Текст книги "Ведьмин огонь"

Но теперь, когда нет больше бога Чи, зачем кому-то жить здесь?

Эррил повел лошадь осторожней, поскольку подковы стали сильно скользить по иглам, а затем, на вершине одного из холмов, остановился и вовсе. Впереди в помрачневшее небо поднимался единственный дымок, а к нему, как бабочки на свечу, тянулись темные тучи с гор. Гроза была совсем близко, меж туч уже посверкивали молнии.

Старый воин посмотрел туда, откуда поднимался этот дым, и увидел каменный домик, стоявший в самой глубине долины. От дыма пахло хорошим сухим деревом, сулившим тепло, еду и гостеприимство, а желтый огонек в окне лишь подтверждал эти ощущения.

Рядом остановилась лошадь с Нилен и Еленой:

– Вот он, дядин дом, – указала девочка. – Кажется, дядя дома!

Эррил осторожно начал спуск.

– И к тому же готов принять такую ораву, – добавил бродяга себе под нос.

Стиснув зубы, он смотрел на расстилающиеся вокруг холмы, уже прикидывая, как и где можно будет дать бой, если понадобится, куда отступить и где спрятаться. Его опыт воина за время войны с Гульготой давно стал частью его самого, как дыхание или биенье сердца.

С тем же вниманием изучил он и дом этого загадочного дяди, и после внимательного исследования хозяин перестал вызывать у него уважение. Это, собственно, был даже и не дом, а настоящие развалины. Покосившаяся крыша, поломанные ворота, висевшие на одной петле. Чуть далее, в полуразрушенном сарае, сквозь дыры в стенах бродяга увидел трех жующих сено коз. Изгородь также оказалась почти вся сломана. Услышав шум, козы оторвались от своего занятия и, высунув головы в щели, с любопытством уставились на прибывших. Затем до путников донеслось их оскорбленное блеяние.

Эррил покачал головой, вспоминая идеальный порядок фермы своих родителей на равнинах, но заставил себя оторваться от этого сладкого воспоминания и перевел глаза на руины за домом.

Горделивые останки еще сохраняли кое-где былую красоту, и память Эррила быстро восстановила ряды залов и тротуаров Школы Ордена, ставшей теперь лишь тихим кладбищем былых времен.

Неожиданно дверь домика распахнулась, залив светом трех лошадей и всадников. В этом свете появился невысокий человек и протянул навстречу своим гостям руки.

– Чего вы ждете? – вскричал он. – Слезайте скорее! Сейчас грянет буря. – И человек, призывно замахав руками, скрылся внутри.

Елена торжествующе обвела всех горящими глазами:

– Видите?! – Но тут же задумалась: – Вообще-то он обычно нелюдим и неразговорчив, – честно добавила она.

– Но, кажется, нас он все-таки действительно ждал, – вздохнул Эррил, почувствовав вдруг странное напряжение.

Беспокойство его возросло еще больше, когда они, поставив коней в стойло, зашли в дом. После холода гор в нем оказалось особенно тепло и уютно, но Эррила поразило не это, а заботливо накрытый и явно ожидавший гостей стол. Над множеством яств торжественно горели три высоких свечи, приветливо освещая свежезажаренное мясо, дымящуюся розовую картошку, густой бобовый суп и буханку перечного хлеба размером с мужскую голову. Рядом с чашками поздней осенней черники яркими пятнами горели блюда моркови и зелени. И в довершение ко всему перед шестью тарелками стояло шесть бокалов, наполненных искристым домашним вином.

– Садитесь, садитесь, – суетился седой человек и стал сразу же разливать суп, успев быстро поцеловать племянницу в лоб. – Едва успел все. А Фила бы рассердилась, если бы я не сумел выполнить ее приказание.

Елена нежно взяла руку дяди в свои.

– Дядя… Дядя Бол, у меня плохие новости – тетя Фила умерла.

Однако странный хозяин домика вытянул руку из детских ладоней и похлопал Елену по щеке.

– Я знаю, моя девочка. Не думай больше об этом. Ну, садитесь, садитесь же, садитесь! А то все остынет!

– Вы ждали гостей? – нарушил, наконец, молчание Эррил.

Старик почесал в затылке испачканным в чернилах пальцем.

– Гостей? Да нет. Я ждал именно вас, Эррил из Стендая.

Елена смотрела, как Эррил накладывает себе картошки и мяса, и слышала, как вилка его громко царапает по тарелке. Она сидела рядом и видела, какие темные подозрительные взгляды бросает он на дядю, сидящего во главе стола. Но дядя, казалось, не замечал их, будучи весь поглощен маленькой красивой женщиной, устроившейся на противоположном конце. Ее красота, словно немного затуманенная тенями камина, конечно, не могла сравниться с той, какой цвела она в лесу, но и это зрелище не давало Болу оторвать от нее глаз. Он лишь изредка посматривал на других, с неохотой отрываясь от лица нюмфаи. А Елена вдруг подумала о том, как странно меняется и вянет порой красота этой маленькой женщины.

Крал, едва сидевший на хрупком стуле, быстро наелся и стал утирать рот длинным рукавом своей куртки. Елена едва не захихикала.

– Что такое? – удивился горец, бросив вилку на скатерть, откинувшись и довольно потирая сытый живот. – Что такое? – завертел он головой, чувствуя, что сделал, вероятно, что-нибудь не так.

Рокингем, евший ложкой – ибо никаких других приборов ему не дали, а для верности еще и привязали его ноги к ножке стола, – пробормотал возмущено себе под нос:

– И они еще связали меня !

Но вот Эррил откашлялся и посмотрел на Бола в открытую:

– Итак, кажется, наелись все. И теперь вы, может быть, будете столь добры, что прольете свет на то, откуда вы узнали о нашем скором прибытии и даже о моем имени.

– Кто хочет десерта? – в ответ спросил Бол и громко отодвинул стул. – В честь сгоревшего сада я испек настоящий яблочный пирог. Кто будет?

– Это подождет… – попытался продолжить Эррил, но остальные подняли руки. Тогда он покорно вздохнул и буркнул: – Ладно. Давайте сюда ваш десерт.

Дядя довольно улыбнулся и обратился к нюмфае:

– Может быть… Кажется, вас зовут Нилен, не так ли? Может быть, вы поможете мне на кухне?

– Конечно, – Нилен вытерла руки лежащей на коленях льняной салфеткой, грациозно встала и пошла за Болом.

Эррил нетерпеливо постукивал по своему бокалу.

Елена чувствовала, что странный воин находится на грани взрыва. С того самого момента, как дядя назвал его по имени, а потом еще и отказался ответить на вопрос, жилы на шее Эррила вздувались все сильнее, и пища оставалась на тарелке почти нетронутой.

– Не обращайте внимания на дядю, – шепнула девушка. – Он всегда себя так ведет.

Эррил прекратил стучать и резко повернулся к ней:

– Так как же прикажешь себя вести?

– Он все скажет, на все ответит, но только потом, когда сам захочет. Раньше, когда он приезжал к нам, он всегда рассказывал нам на ночь всякие истории, но если мы торопили его, чтобы узнать, что же будет, он только нарочно все затягивал.

– Короче, мы все спокойно сидим и едим пирог, – сухо подытожил Эррил.

Елена кивнула и положила в рот несколько ягод черники. Ее саму весьма беспокоило поведение дяди, ибо она видела, что и у него сердце не на месте. Она никогда за всю свою жизнь не видела его столь суетливым и вскакивающим при любом звуке. Треснувшее в камине полено заставило его подскочить чуть ли не до потолка. А ведь обычно дядя ел медленно, спокойно и так много, что все женщины родни с завистью обсуждали, как после такого чревоугодия ему удается оставаться таким же стройным и мускулистым, как юноша. А сегодня он, как и Эррил, едва дотронулся даже до мяса.

Дядя вернулся с новыми тарелками и вилками, а за ним Нилен несла уже разрезанный пирог. Комнату наполнил запах печеного яблока и корицы. Даже Эррил одобрительно повел носом.

Но эта новая отсрочка оказалась недолгой. Пирог с тарелки исчез мгновенно, и скоро все, сытые и довольные, немного успокоились.

– Надеюсь, все остались довольны, – провозгласил Бол и поднялся. – Ему ответил хор благодарных голосов. – Тогда настала пора показать вам ваши спальни. Увы, мужчинам достанется одна на всех, а другая достанется Нилен и Елене.

Эррил поднял руку:

– А как насчет вопросов, так и не получивших ответов?

– Давайте займемся ими, когда все лягут, а мы сядем у камина, раскурим трубочки и поговорим обо всем, – неохотно ответил Бол. – И ты с нами, моя родная. У меня есть нечто и для тебя, – обернулся он к племяннице.

– То, что вы мне скажете, вы можете сказать и при моих друзьях, – заупрямился Эррил. Глаза Крала и Нилен вспыхнули любопытством, и даже Рокингем, старавшийся изо всех сил казаться равнодушным, все же не преуспел в этом.

Бол провел рукой по усам:

– Не думаю, чтобы Братство приветствовало такую расточительность, – задумчиво начал, он.

– Какое братство… – начала Елена, но Эррил положил ей на плечо руку, заставив замолчать.

– Давно я не сидел с трубкой в руке, – вдруг совершенно спокойным голосом признался он. – Прекрасная возможность. Жду – Но в голосе его теперь прозвучала наглухо скрытая злоба.

– Вот и ладно. А теперь пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Рокингем слышал, как горец запер двери их комнаты, освободился от своего тяжелого верхового костюма и улегся на тюфяк. Веревки, которыми он был привязан за руки и за ноги к прутьям кровати, ограничивали его движения, позволяя видеть лишь часть потолка и угол слева от двери. Потом единственная лампа погасла, и бедняга не видел уже совсем ничего.

Он лежал связанный под толстым одеялом и кривился от отвращения. Не видя горца, он все же ощущал его запах – смесь мокрой овечьей шерсти и навоза. Рокингему казалось, что он спит в овчарне. Тогда он попытался дышать ртом, но и это не помогало. Уткнуться носом в подушку, тоже было невозможно. Кроме того, все его бесполезные усилия кровать сопровождала громким предательским скрипом.

– Я сплю чутко, – тут же предупредил его Крал. – И не надо меня ловить на этом.

Рокингем промолчал. Да, все попытки бесполезны, веревок не развязать.

Пленник продолжал лежать с открытыми глазами, глядя в едва различимые балки под потолком. А зачем ему и пытаться? Куда он пойдет отсюда? Уж, конечно, не в кордегардию. Как только ушей Лорда Гульготы достигнет слух, что один из его лейтенантов обезглавлен, а жертва ускользнула, Рокингема первым же казнят на устрашение всему гарнизону. И это еще в лучшем случае. Страшные подвалы донжона Блекхолла он слишком хорошо знал. Даже сейчас, под теплым одеялом, пленник вздрогнул при воспоминании о них.

Его единственным шансом будет исчезнуть, убежать, скрыться в надежде, что миньоны Темного Лорда никогда не найдут его или… Или остаться с этими пятью и попытать счастья все-таки выкрасть девчонку. За нее ему все простят, и гнев Лорда Гульготы пронесется мимо.

Словом, в эту ночь Рокингем решил не пытаться бежать из плена. Пускай они уведут его как можно дальше от города – тем лучше. Он не будет сопротивляться. Пусть их бдительность притупится, – он терпеливый, он подождет. И легкая улыбка появилась на его губах, когда он представил, как однажды вдруг вернется с девчонкой в Блекхолл. Ради этого стоило и потерпеть. И он решил ждать.

Вскоре Рокингем уже начал засыпать, как вдруг у него остро заныло в промежности. Будь проклята эта девка из таверны! Бедняга попытался свести ноги и унять зуд, но стало еще хуже. Гигант храпел так, что тряслись стены. И от всего этого месте Рокингема буквально выворачивало наизнанку. Но оставалось только сжать зубы, закрыть глаза и поскуливать. Ночь впереди долгая.

И теперь подвалы Блекхолла уже не казались Рокингему столь страшными.

Эррил оперся о каминную доску. Где же старик? Остальные давно ушли к себе, оставив их вдвоем с девочкой. Воин видел, как она, не отрываясь, смотрит в огонь, и лицо ее, откинувшееся на подголовник старого мягкого кресла, казалось, тонет в багровых отсветах. За усталостью на лице девочки проступила горькая печаль. Что ж, такой юной оказаться лишенной всех родных и вести себя так стойко… На это надо много мужества.

Старый бродяга пытался придумать какую-нибудь утешительную фразу, но с того времени, когда он в последний раз выказывал кому-то участие, прошло слишком много времени. Он бросил это пустое занятие и стал тоже смотреть в огонь. Время не всегда делает нас мудрыми, порой оно делает нас просто опустошенными.

Но печальные размышления воина прервал, наконец, появившийся старик. В руках он нес две трубки.

– Табак с самого юга, из Стендая. Я думал, может, вам будет приятен запах дома, – и хозяин протянул трубку Эррилу. Благодарю, – бродяга поднес трубку к носу. Запах подсушенных скрученных листьев проник в самое его сердце, и он увидел перед собой широкие поля родины. Мужчины молча раскурили трубки углями из камина, причем рука Эррила долго не хотела поджигать то, что так остро напомнило ему о доме.

– Садитесь, – предложил Бол, указывая на еще одно кресло около камина. Сам же хозяин остановился рядом с племянницей.

Эррил кивнул и сел, утонув в набитых гусиным пухом подушках. Затем, слегка затянувшись, с досадой оторвал чубук от губ.

– Откуда вы меня знаете? Как предугадали наш сегодняшний приезд?

– Ваши вопросы, имеют отношение лишь к самому концу истории, – заметил Бол. – А есть еще и начало, которое тоже стоит узнать, чтобы получше разобраться в конце.

– Я слушаю, – и Эррил наконец поглубже затянулся ароматным дымом.

– Вы уже слышали, что я помянул «братство». Кажется, полностью это звучало как «Разбитое Братство». Так что позвольте начать именно с этого.

– А что это за братство? – не выдержала и Елена. Дядя выдохнул облако кудрявого дыма, потом колечко, потом снова облачко. Они, мягко покачиваясь, поплыли в нагретом воздухе, и на губах девушки появилась улыбка.

– Ты многого не поймешь, моя радость. Но когда-то давным-давно в нашей стране существовал орден магов, занимавшихся белой магией. Власть им давал дух по имени Чи, и власть эта была гораздо сильнее элементарного простонародного колдовства. Орден использовал эту силу и создал прекрасную, высокоразвитую цивилизацию.

– Но в школе мы проходили совсем другое! – с сомнением протянула Елена.

– Не все, чему учат в школе, – правда.

– И что же произошло потом?

– Прошло много лет, и магия внезапно стала угасать. И произошло это как раз в то время, когда она больше всего требовалась. В страну вторглись армии монстров из Гульготы. Маги и народ сражались храбро, но без помощи белой магии не могли противостоять черной магии интервентов. Аласия была разбита, народ ее покорен, а история переписана по-новому.

– Но куда же пропала белая магия?

– Она просто оставила нас, – с глухой тоской ответил Эррил.

Бол кивнул:

– От нее остались лишь жалкие обрывки. Орден, не имея силы, распался, но некоторые из самых верных его братьев соединились снова, чтобы попытаться найти и возродить магию несчастной страны. Это приходилось делать в строжайшей тайне, поскольку всюду рыскали темные лорды Гульготы, чтобы стереть с лица земли последние воспоминания о белой магии. Так было создано Разбитое Братство.

– Тайное общество? – затаив дыхание, уточнила Елена. «Тайное – это еще мягко сказано», – подумал Эррил. Он знал, что к сегодняшнему дню едва ли набралась бы и горстка людей, которые знали о штаб-квартире Братства в страшных развалинах Алоа Глен. Мало кто знал и то, что уничтоженный город все еще существует и подступы к нему охраняются магическим следом, проходящим по их сердцам. Все считали Алоа Глен мифом, некоторые рисковали искать, и некоторые даже нашли. Но никто уже никогда не вернулся оттуда.

– Но Братство совершило роковую ошибку, – продолжил Бол.

Глаза Эррила вспыхнули. Что такое?

– Их глаза были настолько ослеплены мощной энергией Чи, что они так и не сумели понять, что в стране после его исчезновения родилась иная магия.

– Зачем говорить о каких-то жалких фокусах деревенских колдунов? – вспылил Эррил. – И как могут они противостоять темной власти гульготалов?

Бол повернулся к Елене:

– А теперь ты; наверное, поймешь, почему было создано и Сестринство. Мужчины различают только степень силы, – женщины же ведают ее источники и колебания.

– Что еще за Сестринство? – перебил Эррил. – Я прожил много и никогда ни о чем подобном не слышал. Кто его создал?

– Это не открытое мужское общество – членом Сестринства надо родиться.

– То есть?

Бол помахал трубкой:

– Вы спросили, кто создал Сестринство. Один человек. И, возможно, вы даже знаете о ней .

– Кто она? – Эррил весь так и выпрямился в кресле.

– Сисайкоффа.

Слово упало камнем.

– Ведьма духа и огня! – Эррил мгновенно вспомнил, когда в последний раз слышал это чудовищное название – его произнес Грешюм в ту страшную ночь. – Однорукий маг сказал тогда, что Книга объявит о возрождении ведьмы.

– Да, – спокойно подтвердил Бол. – Она мой отдаленный предок, очень отдаленный, по боковой линии, и давно стала просто сказкой уже во времена моего детства.

– И вы можете проследить свою родословную до этой глупой женщины?

– Глупого в ней ничего не было, – побагровел Бол. – Она была человеком, одаренным силой не меньше, а порой и больше, чем мужчины. Она даже носила знак Розы. И глупые мужчины не могли простить ей этого, а потому всячески чернили и поносили ее.

Эррил видел, что при этих, слова дяди Елена привстала, но его собственное сердце билось в груди слишком сильно, чтобы продолжать обращать внимание на девочку. , – Невозможно. Чи никогда не награждал этим даром женщин!

– А кто здесь говорил про Чи?

– Как? Неужели вы хотите сказать, что элементарная магия может быть равной магии Чи?

Бол выпустил целую цепочку колечек, снова поплывших по комнате:

– Порой да, я верю в это. Но с Сисайкоффой поделилась своей силой не элементарная магия.

– Тогда какая же?

– Вы прыгаете вперед рассказчика.

Эррил прикусил губы. Бол явно хотел рассказать историю так, как считал нужным.

– Хорошо, продолжайте.

– Ближе к концу жизни этой женщины сила оставила ее, сообщив, что вернется к кому-нибудь из ее потомков тогда, когда это будет действительно нужно. Сисайкоффа была предупреждена и о тех темных тучах, что собирались над Аласией, она не знала лишь точного срока. И тогда-то она и создала общество ее женских последовательниц. Она учила их быть готовыми к возвращению магии, а пока ее нет, учила тому, как обращаться с элементарной магией.

– Откуда такие подробности? Ведь вы, кажется, не являетесь представителем женского племени?

– Я был рожден вместе с сестрой-двойняшкой, Филой, и, будучи первым мальчиком, рожденным вместе с девочкой, оказался посвященным в тайну. Все считали, что мое рождение – знак, знак того, что давший власть Сисайкоффе скоро вернется. И Сестринство готовилось, изучая все, что необходимо. – Бол обвел рукой полки с книгами. – Они изучали древние тексты и слагали целое из частей.

– И что же выяснилось?

– Мы узнали знаки ее прибытия и основных действующих лиц – вас, например. Также мы узнали, какие элементы будут вовлечены в процесс возвращения. Сказано было: «Придут трое», но кто или что? Этот Крал, конечно, силен в своей скальной магии. А Нилен… Ведь она нюмфая, не так ли?

– Да.

– В ней силен природный огонь, и я с трудом отвожу от нее взгляд. Но этот последний… Он тоже силен, но чем – сказать не могу.

Крал тоже чувствует в нем какую-то странность. Значит, он и есть третий? – Бол задумался и медленно пускал дым после каждой фразы. – Хотя существовал и еще один пророческий текст, который, как я думаю, говорит о прибытии «некоего из прошедших времен и потерянных стран», но, вполне возможно, я ошибаюсь. Это, конечно, может означать и вас, но я сомневаюсь. А, может, и зря. Как я уже говорил – многие толкования Книги весьма туманны.

– Но, кажется, вы владеете темой вполне. И когда же эта ведьма соизволит пожаловать?

Глаза Бола распахнулись от удивления:

– Да что вы? Она уже здесь. Разве вы не знаете?

Эррил застыл, словно пораженный громом.

И тогда Бол указал на девочку в кресле. И только сейчас Эррил заметил, как она испугалась и побледнела.

– Рожденная по линии Сисайкоффы и возродившаяся в огне. Вот сидит перед вами ваша ведьма.

Как только Бол произнес это страшное признание, в комнате повисла гробовая тишина. Елена лишь попыталась как можно глубже уйти в пуховые подушки кресла и с ужасом смотрела, как густые брови Эррила сходятся в ломаную линию, а лицо его, и без того темное, становится едва ли не совсем черным. Он смотрел на девочку так, словно пытался проникнуть в самое ее сердце. Елена невольно приложила к груди руки, словно защищаясь.

Потом она слегка подняла правую и поднесла ее к огню.

– Но я… Я больше не ведьма, – пролепетала она. – Это ушло.

Дядя успокаивающе положил ей на плечо свою добрую руку:

– Это происходит не так, родная.

Но Эррил зацепился за это:

– Она еще дитя. Как я могу вам верить?!

Бол отошел от Елены к огню, и по тому, как он шел, шаркая ногами и опустив плечи, девушка поняла, что дядя тоже на грани срыва, вернее, истощения.

– Вы сомневаетесь? – тем не менее громовым голосом вдруг произнес он. – Вы слишком долго были в дороге, Эррил! Разве вы не чувствуете, что я говорю правду? Зачем же иначе черному магу понадобилась эта девочка? Да потому, что он почувствовал родившуюся в ней силу.

– Так вы приводите мне действие черного сердца как доказательство?!

Бол протянул руки к огню и заговорил уже более спокойно:

– Вы знаете, что я не лгу. Нам нужен Кровавый Дневник.

– Так вы и об этом знаете?

– Разумеется. Как же не знать? Именно поэтому мы все здесь этой ночью.

Забытая трубка погасла в руках Эррила:

– Я пришел для того, чтобы вернуть вам вашу племянницу. И только.

– Нет. Это ветер судьбы принес вас туда, где вы необходимы. Ведьма и Книга идут одной дорогой.

– Мой брат ничего не говорил мне о ведьме. Он сказал лишь, что Книга будет создана в том случае, если осталась хотя бы малейшая надежда на конец темного царствования гульготалов. А об этой ведьме он ничего не знал, – последние слова Эррил произнес с таким отвращением, что щеки Елены вспыхнули.

– Мы решили, что Шоркану знать об этом необязательно.

– Так о чем же вы говорили?

Бол задумчиво пустил очередные несколько колечек:

– А как вы думаете, где же ваш брат научился созданию Кровавого Дневника?

– Понятия не имею. Он говорил что-то о древних текстах, не более.

– Это знание было передано ему Сестринством. Незнаемые и невидимые, мы водили его рукой.

– Невозможно!

Бол пожал плечами и спокойно посмотрел прямо в глаза Эррилу – тот выдержал взгляд, но все-таки не вынес молчания и заговорил первым:

– Итак, мы с братом оказались лишь случайными орудиями в чужой игре по возвращению потомков Сисайкоффы в Родную страну? Ведь вы говорите об этом?

– Нет, не совсем. Ваша цель та же, что и у Сестринства, – вернуть в наш край свет, свергнуть гульготалов. Неужели вы думаете, что она в одиночку, – он кивнул на Елену, – даже с помощью Кровавого Дневника сможет справиться с полчищами Темного Лорда и победить самого Черного Зверя?

Эррил уставился на девочку потемневшими глазами, глазами, в которых гнев уступил теперь место смущению.

– Пришла пора соединиться Братству и Сестринству, – продолжал Бол. – Братство создало и сохранило Книгу. Сестринство приготовило все для возвращения ведьмы. А теперь время слиться в одно, и для одного – разбить Гульготу и освободить страну!

– Как? – с болью спросил Эррил.

– Соединив ведьму и Кровавый Дневник.

– И что потом? – горько усмехнулся Эррил. – Что ждет нас потом?

Следующие слова Бола прозвучали тихим вздохом, словно это были не слова, а дым:

– Мы не знаем. Кровавый Дневник – талисман огромной силы, но даже то, как он действует, скрыто тенями сомнений. Водоворот, что возникает вокруг него, силен настолько, что становится закрытым для прочтения. И кроме союза Дневника и ведьмы предсказать невозможно ничего. Кто-то видит – победу, кто-то – смерть. Но большинство – и то, и другое вместе.

– Но если будущее столь туманно, зачем жертвовать и Дневником и ведьмой?

– Затем, что если мы этого не сделаем, то судьба Аласии останется ужасной. Страна пойдет своим черным путем, который поглотит не только ее саму, но и весь мир, и все время. Ведьма и Книга должны соединиться.

Елена забилась в самый угол кресла. Зачем все это? Откуда пришел к ней этот ужас? Она не хочет, не хочет! Эррил, казалось, тоже не был уверен ни в чем.

– Но моя-то какая роль во всем этом?

– Вы страж Книги, ее вечный хранитель. Теперь вы должны взять под свое покровительство и ведьму. Охраняйте Елену и приведите ее к Книге.

– Но зачем рисковать ребенком? Почему бы мне самому не достать книгу и не принести ее сюда?

Бол покачал головой:

– Вы не сможете сделать этого. Так предсказано. Для того, чтобы все могло свершиться, ведьму должен сопровождать страж, и три остальных составляющих, которые и собрались здесь. Это мы уже выяснили. Но будьте осторожны, даже этот путь неясен и темен, и успех не гарантирован. Путешествие чревато слишком многими опасностями.

– И никакого выбора?

– А разве он у вас есть сейчас? Разве эта бессмысленная жизнь жонглера с переездами из одного города в другой так вам нравится?

Эррил опустил голову:

– Я хочу вернуть свою прошлую обыкновенную жизнь – ту, которую вел, прежде чем переступил порог той харчевни вместе с Шорканом много столетий тому назад.

– Это невозможно. Но, быть может, на том пути, к которому призываю вас я, вы сможете найти способ приблизиться к тому состоянию.

Эррил опустил голову еще ниже, и Елена, хотя и испуганная пророчествами дяди, почувствовала глубокую жалость к этому смелому, умному и несчастному человеку. Казалось, от тяжести прожитых лет он устал так, что едва может носить свое тело.

– Так сделайте же выбор, Эррил из Стендая!

– Я отведу ее туда, где спрятана Книга, – Слова мертвыми листьями легли на каменный пол.

– В Алоа Глен?

– От вас воистину ничего не скроешь, – поднял темные глаза Эррил.

Дядя Бол пожал плечами.

– Я знаю лишь намеки и знаки, – тихо сказал он . – Слова в книгах и рукописях. Я ничего не знаю о реальном мире.

– Дорога до Алоа Глен длинна, город охраняется волшебством, и, прежде чем попасть туда, надо принести отмычку, скрывающую вход в город. Я спрятал ее здесь, в развалинах школы, неподалеку от…

Бол махнул кончиком трубки в сторону Эррила.

– Не надо, не говорите. Чем меньше людей знает о чем-либо, тем лучше.

После этих слов в комнате надолго воцарилось молчание.

Елена застыла в кресле и мучительно пыталась осмыслить услышанное. Большая часть из этого не имела для нее никакого смысла. Ясны были только вещи. И страх.

– Я не хочу быть ведьмой! – вдруг выкрикнула она самое страшное, что душило ее весь этот час.

Бол попытался улыбнуться в ответ, но смог лишь провести рукой по усам, И горькая печаль, мелькнувшая в его глазах, ударила девочку в самое сердце. Вместо того, чтобы успокоить племянницу, Бол встал к ней спиной, повернувшись к Эррилу:

– Вы, кажется, просили доказательств? – Он вытащил что-то из жилетного кармана и показал собеседнику. – Узнаете, Эррил?

Елена видела только лицо, но и этого было достаточно. Рот Эррила раскрылся, как у безумного:

– Это Шоркана! Где вы его взяли?

Предмета, о котором они в этот момент говорили, Елена не видела, как ни крутила головой: широкая спина дяди закрывала от нее эту вещь.

– Если вы помните, Шоркан в ту ночь отдал его мальчику. После убийства мы забрали его, мальчик все сжимал его в мертвых пальцах.

– И что вы собираетесь с ним делать?

– То, что должен.

Дядя резко обернулся. В руках у него сверкнул черным лезвием кинжал. В глазах Бола стояли слезы:

– Я никогда не хотел этого, Елена.

Затем старик схватил девушку за запястье и дернул к себе. Елена задохнулась от ужаса. Что он собирается сделать? Но сопротивляться у нее уже не было сил.

– Этот древний кинжал использовали маги, дабы освятить Кровавый Дневник в процессе его создания. – И Бол резко полоснул лезвием по доверчиво раскрытой детской ладони.

Кровь хлынула на пол прежде, чем Елена почувствовала боль, но затем у нее вырвался пронзительный крик, и, не веря своим глазам, она смотрела на красную линию через всю ладонь.

А Бол прижал рукоять к кровавой ладони, и по мере того, как кровь пропитывала ее, черное лезвие начинало светлеть и через несколько секунд засверкало в отблесках пламени чистейшим серебром.

– Теперь это кинжал ведьмы, – прошептал Бол и упал перед девочкой на колени.

Эррил сидел, не шевелясь, в своем кресле, трубка его давно упала на пол, рассыпав по сосновому паркету недокуренный табак. Несмотря на то, что в глубине души он верил всему, что говорил старик, увиденное собственными глазами настолько парализовало его мозг и тело, что старый воин не мог двинуться с места. Много лет назад он видел такие же инициации, совершаемые мастерами Ордена над юношами, посвящаемыми в науку магии. И их сопровождал такой же слепящий свет.

Елена действительно была ведьмой !

Он смотрел, как девочка вытирает кровь, положив кинжал на колени. На руке не осталось даже следа пореза, тут же зажившего безо всякой боли и шрама.

– Прости меня, девочка моя. – Бол по-прежнему стоял перед ней на коленях.

– Но мне не нужен этот гадкий нож! – упорствовала она.

– Ты должна взять его – он потребуется тебе для магии.

Девушка подняла правую руку:

– Но я же сказала, что ничего больше нет! Моя рука снова обычная, чистая! Красного совсем нет!

Тогда заговорил Эррил, стараясь хоть немного успокоить ребенка, который был уже близок к истерике:

– Твоя Роза исчезла, потому что ты исчерпала свой запас силы, – спокойно объяснил он. – Его надо пополнить.

– Но я не хочу! – крикнула Елена и разрыдалась. Бол обнял ее колени:

– Я знаю, как тебе тяжело, моя радость. Но тетя Фила так на тебя рассчитывала.

При упоминании о тетке рыданья чуть стихли.

– О чем ты говоришь?

Бол поднялся:

– Пойдем, я покажу тебе кое-что. Тётя оставила тебе подарок.

– Она знала все это про ведьму?

– Да, Елена, знала. И гордилась, какой сильной ты растешь.

– Правда? – слезы на щеках девушки вдруг мгновенно высохли.

Бол кивнул:

– Правда. Пойдем же. Вы тоже можете пойти, – обернулся он к Эррилу. – Это поможет вам найти спрятанную в развалинах отмычку.

Эррил поднялся и подошел вместе с девочкой к груде пропыленных книг на старой книжной полке.

Пальцы Бола пробежали по их корешкам, как по коже возлюбленной, и вдруг резко надавили на один с изображением головы дракона. За полкой послышался стук камешков, и полка разъехалась надвое. За ней оказалась дверь.

– Отойдите-ка назад, – предупредил Бол и дернул дверь на себя. За ней оказалась каменная лестница, ведущая вниз. Любопытство пересилило у Елены и боль, и страх.

Даже Эррил был заинтригован:

– Что это?

Бол дотянулся до лампы на краю полки и сделал ее поярче.

– Идите за мной и смотрите под ноги. Камни мокрые и скользкие.

Эррил взял девочку за руку, и они последовали за Болом. Лестница, сложенная из камня, казалась гораздо старше дома. С потолка повсюду свисали гирлянды паутины, колыхаясь от дуновения свежего воздуха. Нагнув головы, все трое прошли под ними, но высокому Эррилу это не совсем удалось, и он с отвращением ощутил на шее маленькие бегущие лапки. Елена увидела, как он трет шею.