Текст книги "Путь к руинам. Как не потерять свои деньги в следующий экономический кризис"

Всемирная налоговая база данных будет доступна участникам системы, включая страны G20. База банных будет размещена в сети высокоскоростных компьютеров, использующих сложные алгоритмы и аналитические методы. Подобно акулам, компании будут иметь свободу передвижения, но не смогут скрыться.

После того как компьютеры обнаружат игры с налогами, G20 приступит к работе над юридической стороной вопроса. Структуры, использующие трансферное ценообразование, движение активов, лизинг и лазейки в международных договорах по налогооблажению, окажутся под угрозой распространенного действия актов, направленных на борьбу с сокрытием налогов. «Налоговые убежища», потворствующие схемам сокрытия налогов, столкнутся с тем, что их международные банковские связи будут перекрыты. Похожая ситуация уже имела место в 2015 году в Белизе. Тогда Министерство финансов США обязало международные банки прекратить корреспондентские отношения с белизскими банками. Эта удавка G20 перекрыла финансовый кислород в Белизе, обрушив экономику страны. Вскоре белизские банки приступили к сотрудничеству с G20 и стали предоставлять нужные данные в ответ на запросы, вследствие чего поток кислорода был постепенно восстановлен. Еще одним примером из недавнего прошлого стало обнародование печально известных Панамских документов, содержащих записи о клиентах юридических фирм, помогающих своим клиентам уклоняться от налогов.

В чем же проблема эффективности сбора налогов? Что плохого в том, что корпорации и просто сверхбогатые люди будут платить «справедливую долю»? Несомненно, они обязаны это делать. Однако понятие «справедливая доля» в данном случае является спорным и служит своеобразной подвижной мишенью. G20 выдает непомерно расточительные займы на поддержку крупных банков. Банковские долги, в свою очередь, должны выплачиваться путем прямого налогообложения или при помощи скрытых налогов на вкладчиков. Тем не менее правительства стран G20 не будут вводить налог в виде «справедливой доли», вместо этого они применят тарифы, полностью аннулирующие задолженность. Целевые показатели G20 в значительной степени превышают оптимальную норму с точки зрения перспективы роста, в том числе и по причине подобных фактов расточительности. Корпорации и обеспеченные граждане служат легкой добычей для государственного налогового таргетинга.

Государства ненасытны. История говорит о том, что, как только государству удается обеспечить достаточный уровень налогов для выплаты по краткосрочным задолженностям, затраты в областях его основных интересов немедленно возрастают. Расходы никогда не подлежат сокращению. Корпорации из легкой потенциальной добычи становятся приготовленной дичью. Самые успешные из них подвергаются бесцеремонному разграблению. На этом уровне государственная оптимизация заключается в том, чтобы получить как можно больше, при этом не уничтожив корпорацию.

BEPS послужит новым мощным орудием в налоговых атаках элит. Даже без участия BEPS государственная война с налогоплательщиками зашла очень далеко. В 2010 году в Соединенных Штатах был принят «Закон о налогообложении иностранных счетов» (ЗНИС). Он предписывает иностранным банкам предоставлять информацию о счетах американских налогоплательщиков в Налоговое управление США. Все эти банки должны быть зарегистрированы в Налоговом управлении США и иметь идентификационный номер глобального посредника (GIIN). Иностранные банки, не подчинившиеся этому закону, настигает формальное или неформальное возмездие, включая блокировку корреспондентского счета американскими клиринговыми банками. Невозможность клиринга американских долларовых платежей посредством корреспондентских счетов служит смертельным приговором для большинства банков, поэтому у них не остается иного выбора, кроме как подчиниться диктату США.

ЗНИС также позволяет Министерству финансов США вступать в соглашения на государственном уровне (называемыми межгосударственными соглашениями, или IGA), избегая тем самым межбанковских переговоров. Межгосударственное соглашение обязывает все банки страны соответствовать требованиям ЗНИС. Соглашения IGA выполняются в принудительном порядке. Страны, отказавшиеся от участия в соглашении, облагаются налогом на процентную комиссию резидентов по казначейским бумагам. Эти меры принуждают международные банки самим обращаться к правительству с просьбой о подписании IGA. Соединенные Штаты внедрили глобальные требования к налоговому законодательству так, чтобы оно соответствовало системе глобального сбора налогов.

МВФ, ОЭСР и G20 одобрили эти действия и добавили свои требования по международному сбору и обмену данными. Финальное коммюнике G20 по результатам встречи в Брисбене в ноябре 2014 года включало в себя технические документы с описанием программы сбора данных.

Видные экономисты, включая обладателя Нобелевской премии Джозефа Стиглица и Томаса Пикетти, примкнули к общему хору, призывающему к внедрению системы мирового налогообложения. В частности, Пикетти развил тезис о том, что высокие налоговые ставки не являются препятствием к экономическому росту. Этот тезис насквозь пронизан неточностями, но тем не менее он сумел привлечь внимание глобальных элит. Пикетти считает, что высокие налоговые ставки не помогут прийти к достижению целей в сфере перераспределения, если сборы окажутся неэффективными из-за массовых уклонений от уплаты налогов. Он дополняет свои теории о высоких налоговых ставках призывами к введению системы мирового налогообложения, которая будет способствовать сбору налогов в необходимом объеме.

Глобальная рыболовная сеть налогообложения не ограничивается налогами на прибыль. Налоги на транзакции, включая акцизы, продажи и налог на добавленную стоимость (НДС), выглядят привлекательными с точки зрения государств, поскольку собираются с валовых стоимостей и не осложнены расчетами о вычетах. Размещение заказов в «налоговых убежищах» позволяет уклоняться от выплаты налогов на добавленную стоимость, поэтому G7 готовы включить НДС в список общих данных, что позволит пресечь трансферное ценообразование.

В своей недавней беседе с одним влиятельным международным налогоплательщиком я узнал о том, что Министерство финансов «оставило попытки» реформировать налог на прибыль по причине его сложности и трудности в продвижении реформы через конгресс. Вместо этого Министерство финансов и налоговые комитеты в конгрессе ведут закулисные действия, нацеленные на введение НДС, под название «национальный налог на продажи». В апреле 2014 года Япония увеличила свой НДС на 60 процентов. Такие тенденции являются частью глобальных усилий, направленных на переход с налогообложения чистых стоимостей, как, к примеру, налог на прибыль, к налогам на прибыль в валовом исчислении, которую проще подсчитать и собрать.

Подобное слияние глобального обмена информацией, глобального внедрения правил и глобального налогообложения на валовые доходы позволяет развитым экономикам извлекать максимальный объем благосостояния из продуктивных секторов для поддержки непродуктивных элит. Так будет продолжаться до самого коллапса социальной системы – неминуемой участи любой цивилизации, достигшей столь высокого уровня паразитического развития.

Прогрессистам, считающим корпорации нежелательными автономными единицами, следует быть осторожными в своих желаниях. Экономисты сходятся во мнении, что сами корпорации не несут расходы на налогообложение. Корпорации являются простыми агентами обширной сети клиентов, поставщиков, инвесторов и сотрудников. Глобальный налоговый штурм корпораций на самом деле является штурмом частного капитала. Под штурм попадают не только представители крупного бизнеса, хотя, несомненно, они представляют собой наиболее заметные цели. Методика G20 в отношении компаний применима и к частным лицам.

G20, возглавляемая Соединенными Штатами, действует через агентов МВФ и ОЭСР и находится на пути к созданию практически идеальной системы сбора и обмена данными. Вскоре эти данные начнут обрабатываться мощнейшими компьютерами, использующими продвинутые алгоритмы интеллектуального анализа данных, и тогда результатом будет огромный прорыв по части правительственных возможностей по извлечению благосостояния из частного сектора – корпоративного и индивидуального. Требования к обслуживанию государственного долга помогают ускорить этот процесс. Щедрые государственные расходы стимулируют рост налоговых ставок по схеме: больше затраты, больше ставок, больше сборов, больше вовлеченных инстанций и больше долгов вплоть до точки коллапса.

Мировое налогообложение уже существует, но оно очень тонко завуалировано. Вскоре эта вуаль спадет, и начнется открытый процесс извлечения благосостояния. Спрятаться будет негде, а способов остановить эту машину не существует.

Мировой порядок

Идея создания нового мирового порядка сама по себе не нова. Цивилизации разрабатывали формы мирового порядка на протяжении тысячелетий, поскольку единственной альтернативой порядку является хаос. Порядок редко включает в себя понятия свободы или справедливости. Его основная задача состоит в устранении беспорядка и подавлении жестокости. Таким образом, порядок приводит к закону. Мы стоим на пороге возникновения нового мирового порядка.

Его отличительной чертой будет отсутствие границ, заключающих в себя «отдельные миры», подобные Римской или Китайской империям. Новый мировой порядок охватит весь земной шар и все современные цивилизации.

Римский мировой порядок существовал в границах Европы к югу от Дуная и к западу от Рейна, на большей части современной Турции, Северной Африки и Леванта. Он был основан на завоеваниях, гражданском долге, военной службе и формальном поклонении одобренным правительством богам. Как и подобает системе мирового порядка, Римская империя имела развитую бюрократическую систему и эффективную систему налогообложения. Как правило, Рим не считал нужным уничтожать все чужеродные явления, лежащие на его пути. Если королевства и сообщества, обладающие собственным культурным укладом, расположенные на римской периферии, выражали желание следовать законам империи, им разрешалось сохранять местные традиции и исповедовать местные религии. Чтобы избежать встречи с римскими легионами, достаточно было подписать соглашение о дружбе и торговле, предложенное римским посольством. В него входили положения о сборе дани, о мире и эксклюзивных торговых правах. Подход империи можно охарактеризовать как «кнут и пряник». Торговля служила морковкой, а легионы играли роль кнута. Эта модель мирового порядка была наиболее экспортируемым товаром Римской империи.

Вслед за падением Рима в Западной Европе наступил период мрачного Средневековья, во время которого единым институтом цивилизации служила Католическая церковь. Однако влияние церкви было недостаточным для того, чтобы удерживать мировой порядок в течение длительного времени. Возникновение империи Карла Великого в девятом веке нашей эры, названное впоследствии Каролингским возрождением, было отчасти успешным новым мировым порядком. Шарлемань сумел сочетать военную силу и религию с ростом общего уровня образования, повышением грамотности и денежными реформами, что привело к созданию общего порядка, включающего западную часть бывшей Римской империи и территории Северной и Центральной Европы, которые ранее не были завоеваны Римом. Новый мировой порядок в течение недолгого времени оставался успешным, однако после смерти Карла в 814 году ему удалось просуществовать всего лишь семьдесят пять лет, а затем он снова был дезинтегрирован в состояние хаоса.

После завершения периода раннего Ренессанса Европа продолжила существование в форме лоскутного одеяла, состоящего из воюющих феодальных королевств и княжеств, до тех пор, пока не началась эпоха Возрождения, продлившаяся с четырнадцатого по шестнадцатый век. Священная Римская империя по большей части была просто фасадом, за исключением полувекового периода, с 1506 по 1556 год, когда Бургундская, Габсбургская и Священная Римская короны объединились в новый мир завоеваний времен правления Карла V.

Наследие Карла V просуществовало не дольше, чем наследие Карла Великого. Император отрекся от своего трона. Его владения раздробились на отдельные королевства. К традиционным войнам за земли, титулы и благосостояния прибавились конфликты, основанные на глубоком религиозном разделении между католическими князьями и протестантами.

Кульминацией религиозных войн в конце шестнадцатого века стала Тридцатилетняя война, начавшаяся в первой половине семнадцатого века. С 1618 по 1648 год Европа пожирала саму себя в этой первой с античных времен тотальной войне. Гражданское население переживало голод и насилие, города разрушались чудовищными способами, невиданными с языческих времен. Конец всеобщему разорению положил Вестфальский мир, на основе которого возникла современная государственная система суверенности и дипломатии.

В рамках Вестфальской системы государства приобрели обозначенные границы. Суверенность каждого из них признавалась соседями. Появилась договоренность о принципах невмешательства. Стали допускаться различия в вероисповеданиях, практикуемых в разных странах. Государства могли быть монархиями или республиками. Неизменный государственный интерес, или raison d’état, служил главным организующим принципом международных отношений. Войны не были устранены полностью, однако уровень агрессии смягчался при помощи дипломатии и политики баланса сил. Баланс власти существовал в качестве сдерживающей силы, он не позволял какой-либо из стран получить преимущества, позволяющие вести завоевательные войны и тем самым разрушить действующий мировой порядок.

В течение восемнадцатого и девятнадцатого веков Франция представляла собой угрозу, вокруг которой и формировался баланс сил. К концу девятнадцатого и в начале двадцатого века главную силовую угрозу представляли Германия и Россия. Великобритания, а затем и Соединенные Штаты выступали в качестве противовеса поначалу французской, а впоследствии немецкой и российской силам.

Вестфальская система окончательно распалась во времена ужасов Первой и Второй мировых войн. В течение интервала между войнами, с 1919 по 1939 год, наблюдались попытки построения нового мирового порядка, основанного на многосторонних организациях, таких как Лига Наций. Эти попытки были обречены на неудачу в силу мрачного наследства Версальского договора 1919 года. Договор привел к росту реваншистских настроений в Германии, повлекших за собой неизбежность мести.

По окончании Второй мировой войны возник новый мир – биполярный мир американской и российской имперских гегемоний. Соединенные Штаты действовали посредством альянсов, таких как НАТО, снабжаемых золотом, ядерным оружием и морским могуществом. Россия действовала посредством сухопутной империи в виде Союза Советских Социалистических Республик, а также государств-союзников, среди которых были Куба, Северная Корея и Северный Вьетнам.

Этот послевоенный кондоминиум включал в себя элементы Вестфальской системы, такие как понятия государственности, суверенитета и дипломатии, дополненные более надежными версиями потерпевших неудачу многосторонних организаций, существовавших в период между войнами. Объединенные Нации, Международный валютный фонд, Всемирный банк и позже G20 стали новыми элементами многосторонней метаструктуры, введенной в систему государственного сосуществования в целях сохранения мира, содействия развитию и поддержания финансовой стабильности.

Эта система представляет собой мировое устройство по западному типу. В других частях света Монголия, Китай и Исламский халифат развивали свои собственные мировые порядки. Великая Монгольская империя, в своем расцвете включающая также и Китай, просуществовала в течение тринадцатого и четырнадцатого веков. Монгольская империя представляла собой крупнейшую континентальную империю из когда-либо существовавших до нее, впоследствии она раздробилась на более мелкие ханства и местные культурные общины. В основе китайского мирового порядка были божественный статус императора и закрытая культура, которая не поддавалась иностранному влиянию, считающемуся варварским. Исламский халифат был основан на подчинении воле Аллаха, передаваемой через пророка Мухаммеда и записанной в Коране. В отличие от Китая, халифат не огораживался от окружающего мира. Он с большим успехом завоевывал его. К восьмому веку Омейядский халифат протянулся от Испании до реки Инд, в то время как исламская религия распространилась еще дальше, от Восточной Африки до Индонезии и за ее пределы.

Несмотря на длительное существование и географические масштабы Китайской и Исламской империй, их мировые порядки не сумели выжить в условиях начала двадцатого века в силу технологической отсталости, западного империализма и начала тотальной войны. Последний крупный Исламский халифат, Османская империя, окончательно распался в 1922 году, в период после окончания Первой мировой войны. Его остатки были уничтожены при помощи европейской дипломатии, сначала посредством секретного соглашения Сайкса-Пико, заключенного в 1916 году, а затем Версальским соглашением 1919 года. Китайский имперский порядок прекратил свое существование в 1912 году с падением династии Цин и последующим падением республики, переходом контроля над территорией в руки большого числа ни от кого не зависящих полевых командиров, японской интервенцией и коммунистической революцией. Не имея сильных альтернатив Западу, Китай и Исламский халифат приобрели статус маргиналов в модифицированном Вестфальском биполярном мире, возникшем после 1945 года. Впервые в истории возник мировой порядок, охвативший весь мир целиком.

Генри Киссинджер замечательным образом описывает этот процесс в своей книге «Мировой порядок»[24]24
  Киссинджер Г. А. Мировой порядок / Генри Киссинджер. – М.: АСТ, 2017. – 511 с.


[Закрыть]. Киссинджер чрезвычайно глубоко раскрывает тему, и можно с уверенностью сказать, что ему удалось идентифицировать импульс, ведущий к созданию порядка, пронизывающий международные отношения и служащий противовесом беспорядкам войны и разрухи, возникшим как следствие лидерских амбиций таких противоречивых фигур, как Наполеон и Гитлер. Простыми словами, агрессия завоевателей привела к беспорядку, в то время как мирные жители и большинство государственных деятелей предпочитают жить в организованном мире. Антиподом беспорядка является порядок, имеющий форму определенной структуры, будь то империя, подобная Римской или Каролингской, или Вестфальская государственная система.

Порядок не предполагает существования демократии. Порядок – это состояние, совместимое с различными системами ценностей. Демократия и свобода – желательные условия, они хорошо сочетаются с капиталистическими моделями экономики. Тем не менее эти ценности не имеют всеобщего признания. Интересен тот факт, что прекратившие существование мировые порядки Китая и Исламского халифата возродились в двадцать первом веке. Первый – в качестве централизованной коммунистической системы, а второй – в виде радикальных форм децентрализованного царства террора. Ни Китай, ни халифат не способствуют развитию демократии или свободы. Либеральные ценности должны пробивать себе путь в мир по возможности путем развития культуры и образования и при отсутствии необходимого содействия сил нового мирового порядка.

Беспорядок всегда заявляет о себе в движении. Стоимость беспорядка исчисляется смертями и разрушениями. С тех пор как сталь сменила бронзу, с изобретением паруса и стремени, пройдя путь от меча до ружья, борьба между порядком и беспорядком неизменно происходит в физической форме. Благосостояние, главное дополнение военным действиям, также всегда существовало в физической форме драгоценных металлов, камней, предметов искусства, поголовья скота и земель.

На сегодняшний день борьба между странами и другими крупными игроками все в большей степени протекает в цифровом поле. Очевидными примерами здесь служат хакерские атаки компьютерных систем, выполняемые государственными кибервойсками и криминальными бандами. Граница между призванными на службу кибербойцами и преступниками может быть размыта в целях упреждения ответного удара. «DDoS-атака» представляет собой атаку в смягченном режиме. Более серьезными действиями можно назвать взлом системы и захват контроля над критически важной инфраструктурой плотин и электростанций, позволяющие по команде спровоцировать наводнения и массовые отключения электроэнергии.

Наиболее страшной угрозой являются спящие боевые вирусы, имплантированные в глубины операционных систем фондовых бирж, ожидающие активации и представляющие собой часть крупной системы атаки. Подобные спящие вирусы также могут служить сдерживающим фактором при наличии угрозы атаки, исходящей от страны, в которой расположена инфицированная система. Один из таких боевых вирусов, заложенный российскими военными спецслужбами, был обнаружен в 2010 году внутри операционной системы фондового рынка NASDAQ. Вирус был деактивирован. Никто в точности не знает, какое количество необнаруженных цифровых вирусов на данный момент ожидает своей активации.

Вирусы могут стирать без остатка клиентские счета. В момент атаки они могут создавать неконтролируемые потоки продаж популярных акций, таких как акции компаний Apple или Amazon.

Военная доктрина поощряет подобные действия, поскольку они приумножают общую военную силу. Злоумышленник может дождаться момента падения стоимости акций на пять процентов, что будет примерно равно 900 пунктам в Промышленном индексе Доу-Джонса, а затем запустит атаку, которая существенно усилит это падение. Результат может вылиться в единовременное снижение индекса на 5000 пунктов, влекущее за собой экстренное закрытие Нью-Йоркской фондовой биржи. Эта практически мгновенная потеря благосостояния способна причинить мирному населению едва ли не больший вред, чем военная бомбардировка.

Цифровые угрозы не заменяют собой физического насилия. Недавние события на Украине, в Сирии и Ливии показывают, что физические разрушения и устрашающие акты насилия по-прежнему остаются средствами достижения политических или религиозных целей. Предостережение Киссинджера о том, что крайне важно прибегать к дипломатическим методам, используя военную силу лишь в редких исключениях, все еще не утратило своей актуальности.

Тем не менее виртуальные военные действия, особенно в финансовой сфере, удивительно быстро перешли из области фантастики в подлинную реальность.

Каковы перспективы порядка и беспорядка, войны и мира в цифровую эпоху?

С точки зрения элит новая реальность требует нового мирового порядка, который будет постгосударственным и постнациональным. В условиях нового порядка суверенность и баланс сил – классическая Вестфальская структура – оказываются устаревшими. По мере возникновения нового мира требуются новые финансовые механизмы и новые правительственные структуры для его поддержания. Новый мировой порядок предлагает структуру, в которую вписываются системы мирового налогообложения и мировой валюты.

Удобным способом воплощения в жизнь нового мирового порядка глобальных элит является проблема климатических изменений. Научное обсуждение климатических изменений здесь не несет никакого смысла. Обе стороны имеют своих приверженцев. Некоторые научные вопросы решены, иные же являются предметом жарких споров. Глобальные элиты используют научные дебаты для маскировки более масштабного проекта. С их точки зрения, как только будет определена глобальная проблема, возникнет необходимость в глобальном решении. Климатические изменения служат идеальной платформой для воплощения скрытой задачи по внедрению мировой валюты и мирового налогообложения.

Инициативы по климатическим изменениям сконцентрированы в Организации Объединенных Наций, а в частности – в Рамочной конвенции об изменении климата и в протоколах, возникающих в результате работы этой конвенции. Может сложиться впечатление, что сами по себе климатические изменения не имеют отношения к мировым деньгам. Но на самом деле оба этих понятия крепко взаимосвязаны в условиях нового мирового порядка.

В каждом из коммюнике лидеров G20, с момента начала обсуждения этой темы в 2008 году, содержатся ссылки на климатические изменения. Каждая полугодовая встреча МВФ, а также множественные заявления управляющего директора этой организации ссылаются на необходимость глобального подхода к решению проблемы климатических изменений.

Организация Объединенных Наций запустила проект по вовлечению финансовой системы и перенаправлению потоков капитала в область так называемого устойчивого развития. В октябре 2015 года ООН выпустила доклад на 112 страницах под названием «Финансовая система, которая нам нужна». Одной из рекомендаций, включенных в отчет, был совет об «использовании государственного баланса».

25 апреля 2016 года Эндрю Шенг, советник Генерального секретаря ООН, озвучил план глобальных элит по внедрению мировой валюты, выступив соавтором статьи под названием «Как финансировать глобальную рефляцию».

В статье говорится:

«Инвестиции в глобальные общественные блага, а именно в инфраструктуру, необходимую для обеспечения потребностей развивающегося мира и смягчения климатических изменений, могли бы ускорить глобальную рефляцию. На одну лишь борьбу с глобальным потеплением в течение последующих 15 лет нам понадобятся ежегодные инвестиции в размере приблизительно 6 триллионов долларов <…>

В настоящий момент США, страна, выпускающая главную резервную валюту, не желают или не имеют возможности обеспечить ликвидность на уровне, необходимом для полноценного инвестирования инфраструктуры, вследствие чего мы сталкиваемся с необходимостью введения новой дополнительной резервной валюты. При этом институт, выпускающий новую валюту, не должен подвергаться действию парадокса Триффина. Таким образом, у нас остается один вариант: специальные права заимствования Международного валютного фонда <…>

Постепенная популяризация роли СПЗ в новой глобальной финансовой инфраструктуре, нацеленная на повышение эффективности механизма трансмиссии финансовой политики, может быть достигнута без каких-либо серьезных разногласий. Причина заключается в том, что концептуально увеличение объемов СПЗ эквивалентно увеличению баланса глобального центрального банка (количественное смягчение) <…>

Представим сценарий, в котором центральные банки увеличивают суммы СПЗ на счетах МВФ, скажем, до 1 триллиона. Пятикратное увеличение суммы помогло бы МВФ увеличить объем вливаний в страны-участницы либо инвестиций в инфраструктуру посредством многосторонних банков развития как минимум на 5 триллионов. Более того, многосторонние банки развития могли бы увеличивать свои капиталы за счет займов на рынках капитала <…>

МВФ и основные центральные банки должны извлечь максимум преимуществ из этого новоприобретенного знания и обеспечить наличие капитала и ликвидности в противовес долгосрочному кредитованию инвестиций в инфраструктуру».

Взаимосвязь между климатическими изменениями, СПЗ, МВФ, Всемирным банком и необходимостью в глобальной координации не может быть более очевидной.

Переход к новому мировому порядку, который в большей степени основан на цифровом благосостоянии и на мировой валюте, нежели чем на Вестфальском суверенитете, имеет несколько камней преткновения. Важные страны, такие как Россия и Иран, активно демонстрируют враждебность Западу. Возрастает уровень напряжения между Соединенными Штатами и Китаем. Страны-изгои, подобные Северной Корее, и страны, находящиеся в состоянии упадка, как Венесуэла, остаются не включенными в элитный план.

С точки зрения стран-изгоев и стран, находящихся в состоянии конфронтации, абсолютно недопустимая гегемония США обеспечивается доминантной ролью цифрового доллара. Развивающиеся экономики под предводительством Китая выстраивают альтернативные цифровые платежные системы затем, чтобы избежать зависимости от Соединенных Штатов. Они также стремятся к приобретению тысяч тонн золота – нецифрового актива, неподвластного хакерским атакам или заморозке со стороны США. Золотые накопления соперников составляют на сегодняшний день менее 10 000 тонн, что далеко от объема в 22 000 тонн, в совокупности хранимых Соединенными Штатами, Европой и МВФ. В ближайшие годы золото продолжит свое перемещение с Запада на Восток, выравнивая чаши весов.

Возможно, возникнет новый биполярный финансовый мир, в котором Азия, Африка и Южная Америка под предводительством Китая и России и при поддержке Ирана и Турции будут использовать единую цифровую платежную систему, в то время как Соединенные Штаты, Европа и бывшие страны Британского содружества наций будут использовать свою. Каждая из систем будет поддерживаться приблизительно 20 000 тоннами золота. Эта система несет в себе жуткие отголоски борьбы за ядерный паритет времен «холодной войны» и отражение более древних войн за баланс сил.

Однако это не самый вероятный сценарий развития мира, поскольку он несет в себе определенный потенциал для дезорганизации. Китай стремится присоединиться к Западу на равных условиях, а не заменить их своими. Более вероятный сценарий заключается в применении техники, называемой доктриной шока. Соединенные Штаты, охваченные новым финансовым кризисом, окажутся не в состоянии удерживать доллар на привилегированной позиции и вскоре обратятся к реформированному МВФ, где голос Китая приобретает большую значимость. Этот новый МВФ, находясь под руководством G20, повысит ликвидность мира, находящегося в условиях финансового кризиса, при помощи массовой печати СПЗ. В скором времени будут также реализованы приоритеты климатических изменений. Начнут функционировать глобальные налоговые схемы финансирования инфраструктурных климатических решений. Обмен информацией и глобальная кооперация не оставят убежища для корпораций и обеспеченных людей. Скоординированные действия по глобальному извлечению благосостояния придут на замену былой практике государственного экономического соревнования. Глобальная элита власти поделит добычу.

Повестка элиты уже запланирована. Осталось дождаться кризиса.