Текст книги "Павшая луна: комплект из 2 книг"

Глава 21

Экипаж опасно накренился, входя на полной скорости в очередной крутой поворот. Райф вцепился в сиденье. Карета мчалась по Щербатому тракту в направлении хребта Эйр-Ригг. С высоты открывался панорамный вид на раскинувшуюся внизу Наковальню, окутанную пеленой черного дыма, сквозь которую тут и там пробивались яркие языки пламени.

Вдалеке тлели Гнойники. Время от времени над ними взметался огонь, словно демоны работали мехами, раздувая жар. Огненная буря расползалась по всему городу. Вспыхнул стоявший у причала торговый корабль, рудовоз, ярким факелом озарив водную гладь.

Райф гадал, сколько человек погибло в пожаре. Ему хотелось свалить всю вину на Ллиру, но он не мог.

«Это я во всем виноват!»

И тем не менее сквозь чувство вины проникал обжигающий страх. Райф то и дело поглядывал на бронзовую фигуру Шийи, похолодевшую и застывшую. Он не знал, удастся ли им с Пратиком расшевелить ее настолько, чтобы она поднялась на борт. И для этого им еще необходимо вовремя добраться до воздушной гавани. Когда экипаж домчался до гор, прозвенел пятый колокол Вечери, перекрывая отдаленные звуки набатов в порту. Райф ждал, что вот-вот прозвучит последний колокол.

Сидевший у другого окошка Пратик напрягся.

– Взгляни! – выдавил он.

Райф пододвинулся к нему.

– В чем дело?

Пратик указал на низкие черные тучи, окутавшие вершину Эйр-Ригга. Большой светлый силуэт рассекал плотную пелену, подобно огромной белой косатке, плывущей по черному морю.

Райф застыл.

Корабль уже отчаливал.

Опасаясь худшего, Райф высунулся из окошка и задрал голову. Днище и киль рассекали тучи, словно меч могущественного бога неба Пивлла. Но только клинок этот был изготовлен из бревен и досок и скреплен клеем и полосами отборного железа, усиленного особыми алхимикалиями, известными только обособленной касте корабельных кузнецов. Формой своего корпуса корабль напоминал обыкновенную плоскодонную баржу, но вместо мачт над палубой поднимались железные тросы, уходившие вверх в пелену туч, скрывавшую пузырь, наполненный газом, под которым был закреплен снизу корабль.

Райф поискал взглядом стяги на оснащенной крыльями корме, пытаясь определить принадлежность корабля, однако тот набрал высоту и скрылся в вечерних сумерках.

Обернувшись, Райф прочел у Пратика на лице то же самое беспокойство, которое терзало его самого.

«Это наш корабль отчалил раньше времени?»

Перебравшись на противоположную сторону скамьи, Райф высунулся было в открытое окошко и тотчас же нырнул обратно, едва не лишившись головы: мимо с грохотом пронеслась запряженная буйволами повозка, спускаясь вниз по крутой дороге после того, как разгрузилась наверху.

Райф выглянул снова, теперь уже осторожнее.

Длинная вереница телег и повозок медленно тащилась вверх по Щербатому тракту к гребню Эйр-Ригга. Другие, избавившись от груза, спешили вниз. Кучер делал все возможное и невозможное, чтобы обгонять тех, кто впереди. Дополнительная золотая марка, обещанная Райфом, побуждала его к неслыханной дерзости.

Райф откинулся назад, сознавая, что больше ничего не может сделать. Теперь все зависело от богов – хотя в последнее время никто из них ему не улыбался.

Еще четыре крутых поворота – и наконец экипаж выкатил на плоскую вершину Эйр-Ригга. Воздух здесь был такой же отвратительный, как и в Гнойниках, наполненный копотью, едва пригодный для дыхания. Суетившиеся вокруг люди закрывали лица платками.

Райф не обращал на них внимания. Карета остановилась среди повозок и телег. Райф окинул взглядом просторную площадку. Обыкновенно после колоколов Вечери три или четыре корабля покидали Наковальню. Висящая в воздухе сажа не позволяла определить, какие уже отчалили. Даже вблизи они оставались смутными громадами, восседающими на деревянных причалах; их наполненные газом пузыри терялись в вышине в черных тучах.

Райф посмотрел на гербы, нарисованные на корпусах двух ближайших кораблей: корона и солнце Халендии и витые рога Аглероларпока.

«Нет, нет, нет…»

– Сюда! – окликнул его Пратик.

Райф поспешил к чааену. Тот указал на стяг, трепещущий на пропитанном дымом пожарищ ветру. Райф узнал два скрещенных кривых меча на черном фоне.

– Это герб Клаша, – пробормотал Пратик, и у него увлажнились глаза. – Мы успели вовремя!

Райф не собирался терять время.

– Выходим! И быстро! – Он вложил золотую монету в руку чааену. – Расплатись с нашим прекрасным кучером! Он заслужил эту марку до последнего пинча.

Пока Пратик выбирался из экипажа, Райф повернулся к третьему пассажиру. Он взял бронзовую женщину за руку, но ни один ее палец не откликнулся на его прикосновение.

– Шийя! – настойчиво промолвил Райф. – Мы должны идти!

Не обращая на него никакого внимания, женщина продолжала сидеть совершенно неподвижно, словно обыкновенное изваяние. Райф взял другую руку Шийи и растер ее, стараясь оживить своим теплом. Убедившись в тщетности своих усилий, он стащил с себя и с нее перчатки и с удвоенным усилием принялся растирать бронзовую кожу.

– Пожалуйста! – прошептал он.

Наконец Райф отпустил бронзовую руку и поднял ткань, скрывающую лицо Шийи. Ее глаза были открыты, но они оставались холодным стеклом. Райф положил свои согревшиеся ладони ей на щеки.

– Шийя, я знаю, что тебя подпитывает какой-то страх. Подкрепись же им сейчас! Мы должны идти.

Он подождал.

По-прежнему ничего.

У него мелькнула мысль бросить бронзовую женщину и бежать вдвоем с Пратиком.

«Нет!..»

Он крепче стиснул Шийи щеки.

– Я не потерял веру в тебя. И ты тоже не теряй веру в меня!

Наконец в глазах бронзового изваяния вернулось мягкое свечение. Поднявшаяся рука накрыла руку Райфа. Губы зашевелились, но с них не сорвалось ни звука. И тем не менее Райф предположил, что сказала Шийя, – ему отчаянно хотелось в это верить.

«Никогда…»

В конце концов они выбрались из кареты и направились к выстроившимся в ряд кораблям, стоявшим у причала. Громады уходили вверх, удерживаемые стонущими канатами. Матросы и портовые рабочие суетились, заканчивая последние приготовления.

Внезапно Пратик остановился и обернулся.

– В чем дело? – спросил Райф.

Чааен продемонстрировал свои пустые руки, затем указал на свои сапоги и ошейники своих спутников.

– Я забыл цепи в карете!

Обернувшись, Райф увидел, как карета скрылась за гребнем. Очевидно, кучер не стал рисковать, испугавшись, что Райф передумает насчет дополнительного золотого.

Выругавшись в сердцах, Райф повернулся к кораблю. Портовые рабочие уже отвязывали причальные канаты. Понимая, что другого выхода нет, Райф толкнул Пратика вперед.

– Теперь это уже не имеет значения, – вздохнув, пробормотал он. – Будем действовать напором.

* * *

Верхом на крепком жеребце Врит несся галопом рядом с архишерифом Лаахом. Впереди скакала дюжина всадников в кожаных доспехах, возглавляющая погоню по Щербатому тракту. Воины раскидывали в стороны всех тех, кто оказывался у них на пути. Другая дюжина, по большей части лучников, скакала сзади. Всех гнал вперед протяжный звон последнего колокола Вечери.

Капюшон слетел с головы Врита и трепетался сзади, как и одна из кос. Подобный неподобающий вид был немыслим для Исповедника, но Врит не думал об этом. Он то и дело пришпоривал своего скакуна. Наконец кавалькада описала последний поворот и выскочила на вершину Эйр-Ригга.

Маленькая группа рассеялась веером и остановилась. Копыта трех десятков лошадей подняли в воздух облако пыли и песка. Несколько легионеров быстро соскочили на землю и распихали в стороны ошарашенных портовых рабочих. Остальные не спешивались и гарцевали на взмыленных лошадях, готовые к действию.

Поднявшись в стременах, Врит махнул рукой, отгоняя пыль. Лаах последовал его примеру, откашливаясь, чтобы прочистить легкие. Исповеднику потребовалось всего пара мгновений, чтобы оценить ситуацию на окутанной облаком сажи вершине.

Высоко в небо уходил корабль, его очертания терялись в темноте. Слева под стон натянутых канатов поднимался другой пузырь, следуя за первым в ночные сумерки.

– Вот! – воскликнул Лаах, чьи молодые глаза были зорче, чем у Врита. Он указал направо, где третий корабль уже оторвался от причала и быстро поднимался в небо. – На нем клашанский герб!

«Нет!..»

Врит не мог допустить, чтобы бронзовое сокровище, загадочное оружие, обладающее небывалой мощью, попало в руки врагов. Помимо того что Исповедник сам жаждал обрести утерянные знания, он понимал, что королевство Халендия необходимо защитить от железного кулака Клаша, иначе свободы будут удушены, знания запрещены. Врит на протяжении десятилетий добивался своего высокого положения здесь, полностью связав себя с этой страной, сознавая в своем сердце, что ему суждено привести Халендию к еще большей славе. Король его слушал, Цитадель Исповедников почти полностью находилась в его власти – Врит чувствовал, что сможет раскрыть тайны прошлого и высоко поднять знамя Владыки Дрейка.

И еще он понимал: «Судьба королевства неразрывно связана с моей собственной».

С этими мыслями Врит пришпорил коня, спеша к клашанскому кораблю. Увлекая за собой своих спутников, он расталкивал с дороги портовых рабочих, а тех, кто замешкался, безжалостно топтал, возглавляя бросок к поднимающемуся в воздух судну. И все-таки, когда Исповедник добрался до цели, корпус корабля был уже высоко над головой и разворачивался на юг.

– Мы опоздали! – пробормотал подоспевший к нему Лаах.

– Нет! – выплеснул весь своей гнев на архишерифа Врит. – Мы сделаем то, что должны!

Лаах осадил своего коня. Ему было не по себе от того плана, который они обсудили заранее. До последнего мгновения оба надеялись, что этого удастся избежать.

– Если король узнает, что ты позволил могущественному артефакту, обладающему зловредной силой, попасть в руки врагов, – предупредил Исповедник, – ты заплатишь за это головой.

Признав справедливость предостережения Врита, архишериф выпрямился в седле.

– Лучники, вперед! – крикнул он своим людям.

Отделившись от остальных, лучники спешились, держа луки наготове, и выстроились в шеренгу. Вдоль них пробежал факельщик, поджигая промасленные тряпки, примотанные к остриям стрел. Один за другим лучники припали на колено, оттягивая тетиву к уху, направляя пылающее острие в небо.

– Стреляйте! – приказал Лаах, рубанув рукой воздух.

Загудели тетивы, дернулись луки. Горящие стрелы промелькнули в затянутом дымом воздухе. Несколько стрел нашли цель, пробив оболочку и скрывшись внутри. Но факельщик уже опять пробежал вдоль шеренги, и новая дюжина пылающих наконечников поднялась вверх.

– Еще! – заорал архишериф.

Новые стрелы вонзились в пузырь, казалось, также без какого-либо результата. После третьего залпа Лаах оглянулся на Врита. У него на лице виноватое выражение сменилось страхом. К которому, быть может, примешивалось облегчение. Подобными безрассудными действиями можно было разжечь не только воздушный корабль.

И тут Исповедник наконец услышал раздавшийся в вышине глухой взрыв. Всмотревшись ввысь, он ничего не увидел. Корабль продолжал подниматься, увлекаемый газовым пузырем. Вот он уже скрылся в пелене низко нависших туч – которые внезапно ярко вспыхнули, словно озаренные молнией. Оглушительным гулом раскатился гром. Полумрак озарился огненными языками. Освобожденные от пылающего пузыря тросы скользнули вниз, и корабль резко клюнул носом.

– Назад! – крикнул Лаах, вращая над головой рукой. Натянув поводья, он развернул своего жеребца. – Живо!

Легионеры бросились врассыпную, кто верхом, кто пеший. Архишериф проскакал мимо Врита, но тот не трогал своего коня с места, устремив взгляд на огненное зрелище над головой.

«Я должен убедиться наверняка!»

Накренившись, корабль полетел вниз, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Исповедник искал взглядом, не оторвутся ли от корпуса спасательные плоты, на тот случай если кто-то из находящихся на борту попытался бы покинуть гибнущий корабль. Но не было никого. Катастрофа разразилась слишком стремительно.

На глазах у Врита уцелевшие канаты, прикрепленные к корпусу, вытащили из черных туч остатки сгоревшего пузыря. Корабль ускорил свое падение, несясь навстречу неминуемой гибели.

Исповедник готов был поклясться, что слышит слабые крики ужаса, но, вероятно, это лишь обрело голос его сокровенное желание. Врит мысленно проклял вора, который причинил ему столько страданий, заставив прибегнуть к таким безрассудным действиям. Однако не могло было быть и речи о том, чтобы древняя бронзовая тайна попала в цепкие руки клашанских алхимиков. От этого зависела судьба Халендии. Допустить это было нельзя, какими бы ни были последствия.

«Уж пусть лучше таинственное изваяние будет уничтожено здесь!»

Наконец Исповедник развернул своего коня, вонзил шпоры ему в бока и поскакал прочь. Позади раздался оглушительный грохот. Оглянувшись, Врит увидел, как корпус корабля, налетев на скалы, разломился пополам, поднимая облако песка. Домчавшись до гребня, он наконец остановился вместе с остальными.

Песок окатил людей и перевалил за гребень. Повсюду сверху сыпались обломки. Наконец пылающие остатки пузыря плавно опустились, подобно огненному савану накрыв обломки корабля.

Врит не отрывал взгляда от жуткого зрелища, сознавая, что у него осталось еще одно дело.

«Обыскать обломки и найти сокровище, по праву принадлежащее мне!»

* * *

Находясь в воздухе на высоте четверти лиги, Райф из окна каюты взирал на огненный кратер, разверзшийся на вершине Эйр-Ригга, где дымились догорающие обломки клашанского корабля. Вместе с Пратиком они наблюдали за огненной атакой, оставаясь в безопасности на борту другого судна с витыми рогами Аглероларпока на знамени.

– Очевидно, предпринятые тобой меры предосторожности, хотя они и показались мне совершенно излишними, в конечном счете оказались мудрыми, – угрюмо заметил чааен.

Райф не услышал в его словах похвалы, да и сам он явно не испытывал удовлетворения – лишь боль в груди, которую тщетно старался растереть кулаком.

– Я никак не ожидал, что моя хитрость приведет к такому огненному концу, к новым загубленным жизням.

Их корабль поднимался все выше и выше в облака, и земля затягивалась пеленой. Райф перевел взгляд на тлеющие развалины Гнойников вдалеке.

«Столько смертей…»

– Я лишь хотел обмануть преследователей, – тряхнул головой он, – заставить их думать, будто мы бежали в Южный Клаш, обратить их взоры в ту сторону, а не на запад. – Райф взглянул на Шийю. Оказавшись в своей каюте, он снял с бронзовой женщины головной убор с вуалью, открывая ее лицо. – Я никак не мог предположить, что они так быстро свяжут со мной твой побег из тюрьмы, – добавил он, обращаясь к Пратику. – Я полагал, на это уйдет день, а то и два.

Райф даже не потрудился объяснить чааену свою хитрость. Он хотел, чтобы все, и Пратик в том числе, считали его целью другой корабль. Этот замысел родился у него несколько дней назад, когда люди Лааха начали отлавливать клашанских купцов. Для того чтобы подкрепить предположение, будто он намеревается бежать в Клаш, Райф решил устроить побег из тюрьмы какого-нибудь чааена, рассудив, что рано или поздно кто-либо сообразит, кто за этим стоял. Особенно если в доме терпимости останутся следы, связывающие его с этим преступлением. Райф хотел, чтобы все думали, будто он уговорил беглого чааена помочь ему подняться на борт клашанского корабля.

«Но я недооценил наших преследователей».

Райф понимал, что огненную атаку нельзя списать на Ллиру хи Марч. У него перед глазами возникло покрытое татуировкой лицо Врита. С воздуха Райф разглядел Исповедника, примчавшегося на Эйр-Ригг в сопровождении Лааха и отряда всадников. После чего полетели огненные стрелы, несомненно, направленные не архишерифом, а проклятым Ифлеленом.

– Будем надеяться, что наши преследователи не скоро сообразят, что нас не было на борту того корабля, – убитым тоном пробормотал Пратик.

На самом деле Райф почти не беспокоился на этот счет.

– Потребуется какое-то время на то, чтобы погасить пожар и изучить обгоревшие обломки, чтобы понять, что бронзового изваяния там нет. Но даже тогда преследователям предстоит гадать – то ли мы вернулись обратно в Наковальню, то ли поднялись на борт одного из двух других кораблей. Будем надеяться, к этому времени мы уже пересечем море и углубимся в земли Аглероларпока.

– Несмотря на трагический исход, в твоем замысле была мудрость, – кивнул чааен.

Вздохнув, Райф оглянулся на багровое зарево, все еще проглядывающее сквозь черные тучи. Он по-прежнему сомневался, стоила ли свобода одного вора стольких загубленных жизней, количество которых продолжало стремительно увеличиваться. Следующие слова Пратика упрочили его в этой мысли.

– Это не останется без последствий, – уверенно произнес чааен. – Нападение на корабль под клашанским стягом, а также страшная смерть в огне многих моих соотечественников будут отомщены. Честь Имри-Ка потребует молниеносного и кровавого возмездия.

Райф сглотнул комок в горле, чувствуя щемящую пустоту в груди. Всем было известно о нарастающей напряженности между королевством Халендия и Южным Клашем. Малейшей искорки было достаточно для того, чтобы разгорелся пожар войны. Райф мысленно представил, как огненные стрелы воспламеняют летучие газы в пузырях других кораблей.

«Неужели это правда? Неужели я действительно разжег войну, которая охватит пол-Венца?»

Райф пал духом, подумав о том, сколько бед и смерти принесет эта война. Сколько горя и кровопролитий. У него перед глазами возникли пылающие города, огромные армии на полях сражений, невинные люди, обреченные на смерть. Ужаснувшись этими образами, он отшатнулся от окна.

Пратик схватил его за руку. Глаза чааена зажглись состраданием. Несомненно, он понял чувства своего спутника.

– Не пускай невинную кровь к себе в сердце. Даже если мои пророчества сбудутся, ты не будешь причиной этого – только поводом. И если бы не ты сегодня, кто-нибудь другой сделал бы это завтра. Вражда между нашими странами назревала еще задолго до нашего с тобой рождения. Она уходит корнями в далекое прошлое, зиждется на давних обидах, столкновении алчных устремлений, даже на различиях в богах. Ты не должен взваливать на свои плечи бремя всей истории.

Райф услышал в этих словах мудрость, которой все равно не удалось проникнуть ему в сердце. Он высвободил свою руку. «Козел отпущения я, или у меня имеется оправдание – все равно моя рука запалила фитиль, а не твоя!»

Пратик шагнул было к нему, намереваясь продолжить уговоры, но тут внезапно вспыхнул яркий свет, быстро достигший режущей ослепительности. Ахнув, чааен прикрыл глаза рукой.

Прищурившись, Райф обернулся к окнам. корабль уже поднялся над черным покрывалом, окутавшим Наковальню. В окна врывался ясный солнечный свет со всей силой и мощью Отца Сверху.

Какое-то мгновение Райф впитывал в себя эту картину. Яркий свет рассеял мрак у него в груди – а может быть, это оставшийся внизу мир превратился в волнующееся черное море, скрывшее под собой огонь и смерть.

И эта перемена подействовала не на него одного.

Движение позади привлекло взгляд Райфа к бронзовой фигуре Шийи. Ее лицо повернулось к сиянию, она подставила солнечным лучам свои ладони. Ее рот приоткрылся, словно пытаясь вдохнуть силу света. Бронзовая женщина сделала неуверенный шаг к окнам, затем другой. Постепенно ее скованные движения переросли в плавную походку. Бронза лица и рук смягчилась, по ней поплыли закрученные красные и медно-оранжевые узоры.

Пратик отпрянул назад. Райф сообразил, что чааен до сих пор видел бронзовое изваяние лишь в приглушенном, полусонном состоянии. Впервые Шийя предстала перед ним во всем своем сияющем величии.

Подойдя к окну, бронзовая женщина положила на него ладонь. Ее глаза – отражая яркий свет или подпитанные им – вспыхнули огнем.

Райф шагнул к ней, осознав две вещи.

Шийя снова повернулась к западу, как это было на протяжении последних дней. И ее взгляд не отрывался от полумесяца, который сиял у самого горизонта, словно маня ее. Выражение ее лица наполнилось мучительной болью.

– Шийя, – спросил Райф, – что стряслось?

Наконец бронзовая женщина обрела способность говорить, хотя голос ее прозвучал едва слышным шепотом, подобным шелесту ветра в ветвях.

– Я должна пойти туда.

– Куда? – прикоснулся к ее руке Райф. – Зачем?

Шийя повернулась к нему. Глаза ее по-прежнему пылали огнем.

– Чтобы спасти всех вас…

Часть седьмая
Кровь и ярость

Я видел странного зверя, летящего над болотистыми землями. О! Таким был мой ужас, что я с трудом могу описать размах его кожистых крыльев и его могучий рык, поразивший меня. Это летящий в воздухе яд, но и бесконечная красота. Как мне хотелось прочесть его сердце, словно свое собственное! Но берегитесь, его крик приносит смерть.

Из «Иллюстрированного бестиария» Алькона хи Баста

Глава 22

Никс тщетно старалась предупредить отца о буре перепончатых крыльев, надвигающейся на Брайк и Обитель.

– Отец, ты должен мне поверить!

Он стоял перед очагом, где над жаркими углями кипела в котле густая похлебка. В руке отец держал длинную деревянную ложку, чтобы помешивать свою вечернюю трапезу и не дать ей подгореть. Слушая рассказ девушки о приближающейся опасности, старик щурился, однако на лице у него оставалась тень сомнения.

– Нам нужно укрыться в надежном месте! – Никс указала на крышу. – Солома не выдержит натиска летучих мышей.

Джейс шагнул вперед, поддерживая ее. Парень до сих пор не мог отдышаться после бега через весь Брайк до дома Никс на краю болот. Щеки у него горели, словно угли в очаге.

– Она права. Вы должны прислушаться к ее словам!

Отец Никс по-прежнему сомневался. Он еще раз помешал варево в котле. Старик готовил вечернюю трапезу для Бастана, который увел Ворчуна на верхний уровень школы, и для Аблена, заводившего стадо в загон. Он покачал головой, медленно скребя ложкой по котлу. Рассказ о крылатой смерти и возмездии определенно казался сказкой человеку, прожившему всю свою жизнь среди бескрайних топей под мерный ритм шагов буйволов, тащащих волокушу, в безмятежном спокойствии сменяющих друг друга однообразных дней. Даже ароматы кашекорня и болотного зайца, кипящих в котле, казалось, стремился смягчить остроту слов Никс обещанием привычного уюта.

– Не вижу надобности суетиться, – наконец сказал старик. – Этот старый дом многое пережил на своем веку. Он стоит здесь вот почти уже два столетия. Прекрасно выдержит любую бурю.

– Только не эту! – настаивала Никс. Черной тенью, сгущающейся у нее в затылке, она ощущала ярость надвигающегося урагана, готового снести все вокруг. – Мы можем укрыться в зимнем стойбище для скота. – Девушка представила себе толстые бревенчатые стены постройки, в которой содержались молодые телята. Крыша у него из пластин сланца, вместо окон узкие щели, а бревна из деревьев старше Брайка. – Если запереть ворота засовом, там можно будет переждать любое нападение.

– Я не до конца понимаю, откуда вашей дочери известно то, что случится, но нам следует прислушаться к ее словам, – кивнул Джейс. – Особенно если вспомнить, что король намеревается увезти Никс в Азантийю. Каким бы прочным ни был ваш дом, нам лучше перебраться куда-нибудь в другое место, а, по словам Никс, зимнее стойбище спрятано в глубине топей.

– Да, парень, это так. Но я не понимаю, с какой стати королю Торанту может понадобиться наша малышка Никси. Должно быть, ты ослышался.

Никс в отчаянии переглянулась с Джейсом, сожалея о том, что здесь нет Бастана и Аблена. Она прекрасно знала, что упрямство является такой же неотъемлемой частью ее отца, как плоть и кровь. Чтобы сдвинуть его с места, как и чтобы вытащить из трясины увязшую волокушу, обыкновенно требовалось несколько пар рук.

– Торговец Полдер, пожалуйста, поверьте своей дочери! – предпринял последнюю попытку Джейс. – Даже настоятельница Гайл верит ее рассказу.

При упоминании имени настоятельницы в крепостных стенах старика появилась трещина. Он повернулся к молодым людям, встревоженный и ошеломленный.

– Значит, она верит, да? – Задумавшись на мгновение, старик расправил плечи, очевидно, придя к какому-то решению. – В таком случае, парень, помоги-ка мне с похлебкой. Когда мы закроемся в стойбище, нам понадобится наполнить свои желудки чем-то горячим.

Никс облегченно вздохнула.

«Ну наконец…»

Однако прежде чем ее отец снял котел с углей, снаружи донесся громкий стук. Входная дверь распахнулась настежь. Никс отпрянула назад, и Джейс поспешно заслонил ее собой.

В дом ворвался Бастан, раскрасневшийся и вспотевший. Он лихорадочно обвел взглядом собравшихся.

– Нам нужно уходить! – задыхаясь, выдавил он. – Немедленно!

Никс попыталась понять внезапное появление брата. У него за спиной виднелась здоровенная туша Ворчуна, напряженно пыхтящего. Огромный буйвол был впряжен в покосившуюся повозку, у которой отсутствовали задние колеса, а передняя ось была сломана.

«Что случилось?»

Ответом явилось появление следом за Бастаном еще двух фигур. Девушка узнала черные одеяния и алый пояс алхимика из Тайнохолма. Вместе с ним был еще один человек: стройный юноша, смуглый, с черными волосами и серыми глазами, в зеленом охотничьем плаще, заколотом крошечной серебряной стрелой. За плечом у него были лук и колчан со стрелами. Никс вспомнила, что юноша участвовал в шествии, поднимавшемся по ступеням школы. Он шел позади телеги, которую тащил Ворчун.

– Бастан прав, – выдохнул Фрелль. – Вот-вот сюда нагрянут рыцари и вирлианские гвардейцы.

«И это еще не все, – подумала Никс. – Сюда нагрянет кое-кто гораздо страшнее!»

Она уже слышала вопли тысячи летучих мышей, спешащих к поселению. У нее в голове звучали их пронзительные крики. Однако, судя по отсутствию реакции у остальных, пока что больше никто ничего не слышал.

– Где остальные буйволы? – учащенно дыша, спросил у отца Бастан. – По пути сюда я увидел, что загон пуст.

– Так оно и есть. К вечеру Аблен перегнал стадо в дальний.

Бастан поморщился.

– В таком случае нам придется довольствоваться одним Ворчуном, – сказал он. – Я отведу его к пристани и запрягу в волокушу. Нам необходимо уйти вглубь болот.

С этими словами Бастан выскочил на улицу и подбежал к Ворчуну. Полоснув ножом по постромкам, он освободил старого буйвола от обломков повозки.

После того как Бастан увел Ворчуна, отец Ник обратился к оставшимся мужчинам.

– Что все это означает? – В его голосе смешались недоумение и страх. – Зачем королевские рыцари идут сюда? Они собираются забрать Никси?

– Возможно, – подтвердил Фрелль. – Однако в первую очередь верховный градоначальник потребует удовлетворения за смерть жертвенного животного. – Алхимик печально посмотрел на юношу с луком. – Я понимаю, почему ты поразил зверя своей стрелой, Канте, но теперь неминуемо прольется кровь.

Никс вздрогнула, вспомнив резкую боль в левом глазу. Ярость стрелой прожгла страх – девушка поняла, кто был виновник.

– Это ты… ты убил летучую мышь? – набросилась она на молодого охотника.

Тот не двинулся с места. Его лицо затвердело в каменном презрении, словно ему доводилось сталкиваться кое с чем похуже этой гневной тирады.

– Поверь мне, девочка, это не было жестоким убийством, – пришел на выручку юноше Фрелль. – Принц Канте поступил так из милосердия, чтобы избавить несчастное животное от мучительной смерти в огне.

Никс попыталась понять смысл его слов, унять бушующее в груди пламя, однако ей не давало этого сделать потрясение. Она уставилась на молодого охотника.

«Он принц?»

Ее отец ахнул, готовый упасть на колени.

– Принц Канте ри Массиф, младший сын короля!

Смятение и изумление загасили остатки гнева, и Никс снова услышала крики приближающейся крылатой орды. Она вслушалась в заполнивший ее голову гул, нараставший с каждым вдохом. Ее зрение сфокусировалось в одну проникнутую болью точку. Девушка зажала уши ладонями, стараясь заглушить пронзительные крики, а также удержать раскалывающийся череп.

Фрелль встревоженно смотрел на нее.

– Что стряслось? – Его голос донесся откуда-то издалека.

– Они… – едва слышно выдохнула Никс. – Они уже совсем близко.

Словно услышав ее слова, маленькая тень низко пронеслась над брошенной повозкой и, влетела в открытую дверь, ворвалась в дом. Все испуганно пригнулись, кроме Никс. Взмахнув крыльями, тень взмыла вверх и растворилась в полумраке под самым потолком.

Стоявший рядом с Никс принц упал на колено и схватил лук, накладывая на тетиву стрелу. Острие нацелилось на крытую соломой крышу.

– Не надо! – воскликнула Никс.

Подскочив к принцу, Джейс положил руку на лук, опуская его.

– Выслушай ее!

– Он не желает нам зла, – сказала девушка, глядя вверх. – Это мой потерянный брат.

Нахмурившись, принц Канте опустил лук, однако стрела по-прежнему лежала на тетиве.

– Проклятие, сколько же у нее братьев? – пробормотал он.

У Никс не было времени размышлять над его странными словами. Голова у нее продолжала дрожать от тысячи яростных криков, но теперь сквозь них прорезался более острый звук, проникший в самое ее нутро, погасив окружающий мир. У нее перед глазами возникли два неясных образа, накладываясь друг на друга.

* * *

Первый:

Черное тело горит в огне. Дымится и скручивается кожа крыльев. Лопается и обугливается плоть, обнажая кости. Сквозь пелену дыма над кострами светятся красные глаза – сначала несколько пар, затем сотни, потом еще больше. Через мгновение пламя обоих костров гаснет от яростных взмахов огромных крыльев. Высоко вверх взлетают головешки и угли, осыпаясь на школу огненным дождем, следом за которым устремляются черные тени.

Второй:

Безжизненное крылатое существо лежит на ступенях девятого уровня. Его медленно затаскивают наверх веревками и крюками. Затем освобожденное тело остается на ступенях, крючья и веревки исчезают. В небе вверху кружат два огромных создания, затем когтистые лапы бережно вонзаются в мертвую плоть. Сильный взмах крыльев обдает потоком воздуха всех вокруг, и безжизненное тело поднимается над ступенями и уносится вверх, исчезая в пелене дыма костров. Вот оно уже летит сквозь тучи, в своем последнем полете направляясь к темнеющему вдали силуэту горы, окутанной туманом, где обретет вечный покой. Черная буря улетает следом за ним, оставляя школу нетронутой.

* * *

Вздрогнув, Никс возвратилась в тело, в теплый уют своего дома. Ароматы кипящей похлебки сменили ужас паленой плоти и сернистые испарения далекой горы.

Джейс успел подхватить ее, прежде чем она упала.

– Никс…

Судорожно вздохнув, девушка повернулась к своим спутникам. Кости ее черепа все еще дрожали он бурлящей внутри энергии. Сделав над собой усилие, Никс заговорила.

– Надежда есть. Они посылают нам предостережение. – Девушка всмотрелась в тени под потолком, однако ее крылатый брат оставался невидим. Она оглянулась на принца, взиравшего на нее с неприкрытым ужасом. – Возможно, летучие мыши прочувствовали твое благородное сердце и теперь сами предлагают милосердие. Однако их терпение имеет границы. Если тело их собрата будет сожжено, они обрушат на нас возмездие. Но, если мы отдадим его останки нетронутыми, летучие мыши улетят и оставят нас в покое.