Текст книги "Брачные игры"

Глава 18

В следующую среду Честити шагала через Трафальгарскую площадь, на ходу разбрасывая зерна голубям. Холодный воздух радовал чистотой и свежестью. Несмотря на холод, светило солнце. И настроение у Честити было приподнятое, хотя она знала, что, как только сгустятся сумерки, предвещающие долгую ночь, ставшая уже привычной депрессия нахлынет на нее с новой силой.

Она снова надела свободное пальто, лицо скрыла под непрозрачной вуалью, французский акцент наготове, хотя теперь даже мысль о нем внушала ей отвращение. Быстро поднявшись по ступенькам, Честити вошла в огромный вестибюль музея и направилась к лестнице, которая вела на второй этаж, с экземпляром «Леди Мейфэра» в руке.

Оказавшись в зале Рубенса, она села на круглую скамью в центре и развернула газету так, чтобы титульная страница оставалась на виду.

Войдя в зал, Дуглас сразу заметил закутанную в плащ и вуаль фигуру и направился к ней.

– Какая приятная встреча, мадам, – слегка улыбнулся он. Честити подняла глаза и недоверчиво посмотрела на него:

– Дуглас?

– Он самый. Могу я присесть?

Не дожидаясь ответа, он сел рядом с ней. Затем протянул руку, поднял ее вуаль и аккуратно сложил ее на полях шляпы.

– В данной ситуации прятаться излишне, ты не находишь? – Дуглас поднял брови, но глаза его продолжали улыбаться. – Ведь у нас нет секретов друг от друга.

Его поведение настолько ошеломило Честити, что ей понадобилась целая минута, чтобы прийти в себя. Первой ее мыслью было, что встреча случайная, а второй – что, конечно же, нет. Переполненная ощущением его близости, его запахом и улыбкой, крохотными морщинками в уголках глаз и большими руками, снимавшими в данный момент перчатки, она еле переводила дыхание от волнения. Его глубоко посаженные темные глаза казались бездонными, решительно сжатая челюсть напряжена, словно он настроился на что-то и не намерен отступать.

– Ты написал объявление в брачное агентство? – задала она вопрос.

– Я сделал ставку на то, что им займешься ты, а не одна из твоих сестер, – проговорил Дуглас. – Мне нужно, чтобы ты пошла со мной. – Он взял ее за руку и встал, подняв вместе с собой.

– Куда? – спросила Честити, не находя в себе ни сил, ни желания противиться его воле.

– Увидишь, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты посмотрела на последствия своих действий. – Он крепче сжал ее руку и направился к выходу из зала, увлекая за собой.

Честити не издала ни звука протеста, пока они шли по коридору, затем вниз по широкой лестнице и через просторный вестибюль, прежде чем выбраться на солнечный свет. От одного ощущения его сильных пальцев все ее чувства пришли в смятение. Если бы она хотела, то могла бы легко вырваться, но такая мысль даже не пришла ей в голову. Она не имела понятия, что происходит, но он здесь рядом, с ней, и она не чувствовала в нем и следа той холодности и отчуждения, которые отравили их расставание.

Дуглас подозвал кеб и, когда тот подъехал, бесцеремонно подсадил в него Честити и забрался следом. Она открыла рот, чтобы по привычке выразить недовольство, затем неосознанно покачала головой, отметая подобную мысль. Зачем притворяться, если она совсем не против? Усевшись, Дуглас снова сжал ее руку в ладонях, но не сказал ни слова, казалось, вполне довольный тем, что они просто сидят рядом в покачивающемся экипаже.

– Куда мы едем? – спросила она наконец.

– На Харли-стрит.

– Зачем?

– Увидишь. – Он снова улыбнулся, словно посмеиваясь над какой-то очень личной шуткой, и больше ничего не сказал, пока они не вошли в дом, где находилась его приемная. – Нам наверх, – кивнул он в сторону лестницы.

Бросив на него вопросительный взгляд, Честити зашагала вверх по ступенькам, невольно сравнивая солидное здание с убогим помещением в больнице Святой Марии. Должно быть, Дугласу непросто перемещаться между двумя мирами, подумала она, остановившись перед единственной дверью на втором этаже.

Дуглас склонился через ее плечо, отпер дверь и распахнул ее настежь. Честити машинально шагнула внутрь и остановилась как вкопанная.

– Милостивый Боже, – прошептала она с дрожью в голосе и повернулась к Дугласу, который вошел следом и закрыл дверь. – Лаура, – произнесла она тем же благоговейным шепотом. – Ее работа?

– С начала и до конца. – Он сделал приглашающий жест: – Проходи. Ты еще не все увидела.

Честити прошла в комнату, озираясь по сторонам с ошалелым выражением в ореховых глазах.

– Будда тоже есть? Дуглас покачал головой:

– Нет, Бог миловал, зато есть пальма. – Он показал на вешалку.

Честити молча смотрела на нее, прижав ладонь ко рту.

– Господи, спаси и помилуй, – вымолвила она наконец.

– Ты хоть понимаешь, что ответственность за это полностью лежит на тебе? – вопрошал Дуглас, прислонившись к двери со скрещенными на груди руками и искорками смеха в темных глазах.

– На мне? – изумилась она. – Но... каким образом?

– Видишь ли, у меня сложилось впечатление, что ваше брачное агентство пыталось окрутить меня с Лаурой Делла Лука, – объяснил он.

– Да... но я никогда не думала, что она возьмется оформлять твою приемную, – запротестовала Честити.

– Я тоже, – сухо бросил Дуглас.

Честити снова огляделась, затем с опаской подошла к двери, ведущей в кабинет. В молчании постояв на пороге, она медленно повернулась к нему:

– Мне очень жаль.

Дуглас шагнул к ней и сжал ее лицо в ладонях.

– Мне тоже, милая, – покаянно улыбнулся он. – Ужасно жаль.

Честити обхватила руками его запястья.

– Я не знала, что делать, – пожала она плечами. – Не знала, как остановить ее. Казалось, все вышло из-под контроля.

– Знаю. – Он нежно поцеловал ее, затем более пылко. – Я обидел тебя. Прости меня, – произнес он у самых ее губ, лаская большими пальцами нежную кожу у нее под подбородком.

– Я обманула тебя. Представляю, как ты обиделся и оскорбился. – Честити протянула руку и погладила его по щеке.

– Да, но я сам навлек это на свою голову, – поцеловал он ее в уголок рта. – Какая непроходимая тупость вообразить, будто я смогу... – Он выпрямился и покачал головой, злясь на самого себя.

– Я люблю тебя. – Она коснулась его губ кончиками пальцев. – Дуглас, я люблю тебя.

Сердитое выражение исчезло из его глаз. Он обнял ее и поцеловал, требовательно и властно, тесно прижимая к своему возбужденному телу. Честити рассмеялась.

– Здесь? – спросила она недоверчиво и вместе с тем нетерпеливо, охваченная ответной страстью.

Вместо ответа он схватил ее за талию и посадил на краешек массивного письменного стола, украшенного затейливым письменным прибором. Честити обвила ногами его бедра и, запустив пальцы в его густые волосы, притянула его голову к своим губам. Не прерывая поцелуя, Дуглас задрал ее юбку. Она слегка приподнялась, помогая ему стянуть с нее белье, и восторженно охнула, ощутив его внутри себя. Дуглас просунул под нее ладони и, удерживая на весу, начал двигаться, глядя на ее охваченное страстью лицо.

– Честити, я люблю тебя, – выдохнул он, прежде чем волна высвобождения подхватила их и унесла с собой.

Они обессиленно обмякли и, когда мир вновь обрел устойчивость, расхохотались от пьянящего ощущения свободы и чистой, ничем не омраченной радости.

– Надеюсь, ты не ждешь пациентов. – Честити приняла с его помощью сидячее положение.

– Нет, обычно я тщательно планирую свое время. – Он заправил рубашку в брюки и застегнул их. – Сегодняшний день не является исключением.

Честити соскользнула со стола.

– Так ты спланировал нашу встречу?

– Не совсем, – отозвался он с хитрой улыбкой. – Но я питал надежды.

Честити оглянулась через плечо, застегивая пуговицы и поправляя юбки.

– Пожалуй, стол не надо менять, – выразила она желание. – Я прониклась к нему теплыми чувствами.

– И письменный прибор, – кивнул Дуглас, взяв ее за плечи и поцеловав в лоб. – Но что, черт побери, прикажете делать со всем остальным... – Он беспомощно огляделся, взъерошив волосы.

– Отослать в магазин, – решила Честити. – У тебя есть счета?

– Да. – Он полез в ящик стола. – На пять тысяч фунтов.

Честити скорчила гримасу.

– Просто поразительно, во сколько обходится дурной вкус. – Она просмотрела пачку бумаг, которую он ей вручил. – Ладно, пусть Пру поможет нам. Она просто эксперт по возврату товаров. Мы всегда полагаемся на нее, когда отец заказывает вещи, которые мы не можем себе позволить.

– Не стоит втягивать твою семью. – Дуглас протянул руку, чтобы забрать у нее счета. Честити положила их на стол.

– Они уже втянуты, – заявила она. – Ты теперь член семьи, а значит, проблемы наши общие. – Ее глаза внезапно сузились. – Если, конечно, доктор Фаррел, вы намерены сделать из меня честную женщину.

Дуглас на секунду опешил, но быстро опомнился:

– Вы делаете мне предложение, мисс Дункан?

– Разумеется, сэр. – Она присела в реверансе. – Доктор Фаррел, не окажете ли вы мне честь стать моим мужем?

– Это вы окажете мне честь, сударыня. – Он отвесил поклон.

– Значит, решено, – бодро произнесла Честити. – Мы предоставим Пруденс избавиться от ненужного барахла. Уверяю тебя, Дуглас, поставщики будут умолять, чтобы им позволили забрать вещи, когда она займется ими. Не волнуйся, проблем не будет.

– Возможно, но появится другая проблема, – озадачил он ее. – Я останусь с пустой приемной.

– О, нет ничего проще, – успокоила его Честити. – Если, конечно, тебе не нужны новые вещи. – Из ее тона явствовало, что желающие обновить мебель страдают недостатком здравого смысла.

Дункан поспешил опровергнуть подобные предположения.

– Нет, – покачал он головой. – Вовсе нет.

– Тогда все в порядке. У нас столько всего скопилось на чердаке на Манчестер-сквер да и в Ромзи-Мэнор... – Она замолчала при виде выражения его лица.

– Я уже имел удовольствие посидеть в кресле на чердаке. От него несло псиной, – сообщил он бесстрастным тоном.

– Там не все такие, – хмыкнула Честити, подойдя ближе и обвив руками его талию. – У нас все хорошо, правда?

– О да, любовь моя, – подтвердил он. – У нас все прекрасно.

Значительно позже, лежа в темноте в постели Дугласа на Уимпол-стрит, Честити тихо начала разговор:

– Мне бы не хотелось бередить старые раны, но мы должны обсудить, где достать деньги на твою клинику, поскольку у меня ничего нет.

– Но ты ведь не собираешься транжирить деньги мужа? – пошутил он.

– Конечно, нет, – возмутилась Честити. – Мы с сестрами всегда оставались финансово независимы.

– Отлично. Значит, мне не придется содержать тебя. – Он приподнялся и стал обводить контуры ее лица кончиком пальца. – К тому же у тебя есть нужные знакомства, чтобы раздобыть для меня состоятельных пациентов.

– Пожалуй, – задумчиво промолвила она. – И возможно, в будущем нам удастся создать благотворительный фонд для клиники.

– Было бы неплохо, – ответил Дуглас серьезным тоном. – В будущем. А пока меня вполне устроит, если ты чуточку приподнимешь бедра... вот так, идеально. – Он скользнул внутрь ее. – Мне кажется, я смогу все, если ты будешь рядом, любимая.

Честити улыбнулась в темноте.

– Вместе, – проворковала она, – мы свернем горы.

ЭПИЛОГ

– Вы хоть понимаете, – обратилась Честити к сестрам, натягивая на ногу шелковый чулок, – что год назад мы даже не подозревали о существовании Макса, Гидеона и Дугласа, а теперь посмотрите на нас.

– Ты забыла об отце и графине, – напомнила Констанс, передавая сестре гофрированную подвязку.

– Для свадебной ночи больше подходят подвязки, чем пояс с резинками. Так гораздо романтичнее, – заметила Честити, закрепляя подвязку на бедре.

– Да! Вне всяких сомнений, – поддакнула Пруденс, протягивая ей вторую подвязку. – Для Летучего Шотландца годятся только подвязки.

Честити рассмеялась:

– Ты имеешь в виду поезд, Пру?

– И поезд тоже, – подтвердила та.

– Ну, предположим, поезд отбывает только в десять утра, так что я проведу свадебную ночь в номере для молодоженов в «Клариджезе». – Честити сунула ноги в изящные туфельки цвета слоновой кости. – Не представляю, как Дуглас расплатится за него.

– Надеюсь, ты не собираешься задавать ему подобные вопросы, – вставила Констанс, подавая вечернее платье из яблочно-зеленого шифона и встряхивая его, прежде чем натянуть на Честити.

– Я не идиотка, – огрызнулась та, высвободившись из пышных складок ткани, и подставила руки сестрам, чтобы они застегнули узкие рукава. – Красиво, правда?

– Очаровательное платье, – согласилась Пруденс. – В отличие от дочери у графини безупречный вкус. Мачеха сделала тебе прекрасный свадебный подарок.

– Лаура уже знает, какая участь постигла ее эксперименты на поприще декоратора? – полюбопытствовала Констанс, застегивая пуговицы.

– Нет, она больше не появлялась на Харли-стрит, – ответила Честити. – Наверное, слишком занята, переделывая дом Джорджа.

– Кажется, он ничего не имеет против, – хмыкнула Пруденс. – Он обожает ее.

– Каждому свое, – резюмировала Честити. Раздался энергичный стук в дверь, и голос Макса позвал:

– Миссис Фаррел, ваш муж теряет терпение.

– Скажи ему, что такие вещи требуют времени, – велела Констанс. – Он же не хочет, чтобы Честити расхаживала в нижнем белье.

– Сомневаюсь, что он стал бы возражать, – откликнулся ее муж, – но я передам.

– Нам лучше поторопиться. – Честити застегнула на шее янтарное ожерелье. Лучи заходящего солнца осветили перстень у нее на пальце. – Ну разве не мило со стороны Дугласа подарить мне опал, зная, что я родилась в октябре? – Она вытянула руку, любуясь камнем. – Посмотрите, как он меняет цвет... и переливается.

– Великолепный перстень. И сережки тоже. Надень их, Чес. – Пруденс вручила ей пару опаловых капелек.

– Вот твои сумочка, перчатки и плащ. – Констанс поочередно подала младшей сестре каждый из предметов. – Ты выглядишь ослепительно, золотце, как и весь день.

Честити судорожно перевела дыхание, ее ореховые глаза на секунду увлажнились.

– У меня такое ощущение, словно подошел конец всей моей прежней жизни.

– Нет, дорогая, она только начинается, – твердо произнесла Пруденс. – Для всех нас. А теперь иди к своему Летучему Шотландцу.

Она легонько подтолкнула Честити к двери, затем притянула ее назад и поцеловала с подозрительным блеском в глазах. Констанс обняла их обеих, и на секунду сестры замерли, прижавшись друг к другу.

– Ладно. – Честити отступила от сестер на шаг. – Я готова.

Вместе с сестрами она спустилась вниз, где собрались гости, чтобы проводить новобрачных. Дуглас шагнул к лестнице, протянув руку жене.

– Берегите ее, Летучий Шотландец, – шепнула Констанс.

Проходя мимо, Дуглас бросил на нее удивленный взгляд, но Честити уже взяла его за руку и подставила губы для поцелуя под аплодисменты собравшихся.

– Карета подана, – объявил Дженкинс. – Миссис Фаррел, позвольте передать вам поздравления от всей прислуги.

– Надеюсь, первый и последний раз вы называете меня так, Дженкинс, – растроганно улыбнулась Честити, поцеловав его в щеку.

– Конечно, мисс Чес, – поклонился он.

Дуглас положил ее руку себе на локоть, и они двинулись по проходу, образовавшемуся в толпе гостей. Лаура, стоявшая рядом с лордом Беренджером, осыпала их лепестками белых роз.

– Итальянский обычай, – пропела она.

Честити улыбнулась, тряхнув усыпанной розовыми лепестками головой.

У дверей, предупредительно распахнутых вездесущим Дженкинсом, стоял лорд Дункан с супругой. Он взял дочь за руки и крепко сжал их.

– Вот и ты замужем, – прочувствованно сказал он. – Матушка гордилась бы тобой.

Честити склонилась к его уху и шепнула:

– А всего лишь год назад, отец, ты не верил, что когда-нибудь отведешь нас к алтарю. – Она чмокнула его в щеку.

Лорд Дункан рассмеялся и стиснул ее в коротком объятии.

– Что ж, я никогда не был силен в предсказаниях, – признал он и протянул руку своему новоприобретенному зятю. – Фаррел, позаботьтесь о моей малышке.

– Непременно, сэр, – заверил его Дуглас. – Но Уимпол-стрит в двух шагах от вашего дома.

– Мы будем рады вам в любое время, когда вы пожелаете нас навестить, – улыбнулась графиня понимающе. – Правда, Артур?

– О да, моя дорогая. Несомненно. В любое время. – Он обнял жену за талию. – Но у молодых своя жизнь.

Дуглас нежно, но решительно увлек Честити к двери и вниз по ступенькам. Она на секунду задержалась, чтобы помахать гостям, собравшимся на крыльце, затем, подчиняясь его твердой руке, повернулась к роскошной карете, запряженной парой великолепных лошадей.

– Собираешься сунуть меня внутрь? – покорно вздохнула она.

– Таков обычай, – ухмыльнулся Дуглас, поблескивая глазами. – Невесту принято носить на руках.

– Языческий обычай, – запротестовала Честити.

– В каждом шотландце живет язычник. – Он подхватил ее на руки и помедлил, прежде чем посадить в карету. – Кстати, о каком летучем шотландце говорила твоя сестра?

– А, она цитировала какой-то шотландский эпос, – беспечно проговорила Честити, когда он опустил ее на широкое кожаное сиденье под бодрые аплодисменты, доносившиеся с порога дома номер десять по Манчестер-сквер.