Текст книги "Дождь нашей печали"

Глава двадцать шестая

Мои слова повергли Уилсона немного в шок, но он быстро с ним совладал и в одно мгновенье перевернул нас, оказавшись сверху. Он пустил одну руку по внутренней стороне моего бедра и коснулся влажного белья костяшками. Двигая пальцами, играл, издевался над моим терпением и ловил своим ртом каждый мой стон. А затем я услышала треск: он порвал мои трусики, убрал кусок ткани и с большим удовольствием начал ласкать разгоряченную кожу.

– Кас, – простонала я, когда его палец скользнул в меня.

Этого было мало. Слишком мало. Из последних сил контролируя свои руки, я попыталась спустить его боксеры.

– Умоляю, – сказала я, содрогаясь от каждого движения пальцев.

По телу бегал ток, напрягая меня, заставляя изгибаться и кусать губы от удовольствия. Еще чуть-чуть и я бы провалилась в пик наслаждения, но Каспер убрал свои пальцы, надел презерватив и, надавливая на мои бедра, стал входить в меня во всю свою длину. Я впилась в его плечи, и мой стон смешался с низким, грудным рыком Каспера. Я начинала двигаться каждый раз все быстрее и быстрее, сильнее, упиваясь этими импульсами и разрядами в теле. Вся кожа покрылась испариной, стало душно, но мы не могли остановиться, Уилсон помогал мне ускорять темп, сам входил в меня все резче и жестче, выбивая стоны, переходящие в крики.

Он двигался все глубже и глубже. Я потеряла в нем себя, внутри росло давление, пока наконец не произошел взрыв. Почти сразу за мной до пика дошел и Каспер. Я чувствовала, как он пульсирует внутри, а потом он вышел и рухнул на меня, весь покрытый потом, тяжело дыша.

– Ты прекрасна, – прошептал Уилсон, целуя меня в висок.

Я была настолько измотана, что уснула практически сразу, когда мы легли в постель под одеяло.

Утром следующего дня я проснулась в хорошем настроении. Вчерашняя ночь мне надолго запомнится. Я улыбаюсь, вспоминая, как Уилсон говорил, что я прекрасна, я кусаю губу, вспоминая, как Уилсон стонал. Мне не хочется сейчас думать о последствиях, мне просто хочется насладиться мини-отпуском в Нью-Йорке в компании своего фиктивного мужа.

Я приподнимаюсь на кровати и осматриваю номер. Уилсона нигде нет. Значит, ушел куда-то. На часах было почти десять утра.

Я успела принять душ и одеться, когда в комнату вошел Уилсон с пакетом в одной руке, а два стакана на подставке в другой. Я улыбнулась. Он ходил в кафе за завтраком. Как мило.

– Доброе утро, – осторожно говорит он.

– Доброе.

– Я принес завтрак.

– Вижу.

Подхожу к нему и забираю все. На обеденном столе расставляю все: два круассана с ветчиной и сыром и два греческих салата. Мой желудок скажет Уилсону огромное спасибо за такой потрясающий завтрак. Я так давно не ела этот салат, что успела соскучиться.

– Мне кажется, нам стоит обсудить то, что вчера было, – начинает Уилсон, накалывая лист салата.

Я качаю головой и делаю глоток горячего кофе с ванилью. Честно говоря, обсуждать сейчас это мне совершенно не хочется. Мне не хочется разбираться с тем, что мы натворили. Дома меня ждет Кристофер, а его Челси. Хотя иногда кажется, что он уже совсем забыл про Челси, про ее существование.

– Как это понимать?

– Кас, в данный момент я так не хочу это обсуждать. Давай все решим по приезде домой?

Уилсон пожимает плечами, а потом соглашается. Разумное решение. Меня сейчас настолько сильно переполняют эмоции, что очень хочется все вывалить Салли, но пока он тут, я не могу ей позвонить.

– На сегодня есть планы? – спрашиваю я.

– Мне нужно съездить, посмотреть, как идут дела со стройкой, а потом я свободен.

– Я бы хотела погулять по Центральному парку с тобой.

– Я позвоню тебе, когда освобожусь.

Уилсон встает, подходит ко мне и, недолго думая, целует меня в макушку, кладя руку на мое плечо. От этого простого жеста я немного покраснела. Это было довольно мило, и то, как он чуть-чуть задумался, делать этого или нет, меня порадовало.

Лежа в кровати в номере, я смотрела на потолок и слушала музыку. Мне хотелось полежать и поразмыслить о том, что делать дальше, но идей нет. Даже резко перехотелось этого делать. Честно говоря, я понятия не имела, что мы будем делать, когда вернемся домой. Решив переспать с Уилсоном, я не думала о последствиях. Я ни о чем не жалею, но разгребать это не особо хочется. Дома меня ждет Кристофер. Мы, конечно, не говорили друг другу о том, что мы теперь пара, что нравимся друг другу, но тем не менее у меня с ним есть определенная «химия». Он мне нравится, хороший парень, веселый.

Решаю все-таки позвонить Салли, чтобы подумать с ней вместе, хотя я имею представления, что она мне скажет.

Подруга взяла трубку уже на втором гудке.

– Ну наконец-то, – вместо приветствия сказала Салли.

– Что такое?

– Ты в Нью-Йорке уже второй день, а все никак не звонишь, чтобы рассказать, как там.

– Прости, – с улыбкой говорю я.

Ставлю Салли на громкую связь и переворачиваюсь на бок. Провожу рукой по месту, где спал Уилсон, и хищно улыбаюсь.

– Мы вчера ездили на место, где будет постройка ресторана, – говорю я. – На берегу Атлантического океана.

– Ого.

– Ага. Я предложила сделать в виде корабля внутри, как в университете.

– Помню, помню. Я бы посмотрела на это в реальности.

Я соглашаюсь с ней. Я уверена, что уже есть такие рестораны, но этот я хочу сделать особенным, внести свою личную лепту.

– И еще кое-что случилось.

– А вот тут ты меня пугаешь.

Я рассказала подруге про то, как Уилсон узнал о Крисе, как мы с ним поссорились, как вчера вечером переспали. Все это время Салли слушала меня внимательно и не перебивала. И когда я закончила, она резко выдохнула, словно весь мой монолог не дышала.

– Офигеть, Ли, офигеть.

– А сегодня утром поцеловал меня в макушку перед уходом.

– Да вы там зря времени не теряете, – смеясь, ответила Салли. – И что теперь, вы встречаетесь?

– Что? Нет.

– В смысле? – не поняла Салли.

– Все это останется тут, в Нью-Йорке. Здесь у нас другая жизнь, другая атмосфера.

По крайней мере я так думала. Мне хотелось в это верить. Мне не хочется перекидывать все это за пределы города.

– Ты шутишь что ли? Чувства не скроешь.

– Да какие чувства?

– Ты не можешь отрицать, что у тебя нет к нему чувств, Лия.

– Могу.

– Да конечно, – иронично ответила Салли, а я закатила глаза. – Не мели чепухи.

Я перевернулась на спину и скрестила руки на груди. У меня в априори не может быть каких бы то ни было чувств к Уилсону. Уилсону нравится Челси, мне же нравится Кристофер. Точка.

– Если ты молчишь, значит, я права. Согласись уже наконец и прими этот факт. Ты не могла лечь под него, не испытывая к нему симпатии.

– Может симпатия у меня только и есть. Он хороший человек и помогал мне не раз, но говорить о том, что я влюбилась в него, глупо.

– Ты Касу явно нравишься.

– А это уже не моя проблема. Мне с ним хорошо в постели, но, чтобы начать с ним встречаться, уму непостижимо.

– Лия, ты же не была такой, – с толикой жалости сказала Салли. – Вспомни себя в отношениях с Эриком. Ты была такой верной и милой, скромной и любящей. Никто и подумать не мог, что ты будешь спать с мужчиной без какой-либо любви к нему.

– С Каспером любая девушка не устоит.

Да, я была другой в отношениях с Эриком. Я была верной ему девушкой. Я никогда не заглядывалась на других мужчин, смотрела своему парню в рот и любила его безмерно. За что и поплатилась: он бросил меня ради другой девушки, наплевав на мои чувства и проблемы. Эрик тоже так никогда не делал, всегда интересовался, как я себя чувствую, а случилось то, что случилось. Изменился. И я изменилась. Я без понятия, что чувствую к Кристоферу, без понятия, что происходит у нас с ним. Я изменила ему? Или все-таки нет? Даже если и да, я не жалею ни о чем. Может потом меня одолеет чувство вины, но пока я тут, в Нью-Йорке, хочу жить и радоваться жизни, не думать о том, что ждет меня по возращении.

– Ты меня пугаешь, – сказала Салли.

– Перестань, все в порядке.

– А с тем полицейским что?

– А что с ним?

– Он тебе нравится? Влюбленность? Симпатия?

Я на минуту задумалась, а потом ответила, что не знаю.

– Я буду разбираться с этим потом.

– Я рядом, ты же помнишь об этом? – спрашивает Салли. – Выслушаю и помогу, чем смогу.

– Знаю, спасибо тебе.

Я так рада, что у меня есть такой друг, как Салли. Она мне даже больше, чем друг, она мне как моя вторая душа. Я ей безмерно доверяю абсолютно все. Мы никогда друг друга не подводили. Сама судьба свела нас в школьные годы. Если бы Салли не было, я бы давно уже умерла, честное слово.

– Ты сама там как? – спрашиваю я.

– Оливер пригласил меня на свидание.

– Да ты что?! – я резко села в постели и схватила телефон, поднося ближе к лицу. – А ты что?

– Я не знаю. Он так ухаживать начал за мной. Но мне бы не хотелось повторения.

Я помню, как Салли рассказывала про Оливера и их «отношения». В принципе, они разошлись на хорошей ноте и поддерживали дружеские отношения, не переходя границу. Если он нравится подруге, почему бы снова не попробовать? Вдруг он взялся за голову и влюбился как школьник?

– Так-то он нравится тебе?

– Хороший.

– Что значит хороший? Хотела бы с ним попробовать встречаться?

– Не знаю.

– Просто попробуй. Я с ним не очень хорошо знакома, но он вроде милый и дружелюбный. Ты его хорошо знаешь, взвесь все и вперед.

Салли согласилась, сказала, что обдумает на досуге, а потом вдруг сказала, что меня искали бабушка и Эрик.

– Эрик? – спросила удивленно я. Вот так новость. Месяц прошел, и тут вспомнил меня.

– Да. Спрашивал как ты.

– Прекрасно.

– Вы же с ним расстались на плохой ноте. Он все не знал как ты и что ты, увидел фотки в журнале, интервью прочитал и сразу мне позвонил.

– И что ты?

– Я сказала, что сейчас ты счастлива в браке.

Отлично. Так ему и надо. Нечего названивать подруге и спрашивать обо мне. Пусть беспокоится о своей нынешней подружке. Хоть он и занимал некоторую часть моей жизни, у меня с ним полно воспоминаний, но видеть его и общаться с ним мне не хочется.

– А бабушка там что? – спросила я.

– Она хотела взять твой номер телефона, но я не дала ей. Сказала, чтобы через меня общалась с тобой. Сама дашь ей его, если захочешь.

– Спасибо.

– Анна хотела бы повидать тебя, пообщаться. Соскучилась.

– Наш с ней последний разговор ни к чему хорошему не привел.

Прошло всего пару дней с нашей последней встречи. Временами я думала о нашем разговоре, о маме своей. Где-то мне все-таки жаль бабушку, что так получилось, но, с другой стороны, я поддерживаю маму. Я пыталась взвесить все «за» и «против», понять, что чувствую к своей бабушке: злость, обиду или хоть каплю любви. По итогу я поняла, что все вместе. Какой бы она ни была, она моя бабушка. Мне хочется попробовать начать с ней снова общаться, почувствовать, что у меня на Земле остался хоть один родной человек.

Глава двадцать седьмая

После разговора с подругой я понимаю, что мы общались более двух часов. Давно я не вываливала на нее свои заботы, а она свои. Нам обеим это было нужно, наверное, больше, чем что-либо. А вот от Уилсона вообще никаких вестей: ни звонка, ни СМС. Забыл, что обещал мне? Возможно. Заработался.

Ближе к трем часам я уже отчаялась и настолько проголодалась, что заказала обед в номер. Поэтому, когда в номер влетел Уилсон и набросился на меня, я была удивлена и чуть не подавилась фасолью. Мужчина потянул меня на себя и принялся жадно целовать. Подхватив меня, он понес в спальню и уложил на кровать. Мне была интересна столь резкая смена в настроении.

Забыв обо всем, я целую его, зарываю пальцы в волосы, сжимаю кулаки и впитываю его потрясающий запах. Уилсон оставляет поцелуи на всем моем лице, покусывает мочки ушей.

Вдруг он поднимается, стаскивает меня с кровати, и я стою перед ним ошеломленная и растерянная. Уилсон расстегивает пуговицу у меня на джинсах, опускается на колени, стаскивает их заодно вместе с трусами… Не успев опомниться, я уже снова на кровати под ним, и он снимает брюки, боксеры и натягивает презерватив. Божечки, Уилсон даже не снимает верх ни с меня, ни с себя. Никакого вступления. Он вонзается в меня с ходу, и я вскрикиваю, скорее не от боли, а от удивления.

Я слышу его дыхание над своим ухом и целую в шею, ближе к плечу, куда дотягиваюсь. Он замирает, приподнимается и вгоняет еще глубже, вышибая из меня стон удовольствия.

– Ты так нужна мне сейчас, – хрипит Уилсон.

Он проводит зубами по моему подбородку, по скуле, покусывает и посасывает, а потом вновь целует – без нежностей, требовательно. Я обхватываю его руками, обвиваю ногами талию и прижимаю к себе, словно хочу выдавить все, что не дает ему покоя в данный момент. Он начинает двигаться во мне, снова и снова, отчаянно и безумно. Захваченная заданным им сумасшедшим темпом, я отдаюсь без остатка. Что тревожит его? Что произошло? Вопросы остаются без ответа, потому что мысли не успевают за телом, которое уносится все выше и выше на волне безумных ощущений, отвечая выпадом на выпад. Я слышу резкое и натужное дыхание и понимаю, что он забылся во мне. За стоном – вздох, за хрипом – вскрик. Его неутолимая жажда, его ненасытный голод – так сексуально. Я отдаюсь ему, а он требует больше и больше.

– Кончай со мной, – выдыхает Уилсон и приподнимается, разрывая мои объятия. Его лицо покрасневшее, напряженное, и горящие глаза. Он прекрасен в эту секунду.

Я целую его в подбородок, и плотина словно рушится – я кончаю, откинув голову, содрогаясь в конвульсиях. Уилсон догоняет меня с последним рывком, стонет, замирает, а потом падает рядом со мной. Презерватив летит на пол.

Оргазм уходит, и я приподнимаюсь, смотря ему в глаза. Теперь он не отвертится от меня. У меня куча вопросов, на которые мне нужны ответы. Судя по нему, он не готов говорить, но меня это остановит? Нет конечно.

– Что это сейчас было? – спрашиваю я, приводя дыхание в порядок.

Уилсон накрывает нас пледом и перебирается на подушку – я следом за ним.

– А на что это похоже?

Шутки решил шутить? Ну-ну.

– Не юли. Что случилось?

Уилсон смотрит мне в глаза, а потом вновь переводит взгляд на потолок. Кладет руки под голову, и его рубашка натягивается, готовая порваться в любой момент. До чего же у него накаченное тело.

– Не хочу нагружать тебя своими проблемами.

– Ты не помнишь? И в горе, и в радости.

Я толкаю его слегка в бок и улыбаюсь. С чего он решил, что нагружает меня? Мы же друзья. Так и должно быть у друзей: один другому помогает, выслушивает, поддерживает. У нас с Салли всегда так, хотя по большей части плачусь я, но тем не менее. В этом и состоит суть друзей – взаимопонимание, взаимопомощь.

– Выкладывай. Хорош молчать.

Уилсон с минуту молчал, а потом все-таки заговорил:

– Помнишь, мама рассказывала о моих биологических родителях?

Я киваю. Конечно помню: у бедного маленького ребенка на глазах умирает мать от рук отца. Такое сложно забыть. До сих пор до слез вспоминать все это.

– Отец объявился.

– Что?!

Я резко вскочила в постели и села по-турецки. Да быть этого не может.

– Ты видел его?

– Нет. Он прислал мне письмо на почту. Выследить не получилось, слишком хорошо замаскировался.

– А что написал? – полюбопытствовала я.

Уилсон привстал, свесился с кровати, чтобы дотянуться до брюк, и достал телефон из кармана. Что-то там порыскав, протягивает мне. Я беру и вижу, что он открыл мне само письмо н почте. Отправитель Джонатан Мейсон. Значит, скорее всего Уилсон был Каспером Мейсоном. Вообще не звучит. Ему не подходит.

«Кас, здравствуй.

Это твой папа. Прошло уже столько лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Честно говоря, не знаю с чего начать, но никакие слова не исправят того, что случилось. Хочу, чтобы ты знал, что мне безумно жаль, что так произошло. Я любил Анабель. Никто ее не заменит.

Я уже несколько лет слежу за тобой, смотрю как ты живешь. Я рад, что у тебя есть семья, которая любит тебя, которая дала тебе то, что мы с мамой твоей не могли: по большей части я, конечно. Слышал и видел, что ты женился. Я так рад за тебя, ты не представляешь насколько.

Мне бы хотелось увидеться с тобой. Я понимаю, что ты не захочешь, но мы могли бы попробовать восстановить то, что когда-то разрушилось. У меня есть такое желание, а у тебя? Я понимаю, что ты не хочешь меня видеть и слышать, но я твой отец. Давай попробуем?»

Я перечитала два раза письмо. Он совсем что ли в край обалдел? У них всех обострение началось? То бабушка моя, то биологический отец Уилсона.

– И что ты думаешь по этому поводу? – спрашивает меня Уилсон.

– А что ты сам думаешь? – спросила я, отдавая ему телефон.

– Сначала был шокирован, потом зол. Сейчас даже не знаю, наверное, опустошение.

Лично мне кажется, что ему не нужно видеться с отцом. После такого происшествия этого мужчину стоит просто забыть и никогда не вспоминать. А лучше найти и засудить. Этого гада на пожизненное стоит посадить. Почему он на свободе? Его уже выпустили? А сидел ли он вообще?

– Хочешь с ним встретиться и поговорить?

Уилсон задумался и принялся перечитывать письмо. Сам факт того, что он думает над этим, говорит о том, что он хочет с ним встретиться, но по какой-то причине откладывает, не хочет принимать. Скорее всего из-за того, что этот человек – убийца. Безнаказанный.

– Ты случайно не знаешь, сидел ли он за убийство?

– Без понятия.

Я присела чуть ближе к нему и взяла за руку.

– Если хочешь знать мое мнение, встречаться с ним не нужно. У тебя есть прекрасные родители, которые вырастили тебя, пытались подарить счастливое детство, стереть воспоминания о прошлом. Непонятно, что хочет этот человек, но он для тебя никто и звать его никак.

– Я понимаю, но он единственный, кто… знал мою маму. Родную. Я скучаю по ней. Практически ничего не помню. Вдруг у него что-то осталось.

На глаза навернулись слезы. Как же мне жаль его, честное слово. До боли ранимый мужчина, который скучает по почившей маме. В какой-то степени я понимаю его. Я сама скучаю по своей маме, очень хочется ее увидеть и обнять, почувствовать аромат ее духов. Мне так не хватает разговоров с ней. Она была такой умной, всегда давала хорошие советы. Сейчас мне очень нужна ее поддержка, но ее нет. И уже никогда не будет.

Как и у Уилсона. Свою биологическую мать он больше никогда не увидит. Трое суток с трупом… Он так сильно ее любил, так сильно надеялся, что она живая, просто уснула. Она явно любила своего ребенка, оберегала как могла от отца-тирана. Даже сейчас, спустя столько лет, Уилсон цепляется за единственную ниточку, связывающую его с мамой.

Я обнимаю его настолько крепко, насколько могу. Мне так хочется уберечь его, но я не в силах что-либо сделать. Я могу только быть рядом и поддерживать, как он того хочет.

– Не нужно меня жалеть.

– Это не жалость, – шепчу я и вытираю слезы об его рубашку, не выпуская из объятий.

Каспер в ответ обнимает меня и утыкается носом в мою шею, вдыхая мой запах и заметно успокаиваясь. Я рада, что могу хоть как-то облегчить его страдания. Пусть и таким пустяком.

– Ты не бывал в доме, где жил в детстве? А может твои родители забрали оттуда какие-нибудь вещи?

– Нет. Никто ничего не взял. Дом быстро обчистили и продали.

– Так может и у него ничего нет?

– Может. А может и нет.

Ладно, я не вправе его как-то останавливать и переубеждать. Если он захочет, то он встретится с отцом. Вопрос только в другом: не обернется ли это чем-то плачевным?

Глава двадцать восьмая

Мы провели в Нью-Йорке ещё пару дней и в пятницу уехали обратно домой. Честно говоря, не особо хотелось возвращаться. Стройка началась полным ходом, и пока само присутствие Каспера не требовалось. Если вдруг какие-то проблемы, то будут ему звонить и просить приехать. Моя же работа начнется позже.

По приезде в квартиру я вспомнила, что ее выставили на продажу. Я уже не особо злюсь по этому поводу, но осадок остался. Мы же все-таки даже не обговорили это, он не узнал, удобно ли мне будет. Разговаривать с ним бесполезно, я думаю. Нужно будет Кристофера поставить в известность, он должен знать.

Приготовив ужин, я накрыла на стол и позвала Уилсона есть. Сил готовить не было, поэтому я ограничилась сэндвичами с индейкой. Уилсон нашел фильм, под который можно прекрасно поужинать, и мы сели на диван. Ещё к нам присоединилась бутылка дорогого красного вина. Такими темпами я сопьюсь с ним. Каждый раз к нашему ужину теперь присоединяется алкоголь. И каждый раз это заканчивается сексом.

– Очень вкусные и сочные, – говорит Уилсон, откусывая добротный кусок.

– Спасибо, – с улыбкой говорю я.

Фильм был довольно скучный, что поняла не только я, но и Уилсон, поэтому он решил поговорить. О ситуации в Нью-Йорке. То, что я не хотела бы сейчас обсуждать. Да и вообще никогда. Но у моего «мужа» другие планы.

– Что будем делать?

– Сейчас? Фильм досматривать.

Не хочешь отвечать – прикинься идиоткой.

– Я не про это. Я про то, что было в Нью-Йорке.

– А что было там?

Я делаю большой глоток вина. Так не хочется с этим разбираться.

– Офелия.

– Кас, то, что там было, останется там. У тебя здесь Челси, а у меня…

Глаза Уилсона заметно потемнели. От злости. На что он злится? Он должен был прекрасно понимать, что дальше никуда это не перерастёт. Да, нам было хорошо там, но что-что, а встречаться мы явно не сможем. Мне нравится совершенно другой человек, а ему другая. Если, конечно, она ему нравится до сих пор.

– А у тебя тот, что с фото?

– Да.

– Ты мне про него так и не расскажешь?

– Это не имеет значения.

– Почему же? Моя жена целуется с каким-то мужиком прямо на глазах у людей. Если бы эти фотографии просочились в СМИ, то был бы конец нашему договору.

– Ты бы действительно расторгнул наш договор?

– Если ты внимательно его читала, то там черным по белому написано, что, если участник договора, то бишь «жена», создаёт причину, по которой брак распадается, сумму не получает.

Я посмотрела на Уилсона. Серьезно? Я читала договор, но эти пункты, видимо, пропустила. Надо будет его либо перечитать, либо с Салли разобрать. А то такими темпами я наделаю ошибок ещё больше.

– Прости. Такого больше не повторится.

Уилсон замолкает и переводит взгляд в экран телевизора. Отложив тарелку с едой, он больше к ней не притрагивался. Обиделся что ли? У меня самой аппетит даже пропал. Все же так хорошо начиналось. Я только хотела завести разговор о новом пристанище, в которое мы беремся, когда продастся квартира, как у меня зазвонил телефон. Уилсон краем глаза взглянул на меня, а взяла трубку, увидев на экране имя Кристофера.

– Привет, – отвечаю я, вставая с дивана и идя к себе в комнату.

– Привет, ты уже вернулась? – спрашивает Крис, и я слышу улыбку в его словах.

– Да. Прости, что не написала.

– Я бы очень хотел встретиться с тобой сейчас.

Сердце забилось чуть чаще. Мы с ним не виделись с тех пор, как поцеловались. Только общались. Одно дело, когда говоришь с ним по телефону, а с другой, когда общаешься вживую. Мне очень хочется его увидеть, но я даже не знаю, уместно ли это будет в данный момент. Уилсон и так там пыхтит от злости, а я еще уйду к Крису на встречу.

– Не поздно ли?

– В самый раз. Я только освободился.

Все-таки от одной встречи ничего не будет? Нас никто не увидит вместе, тем более прилюдных поцелуев точно не будет. Так хочется выбраться из дома.

– Ладно. Я подъеду к твоей работе.

– Отлично, Ли, я буду ждать, – и отключился.

Ли? Он сократил мое имя до Ли? Не могу сказать, что мне не нравится, но меня так никто еще не называл. Звучит немного иначе, чем Лия или Офелия. В младших классах меня вообще друг называл Офи, считая это милым и забавным одновременно.

Я быстро оделась в футболку и шорты, сверху накинула кофту на молнии, схватила барсетку и вышла из дома, обувшись в кеды. Я ничего не сказала Уилсону. Надеюсь, он поймет и не начнет названивать. Он же все-таки понимающий человек.

Кристофер ждал меня у выхода из полицейского участка. На улице стояла прекрасная вечерняя летняя погода: солнце заходило, создавая потрясающую цветовую палитру из желтых и розовых оттенков, а легкий ветерок обдувал. Я не стала выходить из машины, а просто позвала его к себе. Он сел на пассажирское сиденье и расстегнул рубашку на две верхние пуговицы. Обожаю мужчин в костюмах, им так идет, а особенно он в своей сержантской форме выглядит обалденно.

– Куда поедем? – спрашиваю я, не давая ему потянуться ко мне за поцелуем.

На тротуарах сновали люди туда-сюда. Некоторые могли меня узнать и сфотографировать. Уилсон нагнал паники, теперь не могу отделаться от ощущения, что за мной наблюдают.

– Куда твоей душе угодно, лишь бы с тобой.

– К тебе?

Крис посмотрел на меня, приподняв брови от удивления. Да, мое предложение прозвучало странно, но я не за тем предложила, а нам просто нужно поговорить о сложившейся ситуации, пока все это не переросло в катастрофу.

– Нам надо поговорить.

– Ох, не нравится мне, но поехали.

Его квартира оказалась почти в центре города. Вида, конечно, потрясающего не было, как у Уилсона в квартире, но тоже неплохо. Такая прямо холостяцкая берлога сержанта полиции: гостиная, кухня, ванная, спальня. Ничего лишнего. Правда на кухне немного грязновато, а на диване в гостиной валялась пара ношеных футболок. Но я все прекрасно понимаю.

Крис быстро все убрал в гостиной, извинился и предложил чай. Я согласилась лишь на стакан воды. Честно говоря, здесь мне было не особо комфортно и просторно. Я словно в клетке. С детства жила в двухэтажном доме, потом переехала к Уилсону в огромную квартиру, да у его родителей дом не меньше. А тут такое. Я не привереда, но ничего поделать с собой не могла. Просто сидела на краешке дивана и крутила обручальное кольцо вместе с помолвочным из-за волнения.

Кристофер принес стакан воды и банку пива. После рабочего дня решил расслабиться. Я не осуждаю. Парень быстро переоделся в домашнее и сел рядом со мной, открыв банку.

– Я тебя слушаю.

Я сделала глоток воды и сказала:

– Тот поцелуй сняли на камеру.

– Кто?

– Прохожие.

Крис смотрит на меня непонимающим взглядом.

– Ты же знаешь, кто мой муж. Постоянные фотографирования меня и его в разных местах – основа жизни теперь.

– И что ты хочешь этим сказать? – делая глоток, спрашивает он.

– То, что эти фото чуть не выложили в интернет, что мне совершенно не нужно.

– Я виноват?

– Нет. Если тогда все было не просто так, то нужно как-то решать этот вопрос.

– Ты мне нравишься.

Я опускаю взгляд в пол и улыбаюсь. Так приятно это слышать. Но где-то в глубине души сомнения закрадывались.

– Мне не хотелось бы сейчас разводиться, – сразу говорю я, чтобы он не надумал чего лишнего.

– А что ты предлагаешь? Тайком встречаться? Может ограничиться тихими встречами в моей квартире?

Я покачала головой. Я не об этом, но с другой стороны, он мыслит в правильную сторону. Если мы сейчас примем решение не то, чтобы встречаться, а просто хотя бы видеться, или быть любовниками, то это все нужно хорошо продумать, чтобы не попало ни мне, ни ему. Мне кажется, ажиотаж вокруг себя Крис перетерпит, а вот я не вынесу, если начнут промывать мне кости в интернете, к тому же нашему договору конец. И все закончится, не успев начаться.

– Я не могу бросить его.

– Почему? Что тебя с ним связывает?

– Любовь, – пожимаю я плечами.

– Не ври. Ты бы тогда не целовалась со мной. Я же работаю в полиции, не забывай об этом. Дедукция – мой конек.

– Просто поверь мне на слово. Не нужно все это копать и перерывать.

– Только не говори, что боишься промывки костей в инете.

– Нет.

Крис ставит банку на журнальный столик, подсаживается ближе ко мне, обнимает и утыкается носом в шею. От него пахнет пивом, немного потом и чем-то древесным. Обнимаю его в ответ. Отстранившись, Кристофер не выпускает из объятий и смотрит мне в глаза. В его я вижу желание овладеть мной прямо здесь и сейчас, но мне не хотелось. За последние пару дней я так переживала из-за Уилсона и его биологического отца, что сейчас меньшее чего мне хочется, так это переспать с Крисом. Тем более если сейчас у нас все случится, то обратной дороги уже не будет. Кристофер полноправно будет считать меня своей девушкой, а мне отношения, если честно, как таковые не нужны. Мне сердце трепетает при виде сообщения от него или когда он говорит, что скучает. Но у меня сейчас немного другие проблемы.

– Не сейчас, – шепчу я ему.

Кристофер отпускает меня и отодвигается.

– Прости.

На душе сразу стало спокойнее, что он понял с первого раза и не стал наседать. Это ценно.

Раздается звук уведомления. Мне пришло сообщение на телефон. Я достаю его вижу сообщение от Уилсона.

У: «Я еду на встречу с отцом».