Текст книги "Золотой дар"

– Думаю, вы сами без труда дорисуете себе остальное. Как только я увидела вас вместе, мой план сложился окончательно. Я пригласила вас в гости, чтобы получить возможность поставить небольшой эксперимент со шпагой. Эта вещица стоила мне целого состояния. Разумеется, она не продавалась вместе с домом, ее мне пришлось выкупать отдельно у одного частного коллекционера… В ту ночь в комнате Джонаса была установлена телекамера, мы с Тави наблюдали за его реакцией на раритет. Так я убедилась, что Джонас не потерял своего необыкновенного дара.

– Будьте вы прокляты! – тихо выругался Джонас.

Казалось, Кейтлин даже не расслышала его слов, она по-прежнему смотрела только на Верити… Похоже, художница была совершенно раздавлена виной и запоздалым раскаянием. Джонас чувствовал это, однако не испытывал ни капли жалости. Так этой шизофреничке и надо! Пусть до конца жизни замаливает грехи! Джонас с удовольствием осуществил бы и собственную маленькую вендетту, но знал, что Верити выцарапает ему глаза, заикнись он об этом…

– Я задумала устроить бал в стиле Ренессанса, поскольку из отчетов психологов знала – чем сильнее окружающая обстановка будет перекликаться с эпохой, к которой принадлежит шпага, тем мощнее подействует это оружие на Джонаса.

– Так, значит, весь этот маскарад был задуман только для того, чтобы настроить Джонаса на убийство?! – воскликнула Верити.

– Я хотела, чтобы после бала Джонас застал Кинкейда в твоей комнате, – еще тише продолжила Кейтлин. – Я знала, что, как только дам Джонасу клинок, его охватит безумное желание убить этого негодяя. Однажды эта шпага уже использовалась во время изнасилования. Я рассчитывала, что, если в похожей ситуации Джонас коснется эфеса, прошлое и настоящее сольются в его сознании и у него просто не будет иного выхода, кроме как прикончить Кинкейда.

– Но с чего ты взяла, что Кинкейд придет в мою спальню? Я совершенно не в его вкусе, – надменно бросила Верити.

– Не прикидывайся дурочкой, Верити, – прорычал Джонас.

Она растерянно взглянула на него:

– Но это же правда, Джонас. Ты помнишь, какие девицы работают в его офисе?

– Это всего лишь благопристойный фасад, – сердито фыркнул Джонас. – Лицо фирмы. Ни одна из этих пустышек не интересует Кинкейда. А вот ты сразу приглянулась ему. Он просто пожирал тебя глазами в своем кабинете!

– Джонас прав, – подтвердила Кейтлин. – Как только я увидела тебя, то сразу поняла, что ты станешь превосходной приманкой для Кинкейда. – У него маниакальная страсть к поруганию невинности.

– Но я давно не невинна! – взорвалась Верити.

– Замолчи, – приказал Джонас;

– Почему я должна молчать?! Какого черта все относятся ко мне как к весталке?!

» Ну вот и пришел конец ее недолгой кротости, – подумал Джонас, с трудом сдерживая улыбку. – Моя кошечка всерьез разозлилась. Нельзя сильнее оскорбить мою тиранку, чем упрекнув в розовой наивности! Верити даже не подозревает, что аурой безгрешности обязана лишь своему щедрому сердечку, своей отзывчивости и горячей готовности помогать всем и каждому, в том числе и таким расчетливым стервам, как Кейтлин Эванджер! Какое отношение ко всему этому имеет наличие или отсутствие любовника!

Несмотря на свое всестороннее образование и весьма необычное воспитание, Верити как никто другой нуждается в неусыпной опеке ангела-хранителя «.

– Кажется, у вас с Кинкейдом диаметрально противоположные взгляды на непорочность, – мягко заметила Кейтлин. – Я не сомневалась, что он найдет тебя весьма соблазнительной. Не забывай, что я хорошо знаю его вкусы. Когда-то я и сама была очень похожа на тебя, Верити. Я доверяла людям. Считала, что мир справедлив и великодушен. Готова была всех жалеть и помогать всем и каждому. Была честна и свято надеялась, что мне будут платить той же монетой… Список утраченных добродетелей можно продолжить, но думаю, ты уже поняла, о чем я говорю. Кинкейд просто не мог не клюнуть на твою свежесть и искренность. Знаешь ли ты, что, представившись мне этим вечером, он сразу же спросил о тебе?

– Нет, – растерянно пробормотала Верити. Похоже, она была совершенно сбита с толку. Джонас ласково поглаживал ее по голове, пытаясь обуздать свою ярость…

Ладно, черт с ним, с Кинкейдом! В конце концов, этот ублюдок уже мертв.

Кейтлин не спускала глаз с Верити.

– Когда я приехала в Секуенс-Спрингс, у меня еще не было никакого определенного плана действий. Но как только я увидела тебя, у меня сразу же родился блестящий сценарий. Ты была ключом ко всему, Верити.

– Иными словами, – не выдержал Джонас, – вы решили использовать Верити для того, чтобы заставить меня желать смерти Кинкейда?

– При помощи еще нескольких театральных приемов, – кивнула Кейтлин, обводя рукой остатки пышных декораций. – Знаете, Джонас, сначала мне казалось чистой случайностью, что вас с Кинкейдом привлекает пусть совершенно по-разному, но один и тот же тип женщины. Но потом я поняла, что так и должно быть. Простите за громкие слова, но вы, Джонас, воплощаете в себе все лучшие человеческие качества. Кинкейд же, напротив, олицетворял самые темные стороны мужской души.

В разговор снова вмешалась неприступно молчаливая Тави:

– И это тоже сыграло на руку Кейтлин. Она знала, что Джонас будет инстинктивно пытаться защитить Верити, а Кинкейд, столь же инстинктивно, – надругаться над ней.

– А если бы я обманула ваши ожидания? Что было бы тогда с твоим планом, Кейтлин? – не унималась Верити.

– Нашла бы иной способ столкнуть Джонаса с Кинкейдом, – просто ответила художница. – Выжидала бы до тех пор, пока жизнь не подкинула бы мне другую зацепку.

– Понятно. Теперь расскажи, как ты собиралась использовать меня.

– Мне нужно было только одно – чтобы этой ночью Джонас застал тебя с Кинкейдом. Сама понимаешь, это было несложно организовать. Я отвела тебе ту самую спальню, в которой Кинкейд и Сэндквист насиловали и мучили меня.

В соседнюю комнату я поместила самого Кинкейда, и – даю голову на отсечение – он не забыл, что эти комнаты смежные и между ними есть дверь! Я знала, что он не сумеет побороть искушение проверить, закрыта ли она! Разумеется, я оставила бы ее незапертой. Дальше все еще проще – Кинкейд открывает дверь, у меня в комнате срабатывает сигнализация, и Тави мчится к Джонасу, умоляя его взглянуть, все ли в порядке с Верити.

– А я в это время спокойненько лежу в постельке и ласково встречаю мистера Кинкейда? – язвительно фыркнула Верити.

– Я рассчитывала, что ты будешь крепко спать и даже не поймешь, что происходит, – смущенно пробормотала подруга. – Возможно, тебе показалось бы, что это Джонас… А Кинкейд решил бы, что ты просто немного перебрала за ужином и плохо соображаешь. Кстати, этот извращенец с немалым удовольствием вновь воспользовался бы беспомощным состоянием женщины… Это живо напомнило бы ему золотые ночи его молодости, когда они с Сэндквистом насиловали одурманенных наркотиками девушек. Кроме того, он цинично рассчитывал бы на то, что утром ты не посмеешь никому пожаловаться. Как бы ты объяснила свою сговорчивость? Призналась бы, что напилась и не могла сопротивляться?! Ясно, что женщина скорее смолчит! К сожалению, очень многие жертвы насилия именно так и поступают.

– Но я никогда не напиваюсь! – возмущенно воскликнула Верити, шокированная подобным предположением.

– Какая ты наивная, Верити! – страшно улыбнулся Джонас. – Неужели ты так ничего и не поняла? Твоя лучшая подруга, бесценная Кейтлин Эванджер, планировала немножко отравить тебя. Она у нас прямо-таки вжилась в образ коварной Лукреции Борджиа!

– Зачем вы так! – горячо вступилась за свою хозяйку Тави. – Кейтлин собиралась подмешать ей сильное снотворное, только и всего!

– С каким удовольствием я убил бы вас обеих, – подозрительно спокойно проговорил Джонас.

– Убейте меня! – потупилась Кейтлин. – Только я во всем виновата. Поверьте, Тави все время пыталась остановить меня! Клянусь, Джонас, я никогда не хотела подвергать Верити настоящей опасности. Все было рассчитано до мелочей. Право же, это был великолепный план!

– Не обольщайтесь, – холодно осадил ее Джонас. – Вы учли все, кроме одной мелочи – эту ночь мы с Верити собирались провести у меня! Так что, если бы Кинкейд не пришел сюда с собственным сценарием, вам никогда не удалось бы стравить нас.

Кейтлин изумленно округлила глаза:

– Но ведь я выделила Верити отдельные покои, и она прекрасно знала, что в доме остаются ночевать еще шестеро гостей! Нет, вы ошибаетесь! Верити никогда не посмела бы поступиться приличиями и красться через холл в спальню любовника И вам не позволила бы ночевать у нее! Она слишком скромна и застенчива! Я своими глазами видела, как неловко она чувствовала себя нагишом в женской купальне!

– Скажите, вы правда тупые или только притворяетесь? – сквозь зубы процедила Верити. – Я уже не та стыдливая девочка, которой была когда-то, усекли? И я не ханжа, по крайней мере теперь! Джонас сказал вам чистейшую правду. Весь твой идиотский план полетел бы ко всем чертям, не вмешайся в него сам Кинкейд!

Кейтлин долго смотрела на нее, не говоря ни слова.

Потом медленно выпрямилась.

– Значит, это была судьба, – прошептала она.

– Это была смертельно опасная авантюра, – мрачно поправил ее Джонас. – Вы поставили под удар Верити, из-за вас я дважды едва не погиб. И все это ради того, чтобы отомстить! Я ничего не имею против мести, Кейтлин, но вы должны были решать свои проблемы самостоятельно. Впрочем, что с вами говорить!.. Благодарите Верити за то, что я не открутил вам голову! Но предупреждаю вас обеих – если я еще раз увижу вас возле Верити, я за себя не ручаюсь! Усвоили?

– Да, – дрожащим голосом отозвалась Кейтлин. – Конечно… Верити, дорогая, я никогда не прощу себе того, что наделала! Я навсегда потеряла твою дружбу, и ничто на свете не восполнит мне этой утраты. Я даже не ожидала, насколько важными станут для меня наши отношения!

Джонас заметил, как подозрительно заблестели глаза Верити, но она быстро взяла себя в руки и холодно взглянула на Кейтлин.

– Признайся, Кейтлин. Ты ведь знала, что Кинкейд превосходный фехтовальщик?

– Да.

– Значит, ты отдавала себе отчет, какой опасности подвергаешь Джонаса, – безжалостно заключила Верити.

– Я осознавала, что риска не избежать, – виновато призналась Кейтлин. – Но я не предполагала, что Кинкейд тоже будет вооружен!

– Ваш план все равно сорвался бы, – быстро вмешался Джонас, видя, что Верити вот-вот вцепится Кейтлин в волосы. Он и сам уже плохо владел собой. – Я был полон решимости не спускать с Верити глаз.

Кейтлин отвела взгляд от Верити и искоса посмотрела на Джонаса:..

– Однако сегодня ночью вы тем не менее оставили ее и едва не позволили Кинкейду завершить свое грязное дело. Если бы все происходило по моему сценарию, Верити ни за что не подверглась бы такой опасности!

Внутри у Джонаса все похолодело. Только сейчас он вспомнил о том, что оставил Верити одну… Крепко намотав на руку рыжую прядку девушки, он дернул ее к себе:

– Напомни, чтобы я как следует наказал тебя за непослушание!

– Но я увидела, как Кинкейд выскользнул из залы и сразу решила, что он пошел за тобой! – поспешно оправдалась Верити. – Я должна была предупредить тебя!

– Нет, ты должна была делать то, что тебе велели.

Ладно, потом поговорим, – угрожающе пообещал Джонас и повернулся к Кейтлин. – Ну, это все? Вам больше нечего добавить?

– Она рассказала вам всю историю! – сердито огрызнулась верная Тави. – Чего вам еще надо? Довольствуйтесь тем, что услышали!

Джонас неторопливо поднялся, здоровой рукой притянул к себе Верити.

– Неплохо сказано, – усмехнулся он в лицо Тави. – Мы премного довольны, благодарствуйте. Мои поздравления, Кейтлин. Вы выдержали свою маленькую пьеску в строгом соответствии с традициями Возрождения. Мы сполна насладились лихо закрученной интригой. Вы не упустили ничего – ложь, предательство лучшей подруги, страсть к отмщению, воля к убийству – все было просто превосходно, куда там Шекспиру с его жалкими потугами! Вам следовало бы родиться лет четыреста назад, Кейтлин. Только не сожалейте о дружбе Верити, ей нечего делать в вашем мрачном, полном ненависти мирке! А теперь мы уезжаем. Поднимайся наверх и собери вещи, Верити.

– Но, Джонас, сейчас два часа ночи!

– Значит, остановимся в мотеле.

– Послушай…

– Если не найдем мотеля, то доедем до дома. Здесь недалеко.

– Может быть…

Он посмотрел на нее.

– Мы уезжаем, Верити.

И она повиновалась. Ни слова не говоря, Верити повернулась и вышла из комнаты.

Воцарилась ледяная тишина. Никто не произнес ни слова. Когда Верити наконец вернулась с багажом и роскошным синим бархатным платьем, Джонас все так же молча взял ее под руку и повел к выходу. На улице он открыл дверцу машины, усадил Верити и сел за руль. Его рука горела и ныла, но сил должно было хватить…

Холодный осенний дождь все еще хлестал землю, когда они отъезжали от безобразного дома на утесах.

Через полтора часа они нашли мотель, работавший круглосуточно. Верити заснула почти мгновенно, пригревшись под теплым боком Джонаса. Впрочем, он тоже не долго бодрствовал – недавние переживания слишком измучили обоих.

Верити проснулась первой и медленно обвела глазами комнату, залитую утренним солнцем. Дождь кончился. Широко зевнув, Верити поняла, что чувствует себя довольно сносно. Рядом завозился Джонас, и она торопливо приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.

– Как твоя рука? – первым делом осведомилась она.

– Терпимо, – сонно улыбнулся Джонас и нащупал под простыней голое бедро Верити. – Я выжил только благодаря твоей неусыпной заботе, так и знай.

Верити пропустила мимо ушей этот комплимент. Голова ее была занята совсем другими мыслями.

– Джонас, – очень серьезно спросила она, – ты ведь не случайно вытащил именно эту стальную ленту из огромного клубка, обмотавшегося вокруг меня?

Она хранила в себе мастерство старого владельца шпаги, я угадала?

– А что мне оставалось делать? Уворачиваться я больше не мог, а фехтовать не умею… Помощи тоже ждать было неоткуда.

– А я так и не сумела дотянуться до пистолета, – горестно вздохнула Верити. – Боже мой, ты так рисковал, Джонас!

– Но мне помогала ты, – мягко напомнил Джонас. – Рядом с тобой я становлюсь намного могущественнее. Да ты ведь сама все знаешь… Вспомни, даже когда я взял ленту, то силы коридора все равно не смогли полностью поглотить мою личность! Я ни на секунду не забыл, кто я такой и что делаю. Я прекрасно осознавал, что дерусь с Кинкейдом, а вовсе не с призраком шестнадцатого века!

– Наверное, и впрямь нет ничего сильнее инстинкта самосохранения, – чуть слышно проговорила Верити. – Воля к жизни в итоге возобладала над всеми чарами – и прошлыми, и настоящими. – Она сердито мотнула головой. – Слава Богу, что прежний хозяин шпаги все-таки одолел этого отвратительного Кинкейда!

Джонас помолчал, обдумывая ее слова.

– Ты знаешь, Верити, дело обстояло не совсем так.

Если говорить о мастерстве, то, думаю, силы были примерно равны. Просто на моей стороне оказались два других решающих преимущества, поэтому-то я и победил.

– Что за преимущества? – – Во-первых, за четыре века стиль и приемы фехтования существенно изменились. Бывший владелец шпаги обладал совершенно иной техникой, нежели Кинкейд. Но это не главное. Тут мы встретились с одинаковыми трудностями – Кинкейд не знал, чего ждать от меня, а я – от него.

– А что же тогда главное?

Джонас долго-долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Понимаешь, Кинкейд владел всего лишь виртуозной современной техникой, не более того. Ему никогда не доводилось участвовать в настоящей дуэли. В наши дни поединки как таковые, а тем более на шпагах, давно отошли в область преданий. Я ничуть не сомневаюсь в том, что на совести Кинкейда несколько жестоких убийств, но ему ни разу не приходилось защищать свою жизнь подлинной боевой шпагой. Фехтовать остро отточенным клинком – это тебе не колоть рапирой тряпичное чучело!

Никакие тренировки не научат тому, что даст один поединок не на жизнь, а на смерть!

Верити перевела дыхание, осознав жестокую правду его слов.

– А тот, кто четыре века назад сражался этой шпагой, он бился насмерть?

Джонас тяжело вздохнул и откинулся на подушки, закинув руки за голову.

– Безусловно. Он знал, что такое кровавая схватка, и умел использовать каждое свое преимущество… Думаю, это и стало главной причиной моей победы.

Верити содрогнулась:

– Когда я думаю об этом, мне становится страшно.

– Тогда не думай, – посоветовал Джонас. – Знаешь, последнее время я сам очень многое переосмыслил.

– Например? – мгновенно заинтересовалась Верити, Неужели он наконец-то задумался об их отношениях?!

– Ты так много изменила в моей судьбе, Верити. – Искреннее волнение звучало в голосе Джонаса. – Подумай только, я взял в руки ленту боевого мастерства и остался самим собой! Раньше мне нипочем бы это не удалось. Ты подарила мне небывалую свободу, Верити… В последний раз, когда я попытался коснуться этой ленты, меня немедленно поглотили чувства и мысли призрака, жившего четыреста лет назад. А сегодня я был самим собой и беспошлинно воспользовался силами коридора! Верити, ты представить себе не можешь, как приятно было…

– Не смей и думать, чтобы повторить вчерашний эксперимент! – вздрогнув, предупредила его Верити. – Джонас, мы сами не знаем, с каким огнем затеяли игру! Одно несомненно – если бы ты убил Кинкейда, ничего поправить было бы уже нельзя! Одному Богу известно, чем бы тогда все кончилось…

Джонас снова задумался, потом горячо кивнул:

– Ты абсолютно права. Как всегда. – Здоровой рукой он притянул ее к себе. Долго смотрел в доверчивые зеленые глаза. А потом медленная усмешка искривила губы Джонаса Куаррела. – Ты спасла мою задницу, девочка. Я обязан тебе жизнью., – Ничем ты мне не обязан! Мы квиты, Джонас!

Джонас улыбнулся еще шире и по-хозяйски шлепнул ее пониже спины.

– Мне кажется, спасение наших стратегически важных органов не мешает как следует отметить. Надеюсь, нет возражений?

– Но твоя рука…

– Я собираюсь воспользоваться отнюдь не ей.

Восставшая плоть уперлась в бедро Верити.

– Не сейчас, Джонас! Нам слишком многое нужно обсудить!

– Что именно? – поинтересовался Джонас, обводя пальцем нежный изгиб ее груди.

– Например, то, что могло случиться, если бы силы коридора поглотили тебя!

– Но этого не произошло, значит, и говорить не о чем. Я уже долго живу как на вулкане, Верити, и до сих пор судьба хранит меня. А теперь у меня есть ты. Так о чем же тревожиться?

– Как ты думаешь, есть ли на свете еще кто-нибудь, кому приходится сопротивляться чарам туннеля?

– Откуда я знаю? Кроме меня, в Винсент-колледже обследовали еще кучу народу. Вполне возможно, что у кого-нибудь из них тоже обнаружился какой-то необъяснимый талант. Мне об этом ничего не известно, да, честно говоря, я и не хочу ничего знать о чужих способностях! Сейчас я хочу любить тебя, Верити.

– Похоже, что ты отказался от мысли высечь меня за нарушение твоего строжайшего приказа?

Джонас хорошенько ее ущипнул:

– Скажем так – лишь благодаря моему безграничному милосердию на сей раз ты останешься безнаказанной.

Кроме того, забинтованная рука все равно не позволит мне отхлестать тебя так, как ты того заслуживаешь. Впрочем, не обольщайся. Вопрос остается открытым.

– Полегче на поворотах! – фыркнула Верити, неохотно поддаваясь его настроению, зато гораздо охотнее оттаивая под его ласками. Ей хотелось бы обсудить еще тысячу вопросов, но она понимала, что Джонас легко опровергнет ее. Что ж, не хочет, значит, не надо… Сегодня утром Верити слишком счастлива видеть Джонаса живым и здоровым, чтобы препираться с ним!

– Я не собираюсь поворачивать! – заверил ее Джонас. – Я охотно повернул бы тебя, однако раны не позволяют мне сегодня занять активную позицию. Придется тебе расстараться.

Верити торжествующе усмехнулась:

– Ах вот чего ты ждешь? Значит, ты больше не считаешь меня безгрешной?

– Леди, – мрачно провозгласил Джонас, – вам выпал шанс продемонстрировать мне свое волшебное превращение в знойную женщину и беззастенчивую искусительницу. Докажи невинному мужчине, что ты умеешь быть ненасытной гетерой.

– Готовься, – пообещала Верити и рывком сдернула с Джонаса простыню. Несколько секунд она с восхищением созерцала его великолепную восставшую мужественность. – Беру свои слова обратно.

– К вашим услугам.

Верити протянула руку и нежно погладила его жезл, наслаждаясь контрастом между стальной твердостью и бархатистой нежностью кожи. Ленивая усмешка мгновенно исчезла из глаз Джонаса, уступив место уже знакомому ей выражению жадного желания.

– Да! Да, милая, – выдохнул он. – Вот так: Твои руки, как всегда, прекрасны… Чертовски прекрасны!

Наклонившись, Верити подарила своему возлюбленному интимнейший из поцелуев. Хриплый стон наслаждения вырвался из груди Джонаса. Он потянулся всем телом и глубже запустил пальцы в роскошные волосы девушки.

Она больше не сдерживалась и всецело отдалась счастью дарить блаженство любимому. С возрастающим возбуждением Верити скользила по телу Джонаса, нежно касаясь его кончиком языка, лаская руками, чуткими ко всякой ответной реакции пылкого любовника. Она осыпала его теплыми, влажными поцелуями, пока наконец не остановилась в зарослях жестких курчавых волос, окружавших его напряженную плоть. Водопад огненно-рыжих волос рассыпался по плоскому животу Джонаса, когда Верити наклонилась и припала губами к источнику его наслаждения. Тело его напряглось, как туго натянутая тетива, чресла медленно поднимались, словно моля о ласках посмелее.

Вдохновленная его откликом, Верити охотно повиновалась. Она никогда не думала, что удовольствие возбуждать мужчину дарует женщине такую безграничную власть над ним.

– Джонас? – сладко прошептала Верити.

Он что-то промычал и крепче прижал ее голову к своим чреслам.

– Вот так, детка, – прошептал он наконец. – Вот так.

Теперь Верити узнала его вкус – горячий и мускусный. Она бережно впитывала его, а потом осмелела и чуть-чуть прикусила.

– Верити!!!

Она поспешно разжала зубы и удобно устроилась меж бедер Джонаса, упершись ладонями в его грудь.

– Ну как? – хрипло спросила Верити, потихоньку опускаясь на вздрагивающий ствол Джонаса.

Он открыл глаза, лицо его было искажено страстью.

– На конкурсе» Роковая женщина года»я отдам свой голос только за тебя. А теперь прекращай издеваться и живей принимайся за дело.

Верити довольно засмеялась, но тут же прерывисто задышала, потому что Джонас, резко разведя ее ноги в стороны, насадил на свой жезл, а затем приподнялся навстречу и резким, сильным ударом погрузился вглубь.

– Еще неизвестно, кто из нас роковой соблазнитель, – простонала она внезапно севшим голосом, приходя в себя после столь немилосердного вторжения.

– Ну-ка, милая, покажи, как ты хочешь меня.

Верити снова повиновалась, воспламенясь его страстью, трепеща о г наслаждения.

Через несколько секунд, когда безумное напряжение сменилось столь же безумной «– разрядкой, Верити самозабвенно забилась на груди Джонаса. Возлюбленный излил в нее влагу своего естества, а потом крепко обнял и прижал к себе.

Когда Верити открыла глаза, она поняла, что по уши влюблена в Джонаса Куаррела. Она принялась размышлять над этим любопытным фактом, как вдруг взгляд ее упал на часы, висевшие над постелью.

– Джонас! Аукцион, Джонас! Боже мой, чуть не забыла! – Она лихорадочно подскочила. – Скорее же, Джонас! Через час он начнется!

– Что ты несешь?

Верити обернулась к нему из ванной.

– Аукцион Кейтлин! – нетерпеливо бросила она. – Вспомнил? Его участники уверены, что никакие катаклизмы не помешают выгодной сделке. Правда, вчера их выставили за дверь, но я уверена, что сегодня утром они все как один явятся точно в назначенный срок. Коллекционеры относятся к той особой породе людей, которых не остановят никакие убийства! К тому же события вчерашней ночи лишь набили цену» Кровавой страсти «. Господи, Джонас, неужели ты не понимаешь – если покупатели все-таки припрутся, Кейтлин ничего не останется как продать картину!

– Ну и что? – буркнул Джонас, неохотно свесив ноги с постели. Он коснулся рукой повязки на плече и мучительно скривился.

Не обращая внимания на резкую перемену его настроения, Верити стремительно скрылась в ванной.

– Думаю, Тави была права! Кейтлин не перенесет продажи» Кровавой страсти «. Она просто свихнулась на этой картине.

– И поделом ей, – злорадно заметил Джонас, вырастая в дверях.

– Как тебе не стыдно! Кейтлин и так слишком много перенесла! Она столько перестрадала, Джонас!

Он устало прислонился к косяку. Скрестил руки на груди.

– По-моему, ты намерена спасать ее?

– Если смогу. – Верити поспешно шагнула под душ.

Джонас посмотрел на нее и тихо выругался.

– Что ты сказал? – переспросила Верити, стараясь перекричать шум воды.

– Ничего особенного, – громко бросил он. – Только что ты потеряла шанс стать» Роковой женщиной года «.

Оставайся при своей невинности.