Текст книги "Искушение"

Незнакомец не ждал, когда его представят Гарриет. Острым взором он оглядел ее с ног до головы, потом обратился к Гидеону:

– Хорошо, сэр. Я вижу, вы нашли еще одного невинного агнца на заклание?

Собрание замерло, только Гидеон казался невозмутимым.

– Позвольте представить вам мою невесту, – ответствовал он, будто ничего необычного не прозвучало в его адрес. – Мисс Померой, могу ли я представить…

Незнакомец хрипло прервал его гневной тирадой:

– Как вы осмеливаетесь, сэр? Вы бесстыдно продолжаете свои игры еще с одной дочерью священника. Вы и ее оставите беременной? И снова будете причиной смерти еще одной невинной женщины и ее дитя?

Ужас охватил собравшихся. Взгляд Гидеона стал угрожающим. Гарриет подняла руку,

– Достаточно! – решительно потребовала она. – Я не знаю, кто вы, сэр, но уверяю вас, меня уже начинают утомлять эти бесконечные обвинения в адрес его светлости. Я хотела бы надеяться на понимание того факта, что только по одной-единственной причине Сент-Джастин мог передумать жениться на Дидре Раштон.

Незнакомец пожирал ее своими горящими глазами.

– Так объяснитесь, мисс Померой, – хрипло прошипел он. – Что за причина, скажите, ради Бога?

– Что за причина? Конечно, та, что бедная девочка уже была беременна от другого мужчины, – быстро проговорила Гарриет. – Боже мой, это было ясно с самого начала. Вполне логичное объяснение.

Все замерли в наступившей тишине. Незнакомец гневно посмотрел на Гарриет, словно хотел стереть ее с лица земли.

– Если вы действительно верите этому, мисс Померой, мне жаль вас. Вы самая настоящая дура.

Он повернулся и стремительно двинулся к выходу. Все, кроме Гидеона, смотрели на Гарриет раскрыв рты от изумления.

– Спасибо, моя дорогая, – ласково сказал Гидеон, на лице его читалось холодное удовлетворение.

Гарриет, нахмурившись, смотрела вслед удалявшемуся незнакомцу:

– А кто этот джентльмен?

– Преподобный Клив Раштон, – ответил Гидеон. – Отец Дидре.

Глава 10

– Никогда в жизни не видела ничего похожего, – Тетя Аделаида, все еще в пеньюаре, взяла чашку горячего шоколада. – Клянусь, эта история сегодня же утром облетит весь город. Все только и будут обсуждать, как Гарриет дала отпор Раштону.

Тетушка Эффе обессиленно закрыла глаза и застонала:

– Они не перестанут сплетничать, даже прочитав в утренних газетах сообщение о помолвке. О небеса, трудно даже вообразить, что они только могут подумать. И такие вещи говорила невинная молодая леди посреди бального зала! Это выходит за все рамки приличий.

– Я не так уж и невинна, тетушка Эффе. – Гарриет, сидевшая в углу столовой, оторвала взгляд от последнего номера «Сообщений Королевского геологического общества».

– Хорошо, хорошо, мы сделаем все возможное, чтобы уладить дело, – вздохнула тетушка Аделаида.

– Не понимаю, отчего все так суетятся, – скорчила гримаску Гарриет. – Я просто сообщила очевидный факт. И притом никто не придал ему особенного значения.

– И все твой логический подход! – мрачно заявила тетушка Аделаида. – Уверяю тебя, тот факт, что покойная Дидре Раштон была беременна, никто не оставил без внимания. Я наслушалась более чем достаточно сплетен после того, как эти слова слетели с твоих уст.

– Я только имела в виду, что ребенок был чей-то еще. То есть его отцом был не Гидеон. – И Гарриет снова вернулась к своим «Сообщениям».

– Откуда такая чертовская уверенность? – требовательно спросила тетя Аделаида.

– Потому что я точно знаю, что Гидеон вкладывает в понятие чести то же самое, что и другие джентльмены из высшего общества. Я утверждаю, что это понятие у него развито даже сильнее, чем у большинства. Несомненно, он поступил бы должным образом, если бы ребенок был его.

– Не знаю, как ты можешь быть в нем так уверена, – сказала тетушка Эффе со вздохом. – Нам остается только надеяться, что твое предположение относительно его чести окажется верным.

– Да, я права. – Гарриет взяла кусочек тоста и с увлечением углубилась в чтение «Сообщений». – Между прочим, он заглянет к нам сегодня в пять. Мы поедем на прогулку в парк.

– Мог бы, в конце концов, подождать, пока улягутся слухи после вчерашней сцены с Раштоном, а уж потом везти тебя кататься в парк. Весь свет отправляется туда к пяти часам, все будут опять глазеть на вас, – выразила свое неодобрение тетушка Эффе.

– Так и задумано, если вам, конечно, интересно мое мнение, – входя в комнату, ухмыльнулась Фелисити с видом знатока, и поглядела на свою сестру. – Я уверена, Сент-Джастин намеренно выставит Гарриет на всеобщее обозрение, как прирученное экзотическое животное, вывезенное из далеких стран.

– Животное! – Тетушка Эффе была шокирована.

– О, небеса, – вздохнула тетушка Аделаида. – Что за спектакль!

Гарриет оторвала глаза от журнала, понимая, что сестра не шутит.

– Что ты имеешь в виду, Фелисити?

– А разве не ясно? – Фелисити взяла с буфета тост и яйцо. Она выглядела яркой и оживленной в желтом халатике. – Ты единственное живое создание на всем белом свете, которое твердо верит в благородство Сент-Джастина. И только ты одна думаешь, что он не виноват в истории с бедняжкой Дидре Раштон, что вовсе не он сначала изнасиловал ее, а потом бессовестно бросил.

– Он не виновен, – машинально повторила Гарриет. Она задумалась на мгновение, вспоминая поведение Гидеона в тот вечер, когда она сцепилась с Раштоном. – Возможно, вы и правы, он хочет выставить меня на всеобщее обозрение.

– Искушение выставить тебя на обозрение должно быть совершенно непреодолимо для Чудовища из Блэкторн-Холла, – продолжала тем же тоном Фелисити.

– Я тебе уже говорила, не называй его этим ужасным прозвищем, – бесстрастным голосом прервала ее Гарриет. Ее мысли настойчиво возвращались к словам Фелисити. В них заключалась печальная правда. Гарриет и сама должна была догадаться об этом.

Гидеон, несомненно, собирался получить удовлетворение от женитьбы, которую никогда и не думал ставить на первое место. Но кто мог осудить его за это? Он ничем не выказывал, что влюблен в нее, напомнила себе Гарриет. И факт остается фактом: он до сих пор не признался в любви к ней. И ни разу не спросил, любит ли она его.

Гарриет знала, что вера в его благородство для Гидеона более важна, чем признание в любви. Он так долго жил в тени бесчестия.

Гарриет наблюдала, как Фелисити села за стол и принялась за трапезу с завидным аппетитом: танцевальные вечера давали о себе знать.

Тетушка Аделаида взглянула на тетушку Эффе поверх чашки:

– К сожалению, у нас нет выбора, и мы должны все это терпеть. Поскольку Сент-Джастин сам объявил о помолвке, мы, надеюсь, спасены.

Гарриет поморщилась и закрыла журнал:

– Я уверена, ничего дурного не случится, тетя Аделаида. Сент-Джастин просто этого не допустит. – Она взглянула на часы. – Прошу прощения, но мне пора одеваться. Сегодня заседание Общества любителей древностей и ископаемых.

Тетушка Эффе бросила на нее взгляд:

– Я заметила, что у тебя появились друзья среди членов Общества, моя дорогая. Мне очень нравится молодой лорд Эпплгейт. Он тесно связан с Маркусом Эшертоном, знаешь ли. Недавно он получил богатое наследство вместе с титулом.

Гарриет криво улыбнулась:

– Я уже помолвлена, тетушка Эффе, если вы помните. С графом, и не меньше.

– Разве можно такое забыть? – вздохнула тетушка Эффе.

– Было время, – напомнила ей Гарриет, – когда вы даже не мечтали выдать меня или Фелисити замуж за графа.

– Да, но как мне не хочется выдавать тебя замуж за такого графа, – скорбно ответила тетушка Эффе.

Гарриет вошла в гостиную леди Янгстрит, ожидая, что ее встретят любопытные, обеспокоенные взгляды, но ошиблась. Ничто не напоминало здесь о разыгравшейся накануне драме, и Гарриет была чрезвычайно благодарна собранию.

Сегодня пришли те, кто интересуется ископаемыми и геологией. Все расселись по местам, и сразу же разгорелся спор о мошенничестве с подделками ископаемых, недавно раскрытом в каменоломне на севере.

– Меня это не удивляет, – заявила леди Янгстрит, – такое случалось и раньше и, без сомнения, еще случится. Рабочие каменоломни, изучив столь привлекательный рынок, могут заняться этим выгодным делом. Спрашивается, зачем им вести раскопки, когда можно продавать коллекционерам подделки?

– Я слышал, они открыли мастерскую по изготовлению подделок, – покачал головой лорд Фрей. – Берут фрагменты найденных ископаемых рыб, старые кости и собирают экзотические скелеты. И, смею заметить, предлагают весьма оригинальные существа. В конце концов, два музея приобрели экспонаты, не подозревая об обмане.

– Боюсь, область наших интересов и впредь будет способствовать обману, подделкам и мошенничеству, – вступила Гарриет, потягивая чай. – Тайны, заключенные в камнях, настолько притягательны, что привлекают и беспринципных типов.

– К несчастью, так и есть, – Эпплгейт кивнул, тяжело вздыхая. Нежный взгляд его устремился на скромно прикрытую грудь Гарриет. – Вы как всегда правы, мисс Померой.

Спасибо, лорд, – улыбнулась Гарриет.

Лорд Фрей многозначительно откашлялся.

– Во-первых, я, конечно же, отличу любую подделку без исключения, где бы она ни была продана рабочими каменоломен.

– А я бы не смог определить полурыбу-полуживотное, – вмешался меланхолического вида человек средних лет.

– И я тоже, – покаянно призналась леди Янгстрит.

Поднялся гомон, начались жаркие споры, мнения членов Общества разделились, все шумно высказывались на тему, как отличить подделку.

Воспользовавшись случаем, лорд Эпплгейт придвинулся поближе к Гарриет и оглядел ее с нескрываемым восхищением.

– Вы сегодня прелестны, мисс Померой, – пробормотал он. – Голубой цвет вашего костюма вам так к лицу.

– Вы очень добры, мистер Эпплгейт. – Гарриет осторожно расправила на диване фалды своего бирюзово-голубого наряда.

Эпплгейт покраснел, поняв, что уселся на ее муслиновое платье:

– Простите.

– Ничего страшного, – успокаивающе улыбнулась Гарриет. – Мой наряд не пострадал. Вы читали последний номер «Сообщений», сэр? Я получила свой экземпляр сегодня утром, по-моему, статья по идентификации зубов ископаемых просто замечательна.

– Я еще не успел прочесть свой экземпляр, но, вернувшись домой, сразу же примусь за чтение. Если вы говорите, что статья достойна внимания, я не сомневаюсь, что буду пленен ею. Ваша оценка в таких вопросах всегда верна.

Гарриет не стала противиться лести. Она решила деликатно перевести беседу на любимый предмет – о зубах ископаемых.

– Как мило с вашей стороны говорить так, сэр. Вы много работали с зубами?

– Совсем немного. Но это еще ни о чем не говорит. Должен признаться, я предпочитаю идентифицировать вид по конечностям, а не зубу. Кое-что ведь можно определить и по пальцу.

– Понимаю. – Гарриет была разочарована. Она собиралась показать найденный зуб лорду Эпплгейту. Он нравился ей, она не сомневалась, что может довериться ему. Но зачем показывать Эпплгейту зуб, если он в этом не разбирается. – Я вообще-то предпочитаю зуб. По нему точно можно определить – плотоядное существо перед нами или оно питалось растительной пищей.

Эпплгейт сиял:

– Вы должны посетить музей мистера Гумбольдта, мисс Померой. У него в старинном особняке восхитительная коллекция ископаемых. Для публики дом открыт дважды в неделю – в понедельник и четверг. Я был два раза и видел конечности и много любопытного… В его коллекции имеются эскизы зубов.

– В самом деле? – Гарриет пришла в восторг. Но заметила, что колено Эпплгейта вновь угрожающе приблизилось к ее колену. Муслиновый наряд снова мог подвергнуться опасности.

– А мистер Гумбольдт член Общества?

– Был, но, заявив нам, что все мы безнадежные дилетанты, вышел из Общества. Он типичный индивидуалист. Очень подозрителен ко всем и свою работу окружает тайной.

– В чем-то я его понимаю. – Гарриет взяла себе на заметку: при первой же возможности побывать в музее мистера Гумбольдта.

Эпплгейт глубоко вздохнул и придал лицу серьезное выражение.

– Мисс Померой, вы не возражаете, если мы сменим тему разговора на ту, которая меня волнует гораздо больше?

– И что же вас волнует гораздо больше? – Гарриет пыталась сообразить, в какие часы открыт музей. Возможно, она узнает это из газет.

Эпплгейт в волнении попытался ослабить узел галстука. На его лбу выступил пот.

– Боюсь, вы сочтете меня назойливым…

– Чепуха. Смелее, милорд. – Гарриет оглядела комнату. Да, тема подделок, определенно, захватила всех членов Общества.

– Дело в том, мисс Померой… – Эпплгейт снова прошелся пальцем за галстуком и откашлялся. Потом понизил голос до шепота:

– Дело в том, что я не могу заставить себя поверить, что вы помолвлены с Сент-Джастином.

При этих словах Гарриет вновь обратила взгляд на Эпплгейта. Она нахмурилась:

Почему это беспокоит вас, сэр?

На его лице появилось отчаяние, но он храбро продолжал:

– Простите меня, мисс Померой, вы слишком хороши для него.

– Слишком хороша для него?

– Да, мисс Померой. Слишком. Вы так прекрасны, что ему бы хватило и половины… Я не могу поверить, что он вовлек вас в этот союз не силой.

Эпплгейт, да вы с ума сошли!

Эпплгейт подался вперед, коснулся ее руки. Пальцы его дрожали.

– Вы можете довериться мне, мисс Померой. Я помогу вам вырваться из лап Чудовища из Блэкторн-Холла.

Глаза Гарриет гневно расширились. Она со стуком поставила чашку и поднялась:

– В самом деле, сэр, вы зашли слишком далеко. Я не потерплю таких разговоров. Если хотите остаться моим другом, воздержитесь от подобных высказываний.

Она отвернулась от смущенного Эпплгейта, прошла через комнату к небольшой группе, обсуждавшей методы определения подделок.

Это уж слишком, не успокаивалась Гарриет. И как только Гидеон долгих шесть лет жил среди этих ужасных сплетен. Она готова уже сейчас бросить город и никогда сюда не возвращаться. А ведь не ее честь подвергалась сомнению.

Наблюдение Фелисити, – что Гидеон стремится выставить свою экзотическую невесту на всеобщее обозрение, – получило свое подтверждение днем.

Гарриет все время думала о прогулке в парке. Действительно, при любых других обстоятельствах она бы насладилась такой прогулкой. День был очень хорош: бодрящий, солнечный и вдохновляющий.

Фелисити осмотрела выбранный Гарриет наряд и накидку.

– Да, именно желтый муслин с бирюзовой накидкой, – кивнула Фелисити. – И, конечно, с бирюзовым капором. Прямо к твоим глазам. Не забудь про перчатки.

Гарриет изучила свое отражение в зеркале:

Ты считаешь, не слишком ярко?

Фелисити понимающе улыбнулась:

– Очень ярко. Ты выглядишь чудесно. Тебя в парке все сразу заметят, и Сент-Джастин будет в восторге. Он ведь хочет, чтобы все тебя увидели.

Гарриет взглянула на нее и ничего не сказала. Она боялась, что Фелисити права.

Гидеон прибыл к дому тетушки Аделаиды в ярко-желтом фаэтоне, запряженном парой огромных сильных коней. Серый и гнедой – они совсем не сочетались по масти, что не соответствовало моде. Но, несмотря на свой устрашающий вид, они были послушными, что приятно удивило Гарриет.

– Какие кони, милорд! – проговорила она, когда Гидеон подсаживал ее на высокое сиденье. – Я думаю, они способны часами нестись галопом. По крайней мере, они выглядят очень сильными.

– Да, – согласился Гидеон, – ты совершенно права, они выносливы. Но, боюсь, увидев тебя, они от восхищения не смогут сделать и шагу. Ты сегодня необыкновенно хороша.

Гарриет доставили удовольствие эти галантные слова, она быстро взглянула на Гидеона, но ничего не смогла прочесть на его волевом лице. Он сел рядом с ней и взял поводья.

Гарриет не удивилась, что виконт управляет лошадьми с исключительным мастерством. Он направил фаэтон сквозь толпу, потом повернул в парк. Элегантная публика фланировала по залитым солнцем аллеям. Гуляющие – в колясках и верхом – развлекались тем, что глазели друг на друга.

Гарриет сразу заметила, что они с Гидеоном оказались в центре внимания. Все смотрели на пару в желтом фаэтоне со смешанным чувством вежливости и любопытства. Некоторые откровенно уставились на них. Другие издали кивали и скользили взглядом по Гарриет. Были и такие, кто не сводил глаз со шрама Гидеона. Другие недоумевающе поднимали брови, увидев немодных коней.

Гидеон вел себя так, словно и не подозревал о том, что все взоры устремлены на них.

Гарриет же ощущала все возрастающую неловкость. Она вспомнила слова Фелисити про экзотическое животное.

– Вчера вечером ты танцевала вальс с Морландом, – нарушил молчание Гидеон. Он произнес фразу ровным голосом, точно говорил о погоде.

– Да, – кивнула Гарриет. – Он был очень добр к нам с Фелисити с самого начала, как только мы появились в городе. Он представился вашим старым другом, сэр.

– Это было очень давно, – пробормотал Гидеон, направляя лошадей сквозь толпу. – Я думаю, тебе лучше с ним больше не танцевать.

Гарриет, уже доведенная до крайности всеобщим вниманием, ответила на слова Гидеона резче, чем обычно.

– Вы не одобряете мистера Морланда, сэр?

– Именно, дорогая моя. Если ты хочешь танцевать вальс, я буду счастлив стать твоим партнером.

Гарриет возмутилась:

– Ну конечно, я предпочитаю танцевать с вами, милорд. Вы это знаете. Но я слышала, что невесты и даже замужние леди танцуют и с другими мужчинами, кроме женихов и мужей. Это сейчас модно.

– Вам незачем следовать моде, Гарриет. У вас свой стиль.

– Звучит так, точно вы пытаетесь навязать мне мой стиль. – Гарриет отвернулась, избегая откровенного взгляда джентльмена, прогуливающегося верхом на коне. Она была уверена, что Гидеон не прав в отношении своего друга. Они обогнали фаэтон, из которого донесся непристойный смех.

– Я пытаюсь избежать волнений, – спокойно сказал Гидеон. – Ты очень эмоциональна, Гарриет. Но если ты мне доверяла раньше, почему бы не доверять и сейчас? Оставь в покое Морланда.

Почему? – требовательно спросила она.

Гидеон стиснул зубы.

– Я не думаю, что следует вдаваться в подробности.

– А я думаю, что я не зеленая девочка, только выпорхнувшая из детской, милорд. Если вы собираетесь диктовать, что мне делать, а чего нет, то хотя бы объясните почему. – Вдруг ее осенило, как достойно ответить на его вызов. Она примирительно улыбнулась:

– Если вы ревнуете к мистеру Морланду, уверяю, у вас нет для этого никаких причин. Я не получила удовольствия, вальсируя с ним.

– Речь идет не о ревности. Лишь о здравом смысле. Я должен напомнить вам, Гарриет, что мы оказались в нынешнем положении только потому, что вы не следовали моим указаниям.

Гарриет почувствовала себя виноватой, она не могла отрицать, что Гидеон прав: если бы она не вмешалась в историю с ворами, то не вынудила бы Гидеона сделать ей предложение. Она собралась с духом:

– Я понимаю свою вину, милорд. Но если бы вы разрешили мне участвовать в засаде, я была бы осторожна той ночью. Но у вас деспотические замашки, сэр. Это очень неприятная черта.

Гидеон взглянул на нее, подняв темную бровь:

– Если это единственный недостаток, который ты находишь во мне, мы хорошо поладим, моя дорогая.

Она возмущенно посмотрела на него:

– Это огромный недостаток, а не какой-то пустяк.

– Только в ваших глазах.

– Мои глаза в данном случае важнее всех других, – настаивала Гарриет.

Медленная улыбка тронула губы Гидеона.

– Я согласен, совершенно согласен. Твои глаза действительно единственное, что имеет значение. Они прекрасны, Гарриет. Я тебе говорил об этом?

Ей стало тепло, приятно от его комплимента.

– Нет, сэр, не говорили.

– Так разреши мне сказать это сейчас.

– Спасибо. – Гарриет покраснела. – Фелисити считает, что цвет капора идет к моим глазам.

– Это истинная правда. – Гидеон с нескрываемым восхищением посмотрел на нее.

– Но не рассчитывай, что твоя галантность заставит меня забыть о твоей страсти повелевать.

Разумеется, нет, моя дорогая.

Она оценивающе посмотрела на него:

– Так ты не собираешься объяснить, почему я должна избегать мистера Морланда?

– Достаточно будет сказать, что он вовсе не ангел, хотя внешне и похож на него.

Гарриет вскинула брови:

– Надо же, именно так я и думала: он очень похож на ангела. Как на старых картинах.

– Внешность обманчива.

– Понимаю, – проговорила она скованно, – я не настолько глупа.

– Верно, – кивнул Гидеон, – но в тебе есть упрямство и своеволие.

– По-моему, будет справедливо и мне иметь порок или даже два, равные твоему собственному, – сладким голосом ответила Гарриет.

– Хм.

Гарриет размышляла о Брюсе Морланде, когда она заметила знакомое лицо. Она улыбнулась лорду Эпплгейту, важно восседавшему на холеном черном мерине. Конь был великолепным, модным во всех смыслах, совсем не то, что кони Гидеона. Это было прекрасно сложенное, элегантное животное, превосходно украшавшее наездника и оттенявшее его утонченность.

– Добрый день, мисс Померой, Сент-Джастин. – Эпплгейт грациозно подъехал к желтому фаэтону. Он не сводил восторженного взгляда с лица Гарриет, обрамленного рюшами бирюзового капора. – Вы сегодня просто неотразимы, мисс Померой, должен признаться.

– Спасибо, сэр. – Гарриет искоса взглянула на Гидеона. На его лице была написана откровенная скука. Она снова повернулась к Эпплгейту:

– Так вы прочли статью про идентификацию ископаемого зуба в последнем номере «Сообщений»?

– Да, конечно, – уверил ее Эпплгейт. – Как только вы сказали, я сразу ее прочел. Очень интересно.

– Мне особенно интересным показался раздел об определении по зубам ископаемых рептилий, – заметила Гарриет. Она и словом не обмолвилась о своей находке – зубе, но вдохновенно обсуждала все, что было связано с этой темой.

Эпплгейт серьезно сказал:

– Совершенно замечательная статья. Но я сомневаюсь, что можно так много определить по зубу, настолько малой части древнего существа. Конечности, по-моему, более полезны.

– Да, они, определенно, полезны. Но по одному зубу можно сделать гораздо больше заключений. – Гарриет старалась вести беседу в светском тоне. Виконт устранился от этого разговора.

Эпплгейт улыбнулся с искренним восхищением:

– Вы, как всегда, точны в своих определениях, мисс Померой. Всегда полезно послушать вас.

Гарриет почувствовала, как ее щеки снова запылали румянцем.

– Как вы добры, сэр.

Гидеон наконец решил заметить Эпплгейта:

– Вы не против, если ваш конь немного пройдется, Эпплгейт? Он заставляет моего серого тесниться.

Эпплгейт смущенно покраснел:

– Простите, сэр. – Он послушно тронул поводья.

Гидеон дал сигнал своей упряжке. Большие кони пустились в галоп, и фаэтон понесся прочь от Эпплгейта, который вскоре исчез в толпе. Наконец Гидеон слегка придержал коней.

– Кажется, юный Эпплгейт в восторге от тебя, – заметил Гидеон.

– Он очень мил, – кивнула Гарриет. – И у нас много общего.

– Общие интересы… ты имеешь в виду ископаемые зубы?

Гарриет нахмурилась:

– Ну, лорда Эпплгейта больше интересуют конечности. На мой взгляд, он ошибочно сосредоточился на них. Я могу легко установить, какого рода конечность у животного, по его зубу. Растениями, к примеру, питались копытные. Плотоядные имели когти. Ископаемые зубы куда полезнее, чем ископаемые конечности, на мой взгляд.

– Я не могу тебе сказать, какое облегчение я испытал сейчас, услышав, что Эпплгейт не так умен. А ведь я уже заподозрил в нем серьезного конкурента.

Гарриет не могла больше этого выносить:

Вы издеваетесь надо мной, сэр.

Выражение лица Гидеона стало мягче, когда он посмотрел ей в глаза,

– Вовсе нет, мисс Померой. Я просто развлекаюсь.

– Вот именно, сэр. И совершенно очевидно, что вы развлекаетесь за мой счет, я этого не потерплю.

Мягкости в глазах Гидеона как не бывало.

– И что?

– Вы не испытываете удовольствия от помолвки при таких обстоятельствах, поэтому я пыталась быть терпимой, милорд.

Гидеон полуприкрыл глаза:

– Терпимой?

– Да, именно терпимой. Но буду весьма благодарна, если вы поймете, что я вовсе не в восторге от своего положения. Мне кажется, сэр, нам обоим следует попытаться достойно выйти из столь затруднительной ситуации. И было бы хорошо, если бы вы воздержались от насмешек надо мной и моими друзьями.

Гидеон, казалось, был в замешательстве.

– Уверяю тебя, Гарриет, я и не думал смеяться над тобой.

– Приятно слышать. Может быть, вы также попытаетесь не оскорблять моих друзей и не высмеивать мой интерес к окаменелостям?

– Гарриет, мне кажется, ты неверно истолковываешь…

– Лучше начнем сначала. Уверяю вас, Сент-Джастин, если хотите, чтобы семейная жизнь была мирной, безоблачной, вам следует отучиться от сарказма и властности. Я не хочу, чтобы вы раздражались и рычали на каждого, кто приблизится ко мне. Неудивительно, что у вас так мало друзей.

Гидеон пришел в бешенство:

– Черт побери, Гарриет! Ты не даешь мне покоя своими упреками! Ты сама можешь стать настоящим маленьким тираном. Если хочешь мира и покоя в браке, я бы советовал тебе не противоречить мужу.

– Ха! Ты даешь прекрасные советы о браке, но сам никогда не был женат.

– Равно как и ты. И начинаю думать, что в этом одна из причин твоей сварливости. Ты слишком долго была без мужского руководства.

– Я против того, чтобы мной руководил мужчина. И если ты думаешь, что обязан вести себя так же после свадьбы, то тебе лучше заранее переосмыслить роль мужа.

– Я знаю обязанности мужа, – процедил Гидеон сквозь зубы. – А вот тебе надо бы изучить обязанности жены. Об этом предмете ты очень мало наслышана… На нас уже смотрят.

Гарриет ослепительно улыбнулась, она-то давно заметила, что они привлекают любопытные взоры.

– Неужели?.. Мы, конечно, не хотим стать объектом всеобщего внимания, не так ли?

– Мы постоянно находимся в центре внимания.

– Да, сэр, – прошептала Гарриет. – Что нужно этой публике? Они таращат глаза, не считаясь с нами. А мы все равно будем наслаждаться красотой парка, правда?

Гидеон простонал:

– Гарриет, ты невозможна. Если бы мы были не в парке, а в другом месте, знаешь, что бы я сделал?

Она сузила глаза:

– Надеюсь, не применили бы силу?

– Конечно, нет. – Гидеон презрительно скривил губы. – Неважно, кто и что тебе говорил обо мне, я никогда не ударю тебя, Гарриет.

Гарриет прикусила губу, уловив горечь и боль в его голосе. Она не могла себе представить, чтобы Гидеон применил против нее силу. После той ночи в пещере она знала его способность держать свою необыкновенную силу в руках.

– Прости меня, Гидеон. Я уверена, что ты никогда не обидишь меня.

Их глаза неожиданно встретились.

– Откуда такая уверенность, Гарриет? И почему, интересно, ты мне доверяешь, малышка?

Она почувствовала, что розовеет, и перевела взгляд на лошадей.

– Я очень хорошо тебя знаю, Сент-Джастин. Мы очень близки.

– Поверь, я ни на миг не могу забыть о том, что было между нами. После той ночи я совсем потерял покой, и в этом виновата ты, Гарриет. Ты все время являешься ко мне во сне…

– О… – Гарриет не знала, что ему ответить. Не могла же она рассказать ему, сколько раз Гидеон являлся к ней в ее снах. Упомяни она об этом, и он, пожалуй, попытается тут же овладеть ею. – Я очень сожалею, что ты плохо спишь. Признаюсь, мне тоже не спится…

Гидеон скривился:

– Ну, ты, конечно, озабочена своими ископаемыми зубами. А я, когда у меня бессонница, думаю только об одном – о том, как буду заниматься с тобой любовью, когда наконец ты окажешься в моей постели!

– Гидеон!

– И сейчас, если бы мы не сидели в открытом фаэтоне посреди парка, я бы непременно занялся этим.

– Гидеон, замолчи.

– Помни, ты постоянно соблазняешь своего будущего хозяина, лорда, мисс Померой. – Гидеон улыбнулся, в его голосе звучала скрытая угроза. – И каждый раз, когда ты бросаешь ему вызов, знай, он уже давно обдумывает самые изощренные способы заставить тебя содрогнуться и затрепетать от восторга в его объятиях.

Гарриет, оглушенная таким заявлением, не могла вымолвить ни слова, чем доставила Гидеону огромное удовольствие.

Гарриет сразу почувствовала, что на собрании научного общества леди Янгстрит ведет себя как-то необычно. Затем несколько раз она ловила на себе взгляды лорда Фрея и замечала, что и лорд Эпплгейт смотрит на нее с какой-то непонятной серьезной решимостью. Леди Янгстрит пребывала в странном возбуждении, словно знала очень важную тайну.

В программе заседания научного общества была лекция мистера Криспли. Мистер Криспли сделал весьма скучное сообщение, из которого явствовало, что из древних видов никак не могли произойти современные. Гипотезы, что у современных видов были предшественники, просто смехотворны, заявил он.

– Принять такую идею, – продолжал мистер Криспли предостерегающе и зловеще, – значило бы открыть двери богохульной и антинаучной теории о том, что и человек имеет предшественников, значительно отличавшихся от современного человека.

Разумеется, никто не решился бы заявить обратное, по крайней мере, публично. Жидкие аплодисменты увенчали выступление мистера Криспли.

Когда присутствующие разбились на группки для беседы, лорд Фрей наклонился к Гарриет и пробормотал:

– Превосходное сообщение, не правда ли, мисс Померой?

– Совершенно верно, – вежливо ответила она. – Я несколько огорчена, что совсем не упоминались зубы ископаемых.

– Да, возможно, но про это поговорим в следующий раз. – Лорд Фрей поднялся. – Хорошо, что напомнили мне. Сегодня днем леди Янгстрит, Эпплгейт и я собираемся навестить обладателя самой удивительной коллекции окаменелых зубов. Вы не хотите поехать с нами?

Гарриет вспыхнула от удовольствия:

– Я буду вам очень признательна. Далеко ли живет ваш друг?

– На окраине города, – сказал Фрей. – Мы поедем в экипаже леди Янгстрит.

– Спасибо за ваше любезное приглашение, сэр. Я с радостью ознакомлюсь с коллекцией вашего друга.

– Не сомневаюсь. – Фрей удовлетворенно улыбнулся.

– Я пошлю коротенькую записку тетушке, дам ей знать, что вернусь позднее, – не хочу, чтобы обо мне беспокоились.

– Как пожелаете, – пробормотал Фрей. – А леди Янгстрит попросит своего слугу доставить ваше послание.

Когда все члены Общества разъехались, Гарриет усадили в старомодный дорожный экипаж леди Янгстрит. Хозяйка радушно улыбнулась расположившейся рядом с ней Гарриет.

– Я всегда пользуюсь этим экипажем для поездок, даже в городе, – предупредила она вопрос Гарриет. – Гораздо удобнее, чем в современных колясках.

Фрей и Эпплгейт сели напротив дам на диваны, обтянутые каштановым бархатом. Гарриет удивило несколько странное выражение на лицах ее спутников.

– Это будет самое восхитительное путешествие, – заявила леди Янгстрит.

– Очень надеюсь, – кивнула Гарриет. – Я захватила альбом для зарисовок. Как вы считаете, этот джентльмен, владелец коллекции, разрешит мне сделать некоторые наброски?

– Полагаю, нам удастся его убедить, – отозвался лорд Фрей.

Тяжелый экипаж медленно пробирался сквозь заполненные людьми улицы. Но достигнув окраины города, он уже не тащился еле-еле, кучер то и дело погонял четверку лошадей.