Текст книги "Искушение"

Глава 13

Граф Хардкасл был явно не в восторге от столь неожиданного появления новоиспеченной невестки.

Графиня Хардкасл старалась быть вежливой, но скоропалительная женитьба сына, несомненно, и ее застала врасплох. Гарриет у леди вызывала отвращение, ибо, по ее представлению, Гидеона вынудили вступить в союз с безвестным созданием из Бидллтона.

Что касается самого Гидеона, то он наслаждался произведенным эффектом, прибыв к родительскому порогу с молодой женой.

Безусловно, это не самый радушный прием, который когда-либо оказывали невесткам. Но вместе с тем и не самый холодный, успокаивала себя Гарриет.

Несмотря на ее философское отношение к происходящему, следовало признать, что обед протекал в довольно напряженной обстановке. Граф чопорно восседал на одном конце длинного стола, его супруга – на другом.

Гидеон вальяжно развалился на стуле, точно огромный хищный кот. Глаза его светились настороженным весельем, которое, как уже знала Гарриет, могло внезапно смениться холодным гневом.

– Итак, Гарриет, на днях вы побывали в Лондоне, – тихо проговорила леди Хардкасл.

– Да, мадам, – вежливо отвечала Гарриет, невозмутимо накладывая себе небольшую порцию языка в красносмородиновом соусе, предложенного лакеем. Увы, язык не относился к ее любимым блюдам. – Моя тетя вывезла меня в свет, с тем чтобы я поучилась манерам. Она убеждена, что мне это пригодится, иначе я просто опозорюсь, когда сделаюсь виконтессой.

– Понятно, – отозвалась леди Хардкасл. – И как успехи? Удалось вам приобрести манеры?

– Увы, нет, – призналась Гарриет, кладя на тарелку порцию картофеля. Внезапно она ощутила, как сильно разыгрался у нее аппетит. И немудрено. День был так насыщен событиями, начиная свадьбой и кончая утомительной поездкой в Хардкасл-Хаус. – Во всяком случае, не полностью. К тому же выяснилось, что не столь важно иметь изысканные манеры, будучи замужем за Сент-Джастином, поскольку сам он напрочь их лишен.

Леди Хардкасл невольно вздрогнула. Она умоляюще взглянула на графа, но тот только что-то невнятно пробурчал.

Гидеон, усмехнувшись, поднял бокал:

– Мадам жена, признаться, я просто сражен тем, сколь нелестного мнения вы о моих манерах.

Гарриет бросила на него осуждающий взгляд:

– Но, согласитесь, это сущая правда. Вы находите истинное удовольствие, поддразнивая всех и вся в обществе. И лезете в ссору по малейшему поводу. Вы думаете, я уже забыла о вашей возмутительной выходке, когда вы намеревались бросить вызов бедняге Эпплгейту?

– Что еще за вызов? – забеспокоился граф.

– Боже милостивый, Гидеон, мальчик мой! Надеюсь, ты не провоцировал ссору с Эпплгейтом? – встревожилась леди Хардкасл.

Гидеон выглядел усталым, но когда он посмотрел на Гарриет, в его глазах горел опасный огонек.

– Ее затеял Эпплгейт.

– Какого дьявола молодому Эпплгейту ввязываться в дело, которое может повлечь за собой вызов? – вспылил граф.

– Он похитил Гарриет и пытался умчать ее в Гретна-Грин. Я настиг их вчера на Северной дороге, – вежливо ответствовал Гидеон.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

– Похитил ее? О Боже! – Леди Хардкасл переводила глаза с Гидеона на Гарриет. – Я не могу в это поверить!

– И правильно делаете, – поддержала ее Гарриет. – Откровенно говоря, это не было похищением в истинном смысле этого слова. Но Сент-Джастин дьявольски упрям, разве он способен понять, что произошло всего лишь досадное недоразумение. Впрочем, причин для беспокойства нет: все уже в прошлом, поединок не состоится. Я не права, милорд?

Гидеон пожал плечами:

– Все именно так, как вы сказали. Я согласился не вызывать Эпплгейта.

– Вы меня совершенно запутали, – пожаловалась леди Хардкасл.

Гарриет быстро кивнула:

– Вот именно. Сент-Джастин частенько вводит в заблуждение окружающих. Это его беда, если угодно знать мое мнение. Он идет напролом, никого не посвящая в свои планы. Что вполне понятно.

Граф бросил на нее грозный взгляд:

– Что вы подразумеваете под словом «понятно»? Какого черта он не объяснится?

Прежде чем ответить, Гарриет не спеша прожевала картофель.

– А причина кроется в следующем. Наше общество с его именем связывает только самое дурное. Безусловно, Гидеон устал от подобного обращения и решил сам провоцировать окружающих. Увы, но таково его превратное представление о развлечениях.

Гидеон, слабо улыбнувшись, вцепился зубами в кролика, поданного с приправой карри.

– Но это же смешно, – прошептала леди Хардкасл, бросив на сына укоризненный взгляд.

– Позвольте с вами не согласиться, не так уж и смешно. Впрочем, легко догадаться, откуда у него взялась эта привычка. Гидеон очень упрям. И весьма самонадеян. К тому же, предпочитает свои планы держать в секрете. Несомненно, его скрытность вызывает определенные трудности.

– Вы неподражаемы, мадам. – Гидеон насмешливо склонил голову. – О, как прекрасны первые дни супружества, когда молодая жена замечает только лучшие качества мужа.

Граф оставил реплику сына без внимания. Его проницательный взгляд остановился на Гарриет.

– Мне известно, что ваша помолвка произошла при весьма необычных обстоятельствах. Эти также досадное недоразумение?

– Право же, граф! – взволнованно одернула мужа леди Хардкасл. – Едва ли это приличествующая тема для беседы за обеденным столом.

Но Гарриет поспешила успокоить хозяйку ободряющим жестом:

– Вовсе нет. Я не прочь обсудить скандальные подробности моей помолвки. Откровенно говоря, для меня это был день неудачно сложившихся обстоятельств. Хотя все было спровоцировано мной. Я оказалась безнадежно скомпрометированной, и бедняге Сент-Джастину, дабы сохранить свою честь, не оставалось ничего другого, как жениться на мне. Похоже, мы нашли лучший выход, не правда ли, милорд? – Она послала Гидеону ослепительную улыбку.

– Да, – отозвался Гидеон. – Именно таковы были наши намерения. И, должен заметить, сейчас наши дела обстоят не так уж и плохо. Не сомневаюсь, что Гарриет со временем приспособится к семейной жизни.

– Ха! – резко возразила Гарриет. – Не мне, а вам, милорд, предстоит приспосабливаться.

Гидеон только сдвинул брови в молчаливом протесте.

– И все-таки, каковы были действительные события, предшествующие вашей помолвке? – сердито вопросил граф.

– Хорошо, – вздохнула Гарриет. – Гидеон просто устроил ловушку на воровскую шайку, прятавшую добычу в моих пещерах.

– В пещерах Хардкаслов, – сухо поправил Гидеон.

– Воры?! – в замешательстве воскликнула леди Хардкасл. – Ради Бога, какие еще воры?

– Что такое? – непонимающе уставился на сына граф. – Мне не докладывали, что в наших владениях появились воры.

Гидеон небрежно пожал плечом:

– Вы давно потеряли всякий интерес к тому, что происходит в ваших владениях, сэр. Не вижу необходимости надоедать вам скучными подробностями.

Глаза Хардкасла злобно сверкнули.

– Черт бы побрал вашу самонадеянность, Гидеон!

– Я согласна с вами, – одобрила замечание графа Гарриет. – Это так похоже на него, сэр. Гидеон крайне самонадеян.

– Закончите все-таки историю про воров, – мрачно проворчал Хардкасл, весьма напоминая своего сына в те минуты, когда тот находился в дурном расположении духа.

Теперь мне понятно, откуда у него эта черта, – прошептала Гарриет.

Гидеон ухмыльнулся:

– Расскажите ему, что произошло дальше, дорогая моя.

– Что ж, – любезно согласилась Гарриет. – В ту ночь, когда была устроена западня, один из шайки взял меня заложницей. Вынуждена признать, в том была моя вина. Но беды не случилось бы, если бы Сент-Джастин предварительно, как я предлагала, обсудил план действий со мной.

– О Боже мой! – ахнула леди Хардкасл. – Заложницей?!

– Сент-Джастин смело бросился мне на помощь, но когда он нашел меня, уже начался прилив, и вода хлынула в пещеры. – Гарриет метнула взгляд через стол на мрачно нахмурившегося Хардкасла. – Надеюсь, вы представляете, как коварны приливы у Аппер-Биддлтона?

– Да, представляю. – Кустистые брови графа сошлись в одну линию. – Эти пещеры довольно опасны.

– Согласен с вами, сэр, – спокойно отозвался Гидеон, – но, к сожалению, мне не удалось убедить в этом мою жену.

– Чепуха, – вмешалась Гарриет, – приливы не представляют никакой опасности, если следить за ними и отмечать свой путь среди отвесных скал. Но, повторяю, именно в тот злополучный вечер мы с Сент-Джастином оказались запертыми приливом в пещере и были вынуждены провести там ночь, и на следующее утро он посчитал своим долгом сделать мне предложение.

– Ясно. – Леди Хардкасл дрожащими пальцами взяла бокал с вином.

– Само собой разумеется, я пыталась отговорить его, – сочувственно продолжала Гарриет, – ибо не видела препятствий к тому, чтобы прожить в Аппер-Биддлтоне с погибшей репутацией до конца дней своих. Ведь, по крайней мере, репутация не играет особой роли при коллекционировании окаменелостей. Но Сент-Джастин проявил завидную настойчивость.

Леди Хардкасл закашлялась, едва не поперхнувшись вином. Дворецкий поспешил к ней, но графиня жестом остановила его:

Все хорошо, Хоукинс, спасибо.

Граф по-прежнему неотрывно смотрел на Гарриет:

– Вы собираете окаменелости?

– Да, сэр. – Гарриет показалось, что во взгляде Хардкасла мелькнул интерес. – Вас занимают вопросы геологии?

– Да, когда-то занимали. В то время мы жили в Аппер-Биддлтоне, и мне посчастливилось отыскать несколько прелюбопытнейших экземпляров.

Гарриет была мгновенно заинтригована:

– Вы сохранили их, милорд?

– Да, они где-то лежат. Я не видел их уже много лет. Наверное, их сможет найти Хоукинс или экономка. Желаете взглянуть?

Гарриет горела энтузиазмом. Она даже решила доверить графу тайну зуба. В конце концов, теперь они одна семья.

– Я предпочла бы это всему на свете, сэр. Кстати, недавно я обнаружила любопытнейший зуб. Вы знаете что-нибудь о зубах, милорд?

– Немного. – Хардкасл задумался. – Какому виду принадлежит ваш?

– Мой зуб очень своеобразный, я до сих пор не идентифицировала его, – пустилась в объяснения Гарриет. – По-видимому, он принадлежал большому ящеру, но крепился он не к челюсти, как бывает у ящеров, а к десне. Я все-таки склонна считать, что это зуб плотоядного животного, и довольно крупного. Огромного плотоядного.

– В десне, хм? Огромного, говорите? – Граф помедлил:

– Может быть, это зуб крокодила?

– О нет, сэр. Только не крокодила. Я думаю, скорее, гигантской рептилии.

– Весьма любопытно, – пробормотал граф. – В самом деле, весьма любопытно. Следовало бы посмотреть в моей коллекции, не найдется ли там чего-нибудь подобного. Признаться, я уже позабыл, что именно хранится в моих коробках.

– Почему бы нам не заняться этим после обеда, милорд? – тут же предложила Гарриет.

– Не вижу причин откладывать поиски, – согласился Хардкасл.

– Благодарю вас, сэр. – Гарриет перевела дыхание. – Я захватила зуб с собой. Он был в моем ридикюле, когда меня похитили… то есть когда я отправилась с друзьями на небольшую загородную прогулку.

Гидеон насмешливо посмотрел на леди Хардкасл:

– Если вы немедленно не вмешаетесь, мадам, то вашей светской беседе придет конец. Если Гарриет завела речь об ископаемых, ее почти невозможно остановить. Она уже ни за что не отвлечется от этого предмета.

Намек достиг цели.

– Надеюсь, изучение ископаемых может подождать до завтра, – решительно заявила леди Хардкасл.

Гарриет постаралась скрыть свое разочарование:

– Разумеется, мадам.

– Хоукинсу и экономке потребуется время, чтобы отыскать корзины, в которых хранятся находки его светлости, – попыталась утешить ее леди Хардкасл. – Не могу же я распорядиться, чтобы они занимались поисками в столь поздний час.

– Вы правы, – согласилась Гарриет, хотя и не понимала, почему бы и не отправить прислугу на поиски Хардкасловых корзин с окаменелостями. В конце концов, еще не так уж и поздно.

– А сейчас, Гарриет, вы непременно должны рассказать нам о сезоне, – попросила леди Хардкасл. – Я не была на лондонских сезонах с… – Она запнулась. – В общем, довольно давно.

Гарриет попыталась поддержать светскую беседу, но давалось это ей с превеликим трудом, поскольку ей не терпелось расспросить графа об ископаемых.

– Мне кажется, сезон – это так волнующе. Но только для тех, кому он по душе. Моя сестра вся светилась от восторга, она и на следующий год собирается в столицу.

– А на вас сезон разве не произвел впечатления? – спросила леди Хардкасл.

– Увы, нет, – улыбнулась Гарриет. – За исключением вальса. Мне понравилось вальсировать с Сент-Джастином.

Гидеон поднял бокал, салютуя жене, и улыбнулся:

– Взаимно, мадам.

Гарриет была польщена его галантностью.

– Благодарю вас, сэр. – Она обратилась к леди Хардкасл:

– Мне больше всего запомнилось в Лондоне Общество любителей древностей и ископаемых, в которое я вступила.

Хардкасл отозвался с дальнего конца стола:

– Когда-то я был его членом. Разумеется, я уже много лет не посещаю заседаний общества…

Гарриет радостно повернулась к графу:

– Сейчас это довольно большая группа, в его заседаниях участвуют несколько весьма просвещенных людей. К сожалению, я не успела познакомиться с теми, кто хорошо разбирается в зубах.

– Ну вот, она опять принялась за свое, – предупредил графиню Гидеон. – Лучше остановите ее, иначе беседа снова перейдет на ископаемые.

Гарриет вспыхнула:

– Прошу прощения, мадам. Мне постоянно делают замечание, что я слишком увлечена окаменелостями.

– Не беспокойтесь, дорогая, – смилостивилась леди Хардкасл. Она взглянула на мужа:

– Когда-то его светлость был страстно увлечен этим предметом. Однако я забыла, когда в последний раз он заводил речь об ископаемых. Тем не менее, согласитесь, это несколько ограничивает нашу беседу. Не могли бы вы рассказать что-нибудь интересное о Лондоне?

Гарриет старательно наморщила лоб.

– Откровенно говоря, вряд ли, – наконец призналась она. – Если честно, я предпочитаю жить в деревне. И жду не дождусь возвращения в Аппер-Биддлтон, чтобы продолжить работы в моей пещере.

Гидеон бросил на нее снисходительный взгляд:

– Как видите, для человека, предпочитающего посвятить себя фамильным землям, я нашел идеальную жену.

– Я с превеликим удовольствием буду сопровождать Гидеона в его поездках по владениям Хардкаслов, – радостно воскликнула Гарриет. – Я буду исследовать неизведанную территорию в поисках ископаемых.

– Какое облегчение узнать, что в этом браке и для вас нашлось что-то приятное, – изрек Гидеон. – На какое-то время мне показалось, что вы не получили никаких выгод от нашего союза. Я убежден, что такие пустяки, как древний титул и несколько доходных имений не столь важны для страстной собирательницы ископаемых, коей вы являетесь.

Граф и графиня удивленно воззрились на сына.

Гарриет сморщила носик.

– Теперь вам понятно, что я имела в виду? – обратилась она к леди Хардкасл. – Гидеон не в силах удержаться от того, чтобы при первой же возможности не поддразнить окружающих. Это давно вошло у него в привычку.

Когда трапеза закончилась, Гидеон, откинувшись на спинку стула, с удовольствием наблюдал, как графиня старательно намекает Гарриет, что им следует выйти из-за стола и удалиться в гостиную.

– Оставим джентльменов за портвейном, – произнесла, наконец, леди Хардкасл.

– Не возражаю, если они выпьют его при нас, – радостно отозвалась Гарриет. Гидеон усмехнулся:

– Вам явно недостает светского воспитания, моя дорогая. Графиня пытается вежливо намекнуть вам, что нужно выйти из-за стола. Вы должны это сделать, чтобы предоставить возможность джентльменам мертвецки напиться наедине.

Гарриет нахмурилась:

– Надеюсь, у вас нет привычки так сильно напиваться, милорд. Я, как и мой отец, никогда не одобряла пьянства.

– Я постараюсь не напиваться до бесчувствия, чтобы сегодня ночью выполнить свои супружеские обязанности, дорогая. Как вы помните, впереди у нас первая брачная ночь.

Гарриет слегка покраснела, уловив намек в его замечании. Графиня, однако, была отнюдь не в восторге.

– Гидеон! Постыдись говорить такое! – леди Хардкасл яростно набросилась на сына. – Вы в приличном доме, ведите себя подобающим образом. Вам прекрасно известно, что о таких вещах не говорят за столом. За последние шесть лет ваши манеры совсем испортились.

– Черт возьми, Гидеон, – пробормотал граф. – Вы совсем смутили это дитя! Немедленно извинитесь перед вашей молодой женой.

Гарриет дерзко улыбнулась Гидеону:

– Да, Сент-Джастин, пожалуйста, извинитесь. Не верится, что когда-нибудь услышу ваши извинения. Я сгораю от нетерпения их услышать.

Поднявшись, Гидеон отвесил жене изысканный поклон. Взор его заблистал.

– Мои извинения, мадам. Я не хотел оскорбить ваши нежные чувства.

– Очень мило. – Гарриет обернулась к родителям Сент-Джастина:

– Это было проделано так галантно, не правда ли? Я питаю большие надежды на то, что в конце концов он научится появляться в обществе, не вызывая всеобщего переполоха.

Графиня резко встала со стула. Губы ее сжались в узкую полоску.

– Полагаю, нам с Гарриет все-таки следует удалиться в гостиную.

Гарриет грациозно поднялась:

– Да, нам лучше уйти, прежде чем Сент-Джастин выскажет еще что-нибудь оскорбительное. Умоляю вас, милорд, в мое отсутствие ведите себя прилично.

– Я постараюсь, дорогая, – ответствовал Гидеон.

Он наблюдал, как его мать и Гарриет выплывают из столовой. Когда дверь за ними закрылась, виконт снова сел.

В комнате повисла тишина. Хоукинс выступил вперед и наполнил бокалы Гидеона и графа портвейном. Затем дворецкий удалился.

Мужчины хранили молчание. Гидеон не пытался нарушить его. Впервые за долгое время они с отцом остались наедине. Если Хардкасл желает поговорить с ним, решил Сент-Джастин, то почему бы ему не начать первым?

– А она весьма своеобразная, – наконец произнес граф. – Я хочу сказать, что в ней есть что-то…

– Да, она необычна. Это одна из привлекательных черт Гарриет.

Вновь воцарилось молчание.

– Конечно, не совсем то, что я ожидал, – признался Хардкасл.

– После Дидре, имеете в виду? – Гидеон пригубил терпкий портвейн и принялся изучать изящную гравировку на серебряном подсвечнике, стоящем перед ним. – Я стал старше на шесть лет, сэр. И, несмотря на все свои промахи, я редко повторяю старые ошибки.

Хардкасл хмыкнул:

– Хотите сказать, что на этот раз у вас хватило порядочности поступить должным образом?

Рука Гидеона сжала бокал.

– Нет, сэр. Хочу сказать, что наконец-то встретил женщину, которой могу доверять.

И снова в столовой повисло молчание.

– Судя по всему, ваша жена полностью доверяет вам, – тихо проговорил Хардкасл.

– Да. И, признаться, это весьма приятное ощущение. Ведь мне целую вечность никто не доверял.

– Да, но, черт возьми, чего вы ждали после скандала с Дидре? – вспылил Хардкасл.

– Доверия.

Хардкасл хлопнул ладонью по столу с такой силой, что бокалы подпрыгнули.

– Девушка была беременной. Вы разорвали помолвку как раз перед тем, как она застрелилась. Она рассказала своему отцу, что вы изнасиловали ее, а потом бросили. Что мы должны были думать?

– Что, вероятно, она лгала.

– Но зачем ей лгать? Ради Бога, ведь она же собиралась покончить с собой. Ей нечего было терять.

– Не знаю, что заставило ее так поступить. Она была явно не в себе, когда пришла ко мне в последний раз. Она… – Гидеон умолк.

Объяснить, какой была Дидре в последний вечер, было невозможно. Сент-Джастин тогда сразу понял: в том, что она внезапно принялась соблазнять его, было что-то странное.

Несколько месяцев Дидре оставляла без ответа его робкие, чрезвычайно целомудренные поцелуи и вдруг неожиданно сама упала в его объятия. В ней чувствовалось какое-то исступленное отчаяние. Что-то говорило Гидеону: здесь замешан другой мужчина.

И когда он высказал ей свои подозрения, Дидре рассвирепела. Ее раскаленные слова до сих пор звучали в ушах Гидеона: «Да, здесь замешан другой. Я счастлива, слышите вы, Чудовище, я счастлива, что меня не коснулись ваши огромные уродливые лапы! Вряд ли я бы вынесла ваше прикосновение. Мне ненавистно ваше отвратительное лицо, нависшее надо мной. Неужели вы могли поверить, что я возжелала заняться с вами любовью? Неужели вы думали, что я мечтаю выйти за вас замуж? Принять ваше предложение заставил меня отец!»

Граф сделал изрядный глоток портвейна:

– Если в истории был замешан другой мужчина, то почему она не созналась в этом? Оставила бы записку или что-нибудь в этом роде. Невыносимый вы человек. Вы представить себе не можете, как ваша бедная мать пыталась убедить себя, что девушку соблазнил кто-то другой. Но факты упрямо свидетельствовали об обратном.

– Наверное, нам лучше сменить тему, – предложил Гидеон.

– Черт вас подери, мой первый и единственный внук умер вместе с Дидре Раштон!

– Нет, черт возьми, это не ваш, а чей-то другой внук погиб вместе с Дидре! Это был не мой ребенок! – взорвался Гидеон.

– Ради Бога, Гидеон, поосторожнее с бокалом.

– В последний раз, – прорычал Сент-Джастин, – клянусь вам своей честью, – даже учитывая, что вы не считаете меня человеком чести, – я не соблазнял Дидре Раштон! Я никогда не дотрагивался до нее! Черт возьми, если хотите знать правду, она терпеть не могла моих прикосновений и ясно дала это понять!

Огромным усилием воли Гидеон поборол гнев. Очень осторожно поставил бокал на стол. Отец взглянул на него с беспокойством.

– Возможно, вы и правы, – проговорил Хардкасл, – нам лучше сменить тему.

– Да. – Гидеон перевел дух. – Прошу прощения за излишнюю театральность, сэр. Наверное, за эти годы я должен был понять всю бесполезность подобного поведения. Но в этом вы должны упрекать мою жену. Она твердо убеждена, что я слишком скрытен. – Виконт мрачно усмехнулся. – Но вы по себе можете судить, что происходит, когда я пытаюсь объясниться. Мне просто никто не верит.

– Никто, кроме вашей жены? – холодно осведомился Хардкасл.

– Она поверила в мою невиновность сразу, еще до того, как я потрудился все объяснить, – ответил Гидеон не без чувства глубокого удовлетворения. – Фактически, я никогда не рассказывал ей историю целиком. Но Гарриет посреди переполненного зала заявила свету, что, несомненно, отцом ребенка был не я, а другой мужчина.

– Не приходится удивляться, что вы женились на Гарриет, – сухо заметил граф.

– Не приходится… Какой же предмет вам хотелось со мной обсудить, сэр?

Хардкасл молча изучал своего сына.

– Наверное, следует поговорить о похитителях. Расскажите мне о негодяях, прятавших награбленное добро в пещерах.

Гидеону пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к недавним событиям.

– В общем-то, здесь особенно не о чем рассказывать. Я устроил ловушку с помощью полицейского с Боу-стрит. Мы схватили тех, кто укрывал там ценности.

Как вам удалось напасть на их след?

Гидеон криво усмехнулся:

– Гарриет в поисках ископаемых обнаружила пещеру с тайником. Она вызвала меня в Аппер-Биддлтон и потребовала заняться расследованием как можно скорее, поскольку ей не терпелось продолжить работу в пещере. Если вы еще не догадались, могу сообщить, что в характере Гарриет есть деспотичная черта.

– Понятно. Итак, вы поймали воров и, между делом, приобрели Гарриет.

– Да, именно так. – Зажав бокал с портвейном в ладонях, Гидеон созерцал рубиновые блики. – Меня беспокоит только одно. Я думаю, там был четвертый, главарь шайки. Но мы его не поймали.

– Что заставляет вас так считать?

– Во-первых, когда я допросил преступников, они дружно сознались, что получали инструкции от таинственного незнакомца, который тщательно скрывал свое лицо. И я склонен им верить.

– Почему?

– Вещи, обнаруженные в пещере, были превосходного качества, исключительно высокого мастерства и не принадлежали ни одному из лучших домов Аппер-Биддлтона. Если желаете знать, ни один из троих, схваченных нами, не разбирается в ценностях. Они, скорее, просто разбили бы окно приглянувшегося им дома и вынесли бы все, что попало под руку.

– Понимаю, – медленно произнес Хардкасл.

– Более того, когда сыщик вернул кое-что из ценных вещей их законным владельцам в Лондоне, он выяснил, что никто даже не подозревал, что стал жертвой грабителей: просто иногда кто-то случайно замечал, что вещь исчезла.

Никто не замечал взлома? – поразился Хардкасл.

Гидеон отрицательно покачал головой:

– Дело в том, что там не было разбитых окон или взломанных дверей, которые могли бы насторожить владельцев. Вообразите, насколько велики Хардкасл-Хаус или Блэкторн-Холл. Даже ваш дом в Лондоне огромен. Если никто не взломал дверь и не разбил окно, чтобы забраться внутрь, вы поймете, что ограблены, только обнаружив пропажу, не так ли?

– Полагаю, вы правы. А как же прислуга?

– Если верить сыщику Добсу с Боу-стрит, именно прислуга чаще всего замечала пропажу.

Граф смотрел на Гидеона со все возрастающим любопытством.

– Каковы же ваши заключения?

– По-моему, существует некто, имеющий возможность обследовать дом перед ограблением и выяснить, какие имеются ценности и где они лежат. Затем этот человек устраивает похищение – аккуратно и профессионально, то есть без разбитых стекол и сорванных замков.

– Вы считаете, что главарь по-прежнему на свободе?

– Уверен, ведь нам не удалось его схватить. – Гидеон допил портвейн. – И вот что любопытно: кроме того, что у него наметанный глаз, он, безусловно, вхож в лучшие дома.

– И знает пещеры у Аппер-Биддлтона, – заключил Хардкасл.

– Да, причем знает их прекрасно.

– Не так уж и много людей соответствует вашему описанию, – заметил Хардкасл.

– Напротив, – мрачно улыбнулся Гидеон. – Любой из тех, кто годами рыщет в поисках окаменелостей в Аппер-Биддлтоне. Многие из них джентльмены и приняты в обществе. В том числе и вы, сэр.

– Я?!

– Вы идеально подходите под описание – джентльмен, разбирающийся в драгоценностях, свободно чувствующий себя в лучших гостиных, а также знаток пещер Аппер-Биддлтона.

Граф был поражен. Глаза его полыхали яростью.

– Как вы осмеливаетесь намекать на подобное в отношении собственного отца?

Резко поднявшись с кресла, Гидеон склонил голову в холодном поклоне:

– Прошу прощения, сэр. Я не делал никаких намеков. Разумеется, я не подозреваю вас в воровстве. Ваша честь вне подозрений. Никто не может обвинить вас.

– Черт возьми, я того же мнения.

– Более того, как управляющий вашими имениями, я хорошо знаком с размерами вашего состояния. Вам нет нужды прибегать к грабежу. Итак, я исключаю вас из списка подозреваемых.

– Слава Богу! – бушевал Хардкасл. – И вы не постыдились, как вы могли вообще говорить такое, неблагодарный! Даже намекать, что я могу быть в числе подозреваемых. Это уже слишком, сэр.

Гидеон направился к двери:

– Необычное чувство, не правда ли?

– Какое? – раздраженно бросил граф.

– Обнаружить, что ваша честь подвергается сомнению, и понимать при этом, что доказать свою невиновность невозможно?

Не дожидаясь ответа, Гидеон вышел из комнаты, притворив за собой дверь.