Автор книги: Джейн Макгонигал
Жанр: Зарубежная компьютерная литература, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Это довольно мощный спецэффект. Мы улучшаем не только своих персонажей, но и весь мир. Один игрок написал восторженный отзыв о фазировании: «Достигается ли данный эффект за счет технических “наворотов” или это просто магия, непонятно. Все полностью интегрировано, и это невероятно приятно. Ты чувствуешь себя так, будто твои действия оказывают существенное влияние на окружающий мир»[82]82
Calvert, Justin. “Wrath of Lich King Review.” Gamespot. November 13, 2008. https://www.gamespot.com/reviews/world-of-warcraft-wrath-of-the-lich-king-review/1900-6201906/.
[Закрыть].
В конечном счете именно это и есть одна из вещей, к которым мы больше всего стремимся в жизни. В своем исследовании The Pleasures of Sorrow and Work[83]83
Издана на русском языке: Боттон А., Радости и печали работы. М.: Юнайтед Пресс, 2014. Прим. ред.
[Закрыть] Ален де Боттон утверждает, что работа «значима только тогда, когда она быстро попадает в руки ограниченного числа людей, а значит, в те места, где отдельные работники могут установить воображаемую связь между тем, что они сделали на протяжении рабочего дня, и своим влиянием на окружающих»[84]84
De Botton, Alain. The Pleasures and Sorrows of Work (New York: Pantheon, 2009), 80. (Ален де Боттон. Радости и печали работы. М.: Юнайтед Пресс, 2010.)
[Закрыть]. Другими словами, мы должны находиться близко к самому действию, а также сразу видеть непосредственные результаты, для того чтобы работа удовлетворяла наше стремление оказывать влияние на окружающий мир. При отсутствии явных результатов, которые мы можем однозначно связать со своими усилиями, получать истинное удовлетворение от работы невозможно. К сожалению, именно такая ситуация складывается в нашей повседневной трудовой жизни.
В книге Shop Class as Soul Craft («Уроки труда для души») писатель и мастер по ремонту мотоциклов Мэтью Кроуфорд анализирует психологические различия между физическим трудом и повседневной офисной работой. Вот что он говорит:
Многие из нас занимаются работой, которая кажется скорее сюрреалистичной, чем реальной. Если вы работаете в офисе, то вам нередко бывает трудно заметить какой бы то ни было очевидный результат своих усилий. Чего вы достигли к концу того или иного дня? Если цепочка причинно-следственных связей непрозрачна, а ответственность размыта, опыт личной субъектности может быть труднодостижимым. …Существует ли более «реальная» альтернатива?[85]85
Crawford, Matthew. “The Case for Working with Your Hands.” New York Times Magazine, May 21, 2009. http://www.nytimes.com/2009/05/24/magazine/24labor-t.html.
[Закрыть]
Может быть, это и не совсем то решение, о котором говорит Кроуфорд, но такие игры, как World of Warcraft, и есть более «реальная» альтернатива нематериальности большей части повседневной работы. Несмотря на то что мы считаем компьютерные игры виртуальным опытом, они обеспечивают нам реальную субъектность – возможность делать то, что кажется реальным, поскольку предоставляют измеримые результаты и шанс непосредственно воздействовать на виртуальный мир. Кроме того, геймеры, разумеется, работают руками, даже если при этом манипулируют цифровыми данными и виртуальными объектами. До тех пор пока мир реальной работы не изменится к лучшему, игры вроде WoW будут удовлетворять базовую потребность человека чувствовать себя продуктивным.
Вот что необходимо, чтобы работа нас устраивала: она должна ставить перед нами четкие, быстро реализуемые цели, а также предоставлять прямую, наглядную обратную связь. Игра World of Warcraft справляется с этим блестяще, причем непрерывно. В итоге геймеры во всем мире ежедневно тратят на нее 30 миллионов часов. Вне всякого сомнения, при наличии тысяч возможных квестов, неизменно ускользающего эндгейма и сервера, который создает для вас все больше препятствий и противников каждый раз, когда вы входите в игру, World of Warcraft – одна из самых притягательных рабочих систем. Благословенная продуктивность, обеспечиваемая этой игрой, может привлечь даже тех, кто безумно любит свою реальную работу – в том числе и меня.
Когда я впервые села играть в WoW, мой друг Брайан весело предупредил меня: «World of Warcraft – самая мощная капельница продуктивности из когда-либо созданных». Он не шутил. В те выходные я посвятила WoW 24 часа, что было примерно на 23 часа больше, чем я планировала. Что я могу сказать? Там была масса работы по спасению мира.
После прохождения каждого квеста я получала очки опыта и золото. Но важнее очков или сокровища было то, что с той минуты, как я вошла в онлайн-королевство Азерот, у меня появилось множество целей. Каждый квест сопровождался четкими, актуальными инструкциями: куда идти, что делать и почему судьба королевства зависит от того, насколько быстро я выполню свою задачу.
Когда наступило утро понедельника, мысль о возвращении к реальной работе вызвала у меня неприятие. Я знала, что это неразумно, но часть меня хотела и дальше зарабатывать очки опыта, копить богатство, собирать «плюс один» и ставить в списке дел галочки напротив квестов по спасению мира. Помнится, мой муж сказал: «Просто участие в игровом процессе WoW кажется гораздо более продуктивным».
Разумеется, я вернулась на работу. Но мне понадобилось время, чтобы избавиться от ощущения, что мне лучше заниматься повышением уровня. В глубине души я чувствовала, что добиваюсь в Азероте большего, чем в реальной жизни. То была «капельница продуктивности», которую так хорошо обеспечивает WoW. Эта игра создает непрерывный поток работы и вознаграждения столь же надежно, сколь и капельница с морфином.
Играя в WoW, мы достигаем вершины блаженства благодаря собственной продуктивности, несмотря на то что работа ненастоящая. Ведь эмоциональное вознаграждение вполне реально, а для геймеров важно именно это.
WORLD OF WARCRAFT – пример чрезвычайно масштабной, приносящей удовлетворение работы. Геймеры проводят в этой рабочей среде очень много времени.
Однако есть микроигры, создающие приятное чувство потенциала и продуктивности. Их называют казуальными, и они предоставляют приносящую удовлетворение работу на очень короткие промежутки времени, от нескольких минут до часа. Когда такие периоды чередуются с текущей работой, они, как ни странно, способны повысить удовлетворенность повседневной жизнью.
«Казуальные игры» – отраслевой термин для игр, которые, как правило, просты в освоении, не отнимают много времени и требуют гораздо меньше компьютерной памяти и вычислительной мощности, чем другие компьютерные и видеоигры. (В них часто играют прямо в браузерах или на мобильных телефонах.) Казуальные игры требуют меньшей самоотдачи, чем большинство видеоигр: игрок может играть в любимую игру всего 15 минут в день, несколько раз в неделю.
Даже если вы не причисляете себя к геймерам, вы наверняка играли в одну из казуальных игр, в частности в разные варианты солитера и игры Minesweeper («Сапер»), которые предустановлены на многих компьютерах. Среди других культовых казуальных игр следует упомянуть Bejeweled, в которой нужно группировать яркие драгоценные камни по три (категория «три в ряд»); Diner Dash – игра-симулятор официантки; и одну из моих любимых игр Peggle, в которой вы должны прицеливаться и выстреливать шары так, чтобы выбивать блоки на психоделическом поле, напоминающем игровой автомат патинко.
Большинство казуальных игр однопользовательские, что позволяет геймерам уделять им несколько минут каждый раз, когда они особенно в этом нуждаются. Пожалуй, одно из мест, где нам больше всего нужен стимул в виде игры, – офис. Впрочем, в этом нет ничего удивительного.
Согласно результатам недавно проведенного крупного исследования с участием руководителей высшего звена, в том числе исполнительных, финансовых директоров и президентов компаний, 70 процентов топ-менеджеров регулярно играют в казуальные игры на работе. Да, именно так: подавляющее большинство руководителей высшего звена сообщают о том, что ежедневно делают перерыв на компьютерные игры, который длится в среднем от пятнадцати минут до часа.
Как топ-менеджеры объясняют свою склонность играть во время работы? Большинство говорит, что игры помогают им снять напряжение. В этом есть смысл: казуальные игры, несомненно, снижают уровень стресса на работе гораздо эффективнее, чем более пассивные способы, например просмотр сайтов. Преодолевая необязательные препятствия посреди рабочего дня, эти руководители пробуждают в себе чувство самомотивации. Они смещают направленность осознания с воздействия реальной работы, поступающего извне (или негативного стресса), на воздействие игровой работы, генерируемое изнутри (или позитивный стресс). Руководители, участвовавшие в исследовании, сообщили, что, немного поиграв в компьютерную игру, они становятся «гораздо увереннее, энергичнее и сосредоточеннее» – а ведь это отличительные особенности эустресса. И самое примечательное, свыше половины опрошенных топ-менеджеров утверждают, что игра во время работы позволяет им «чувствовать себя более продуктивными»[86]86
Reinecke, Leonard, “Games at Work.”
[Закрыть]. На первый взгляд это заявление абсурдно – играть в игры, чтобы чувствовать себя более продуктивными на работе? На самом же деле оно лишь доказывает, насколько сильно все мы нуждаемся в простой физической работе, которая создает ощущение истинной продуктивности. Мы прибегаем к играм для того, чтобы они помогли нам ослабить неприятное чувство от того, что в реальной работе мы нередко не добиваемся успехов и не оказываем никакого влияния.
Ален де Боттон пишет: «Задолго до того, как мы начали зарабатывать деньги, мы знали о необходимости постоянно чем-то заниматься: нам было знакомо чувство удовлетворения, которое возникало, когда мы укладывали кирпичи, наливали воду в сосуды и выливали ее, а также перекидывали песок из одной ямы в другую, не заботясь о высшей цели своих действий»[87]87
De Botton, The Pleasures and Sorrows of Work, 260.
[Закрыть]. В казуальных играх у нас тоже нет никакой высшей цели – мы просто наслаждаемся своей способностью что-то совершать.
БУДЬ ТО КОРОТКИЙ, простой всплеск продуктивности во время видеоигры или вход в необъятные миры, вовлекающие нас в бесконечную череду приносящих удовлетворение действий, – в любом случае игры позволяют испытывать то неуловимое чувство личной субъектности и влияния на мир, где наша работа может быть сложной и интересной, но результаты наших усилий нередко не видны.
Игровая работа, продуманная на самом высоком уровне, воспринимается как более продуктивная, потому что кажется более реальной: обратная связь гораздо устойчивее и быстрее, а воздействие заметнее и нагляднее. Поэтому для многих из нас, кого не полностью удовлетворяет постоянная работа или кто не чувствует, что она оказывает какое-либо воздействие, игровая работа – настоящий источник вознаграждения и удовлетворения.
Впрочем, подобно тому как накопление достижений и выполнение работы приносит удовольствие, многократные неудачи тоже заряжают энергией, хотя и совершенно иначе. Это подводит нас к следующему внутреннему вознаграждению и своего рода противовесу работе, приносящей удовлетворение. Речь идет о надежде на успех, но необязательно о его достижении.
Глава 4. Увлекательные неудачи и больше шансов на успех
* * *Никто не любит проигрывать. Так почему же, несмотря на то что 80 процентов времени геймеры терпят неудачи, им все равно нравится играть?
Исследователь игр Николь Лазарро любит озадачивать публику трудными вопросами, и этот – один из ее любимых. Лазарро – эксперт по игровым эмоциям – уже двадцать лет работает в игровой индустрии как консультант по гейм-дизайну. Она рассказывает о результатах своих исследований и дает представителям отрасли рекомендации относительно дизайна на ежегодной конференции разработчиков игр. И, пожалуй, в настоящее время самый важный вывод, сделанный Лазарро, состоит в следующем: большую часть времени геймеры терпят неудачи. Примерно в четырех случаях из пяти они не завершают миссии, не укладываются в сроки, не решают головоломки, проигрывают сражения, не увеличивают счет, разбиваются, сгорают или погибают[88]88
Из личного интервью с Николь Лазарро, 5 апреля 2009 г.
[Закрыть]. В связи с этим возникает вопрос: неужели геймеры получают удовольствие от неудач?
Как оказалось, да.
Лазарро давно догадывалась, что геймерам нравятся неудачи. И команда психологов из лаборатории M.I.N.D. в Хельсинки недавно подтвердила это посредством научных данных. Когда мы играем в хорошо продуманные игры, неудачи не разочаровывают нас. Они весьма своеобразным образом делают нас счастливыми, пробуждая волнение, заинтересованность и прежде всего оптимизм[89]89
Ravaja, Niklas, Timo Saari, Jari Laarni, Kari Kallinen, and Mikko Salminen. “The Psychophysiology of Video Gaming: Phasic Emotional Responses to Game Events.” Changing Views: World in Play. Digital Games Research Association, June 2005. http://www.digra.org/dl/db/06278.36196.pdf.
[Закрыть]. Если этот вывод вас удивляет, спешу вас успокоить: финские исследователи тоже не ожидали такого результата. Но сегодня изучение «увлекательных неудач» считается одним из самых важных достижений за всю историю видеоигр[90]90
Во время ежегодной конференции разработчиков игр в 2006 году это исследование получило признание как «Открытие № 1 в области исследований игр». Ссылки на все самые интересные исследования можно найти здесь: http://www.avantgame.com/top10.htm.
[Закрыть]. Это позволило нам впервые сфокусироваться на том, как хорошо продуманные игры помогают игрокам развивать исключительную психическую выносливость.
Лаборатория M.I.N.D. – современный научно-исследовательский центр психофизиологии, оснащенный различными биометрическими системами, предназначенными для количественного измерения эмоциональной реакции, такими как кардиомониторы, энцефалографы, электрические датчики и другие приборы. В 2005 году в рамках нового исследования, ориентированного на изучение эмоциональной реакции на видеоигры, ученые лаборатории предложили тридцати двум геймерам сыграть в чрезвычайно популярную игру Super Monkey Ball 2, будучи подключенными к биометрическим системам. В этой игре в стиле боулинга игроки катят «шары с обезьянками» (прозрачные шары для боулинга с обезьянками внутри) по искривленным дорожкам для боулинга, уходящим в открытый космос. Бросьте в любой точке шар, который пройдет по желобу, – и обезьянка выкатится за пределы дорожки и вихрем улетит в окружающую среду.
Пока геймеры играли, исследователи измеряли три показателя их эмоциональной вовлеченности: частоту сердечных сокращений, поскольку в состоянии эмоционального возбуждения кровь течет быстрее; проводимость кожи, потому что, испытывая стресс, мы больше потеем; электрическую активацию лицевых мышц, так как, когда мы счастливы, задействуются определенные мышцы, например большая скуловая мышца, оттягивающая уголки рта назад и вверх, образуя улыбку. Собрав все эти физиологические данные, ученые сопоставили их с журналом регистрации ключевых игровых событий – непосредственно перед запуском шара с обезьянкой, в момент успешного страйка, сразу же после запуска мяча, прошедшего по желобу, и в прочих ситуациях, – чтобы определить, что именно вызывает самую сильную эмоциональную реакцию – как положительную, так и отрицательную.
Исследователи лаборатории M.I.N.D. ожидали, что геймеры проявят самые сильные положительные эмоции, когда заработают высокие баллы или пройдут наиболее сложные уровни – другими словами, в моменты триумфа, когда они будут испытывать чувство гордости. И эти ожидания оправдались. Однако ученые заметили еще одну группу эмоциональных всплесков, и это застало их врасплох. Они обнаружили, что самую сильную комбинацию положительных эмоций игроки демонстрируют, совершив ошибку и отправив шар с обезьянкой за пределы дорожки. В момент потери шара с обезьянкой волнение, веселье и интерес игроков взлетали до небес.
Поначалу исследователи были озадачены положительной эмоциональной реакцией геймеров на «полный и бесспорный провал в игре». Ведь в реальной жизни неудачи нас разочаровывают, а не вдохновляют, уменьшают заинтересованность и мотивацию. А череда неудач повышает уровень стресса, а не снижает его. Но в игре Super Monkey Ball 2 неудачи, похоже, приносили большее эмоциональное вознаграждение, чем успехи. Что же такого было в неудачах в игре Super Monkey Ball 2? Почему они делали геймеров счастливее, чем победа?
Для того чтобы понять смысл сделанных выводов, исследователи лаборатории M.I.N.D. побеседовали с игроками и проконсультировались с гейм-дизайнерами. И после тщательного анализа полученных результатов пришли к заключению, что, как бы странно это ни звучало, в Super Monkey Ball 2 неудачи представляют собой то, чем игроки могут гордиться. Каждый раз, когда игрок совершает ошибку, тут же происходит нечто интересное: вращающаяся и вопящая обезьянка улетает за край игрового поля, прямо в открытый космос. Такая последовательность анимации сыграла решающую роль в том, чтобы сделать неудачу приятной. Летящая обезьянка была вознаграждением: она вызывала у игроков смех. И самое важное, это была наглядная демонстрация субъектности игрока в игре. Геймеры не воспринимали неудачи пассивно – они проигрывали зрелищно и эффектно.
Сочетание положительных эмоций и более яркого чувства субъектности вызывало у игроков желание попробовать снова. Если они смогли отправить обезьянку в открытый космос, то в следующий раз им наверняка удастся выбить несколько кеглей или собрать еще несколько бананов.
Когда нам напоминают о субъектности таким позитивным способом, практически невозможно не испытывать оптимизм. В этом и состоит положительный эффект, который измеряли в лаборатории M.I.N.D.: взволнованность, веселье и заинтересованность. Чем больше неудач мы терпим, тем сильнее стремимся добиться желаемого. Исследователям удалось продемонстрировать, что правильная обратная связь в случае неудачи – это и есть вознаграждение. Она повышает уровень вовлеченности и оптимизма в отношении шансов на успех. Положительная обратная связь при неудаче усиливает ощущение контроля над результатами игры. А контроль в среде, ориентированной на реализацию целей, может создать мощный стимул к достижению успеха. Один из игроков так описывает данный феномен: «Super Monkey Ball в значительной мере соответствует словарному определению игры, вызывающей зависимость. Она блестяще уравновешивает сильное разочарование в связи с неудачной попыткой выполнить действие со всепоглощающим желанием попробовать еще раз»[91]91
“Can I Have My Life Back?” Отзыв игрока об игре Super Monkey Ball, Amazon, July 1, 2002. http://www.amazon.co.uk/review/R27IJK4R3ITHIR/ref=cm_cr_rdp_perm/.
[Закрыть]. Для оптимистов неудачи – это источник энергии, а чем энергичнее мы становимся, тем сильнее верим в то, что успех близок. Вот почему геймеры обычно не сдаются.
Как правило, мы не настроены столь оптимистично по отношению к тому, что дается нам с большим трудом. Поэтому многим геймерам нравится очень сложный игровой контент. Почти в каждом хвалебном отзыве об играх серии Super Monkey Ball есть такие фразы, как «безумно разочаровывающая» и «чертовски трудная» игра. Нам это нравится, как раз по той причине, что в реальной жизни мы редко испытываем искреннюю, дерзкую надежду перед лицом таких больших трудностей.
Безусловно, этому способствует то, что, приступая к новой игре, геймеры верят в успех. Обоснованный оптимизм – неотъемлемая часть игры. Согласно замыслу, каждая головоломка в компьютерных и видеоиграх решаема, каждая миссия выполнима и каждый уровень при достаточном количестве времени и достаточно высокой мотивации проходим. Однако без положительной обратной связи в случае неудачи такую убежденность легко поколебать. Если неудача кажется случайной или носит пассивный характер, мы теряем чувство субъектности и наш оптимизм бесследно исчезает. Журналист в области технологий Клайв Томпсон напоминает: «Проигрывать – весело, когда игра справедлива и у вас есть все шансы на успех»[92]92
Thompson, Clive. “The Joy of Sucking.” Wired, July 17, 2006. http://www.wired.com/gaming/gamingreviews/commentary/games/2006/07/71386?currentPage=all.
[Закрыть]. Вот почему Николь Лазарро тратит столько времени на консультации, рассказывая гейм-дизайнерам, как создать последовательность неудач, которые будут зрелищными и увлекательными. Прием простой, но весьма эффективный: показать игрокам их потенциал в игровом мире и по возможности вызвать у них улыбку или смех. Пока наши неудачи интересны, мы будем продолжать попытки и надеяться на то, что в конечном счете добьемся успеха.
Это дает нам следующее решение для исправления реальности.
Решение 4: больше надежды на успех
По сравнению с играми реальность безнадежна. Игры избавляют нас от страха неудачи и повышают шансы на успех.
Во многих случаях надежда на успех вызывает большее волнение, чем сам успех. Успех, безусловно, приятен, но, добившись его, мы теряем интерес и не знаем, чем заняться. Если мы терпим неудачу и имеем возможность попытаться еще раз, у нас остается миссия.
Как правило, победа означает конец веселья. А неудача? Она его продолжает. «Игры не длятся вечно, – говорит Раф Костер, ведущий креативный директор в области онлайн-игр и виртуальных миров. – Я играю в то, в чем действительно преуспел, поэтому продвигаюсь далеко и добиваюсь поистине значительных результатов, но затем мне становится скучно»[93]93
Koster, Raph. A Theory of Fun for Game Design (Phoenix: Paraglyph Press, 2004), 8–9.
[Закрыть]. Тогда Костер перестает играть и переходит к следующей игре. Почему? Потому что уметь делать что-то и впрямь хорошо не так весело, как в чем-то недотягивать – пока.
Костер написал книгу, очень популярную в игровой индустрии – A Theory of Fun for Game Design («Теория веселья в гейм-дизайне»), в которой утверждает, что игры «забавны» только до тех пор, пока вы не овладели ими в совершенстве. Он пишет: «Веселье от игр возникает в ходе их освоения. Оно приходит в процессе их осмысления. …В играх обучение – это наркотик». Именно поэтому веселье в играх длится исключительно до тех пор, пока мы не начинаем играть с неизменным успехом[94]94
Koster, Raph. A Theory of Fun for Game Design (Phoenix: Paraglyph Press, 2004), 40.
[Закрыть].
В какой-то мере это парадоксально. Игры созданы для того, чтобы мы их изучали, совершенствовались в игре и в конечном счете добивались успеха. Любой геймер, прилагающий достаточно усилий, не может не повышать уровень своего мастерства. И все же, чем лучше мы играем, тем меньше воспринимаем игру как трудную и интересную задачу. Более сложные уровни и задания могут какое-то время поддерживать в нас ощущение «трудного развлечения», но если продолжать играть, то навыки будут улучшаться и в конечном счете необязательное препятствие неизбежно перестанет быть таковым. Вот почему, по мнению Костера, «играм суждено становиться скучными, а не веселыми. Те из нас, кто ищет в них веселье, ведут безнадежную борьбу с человеческим разумом»[95]95
Koster, Raph. A Theory of Fun for Game Design (Phoenix: Paraglyph Press, 2004), 118.
[Закрыть]. Веселье всегда перерастает в скуку, как только мы достигаем момента, после которого неизменно добиваемся успеха. Это и делает игры потребительским товаром: геймеры извлекают из них максимум для обучения (и веселья).
Увлекательные неудачи – это способ увеличить игровой опыт и продлить обучение. Между тем умение наслаждаться увлекательными неудачами позволяет нам дольше находиться в состоянии упорного оптимизма, не теряя надежды вплоть до появления реальной возможности добиться успеха, когда мы обретаем вдохновение и готовы приложить максимум усилий.
Способность проявлять упорный оптимизм перед лицом неудач – важное эмоциональное качество, которому мы можем научиться во время игр и применять в реальной жизни. Неудачи придают нам энергии, и у нас развивается эмоциональная выносливость. А это качество позволяет нам дольше заниматься чем-либо, выполнять более трудную работу и справляться со сложными проблемами. Такой оптимизм необходим для выживания нашего вида.
Ученые выявили прямую связь между оптимизмом и более высоким качеством жизни во всех возможных сферах: укрепление здоровья, увеличение продолжительности жизни, снижение уровня стресса и тревоги, расширение возможностей для успешной карьеры, улучшение отношений, развитие творческих способностей и повышение сопротивляемости неудачам. В этом нет ничего удивительного: именно оптимизм позволяет нам предпринимать действия, направленные на улучшение своей жизни и жизни других людей. Суть процветания – не в удовольствии или удовлетворенности, а в возможности полностью реализовать свой потенциал. И чтобы по-настоящему процветать, мы должны с оптимизмом оценивать свои способности и шансы на удачу.
Оптимизм в отношении собственных способностей не только делает нас счастливее в настоящий момент, но и повышает вероятность успеха и счастья в будущем. По данным многочисленных исследований, студенты, руководители и спортсмены неизменно добиваются более значительных результатов, если согласны с утверждениями «Я способен изменить что-то своими действиями» или «Я контролирую свою судьбу»[96]96
Seligman, Martin. Learned Optimism: How to Change Your Mind and Your Life (New York: Free Press, 1998), 164–66.
[Закрыть]. Другие исследования показывают, что в оптимистичном расположении духа мы более внимательны, яснее мыслим и быстрее учимся[97]97
Seligman, Martin. Learned Optimism: How to Change Your Mind and Your Life (New York: Free Press, 1998), 69.
[Закрыть]. Надежда программирует наш разум на настоящий успех.
Безусловно, есть риск переусердствовать: чрезмерный оптимизм может оказаться столь же губительным, как и недостаточный. Его уровень должен соответствовать ситуации. Мартин Селигман рекомендует взять на вооружение то, что он называет «гибким оптимизмом», то есть постоянно оценивать свою способность достичь поставленной цели и надлежащим образом прилагать больше или меньшей усилий. Практикуя гибкий оптимизм, мы видим больше возможностей для успеха, но не переоцениваем свои способности и степень влияния на конечный результат. Умеряем свой оптимизм, когда полученная обратная связь говорит о том, что мы ставим недостижимые цели или действуем в среде с низким уровнем контроля над происходящим. В таком случае мы осознаем, что лучше потратить время и энергию на что-то другое.
Игры – идеальная среда для отработки гибкого оптимизма. И мы действительно нуждаемся в помощи при его применении в повседневной жизни. Профессор эволюционной медицины Мичиганского университета Рэндольф Нессе твердо убежден, что от этого зависит наше счастье, причем начиная с первых дней существования человеческой цивилизации. Исследование Нессе посвящено эволюционному происхождению депрессии. Почему она существует? По мнению профессора, если депрессия так долго присутствует в нашем генофонде, значит, она должна обеспечивать какое-то эволюционное преимущество. Нессе считает, что это состояние может выступать в качестве механизма адаптации, призванного помешать нам стать жертвами слепого оптимизма и растрачивать ресурсы на неправильные цели[98]98
Nesse, R. M. “Is Depression an Adaptation?” Archives of General Psychiatry, 2000, 57: 14–20. С полным текстом можно ознакомиться здесь: http://www-personal.umich.edu/~nesse/Articles/IsDepAdapt-ArchGenPsychiat-2000.pdf; and Kellera, M. C., and R. M. Nesse. “The Evolutionary Significance of Low Mood Symptoms.” Journal of Personality and Social Psychology, 2005, 91(2): 316–30. Full text also available at http://www-personal.umich.edu/~nesse/Articles/Keller-Nesse-EvolDepSx-JPSP-2006.pdf.
[Закрыть]. Это эволюционное преимущество позволяет нам не тратить время и энергию на недостижимые цели. Поэтому когда у нас нет явного способа добиться значимого прогресса, нервная система по умолчанию включает состояние низкого уровня энергии и мотивации.
Нессе предполагает, что в период такой умеренной депрессии мы сохраняем свои ресурсы и можем искать новые, более реалистичные цели. Но что, если, упорствуя, мы продолжаем преследовать недостижимые цели? В таком случае, по мнению Нессе, этот механизм начинает работать в режиме перегрузки, что приводит к тяжелой депрессии. Ученый считает, что данный механизм в сочетании со склонностью человека к постановке нереалистичных целей может быть одной из причин масштабного распространения депрессии в Соединенных Штатах Америки, которое приобретает эпидемический характер. Мы ставим перед собой чрезвычайно высокие цели, такие как слава, богатство, известность и огромные личные достижения. По словам Нессе, нам внушают, что мы способны на многое, и в результате мы пытаемся реализовать несбыточные мечты. Мы не принимаем во внимание свои реальные навыки и таланты и не прилагаем усилий к достижению целей, которых действительно можем достичь. Призрачные мечты сбивают нас с пути даже тогда, когда эволюционный механизм громко сигналит о том, что наши усилия тщетны.
Игры могут вывести нас из этого депрессивного цикла. Они дают нам веские основания для оптимизма, удовлетворяющие нашу эволюционную потребность в сосредоточении на достижимых целях. Исследователь счастья Соня Любомирски пишет: «Мы обретаем наибольшее счастье, когда ставим гибкие и подходящие цели»[99]99
Lyubomirsky, The How of Happiness, 213.
[Закрыть]. Хорошие игры обеспечивают постоянный поток осуществимых целей в знакомых нам средах, которые изначально задуманы так, чтобы мы могли добиться целей. Кроме того, игры позволяют включать гибкие и подходящие цели в повседневную жизнь каждый раз, когда мы испытываем в этом острую необходимость.
Безусловно, успех в играх – это не успех в реальном мире. Но для многих он гораздо реалистичнее, чем различные виды успеха, добиваться которого мы себя заставляем, – будь то деньги, красота или слава.
Бессмысленно тратить свою жизнь на достижение нереалистичных целей. Игры приносят огромную пользу каждому, кто стремится избавиться от слишком смелых мечтаний: они смещают внимание с недосягаемого и учат гибкому оптимизму. Лучшие современные игры помогают нам объективно оценивать свои шансы на успех.
Разумеется, это не идеальное решение проблемы постановки недостижимых целей в современном обществе. Но пока игры действительно помогают нам чувствовать себя лучше и укрепляют нашу способность испытывать гибкий оптимизм. Мы можем отказаться от общепринятых представлений о том, какой должна быть мечта, и сосредоточиться на целях, обеспечивающих реальную практику выполнения трудной работы, самосовершенствования и освоения чего-то нового.
Возьмем в качестве примера чрезвычайно популярную игру Rock Band 2. Надо полагать, эта серия музыкальных видеоигр предоставила нам более волнующие и реалистичные цели, чем любая другая игра за всю историю игр. Объем продаж игр этой серии достиг в первый год свыше миллиарда долларов[100]100
“Rock Band Franchise Officially Surpasses $1 Billion in North American Retail Sales, According to the NPD Group.” Company press release, New York, March 26, 2009. http://news.viacom.com/press-release/rock-bandr-franchise-officially-surpasses-1-billion-north-american-retail-sales-accord.
[Закрыть]. Помимо того что Rock Band 2 стала самой продаваемой игрой в 2009 году, а также одной из наиболее успешных игр всех времен, она еще и превратила миллионы игроков в людей, испытывающих вдохновляющую надежду и переживающих впечатляющие неудачи.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
