Текст книги "Властелин Некронда"

Наверняка у сына владельца замка нет недостатка в красавицах, согревающих ложе. Брид знала, что хороша собой – но все же не настолько, чтобы заставить сына пойти против отца.

Слуги заперли ее в покоях сира Ирвальда. Первым девушке бросилось в глаза обилие драгоценностей. Всю мебель украшали пышные инкрустации, даже ошейник пса, валявшегося перед огнем, сиял рубинами. Волкодав с любопытством обнюхал пленницу, а она ласково потрепала его по шее. Пес повилял хвостом и вновь растянулся в тепле у камелька. Справа от камина виднелась невысокая дверца, запертая, что необычно, сразу на три замка: сверху, снизу и посередине. Брид подергала ручку, но дверь не поддалась, а волкодав тотчас же угрожающе зарычал.

Ирвальд вернулся позже, чем ожидала девушка. Зато, как она и думала, неумытый и разящий элем. Ведь он все-таки кеолотианец, а не бельбидиец – на какое еще уважение к себе она могла рассчитывать?

11

Что-то тяжело навалилось на спину. Каспар попытался стряхнуть неизвестного врага, но ничего не получалось. Юноша беспомощно вертелся – ни дать ни взять, собака, что гоняется за собственным хвостом. Подлая тварь на спине без устали молотила его по голове. Каспар бросился бежать – и с размаху впечатался лбом в скалу. Длинные костяные пальцы вонзились ему в глаза, зашарили в голове, проникая в мозг.

Каспар слепо шарил вокруг руками. Пальцы сомкнулись на горячем крае котла, в котором булькало кипящее варево. Объятый безумием, юноша сунул туда голову. Дикий жар обдал его, сдирая с черепа кожу, выжигая мозги. Но способность думать осталась. Только тут Каспар понял, что, должно быть, это все-таки сон.

Проснувшись в кромешной ночи, обливаясь потом, он прижал руку к голове. Пальцы увлажнились кровью. Он вытер ее тряпкой и позволил Май – та тоже не спала из-за ребенка – положить на шрам припарку из грязи пополам с водой.

– Пора избавляться от Некронда! – Молодого воина так и трясло. – Долго я так не выдержу.

Он оглянулся через плечо, не в силах отделаться от неприятного чувства, будто за ними следят.

Перед самым рассветом путники снова тронулись в путь, держа курс к похожей на собаку скале, которую наметили накануне. Горный воздух был свеж и прохладен, а ходьба хоть немного помогала согреться.

Май все волновалась из-за Изольды.

– Как ты думаешь, сырой воздух ей не повредит?

– Уверен, с ней все распрекрасно. Когда она хочет, орет очень даже громко.

– Ну, во всяком случае, она хотя бы тепленькая, – согласилась Май, в третий раз проверив малышку и не спуская с нее обожающих глаз.

Копыта пони стучали по неровному осыпающемуся склону. Кое-где в трещинах меж камней росли куртинки колючей травы и чахлые кустарнички. Ветер нес с запада облака одуванчиковой пыльцы.

– По-моему, кто-то идет за нами следом, – проговорил Каспар.

– Что-то? – Май почти не слушала.

– Я сказал, кажется, за нами кто-то идет, – повторил он. – Я чувствую это с тех самых пор, как мы сошли с баркаса. Ты разве не замечала?

Он сам не знал, зачем спрашивает: Май явно не видела ничего, кроме своего ребенка.

Молодая мать поглядела на Трога. Тот мирно трусил рядышком. С тех пор, как они покинули Торра-Альту, пес заметно похудел и прибавил прыти.

– А Трог вроде бы ничего такого не чует. Правда, малыш?

Трог задрал голову и завилял хвостом.

– Ты не тревожился с тех пор, как… – Она задохнулась от горя и откашлялась, чтобы продолжать. – Мне казалось, нас больше не преследуют – с тех самых пор, как Руна отдала за меня свою жизнь и прогнала его.

Молодая женщина резко втянула в себя воздух, шмыгнула носом, покрепче стиснула ребенка и, желая сменить тему, произнесла с наигранной бодростью:

– Знаешь, Спар, вот избавимся наконец от нашей ноши, выберемся из этого пепелища и отыщем себе зеленую долину среди пологих холмов. Поселимся там и будем жить счастливо-счастливо. Нарожаем кучу ребятишек.

Подобная перспектива, честно говоря, Каспара не слишком обрадовала. Он и так уже чуть не потерял Май при родах – рисковать снова вовсе не хотелось. И все-таки до чего приятно вновь видеть любимое личико оживленным. Странно, но, несмотря на все бедствия пути, несмотря на нависшую опасность и легшую на плечи тяжкую ношу, сейчас, фактически утратив все, что прежде составляло его жизнь, Каспар ощущал себя куда менее одиноким, чем когда-либо на своем недолгом веку.

– Выстроим себе хижину, – продолжала мечтать Май.

– Да мне в жизни ничего не выстроить, – честно предупредил юноша.

– Ничего-ничего. Вот увидишь, если как следует все обдумаешь, у тебя получится чудесная уютная хижина.

Каспар улыбнулся. Лестно, что Май в нем так уверена, но дела это не меняет. Он никогда еще ничего не строил. Ну да, конечно, любой дровосек в два счета справился бы с подобной задачей, но от этого она легче не становится. Всевозможные премудрости военного искусства давались юноше легко – еще бы, к этому его всю жизнь и готовили. Но искусство быть хорошем мужем? Умение строить дома? В этом он ничегошеньки не смыслил.

До подножия собачьей горы оставался примерно час ходьбы. Рассыпчатые скалы наконец-то начали затягиваться островками жесткой травой.

– А поселимся мы в дубраве, – мечтательно пробормотала Май. – В лесу я буду чувствовать себя как дома.

– И чтобы кругом непременно паслись олени, в лесу росло побольше ягод, а в речке водилась форель, – подхватил юноша.

– А Трог разжиреет и будет играть с деткой, – продолжила Май игру.

– Тс-с! – прервал Каспар. – За нами кто-то идет. Я уверен.

Он обернулся. Как назло, они как раз спускались с очередного холма и что происходит там, за гребнем, не могли видеть. Что-то легонько прошелестело по осыпающейся земле – возможно, какой-нибудь мелкий грызун, или просто ветер задел ветку сухого кустарника. Однако охотничий инстинкт подсказывал Каспару: тут что-то неладно.

Ладонью прикрывая глаза от солнца, юноша внимательно разглядывал местность, по которой они только что прошли. За каждым обломком скалы, в каждой низинке могла таиться опасность. Но долго смотреть ему не дали: ребенок проснулся. Маленькое сморщенное личико покраснело и раздулось в тугой шар, а в следующую секунду из непомерно широкого рта извергся пронзительный вопль. И извергался больше часа. Май перехватывала Изольду то так, то этак, беспрестанно предлагая ей грудь, но все без толку.

– Сунь ей какую-нибудь игрушку, – предложил Каспар, раздосадованный тем, что так и не смог выяснить причину своего беспокойства.

Все их котелки и сковородки стали уже не просто утварью, а игрушками Изольды. Равно как шнурки, веревочки и тряпочки. Собственно, абсолютно вся жизнь Каспара с Май теперь подчинялась лишь одной цели: ублаготворить несносного младенца. Но Изольда все вопила. Май поглядела на Каспара и пожала плечами. Внезапно оба рассмеялись.

– Нет, ну как она может так зверски орать? – пожаловался юноша вслух.

Малышка перестала кричать так же внезапно, как и начала. Заглянув Май через плечо, он убедился, что Изольда снова уснула.

– И как может засыпать после такого гама?

– Понятия не имею. – Май была изрядно на взводе, но облегчение, что малышка унялась, все же возобладало. – Только не сопи на нее, еще разбудишь.

– Не могу с собой справиться, – признался Каспар. – Она такая миленькая – когда спит.

Наконец они добрались до подножия собачьей горы и заглянули в серебристое озеро. Каспар не сдержал стона. Тут Некронд не спрячешь! Озеро оказалось совсем мелким и просматривалось до самого дна, на котором средь темно-зеленых валунов белели скелеты быков и оленей.

– Они, верно, спасались от пожара, что выжег весь этот край, – предположил юноша.

– Если мы хотим бросить Яйцо в озеро, оно должно быть глубоким.

Май разочарованно глядела на воду, а потом подняла голову, с надеждой озирая простирающийся впереди горный кряж. Каспар проследил за ее взглядом. Теперь, когда молодые люди решили выкинуть Некронд в озеро, никому не хотелось отступать от этой идеи.

Они уныло поволоклись дальше через горы. В царящем безмолвии копыта их верных осликов особенно гулко стучали по камням. Подъем к изветренному непогодой перевалу тянулся целую вечность. Растительности кругом почти не было, никаких признаков жизни – тоже. Лишь бесконечные скалы да расщелины. И вот путники оказались наверху. Оба замерли, в изумлении глядя на небывалый пейзаж по ту сторону гор.

– Как стекло! – воскликнула Май.

– Или бриллиант, – добавил Каспар. – В жизни не видел ничего подобного.

Резкий ветер трепал их волосы, уносил прочь слова. Стоя над обрывом, Каспар с Май не могли отвести глаз от сияюще-белой скалы, что высокой тонкой стрелой стояла в кольце черных булыжников.

– Точно чародеи в черных мантиях, склоненные пред облаченной в белое жрицей, – пробормотала Май. – И гляди-ка! Озера. Вот уж точно, магическое место. Наверняка одно из озер окажется подходящим.

Каспар кивнул, в безмолвном изумлении глядя на сеть серебристо-черных озер, раскинувшихся у основания мерцающей в лучах солнца хрустально-белой скалы. Земля вокруг стала светлее, а на юге облачками дыма появились первые полоски лесов. Юноша устало улыбнулся. Похоже, пепелище подходит к концу.

Взгляд его скользнул обратно к сияющей вершине, что словно бы любовалась своим отражением в многочисленных каналах и озерах. И каждое озеро было таким же темным и непроглядным, как соседнее, бездонное и недоступное.

Каспар практически не сомневался: никакой жизни тут нет. В небе над головой не видно ни одной птицы. А раз здесь нет ни орлов, ни стервятников, значит, и во всех этих расщелинах и лощинках внизу не водится никакой дичи. Вот на родине, в Торра-Альте, такую скалистую неприступную местность непременно облюбовали бы орлы – самое милое дело для гнезд. А в этих краях небеса оставались пустынны.

– Дождемся темноты, просто на всякий случай, а потом и кинем, – сказала Май, освобождая Каспара от необходимости принимать решение.

Юноша кивнул. Ему не терпелось избавиться от Некронда, но какая-то крошечная частица разума сомневалась – не пытается ли он просто-напросто уклониться от ответственности? Великая Мать доверила ему Некронд. Не нарушает ли он это доверие?

Они расположились лагерем под прикрытием скал и поплотнее закутались в медвежьи шкуры, радуясь даже жаркому дыханию Трога, что согревало лица. Высоко в горах было невыносимо холодно, над зазубренными вершинами завывал ветер. Май не переставала волноваться за Изольду, Каспар же не слишком переживал. Хотя носик у малютки слегка покраснел, выглядела она очень даже бойкой и здоровенькой.

А потом начало моросить.

Почему-то молодой торра-альтанец совсем не ожидал дождя. Стемнело, в просветы меж тяжелых катящихся туч проглядывали кусочки звездного неба. Холодные капли катились по носу Каспара – единственной части его тела, что торчала из-под капюшона.

– В какое озеро? – спросил юноша, не желая брать ответственность за решение на себя.

– Разве могут быть вопросы? Разумеется, в то, в котором отражается месяц, – ответила Май с таким видом, будто тут и спрашивать нечего.

И как только он сам не додумался? Конечно, во всех важных вопросах куда надежнее слушать подсказки богов, чем искать иных советников.

Луна, полная в день рождения Изольды, успела сойти на нет и теперь потихоньку начала нарастать вновь. На глади озер дрожали серебристые отблески. Но если смотреть из лагеря, серп лениво купался почти в самом центре овального озерца. Каспар отметил это место, но решил подождать до полуночи и позволил себе несколько часов подремать.

– Готова? – спросил он Май, проснувшись. Молодая женщина покачала головой.

– Пожалуй, я лучше останусь. Слишком уж темно, ветрено и сыро, чтобы карабкаться по этим осыпям с ребенком на руках. Без меня ты управишься куда быстрее и легче.

– Что верно, то верно, – признал юноша. – Но очень уж не хочется бросать тебя одну.

– Со мной останется Трог, – ободряюще улыбнулась Май.

Лунное сияние заливало ее лицо, пробивалось сквозь облачко волос.

Изольда, личико которой казалось в лунном свете совсем белым, протянула ручку и ухватила Каспара за палец с цепкостью и силой, достойными бывалого лучника. Растроганный, юноша несколько мгновений с улыбкой глядел на нее, а потом кивнул Май. Должно быть, она права, только… только откуда эта смутная тревога на сердце?

Проверив, как там пони, он дал каждому по горсти овса – чтобы Май не пришлось возиться самой. Велел Трогу «охранять». И, нежно поцеловав любимую в лоб, решительно зашагал прочь.

Но, не пройдя и четырех шагов, обернулся. Все не так, все неправильно.

– Все равно не хочу тебя оставлять.

– Ничего со мной не случится. А то Изольда замерзнет, а я буду тебя только замедлять.

Каспар вынужден был согласиться. Лицо у него уже успело задубеть от ветра. Он во второй раз подумал, что, наверное, Май права. Ей лучше никуда не ходить.

– Я люблю тебя, Май, – негромко произнес он.

– Я тоже тебя люблю. А теперь, поторапливайся!

Едва юноша пустился в путь, как уверенности в нем сразу поприбавилось. Оскальзываясь на мокром склоне, он сохранял равновесие только тем, что ни на секунду не останавливался. Скоро место, где он оставил Май, превратилось просто во всего-навсего еще одну причудливую тень на фоне ночного неба. Крепко сжимая серебряный ларчик, юноша спешил к выбранному озерцу. Момент настал. Необходимо сосредоточить все силы на предстоящей задаче.

Казалось, спуск растянулся на целое столетие. Но наконец молодой торра-альтанец протиснулся меж двумя черными валунами, что стояли в кругу часовых подле хрустальной башни. Блестящая поверхность диковинной скалы искрилась в свете луны. Преодолев топкий участок, Каспар вступил в холодную, точно лед, воду отмелей. И вот остановился на краю озера. Тут, внизу, все выглядело слегка иначе, чем сверху, так что юноша даже слегка заколебался – а какое именно озерцо они выбрали. Приглядевшись повнимательнее, он отыскал овальный водоем близ самого центра и двинулся туда.

В темноте ночи оценить расстояние было практически невозможно. Каспар поминутно оступался и спотыкался на неровной поверхности. Яйцо с необычайной силой давало знать о себе. Над сумрачным краем звенела его потусторонняя песнь – надменная, пылающая песнь магии и нерасторжимых уз, что эта магия накладывает. Юноша заколебался. Как-то неправильно – взять и попросту зашвырнуть такой могущественный талисман, как Некронд, в воду, даже без какого-никакого ритуала. Каспар остановился, подбирая слова, чтобы хоть как-то проводить Камень.

Волна воздуха обдала его шею. Юноша стремительно обернулся. Ничего. Кругом темнота. Он так ничего и не увидел, зато ощутил еще одно биение воздуха и услышал какой-то тихий хлопок. Сверху пролетело что-то очень крупное!

Должно быть, одно из древних чудовищ, привлеченных Яйцом, и, надо надеяться, не более чем бесплотный дух. Но ведь на земле осталось немало древних существ – вивьерны из пустыни Глайн, горовики, обитающие глубоко под горами, пещерные гоблины, кракены. Все они чувствовали Яйцо, оно их притягивало. Молодому воину вдруг стало ужасно неуютно при мысли о том, что этот безлюдный край – самое подходящее место для подобных чудовищ.

Звездное небо вновь затмилось, воздух сотряс взмах гигантских крыльев. Какая-то черная тень пронеслась над озерами и с фантастической скоростью устремилась к горам, без малейшего усилия паря в воздухе. Каспар и думать забыл о Некронде. Май там, одна! Меся ногами мокрую землю, он кинулся бежать.

Каким же долгим оказался подъем! Если спуск показался Каспару бесконечным, то взбираться обратно было вовсе невыносимо. Небо уже начало светлеть, быстро разгоралась заря. Резкие рассветные тени превратили мир вокруг в сложный черно-белый узор, но идти стало чуть легче. Юноша упорно карабкался в гору, ужасаясь – как же далеко он успел уйти от Май. Правда, покуда никакой опасности видно не было, но с него хватило и той тени, что пронеслась над озером. Скорее, скорее вернуться к возлюбленной!

И тут тень вернулась. Стремительно снижаясь, она пронеслась над перевалом, где оставалась Май. Пронзительно закричали перепуганные ослы, но их ржание потонуло в пронзительном вопле – похожем на клич орла, только гораздо громче. И в ответ откликнулось еще несколько таких же жутких голосов.

Прикрывая глаза против сияния занимающейся зари, Каспар поглядел на небо и увидел диковинных существ, что собирались над перевалом. Голова и крылья орла и туловище льва. Грифоны! Широкие зеленые крылья оттенка молодого папоротника по меньшей мере втрое превосходили размахом орлиные. Львиные тела полыхали красно-золотым огнем. Лучи восхода высветили их яркие спины, и Каспар аж зажмурился, так разителен был контраст этих сверкающих созданий и черного мира внизу. Неудивительно, что в здешних краях не водилось орлов: всех распугали эти могучие хищники. Трое грифонов спикировали на ослов. Несчастные животные сорвались с привязи и, обезумев от страха, носились по узкому перевалу, точно дикие кролики.

– Май!

В жизни Каспар не бегал так, как сейчас, когда его подгонял страх за возлюбленную.

Грифоны то камнем падали вниз, то снова поднимались, описывая в воздухе широкие круги. Они словно издевались над перепуганными лошадками. Наскучив этой игрой, одно из чудовищ резко нырнуло вниз, выставляя вперед огромные загнутые когти, и подхватило ослика. Бедное животное отчаянно брыкалось и кричало. Грифон взмахнул крыльями и набрал высоту. Каспар выстрелил в него из лука, но промахнулся: чудовище с невероятным проворством увернулось и поднялось еще выше. Другой грифон в отместку спикировал на отважного торра-альтанца. Юноша едва успел спустить тетиву, дивясь и ужасаясь скорости, с которой крылатая тварь отпрянула от стрелы в сторону.

Следя за маневрами этого грифона, Каспар не заметил, как со спины налетел третий – юношу спасло только то, что в последний миг чудище не удержалось от тонкого высокого крика. Торра-альтанец бросился ничком на землю, и враг пролетел мимо, лишь полоснув одной лапой Каспара по плечу. Молодой воин перекатился и поднялся, сжимая лук наготове. Оба грифона кружили над тем местом, где он оставил Май.

Стрела Каспара пронзила одному из них шею. С пронзительным воплем чудище тяжело грянулось оземь совсем рядом со скорчившейся фигуркой Май. В агонии грифон раздирал огромным крючковатым клювом рану, жестоко терзая свое же собственное тело. Юноша аж поледенел, увидев, как извивающаяся бестия подмяла под себя Май. Наконец грифон затих и остался лежать, судорожно дыша. Двое других вместе напали на Каспара. Он посылал в них стрелу за стрелой, однако мифические существа двигались с такой скоростью, что лишь с четвертого выстрела ему удалось сбить одного из них.

Из-за гребня холма вдруг появился четвертый грифон. Заставив себя дышать ровно, Каспар сфокусировался на золотом оперении на груди чудовища, прикидывая, в какую сторону тот попытается свернуть – и на сей раз поразил цель с первой же попытки.

От душераздирающего крика падающего грифона содрогнулись скалы. Сверкающее тело рухнуло на острые камни. Последний оставшийся в живых хищник сложил крылья и камнем полетел вниз. Почти касаясь земли, он подхватил что-то острыми когтями, вновь взмыл в небеса и заскользил к вершине диковинной стеклянной скалы.

Каспар мчался к Май. Сердце у него подкатило к горлу и так и норовило выпрыгнуть из груди. Последний грифон сжимал в когтях какой-то небольшой сверток, и едва ли можно было надеяться, что это просто выдранный у Май клок одежды. Трог, отчаянно лая, мчался вслед за чудовищем.

Хватая ртом воздух, юноша добежал до Май – та отчаянно пыталась выбраться из-под огромной туши. Лицо молодой женщины исказилось от невыносимой муки.

– Моя крошка! Нет! О нет! – истерически всхлипывала она. Каспар помог ей высвободиться. Май оттолкнула его, бессильно показывая на небо.

– Моя малышка! Малышка! Эта тварь утащила мою малышку!

Вдалеке еще виднелся улетающий грифон. Неторопливо взмахивая крыльями, он легко парил над озерами, держа курс к шпилю стеклянной скалы, над которой кружили темные силуэты его сородичей.

Крики и рыдания Май утихли, сменившись тихим плачем отчаяния и страха.

– Моя детка, детка моя…

Каспар думал, несчастная мать бросится на землю, в кровь разбивая руки о камни. Ничего подобного. На лице Май появилось ледяное, решительное выражение, и она целеустремленно зашагала прочь. В стоптанных, разбитых башмаках, изодранном платье, она казалась нищенкой, однако в хрупкой разъяренной фигурке угадывалась воля богини.

Юноша поплелся следом. Живот сводило судорогой. Каспар все никак не мог поверить, что случилось самое страшное: Изольда мертва.

Он пытался еще образумить Май:

– Все уже бесполезно. Она умрет быстро и безболезненно. Остановись. Это безумие. Они убьют еще и тебя!

– Я слышала ее крик. Она была жива. И я ее отыщу.

– Возможно, в тот миг она и была жива, но если у этих тварей повадки такие же, как у орлов…

Он умолк, не в силах продолжать. Как скажешь матери, что грифоны отнесут ее младенца в гнездо, разорвут на кусочки и скормят птенцам?

– Можешь меня не щадить, – холодно произнесла Май. – Я знаю, что они ее съедят. Но иным хищникам нравится, чтобы добыча была живая и дергалась. Ослов-то они не убили, а унесли живыми. Скорее всего их им хватит на некоторое время, прежде чем они возьмутся за моего ребенка. Как знать? – Голос ее звучал совершенно бесстрастно. Молодая женщина на опасной скорости спускалась по осыпающемуся склону. – Но пока у меня есть хоть один шанс спасти ее, я не сдамся. Она – моя дочь. Теперь я знаю, как легко было моей матери пожертвовать собой. Ее жизнь не значила ничего по сравнению с моей жизнью и жизнью Пипа. Ничего.

Охваченный горем Каспар мрачно поглядел на хрустальный шпиль. Юноша никоим образом не разделял надежд Май. Подумать хотя бы, сколько времени им потребуется на то, чтобы преодолеть залитую водой пустошь, над которой грифоны промчались за несколько секунд. Но Май не сбавляла темпа. Она то бежала, то шла быстрым шагом, не разменивая сил на разговоры. Сейчас никто не мог бы сравниться с ней упорством и силой воли.

Пошатываясь от изнеможения, загнанно дыша, молодые люди наконец остановились у основания сверкающей скалы. Землю кругом усеивали обглоданные скелеты всевозможных животных, а высоко над головой реяли распростертые зеленые крылья грифона, охраняющего гнездо. Пригибаясь к земле и прячась в тени упавших с вершины стекловидных булыжников, Каспар с Май подобрались ближе к скале и смогли получше рассмотреть странную породу, из которой она состояла. Похоже, некогда жар земных недр расплавил огромный кусок песчаника и выдавил его наверх, вознеся над равниной. Многочисленные трещины и сколы отражали и дробили танцующие лучи света.

Молодые люди продолжили подъем. Сперва путь их лежал по насыпи переливающихся, хрустящих под ногами кристаллов, потом уже приходилось прыгать и карабкаться с выступа на выступ. И вот прямо перед глазами поднялась неприступная хрустальная стена.

Каспар попытался было ухватиться за какую-нибудь неровность, но руки просто соскальзывали с гладкой поверхности. Трог отчаянно скреб лапами камень, но тоже безрезультатно. Сверху послышался тоненький писк детенышей грифона, и Каспар прекратил бесплодные попытки.

– У нас ничего не выйдет! Скала слишком ровная и скользкая, – твердо заявил он. – А Изольда уже мертва. Только послушай их.

Май упрямо покачала головой.

– Великая Мать не допустит этого. Изольда такая красивая, такая чудесная. Она не может умереть.

– Ну, подумай сама! – Каспар привлек ее к себе. – Эта скала – настоящая крепость, мы не можем взять ее приступом. Нам нужен план.

– Халь бы знал, что делать, – выпалила Май. – Халь, Халь!

Она повторяла это имя, точно черпала из него внутренние силы.

Молодой торра-альтанец положил руку на плечо возлюбленной, лихорадочно пытаясь выработать план. Май права – до чего же не хватает Халя! Как бы он поступил? Ну, во-первых, просто не допустил бы ничего подобного. Каспар сознавал, что должен что-нибудь предпринять, но придумывалось только одно. Он медленно вытащил Некронд.

Май мгновенно уловила неуверенность юноши.

– Тебе нельзя! Ты же говорил…

– Знаю. Если что не так – опять в безвременье. В прошлый раз меня затянуло в бездны океана Иномирья, и я мог бы оставаться там до сих пор.

Май выхватила Яйцо у него из рук – Каспар и охнуть не успел.

– Тебе нельзя. Зато мне можно. Мне плевать на последствия. Что угодно, лишь бы спасти моего ребенка.

Молодая женщина закрыла глаза с таким истовым пылом, что уже через несколько секунд у ее ног появился коричневый неповоротливый дракон с зияющей гноящейся раной на груди, откуда торчало древко зазубренного копья. Чудовище невыносимо смердело. Май подчинила его своей воле и вызвала из небытия так быстро, что Каспара отбросило в сторону хлопком воздуха, с которым материализовался дракон.

Захлопав глазами от удивления, молодой воин бросился к подруге, но массивная лапа чудища ненароком сшибла его. Рухнув на колени, юноша наблюдал, как дракон опускает морду, чтобы Май могла вскарабкаться ему на шею и усесться там, ухватившись за роговые шипы на загривке. Лениво взмахнув крыльями, древняя тварь взмыла в воздух.

Трог заливался отчаянным лаем и прыгал вокруг. Подобно псу, юноша остро ощущал свою беспомощность: он остался на земле и мог лишь мучительно наблюдать за битвой в воздухе. Он запрокинул голову и прищурился, чтобы ничего не пропустить. Грифоны целой стаей высыпали навстречу незваным гостям. Дракон выпустил струю синего пламени, мгновенно охватившего двух грифонов. Небо точно взорвалось яростными воплями. Два огромных факела стремительно рухнули на землю и глубоко зарылись в мягкую землю от силы удара. Крики Май разносились над землей, точно вой баньши.

– Мой ребенок! Отдайте мне моего ребенка!

Дракон пыхал во все стороны огнем, но уже начинал таять – похоже, изрыгание пламени подточило его силы. Вот он резко ушел в сторону, уворачиваясь от когтей грифонов, и стрелой помчался к вершине скалы. Май сползла с его спины и скрылась из виду. В следующую секунду Каспар увидел ее уже со свертком в руках среди оравы прожорливых птенцов. Дракон ухватил молодую женщину за руку и, заскользив вниз, тяжело приземлился на выступ хрустальной скалы чуть ниже гнезда, средь валунов и расщелин.

Май с криком покатилась по камням и исчезла. Грифоны один за другим пикировали к выступу, делая угрожающие выпады в сторону беглянки, но все еще держались на безопасном расстоянии от призрачного дракона, который становился все бесплотнее и бесплотнее.

Каспар схватился за лук. Пятью выстрелами ему удалось сбить трех грифонов. Но что же предпринять – ведь дракон вот-вот совсем растает? Однако в воздухе раздался очередной мощный хлопок, сверху донеслись пронзительные звуки устрашающей песни магии. Каспар и вообразить не мог, какого нового зверя вызвала Май. А потом крошечная точка, что вдруг появилась в небе, принялась расти и расти, и оттуда вырвался крылатый конь. На спине его сидел златовласый всадник в зеленом одеянии. Он выпустил в грифонов поток золотых стрел и сбил еще двух тварей. Призрачный скакун легко сновал в воздухе, уворачиваясь от хлещущих когтей чудищ.

– Талоркан! – вскричал Каспар, разрываясь от радости и тревоги.

Талоркан! Тот самый лесник, которого он убил его собственной стрелой.

И откуда только силы взялись? Юноша принялся как одержимый карабкаться по острым скалам, перепрыгивая с уступа на уступ навстречу Май. Призрак Талоркана тем временем отгонял грифонов. Крылатый скакун так и плясал в небе. Разбиваясь, режа в кровь руки и ноги, торра-альтанец скакал меж острых конусов и шпилей, все выше поднимаясь по-предательски скользкому склону. Взобравшись по очередной трещине и протиснувшись между двумя валунами, он наконец увидел Май – прижимая к себе ребенка, она бежала по выступу. Но их разделяла пропасть, расщелина в добрых десять футов шириной.

– Май! Май!

– Спар!

Через минуту они уже стояли напротив друг друга. Однако если юношу защищали нависавшие сверху скалы, широкий выступ, на котором оказалась Май, не предоставлял никакого укрытия от атаки сверху.

В небе заходились яростными воплями грифоны, но Каспар не мог отвести глаз от возлюбленной. Протягивая к ней руки, он умолял ее прыгать. Молодая женщина неуверенно поглядела вниз – там, в сорока футах внизу, угрожающе торчали острия стеклянных скал.

Одному из грифонов удалось прорвать линию обороны Талоркана. Воздушный охотник тоже начал терять четкость очертаний и таять. Должно быть, Май слабела, и Яйцо переставало повиноваться ей.

– Давай же, Май! Давай! Прыгай!

Ей предстояло перепрыгнуть через пропасть шириной десять футов. Беглянка смотрела на Каспара, потом на обрыв, потом вверх – там реяли уже два грифона. Май снова взглянула на юношу. На лице ее застыли отчаяние и неколебимая решимость. Взгляды молодых людей схлестнулись в незримом поединке воль.

– Спар, обещай, что позаботишься о ней! – попросила Май и, к ужасу Каспара, кинула ему ребенка.

Взглядом попрощавшись с любимым, она подняла руки жестом безоговорочного смирения пред нападающими грифонами. Каспар впился глазами в брошенный ему сверток. Май тоже неотрывно следила за полетом ребенка весь тот мучительно долгий миг, пока маленькое тельце неслось над пропастью. Выбившаяся из-под одеяльца крохотная ручка болталась в воздухе.

Поймал! Каспар прижал к груди мягкий сверток, судорожно обнимая Изольду, ровно в то же мгновение, как с другой стороны расщелины прозвучал душераздирающий, пронзительный крик.

Грифон сложил крылья и камнем ринулся в атаку.

Каспар умирал от полной беспомощности. Отделенный от возлюбленной пропастью, обеими руками сжимая ребенка, он ничего не мог сделать. Совсем ничего. Острые когти впились в шею Май, дернули вверх. Юноша слышал резкий треск хрустнувшего позвоночника. Болтаясь, точно тряпичная кукла, молодая женщина неловко выскользнула из лап хищника и, переворачиваясь, полетела вниз. Разодранная одежда хлопала и болталась вокруг. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем тело Май с размаху ударилось о выступ скалы, начало кувыркаться с одного хрустального острия на другое и скрылось из виду во тьме расщелины за спиной у Каспара.

Стеклянный звон продолжался и продолжался, но вот наконец наступила тишина.

От потрясения Каспар начисто утратил способность соображать.

– Май! – задыхался он, сжимаясь на утесе, чтобы защитить ребенка.

Спрятав Изольду под куртку и придерживая ее одной рукой, он заглянул в расщелину. Как же теперь спуститься? Грифоны все еще носились вокруг крылатого коня, но Каспар практически не замечал этого. В голове у него помутилось, разум что есть сил сражался со страшной правдой. Май мертва!