Текст книги "Певец из Кастагвардии"

Май неопределенно кивнула. Она вообще-то собиралась странствовать в одиночку, но еще не придумала, как же ей все-таки избавиться от безотвязного спутника.

Он выглядел неуверенно.

– Может быть, малышка, тебе лучше все-таки отдать это мне? Мне было бы легче сохранить его…

Губ Май коснулась холодная улыбка.

– Теперь понятно… Ты не можешь отнять его силой, так? – Пальцы девушки нервно сжали серебряный ларчик. – Украсть ты его тоже не можешь и придумал отличный план – выманить его лестью. Вот зачем ты так возишься со мной. Но не надейся, ты не получишь ни его, ни меня, – холодно и безо всякого выражения сказала она. – Тебе меня не соблазнить. Я люблю другого и останусь ему верна.

Май прикоснулась к застежке плаща под самым горлом и снова вспомнила прекрасное лето, лето самого первого ее года в Торра-Альте после осады. Тогда она была слишком невинна, чтобы понять, какую непреодолимую преграду для ее счастья являют отношения Каспара и Брид. Май так льстило внимание Каспара, любое касание его руки вызывало всплеск восхищения. Она вспомнила, как его теплое дыхание касалось щеки, когда он подходил ближе, и как у него дрожали пальцы, когда он случайно дотрагивался до нее… Май была счастлива! Пока не разглядела, как Каспар тоскует по Брид, с какой болью вздыхает при взгляде на нее.

Разве она годилась в соперницы Брид? Май ненавидела ее и безмерно стыдилась этого. И подумать страшно, что Май, верная последовательница Великой Матери, способна ненавидеть одну из Высоких Жриц!

Амариллис протянул к ней руку.

– Ты ошибаешься. Теперь эта вещь не может мне помочь… Мне нужна только ты. И единственное мое желание – тебя защищать.

Май вспыхнула от такого неожиданного благородства, но только сильнее стиснула под плащом серебряный ларчик. Амариллис ушел, и девушка осталась одна у пылающего очага в «Голодном рыбаке». Она сидела и слушала, как старый моряк рассказывает о страшной твари, которую он видел на скалах.

– Как раз на сером утесе оно стояло, неподалеку от дома старухи Греб.

– Да ладно тебе. Ты, как и остальные, вчера не выходил в море и просидел здесь почти до рассвета, – хохотнул трактирщик. – Неудивительно, что по дороге домой тебе чудовища встречались. Странно только, что они не были розовые.

Весь кабак захихикал, и старик обиженно ударил себя кулаком в грудь.

– Все знают, что южнее, ближе к Йотунну, волки так и шныряют! Может, они и до нас добрались.

Но это предположение было всеми решительно отметено как нелепица.

– А вот и старуха Греб собственной персоной! Сейчас она нам расскажет, какие там волки бегают по ночам вокруг ее дома! – возгласил трактирщик.

По спине Май пробежал неожиданный холодок, едва порог переступила очень высокая и худая женщина с длинными седыми волосами. Девушке показалось, что даже огонь в очаге на миг потускнел.

Старуха Греб обвела толпу мрачным взглядом из-под густых бровей и отрывисто приказала трактирщику:

– Виски.

Тот выпучил глаза.

– Виски? Ты собираешься пить виски, Греб? Ты же знаешь, это тебе не понравится. Помнишь, как плохо тебе было от виски в прошлом году, после праздника?

– У меня неприятности, и я собираюсь выпить виски, – повторила старуха.

– Я же говорил, что видел волка! – возликовал старый рыбак. – Вот она его тоже видела. Это же ясно.

– Какой еще волк? Никаких волков, – фыркнула старуха. – Просто я споткнулась о проклятый камень. – Она внезапно развернулась и ткнула пальцем в Май, немедленно похолодевшую от страха после того, как оказалась в центре внимания. – Единственное, что я видела странного, – это двух путников, пришедших из проклятой земли. Не знаю, как у них хватило отваги проделать этот путь. Нечасто в нынешние времена к нам приходят оттуда гости.

Она взглянула Май прямо в глаза.

– Что тебя сюда привело, юная леди?

Греб подсела к Май за столик, с любопытством ее разглядывая. Девушка отшатнулась, испугавшись желтых зубов старухи и скверного запаха у нее изо рта. Глаза седой женщины слезились и были налиты кровью. Май смотрела на нее с неприязнью и раздражением.

– Не бойся, – бросила старуха далеко не успокаивающим тоном. Слова, казалось, выходят из ее горла с натужным скрипом. Греб быстро соединила указательные и большие пальцы обеих рук в знаке Матери, как бы желая этим сказать Май, что та в безопасности. – Я бы проделала далекий путь, чтобы отдать последнюю дань почтения умершей Карге, но ноги у меня уже не те, что прежде. Вижу, ты как раз из тех краев. На лице у тебя написано, что ты – дитя Великой Матери.

Май все еще была напугана. Хоть эта женщина и говорила с почтением о Великой Матери, инстинктивно девушка ей не доверяла.

Остальные посетители трактира обменивались со старухой дружелюбными кивками, некоторые подводили к ней больных детей и просили совета, и она предлагала разные травки и корешки для лечения больных зубов и ранок от рыболовных крючков. Все будто бы шло спокойно и обыденно.

Но Май чем дальше, тем больше не доверяла странной старухе. Наконец она встала и вежливо извинилась, сказав, что пойдет поискать своего друга. Сердце ее слегка замерло, когда она запоздало поняла, каким словом описала свои отношения с Амариллисом.

Старуха Греб неожиданно схватила ее за руку и задержала. Ладонь ее была очень холодной.

– Не доверяй ему, дитя, – предостерегла старуха, так вращая глазами, что мелькал сплошной белок. – Ему нужна только твоя сила. Он хочет заполучить твое доверие, чтобы ты своими руками отдала ему силу. Ведь отнять эту вещь трудно – даже у такой, как ты.

– Что? Как? – задохнулась Май, желая спросить больше, но боясь этим полностью раскрыть себя.

– Ты не должна ему доверять.

– Кому – ему? – холодно переспросила Май.

– Ему, конечно же. – Старуха Греб кивнула на дверь, в сторону причала. – Парню в зеленой рубахе. – Она фыркнула, будто найдя в зеленой рубахе что-то смешное, потом снова устремила обличающий взгляд на Май. – Я тебе не нравлюсь. – В горле Греб заклокотал смех. – Вижу по глазам, детка, что ты меня невзлюбила.

Май особенно не нравился ее стиль говорить, словно украденный у Морригвэн – глядя в глаза собеседнику, откинув голову назад под таким же углом, как это делала Старая Карга.

Старуха Греб рассмеялась еще громче.

– Не правда ли, смешно: ты не доверяешь мне только потому, что я старая и уродливая. – Она с отвращением окинула взглядом свое грязное красное платье. – А этот мужчина – нахальный и красивый, и поэтому ты готова верить каждому слову его медоточивого языка? Тебе не кажется, что это несколько неразумно?

Она закатила глаза и хрипло пропела несколько слов на непонятном языке, после чего снова выпрямилась и вперила взгляд Май в глаза.

– Я видела знаки – он опасен для тебя. Тебе нужно бежать от него, но только не через море. Беги обратно, в горы, к своей земле – там будет безопаснее.

Старуха Греб отпустила наконец руку Май и отпила три больших глотка из своего бокала. Май понимала, что нужно действовать быстро, пока Амариллис не вернулся. Волосы ее, закрученные в пучок на затылке, были сколоты большой булавкой, которая постоянно расстегивалась. Вот и сейчас она снова расстегнулась, и девушка принялась скручивать волосы в пучок, лихорадочно размышляя, что же ей делать с советом старухи Греб. Ясно одно – со странным золотоглазым спутником необходимо расстаться.

Как бы она хотела, чтобы здесь была Морригвэн и дала ей совет! Когда-то, только что попав, как сирота, под опеку Старой Карги, Май думала, что именно ей назначено стать новой Девой. Она чувствовала, что Морригвэн тоже этого хочет, так часто старуха называла ее «дитя мое» и так сильно к ней была привязана – подобным образом она относилась еще разве что к Брид. Но под конец жизни Морригвэн заметила, что хотя руны говорят о Май благоприятно, а значит, ей предстоит сыграть важную роль, однако девушка не может указать облачной ночью, где находится луна. А такой способностью обладали все высокие жрицы.

Май выскочила из трактира и со всех ног побежала к причалу, инстинктивно влекомая к морю. Она не доверяла Амариллису, но не хотела и полностью принимать совет старухи Греб. Просто нужно было самой найти для себя корабль с подходящим рейсом и ускользнуть на нем от Амариллиса. Май окинула взглядом маленькие рыбацкие лодки, стоявшие у причала, и перевела взор на огромные силуэты торговых судов за оградой острых скал. Любым образом нужно попасть к копям Каланзира.

Неподалеку от Май разговаривали меж собою несколько рыбаков, раскрасневшихся от выпивки. Один, слегка постарше остальных – лет под тридцать, – оглянулся на нее, и его веселые глаза радостно блеснули.

– Ну вот, утешительное зрелище для наших бедных глаз. Там все треплются о рыскающих волках, вместо того чтобы поболтать о земных феях. А они куда более интересны!

Май покраснела.

– Простите, я… Мне нужно место на корабле…

Еще один рыбак подтолкнул первого локтем и захохотал.

– Эй, Дании! Тебе еще не надоело волочиться за своей унылой потаскушкой, когда такая лапушка краснеет от одного твоего взгляда?

Вся компания громко захохотала, и Май нервно прикусила губу.

– Я… Мне… Мне нужно в Кеолотию.

– В Кеолотию!

Это слово вызвало у подвыпивших парней новый взрыв хохота. Май не понимала, что же она сказала такого смешного.

– У меня там родственники, – придумала она достойную причину. – Моя семья вся погибла от волков, и больше мне некуда податься. А в Кеолотии у меня двоюродные братья и сестры, мне нужно их найти…

– Незачем тебе тревожиться и плыть через море, красавица, когда Дании на коленях молит только позволить ему о тебе как следует позаботиться. – Рыбак сильно хлопнул своего приятеля по спине. – К тому же, разве мы похожи на парней, плавающих так далеко? Самая лучшая рыба здесь, у наших берегов, а в водах Кеолотии родится только жалкая килька.

– Пожалуйста, помогите мне.

Май честно и открыто смотрела на них, надеясь пробудить в них лучшие стороны. Тут в разговор вмешался, подойдя сзади, рыбак постарше, с густой бородой. Он широко расставил ноги и засунул пальцы за пояс.

– Эй, парни, вы думаете, это смешно – издеваться над бедной девчонкой?

Май с надеждой обернулась к нему.

– Мне нужно в Кеолотию.

– В Кеолотию? – Бородач только покачал головой. – Это тебе нужно обратиться к купцам, а не к нам, рыбакам.

– Да, я знаю, конечно же, но думала, вот если бы меня кто-нибудь подбросил к тем кораблям… Я не могу пойти туда, где разгружаются их лодки. Там… в том конце гавани есть человек, от которого я скрываюсь, – честно сказала девушка. – Если пойду к купеческим лодкам, он меня заметит.

Она вытащила из кармана монетку – одну из тех, которые дал ей Амариллис, чтобы заплатить за еду в трактире.

Дании поставил на землю полупустую пивную кружку и по-свойски улыбнулся Май.

– У меня, в общем, все готово. Я могу провести тебя через Русалочьи Врата хоть сейчас – только вот дождемся Дерри. В конце концов, деньги есть деньги.

Он кивнул на изящный кеч с ярко-алыми парусами у самого причала и гордо подбоченился.

– Это моя. Одна из самых больших в Моевкиной Бухте. У меня два помощника, не считая Дерри – куда он запропастился?

– Лодку он от дядюшки в наследство получил, – пояснил Май один из его приятелей. – Сказать по правде, Дании ее не заслуживает. Не то чтобы он сам ее заработал, трудясь день и ночь…

И рыбак наградил Дании очередным тычком.

– Ох, спасибо вам, сир, – приговаривала Май, семеня рядом с Дании вдоль причала.

Она старалась держать голову опущенной, чтобы Амариллис не заметил ее издалека. Сама она Амариллиса не видела, но отследила красное платье старухи Греб, мелькнувшее неподалеку. Седая ведьма провожала Май внимательным взглядом.

На краснопарусном двухмачтовом кече не было отдельной каюты для Май, и девушка спряталась от порывистого ветра за грудой парусины на корме. Два парня помоложе возились, расставляя сети.

– Как я и говорил, теперь осталось только дождаться Дерри, – сообщил хозяин лодки. – Тогда поднимем парус.

Он сам принялся возиться с канатами, сетями и корзинами, помогая остальным разобраться что к чему. Наконец на причале показался долгожданный товарищ. Дании при виде его цветисто выругался и простонал:

– И ведь уже успел нализаться!

Дерри и в самом деле едва держался на ногах. Он неловко прыгнул на палубу, запнулся обо что-то и схватился за фал, чтобы не упасть. Но на следующем шагу к рубке пьяница запутался в сети, которую только что смотали. Наконец он уселся с подветренной стороны, трясясь и пошатываясь. Май опустила на лицо капюшон, стараясь спрятаться равно от мрачных взглядов пьяного и от сладких улыбок Дании.

Море близ берега было совсем спокойное, но чем дальше, тем выше поднимались пенные барашки, словно предостерегая насчет волнения глубоких вод. Здесь, в бухте, жестокие удары моря скрадывались стеной острых скал, вздымавшихся из воды, как акульи плавники. Но за ними море злобно урчало и билось, в воздухе рассыпались всполохи пены. Май в страхе увидела, что Дании правит лодку прямо на самый высокий из этих утесов.

– Это Русалочьи Врата, – проорал Дании, указывая на узкий проход между двумя скалами.

Он принялся спускать паруса и кричал Дерри, чтобы тот помогал, но пьяница только позеленел и перегнулся через борт, содрогаясь от рвоты.

Дании, потемнев от злобы, работал с удвоенной силой. Он одновременно боролся с парусами и то и дело бросался к румпелю, чтобы сохранять правильный курс – на проход между грозными скалами. Май оглянулась назад, на мерцающие огоньки деревни, и различила белый парус. Еще одна лодка шла за ними по пятам с большой скоростью. Кто-то отчаянно махал ей с палубы.

На парусах сверкнул лунный свет, прорвавшись сквозь летящие в вышине облака. Вода вокруг лодки-преследователя загорелась серебром. Май знала, это Амариллис идет за ней.

Внезапно кеч дал сильный крен. Май вздрогнула, когда Дании приказал своим ребятам достать якорь. Двое парней перевесились через борт, с криками указывая куда-то на воду перед собой. Дании, находясь под укрытием скальной стены, бросил якорь, и тот ушел в зеленые глубины, уцепившись за камни. Снизу вверх тянулись, покачиваясь в такт движениям моря, длинные водоросли, словно жадные руки утопленников.

– Что это? – тревожно воскликнул один из помощников.

Любопытство заставило Май подойти к борту и тоже впериться в пенистую воду. Там, качаясь на волнах, вниз лицом плавало тело. Длинные седые волосы шевелились вокруг головы словно щупальца морского чудища; серые, бескровные руки бились о скалу. Меж распухших пальцев шныряли любопытные серебряные рыбешки, пощипывая труп. Это была женщина, одетая в белое, как на свадьбу или на другой праздник, – но Май почти сразу поняла, что это всего лишь нижняя сорочка.

Дании подцепил труп багром за спутанные волосы и перевернул на спину.

Май закричала от ужаса. Она видела это самое лицо совсем недавно, не более чем за несколько минут до отплытия – и видела его живым.

ГЛАВА 15

Не обращая внимания на Дании, который кричал, чтобы Май села и остерегалась качки, девушка низко перегнулась через борт и не отрывала перепуганных глаз от страшного зрелища. Труп старухи теперь плавал лицом вверх, вся она распухла и посерела, как если бы была мертва уже несколько дней. Но так быть не могло! Май затошнило от страха. Перед ней плавал труп старухи Греб, с которой девушка встречалась на причале перед самым отплытием.

Кеч подпрыгнул на волнах, ударился о скальную стену, и Май схватилась за скользкий от воды борт, чтобы устоять на ногах.

– Дании, там, в воде! Смотри! – вскричала она, и лодку снова сильно качнуло.

Руки Май соскользнули с борта, и она упала на палубу. Откатившись в сторону, девушка ударилась о планшир. Боясь оказаться за бортом, Май позвала на помощь.

– Уцепись за что-нибудь и держись! – крикнул в ответ Дании, борясь с рулем.

Пенистые черные волны по обеим сторонам Русалочьих Врат бились и плясали, швыряя судно из восьмидесятилетнего дуба как скорлупку. Бедная команда старалась выровнять лодку, прилагая все силы, чтобы вписаться в узкий проход меж скал. Один Дерри ничего не делал. Пьяно шатаясь, он ухватился за какую-то веревку, чтобы удержаться, в то время как остальные лихорадочно возились с фалами и парусами. Май закричала еще громче.

Пьяный моряк тупо взглянул на нее, собираясь с силами. Наконец он двинулся к ней по кренящейся палубе, цепляясь по дороге за все, что попало.

– Не бойся, красотка, сейчас я тебя спасу, – приговаривал он.

Хотя Дерри до сих пор не полностью протрезвел, держаться на ногах у него получалось лучше, чем у Май. Она благодарно протянула к нему руку. Пьяница замер на миг, из углов глаз у него выкатились две крохотные капельки крови. Май отшатнулась обратно к планширу. В ладони Дерри, появившись словно бы ниоткуда, блеснуло лезвие ножа.

– Прыгай! – крикнул громкий голос из лодки, шедшей по пятам.

Судно было уже совсем близко, черные волны швыряли его словно перышко.

– Радостная Луна! Прыгай, пока можешь! Волны защитят тебя!

Это кричал Амариллис.

Данни заорал одному из своих помощников сменить его у руля, чтобы помочь девушке, но времени уже не оставалось. Нож блеснул у нее прямо перед глазами, Дерри захохотал.

– Одержимый! – Слово само сорвалось с губ Май. Увернувшись от удара, она пятилась от врага, крепко сжимая серебряный ларчик.

– Радостная Луна, дочка дровосека, – прорычал одержимый, приближаясь. – Это не для тебя. Ты не сможешь! Никогда не сможешь! У тебя нет силы!

Он протянул руку – и воздух задрожал от присутствия тысяч голодных душ, жаждущих, чтобы Май прикоснулась к Некронду.

– Дерри, отстань от нее! – завопил Данни, хватая одержимого сзади своими сильными руками.

Поворотом кисти Дерри поверг его на палубу и снова повернулся к Май. Черная ненависть клокотала в его кровоточащих глазах.

– Прыгай же! – вновь закричал Амариллис, уже возвышая голос до пения. – Доверься морю, слезам Великой Матери!

Дерри дрогнул, глаза его завращались; он отвел взгляд от девушки, ища, от кого исходят властные песенные звуки. Пользуясь возможностью, Май больше не стала медлить. Она глубоко вдохнула и бросилась в бурную черно-зеленую воду. В первый миг прикосновение пенной воды к коже показалось даже приятным, но тут от ледяного холода у нее перехватило дыхание. Могучие руки моря обхватили девушку, завертели, принялись подбрасывать и трепать, как ребенок нелюбимую куклу. Изо всех сил стараясь достичь поверхности, Май сделала рывок и вынырнула футах в десяти от кеча.

– Я тебя достану! – проорал Дерри и ткнул в воду багром. Багор сильно ударил Май по плечу и зацепился за одежду.

Злобно хохоча, одержимый потащил ее к себе.

– Оставь ее! – крикнул Амариллис; приказ его звучал еще более грозно.

Дерри издал неистовый звериный крик, снова на миг потеряв Май из виду. Она воспользовалась моментом, чтобы отодрать крюк багра от своего платья. Одежда девушки отяжелела от воды, и держаться на поверхности становилось все труднее. Юбка, ставшая почти что монолитной, облепила ноги, сковывая движения. Одержимый пьяница, рыча от злобы, перевесился через борт, чтобы схватить Май, но отшатнулся от всплеска соленой воды. Он отдернул руку, будто обжегшись, и Данни, пользуясь моментом, снова сумел его схватить. Они принялись драться, катаясь по палубе, и Май сквозь всполохи пены увидела, что хозяин лодки победил и выбросил Дерри за борт. Вода мгновенно скрыла его.

Девушка отважно боролась с волнами, держа направление на скалы. Она почти ничего не видела – вода то и дело накрывала ее с головой. Каждая пятая волна захлестывала ее и толкала вниз. Май совсем ослабла от холода. Задыхаясь, она все прорывалась вверх, к серебряному свету, блестевшему на поверхности; но мощь моря отнимала у нее последние силы. Вес мехового плаща тянул Май на дно, и она тщетно царапала ногтями застежку, пытаясь ее расстегнуть. Хитрая фибулка не поддавалась. Плащ был застегнут слишком плотно, чтобы выскользнуть из него; девушка отчаянно пыталась содрать его с себя, но не могла.

Глядя вверх сквозь толщу воды, Май увидела пузыри, выходящие из ее собственного рта. Она уже не пыталась расстегнуть фибулу. В гаснущем разуме промелькнула странная мысль, что это любовь к Каспару тянет ее на дно. Матерь, помоги мне, успела помолиться Май, прежде чем последние силы оставили ее, и море поглотило маленькое тело.

…Но кроме нее, в воде был кто-то еще. Сильные руки подхватили девушку, толкая к поверхности. Май глотнула воздух, в лицо ей брызнул дневной свет, заигравший на золотых волосах. Конечно, ее спасителем снова оказался Амариллис! Он плыл сильными гребками, таща девушку к своей лодке, плясавшей неподалеку на волнах.

С лодки протянулось сразу несколько рук, чтобы поднять Май на борт. Ноги ее казались налитыми свинцом, когда девушка уцепилась за деревянный фальшборт. Наконец ее вытянули на палубу. Промерзшая до костей Май вцепилась в человека, оказавшегося рядом, и прижалась к нему, вся дрожа. Это оказался Амариллис. С невероятным облегчением, больше не противясь, Май ткнулась головой ему в плечо.

– Больше не убегай от меня, – прошептал он. – Ты слишком большое сокровище, чтобы тебя терять… Слишком большое.

Май не протестовала, когда он совлек с нее мокрый меховой плащ и принялся раздевать ее и дальше, чтобы растереть замерзшие члены. Теперь у девушки не осталось сил ни на что, кроме как довериться ему.

Лодка все подпрыгивала на волнах, и команда, вооружившись баграми, искала в воде тело Дерри.

– Мы поймали его! – крикнули с другой лодки; там, перегнувшись через планшир, один из моряков уже подтягивал отяжелевший от воды труп к себе.

Дерри схватили за руку, чтобы вытащить, но плоть порвалась, словно давно уже сгнила. Остаток трупа снова свалился в воду и пошел ко дну необычайно быстро, как каменный.

– Он… умер? – пролепетала Май, прижимаясь к Амариллису, чтобы набраться от него тепла.

Кровь в ее жилах потихоньку отогревалась – но не с болью, как бывает, когда войдешь в теплую комнату с мороза, а мягко и постепенно, как лед тает под солнцем.

Губы Амариллиса слегка коснулись ее уха.

– Забудь о нем. Тебе нужно отдохнуть.

Май была слишком измождена, чтобы спорить. Все, что она поняла из дальнейшего, – это что моряки с обоих судов некоторое время трудились, вылавливая из воды труп старухи Греб, а потом устремили лодки назад, к берегу. Им пришлось побороться с течением, чтобы доставить тело обратно в Моевкину Бухту.

По лодке то и дело пробегал тревожный говор.

– Оно может вернуться? Этот человек, то есть это… создание? – спросила Май, когда наконец нашла в себе силы вспомнить и сопоставить безумное лицо Дерри и искаженные ужасом черты мертвой старухи Греб.

– Если и может, то не сразу. После купания в слезах Великой Матери ему придется возвращаться через Иномирье. Но какая у него целеустремленность! Сомневаюсь, что он отстанет, пока не добьется своего.

Амариллис выглядел очень взволнованным, но Май слишком вымоталась, чтобы раздумывать над его словами.

– Моряки сказали, он утонул, как камень, – стуча зубами, выговорила она. Амариллис тем временем растирал ей руки, совсем посиневшие от холода. Май и не знала, что кожа может так сильно поголубеть. – Почему он пошел ко дну?

– Слезы Великой Матери имеют великую очищающую силу. Духи не могут их вынести.

– Духи? – переспросила Май, заглядывая в его загадочные глаза.

Амариллис только кивнул. Май почувствовала облегчение.

– Я сначала думала, что ты эльф, – призналась она. – Но ты ведь прыгнул за мной в воду и не утонул…

Амариллис рассмеялся, но в смехе звучала нотка грусти.

– Милая моя, я всего лишь смертная плоть. И больше ничего.

Он взглянул на собственные руки так, будто подобная мысль его самого изумляла.

Моряк, стоявший у руля, вмешался в разговор:

– Есть старая пословица, что дух может переплыть через море только в яичной скорлупке. Так что мы, моряки, которым нет большого дела до духов и прочей нечисти, все время обламываем им рога, хорошенько разбивая скорлупу, когда едим яйца.

Амариллис улыбнулся.

– Это мудрая предосторожность. Но на самом деле духам нужно не яйцо, а птица. Если духу не удается найти лодку, он может вселиться в тело птицы и перелететь через море. До чего же странны пути поверий!

Май приняла его слова за истину, не переспрашивая, только удивляясь, откуда этот человек столько знает. Она-то думала, что нынче только женщины сведущи в гербологии, фольклоре и мистике!

– Откуда ты родом? – спросила она, когда Амариллис завернул ее в сухую ткань и принялся покачивать на руках, тихо напевая.

Девушка не протестовала больше, но с благодарностью принимала его внимание. Она положила голову своему спасителю на плечо и закрыла глаза, слушая убаюкивающую песню. По щекам ее текли слезы – чего бы только Май не отдала, чтобы ее так обнимал Каспар!

Но это был не Каспар. Сын барона не пришел, чтобы спасти ее. И если Май собирается хоть как-то жить и быть счастливой, а не плакать без конца, ей придется забыть о Каспаре. Она спрятала лицо на мускулистой груди Амариллиса. Может быть, так оно и лучше? За время жизни в замке девушка видела немало безответно влюбленных… Воинов, павших от ваалаканских мечей, заменили другие, юные, с головами, забитыми романтикой. Май знала на их примерах, что раны несчастной любви лучше всего заживают, если кто-нибудь другой лечит их своей любовью.

Май собиралась начать новую жизнь – ради самой себя и Каспара. Она потянулась и слегка сжала руку Амариллиса. Реакция ее спасителя была мгновенной: по всему его телу пробежала волна радостной дрожи. Май даже испугалась и отдернула руку, хотя внутри у нее стало тепло. Радовала мысль, что она может доставить кому-то столь сильное удовольствие.

Май закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока лодка не вошла в тихую воду бухты. Бесчисленные черно-белые крачки носились над водой, со скал доносились резкие крики моевок.

– Мы пойдем в другой трактир, чтобы не привлекать особого внимания. Там мало местных, в основном купцы с проходящих кораблей, – объяснил Амариллис.

Легко подняв Май на руки, он понес ее к трактиру. Над входом виднелась вывеска – птица-топорок с завязанными глазами. Вывеска потрескалась от влажных морских ветров.

– Отдохни наверху, пока я порасспрашиваю насчет подходящего рейса на завтрашнее утро.

– Почему ты помогаешь мне? – спросила Май слабым голосом.

Амариллис обезоруживающе улыбнулся и отвечал, не медля ни мига:

– Потому что ты для меня – жизнь и душа.

Май рассмеялась. Как можно по-настоящему доверять человеку, делающему столь смехотворные заявления? Но она хотела верить ему, в самом деле хотела. Он защищал ее, она нуждалась в нем. В конце концов, пока Май удается беречь от него Некронд, с Амариллисом куда безопаснее, чем без него.

– Комнату для леди и девушку ей в помощь, – обратился Амариллис к старушке-служанке.

Май была несказанно рада принять ванну и выпить сладкого сока, который должен был помочь ей заснуть; но не могла расслабиться, пока не вернулся Амариллис и не сел возле двери.

Май проснулась и поняла, что онемение окончательно ушло из ее ног и пальцев. Однако она до сих пор чувствовала себя слабой. Золотоглазый человек стоял у ее кровати.

– Сейчас принесу тебе поесть, – улыбнулся он.

– Спасибо, мне бы лучше… поговорить, – покачала Май головой. – Я… я не хочу… Ее лицо… Лицо старухи Греб.

– Там, внизу, горит огонь, – отозвался Амариллис. – У очага ты сразу почувствуешь себя лучше.

Май кивнула, хотя и без особого энтузиазма, и отослала его, чтобы одеться. Это заняло у нее долгое время – девушка никак не могла разобраться с застежками и завязками, пальцы ее дрожали. Все так и валилось из рук, но помощи просить она не хотела. Наконец, одевшись, Май позвала спутника обратно и позволила ему свести себя вниз по ступенькам.

– Ну, крохотуля, что нам приготовить для тебя и твоей дамы? – добродушно спросил трактирщик «Слепого топорка», встречая их в трапезном зале.

– Хм, «крохотуля», – недовольно пробормотал себе под нос Амариллис, и Май поняла, что совсем забыла, какого он маленького роста – такое от него исходило ощущение властности и силы. – Неси что угодно, но самое лучшее.

Май потянула его за руку, мотая головой.

– Нет-нет, спасибо, я не голодна. Амариллис понимающе кивнул.

– Тогда жаркое для меня и немного супа для леди. Мы сядем у окна, на солнышке.

Трактирщик проводил их к маленькому столику у самого окна, сделанного в форме бойницы. Из окошка открывался вид на море. Был час отлива.

– Сейчас у нас тихо, но вот будет прилив – тут же набьется полон зал моряков с тех кораблей. Им в «Голодном рыбаке» и вполовину так не нравится, как у нас, – с довольным видом объяснил трактирщик. – Так что садитесь здесь, иначе вас толпа раздавит.

Май смотрела в окошко, на кольцо скал, где на волнах тяжело покачивались огромные корабли. Они все смотрели в одну сторону, как собаки, чующие дичь. Трактирщик вскоре принес большое блюдо жаркого для Амариллиса и теплый суп для Май, но она не смогла съесть ни ложки. Перед глазами у девушки так и стояло полусгнившее лицо старухи Греб, качающееся в волнах.

Амариллис говорил с ней мягко и то и дело поглаживал по руке.

– Тебе нужно хоть немного поесть, чтобы сохранить тепло, – убеждал он с неподдельной заботой.

Холод и в самом деле пробрал девушку до самых костей. Она почти не обращала на собеседника внимания и безучастно смотрела, как трактир наполняется посетителями. Голос Амариллиса вдруг прервался.

Май вздрогнула: у их стола стояла девочка в голубом плаще из тонкой, полупрозрачной материи. По крайней мере Май показалось, что это девочка, пока она не разглядела посетительницу получше – такая та была маленькая, даже меньше ростом, чем Брид, и совсем тонкая. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что это женщина средних лет, с необычайно тонкими чертами лица.

Амариллис замер без движения; Май уже сочла было его грубым – он не приветствовал подошедшую к нему даму. Вдруг он вскочил со стула, едва не опрокинув его, и одарил гостью сияющей улыбкой. Золотистые глаза женщины смотрели то на него, то на Май.

– Ты слишком хрупка для своей ноши, – неожиданно заговорила женщина с грустным глубоким вздохом.

Май нахмурилась, не понимая ее намерений. Неужели гостья имеет в виду Некронд? Но как она об этом узнала? И даже если Май и маленькая, то не такая уж хрупкая. С чего бы этой женщине называть хрупкими других, если сама она даже еще меньше?

Должно быть, ветер в этот миг разорвал пелену облаков, потому что через окно упал луч золотого света. Он осиял лицо маленькой женщины, которое внезапно засветилось неземной красотой, чистой и одновременно печальной. Май задохнулась от прилива благоговейного страха и разом забыла все, что собиралась сказать. Она считала Морригвэн мудрой, Керидвэн чувствительной, а Брид – до отвращения прозорливой, но эта женщина… Похоже, она объединяла качества всех трех. Ее глаза…