Текст книги "Дикая ночь"

Глава 11

Она вышла из ванной, чувствуя себя гораздо лучше, чем раньше, и я, вылив в себя полпинты виски, тоже почувствовал себя неплохо. Мы вместе позавтракали, причем она съела больше, чем я. Потом я прикурил для нас две сигареты, и она снова улеглась на подушки.

– Ну как? – спросила она, прищурив глаза.

– Что – как? – сказал я.

– Как все было?

– Это лучший кофе, который я когда-либо пил, – ответил я.

– Мерзавец! – Она разразилась своим хриплым хохотом. Я уже ждал его заранее, как ночью ждал ее храпа. – Ладно, – сказала она. – Чем займемся? Не хочешь в постель к мамочке?

– Послушай, малышка, – вскипел я. – Мне, конечно, чертовски жаль, но... я думаю, тебе пора ехать.

– Что? – Она села. – В чем дело, милый? Ты же сказал...

– Я сказал, что мы останемся на одну ночь. Мы так и сделали. Какая разница, если мы...

– Очень большая разница! Ты же не сидел, как я, столько лет в этой богом забытой дыре! Почему мы не можем сделать так, как планировали раньше, милый? Я могу вернуться сегодня вечером, а ты – завтра... И мы будем вместе целый день. Я даже могу остаться еще... скажем, переночевать у сестры... а завтра, если ты захочешь...

– Послушай, малышка, послушай, Фэй, – сказал я. – Думаю, это была не очень хорошая идея. У меня сегодня уйма всяких дел, и я не понимаю, какой смысл, если мы...

– Что значит – какой смысл? Конечно, есть смысл!

– Ты должна уехать, – сказал я. – Сейчас. Или уеду я, а ты вернешься позже. Я не смогу ночевать дома, если там не будет тебя. Ты мне понадобишься, если появится Джейк. В конце концов, он не собирается все время вести себя так же, как первой ночью...

– Ну да! Можешь не сомневаться, дома он больше не появится.

– Это еще одна проблема. Он должен ночевать дома. Каждый день. И ты должна об этом позаботиться. Иначе выйдет так, что с ним что-то случится как раз в ту единственную ночь, когда он там окажется.

– Вот черт! – Она раздраженно погасила сигарету и потянулась к бутылке. – Как только подумаю, что собираюсь... Послушай, милый. Ты можешь вернуться домой завтра, а я – сегодня вечером. Что в этом плохого?

– Боюсь, так не получится. Меня ведь считают человеком небогатым. Всем покажется странным, если я потрачу здесь три дня только для того, чтобы забрать костюм.

Она со стуком поставила бутылку.

– Мне очень жаль, Фэй, – сказал я. Она ничего не ответила.

– Сейчас неподходящее время. Мы слишком много можем потерять...

Я продолжал объяснять и извиняться, но я знал, что лучше ей убраться побыстрее, если она вообще хочет вернуться в Пирдэйл.

Наконец она сдалась – наверное, почувствовала напряженную нотку в моем голосе.

– Хорошо, милый. – Она слегка надула губы. – Раз так, ничего не поделаешь.

– Отлично. Умная девочка, – сказал я. – У нас еще будут хорошие деньки. Только ты, я и тридцать штук, а может быть, на пять или десять тысяч больше, если мы сделаем первоклассную работу.

– О, я знаю, Карл. – Она улыбнулась в ответ. – Все будет замечательно. Прости, если я... Просто я немного разочарована и...

– Все в порядке, – кивнул я.

Она хотела, чтобы я уехал в Пирдэйл первым. Она собиралась поболтаться тут еще немного и походить по магазинам. Я сказал, что не против. Только пусть вернется не позже вечера.

Мы еще некоторое время жевали эту жвачку, просто болтали о том о сем. Наконец она сказала: «Милый?» – и протянула ко мне руки; но я знал, что мне это не по силам. Не так быстро, не сейчас. Господи, я знал, что не смогу этого сделать.

Но я сделал!

Я напрягался и тянул из себя жилы, чувствуя, как все тело пронизывает боль; веки я держал закрытыми, потому что боялся, что она увидит выражение моих глаз. И это я был в той серой пустыне, где от солнца нет ни света, ни тепла...

* * *

А что потом? Если вообще могло быть что-нибудь потом. Что я мог о ней сказать?

Я смотрел из грязного окна лонг-айлендского поезда, сидя в полудреме, мои мысли блуждали туда-сюда и снова возвращались к ней. Что я мог о ней сказать?

Она была хороша. Она была мила. Она была всем, чем должна быть женщина, если вы стоите где-нибудь наверху или если у вас такой вид, словно вы там стоите.

Но я этого не чувствовал – я не ощущал той большой, веселой, бесконечной вечеринки, в которую должна была превратиться жизнь с такой женщиной, как она. Я этого не чувствовал и не принимал. Все, что я хотел... точно не знаю, но совсем не то, что было с ней. Я хотел быть самим собой. Может быть, с кем-то другим – например, с Руфи... с кем я мог бы чувствовать себя самим собой.

Руфь. Фэй. Руфь. Фэй. Или?.. Я не знал, чего я хотел на самом деле. Я не знал, хотел ли я вообще чего-нибудь. Например, я не хотел, чтобы меня втянули в эту историю, но, с другой стороны, я уже был сыт по горло своей жизнью в Аризоне. Я относился к этому спокойно, но мне там все давно осточертело. А за последний месяц у меня не было ни одной недели, похожей на другую. Каждый день случалось много всяких событий, и мне это нравилось. Но почему-то все, что со мной происходило, было не тем, чего мне хотелось, – чем бы это ни было.

Чем бы это ни было.

Мои глаза сомкнулись и остались закрытыми. У Босса, наверное, найдется что сказать о Фэй. Например, он прикинет, как можно будет использовать ее позже. Или решит, что с ней лучше вообще не рисковать. Разумеется, он мне об этом скажет. И если я хочу ее, если я чувствую за нее ответственность...

Я ничего не знал. Сейчас я ее не хотел – ни ее, ни кого-нибудь другого. Но это было и понятно. А вот завтра, на следующий день... потом? Я ничего не знал.

Моя голова прижалась к окну, и я заснул.

Я проснулся через час.

Поезд стоял где-то в депо, и меня тряс кондуктор.

Я с трудом удержался, чтобы не двинуть этого тупого ублюдка по физиономии. Мне пришлось заплатить штраф плюс деньги за билет обратно до Пирдэйла. Время у меня еще было. Я еще мог успеть в Пирдэйл раньше ее.

Я зашел в сортир, умылся, вернувшись на место, стал смотреть на минутную стрелку часов, спрашивая себя, какого черта мы стоим. Потом посмотрел в окно и выругался.

Мистер Тупица, то есть кондуктор, который должен был продлить мой билет и отправить меня обратно в Пирдэйл, преспокойно шел по улице в компании с другими проводниками. Похоже, они собирались как следует расслабиться и отдохнуть. Они пихались, мутузили друг друга и ржали, как стадо мулов.

Они вошли в ресторан.

Не знаю, что они там делали, потому что есть так долго невозможно. Они проторчали там, наверное, два часа.

Наконец, когда я уже был готов вскочить в локомотив и вести его сам, они вывалились гурьбой из ресторана и поплелись обратно к станции. Через какое-то время они до нее дошли. Но, разумеется, никто и не подумал лезть в поезд и трогаться в путь.

Они продолжали стоять на платформе, болтая и скаля зубы.

Я проклинал их на чем свет стоит, поливая самыми грязными ругательствами, какие только мог придумать. Они довели меня до белого каления.

В конце концов они разошлись и полезли в поезд.

В Пирдэйл я приехал уже затемно. От платформы только что отошел поезд из Нью-Йорка. Я посмотрел сквозь дверь вокзала и увидел на другой стороне такси – единственное на весь вокзал.

Шофер распахнул дверцу, и я сел внутрь. Но... вы, наверно, уже и сами догадались. Как я ни старался, она была здесь – мы оба были здесь и ехали домой вместе.

Она бросила на меня изумленный, почти испуганный взгляд. Я сказал:

– А, миссис Уинрой, вы тоже здесь? Только что приехали из Нью-Йорка?

– Д-да. – Она закивала. – А... а вы?

Я засмеялся. В голове у меня было пусто, как у кондуктора.

– Не совсем. Я уехал оттуда еще утром, но заснул в вагоне. Поезд довез меня до депо, и мне пришлось возвращаться обратно.

– О... – произнесла она. Только "о", ничего больше. Но выдохнула она это так, словно хотела сказать очень много.

– Я ужасно вымотался, – продолжал я. – Друг, у которого я ночевал в Нью-Йорке, всю ночь храпел, и я не мог заснуть.

Она резко повернула голову и бросила на меня быстрый взгляд. Потом она закусила губу, и я услышал звук, напоминавший что-то среднее между смешком и фырканьем.

Мы подъехали к дому. Она вошла внутрь, а я расплатился с водителем и направился через улицу в бар.

Я выпил два двойных виски. Потом заказал ветчину с сыром и бутылку эля и сел за один из столиков. Я немного расслабился. Все получилось довольно глупо, но это был мой единственный просчет, и вряд ли он мог мне сильно навредить. По крайней мере, дело было уже сделано, и беспокоиться об этом не имело смысла.

Я заказал еще эля, чтобы успокоить нервы и заглушить тревогу. Мне почти удалось убедить себя, что все вышло как нельзя лучше. Так оно и было, если посмотреть под правильным углом. Какому идиоту пришло бы в голову, что мы могли переспать с ней в городе, а потом вернуться домой вместе?

Я допил эль, хотел заказать третий бокал, но передумал. С меня хватит. Даже больше чем хватит. Или я уже никогда не остановлюсь. Если ты уже извлек из бутылки все, что мог, дальше пить бесполезно. Ничего хорошего все равно не выйдет.

Я взял свой чемодан и пошел к дому через улицу.

Наполовину надеясь, что Джейк уже там.

Он был там.

Он, Фэй и Кендэлл сидели втроем в гостиной, и она смеялась и болтала без умолку.

Я вошел, поприветствовал всех кивком и стал подниматься вверх по лестнице.

Фэй обернулась и позвала меня:

– Идите сюда, мистер Бигелоу. Я как раз рассказывала о ваших железнодорожных подвигах – как вы уснули в поезде и доехали до самого депо. Что вы подумали, когда проснулись?

– Я подумал, что мне следовало завести будильник, – ответил я.

Кендэлл рассмеялся:

– Это напоминает мне один случай, который произошел несколько лет назад, когда...

– Простите, – прервала его Фэй. – Джейк...

Он сидел на стуле, наклонившись вперед и глядя в пол, обхватив себя своими большими костлявыми руками.

– Джейк... Одну минуту, мистер Бигелоу. Мой муж хочет перед вами извиниться.

– В этом нет необходимости, – сказал я. – Я...

– Я знаю. Но он хочет... Не правда ли, Джейк? Он понимает, что сделал очень глупую ошибку, и хочет извиниться.

– Совершенно верно, – с достоинством кивнул Кендэлл. – Я уверен, что мистер Уинрой желает устранить все недоразумения, которые... э-э... могут быть устранены.

Джейк внезапно поднял голову.

– А? – рявкнул он. – Тебя кто тянет за язык, папаша?

Кендэлл уставился на свою трубку.

– Вы говорите о вашем отце? – спросил он спокойно. – Честно говоря, это самое глупое имя, с которым ко мне когда-либо обращались.

Джейк заморгал на него ресницами. Когда до него дошел смысл ответа, он провел тыльной стороной руки по губам, как будто получил законный выговор. Искра сопротивления, которая в нем еще тлела, быстро погасла. Он перевел взгляд с Кендэлла на Фэй и, наконец, на меня. Мое лицо было среди них, наверное, самым дружелюбным.

Он встал и двинулся ко мне, как огромный сдувшийся мешок с кишками. Он подошел ко мне вплотную, протянув руку и стараясь изобразить улыбку, с униженным и уклончивым видом побитого пса.

По спине у меня пошли мурашки, но я не мог не почувствовать к нему жалости. Похоже, он совсем дошел. Полностью раздавлен. Когда видишь их такими, хочется поскорей с этим покончить.

– П-прости, паренек. Просто перебрал лишнего. Ты не в обиде?

Я сказал, что все в порядке, но он меня не слышал. Вцепившись в мою руку, он обернулся к Фэй. Он посмотрел на нее, озадаченно нахмурив брови, и опять повернулся ко мне:

– Рад, что вы приехали. Постараюсь сделать все, что в моих... в моих...

Это было все, что он смог вспомнить из приготовленной речи. Он выпустил руку и снова посмотрел на нее. Она быстро кивнула, взяла его за руку и вывела из комнаты.

Они вышли на крыльцо, неплотно притворив дверь, я услышал, как она сказала:

– Надеюсь, ты меня больше не разочаруешь, Джейк. В конце концов, я...

Кендэлл быстро встал из-за стола:

– Не в обиду вам будь сказано, мистер Бигелоу, вид у вас довольно усталый.

– Верно, – ответил я. – Думаю, мне лучше прилечь.

– Превосходно. Я как раз хотел вам это предложить. В такой ситуации чувствуешь себя немного не в своей тарелке, правда?

– В такой ситуации? – повторил я. – Что вы имеете в виду?

– Ну... – Он слегка приподнял брови. – Я говорю о том, что вы стоите на пороге новой жизни. О вашей учебе в колледже и тому подобном. Я предвижу, что вас ждет прекрасное будущее, если вы сумеете не упускать из виду свою главную цель и упорно двигаться вперед, невзирая на временные неудачи и препятствия.

– В этом секрет вашего успеха? – спросил я.

Он немного покраснел, но улыбнулся, заморгав ресницами:

– Кажется, это называется – найти уязвимое место. Наверное, хорошим ответом – если вообще имеет смысл на это отвечать – может быть вопрос, в чем заключается секрет вашегоуспеха.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он вернулся в пекарню. Я стал подниматься вверх по лестнице.

Фэй уже проводила Джейка в город – или куда он там отправился – и говорила на кухне с Руфью. Я постоял на ступеньках, прислушиваясь, как она отдает распоряжения своим хрипловатым, не терпящим возражений голосом. Потом я громко прочистил горло и поднялся в свою комнату.

Минут через пять она пришла.

Она сказала, что нам не о чем беспокоиться. Кендэлл и Джейк проглотили всю эту историю.

– Я бы заметила, если бы они что-то заподозрили, милый. Поверь мне, я за ними внимательно следила. Но они все приняли за чистую монету.

Она была очень горда собой. Я сказал, что она справилась отлично.

– Куда пошел Джейк?

– В винный магазин. Хочет купить себе четверть галлона, а потом, наверно, перехватит пару рюмок в баре. Это все, на что он может рассчитывать. Я забрала у него все деньги, кроме двух-трех долларов.

– Замечательно, – сказал я. – Умная девочка.

– Вот как? Даже несмотря на то, что я храплю?

– Я просто пошутил. Меня взбесила эта история с поездом.

– Ладно, тогда прощаю... – Она прижалась ко мне.

Я ущипнул ее и поцеловал, а потом слегка шлепнул.

– Тебе пора, малышка.

– Я знаю. Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, милый. – Она уже взялась за ручку двери, но потом вдруг зажала ладонью рот, чтобы заглушить смех. – О, Карл! Есть одна вещь, которую я тебе не сказала.

– Да? – спросил я. – Давай, но только поскорее.

– Ты умрешь от смеха. Не знаю, почему я не заметила этого раньше, но она не из тех людей, на которых обращаешь много внимания, и... К тому же это случилось совсем недавно. Я... Нет, ты не поверишь, милый. Это настолько...

– Очень смешно, – сказал я. – Дальше можешь не говорить, а то я буду хохотать всю ночь.

– Грубиян! Так вот... Я о Руфи, милый. Ты можешь в это поверить? Клянусь богом, с ней кто-то переспал.

Глава 12

Я засмеялся. Это вышло у меня довольно натурально.

– Ты шутишь. Она сама тебе об этом рассказала?

– Конечно нет, глупышка. И так все ясно. Достаточно на нее взглянуть.

* * *

– Интересное, наверно, было зрелище, – сказал я.

– Сумасшедший! – Она спрятала лицо на моей груди, заливаясь смехом. – Но... но... ты только подумай, Карл! Кто же мог позариться на... Карл! Мне кажется, я знаю.

– Да? – спросил я. – Ты уверена?

– Почти наверняка. Больше просто некому. Вчера ночью она ездила домой. Это был кто-то из ее собственной семьи.

Я сглотнул комок. Мне стало немного легче, но я был не в восторге от того, что она сказала. Я почувствовал неловкость и смущение.

– Разве у них... разве они такие люди?

– Это настоящее отребье. Посмотрел бы ты, как они живут! У них чуть ли не четырнадцать детей...

– Я забыл тебе сказать, – заметил я. – В моей семье было четырнадцать детей.

– О... – Она неловко замолчала, не зная, что ответить. – Я совсем не это имела в виду. Не то, что... что...

– Разумеется. Забудь об этом, – кивнул я.

– Это ведь совсем другое, Карл. Ты же не стал мириться с такой жизнью, как они. Ты что-то делал.

– Пожалуй, – ответил я. – А она ничего не делает?

– А, чепуха! Что толку, даже если она закончит колледж? Где она сможет найти нормальную работу?

Я покачал головой. С Руфью, на мой взгляд, было все в порядке, но я и не мог думать иначе. В каком-то смысле она была то же самое, что я, – я видел в ней самого себя.

– Ты же знаешь, что я права, Карл. Она такое же отребье и так же глупа, как вся ее семейка. Будь у нее хоть немного мозгов, она... она бы уже давно что-нибудь сделала!

– Может быть, она как раз сейчас над этим работает? Может быть, она собирается нарожать кучу детей и отправить их собирать хлопок.

– Ну и ладно, – сказала она, добродушно рассмеявшись. – Наверное, у меня самой была не ахти какая семья, но все-таки я что-то дела...

– Если ты не начнешь что-то делать прямо сейчас, – заметил я, – тебя могут здесь застукать.

Она быстро поцеловала меня, ущипнула за щеку и выскользнула из комнаты.

Я лег в постель.

Было еще только начало десятого, но я не мог бы заснуть лучше, даже если бы на свете не было бы ни одной вещи, которая бы меня беспокоила. Проснулся я в шесть, после добрых девяти часов крепкого сна, проведя самую лучшую ночь с тех пор, как я уехал из Аризоны. Похмелье, правда, было, но не слишком сильное. Я кашлял и плевал кровью, но это меня тоже не очень волновало. После отдыха все выглядело в другом свете.

Что ж, и у меня бывают хорошие моменты.

Я выкурил пару сигарет, подумывая, как мне лучше поступить. Встать и поболтаться где-нибудь в городе, пока не проснутся остальные. Или просто остаться у себя и дождаться, когда все встанут.

Я мог поступить только так или иначе. Или мне пришлось бы иметь дело с Руфью. Если бы она появилась сейчас в моей комнате, то встретила бы холодный прием. Я совсем не хотел, чтобы меня застали вдвоем с Руфью. Я собирался с ней видеться только в присутствии других. Скоро она поймет, в чем дело, и тогда будет гораздо безопасней проявлять к ней дружеские чувства... но не более того.

Я нашел небольшую закусочную недалеко от вокзала и выпил кофе. Потом я медленно побрел назад по улице.

Было воскресенье – до сих пор этот факт как-то ускользал от моего сознания. Вы, наверное, знаете, как это бывает: в выходной с вами происходит много всяких вещей, а потом вы отдыхаете в рабочий день и все такое. В церкви начали бить колокола, их звон разносился по всему городу. Все магазины и конторы был закрыты, работали только уличные торговцы сигаретами, продуктовые ларьки и тому подобные места. Моя фигура посреди улицы просто бросалась в глаза.

Я остановился на перекрестке, чтобы пропустить машину. Но вместо того чтобы проехать мимо, она тормознула у тротуара.

Шериф Саммерс опустил окно и выглянул наружу.

– А, это ты, приятель. Тебя подбросить?

На нем была тугая форма из синей саржи с жестким воротничком. Рядом с ним сидела какая-то дама с напряженным лицом, одетая в глухое черное сатиновое платье и шляпу, похожую на абажур от лампы. Я снял свою шляпу и улыбнулся ей, думая про себя, почему бы какому-нибудь молочнику не опрокинуть на нее свой бидон и не вымазать в белых сливках.

– Так как, подбросить? – повторил он, пожав мне руку. – Наверно, идешь в церковь? Я подкину, куда скажешь.

– Вообще-то... – Я колебался. – Вообще-то я никогда не был прихожанином и...

– Значит, просто осматриваешься? Садись, и поедем с нами. Я обошел вокруг машины, чтобы сесть с другой стороны, и он стал открывать мне переднюю дверцу. Но я открыл заднюю и залез внутрь... К чему мне лишние проблемы с женщинами? Не люблю строить из себя дурака. Я не церемонюсь с женщинами, когда на них нет одежды, – таков мой девиз. А когда они вырядились, может быть, в свое единственное праздничное платье, лучше дать им побольше простора. Он тронулся с места. Я прочистил горло.

– Не помню, чтобы мы когда-нибудь раньше... Это ваша дочь, шериф?

– А? – Он удивленно взглянул в зеркало. Потом ткнул ее под ребра. – Ты слышишь, Бесси? Он думает, что ты моя дочь!

– А кто же я, скажи на милость?

– Как – кто? Моя жена.

– Спасибо. Я боялась, что ты об этом забыл.

Она повернулась вполоборота в кресле, потерла место, в которое он ее ткнул, и бросила на меня такой взгляд, что я сразу забыл о молоке и сливках.

– Благодарю за комплимент, молодой человек. Кажется, это первый, который я услышала с тех пор, как Билл вернулся с войны. Я хочу сказать – с Первой мировой.

– Послушай, Бесси. Я не...

– Помалкивай. Меня и мистера Бигелоу от тебя просто тошнит, не правда ли, мистер Бигелоу? Нас совершенно не волнует, что ты можешь нам сказать.

– Ни капли! – Я улыбнулся. – На вас просто очаровательная шляпа, миссис Саммерс.

– Вы слышите, ваше высочество? Вы слышите, что этот джентльменсказал о моей шляпе?

– Но, дорогая, она выглядит точь-в-точь как абажур от...

– Тихо. Сиди и помалкивай. А мы с мистером Бигелоу попытаемся тебя не замечать.

Они продолжали в том же духе, пока мы не подъехали к церкви, и дальше, почти до самой двери. Наверно, им обоим это нравилось, но я подумал, почему бы им не выбрать какой-нибудь другой способ наслаждаться обществом друг друга. Я хочу сказать, спор есть спор, а ссора есть ссора, какими шутками и смехом вы бы их ни обставляли. Вы не станете это делать, если вас что-то не гложет изнутри. Вы не станете это делать, если в вашей жизни все как надо.

Я открыл ей дверцу и помог выйти из машины, и она посмотрела на него. Я взял ее под руку и провел по ступеням лестницы, и она снова посмотрела на него. Я остановился рядом с дверью и пропустил ее вперед – еще один взгляд на него.

Мы простояли всю воскресную службу, но, коль скоро вы знаете об этом лучше меня, я не стану ничего описывать. Это было приятней, чем просто слоняться по улицам. В общем, не самый худший способ убить время. Там было тихо и спокойно – как раз то, что нужно человеку, который хочет как следует пораскинуть мозгами. Я подпевал, молился, слушал проповедь, а мои мысли бродили сами по себе. Я давал им идти, куда они хотели. И в тот момент, когда служба кончилась, я уже все знал. Знал, как надо убить Джейка Уинроя.

Конечно, не во всех деталях. Надо было еще кое-что додумать: некоторые подробности, свое алиби, «подставу» Джейка и тому подобное. Но я знал, что справлюсь с этим позже.

Миссис Саммерс взглянула на меня, когда мы вместе выходили из церкви:

– Поздравляю, молодой человек. У вас очень счастливый вид.

– Я рад, что вы взяли меня с собой, – ответил я. – Это пошло мне на пользу.

Они остановились на крыльце, чтобы поздороваться со священником, и представили меня ему. Я сказал ему, что его проповедь была поистине вдохновляющей... как оно и было на самом деле. Пока он чесал языком, я составил план насчет Джейка.

Мы направились к машине: она шла со мной впереди, а шериф тащился за нами.

– Я хотела спросить, мистер Биг... нет, лучше я буду звать вас Карлом. Вы не против?

– Конечно нет, – ответил я. – Что вы хотели спросить, миссис Саммерс?

– Не столько спросить, сколько предложить. Не согласитесь ли вы... – Мы подошли к тротуару, и она обернулась, сделав нетерпеливое движение. – Ах, давай быстрее, Билл. Ты ползешь, как зимняя муха. Я собиралась предложить Карлу пообедать с нами.

– А? – встрепенулся он. – Пообедать? Ты хочешь сказать... у нас дома?

Ее губы сжались. Потом разжались. Я подумал, что сейчас она набросится на него, но он ее опередил.

– Ладно, ладно, хорошо! – Он похлопал меня по спине. – Буду очень рад принять такого гостя. Я и сам хотел это предложить.

Разумеется, ничего он не хотел. Ему бы это даже в голову не пришло. Конечно, он мог подбросить меня до церкви – почему бы и нет? Но пригласить меня в свой дом... завести со мной знакомство... когда есть хоть один шанс, что со мной могут быть проблемы...

Он чувствовал во мне что-то такое, что ему не нравилось. Что-то такое, что его настораживало.

– Большое спасибо, – сказал я. – Боюсь, сегодня не получится. Меня ждут дома, а мне еще нужно сделать много разных вещей, чтобы подготовиться к школе, и... и все такое.

– Ага. Понятно! – Он кивнул. – Ну что ж, раз не можешь, значит, не можешь... Похоже, нам придется пообедать вдвоем, Бесси.

– Вот что, Билл Саммерс, – прошипела она. – Клянусь, я... я...

– А что я сделал? Я его попросил, разве нет? Ты же слышала, он сам сказал, что не сможет. Разве я... – Он повернулся ко мне: – Разве ты не сказал, что не сможешь?

– Замолчи! Ты невыносим. Абсолютно невыносим... Карл, я бы предложила довезти вас до дому, но боюсь, его высочество придумает какой-нибудь способ, как заставить вас отказаться.

– Но я не собираюсь ничего придумывать! Вот черт... с какой стати я буду это делать?

– А с какой стати ты вообще что-то делаешь, скажи на милость?

Разговор становился опасным. Я решил это прекратить. Я сказал, что действительно не смогу с ними сегодня пообедать, – может быть, как-нибудь в другой раз, – но буду очень признателен, если они подбросят меня до дому.

За всю дорогу они не проронили ни слова. Потом, пока я прощался и благодарил, он заметил седан, стоявший у канавы.

– Эге, – он нахмурил брови, – ведь это машина доктора Додсона, верно? У васкто-то заболел, сынок?

– Не знаю, – ответил я. – Я ушел из дому рано утром, когда все еще спали.

– Наверняка кто-то заболел. Док не стал бы приезжать к Уинроям просто так. Кто, по-твоему, это может быть?

– Почему бы тебе самому не пойти и не спросить? – Глаза у миссис Саммерс блеснули. – Давай пойди, пожми им руки. Назови каждого по имени. Спроси, как у них дела, как поживают их родные. Не волнуйся обо мне и о том, как я...

Он прервал ее, нажав на педаль сцепления:

– Я уже еду, разве нет? Черт возьми, разве ты не видишь, что я еду?.. Сынок, я не... я...

Я поскорее вылез из машины. Он рванул с места, мотор заревел, и я пошел к дому по дорожке.

Фэй встретила меня в коридоре. Она была вне себя. Ее карие глаза и мертвенно-бледное лицо были переполнены страхом. Я заглянул через ее плечо в гостиную.

Там была Руфь. Руфь, и Кендэлл, и Джейк, и какой-то толстопузый и лысый коротышка, в котором я признал доктора. Джейк лежал на спине, распростертый на полу, и доктор наклонился над ним, прижимая стетоскоп к его груди.

Фэй прошептала, едва шевеля губами:

– Его вино. Оно отравлено. Передозировка. Ты не...