Текст книги "Крылья Золотой птицы. Муцянь"

25
«Живым или мёртвым»

Чэнь Ло переоделся, спрятал собранные узлом волосы под аптекарскую шапку и повязал мяньшу, скрывая нижнюю половину лица. Узнать в нём молодого господина благородного происхождения теперь было непросто. Невольно удивишься, насколько одежда уродует людей. Он со вздохом вспомнил щегольские наряды, которые любил надевать в цинлоу. Они все достались Чэнь Юю…

Сяоцинь принёс два заплечных короба, один большой и пустой, другой поменьше и уже наполненный доверху. Чэнь Ло положил на дно короба стрелу и разбитую маску, а мальчишка насыпал в него трав и кореньев. Чэнь Ло взял короб за лямки, примериваясь. Не такой уж он был и тяжёлый, но наверняка всю спину оттянет, идти-то им долгонько.

Сяоцинь сказал, что аптекарские запасы по дороге можно будет продавать и тем самым оплачивать дорожные расходы, вместо того чтобы «потрошить кубышку».

– Потрошить что? – переспросил Чэнь Ло. При нём не было ничего ценного, Чэнь Юй всё забрал.

Сяоцинь достал из сундука два кошеля, один спрятал за пазуху, другой – отдал Чэнь Ло. Тот заглянул в свой и увидел набитые кусками серебряные слитки и связку монет. Невесть какое богатство, но всё же лучше, чем ничего. Чэнь Ло подумал, что в первом же городе потратит часть денег на приличную одежду. Притворяться аптекарем нужно, лишь чтобы пройти пропускной пункт Мяньчжао.

Карту Сяоцинь ему не доверил. Чэнь Ло и не напрашивался. Мысли его занимало другое.

– Мы ведь в западном бамбуковом лесу? – уточнил он, когда они вышли из дома и взвалили аптекарские коробы на плечи. – Как из него выбраться?

– Ногами, – ответил Сяоцинь. – Ты ведь не разучился ходить.

Чэнь Ло сдержал раздражение и пояснил:

– Мы с Чэнь Юем заблудились. С трудом смогли выбраться.

– Ну, ты-то не выбрался, – заметил Сяоцинь с едва слышной усмешкой в голосе. – Не переживай. Я этот лес как свои пять пальцев знаю, с закрытыми глазами дорогу найду.

В доказательство своих слов он несколько шагов прошёл с закрытыми глазами, споткнулся и, не поддержи его Чэнь Ло за локоть, рухнул бы ничком на землю и разбил себе нос.

– В лесу глаза нужно держать открытыми, – поучительно сказал Чэнь Ло.

– А в городе тем более, – нисколько не смутился Сяоцинь. – Не выдай себя.

– Как?

– Скажем, если кого-то знакомого увидишь, спокойно проходи мимо, а не шарахайся от него, – посоветовал Сяоцинь. – Никто тебя не узнает, если не станешь привлекать к себе лишнего внимания. И уж конечно, не окликай никого.

– За дурака меня держишь? – обиделся Чэнь Ло.

Сяоцинь не обманул, дорогу он действительно знал и уверенно вывел Чэнь Ло из бамбукового леса к Чанцзяну буквально за несколько минут. Это была не та дорога, которой братья шли в лес. Сяоцинь сказал, что возвращаться прежним путём неразумно: Чэнь Юй мог устроить там ловушку.

В Мяньчжао они вошли со стороны торговой улицы и смешались с толпой. Внимания на них никто не обращал, знакомых Чэнь Ло не встретил. Жители Мяньчжао занимались своими делами, какое им дело до странствующих аптекарей?

Чэнь Ло остановился у лотка с едой, купил себе маньтоу и с жадностью съел. В лесу он изголодался по нормальной еде.

– Ещё из города не вышли, а уже деньги тратишь, – укорил его Сяоцинь, но Чэнь Ло не слушал, занятый едой.

Мальчишка вздохнул, подёргал его за рукав:

– Пошли уже, гэгэ.

Чэнь Ло едва не подавился последним куском от этого «гэгэ».

Торговая улица расширялась и превращалась в торговую же площадь. Бывало, здесь и преступников вешали, и городские указы объявляли, и состязания лучников устраивали. Новостная доска пестрела объявлениями. Чэнь Ло задержал шаг, чтобы посмотреть, что нового случилось в Мяньчжао за это время, глаза его широко раскрылись.

Среди прочих висел и розыскной лист, гласивший: «Разыскивается живым или мёртвым. Чэнь Юй, 17 лет. Носит цзяньсю и змеиную маску. Обвиняется в попытке братоубийства». Перед глазами Чэнь Ло поплыло, он переступил ногами, чтобы не упасть.

Сяоцинь всё верно угадал. Чэнь Юй, вероятно, нанёс себе рану, чтобы его обвинения звучали убедительнее, вернулся домой и рассказал отцу, что брат хотел его убить, а когда не вышло, то сбежал. Чэнь Ло сомневался, что брат назвал верное место неудавшегося преступления, иначе магистрат обыскал бы лес и обнаружил хибару аптекаря Сяна. Вероятнее всего, Чэнь Юй выдумал, что нападение произошло ещё на дороге или у реки Чанцзян.

– Гадёныш, – сквозь зубы сказал Чэнь Ло.

Какой-то проходящий мимо человечек в маске обезьяны расслышал это и подхватил:

– Ещё какой! В родного брата выстрелил, пробил ему плечо стрелой. Бедный Ло-эр! Он теперь уже не сможет стрелять так хорошо, как прежде: стрела сухожилие повредила. Если поймают этого негодяя Чэнь Юя, градоначальник поклялся сам ему голову с плеч снести. Изувечил его любимого сына!..

Чэнь Ло выслушал это с каменным лицом. Что же это получается? Все, кроме него, знали, что градоначальник Чэнь одного сына любит больше другого? Даже какой-то случайный прохожий об этом говорит. А он и не подозревал… Недотёпа, как и назвал его Сяоцинь.

Чэнь Юй пробил себе плечо стрелой. Очень умно с его стороны. Чэнь Ло всегда стрелял метче, а теперь Чэнь Юй может оправдывать неудачи увечьем. Да и к чему теперь ему брать в руки оружие? Он унаследует семью Чэнь и займётся торговым делом.

– Идём, – потянул его за рукав Сяоцинь. – Гвоздями тебя к этому месту приколотили, что ли?

Чэнь Ло сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Обуздать нахлынувший гнев было непросто. Мальчишка понимающе похлопал его по руке и продолжал дёргать за рукав, пока Чэнь Ло не опомнился и не пошёл за ним следом.

– Я знаю, ты разгневан, – тихо сказал Сяоцинь. – Но пойди ты туда сейчас…

– Знаю, – прервал его Чэнь Ло. – Прежде нужно вывести яд. Но… Клянусь, я убью его той же самой стрелой! Воткну её ему прямо в сердце, даже лука не понадобится!

Сяоцинь не спорил с ним, дожидаясь, когда Чэнь Ло выпустит пар.

Любой аптекарь знает, что выговориться так же важно, как и принимать лекарство.

26
Из Мяньчжао в Чанцзян

Прежде чем подойти к пропускному пункту, Чэнь Ло и Сяоцинь постояли в сторонке, наблюдая за работой служащих магистрата. Досматривали проходящих очень тщательно, меры явно ужесточили за то время, что Чэнь Ло не было в городе. Но что они пытались найти? Им и в голову прийти не могло, что уроженец Мяньчжао посмеет снять маску, чтобы скрыться, разве что переменить на другую. Потому они внимательно сверялись с приметами и искали в поклаже змеиную маску.

Выдать Чэнь Ло мог рост: юношей он был высоким и статным, на голову выше сверстников. Чтобы казаться ниже ростом, он сгорбился и стал подволакивать ногу, как хромец. Сяоцинь поиграл бровями и пробормотал:

– Незачем притворяться калекой. Тебя и так никто не узнает. Даже я не узнал бы.

– Да неужели? – сварливо отозвался Чэнь Ло. Слов мальчишки он не понял, но они ему и без того не понравились.

– Кто такие и куда направляетесь? – спросил служащий магистрата, когда они подошли к пропускному пункту.

Сяоцинь вытащил оба пропуска из-за пазухи и с угодливой суетливостью протянул служащему:

– Мы сыновья аптекаря из Чанцзяна, возвращаемся домой.

Служащий магистрата лениво проверил оба пропуска, поглядел на «сыновей аптекаря». Он и не сомневался, что они нездешние, масок-то у них нет. На Чэнь Ло он глянул чуть внимательнее. Отчего это младший ведёт серьёзные разговоры, а старший как в рот воды набрал?

– Мой гэгэ увечный, – счёл нужным указать Сяоцинь, – с трудом говорит.

Чэнь Ло метнул на мальчишку гневный взгляд, багровея лицом. Сяоцинь ответил ему снисходительной усмешкой. Сам же вздумал притворяться калекой, вот он ему и подыграл.

– Вещи к досмотру, – сказал наконец служащий магистрата, и им пришлось снять аптекарские коробы и поставить на землю.

Сяоцинь с прежней угодливостью распахнул оба короба. Служащий магистрата и ожидающие своей очереди сейчас же закрыли лица руками с возгласами омерзения. Дуриан в коробе Чэнь Ло вонял гадостно!

– Раздобыли для отца, – сообщил Сяоцинь с нотками ликования в голосе. – Отец его очень любит.

Служащий магистрата сделал нетерпеливый жест:

– Проходите уже, не то здесь всё провоняет!

Так они и прошли пропускной пункт.

Едва Мяньчжао скрылся из вида, Чэнь Ло тут же сбросил короб с плеч, вытащил дуриан и далеко зашвырнул его.

– Эй, его же можно было съесть, – огорчился Сяоцинь.

– Ни за что в жизни! – отрезал Чэнь Ло и принялся выкидывать из короба те травы, которые соприкасались с дурианом и пропитались вонью.

– Если к нему зайти с подветренной стороны, – продолжал рассуждать Сяоцинь, – и заткнуть нос ветошью…

Чэнь Ло забранился на него.

– А ведь его и продать можно было, – укоризненно сказал Сяоцинь.

– Я лучше тебе из своей доли отдам. Но чтобы ты и на три чжана к этой гадости не подходил, ясно? – велел Чэнь Ло.

Мальчишка выгнул бровь, но спорить не стал.

Чэнь Ло ещё долго казалось, что запах дуриана его преследует. Он с подозрением покосился на Сяоциня и уточнил:

– У тебя ведь в коробе не припрятан ещё один?

– Как будто дуриан так легко раздобыть, – буркнул Сяоцинь. – Ты себе надумал. Запах давно развеялся.

Но Чэнь Ло продолжал ворчать и крутить носом. Наконец терпение Сяоциня иссякло. Он сбросил свой короб и сказал:

– Разведём костёр и окурим одежду дымом. Уймёшься ты тогда? Мы ещё и трёх ли не прошли, а ты уже ноешь.

– Я по делу ною, – возразил Чэнь Ло. – Разводи костёр.

Сяоцинь закатил глаза, но соорудил костерок из каких-то веток. Повалил густой дым – ветки оказались сырыми – и окутал их обоих. Чэнь Ло раскашлялся, расчихался, глаза заслезились.

– Надо было сухих веток набрать, – забранился он.

– Опять недоволен, – потрясённо сказал Сяоцинь. – Веток ему набери, костёр разведи… Я тебе не слуга.

– Я бы такого слугу взашей прогнал, – сипло сказал Чэнь Ло, протирая слезящиеся глаза.

– Я бы к такому хозяину даже за три ляна золотом не нанялся, – не остался в долгу Сяоцинь.

– Я бы такого и не нанял!..

Обменявшись таким образом любезностями, Сяоцинь и Чэнь Ло продолжили путь.

Мяньшу Чэнь Ло сорвал и теперь дышал полной грудью. Воздух у реки был сырым и влажным, но казался Чэнь Ло пределом свежести и чистоты.

Вот уж верно, всё постигается в сравнении.

27
Испытание смелости

На другом берегу реки Чанцзян был посёлок с одноимённым названием. Чтобы переправиться через реку, нужно было нанять лодку, или разыскать брод, или пройти по подвесному мосту.

– Только не вброд, – сказал Сяоцинь, – я плавать не умею. А ты?

Плавать Чэнь Ло умел, но ему не хотелось мочить ноги, в сапоги ведь и вода набраться может, а если река окажется достаточно глубокой, то и одежда промокнет, суши её потом. Река не казалась бурной, но, как говорят, «чем спокойнее вода, тем сильнее течение». Быть унесённым рекой – участь незавидная. Из Чанцзяна нередко доставали утопленников, принесённых сюда течением. Становиться одним из «речных скитальцев» ему нисколько не хотелось.

– Только не вброд, – согласился Чэнь Ло с Сяоцинем.

Лодочник доверия не внушал: горький пьяница, завсегдатай питейного дома. Лодка у него была старая и пропускала воду. Если опрокинется и затонет на середине реки, где самая глубина и подводные течения, – это верная смерть. Как лодочник ещё не потонул – воистину загадка.

– Я в эту лодку не сяду, – категорично сказал Сяоцинь, и Чэнь Ло опять с ним согласился.

Оставался только подвесной мост. Раскинули его через реку ещё во времена молодости градоначальника Чэня и с тех пор не чинили. Чэнь Ло не понимал, зачем делать подвесной, когда можно было выстроить настоящий крепкий мост. По подвесному не перегонишь скот, не взъедешь на лошади – в этих случаях использовали брод. Как будто он предназначался лишь для того, чтобы испытать чью-то смелость: детвора из Мяньчжао и Чанцзяна частенько устраивала перебежки через мост.

– Этот мост ничуть не лучше лодки, – потрясённо сказал Сяоцинь.

Доски моста местами прогнили и переломились, верёвочные перила обвисли, и вся эта шаткая конструкция раскачивалась на ветру с такими заунывными скрипом и скрежетом, точно это был мост не через Чанцзян, а прямиком в ад. Слабым утешением было, что мост подвешен невысоко: если и упадёшь в реку, то хотя бы не разобьёшься.

– Не развалился же он за все эти годы, – нарочито небрежно сказал Чэнь Ло, – ходят по нему как-то люди и ничего.

Сяоцинь услужливо отошёл в сторонку и обеими руками сделал приглашающий жест. Старшие должны показывать пример младшим.

Чэнь Ло сглотнул комок в горле и поглядел себе под ноги. Первой же доски у моста не хватало, нужно было не зайти, а запрыгнуть на мост, чтобы начать переход. Неуклюжим Чэнь Ло не был, но спину оттягивал аптекарский короб. По счастью, ноги у него были длинные, а ударить в грязь лицом перед мальчишкой не хотелось, так что Чэнь Ло ухватился за верёвку и перешагнул на целую доску. Мост закачался, и Чэнь Ло подумал, что второй шаг ему нипочём не сделать. Трусом он не был, но и сердце тигра не съел.

Он обернулся и поглядел на Сяоциня. Тот явно за него переживал, хотя мог бы насмешничать над нерешительностью спутника. Это Чэнь Ло несколько приободрило, и он сделал пару шагов вперёд, но на третьем доска под сапогом надломилась, нога ухнула вниз. Чэнь Ло мёртвой хваткой вцепился в верёвочные перила и попытался высвободить ногу. Мост надсадно заскрипел.

– Чтоб его! – выругался Чэнь Ло.

Никогда ещё река Чанцзян не казалась ему такой широкой, как теперь, когда он стоял на подвесном мосту. Он поклясться был готов, что другой берег только отдаляется с каждым шагом. Может быть, этот мост вообще никогда не закончится. Доски наддламывались с таким завидным постоянством, что Чэнь Ло уже перестал обращать на это внимание.

На другом конце его поджидало, пожалуй, самое серьёзное препятствие: у моста не хватало целого звена. Даже если бы Чэнь Ло обладал ногами длиною с бамбук о ста коленцах, перешагнуть не удалось бы. С такой задачей справилась бы разве только птица. Чэнь Ло прикусил губу и обернулся. Сяоцинь всё ещё стоял на том берегу, видимо, ждал, когда Чэнь Ло подаст сигнал следовать за ним. Возвращаться ни с чем позорно, но как преодолеть неодолимое препятствие?

Чэнь Ло знал как, но на это ещё нужно было решиться. Верёвочные перила были единственным способом дойти по мосту до конца. В сплетение верёвок можно просунуть носок сапога и, держась обеими руками за верхнюю верёвку, пройти оставшийся путь, при условии, что нижние верёвки не оборвутся. Почти так же, как взбираться по глиняному склону, ставя ноги в пустые ласточкины норы, только здесь, на мосту, нужно лезть не вверх, а вперёд.

С грехом пополам Чэнь Ло одолел последнее препятствие и с нескрываемым удовольствием плюхнулся на твёрдую землю.

– Можешь идти! – крикнул он и помахал Сяоциню рукой.

Тот перебрался через мост на удивление быстро, ласточкой перелетев через недостающие доски. Чэнь Ло даже стало немного завидно. У последнего провала Сяоцинь помедлил, вероятно, гадая, как Чэнь Ло удалось выбраться с моста на тот берег.

«Подсказать ему или нет?» – задумался Чэнь Ло. Но Сяоцинь подсказки дожидаться не стал, выдумав свой способ преодолеть препятствие: он ухватился руками за верёвочные перила и, раскорячившись, как древолаз, вспрыгнул на нижние верёвки. Таким паучьим способом он и выбрался на берег.

– Лучше бы взяли лодку, – пропыхтел мальчишка, валясь на землю.

Он часто дышал, и мяньша прилипала к его рту.

– Задохнёшься, – сказал Чэнь Ло и протянул руку, чтобы сдёрнуть мяньшу. За что и получил по руке звонкую плюху.

– Эй, – возмутился Чэнь Ло, – я же помочь хотел. За что ты меня так?

– Сколько раз говорить, не трогай мою мяньшу, – с чудовищными паузами между словами предупредил Сяоцинь. Не чтобы добавить значимости своим словам – из-за одышки.

Чэнь Ло пожал плечами. Вот чудак, задыхаться будет, но не снимет? Похоже, аптекарские суеверия мальчишки были слишком сильны.

– Если что – я не виноват, – счёл нужным сказать Чэнь Ло.

Сяоцинь только продолжал отдуваться и ничего не ответил, но жёлтые, как у фазана, глаза его воинственно сверкали.

28
Чёрное цзяньсю с серебряной вышивкой

В Чанцзяне Чэнь Ло никогда не бывал и теперь не скрывал любопытства. Люди здесь масок не носили, и затеряться в толпе было так же просто, как песчинке на морском дне.

Когда они проходили мимо доски объявлений, Сяоцинь толкнул Чэнь Ло в бок. Розыскной лист Чэнь Ло висел среди объявлений о розыске местных головорезов, но на фоне их многочисленных преступлений, дотошно перечисленных в розыскных листах, его неудавшееся братоубийство казалось лишь детской шалостью.

– Интересно, – мрачно сказал Чэнь Ло, – сколько среди них несправедливо обвинённых?

– Ты их рожи видел? – возразил Сяоцинь. – Среди них нет ни одного достойного человека.

Чэнь Ло, вопросительно выгнув бровь, ткнул большим пальцем себе в грудь. Сяоцинь закатил глаза:

– Не о тебе же я говорю…

У лотка с масками Чэнь Ло невольно задержал шаг. Маска ворона висела среди прочих, поблёскивая искусно нарисованным глазом. Сяоциню пришлось чуть ли не силой его оттаскивать от прилавка.

– Выдать себя хочешь? – прошипел он.

– Я не собирался ничего покупать, просто смотрел, – возразил Чэнь Ло. – Я бы не стал покупать такую дешёвку: деревянные маски носят лишь слуги. Но расписана она искусно, мастер своё дело знает.

– Эй, знаток искусств, – закипая, сказал Сяоцинь, – ты не забыл, зачем мы здесь?

Чэнь Ло опять выгнул бровь:

– А мы здесь зачем-то? Я думал, Чанцзян – лишь перевалочный путь на нашем пути.

– Вот именно.

Некоторое время Чэнь Ло безоговорочно следовал за Сяоцинем, потом вновь отвлёкся. Многие юноши в Чанцзяне носили цзяньсю. Если сравнивать их с теми, что прежде носил Чэнь Ло, они были непритязательными, но даже на их фоне аптекарский наряд казался Чэнь Ло жалким.

Сяоцинь между тем завернул в аптекарскую лавку – продать часть собранных трав. Короб Чэнь Ло он тоже забрал.

Чэнь Ло остался предоставлен самому себе. Он бродил по рынку, разглядывая лотки, но ничего не покупал, хоть торговцы и зазывали его. Ноги сами привели к суконной лавке. Чэнь Ло остановился у витрины, где колыхались на ветру отрезы тканей, уже выцветшие и линялые. Торговка зазвала его внутрь:

– Молодой господин, присматриваете что-то для себя или зазнобушке?

Шкафы ломились от рулонов тканей, на распялках висела разная одежда.

– Цзяньсю, – сказал Чэнь Ло.

Торговка окинула его цепким профессиональным взглядом, оценивая прежде всего достаток покупателя. Аптекари, она знала, не бедствуют, но этот явно был пришлый, не из Чанцзяна – вон какие запыленные сапоги. А странствующие аптекари ничем не лучше бродяг. Однако же глаз у торговки был намётан. Аптекарей легко отличить: пальцы у них выжжены или насквозь пропитаны травяным соком. У этого же юноши руки чистые, пальцы никогда не знали воды[23]23
  Пальцы никогда не знали воды – метафора для человека благородного происхождения.


[Закрыть], да и держится он не как простолюдин. Как он ровно держит плечи, как вскинут его подбородок – воплощённое достоинство!

– Не слишком дорогое, – добавил Чэнь Ло, заметив её взгляд, – я стеснён в средствах.

Торговка покивала, многозначительно ему подмигнув. Причин, по которым молодые господа из богатых семейств переодеваются невесть во что и пускаются во все тяжкие, превеликое множество. А поскольку этот юноша так хорош собой, догадаться труда не составило: дело наверняка в женщине! Запретная любовь или что-нибудь в том же духе.

То, что она ему подмигивает, Чэнь Ло не понравилось. Он принял это за двусмысленный намёк.

Торговка живой рукой разложила перед ним на прилавке несколько цзяньсю. Чэнь Ло, прихватив подбородок пальцами, присмотрелся к каждому. Торговка озвучивала цену, когда он указывал на какую-то из одежды. Разумная цена, но всё же неподъёмная для кошелька Чэнь Ло.

– А эта? – спросил он, указывая на чёрное цзяньсю. Оно сразу ему приглянулось, но указал он на него в последнюю очередь, поскольку расшито оно было дорогими серебряными нитями. В одежде Чэнь Ло разбирался, так что мог сказать, что оно необыкновенно дорого. Для чего торговка достала и его?

К его удивлению, торговка ответила:

– Четверть связки монет.

– Так дёшево? – поразился Чэнь Ло и оценивающе пощупал рукав цзяньсю, подозревая, что ткань может оказаться ветхой. Но ткань была новёхонькая.

Торговка замялась, но потом сказала:

– С покойника, потому и дёшево.

Суеверия не позволяли людям носить одежду, снятую с мертвеца. Считалось, что это приносит несчастья и вообще плохо влияет на карму.

– А как он умер? – осведомился Чэнь Ло.

– Утонул. Хлебнул лишка и свалился в реку. Когда вытащили, уже захлебнулся.

– А почему одежду не забрала родня? – удивился Чэнь Ло. – Как она оказалась в суконной лавке?

– Пришлый был. Труп никто не забрал, так и лежит в морге. Деньги с продажи его шмотья на похороны и пойдут.

Чэнь Ло покачал головой. Суеверным он себя не считал, но всё же взять одежду, которая была на утопленнике… Торговка, словно прочитав его мысли, уверяла, что одежду выстирали и выветрили несколько раз, да он и утопленником-то недолго пробыл, не успел разложиться.

«Хуже уже не будет, – подумал Чэнь Ло. – Я чудом отсрочил смерть. Мне ли бояться покойников, когда я сам наполовину мёртв?»

– Покупаю, – решительно сказал он, вытаскивая кошель.

Торговка несказанно обрадовалась, что избавилась от сомнительной вещи, и даже предложила – безвозмездно! – ушить цзяньсю, если оно не подойдёт Чэнь Ло. Он воспользовался её предложением и переоделся тут же, в лавке. Цзяньсю село на него как влитое. Торговка восхищённо прищёлкнула языком. Чэнь Ло стащил с головы шапку, привычным жестом подвязал волосы, как прежде носил. Аптекарское одеяние он свернул и забрал с собой.

Сяоцинь, уже закончивший дела в аптекарской лавке, стоял на углу и озирался, явно высматривая Чэнь Ло в толпе, но не замечая его. Чэнь Ло подошёл и хлопнул его по плечу, сообразив, что Сяоцинь его не узнал. Мальчишка подскочил на месте, уставился на него круглыми глазами. Чэнь Ло смущённо кашлянул и сунул ему узел с аптекарской одеждой.

– Ты… – задохнулся Сяоцинь.

– Не сердись, – поспешно сказал Чэнь Ло. – Ну не могу я ходить как чучело, пойми ты. А эта одежда хоть и чёрная, но выглядит пристойно. Да и немаркая, самое то для долгой дороги.

Он не без удовольствия пригладил рукав, пройдясь пальцами по серебряной вышивке.

Сяоцинь присел на корточки и закрыл лицо ладонями.

– Ты что? – смутился Чэнь Ло. – Оно мне дёшево обошлось, всего четверть связки монет.

Сяоцинь посидел-посидел так, потом встал и толкнул ему в руки значительно полегчавший короб:

– Нужно найти цзюлоу[24]24
  Цзюлоу – гостиница, постоялый двор.


[Закрыть]. Скоро смеркается.

Чэнь Ло поглядел на небо и с удивлением заметил первые кровавые всполохи у горизонта. Как быстро прошёл день…

– Останемся на ночь в Чанцзяне? – уточнил он, вешая короб на одно плечо.

– Пропускной пункт закрылся. Никого не впускают и не выпускают. Остерегаются бандитов.

– Как будто бандиты днём в город проникнуть не могут, – усмехнулся Чэнь Ло.

– Угу, – кивнул Сяоцинь, – мы же проникли?

За что и удостоился гневного взгляда от Чэнь Ло.