Текст книги "Сладкая, как мед"

Сара успела заметить, какими взглядами обменялись герцог и Оливия, и покраснела от стыда.

– Возможно, вам больше по вкусу готическая архитектура, мистер Паттерсон, – с невозмутимой учтивостью заметил Чевиот.

– Мне по вкусу все, что выглядит большим и нарядным, – отвечал торговец. – Если это готическая архитектура – стало быть, так оно и есть. Не то чтобы я был большим знатоком старых храмов, – с грубоватым смешком добавил мистер Паттерсон. – Вот старые банки – это по моей части!

– Банки в нашей жизни не менее важны, чем церкви, – все так же учтиво откликнулся Чевиот.

***

Лежа в своей необъятной постели, стоявшей в куда более роскошной и просторной спальне, чем та, где она ночевала в первый раз, Сара вновь и вновь повторяла себе, что ее дедушка не виноват в своей неуклюжести и отсутствии вкуса. Ведь герцога с самого детства окружали красивые, изящные веши. А сочинения Беды Достопочтенного он наверняка изучал в школе. Тогда как у дедушки не было такой возможности.

И все же Сара не могла забыть ту неловкость, которую причиняло ей откровенное невежество мистера Паттерсона во всем, что касалось искусства. Ведь одно дело не разбираться в том, что по-настоящему красиво, и совсем иное – презирать других людей за их любовь к прекрасному. Так, например, как дед презирает ее. Да он презирает ее всю жизнь!

Вот почему даже самые строгие порядки в закрытой женской школе мисс Бейтс казались Саре избавлением от насмешек деда. Хотя мистер Паттерсон отправлял ее в школу единственно с той целью, чтобы девочка освоилась в обществе настоящих аристократок и научилась тому, что принято именовать светскими манерами.

Она выполнила эту задачу, но вдобавок получила превосходное образование. Трудолюбие, сообразительность и тяга к знаниям сделали Сару любимой ученицей у всех без исключения преподавательниц.

Именно в школе она познала, что такое искусство.

И именно ради искусства Сара единственный раз в жизни осмелилась перечить своему деду. Мистер Паттерсон был против частных уроков у Джона Блейка. Но Сара стояла на своем. По ее просьбе школьная преподавательница живописи написала торговцу, рекомендуя ему развивать природный дар его внучки. Когда и это не помогло, Сара упросила написать письмо саму мисс Бейтс.

Строгая наставница согласилась, что само по себе говорило о том, какое уважение вызвала в ней целеустремленность талантливой ученицы.

Мистер Паттерсон рвал и метал. Ему казалось, что на него оказывают давление, а ведь до сих пор Уильям Паттерсон не склонялся ни перед чьей волей. Он не поленился лично явиться в Бат, чтобы сорвать на Саре свою ярость. К его удивлению, девчонка и не думала пугаться.

– Дедушка, мне непременно нужно брать эти уроки. Я готова выполнить все ваши требования, но я непременно буду заниматься у Джона Блейка! В противном случае я сама стану платить ему за уроки!

– Из каких же это денег ты собираешься ему платить? – язвительно поинтересовался дед. – Все, что у тебя имеется, – это мои деньги на карманные расходы!

– Я найду способ их раздобыть, – твердо заявила Сара. – И во что бы то ни стало заплачу за уроки.

Так или иначе, но мистер Паттерсон сдался и стал платить сам. Правда, он без конца ворчал, что выбросил деньги на ветер, но платил исправно.

Сара всегда старалась думать о нем почтительно и с благодарностью, но когда снова оказалась под одной крышей с дедом, вынуждена была признать, что в Бате выполнить это было значительно легче.

А с другой стороны, ей больше некуда было деваться. Она знала, что дед прочит ей в женихи Невилла Харви, но ведь Невилл мог похвастаться лишь юными годами, тогда как во всем прочем являлся точной копией Уильяма Паттерсона. Невиллу не дано понять ее тяги к живописи.

Сара улеглась на спину, рассеянно глядя на розовый балдахин над кроватью.

А вот герцог понял ее с первой минуты!

И она снова невольно вспомнила его лицо.

«Вы – настоящая художница. А художнице полагается писать».

Он, конечно, высокородный герцог и красив как бог, но все равно он очень добрый и отзывчивый человек.

И Сара чувствовала себя в его обществе гораздо свободнее и увереннее, чем с теми людьми, которых знала всю свою жизнь – хотя, конечно, это было довольно странно.

Только тут она осознала, какой опасный поворот принимают ее мысли, и сердито нахмурилась.

«Не будь идиоткой, Сара! – одернула она себя. – Он герцог Чевиот! И просто старался быть любезным! Нечего раздувать из мухи слона!»

И все же она бы не отказалась воспользоваться приглашением посмотреть на его картины.

Глава 7

Герцог вернулся в Лондон куда в более приподнятом настроении, нежели перед поездкой в Кент.

– Мисс Паттерсон очаровательна, – сообщил он своему секретарю утром после возвращения, когда они встретились в библиотеке, чтобы просмотреть новую пачку предъявленных к оплате счетов.

– Очаровательна? – переспросил Макс, не в силах скрыть свое удивление. – Ты не шутишь, Энтони?

– Нисколько. – И герцог добавил с лукавой усмешкой:

– Теперь я не боюсь признаться тебе, Макс, что меня до смерти пугало это знакомство. Особенно после того, как мне представили дедулю. Но ее манеры оказались безупречны – ни дать ни взять истинная леди! А ведь все могло обернуться гораздо, гораздо хуже.

Темные глаза Макса смягчились, наконец он видел спокойное, привычно уверенное лицо своего друга. Герцог впервые так улыбался после их возвращения в Англию.

– Я рад, Энтони, – сказал он. – Благовоспитанная девушка должна понимать, что ваш брак – неслыханная честь для нее. А поскольку ей предстоит стать одной из самых знатных особ в Англии, это тем более важно.

– Если уж быть честным до конца, я вовсе не уверен, что ее волнует мой титул, – признался герцог в замешательстве. – Она мечтает стать художницей, а не герцогиней.

– Художницей…

Герцог кивнул, и солнце, проникавшее в библиотеку через огромные витражи, радугой прошло по его шевелюре.

«Он носит корону от рождения!» – с болезненной ревностью подумал Макс.

– Между прочим, она действительно талантливая художница, – продолжал Энтони. – Я сам видел сделанный ею в Хартфорде набросок, он оказался на диво хорош.

– Боже милостивый! – вырвалось у Макса.

– Макс, – беззаботно рассмеялся Чевиот, – да пусть себе рисует хоть сутки напролет – лишь бы ее дед не пожалел четыре миллиона фунтов приданого! Конечно, будь моя воля, я бы выбрал девушку из своего круга, которая понимала бы ответственность, которую налагает мой титул. Но у меня, как известно, выбора нет. А эта девушка по крайней мере достаточно умна. И вполне способна научиться всему, что ей потребуется.

– Поздравляю тебя, Энтони. – Макс, натянуто улыбаясь, пожал другу руку. – Похоже, тебе все-таки улыбнулась удача!

– Надеюсь, что ты прав! – Герцог неохотно ответил на пожатие и поспешил отнять руку, опустив ее на подлокотник кресла. – Однако остается одна маленькая неувязка.

Макс поперхнулся от неожиданности и, откашлявшись, осторожно спросил:

– Какая же неувязка?

– Мисс Паттерсон до сих пор в неведении насчет наших матримониальных планов. Паттерсон заявил, что не собирается отдавать ее замуж против воли. Значит, чтобы добиться своего, мне необходимо получить ее согласие.

– Не думаю, что у тебя возникнут с этим проблемы, – сказал Макс, не сводя преданных глаз со своего хозяина.

– Я, разумеется, сделаю все, что в моих силах! – с чувством сказал герцог, раздраженно хлопнув по толстой пачке неоплаченных счетов.

***

По возвращении из Хартфорд-Корта Уильям Паттерсон изъявил желание пообедать вместе с внучкой.

– Пожалуй, Линфорды принимали нас честь по чести, – заявил он, с удовольствием поглощая суп из бычьих хвостов.

Эту фразу он повторял каждые десять минут с того момента, как их карета покинула пределы Хартфорд-Корта.

– Да, это так, – покорно соглашалась с ним Сара в который раз на протяжении всего дня. – И граф, и графиня были очень любезны.

Они уселись за стол в половине шестого – то есть гораздо раньше, чем подавали обед в Хартфорд-Корте, но не в привычках мистера Паттерсона было ходить голодным ради соблюдения какого-то там распорядка дня. Сара, которая не успела проголодаться, с трудом проглотила несколько ложек.

– А ты, Сара, явно понравилась герцогу, – продолжал Паттерсон.

– Он был очень внимателен, – отвечала Сара.

– Стало быть, он тоже пришелся тебе по нраву? – Дед пронзительно глянул на Сару, вливая в себя очередную ложку супа.

Сара, промокнув губы салфеткой, осторожно отвечала:

– Конечно, он понравился мне, дедушка. Да и как может не понравиться такой учтивый джентльмен!

– Хорошо, хорошо, хорошо, – удовлетворенно забубнил торговец. – Мне он тоже понравился. Одно слово – Чевиот! Уж я-то всегда отличу настоящую голубую кровь от подделки!

– Вы что же, боялись, что он самозванец? – поразилась Сара.

– Да при чем тут это! – нетерпеливо вскинулся Паттерсон. – Только герцог герцогу рознь – если ты понимаешь, о чем я толкую.

– Боюсь, что мне этого не понять, – примирительно протянула Сара. – И к тому же я не знала, что вы так хорошо разбираетесь в герцогах, дедушка.

– Да, девочка, мне приходилось иметь дело и с герцогами, – важно заявил Уильям Паттерсон. Он не спеша доел суп, отпил кларета, поставил на место свой бокал и с подчеркнутой иронией добавил:

– И представь себе мое удивление, когда я обнаружил, что они ничем не отличаются от других людей!

– По-вашему, и герцог Чевиот ничем не отличается от других? – Сара с трудом удержалась от улыбки.

Убедившись, что мистер Паттерсон больше не будет есть суп, прислуживавший им единственный слуга подошел к столу, чтобы подать следующее блюдо.

– Скажешь тоже! На него достаточно взглянуть один раз, чтобы понять, что перед тобой настоящий герцог! Вот это и есть настоящая голубая кровь!

Как это ни удивительно, но на этот раз Саре стало ясно, что имел в виду ее дед.

– А ты ему понравилась, – снова повторил Паттерсон. – Это я тоже понял, девочка моя!

Перед Сарой бесшумно поставили тарелку из дорогого обеденного сервиза с золотой каймой.

С чувством нарастающей неловкости она подумала, что, кажется, догадывается, к чему идет этот странный разговор.

– Герцог был со мной очень учтив, – осторожно сказала Сара. – Такой человек, как он, всегда ведет себя учтиво по отношению к дамам. И я прошу вас не придавать слишком большого значения тому вниманию, которое он мне уделял. Герцог Чевиот никогда в жизни не станет интересоваться такой девушкой, как я!

Дед смотрел на нее с видом крайнего самодовольства.

У Сары по спине пробежал холодок.

– Дедушка, скажите, у нашего визита в Хартфорд была некая неизвестная мне подоплека?

Мистер Паттерсон героически дождался, пока слуга закончит возиться с тарелками, и нетерпеливым взмахом руки велел ему выйти вон.

Сара сидела, уткнувшись в пустую тарелку и стараясь унять неистово бьющееся сердце.

Мистер Паттерсон взял большой нож и стал разделывать индейку, лежавшую перед ним на блюде.

– Не понимаю, почему ты не считаешь себя достойной его внимания, – начал торговец, положив себе первый кусок индейки.

– Я считаю так потому, что он герцог, а я дочь торговца, – с запинкой промолвила Сара. – Мое происхождение недостаточно высоко, чтобы стать его женой, и недостаточно низко, чтобы стать любовницей. Дедушка, он просто вел себя вежливо по отношению к гостье своей родной тетки. И это все!

– Это по-твоему – все! – с тем же самодовольным выражением лица возразил Паттерсон.

Он продолжал кромсать несчастную индейку.

Сара, уставившись на сверкающий разделочный нож, чувствовала, как все внутри у нее сжимается от тошнотворного предчувствия.

– Поверь мне, Сара, – продолжал Паттерсон, – что герцог – это еще не Господь Бог. Помни об этом, и тогда разница между вашим происхождением больше не будет казаться тебе такой важной.

Саре стало совсем тошно.

– А что же я должна считать важным, дедушка? – невнятно пролепетала она.

– Деньги, девочка моя. Твои деньги! – И острие разделочного ножа нацелилось прямиком ей в грудь. – Те самые деньги, которых нет у герцога. Его папаша пустил по ветру все семейное достояние. Да пусть он хоть трижды Чевиот, все, что у него осталось, – одни долги, вот так-то!

Мистер Паттерсон махнул рукой, призывая Сару подставить свою тарелку, чтобы положить ей кусок индейки. Но бедняжке было не до еды.

– Дедушка, о чем это вы толкуете?

– Да все о том, девочка моя, что герцог хочет на тебе жениться! – торжествующе выпалил Паттерсон. Он подался вперед, сжимая в руках разделочные вилку и нож. – Я посулил ему целую кучу деньжищ, а он за это сделает тебя герцогиней. Герцогиней, Сара! И не какой-нибудь никому не известной герцогиней, а герцогиней Чевиот! Ну как, съела?

Сара долго молчала, не сводя с него ошарашенного взгляда.

– Вы ведь шутите, дедушка, правда? – наконец прошептала она.

– Да какие же тут шутки? Неужели ты вообразила, будто я способен шутить такими вещами?! Вот послушай, Лин-форды сами обратились ко мне и спросили, не соглашусь ли я на такую свадьбу. Ну, я для вида начал ломаться – дескать, я собрался выдать тебя за Невилла Харви и все такое. Тогда леди Линфорд задрала свой напудренный носик выше потолка и заявила, что Невилл в лучшем случае сделает тебя королевой хлопка, а вот ее племянник сделал бы тебя герцогиней. – Паттерсон довольно хмыкнул и наконец отложил в сторону вилку и нож. – Черт побери, а ведь она знала, как взять меня за бока! Словом, в конце концов я согласился, и тогда мы решили устроить так, чтобы вы познакомились в Хартфорд-Корте.

– И ты ничего мне не сказал, – потрясение прошептала она.

– Это леди Линфорд мне отсоветовала. – Паттерсон послал внучке холодный взгляд. – Она сказала, что ты станешь капризничать, если узнаешь об истинной цели нашего визита.

Шок, порожденный столь неожиданным известием, постепенно проходил, и на смену ему явился гнев.

– Но ведь герцогу все было известно? – выпалила она свой вопрос.

– А как же? Коли на то пошло, он сам велел мне молчать – дескать, он сам тебе обо всем скажет. – И торговец добавил с торжествующей ухмылкой:

– Да только – шалишь, не на того напал! Уильям Паттерсон никогда не станет плясать под чужую дудку – герцог ты или нет!

Сара решительно отодвинула стул и встала из-за стола.

– Дедушка, мне очень жаль, что вам с Линфордами пришлось потратить столько времени впустую, но я за него не выйду!

– Что?! – опешил Паттерсон.

– Я за него не выйду, – отчеканила Сара. – Я ненавижу любой обман, и ни за что на свете не стану женой человека, обращавшегося со мной так, как это делал Чевиот!

– Да он носился с тобой, как с королевой! – взревел Паттерсон. – Черт побери, что ты себе позволяешь, девчонка?!

– Я за него не выйду! – еще раз повторила Сара и опрометью выскочила вон.

***

Заперев за собой дверь спальни, Сара рухнула в мягкое кресло, стоявшее возле камина. Ее била нервная дрожь.

Так вот откуда это странное чувство, будто от нее что-то скрывают! Еще никогда в жизни Сара не испытывала такой ярости.

Все, все было подстроено с самого начала! С их якобы случайной встречи в гостиной перед обедом!

А их поездка к саксонской церкви? А пикник на следующий день? Конечно, это было затеяно для того, чтобы Чевиот мог вскружить ей голову!

Сара с содроганием вспомнила столь дорогие ее сердцу слова, сказанные на берегу озера: «Вы настоящая художница!»

Бедняжка зажмурилась, чтобы не дать волю слезам.

Это ранило ее больнее всего. Ведь она верила ему! Она была так рада что кто-то оценил ее талант, ее тягу к искусству! Она лелеяла его похвалу в самом потаенном уголке души, как величайшее сокровище. Она была так счастлива!

Предатель, гнусный лжец! Никогда в жизни она не станет женой такого человека – пусть даже на земле больше не останется ни одного мужчины!

У Сары было такое чувство, будто ее предали. Она потянулась к нему душой, а оказалось, что он тоже участвовал в общем заговоре!

Пусть добывает себе деньги где угодно, но только не у нее! От Сары Паттерсон он не получит ни пенни!

***

На следующий день мистер Паттерсон окончательно убедился, что он не в состоянии повлиять на свою внучку. Волей-неволей ему пришлось написать герцогу обо всем, что произошло.

«Я даже не думал, что Сара способна так разъяриться, – честно писал он своему предполагаемому зятю. – Вам лучше подождать и не появляться в нашем доме в течение нескольких дней – надо дать ей время успокоиться. Не сомневаюсь, что заставлю ее образумиться в самый кратчайший срок».

– Что случилось, Энтони? – тревожно спросил Макс при виде того, как потемнело лицо хозяина, прочитавшего послание от мистера Паттерсона.

Они находились в уютной передней, устроенной возле парадного входа в Селбурн-Хаус. Герцог был одет в костюм для верховой езды – он собирался на прогулку, когда доставили письмо.

– Я же велел ему молчать! – гневно воскликнул Чевиот. В его глазах сверкали зеленые искры – верный знак того, что он рассержен не на шутку.

Макс понятия не имел о том, что могло так разъярить его друга, однако сразу догадался, что ему лучше смолчать и не лезть с расспросами.

– Проклятие! – Герцог скомкал письмо и швырнул на мраморный пол в черную и белую клетку. – Он все испортил!

– От кого это письмо, Энтони? – осторожно поинтересовался Макс, стоявший возле камина.

– От Паттерсона. – Чевиот обратил на секретаря разъяренный взор. – Представляешь, что он натворил? Взял и выложил Саре всю правду о наших планах!

Максу все еще было невдомек, отчего это обстоятельство так разъярило его хозяина, но он был достаточно умен для того, чтобы не подать виду.

Скомканное письмо попалось герцогу под ноги, и он с размаху пнул его в дальний угол.

– Этот болван только что лишил меня четырех миллионов фунтов! – в отчаянии воскликнул он.

– Так мисс Паттерсон не понравилась ваша затея? – наконец-то прозрел Макс.

– Конечно, она ей не понравилась! Да ни одной нормальной женщине это не могло понравиться, а уж тем более в изложении Паттерсона! С него станется представить нашу свадьбу как обычную сделку!

Макс, относившийся к предстоящей свадьбе именно как к обычной сделке, почел за благо промолчать.

Герцог машинально взъерошил волосы – еще один признак того, что он готов взорваться от гнева. С его губ слетело длинное замысловатое ругательство на испанском языке.

Наконец он выпалил:

– А я-то обрадовался – думал, что нашел выход. Но теперь…

Его буквально трясло от ярости. Максу, находившемуся при герцоге немало лет, еще не приходилось видеть его в таком состоянии.

– Энтони, но ведь ты мог бы это исправить, – вкрадчиво произнес секретарь. – Почему бы тебе не нанести визит мисс Паттерсон? Ты знаешь женщин. Ты поймешь, как следует себя вести и что говорить, чтобы вновь очаровать ее!

Герцог отчаянно затряс головой и поднял на Макса пустой, рассеянный взгляд.

– Ничего ты не понимаешь, Макс! Сара Паттерсон совсем не такая, как другие девушки в ее возрасте. Она… – Герцог замялся в поисках нужного слова. – Она – личность!

В мозгу у Макса тут же зазвенел сигнал тревоги. Но еще сильнее его тревожило столь глубокое отчаяние своего самого близкого друга.

Макс считал ужасной несправедливостью то, что этот редкий, совершенный во всех отношениях человек вынужден так страдать из-за каких-то недостойных его внимания мелочей. Если бы он получил наконец эти деньги! Тогда он снова был бы спокоен и доволен жизнью…

– Энтони, тебе непременно следует с ней повидаться, – решительно произнес Макс. – И не вздумай откладывать. Чем дольше это дело будет предоставлено в распоряжение ее деда, тем хуже.

– Ты прав, Макс, – отвечал герцог с тяжелым вздохом. Он взял шляпу с небольшого столика, куда отложил ее перед тем, как прочел злополучное письмо, и сказал, грустно улыбаясь:

– Ты всегда даешь мне добрые советы, дружище!

Как всегда, Макс растаял от умиления при виде этой улыбки. Дрогнувшим голосом он прошептал:

– Она не устоит перед тобой, Энтони! Перед тобой никто не может устоять!

– Я не рискнул бы сейчас поставить на свой успех ни гроша, хотя очень хотел бы надеяться, что ты прав!

Макс видел из окна, как фигура в высоком цилиндре проследовала к воротам, затем герцог уселся в фаэтон и тронул с места черных жеребцов.

Глава 8

Когда один из слуг доложил Саре, что к ней явился с визитом герцог Чевиот, первым ее порывом было отказать.

Она сидела в гостиной на втором этаже ц писала письмо. Чтобы успокоиться и не накричать на Роберта, ей пришлось отложить в сторону перо и сделать глубокий вдох. На физиономии у молодого слуги застыло забавное подобострастное выражение.

– Мисс Паттерсон, я проводил его светлость в большую гостиную! – ошалело выпалил он.

Саре стало ясно, что растерявшийся от столь великой чести Роберт наверняка поспешил уверить герцога, что хозяйка дома.

Этого ей только не хватало! Девушка задумалась, но в конце концов пришла к выводу, что дед все равно рано или поздно заставит ее повидаться с герцогом лично. Может, оно и к лучшему – зачем откладывать дело в долгий ящик?

– Хорошо, Роберт, – мрачно нахмурив брови, сказала она. – Я сейчас спущусь.

Она с сомнением посмотрела на свое пестрое муслиновое платье и подавила невольный порыв заняться прической. Пусть увидит ее такой, как есть, со стянутыми на затылке волосами, как у школьницы. Девушка решительно встала и направилась вниз, в самую большую из трех гостиных, украшавших городской дом Уильяма Паттерсона.

У подножия лестницы ее ждал дворецкий, считавший своим долгом сообщить:

– Мисс Паттерсон, к вам герцог Чевиот! – Причем в его голосе слышалось еще большее благоговение, чем у Роберта.

– Спасибо, Крейшоу! – поблагодарила Сара.

– Прикажете подать освежающие напитки, мисс? Или чай?

– Нет, спасибо, – отвечала она, стараясь привести в чувство человека, которого знала с детства. – Ничего не нужно, не беспокойся, я пошлю за тобой, если потребуется!

Сама Сара вовсе не собиралась играть в гостеприимство с этим лживым герцогом.

Она вошла в гостиную и плотно закрыла за собой дверь. В груди снова закипал гнев, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы казаться спокойной. Пусть не воображает, что хоть сколько-нибудь нарушил ее покой

– слишком много чести!

Герцог стоял возле золотого с алым бархатного дивана, красовавшегося справа от камина. Сара отметила про себя, что слуги уже успели забрать у высокородного гостя перчатки и цилиндр.

Ну что ж, очень скоро ему придется потребовать их назад!

– Добрый день, ваша светлость! – поздоровалась юная хозяйка и уставилась на незваного гостя с откровенной неприязнью.

Он отвечал ей глубоким, сосредоточенным взглядом.

Сара невольно подумала, что его облик как нельзя лучше соответствует высокому титулу. Она как-то успела забыть, что Чевиот ослепительно хорош собой.

– Проклятие! – вырвалось у него. – Теперь я вижу, что все обстоит намного хуже, чем можно было предполагать!

– Да, – невозмутимо отвечала Сара. Конечно, ее удивило столь странное приветствие, но ведь она знала, что за этим стоит, и не пыталась делать вид, что рада его визиту. – Вы угадали!

– На самом деле, Сара, все не так отвратительно, как вы могли подумать. – Он отчаянно взмахнул своей изящной рукой, на которой не было видно ни одного кольца. – И я считаю, что вы должны об этом знать!

– Я ничего не желаю знать, – возразила Сара. – Я желаю, чтобы вы сию же минуту ушли!

Она так и стояла возле порога, не желая приближаться к Чевиоту.

Он тоже не делал попыток двинуться с места, замерев возле дивана с жуткой кричащей обивкой.

– Вы совершенно правы! Я вполне заслужил ваш гнев! У вас есть полное право выставить меня за дверь, и все же я прошу вас уделить мне не более десяти минут, чтобы я мог пояснить, как все произошло!

– Я и так знаю, как это произошло. Вам потребовались деньги.

– Мне потребовались просто огромные деньги, – признался он своим колдовским голосом. Его благородные черты исказила горькая гримаса. – Все, что досталось мне в наследство от отца, – куча долговых расписок на сумму в два миллиона фунтов!

– Два миллиона! – Несмотря на гнев, даже Сара не смогла скрыть свое удивление.

– Совершенно верно. – Он махнул рукой в сторону дивана и кресел. – Не соблаговолите ли присесть? Пожалуйста! Обещаю, что не отниму у вас много времени.

Сара, сама удивляясь своей покорности, нерешительно двинулась вперед. Герцог встал у одного из кресел, а Сара села на диван.

Он опустился в кресло. Его лицо было по-прежнему сковано напряжением, однако голос звучал спокойно и ровно.

– Понимаете, после того как отец покончил с собой, я… – Его перебило невнятное восклицание, сорвавшееся с уст Сары. Чевиот взглянул в ее ошеломленное лицо и неловко повел плечами. – Да, он был не в состоянии бороться с тем хаосом, в который превратил собственную жизнь, и предпочел выйти из игры.

– Предоставив бороться с хаосом вам, – заключила Сара.

– Должен признаться, что у меня тоже возникла мысль выйти из игры, – с горькой улыбкой промолвил герцог. – Меня вполне устраивала армейская служба, и я не думал об отставке. – Он снова стал серьезным. – Однако случилось так, что я стал главой семьи и несу ответственность за все долги. У меня есть два сводных брата, чьи жизни не должны пострадать из-за безалаберности моего отца, и мачеха, которую он оставил буквально без гроша за душой.

Сара не собиралась выказывать этому самонадеянному герцогу ни малейшего сочувствия. Но вдруг в душе у нее шевельнулась предательская жалость.

«Не вздумай его жалеть!» – одернула она себя. И твердым голосом произнесла:

– И тогда вы решили, что единственным способом решить ваши финансовые проблемы является женитьба на девице с богатым приданым!

– Да, – честно отвечал он. – Но при этом я смею добавить, мисс Паттерсон, что считал эту свадьбу выгодной для обеих сторон. Это верно, я получу столь необходимые мне деньги, но ведь и моя супруга получила бы довольно высокий титул. Вы ведь понимаете, что значит для англичан титул герцогини Чевиот!

– Он, конечно, значит немало – для определенного типа девиц, – отвечала Сара, ясно давая понять, что она к этому типу не имеет ни малейшего отношения.

– Я сразу увидел, что вы практически равнодушны к этой чести, – серьезно продолжал герцог. – Чего нельзя сказать о вашем деде – и я боюсь, что несколько поторопился, решив, что вы должны думать так же, как он. Но… теперь для меня очевидно, что вы так не думаете.

Как Сара ни старалась, ее так старательно сдерживаемый гнев готов был вот-вот прорваться наружу.

– Почему же мне никто ничего не сказал? – воскликнула она. – Почему меня заставили участвовать в этом унизительном фарсе в Хартфорд-Корте, когда всем, кроме меня, было известно, с какой целью затеян наш визит?

Герцог не сводил с нее глаз. По углам его красивого выразительного рта залегли суровые складки.

– Моя тетушка решила, что вы будете чувствовать себя слишком неловко, если узнаете о наших планах. Она хотела дать вам возможность познакомиться со мной просто так, без всяких задних мыслей.

– Вернее, дать вам возможность вскружить мне голову! – беспощадно уточнила Сара.

– Ну… можно сказать и так. – Он едва заметно и как-то растерянно улыбнулся.

– Вы мне действительно понравились. – Саре стоило большого труда оторвать взгляд от его губ и смотреть ему прямо в глаза. – Я решила, что вы хороший, добрый человек! А вы все время лгали!

– Я не солгал вам ни единым словом! – Он без колебаний выдержал ее обвиняющий взгляд. – Я кое о чем умолчал, это верно, но за все время нашего знакомства я не сказал вам ни единого слова лжи!

В ответ он получил откровенно издевательский взгляд.

– Сара, – сказал герцог, подавшись вперед в своем кресле. – Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня. Я все еще считаю, что вам следует выйти за меня, и готов объяснить вам почему!

На смену издевке в ее взгляде пришло откровенное недоверие.

– Выслушайте же меня! – повторил он. – Я вас умоляю!

Спокойный голос не дрогнул ни на полтона, однако Сара чутко уловила отчаяние, скрывавшееся за этим спокойствием.

Она сердито поджала губы.

Часы на каминной полке успели отсчитать не меньше тридцати напряженных, неловких секунд, прежде чем она наконец сказала:

– Хорошо. Я выслушаю вас. Но и только!

– Благодарю вас!

У Сары неожиданно возникла мысль, что сегодня Чевиот выглядит более усталым, чем в Хартфорде. Только теперь она поняла, что этот человек попал в столь неприглядную ситуацию отнюдь не по своей воле.

Пожалуй, не стоит так уж винить его в том, что он старался выбраться из этой ловушки единственным доступным для него образом. Но это вовсе не значит, что Сара захочет стать его палочкой-выручалочкой.

– Я отправился знакомиться с вами в полной уверенности, что вы будете рады стать герцогиней Чевиот, – начал Энтони. Его губы снова раздвинулись в смущенной улыбке. – При этом я делал ставку вовсе не на свою неотразимость, а на то, что ни одна из знакомых мне женщин не отказалась бы от возможности занять столь высокое положение в обществе. Но вот я встретил вас и почти сразу понял, что вы не похожи ни на одну из них! Вас нисколько не прельщает возможность получить титул. Вас волнует только одно – возможность заниматься живописью.

Сара почувствовала, как застыло ее лицо. Ведь это было самое серьезное его прегрешение – лживые дифирамбы ее таланту! Судя по всему, перемена в ее настроении не укрылась и от герцога.

– Честно говоря, я не думал воспринимать всерьез ваше увлечение, когда наткнулся на вас в то утро возле озера. Я попросил разрешения наблюдать за вашей работой исключительно из вежливости, собираясь похвалить ее, чтобы сделать вам приятное.

Его открытый правдивый взгляд приковывал, не отпускал Сару.

– А потом я увидел ваш набросок. Сара напряглась всем телом, судорожно стиснув кулаки. Нет, на этот раз она не позволит себя дурачить!

– Поначалу я был потрясен, – продолжал он. – А потом почувствовал огромное облегчение.

– Облегчение? – в замешательстве переспросила Сара. – С какой стати вы почувствовали облегчение?

– Я понял, что получил единственный шанс – то, что мог бы предложить вам в качестве довода в пользу нашего брака!

Сара уставилась на него в полной растерянности:

– Я вас не понимаю!

– Сара, вы действительно наделены талантом, но для того, чтобы стать настоящей большой художницей, вам необходимо продолжать свое образование. Вам следует посещать выставки и знакомиться с работами известных мастеров, чтобы совершенствовать мастерство передачи света и воздуха. Вы должны побывать в Амстердаме, в Париже, в Италии – везде, где есть хорошие собрания живописи.

Он весь подался вперед, словно пытался дотянуться до нее со своего места.

– Сара, если вы выйдете за меня, я мог бы отвезти вас во все эти города!

Сара так сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Она онемела от неожиданности, не отрывая от Энтони напряженного пытливого взгляда.