Текст книги "Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943"

Местом создания второго отряда была Камышеватка, также расположенная примерно в 200 километрах к северу. Во многом он (хотя об истории его создания известно значительно меньше) напоминал Щербиновскую группу, с тем лишь исключением, что его отличала большая пассивность и его внутренняя организация была значительно хуже. Этот отряд, которым командовал Завченко, а комиссаром был Гончаров, также проследовал на юг и обосновался в горах к юго-востоку от Гостагаевской[91]91
  Вполне вероятно, что и другие отряды из расположенного между Ростовом и Новороссийском региона намечалось направить на юг в тот же район сосредоточения. Под командованием двух секретарей местной партийной организации темрюкские партизаны, среди которых находились «почти все политруки, комиссары, партийные чиновники, работники НКВД и политических органов», были разбиты на группы, куда входило от двенадцати до семнадцати человек. Немцы обнаружили нескольких офицеров и по меньшей мере одного сотрудника НКВД из Темрюка в районе станицы Гладковской, где дислоцировалось соединение Егорова (см. рис. 15). Но по меньшей мере небольшая часть Темрюкского отряда осталась неподалеку от места его создания.


[Закрыть].

Другие отряды были созданы неподалеку от порта Приморско-Ахтарск в северной части обширного заболоченного района на побережье Азовского моря. Силы немцев в первые дни сентября 1942 года обнаружили то, что, как они подозревали, являлось крупным партизанским отрядом. По всей видимости, он состоял из местных жителей, а также из красноармейцев и краснофлотцев, отрезанных в ходе быстрого наступления немцев от своей военно-морской базы. Этот отряд – немцы из опасений завышали его численность до 500 человек – произвел обширное минирование района и ушел в болота. К середине сентября, по оценкам немцев, его численность сократилась до тридцати пяти человек, десять из которых добровольно сдались в плен. Некоторые, по всей видимости, двинулись на юг, пытаясь примкнуть к сконцентрированным в районе Гостагаевская – Баканск партизанам. Немцы без особого туда расправились с оставшимися в районе Приморско-Ахтарска партизанами. К концу октября большая их часть была рассеяна или захвачена в плен.

Третий пришедший с севера отряд представлял собой своего рода аномалию. По не вполне понятным причинам этот отряд из Ростова присоединился к происходившему передвижению в расположенные к северу от Новороссийска горы и прибыл в район Верхне-Баканской в конце августа. Как будет показано ниже, вполне вероятно, что Ростовская область попала в подчинение партизанского командования Северного Кавказа еще до прихода немцев. У Верхне-Баканской Ростовский отряд разделился; часть его личного состава (по меньшей мере семнадцать человек) вступила в местный партизанский отряд; остальные перешли через горы юго-восточнее Новороссийска и обосновались в находящемся к юго-востоку от Геленджика селе Пшада, неподалеку от которого проходила линия фронта.

Группой, оставшейся в районе Верхне-Баканской, командовал Кузьма Андреевич Мирошниченко, в прошлом работавший школьным инспектором на западе Ростовской области; комиссар, Николай Иванович Хальченко, был выходцем из тех же мест; оба они были украинцами. В группу помимо прочих входили два молодых радиста. Эти ростовские партизаны особой активности не проявляли.

Выдвинувшаяся на юг к Пшаде группа, оказавшись за линией фронта в тылу советских войск, была вынуждена остановиться. Осуществлявший командование этой группой штаб, где было сильным влияние НКВД, находился в нескольких километрах от Ахонка в расположенных к востоку от Новороссийска горах. Такое местоположение наводит на мысль о том, что штаб этот был образован в Новороссийске – подобное предположение подкрепляет и тот факт, что начальник штаба, некто Попов, был в прошлом одним из секретарей Новороссийского райкома партии. Не менее важно и то, что Ахонк находился ближе всего к бреши на линии немецких войск, через которую можно было поддерживать контакты с партизанами, действовавшими в тылу у немцев. Ростовская группа перешла линию фронта и вернулась на оккупированную немцами территорию для участия в партизанских действиях лишь в декабре.

Местный Верхне-Баканский партизанский отряд, в составе которого были жители этого района, сначала оставался в том районе, где был сформирован. Впоследствии в него влилась группа из Ростова, и часть людей из этого отряда ушла на юг к Пшаде. На месте остались около сорока человек, которыми командовал Кузьма Воробьев, в прошлом секретарь парткома Верхне-Баканского цементного завода; комиссаром был Сергей Задремайлов, работавший секретарем Верхне-Баканского райкома партии; другие офицерские должности занимали Иван Бабаев, начальник местного отделения НКВД, и Иван Юрченко, начальник местного военкомата. Свидетельств активной деятельности этого отряда до ноября 1942 года не обнаружено[92]92
  См.: Игнатов П. Записки партизана. М.: Госиздат, 1949. В этом довольно интересном, но не всегда достоверном произведении о партизанской войне в названном регионе утверждается, что сформированным в Баканском районе партизанским отрядом командовал председатель сельсовета одной из казацких станиц по имени Николай Васильевич, чья фамилия не указывается. Подтверждения этому в немецких источниках не обнаружено.


[Закрыть].

Варениковский партизанский отряд также начал с того, что ушел в расположенные к востоку от станицы Гостагаевской горные леса еще до подхода немцев. Это лишний раз свидетельствует о наличии единого плана: группа не пыталась укрыться в подходящих для этого кубанских болотах, расположенных поблизости от места своего создания.

Рис. 16. Предполагаемая схема организации соединения Егорова

Более сложным и, пожалуй, уникальным для этого региона было создание истребительного батальона в Анапе. По всей видимости, большая численность набранной здесь группы объяснялась большей численностью населения этого города. Фактически были созданы три самостоятельных отряда, которые хотя и действовали совместно, но были образованы по отдельности. В среднем численность каждого составляла от пятидесяти до ста человек. Совместно эти три отряда и представляли собой Анапский истребительный батальон (июнь 1942 г.). В августе, накануне прихода немцев, батальон (усилиями начальника отделения НКВД в Анапе Владимира Булавенко, отвечавшего за создание этого подразделения, и начальника штаба батальона Павла Фролова, работавшего секретарем Анапского райкома партии) был разделен на три отряда, которые в дальнейшем были известны под названиями «Анапа I», «Анапа II» и «Анапа III». Все три отряда выдвинулись на восток к Крымской – именно в этот район направлялись и пять других партизанских отрядов.

Отрядом «Анапа I» (кодовое название «Анюта») командовал Кузьма Приходько, в прошлом чиновник местной администрации; комиссаром отряда стал Фролов. Поначалу отряд дислоцировался к востоку от станицы Натухаевской, где имелось в достатке продовольствие, и «жизнь отряда складывалась неплохо» (как впоследствии сообщил немцам взятый в плен начальник штаба), но в середине сентября, спасаясь от проводившихся немцами операций по прочесыванию, отряд был вынужден отойти на север. Со своей новой базы на реке Темная Гостагайка, где уже обосновался Щербиновский отряд, партизаны этого отряда до ноября смогли провести всего две операции – взорвали мост в станице Анапской и дважды в районе станицы Натухаевской закладывали мины на горной дороге, редко использовавшейся немцами. Даже впоследствии, когда от партизанских групп требовали большей активности, отряду по-прежнему было приказано «не ввязываться в боевые действия».

Отрядом «Анапа II» (кодовое название «Орел») сначала командовал сам Булавенко, начальник Анапского отделения НКВД. Этот отряд, как и остальные, не проявлял особой активности; поскольку Булавенко, видимо, было поручено общее руководство всеми тремя отрядами, его штаб поддерживал радиосвязь с отрядами «Анапа I» и «Анапа III».

Отряд «Анапа III» (кодовое название «Сокол») уступал по размерам остальным, его штаб находился неподалеку от Нижне-Баканской железной дороги. По всей вероятности, он был недостаточно силен и плохо организован для ведения самостоятельных действий и получал поддержку от соседних Варениковского и Щербиновского отрядов. Командовал отрядом Митрофан Терещенко, в прошлом работник Анапского райкома партии, комиссаром был Дмитрий Кравченко, один из местных коммунистов. Судя по всему, оба они не пользовались авторитетом и были слабыми командирами. Как и остальные отряды, до ноября ничего существенного этот отряд не сделал.

После проведенных в ноябре операций, в результате которых все три отряда понесли тяжелые потери, они снова были объединены в один Анапский сводный отряд, чья общая численность составляла двадцать семь человек. Булавенко опять стал командиром, а Фролов – комиссаром.

Многое из вышеизложенного наводит на мысль о том, что действия партизан в этом районе направлялись из одного командного центра. Заранее планировались уход отрядов из мест их создания и сосредоточение в расположенных к северу от линии Анапа – Крымская лесах; выбор и направление действий нового объединенного партизанского формирования полностью отвечали требованиям советской политики по использованию партизан в этом регионе. За организацию и управление, как обычно, отвечали испытанные партийные работники и офицеры НКВД. Все отряды создавались в городах, и очень немногие партизаны попадали в них «спонтанно». Минимальным в отрядах было и количество отбившихся от своих частей военнослужащих. Степень проявляемой шестью отрядами активности была различной, но, даже принимая во внимание их относительно небольшие размеры, эффективность их действий была крайне низкой по сравнению с большей частью партизанских отрядов в других основных регионах партизанских действий.

Первые упоминания о партизанах в этом районе появились в немецких донесениях (на уровне корпуса или армии) в конце сентября; до этого момента немцы, по существу, не обращали на партизан никакого внимания. С тем чтобы подхлестнуть активность отрядов, улучшить координацию их действий и повысить дисциплину, в начале октября прибыл новый командир. Личность этого человека, Егорова, вызывает много споров. По всей вероятности, его настоящее имя было Виктор Александрович Егоров, и он являлся, судя по одному из немецких документов, бывшим представителем НКВД на Новороссийской железной дороге. Это выглядит вполне правдоподобным, поскольку: а) вся операция проводилась при активной поддержке НКВД; б) независимые источники подтверждают, что НКВД при организации партизанских отрядов привлекал работников Новороссийской железной дороги; в) человеком, посланным в последующем на выручку Егорову, был некто Славин, командовавший состоявшим из работников железной дороги партизанским отрядом, носившим название «Гроза»[93]93
  В одном из немецких рапортов говорится, что силы советской противовоздушной обороны организовали в Новороссийске три партизанские группы по двадцать человек в каждой (использование ПВО для создания партизанских отрядов в Краснодарском крае подтверждают и советские источники). Создание этих отрядов происходило под контролем «лейтенанта государственной безопасности», видимо, им и был Егоров. Указанные группы ушли в горы к северу и северо-востоку от Новороссийска. Одной из них командовал Славин (см.: Игнатов Н. На Тамани. М.: Воениздат, 1946. С. 4–5).


[Закрыть]. К тому же Егоров прибыл на свой командный пункт в горах из приморского города, расположенного севернее Новороссийска[94]94
  В немецких источниках содержится много путаницы относительно имени Егорова: в ряде из них его называют Виктор Александрович, в других – Алексей. В советских источниках, несомненно по соображениям конспирации, его называют «Егорин» без указания имени и отчества (см.: Игнатов Н. Указ. соч. С. 4, 61).


[Закрыть].

Появление Егорова и принятие им командования не вызвало возражений внутри партизанских отрядов. Беспрекословное признание его полномочий явно указывает на то, что он выполнял приказ высшего командования, а партизанские группы получили указание принять его в качестве командира. В этой связи необычным и, по всей видимости, указывающим на степень недоверия, с какой он и высшее советское командование относились к местным партизанским руководителям, является тот факт, что он стал одновременно командиром и комиссаром формирования, носившего к тому моменту название Сводный отряд таманских партизан. Начальником штаба он назначил выполнявшего до этого обязанности начальника штаба отряда «Анапа I» Евгения Калачева, который воевал еще во время Гражданской войны, но (так, по крайней мере, считали допрашивавшие его после захвата в плен немцы) не проявлял политической активности при советском режиме, а работал экономистом в Анапе.

Очевидно, Егоров был полностью не удовлетворен состоянием отрядов. Одним из первых его шагов стала замена командиров некоторых отрядов[95]95
  Так, по прибытии Егоров отстранил от должностей командира и комиссара Варениковского отряда Матвеева и Тарасова. Новым командиром отряда был назначен Павел Бегунов.


[Закрыть] и укрепление дисциплины (см. рис. 16). Он довел до сведения партизан советский приказ, который предоставлял им выбор – либо активизировать свои действия, либо отойти за линию фронта в советский тыл (и в дальнейшем продолжать службу в рядах Красной армии). Хотя среди партизан находились люди, не разделявшие советских идеалов, а также было много больных, раненых и пожилых партизан, чья эвакуация за линию фронта была желательна, основным фактором, повлиявшим на принятие решение о переброске части людей в советский тыл, была хроническая нехватка продовольствия. Часть созданных отрядами запасов продовольствия была ими израсходована или брошена в местах их формирования, часть же запасов была обнаружена и разграблена местными жителями. На изолированность и отсутствие широкой поддержки со стороны населения указывает тот факт, что местные жители практически не снабжали партизан продовольствием. К концу октября положение с продовольствием стало настолько критическим, что Егоров сообщил своим офицерам о начале «продолжительных маршей». Тех, кто был не способен совершить их, – в первую очередь пожилых, больных и ослабленных партизан – предполагалось отправить в советский тыл. Примерно 20 октября значительная часть Верхне-Баканского отряда предприняла неудачную попытку пересечь линию фронта и отойти на юг. Не сумев перейти фронт в полном составе, отряд разбился на небольшие группы с тем, чтобы пересечь линию фронта через образовавшуюся брешь южнее станицы Неберджаевской. По оценкам немцев, от всего Верхне-Баканского отряда на оккупированной территории осталась лишь группа из четырех человек, чьей задачей было формирование нового отряда. Хотя небольшому количеству партизан и удалось перейти линию фронта, основная их часть оставалась в прифронтовой зоне, видимо пытаясь найти брешь, и постепенно была уничтожена немцами.

Еще одна группа из шестнадцати партизан Щербиновского и Анапского отрядов выступила в конце ноября. Командовал группой смещенный со своего поста Матвеев, которого Егоров, видимо, хотел удалить из этого района; в группе было четыре женщины и один четырнадцатилетний подросток. Матвеев получил приказ пробиваться через фронт к Геленджику. Но он, видимо затаив обиду на Егорова за отстранение от командования, дезертировал из группы вместе с девушкой, которая была его любовницей; она была дочерью назначенного немцами старосты станицы Варениковской, где эта пара надеялась укрыться. Остальная группа, минуя населенные пункты и скрываясь в лесах, продвигалась к участку железной дороге между станциями Верхне-Баканская и Крымская. Не сумев найти бреши на линии фронта, группа бесцельно скиталась несколько недель, питаясь найденными початками кукурузы. Брешь на линии фронта была довольно большой и часто использовалась партизанами, но тот факт, что группе не удалось ее обнаружить, видимо, объяснялся неумением ориентироваться на местности и отсутствием связи. В начале декабря партизаны разбились на три небольшие группы, каждая из которых должна была попытаться самостоятельно перейти фронт. К середине месяца по меньшей мере шестеро партизан были убиты или захвачены немцами, а двое других дезертировали. Группа практически прекратила свое существование.

Не вдаваясь в подробности дальнейших операций, достаточно будет упомянуть, что в последующие два месяца Егоров отправлял для перехода через линию фронта и другие группы, когда положение на оккупированной территории осложнялось. Эта тактика, аналогичная существовавшей и на других участках фронта к югу от Новороссийска, позволяет предположить, что она использовалась по прямому указанию высшего командования, которое, понимая всю бесполезность использования остатков партизанских сил, предпочло отвести их, осуществить переподготовку и реорганизовать для действий в более благоприятный момент.

Тем временем Егоров реорганизовал оставшиеся у него силы – порядка 260 человек из первоначально находившихся в этом районе 500 партизан. Он приказал уклоняться от столкновений с немцами и их союзниками и проводить рейды небольшими группами. Вызванные отчасти необходимостью добыть продовольствие, такие рейды начиная с конца октября стали проводиться все чаще. Пока Егоров был способен контролировать подчиненные ему силы, уровень дезертирства был относительно низким; когда же группы отделялись, у их членов сразу возникал соблазн вернуться к «мирной гражданской жизни».

Пока подчиненные Егорову партизаны контролировали участки территории, важность которых определялась не столько их размерами, сколько нахождением в непосредственной близости от нескольких ключевых линий коммуникаций, они оставались для немцев «бельмом на глазу», так как снабжение немецких войск для предстоящих на юге операций намечалось осуществлять по железной дороге и автомобилями. Вместе с тем партизаны Егорова проводили рейды по всей территории. Немцы пришли к выводу: «Насильственная конфискация партизанами продовольствия вызывает недовольство сельского населения и делает его уязвимым. Практикуются жестокое обращение и даже расстрелы местных жителей… которые не чувствуют себя в безопасности. Их негативное отношение усиливается, в особенности когда нет возможности получить помощь немецких сил или когда не удается достаточно быстро организовать силы местной самообороны…»

3 октября первый проведенный немцами рейд в районе станицы Гладковской рассеял партизан, которые, получив предупреждение, предпочли рассредоточиться, чтобы избежать плена. Участвовавшие в этой операции подразделения СД действовали очень жестоко. И все же первая попытка немцев не привела к уничтожению партизанских групп, которые после переформирования вскоре возобновили свои «беспокоящие удары» по линиям немецких коммуникаций.

Поэтому было решено проводить хорошо подготовленные операции против партизан. Подразделения немецкой полиции во взаимодействии с полевой жандармерией должны были начать наступление 17 ноября. Но Егоров снова был предупрежден своими осведомителями и наблюдателями в населенных пунктах, и элемент внезапности был утерян еще до начала проведения немцами операции. За первые два дня немцы обнаружили и уничтожили два партизанских лагеря, которые к тому моменту партизаны Егорова уже покинули. В последующие дни шла подготовка к новому наступлению. Теснимым превосходящими силами противника партизанам удалось вырваться из кольца окружения на участке, удерживаемом румынскими войсками, и с потерями отойти в район поселка Горный. (Сам Егоров возглавил налет на поселок Су-Кко для пополнения запасов продовольствия; позднее он вернулся в Горный.) Там было решено отправить 24 ноября еще одну группу через линию фронта; пятеро из этой группы сдались в плен, а остальные, не сумев перейти линию фронта, видимо, разбежались. Когда в конце месяца немцы начали новое наступление, Егоров со своими людьми ушел из этого района. Операции немцев против партизан, к проведению которых теперь все больше привлекались подразделения СД, отличались крайней жестокостью и неразборчивостью. Так, например, в один лишь день 29 ноября оперативная группа немцев уничтожила 107 жителей станицы Верхне-Баканской за связь с партизанами. Самим же партизанам удалось ускользнуть.

Егоров тем временем «модернизировал» свои понесшие потери силы, собрав воедино остатки трех анапских партизанских групп; новый Анапский и Варениковский отряды остались со своим командиром; остальные попыталась перейти линию фронта, но попытка оказалась неудачной. Отчасти немцам удалось развить успех и еще сильнее снизить боеспособность партизан, лишив Егорова возможности поддерживать связь с частью подчиненных ему групп. В потерявших связь с командованием Щербиновском и Камышеватском отрядах, руководимых одним командиром, резко упала дисциплина: к середине декабря из восьмидесяти пяти бойцов в отряде осталось всего тридцать пять.

Аналогичная судьба постигла и большинство остальных отколовшихся групп. Из восемнадцати самых фанатичных партизан была сформирована новая группа под командованием Сальского, который ранее был комиссаром Щербиновского отряда, комиссаром этой группы стал Гончаров, в прошлом комиссар Камышеватского отряда. Эту решительную и хорошо вооруженную группу немцы опасались значительно больше тех двух отрядов, из остатков которых она была сформирована. Но в столкновении с отрядом местных сил самообороны одного из сел группа потеряла еще шесть человек. Оставшаяся под командованием Егорова группа в канун Рождества попыталась перейти через линию фронта на советскую территорию, но попытка потерпела провал, и группа была вынуждена уйти на север, где предприняла попытку переправиться через реку Кубань. Понеся тяжелые потери, группа окончательно распалась.

К январю 1943 года, когда силы немцев готовились покинуть этот район, партизаны уже не представляли для них никакой угрозы. За исключением «небольшой, но крайне опасной группы Сальского», немцы могли никого не бояться. Партизаны кое-где возвращались в свои покинутые лагеря в лесах, но в ходе непрекращающихся антипартизанских операций (в которых участвовали подразделения СД, часть сил пехотной дивизии, сражавшиеся на стороне немцев казаки, румынские войска и силы местной полиции) их удавалось без труда уничтожить.

В течение первых шести недель 1943 года немцы постоянно сталкивались с партизанами, рассредоточенными по всей обширной территории. Они предпринимали отчаянные попытки укрыться, уйти от преследования или перейти линию фронта. В подавляющем большинстве случаев эти усилия оказались тщетными.

В этой связи примечателен тот факт, что даже на этом позднем этапе, когда отступление немцев с Кавказа уже началось, коренное население в отдельных случаях оказывало немцам помощь в задержании партизан. Нехватка продовольствия и сильные зимние морозы парализовали волю партизан к сопротивлению. Однажды местные жители задержали двух партизан, которые «умоляли дать им хлеба и едва могли пошевелиться от холода». Комиссар Фролов, одна из ключевых фигур всего партизанского движения в этом регионе, в середине января был найден замерзшим насмерть.

Парадоксально, но, пока партизаны Егорова всеми силами пытались избежать встреч с немцами и остаться в живых, Ростовский отряд, сразу направившийся к расположенному южнее линии фронта поселку Пшада и получивший по пути подкрепления из остатков других отрядов (общая численность группы достигла двадцати восьми человек), перешел линию фронта между Ахонком и Неберджаевской с тем, чтобы взрывать мосты и железнодорожные пути на участке между Новороссийском и Крымской, а также информировать советское командование о передвижении немецких войск. Хотя удалось устроить несколько взрывов, нападения на немецкие грузовики оказались безуспешными. Эта группа, которая должна была вернуться в Пшаду после выполнения задания, в январе была рассеяна и частично уничтожена силами немцев. Ее остатки, по всей видимости, скрывались на оккупированной территории до прихода сюда две недели спустя сил Красной армии.

Тем временем Егоров со своим штабом – всего двенадцать человек – вернулся в Су-Кко, а затем направился в окрестности Новороссийска, которые, по всей видимости, хорошо знал. По пути дезертировали, не пожелали идти дальше и умерли восемь человек из двенадцати. Из оставшихся четырех один, начальник штаба Калачев, был схвачен 12 января на цементном заводе на окраине Новороссийска. Самому Егорову удалось ускользнуть. В последующие недели встречается всего одно упоминание о Егорове: захваченный в плен партизан утверждал, что в конце января видел его и еще нескольких партизан неподалеку от Нижне-Баканской.

В каком-то смысле ни партизанам, ни немцам не удалось достичь своих целей. Немцы смогли выбить со своих мест отряды Егорова, но не сумели уничтожить их как единое соединение и, в частности, не смогли уничтожить их командование. Кроме того, учитывая небольшие размеры партизанского формирования, потери немцев оказались большими. Вместе с тем успешным действиям партизан серьезно мешали погода, условия местности, атаки немцев и отсутствие поддержки местного населения. Вклад партизан Егорова в нанесение беспокоящих ударов или сковывание сил немцев – уже не говоря о причинении ущерба снабжению немецких войск и линиям коммуникаций – оказался крайне незначительным. До самого конца в составе партизан оставались практически одни лишь бойцы ранее созданных истребительных батальонов – и отнюдь не потому, что сами партизаны так хотели, объяснялось это отсутствием поддержки коренного населения.

Офицер разведки немецкого V корпуса (в задачи которого входила борьба с партизанами в этом регионе) пришел к заключению: «Постоянные стычки, трудности со снабжением и суровая зима не дают возможности партизанам действовать большими силами… Попытки создать крупное партизанское движение потерпели провал; в дальнейшем операции партизан могут иметь лишь местное значение. Вместе с тем нехватка продовольствия и погодные условия вынудят остатки партизанских банд совершать все больше и больше набегов на колхозы, колонны автотранспорта и различные опорные пункты».

Одной из главных целей группы Егорова было нарушение потока поставок из Новороссийска для находящихся на фронте немецких войск. С этой задачей партизаны не справились. Тем не менее они продолжали цепляться за этот район. Его стратегически выгодное положение заставило отступавших немцев сохранить плацдарм в дельте Кубани (Новороссийск был крупнейшим городом); советское командование в 1943 году также переключило свое внимание на этот район, стремясь завершить освобождение Кавказа и подготовиться к высадке в Крыму. После зимних морозов и весеннего паводка в горах и лесах к северу от Новороссийска вновь появились мелкие группы партизан. Тем не менее оставшиеся партизаны были не способны действовать эффективно. Для активизации их действий по-прежнему была необходима помощь с советской стороны.

Дальнейшая история формирования Егорова окутана тайнами и выглядит весьма противоречивой. Немцам так и не удалось выяснить, что с ним произошло; советские источники содержат лишь отрывочные сведения и не заслуживают доверия. По всей видимости, высшее партизанское командование потеряло связь с Егоровым в начале 1943 года, все попытки обнаружить его местонахождение и выяснить его судьбу потерпели провал. Единственный советский источник, где говорится о Егорове (в нем он носит фамилию Егорин), так описывает сложившуюся ситуацию: «Немцы также уничтожили штаб таманских партизан, которыми командовал Егорин. В его соединение входили отряды из станиц Гостагаевская, Раевская, Киевская и Варениковская, все они группировались вокруг анапских партизан. Связь с Егориным была потеряна». Оставшиеся в живых, видимо, разбились на мелкие группы, не имевшими связи с советским командованием. «Командование партизанами юга неоднократно направляло самолеты на Таманский полуостров. Летчикам была поставлена задача обнаружить партизан, сбросить им продовольствие и боеприпасы, а при возможности приземлиться и вывезти больных и тяжелораненых. Но все попытки обнаружить людей Егорина окончились неудачей»[96]96
  Игнатов Н. Указ. соч. С. 535, 555.


[Закрыть].

Весной 1943 года командование партизанами юга перебралось в Краснодар, освобожденный войсками Красной армии. Был отдан приказ о формировании нового отряда, который намечалось выбросить на парашютах в районе к северу от Новороссийска. В отряде было 120 человек, большинство из которых до войны проживали в этом районе, командовал отрядом Славин, бывший командир отряда «Гроза», который почти полностью был уничтожен немцами[97]97
  Тот факт, что на поиски Егорова был послан Славин, подтверждает предположение, что Егоров, которого он знал лично, также являлся офицером отделения НКВД на Новороссийской железной дороге. Группа Славина из 120 человек была разбита на четыре взвода. Большинство людей ранее не были партизанами.


[Закрыть].

Все четыре взвода были выброшены на парашютах в районе к востоку от станицы Крымской. Спустя неделю они нашли нескольких раненых и обнаружили трупы партизан из отрядов Егорова. Игнатов сообщает: «Стало ясно, что немцы уничтожили отряд Егорина… Позднее стало известно, что Егорина предательски заманили в станицу Раевская [«предательство» в данном случае означает, что это сделал кто-то из местных коллаборационистов] и передали немцам». Согласно советскому источнику, Егоров так и не выдал немцам того, кем являлся на самом деле. Это выглядит вполне правдоподобным, поскольку задержание такого человека обязательно было бы отмечено всеми немецкими донесениями. Более того, в одном из немецких донесений от июня 1943 года сообщалось об обнаружении в Новороссийске группы, оказывавшей помощь «группе партизан Егорова». Эта группа, арестованная 11 июня, имела следующие задачи (согласно немецким протоколам допросов членов группы): «…обеспечение партизан Егорова продовольствием и медикаментами, предоставление сведений о происходящем в Новороссийске, отправка к партизанам людей, не желающих эвакуироваться с немцами, сбор и передача сведений о моральном состоянии немецких войск и настроениях гражданского населения; ведение пропаганды среди сотрудничающих с немцами».

О судьбе Егорова можно судить лишь по приводимым в книге Игнатова сведениям, которые выглядят просто фантастично и должны быть отвергнуты по ряду соображений. По словам Игнатова, Славин поручил одному из своих офицеров сыграть роль офицера СС, который, инспектируя тюрьму в Анапе, обнаружил Егорова, затем организовал дерзкое нападение на тюрьму, освободил Егорова и морем отправил его в советский тыл. Эти сведения противоречат нескольким известным фактам, и даже если имеют под собой реальную основу, то выглядят крайне романтизированными[98]98
  Согласно более раннему изданию книги Игнатова, Егорову просто «удалось сбежать из анапской тюрьмы, и он участвовал в последних боях за Тамань» в сентябре 1943 года (Игнатов Н. Указ. соч. С. 61). В более позднем издании утверждается, что когда Егоров был освобожден из тюрьмы партизанами, то он был тяжело болен (с. 598). По словам Игнатова, он познакомился с Бережным, человеком, изображавшим офицера СС, уже после войны; в более раннем по времени издании говорилось, что Бережной погиб в 1943 году.


[Закрыть]. О самом отряде Славина известно, что от него осталось всего десять человек.

Итак, создание группы Егорова представляло собой попытку обеспечить грамотное руководство несколькими получавшими единое командование истребительными подразделениями на участке, занимавшем, по мнению советского руководства, стратегически важное положение и где имелись благоприятные условия местности. Провал отрядов Егорова – по существу, их полный распад – стал результатом не столько неспособности Егорова командовать (о чем ничто не свидетельствует), сколько следствием сложившегося положения, при котором сравнительно малочисленные партизаны Егорова не получали практически никакой поддержки от местного населения.