Текст книги "Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито"

16

Электронный будильник на прикроватной тумбочке показывал 3:47. Уже девять часов подряд я изучал жизнеописание Рейдера, составленное им самим.

Я встал и походил по номеру, надеясь освежить голову, полностью освободить ее хоть на пару минут. Я подошел к кровати, открыл портфель и выудил из него фото, сделанное восемь лет назад в день свадьбы старшей дочери. Пока держал его в руке, нахлынули воспоминания. Незадолго до этого я едва не умер от легочной эмболии и потери крови, случившихся после того, как какой-то врач продырявил мое легкое, пытаясь поставить капельницу. Поэтому в тот день оставалось лишь сидеть в кресле-каталке и смотреть, как мой десятилетний сын ведет вместо меня к алтарю мою дочурку.

Я посмотрел на свое изможденное лицо на фотографии, а потом рассмотрел родных. Держались они мужественно, но читалась неуверенность – действительно, никто не знал, доживу ли я до следующей недели. «Человеческая жизнь – хрупкая штука», – подумал я. Недоглядишь, и она может оборваться в мгновение ока.

После этого уже не хотелось смотреть на снимок. Я положил его обратно в портфель, сел за письменный стол и продолжил читать сочинения чудовища, обманом заставившего всех считать его человеком.

К июлю 1988 года кайф, полученный от убийства Викки Вегерле, давно выветрился, и ВТК чувствовал себя как никогда жалким и никчемным. Стремление лишить жизни очередную жертву бушевало в нем неистово, будто проглотил анаконду. Однажды он схватил ручку и как всегда коряво написал об этом: «Теперь те желания во мне так могучи.

Нету у меня преставления, что их сдерживает. Может это быть моя мораль как мужа, отца, надежного друга, или та сторона, которая не-хочу-чтоб-меня-изловили?»

Тут я сразу же вспомнил о Деннисе Рейдере – о том, как он обрывал жизни людей одну за другой, пока количество не достигло десяти.

Этот вопрос Рейдеру точно стоило себе задать. Но, как и со всеми другими важными вопросами, поставленными перед ним жизнью, он не увидел смысла дождаться ответа или хотя бы продолжить его поиски. Человеку без совести бывает вполне достаточно просто спросить себя о чем-то подобном, чтобы почувствовать комфорт. По-видимому, в случае Денниса это даже подготовило почву для следующего абзаца в дневнике, где он пустился в пространные откровения о том, что хочет сделать с некой белокурой девочкой, которую увидел утром того же дня в бассейне, куда приехал со своими детьми. Он пишет, что не сводил с нее глаз. Незнакомка ела конфетку, и вид загорелого тела заставил Рейдера предаться безумным фантазиям о «невинном ребенке».

Деннис считал себя простым человеком без претензий. Конкретно в тот день он хотел от жизни одного – остаться наедине с этой девочкой и «побаловать свой штырь». Он пишет, что сердце бешено забилось при одной мысли о том, что можно сделать с ее «нежным тельцем». Однако, как только начал продумывать порочный план, им, по его собственному утверждению, овладело чувство стыда. Деннис призывал себя к необходимости быть осмотрительнее, помнить, что из-за таких желаний можно лишиться всего, что есть в жизни. Разоблачение его тайн стало бы страшным ударом для всех в окружении. «Эти секреты должны храниться вечно», – заключает он. И в то же время, в следующем абзаце, та белокурая девочка уже рыдает от боли и обливается потом. Он старался насиловать ее не слишком жестоко, но теперь решил, что пора заканчивать. Изготовив удавку из «мотка веревки», он накинул ее и затянул. Но далее пишет, что испытывает не удовольствие от убийства, а сожаление, и умоляет «пастыря малых сих» дать ему силы жить дальше.

Согласно дневнику, двумя годами спустя потребность ничуть не ослабла. Зато угрызения совести и стыд по поводу тайн исчезли без следа. Почти четыре года Рейдер никого не убивал, но к концу октября 1990 года приступил к детальной разработке плана под кодовым названием «Проект Питомник». Это стало последним убийством. Оно произошло спустя 2,5 месяца, и жертвой стала 62-летняя жительница Парк-Сити Долорес Дэвис, чей дом находился по соседству с приютом для собак.

Чтение об этом в очередной раз напомнило, что с исчезновением Рейдера из поля зрения после злорадного письма в полицию в 1978 году он не перестал строить планы. И не перестал убивать. На страницах дневника он подробно рассказывает, как перед убийством Дэвис изобразил, что хочет с ней сделать, представив себя на ее месте.

Описание этого сеанса мастурбации начинается с «тяжелого дыхания и мгновенного расслабления перед путешествием в дальний часовой пояс». В считаные минуты он стянул щиколотки кожаным ремнем, после чего опутал себя портупеей, которую смастерил из других ремней, хранившихся в шкафу. Связав себя таким образом, он напялил на голову пластиковый мешок, затянул его на шее и наслаждался, медленно вдыхая остатки воздуха. «Он лежит, как будет лежать она [Дэвис], связанная, беспомощная».

Первое упоминание Рейдера о наслаждении, испытанном при самоудушении, относится к сентябрю того же года. Тогда он по-прежнему работал в Бюро переписи. Как-то днем Деннис повесил на двери кабинета табличку «ушел обедать» и заперся изнутри. Разложил на полу пластиковый коврик и установил на треножник фотокамеру с дистанционным управлением. Затем снял одежду, натянул на себя колготки, розовые трусики и бюстгальтер со вставками и принялся фотографироваться, постепенно обматываясь кусками нейлона. Через полчаса он был обернут пластиком с головы до ног. Пришлось «бороться за воздух», и в итоге Деннис оргазмировал. Он отметил, что испытал «приятнейшее удовлетворение» не только из-за пластиковой обмотки. Его очень возбуждала мысль, что он проделывает все это на рабочем месте, неподалеку от коллег, а на полное воплощение фантазии в придачу с фотоснимками потребовалось каких-то шестьдесят минут обеденного перерыва.

В этот период Рейдер был очень плодовит по части дневниковых записей. С его последнего убийства прошло несколько лет, поделиться сокровенными мыслями было не с кем, и он яростно изливал их на страницы. В ноябре 1990 года он пишет, как наблюдал из дома за «блондинкой соседкой», собиравшей во дворе хвойные ветки для рождественского венка. Он был в восторге от обтянутой джинсами «пятой точки». Позднее в душе он закрыл глаза и мастурбировал, представляя, что сделал бы с ней.

Два дня спустя Деннис выискивал в местной газете фотографии женщин, с которыми можно было бы «продолжить» фантазию, захватившую его предыдущим утром. На этот раз в ней участвовала девочка 7–8 лет с «симпатичной тугой попкой». Он вообразил ее привязанной к кровати и оцепеневшей от ужаса.

Ее звали Кирстен. Заходя в душ, он еще не представлял всех деталей нападения, но стоило включить воду и намылиться, как они начали появляться.

Связав ее по рукам и ногам скотчем, он прошептал: «Привет, я страшилище». Он содомировал ее, затем накинул на шею удавку и принялся душить. В дневнике это воображаемое убийство описано во всех подробностях. Затем рассказано о том, как он визуализировал фантазию. Поиски потребовали времени, и в итоге нашлась реклама с подходящей фотомоделью. Вырезав ее изображение, он накрыл его листом бумаги и принялся выводить на нем силуэт маленькой девочки. Правда, в отличие от рекламной картинки, на его произведении под названием «Злые дяди любят маленьких девочек» штанишки были спущены до щиколоток.

Поскольку в тот день в газете было полно рекламы, Рейдер решил не ограничивать себя в творческом порыве. Он быстро нашел еще одно подходящее изображение – привлекательную юную девицу в подобии маскарадного костюма для Хеллоуина. Деннис отлично представлял, что нужно сделать, и через двадцать минут она превратилась в «Дьявольский восторг». Занятия художественным творчеством привели его в полное умоисступление. Он затаился в кресле, а затем, убедившись, что Паула и дети вышли из дома, кончил в пластиковый пакет. Это было одним из минусов жизни в такой ужасной тесноте – любые радости оказывались сопряжены с необходимостью предварительно перестраховаться. Только в конце 1990-х годов он смог, наконец, переместить часть коллекции рисунков и сувениров в шкафы на работе.

Внутреннее «страшилище» явно требовало очередной жертвы.

В мае 1991 года срок контракта Рейдера с Бюро переписи истек, и он устроился на другую работу – стал административным инспектором Парк-Сити. На этот раз Деннис получил форму, служебный значок и даже рацию, которую носил на поясе. Основной обязанностью было разъезжать по крошечному предместью на белом служебном пикапе и штрафовать жителей за не вывезенные на свалку старые холодильники во дворе, выгул собак без поводков или плохо подстриженные газоны. За это платили $16,62 в час. Человеку, всегда желавшему стать копом и мечтавшему властвовать над другими, такая работа приносила истинное наслаждение, близкое к тому, которое он испытывал во время убийств. Даже держал в грузовичке ружье на случай необходимости пристрелить бродячую собаку.

Лучшим было то, что работа позволяла часами уединяться в служебной машине и заниматься выслеживанием жертв, рисованием грязных картинок или предаваться фантазиям о совершенных убийствах и мастурбировать в пластиковые мешочки для бутербродов.

По словам Ландвера, существовали разные мнения о жесткости Рейдера при исполнении служебных обязанностей. Очень многие терпеть его не могли – мужчина хамским образом заявлялся с линейкой, измерял высоту травы и требовал немедленно подстричь ее во избежание выписки штрафа. Другие жаловались, что он заставлял усыплять собак исключительно из упоения властью. Но были и те, кто уверял, что Рейдер делал лишь то, что обязан: следил за соблюдением городских законов.

Со временем он увидел некую иронию в том, что серийный убийца выписывает домохозяйкам штрафы за переполненные мусорные баки.

– Я работаю с правонарушителями, – сказал он Ландверу после ареста. – Год за годом они делают одно и то же. Не меняются. Людей не изменишь.

После этих слов он на некоторое время умолк, будто осмысливая сказанное. А затем буркнул:

– Люди есть люди, а я это я.

Деннис продолжал изливать болезненные мысли в дневниковых записях. Часто он делал их на страничках, вырванных из подвернувшегося под руку блокнота.

Часть записей относится к четырехлетнему периоду между ноябрем 1990 года и октябрем 1994-го. Надвигающаяся смерть отца от рака кишечника (в 1996 году) заставила его настрочить несколько заметок в блокноте, впоследствии убранном в тайник. Он выражал озабоченность в связи с тем, что после ухода в мир иной отец узнает о существовании кровавой изнанки жизни старшего сына: «Узнает ли он о моих мерзких деяниях? Я надеюсь, если существуют рай или тот свет, он меня простит. Не хочу его душе печали. Он был хорошим папой… Он должен понять, что это не он вырастил проблемного ребенка».

В тот же день, но, видимо, попозже обеспокоенность по поводу отцовской души бесследно исчезла. Рейдер пишет, что начал возить в служебной машине фотографии «девушек его мечты» и, разъезжая по окрестностям, часами предаваться мечтам о связывании и сексуальных надругательствах. Он пишет, что эти фантазии скрашивали однообразие трудовых будней.

Спустя несколько недель это были не просто разъезды по городу с миниатюрными фото женщин в машине. К середине ноября 1990 года он стал относиться к этим изображениям как к живым существам. «Покатался с симпатичной блондиночкой в бикини», – пишет он. На следующий день это была «милашка, похожая то ли на испанку, то ли на еврейку». Еще через два дня устроил однодневную экскурсию по Парк-Сити суперзвезде поп-музыки – Мадонне. На картинке она была в боди и остроконечном бюстгальтере. Занимаясь обычными рабочими делами, Деннис только и думал о том, как подвешивает ее на толстой деревянной балке, обмотав шею грубой пеньковой веревкой. В рту у нее был непременный кляп. Единственной проблемой являлось то, что никак не получалось решить, чем лучше зафиксировать ее раздвинутые ноги – цепями или веревками. Зато он точно знал, что не будет приканчивать «королеву поп-музыки» с помощью обычной удавки. Для завершения фантазии ВТК выбрал «медленный удушающий захват».

В следующее воскресенье он вернулся с церковной службы и написал, что украл в магазине книгу о серийном убийце с Гавайских островов. На следующее утро отправился на работу с рыженькой на соседнем сиденье. Во вторник ее сменила женщина, которую он называет просто «сука». Весь день он фантазировал о том, как она похищает его, скручивает шнуром, надевает кожаный ошейник и укладывает на постель с красными атласными подушками.

Через неделю Рейдер зашел по бойскаутским делам в церковь неподалеку от работы и на обратном пути к пикапу увидел играющих на травке детей – брата и сестру.

Рейдер заключает, что истинным виновником его отвратительных наклонностей является «Фактор Х».

Внезапно его охватила хорошо знакомая тяга. «Включается инстинкт сексуального хищника», – пишет он. Голову захлестнули мысли, как «заполучить себе» этих двух малышей. Когда он сел в машину и завел мотор, их уже не было видно, и следующие десять минут Деннис ездил по кварталу в надежде увидеть малышей снова. Он не очень понимал, что сделает, если заметит, но к этому моменту голова уже кружилась от безумных вариантов. Он поехал в районы, где жили две последние жертвы, катался по окрестным улицам и предавался фантазиям.

Потребность убить кого-то еще нарастала, угрожая вот-вот выплеснуться наружу. В первый уик-энд декабря 1990 года он поехал вместе с сыном в загородный бойскаутский лагерь. Помимо прочего, захватил «грох-комплект» из пластиковых перчаток, ножа, пистолета и веревок. В дневнике не уточняется, что именно замышлялось, хотя Деннис указывает, что приехал в лагерь «слишком поздно и слишком устал, чтобы что-то предпринять».

За неделю до Рождества у них с Паулой был секс – «впервые за долгое время». Для человека, исписавшего бесчисленное множество страниц отчетами о воображаемых сексуальных победах, он оказался крайне скуп на подробности, указав лишь, что с женой ему «было очень хорошо и приятно».

Мой источник утверждает: в своих плотоядных фантазиях Рейдер никогда не касался запретной темы – собственной дочери.

– Она была его лучшим другом, и он уверяет, что ему и в голову не приходило решиться на подобное. Ну а подружки Керри… Что ж, это совсем другое дело. Они-то точно были пищей для фантазий.

Как и многие другие преступники, Рейдер держал себя в определенных рамках, и это его радовало. Тому же источнику он говорил, что его тошнило от порнографии, ни в коем случае нельзя даже заподозрить в гомосексуализме, и он очень горд тем, что никогда «фактически не изменял» Пауле с жертвами.

В этот период Рейдер жил ожиданием так называемых мотельных загулов. Судя по дневникам, он выезжал за город, снимал себе номер, запирался и проводил несколько часов в одиночестве. Он нежно поглаживал вещи жертв, наряжался в их одежду, надевал парики и маски, собственноручно подкрашенные губной помадой и тушью для ресниц. После связывал себя и натягивал на голову пластиковый мешок.

Иногда раскладывал на кровати полуодетых кукол бар-би, устанавливал фотокамеру на треножник и усаживался рядом. Он размещал камеру так, чтобы на снимках казаться одного размера с куклами, которых воображал жертвами. С его точки зрения, лучшего нельзя и представить, ведь барби олицетворяет идеальную женщину. Мне попадались мужчины, поступавшие подобным образом: они подвешивали кукол, расстреливали их из автомата и намазывали красной краской, имитирующей кровь. Как ни удивительно, некоторые из них дальше издевательств над куклами не шли.

Однажды вечером в октябре 1995 года Рейдер разложил в комнате рисунки за несколько десятилетий. На них изображались женщины – зарезанные, утопленные, похороненные заживо, повешенные, задушенные, застреленные и запытанные разнообразными приспособлениями его собственной конструкции. Он подумал, что это невероятно захватывающее зрелище – обнаженные, задыхающиеся, содрогающиеся, объятые ужасом женщины и девочки занимали все пространство комнаты.

Разглядывая произведения, он лишний раз убеждался, что совершенно не хочет, чтобы с его тайной коллекцией что-нибудь случилось. За пару месяцев до этого он отпраздновал 50-й день рождения и начал понимать: пора заканчивать с небрежным отношением и к рисункам, и к остальной коллекции реликвий. Тогда родился план – скопировать рисунки в уменьшенном размере, а оригиналы положить в депозитную ячейку банка под вымышленным именем вроде «Джонсон». В этом случае, как ему казалось, ее вскроют только спустя несколько месяцев после его смерти. И, как он сказал Ландверу, ему будет все равно, какие выводы сделает из ее содержимого сотрудник банка.

Поскольку материалов накопилось очень много, в тот осенний вечер 1995 года Деннис решил распределить его по категориям: повешения, удушения, инструменты пыток и так далее. В дневнике он жалуется, что «пришлось немало потрудиться над проверкой дат и сортировкой», но недавняя знаменательная дата заставила его осознать: меньше всего на свете хотелось бы оставить после себя «скелет в шкафу». Только в конце 2004 года он приступил к оцифровке архива и переносу его на компакт-диски. Это оказалось головной болью, поскольку для начала в его ветхом домашнем компьютере сломалось записывающее устройство. Еще хуже то, что в отсутствие домашнего сканера пришлось использовать офисный, то есть заниматься делом украдкой. К моменту поимки он смог скопировать лишь малую толику материалов.

Занимаясь архивом, он просматривал дневниковые записи и пожелтевшие газетные вырезки с репортажами об убийствах ВТК и усилиях по поимке. Очень скоро Деннис внезапно сообразил, что коллекция может стать серьезной уликой. «Плохо будет, если найдут, но расстаться с этим не могу», – пишет он. В том числе и потому, что с момента предыдущего убийства (которое оказалось последним) миновало четыре года. Он отчаянно нуждался в своих реликвиях для контроля желания убивать, поддержания и восполнения жизненных сил.

Видимо, понимали то, что Рейдер осознал лишь впоследствии – фантазия, где все всегда под контролем, куда лучше реального преступления.

В течение пары месяцев Рейдер то и дело ездил мимо дома 62-летней Долорес Ди Дэвис, до ухода на пенсию работавшей секретарем в нефтегазовой компании. Вскоре он решил, что как жертва она явно подходит ему во всех отношениях. В последние месяцы 1990 года он неделями предавался фантазиям о том, что собирается сделать.

В один из дней середины января 1991-го фантазии стали настолько реалистичными, что он решил: дальнейшее ожидание бессмысленно. Вечером 18 января, сразу после собрания бойскаутской организации сына, он переоделся в баптистской церкви неподалеку от дома и поехал на улицу Норт-Хиллсайд. Машину припарковал за пару километров.

На улице было холодно, и в эту безлунную ночь на пути к ее дому он согревался только мыслями о том, что вот-вот совершит.

Когда Рейдер подошел к ее двору, в спальне горел свет. Она читала. Деннис походил вокруг, дожидаясь отхода ко сну. Возникла мысль, что он не разобрался, как попасть внутрь. Замки на дверях выглядели крепкими. «Разберемся», – подумал ВТК. Надо просто запастись терпением. Осознание, что жертва внутри понятия не имеет о волке, притаившемся под стенами дома, сводило с ума.

Казалось, прошла вечность до момента, когда Дэвис выключила свет и улеглась. Рейдер подождал еще полчаса, затем решил, что пора приступать. Он так и не придумал какого-то более-менее приличного способа попасть в дом и решил действовать экспромтом. Деннис оглядел задний двор дома в поисках чего-нибудь подходящего для проникновения, заметил лежавший у веранды шлакоблок и понял: то, что нужно. Перерезав телефонный провод, он взял шлакоблок обеими руками, поднялся на заднее крыльцо и со всей силы обрушил его на большую стеклянную раздвижную дверь. Стекло разбилось с ужасным грохотом.

Дэвис выбежала из спальни посмотреть, что случилось, и обнаружила стоящего в гостиной Рейдера. Она подумала, что в стену дома врезалась машина, но тот сразу же объяснил, рассказав, что является беглым преступником.

– На улице мороз. Мне нужны тепло, машина и какая-нибудь еда.

Затем велел ей лечь на кровать, достал из кармана наручники и застегнул их на ее запястьях. Дэвис запаниковала, но Рейдер велел успокоиться: сказал, что сразу же уйдет, когда она скажет, где ключи от машины. Взяв наволочку, он пошел на кухню и стал наполнять ее консервными банками, производя как можно больше шума. Ему показалось, что это успокоило женщину.

В дневнике ВТК подробно описывает, как выяснил, где стоит машина, и подготовился к тому, что произойдет дальше. Он был убежден: Долорес поверила в его скорый уход.

Вернувшись в спальню, он снял наручники и связал запястья веревкой. Затем снова извинялся за то, что вломился к ней в дом, уверял, что вот-вот уйдет, а к ней быстро придут на помощь. Пока жертва лежала на животе, он открыл комод и достал пару колготок. Она заметила это, и Деннис вновь постарался убедить женщину, будто все будет нормально и паниковать не нужно.

– Вам удобно? – осведомился он. – Они нужны, чтобы получше связать вас.

И тут понял, что больше не в силах ждать. В мгновение ока ВТК накинул на ее шею петлю из колготок.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Дэвис. – У меня же дети.

«У Рейдера тоже дети», – подумал я. Они спали дома в кроватях, а в комнате через коридор – жена. Но это не имело никакого значения. Убийца натянул колготки, и, как он пишет, через две-три минуты женщина умерла. Из носа, ушей и рта текли струйки крови. Глядя на труп, Деннис подумал, что самым сладким моментом в убийствах было мгновение, когда связанная жертва понимала, что обречена. Этим он мог жить долгие годы.

Скорее, подтверждали то, что я открыл давно: подобные Рейдеру серийные убийцы – не люди.

Впоследствии Рейдер говорил полицейским, что не мастурбировал на месте преступления. Возможно, это действительно так, поскольку следов спермы в доме не обнаружили. Судя по всему, голова была занята другим, поскольку сразу после смерти Дэвис он завернул ее в одеяло и перетащил в багажник машины. Потом кинулся обратно в дом, взял кое-что из белья и бижутерии и фотокамеру, после чего отъехал по шоссе на несколько километров и сбросил труп в придорожную канаву. Далее снова сел в машину, нашел еще одно место рядом с вагончиком дорожных рабочих и спрятал там украденные из дома безделушки и «грох-комплект». «Вернусь за всем этим потом, – решил он. – Необходимо сменить машину, пока не поздно».

Поставив машину Долорес обратно в гараж, он направился пешком к джипу. В дневнике он пишет, что замерз, устал, хотел пить и взмок от пота.

Спустя полчаса ВТК вернулся к месту, где выбросил труп, и извлек его из канавы. В сгущающемся тумане он поехал в отдаленную часть округа и спрятал тело под небольшим бетонным мостиком у окраины пустующего поля. Он пишет, что по пути домой его захлестывали мысли о сексе и бандаже. А осознание, что скоро восход, заставляло почувствовать себя вампиром.

Какими бы ужасными ни были эти откровения, они не шокировали и не удивляли меня.

Они выглядят людьми, учатся вести себя как люди, но под этой внешней оболочкой кроется нечто совершенно омерзительное. Поэтому я и не ждал ничего иного от такого чудовища. Испытывал лишь непередаваемую жалость к Долорес Дэвис и всем остальным жертвам. Они не заслужили…

Следующей ночью Рейдер вернулся к мостику, чтобы сфотографировать полураздетое тело. Ее ноги, руки и колени оставались связанными. Он сразу же заметил, что труп обкусал какой-то зверь – возможно, койот, крыса или енот. В машине «лежал “грох-комплект”», куда входили маскарадные маски. Деннис взял одну и накрыл лицо жертвы. Намазав маску губной помадой для более презентабельного вида, Рейдер сделал еще несколько фото. Он бы побыл подольше, но стало так чертовски холодно, что пришлось ехать домой. Да и Паула могла забеспокоиться.

Через две недели на останки Дэвис наткнулся 15-летний мальчик, искавший сбежавшую собаку. На следующий день об убийстве написала местная газета. Рейдер вырезал заметку и положил в тайник. Вскоре после этого написал в дневнике, что решил: убийство Дэвис будет последним в его жизни. Правда, похоже, быстро понял, что это может оказаться самообманом, поэтому напомнил себе: таких, как ВТК, могут остановить только две вещи – тюрьма или смерть. Обращаясь к самому себе, он пояснил, что именно намерен делать и почему: «Ты не бросишь. Уж слишком сильна тяга. Заметай следы и готовься к следующей охоте».