Текст книги "Злоба"

– Хорошо. С одним покончено, – молвил Бренин; на Поле поднялся рев. Корбан потрясал в воздухе кулаком и кричал так же громко, как и все остальные. Невероятно – Бренин только что оказал честь Галиону, чужеземцу, на которого многие до сих пор смотрели искоса. На глазах у Корбана Эвнис сделал несколько шагов, наклонился и зашептал что-то на ухо Коналлу.

– Это еще не всё, – возгласил Бренин, вскидывая окровавленную руку. Толпа постепенно угомонилась. Бренин повернулся к Гебу, и тот передал ему корзинку из ивовых прутьев. – Я отправил к Оуайну гонца, чтобы тот поведал ему о предательстве Рин, о смерти моей жены. И вот его ответ. – Он опустил руку в корзину, вынул оттуда отрубленную голову и высоко поднял ее на всеобщее обозрение.

– Вот как Оуайн принял моего посланника. Готовьтесь к войне, – крикнул Бренин. – Уже в это десятиночье мы двинемся в бой – сначала с Нарвоном, потом с Кэмбреном.

Вновь поднялся шум, воины выкрикивали имя Бренина и боевые кличи. Все перекрыл нарастающий звук рогов. Сначала Корбан думал, что это часть призыва Бренина к войне, но толпа на Поле медленно утихомирилась. Рога все еще трубили, но их звук доносился не от стражи Бренина, а со стороны северных стен.

Сначала медленно, затем все быстрее люди стали пробираться к северной стене; Корбан, Дат и Фаррелл двинулись вместе со всеми. Вскарабкались по широким ступеням и посмотрели вниз, на бухту.

К берегу подплывал дивного облика корабль. Длинные и гладкие весла мерно погружались в воду и выходили из нее, словно лапы неведомого многоногого насекомого. Над одной из мачт на ветру реяло знамя – белый орел в черном поле.

Глава 74. Кастелл

Кастелл крякнул, перевалился через ушедший наполовину в землю ствол упавшего вяза, слез с другой стороны и оглянулся на Макуина – старый воин перебирался следом за ним.

Восемь ночей бродили они по этому проклятому лесу среди различных оттенков мрака. Пора было ему уже к этому привыкнуть, он ведь так долго служил в Гадрае, но раньше-то они жили в основном по берегам Ренуса, где деревья росли реже и где хотя бы почти каждый день можно было видеть небо. Здесь же солнечный свет еле-еле пробивался через толстый полог листвы. Деревья стояли густо, а ветви над головой переплетались, словно какая-то древняя нетронутая пряжа.

Макуин поскользнулся на стволе, удержал равновесие при помощи копья и тихо выругался.

– Спокойно, борода, – сказал Кастелл и получил в ответ злобный взгляд. В обычном случае Макуин бы улыбнулся, однако сказывались восемь ночей в объятиях Форна. Люди становились все раздражительнее, особенно после того, как стало известно, что они наконец приближаются к Галдису – могильнику великанов из клана Гунен.

Из-за спины Макуина высунулась лысая голова Оргулла, блестящая от пота.

– Шевелись! – прорычал командир. Гадрайцы выступали одновременно авангардом и разведотрядом и сейчас рассыпа́лись свободным строем перед основной частью войска.

Кастелл вступил в густые заросли, бросил взгляд вперед и увидел широкую спину великана, который их вел, – Альциона. Рядом с ним по очертанию рукоятей двух мечей, скрещенных за плечами, однозначно угадывался Вандил.

Как бы странно то ни звучало, великан оказался-таки им весьма полезен. Он не только безошибочно вел их к месту назначения, но и доказал свою ценность при отражении нападений гуненов, которых им довелось пережить уже немало.

До третьей ночи в лесу все было тихо, погибло лишь несколько караульных, высосанных до иссохших оболочек исполинскими нетопырями Форна. Никто из жертв не был из числа гадрайцев – те-то давно уже жили в лесу и были не настолько глупы, чтобы дремать, стоя на страже, когда единственным предупреждением о грядущей смерти мог стать лишь шорох крыльев. Затем, на третью ночь, гадрайцы вошли в густой туман, плотный и высокий. Альцион объявил остановку, дождался своего спутника – Калидуса – и оба в один голос что-то запели.

Сначала ничего не происходило, но затем в лесу поднялся ветер; он на глазах становился все сильнее, пока среди деревьев не забушевал самый настоящий вихрь. Туман растаял, и им открылся отряд в два десятка гуненов. Великаны метнули копья и отступили, понимая, что им несдобровать.

С тех пор в разных местах длинной вереницы отрядов случались постоянные стычки; Альцион и Калидус не давали стихийникам воспользоваться преимуществом и предупреждали о засадах великанов. Тем не менее много ратников полегло, да и ход из-за гуненов порядком замедлился.

Сегодня же все следы гуненов куда-то исчезли. Ни засад, ни волчьих ям, ни ловушек, ни туманов, а к солнцевыси Альцион объявил, что они находятся в пределах одного дневного перехода от Галдиса.

– Они не будут атаковать этот день, – заверил великан Вандила. – Они будут провести время за готовиться в Галдис к оборона.

Когда был объявлен привал, Кастелл обрадовался возможности отдохнуть с другими гадрайцами, пока не заметил Ромара – тот, по-видимому, направлялся на совет к Калидусу, Альциону и Вандилу, – а вместе с ним и Джаэла. Дядюшка оглянулся на него, но Кастелл только нахмурился и отвернулся.

Когда Гадрай впервые прибыли в Гальстат, Ромар за ними как-то уже посылал. Входя в шатер к Ромару, юноша чувствовал одновременно приятное волнение и тревогу; дядя поспешил к нему и неловко обнял дорогого племянника.

– Слышал, у тебя все хорошо, – сказал здоровяк, улыбаясь.

– У меня? Да, – пожал плечами Кастелл. – Я все еще живой. В Гадрае и этого вполне достаточно. – Вдруг в голове возникла мысль: – Вы за мной наблюдали?

– Ничего подобного. Но что я за дядя, если совсем не проявлю никакого интереса к родному племяннику? – Ромар усадил Кастелла на скамью и налил ему чашу вина. – Прослышал о тебе от Вандила, вот и все. Ты пережил несколько великанских налетов, истребил немало гуненов. Ты становишься мужчиной, которого всегда предвидел в тебе твой покойный отец.

Кастелл взбалтывал вино в чаше, чувствуя себя неловко.

– А как вы поживаете, дядя? – спросил он, чтобы сменить тему. – Как у вас дела?

Теперь Ромар, кажется, смутился.

– С тех пор как ты ушел, все стало сложнее. Слышал вести из Тенебрала?

– Что-то такое было, хотя я не обращал на них особого внимания.

– Аквилус мертв, – сказал Ромар. – Теперь на престоле его сын, Натаир.

Кастелл внезапно подумал о Верадисе – человеке принца, который вступился за него и дал бой прихлебателям Джаэла.

– Как умер Аквилус?

– Был убит в своих покоях. Говорят, это совершил Мандрос Карнатанский, но никто никогда не узнает правды и не предаст его суду. Он бежал, но затем был схвачен и убит войском Тенебрала. – Ромар сделал из своей чаши основательный глоток и налил еще немного. – А заколол его твой друг. Верадис.

– О как, – вырвалось у Кастелла; юноша вдруг почувствовал ко всей этой истории больший интерес.

– Да. Высоко он поднялся, твой друг. Теперь он первый меч Тенебрала. Ты его скоро увидишь. Ему предстоит возглавить войско Тенебрала в этом походе.

Кастелл улыбнулся. Верадис стал ему другом в миг, когда друзья были на вес золота. Затем он обратил внимание на выражение лица Ромара.

– Почему это вас так беспокоит? – спросил он. – Верадис – хороший человек.

– Да… – пожал плечами Ромар. – Я тоже так думал. Но я чувствую что-то нехорошее: в этой смене власти что-то не так. Все произошло как-то неправильно, Мандроса не предали суду. Сейчас я пересматриваю решение о союзе с Тенебралом.

Кастелл пожал плечами. В прошлом, когда Ромар заговорил об этом впервые, союз с Тенебралом живо интересовал юношу. Но не теперь. Теперь у него появилась новая семья, на первое место выдвинулся Гадрай, а Тенебрал казался таким далеким и маловажным.

Тут Ромар заговорил откровенно:

– Вернись ко мне, Кастелл.

– Что? По-моему, это будет неразумным шагом.

– Времена сейчас неспокойные, – сказал Ромар. – Мне нужны люди, которым я смогу доверять. Ты ведь моя родня, сын моего брата.

– У вас есть Джаэл, – ответил Кастелл, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала обида.

– Ну да, – согласился Ромар. – Джаэл. Он с жаром участвует в походе, с жаром относится к союзу с Тенебралом. Иногда я думаю – даже с чрезмерным жаром…

– К чему это вы клоните?

Ромар нетерпеливо махнул рукой.

– Ни к чему, – сказал он. – Забудем о Джаэле, но будет очень хорошо, если ты будешь рядом со мной. Вы ведь близки с этим Верадисом, не так ли? Ваша близость может мне весьма пригодиться. Мне нужен кто-то, кто вхож во внутренний круг Натаира. Здесь все не так, как было с Аквилусом. Это убийство Мандроса… я призову к судебному разбирательству касательно гибели Мандроса. Натаир должен держать ответ за свои деяния, к тому же что-то во всей этой истории выглядит дурным предзнаменованием.

– То есть вы хотите, чтобы я на вас шпионил, – сказал Кастелл.

Ромар пожал плечами.

– В некотором смысле. У всех у нас, Кастелл, есть интересы, которые надо защищать. Во-первых, я хочу вернуть свой топор и щедро награжу любого, кто мне поможет. – Затем он протянул руку и схватил Кастелла за запястье. – Ты отлично проявил себя, сражаясь вместе с гадрайцами, но они ведь тебе не родня. Ну а мы с тобой одной крови! Вернись ко мне!

Кастелл припомнил взгляд Ромара – в нем почти читалась мольба. Это казалось таким неуместным: дядя всегда был таким властным, таким решительным…

Он хотел было сказать «да», но разум наводнили воспоминания о Джаэле.

– Джаэл кое-что мне сказал. О моем отце, – произнес он вместо этого.

Ромар нахмурился, но ничего не ответил.

– Он говорил, что отец совершил некие прегрешения…

Теперь Ромар явно гневался, но все равно ничего не ответил.

– Но что он имел в виду? – продолжал Кастелл.

– Я не желаю говорить об этом, – отрезал Ромар.

– Тогда я не вернусь, – впав вдруг в бешенство, отрезал в ответ Кастелл. Встал и вышел из шатра, а дядя сердито посмотрел ему вслед.

От мрачных мыслей юношу отвлек разгоревшийся впереди спор – там, где отчетливо виднелась могучая фигура Альциона. Рядом с великаном кто-то размахивал руками и, почти срываясь на крик, указывал на Кастелла.

Тот наморщил лоб и вытянул шею, чтобы лучше видеть.

Внезапно разгневанная фигура отошла в сторону, за ней последовали и другие. Это был Ромар – лицо его побагровело, а чопорная осанка выражала ярость.

Калидус пронаблюдал за отходом Ромара, затем повернулся к другой фигуре и о чем-то вполголоса с ней заговорил. Кастелл прищурился и увидел, что это Джаэл.

Где-то за пологом ветвей отгорел закат, и теперь, сколько хватало глаз, среди деревьев дрожали огоньки костров. Он сидел и смотрел на пламя, а вокруг огня кружили огромные мотыльки, отбрасывая на лица его однополчан, собравшихся у костра, пляшущие тени.

В темноте хрустнула сухая хворостина, и в круг света от огня вступил чей-то силуэт. Это оказался Вандил – он кивнул им всем и присел на корточки, а Оргулл тут же предложил ему мех с вином.

– У нас все готово, – сообщил он, утирая рот. – Завтра гунены смогут в последний раз полюбоваться утренней зарей.

– Важный день для всего Гадрая, – сказал Макуин.

– Да, – согласился Вандил, вглядываясь в пламя. – Такой, какого я и не надеялся увидеть на своем веку, – ухмыльнулся он, сверкнув красноватыми в свете костра зубами. – Самое время, чтобы жить.

– Что дальше? – спросил Кастелл, сбавляя размеренные движения точильного камня.

– Дальше?

– После гуненов.

– Давай сначала посмотрим, доживем ли мы до завтра, – пожал плечами Вандил. – Тогда и поговорим, ага?

– А как же Драссиль?

Все разом обернулись к Кастеллу.

– Вполне возможно, этого места даже не существует. Многие люди пытались его найти, искали сокровища, которые, по слухам, там хранятся. Но никто еще оттуда не возвращался. Да и не стоит забивать голову мыслями об этом дурацком золоте, – предупредил Вандил. – Особенно когда тебе понадобится весь твой острый ум, чтобы не расстаться завтра с головой. – Он встал, сделал еще один глоток вина и передал чашу Оргуллу. – Острых вам мечей, ребята, и ясных голов.

– Точно, – согласились люди у костра, и Вандил ушел быстрым шагом и скрылся во мраке.

Вскоре после этого к их кругу подошел Верадис.

– Подходи, гостем будешь, – пригласил Макуин. – Раздели с нами чашу вина.

– Нет, мне нельзя, – отказался Верадис. – Но я хотел бы переговорить с вами обоими.

Кастелл вложил меч в ножны и убрал точильный камень в карман. Верадис развернулся и повел их во тьму. Следом за Верадисом – его силуэт четко очерчивал лунный свет – скользнули в тень и они сами.

– Ты в порядке? – спросил Макуин.

– Я-то? Да, – буркнул Верадис, не встречаясь с ними взглядом. Он казался беспокойным, но потом наконец посмотрел на них. – Мы ведь с вами друзья, правда?

– Да, – медленно произнес Макуин. Кастелл только кивнул.

– Настоящая дружба – редкая штука, – пробормотал Верадис почти что себе под нос. – Весьма в цене.

– Что тебя беспокоит? – тихо, но твердо сказал Макуин.

– Во-первых, поклянитесь, что мои слова останутся между нами.

– Клянемся, – сказали оба, и Макуин нахмурился.

– Будьте осторожны с тем, кому – или чему – вы доверяете в ближайшие дни, – предупредил Верадис. – Будьте настороже и ждите подвоха – не только от великанов, – добавил он почти шепотом.

– Ты о чем? – спросил Кастелл.

Верадис посмотрел на них обоих.

– Я о Ромаре – он делает Натаира своим врагом. Вам было бы разумно найти себе нового государя.

– Ромар – моя родня, – сказал Кастелл. – Он меня приютил, вырастил. Ты чего-то недоговариваешь, Верадис?

– Просто будьте начеку, – предостерег Верадис. – Вот и все, что я могу вам сказать, а ведь я и так уже наговорил лишнего. – И с этими словами он развернулся и скользнул в ночь – прежде, чем Кастелл или Макуин успели хоть что-нибудь сказать.

– Что думаешь, Макуин? – спросил Кастелл.

– Не знаю, – пробормотал Макуин, – но, по мне, его слова не сулят ничего хорошего.

Глава 75. Кивэн

Шею Кивэн щекотала трава: девушка лежала у края утеса, смотрела вниз на бухту и на прибывший корабль. Вообще-то она должна была помогать Гару на конюшне и знала, что ей крепко влетит за неявку, но было все равно.

С тех пор как Ронан тогда в Темнолесье умер у нее на руках, все остальное представлялось каким-то второстепенным. Единственное, что пробуждало в ее душе хоть какой-то отклик, так это желание метнуть нож в телохранителя Рин. Она его ненавидела, днями и ночами лелеяла мечту о мести, а затем плакала горькими слезами, поскольку ее снедала мысль о неосуществимости такого рода расплаты.

С корабля, над которым по-прежнему реяло орлиное знамя, уже сходили воины. Внезапно ее нестерпимо потянуло увидеть их поближе, и девушка вскочила и побежала обратно в крепость, где сейчас собиралась толпа тех, кому также не терпелось поприветствовать новоприбывших.

А там уже ей навстречу, неслышно ступая, неслась Гроза, следом за нею – Корбан, а за ним едва поспевали Дат и Фаррелл.

– Кивэн! Кивэн! Ты не поверишь, что́ со мной случилось! – выпалил Корбан, глотая слова, когда подбежал к сестре.

– Ну и что же? – Брат выглядел очень взволнованным, поэтому она попыталась сделать вид, что ей правда интересно.

– Мне предстоит проходить испытания воина и сидеть Долгую ночь – и это будет завтра!

– Что? – Вот это уже и в самом деле привлекло ее внимание. – Ты готов? – спросила она и увидела, как брат тут же сник, а его восторг незаметно перетек в сомнение.

– Не знаю, – честно признался он.

– Нет, я хотела спросить, – перебила она, – чувствуешь ли ты себя готовым? Так-то ты, конечно, готов – наши синяки соврать не дадут, а, Дат? – подтолкнула она локтем их общего друга.

– О да, – воодушевленно закивал тот.

Среди толпы, которая сейчас окружала их, Кивэн увидела Гара. Попыталась спрятаться за широкой спиной Фаррелла, но было поздно, и Гар, сурово сдвинув брови, заковылял к ним.

– Где тебя носило? Ты была нужна в конюшнях.

Она лишь посмотрела на него и попыталась сочинить какую-нибудь отговорку, но не могла.

Гар нахмурился еще сильнее. Открыл уже рот – чтобы сказать что-то неприятное, без сомнения, – как вдруг толпа вокруг них внезапно зашумела. Теперь гости въезжали во двор, и по камню стучали копыта их лошадей. Кивэн зачарованно уставилась на приезжих и вскоре даже думать забыла о Гаре.

Во двор въехало около десятка воинов – в доспехах из кольчуги и гладкой черной кожи, с выгравированными на нагрудниках серебряными орлами, выглядели они весьма изысканно. Но взгляд Кивэн был обращен на тех двоих, которые ехали во главе. Оба сидели высоко в седлах, один, верхом на горячем белом жеребце, был одет так же, как и другие ратники, а с пояса у него свисали два меча. Это был молодой человек с темными вьющимися волосами, обрамляющими обветренное красивое лицо, на котором ярко выделялись осматривающие толпу пронзительно-голубые глаза. Он улыбался – сразу всем и никому, но Кивэн неожиданно почувствовала себя так, словно он смотрел на нее одну.

Девушка отвела взгляд, усилием воли устремив его на мужчину, что ехал рядом. И тут же ахнула, увидев его коня – солового скакуна такой редкой стати, каких она не видала никогда прежде. Он был легче в кости, чем другие лошади, отличался более длинными ногами и пересекал двор невесомыми, почти танцующими шагами – воплощение изящества и силы. Мужчина у него на спине был старше и тоже одет как воин, но этот человек явно не походил на других. У него были длинные черные как смоль волосы, схваченные полоской кожи на затылке, а за спиной – длинный изогнутый меч. Что-то в этом человеке напомнило Кивэн Грозу. Он грациозно сидел в седле, источая вокруг себя ощущение силы и едва сдерживаемой жестокости, дикости.

Она подошла к Корбану, чтобы что-то ему сказать, и заметила, что Гар исчез в толпе. Сам Корбан был бледен и пристально глядел на кудрявого воина.

– Корбан, – сказала она и сжала его руку. – Корбан, ты в порядке?

Брат испуганно вздрогнул, но кивнул; к его лицу понемногу приливала краска.

– Да, ничего, – ответил он.

Затем из толпы вышли король Бренин и Пендатран; за ними следовал Галион – воину явно было неловко в новой для себя роли.

– Добро пожаловать, Натаир, – молвил Бренин, схватив за руку кудрявого мужчину, когда тот наклонился в седле. Все остальные речи заглушил шум толпы, и спустя некоторое время все трое направились в замок.

* * *

Намного позже Кивэн осталась одна в зале после пира. Корбана забрал Таннон, желая обсудить окончательные штрихи к завтрашнему дню. На соседний стул плюхнулась Эдана – за ее спиной вырос силуэт воина. На мгновение у Кивэн забрезжила надежда увидеть Ронана, но это оказался Коналл.

– Привет, – сказала Эдана, все еще не отошедшая после их недавнего злоключения.

Кивэн кивнула.

– Давненько тебя не видела, – сказала она.

Эдана покачала головой.

– Ага. После того как мама… – Она отвела взгляд. – Отец беспокоится за меня. Особенно после новостей об Утане. Он страшится ответного удара, – вздохнула принцесса.

Около десяти ночей назад до Дун-Каррега донеслась весть о гибели сына Оуайна, а следом за ней, будто вороны за запахом крови, полетели слухи один другого нелепее. Сходились они лишь на том, что Утан мертв, а вину за это Оуайн возложил на Бренина.

– Значит, сейчас твой личный стражник – Коналл? – спросила Кивэн, желая нарушить воцарившееся молчание.

– Да.

– Как папа?

– Скорбит. Гневается. Сильно гневается. Его снедает мысль о мести.

– А ты?

– Я? – переспросила Эдана. – Я все никак не поверю, что мама умерла. – Она зажмурилась. – Я тоскую по ней. Хочу ее вернуть, хочу сказать то, чего не успела сказать при жизни. Еще хочу быть сильной ради папы, но он, кажется, этого не замечает.

– Ты с ним говорила? Сказала ему, как ты себя чувствуешь?

– Нет. Он так непостоянен – иногда горюет, а иной раз гневается. Он меня пугает.

– Но он же тебя любит, и, если бы он знал, что ты чувствуешь, он бы тебя пожалел.

Эдана утомленно кивнула.

– Ты права. Надо с ним поговорить. Но будет очень здорово, если рядом будешь ты.

Кивэн очень хотелось сказать нет, но Эдана глядела на нее с таким умоляющим видом, что она поднялась на ноги и последовала за принцессой через замок.

Эдана постучала в знакомую дверь и ворвалась внутрь, не дожидаясь ответа. Король Бренин сидел в кресле с высокой спинкой и что-то обсуждал с Эвнисом и Гебом. Позади короля, положив ладонь на рукоять меча, стоял Галион. Взгляд Кивэн скользнул по пустому креслу рядом с Бренином: раньше в нем сидела Алона.

– Отец, я… – начала Эдана, но затем прервалась, скованная видом суровых лиц тех, кто находился в комнате.

– Что такое? – спросил Бренин, раздраженно глядя на нарушительницу покоя.

– Я хотела поговорить с тобой, отец. О…

– А, это ты, Эдана? – бросил Бренин, махнув рукой. – Ну давай, только быстро, я сейчас занят.

Затем раздался стук в дверь, и появились три гостя из Тенебрала. Двое – Натаир, король Тенебрала, и Сумур – какой-то там владыка, как узнала Кивэн, – возглавляли колонну. Третьим был один из их почетного караула, молодой воин с легкой улыбкой, держащий под мышкой шлем в виде головы хищной птицы.

– Милости прошу, Натаир, – молвил Бренин. – С Гебом вы уже знакомы, а это мой советник, Эвнис.

– Рад знакомству, – тепло сказал король Тенебрала, улыбаясь Эвнису. – Спасибо за ваше гостеприимство – сейчас мы сыты и хорошо отдохнули, поэтому я подумал поговорить с вами о том, зачем я приехал.

Кивэн и Эдана прокрались в заднюю часть комнаты, чтобы их не выгнали.

– Как вы, скорее всего, слышали, мой отец был убит.

– Да. Приношу свои соболезнования, – молвил Бренин, склонив голову, – Аквилус был хорошим королем, великим человеком.

– Благодарю. Его убийца получил по заслугам.

– Наслышан, – нахмурился Бренин. – Я бы поговорил с вами об этом подробнее, но не сейчас.

Натаир продолжал:

– Надев отцовскую корону, я должен оправдать немало ожиданий. К тому же мне известно о его устремлениях и обязательствах. Это первая причина, по которой я сюда приехал. Я знаю, что отец обещал помочь вам справиться с вашей бедой – с лихими людьми, что бесчинствуют на ваших границах. Со мной прибыл небольшой отряд – он все еще на корабле. Я мог бы споспешествовать вам избавить свои границы от этих беззаконников. Этим я исполню последнюю волю отца и укреплю союз между нами, которого, я надеюсь, вы придерживаетесь и поныне.

– Вот ведь незадача, – сказал Бренин без тени улыбки. – Боюсь, вы немного опоздали, чтобы споспешествовать нам в борьбе с разбойниками Темнолесья. Мы расправились с ними и сами.

– Ох, – удрученно вздохнул Натаир. – Это покрывает мою голову позором, – сказал он. – Все другие отцовские обязательства перед Рахимом, перед Брастером и Ромаром были мною исполнены.

– Это не важно, – возразил Бренин. – Вы проделали долгий путь, и это многое говорит о твоей верности данному слову, к тому же я не сообщал Аквилусу, когда начнется мой поход на Темнолесье. Путешествие стоило вам очень многого. Этого я не забуду.

– Так вопрос решен? – спросил Натаир. – Или мы можем оказать вам какое-нибудь другое содействие в качестве возмещения?

– Разбойников Темнолесья больше нет, хоть мы и заплатили за это большую цену, – сказал Бренин. – Но с недавних пор на мою землю обрушились новые и более мрачные несчастья. Я нахожусь в состоянии войны с моей соседкой, королевой Рин. Собственно, уже сейчас я собираю войска, чтобы двинуться походом против нее.

– Что? Как так вышло?

– Вы ведь помните королеву Рин?

– Да. Острый язык, а ум – еще острее, – сказал Натаир.

– Как оказалось, одного Кэмбрена ей уже маловато. Она жаждет заполучить земли и Ардана, и Нарвона.

– Как она может надеяться победить вас обоих? По-моему, с ее стороны это не слишком-то мудро.

– О нет, она не так глупа, старая паучиха. В отношениях с Оуайном возникли кое-какие осложнения. Рин погубила мою жену… – Бренин запнулся и взглянул на торк на пустом кресле рядом с ним. – А также Утана, сына Оуайна. Каким-то образом она выставила виноватыми нас с Оуайном, чтобы натравить нас друг на друга. Хвала Элиону, я раскрыл ее замысел, однако Оуайн этого еще не признал. Он до сих пор считает, что я в ответе за гибель его сына. Я не стану просить тебя, Натаир, ввязываться в эту распрю, хотя, сказать по правде, мои силы в меньшинстве. – На лице короля мало что отражалось, но за внешней сдержанностью ясно чувствовалась боль.

– Сожалею о вашей утрате, – сказал Натаир.

– Ее очень не хватает И не только ее.

В этот миг воин, который был вместе с Натаиром и Сумуром, выступил на полшага вперед.

– Простите, – сказал он, – но я ожидал увидеть еще кое-кого. Воина, с которым я сдружился во время совета Аквилуса. Тулл, твой первый меч, – где он?

– Был такой, – сказал Бренин. – Но он пал, защищая мою жену. Правда, не то чтобы его самопожертвование в конечном счете ей помогло…

– Это тяжелая потеря, – проговорил воин. – Я сражался с ним на учебном ристалище. Он обучил меня кое-каким полезным приемам.

Галион усмехнулся.

– Да, таков был наш Тулл, – вздохнул Бренин, и его губы изогнулись в мимолетной улыбке. – Спасибо тебе на добром слове… как прикажешь себя величать?..

– Раука, – представился воин. – Меня зовут Раука.

– Я еще подумаю о том, как могу во всем этом поучаствовать, – сказал Натаир. – Мало кто встал на сторону отца и поддержал его замысел создать союз. Пожалуй, только вы, а я ведь до последнего надеялся хотя бы на поддержку Оуайна и Рин.

– Между мной и Рин не будет мира, – предупредил Бренин. – Не пытайся идти этой дорогой, Натаир. Все зашло слишком далеко. Что касается Оуайна, то хотелось бы надеяться, что с ним удастся заключить мир, хотя если он встанет между мной и Рин, то он об этом пожалеет.

Натаир задумчиво кивнул.

Кивэн показалось, что его спутник, Сумур, напрягся, услышав от Бренина такие речи. Здесь были люди, явно не привыкшие терпеть, когда им раздают указания.

– Как я уже сказал, я подумаю над тем, как могу во всем этом поучаствовать. Пока не выполнено обязательство моего отца, я чувствую себя перед тобой в долгу.

– Как тебе угодно, – молвил Бренин.

– У моего путешествия была еще одна причина, – сказал Натаир.

– Говори.

– Я ищу знания, собираю сведения о двух вещах.

– Хорошо. Чем смогу – помогу.

– Первое – все, что касается премудрости великанов, в частности, клана Беноти. Думаю, это место когда-то было их твердыней. Я пытаюсь разгадать некоторые части пророчества, о котором говорилось на совете у моего отца.

– Конечно. Вот Геб, мой хранитель знаний, да и у Эвниса тоже есть немало сведений о прежних обитателях Дун-Каррега.

– Хорошо, – произнес Натаир. – Спасибо.

– А второе? – спросил Бренин.

– Ах да. Гибели моего отца сопутствовали необычные обстоятельства. Во-первых, его самый давний, самый доверенный советник просто исчез. Сразу же после гибели отца кто-то видел, как он выезжал из Джеролина.

На лице у Бренина отобразились какие-то переживания, но произошло это слишком быстро, чтобы Кивэн могла их прочитать, а затем они пропали.

– Странное дело, – пробормотал он.

– Вот и я о том же. Вы ведь знаете, о ком я говорю? Мейкал. Тот, кто зачитывал на совете отрывки из пророчества.

– Да, я знаю, о ком ты говоришь.

– Есть ли у тебя какие-нибудь вести – о нем самом, о его местонахождении?

Воцарилось молчание, и наконец Бренин отвел взгляд.

– Он приезжал сюда ненадолго, – признался Бренин, – хотя я не могу поведать тебе ничего более. Он не остался даже на одну ночь. Понятия не имею, зачем он приезжал и куда направлялся. – Король поднял глаза – и на этот раз не стал отводить взгляд.

Натаир молчал, его лицо ничего не выражало. Пока в конце концов не вздохнул:

– Если бы ты расспросил, с кем он говорил, пока был здесь, я был бы очень признателен.

– Конечно, – сказал Бренин.

В голове у Кивэн проносились мысли. Перед внутренним взором ясно стоял образ человека, о котором они говорили, – вот он, сидит у них на кухне, словно это было не далее как вчера. И теперь король – целый король! – приплыл его разыскивать. Может, это тоже как-то связано с Баном? Вот приезд Мейкала, похоже, правда был с ним как-то связан.

Натаир поблагодарил Бренина, а затем ушел, сказавшись усталым от долгого пути.

Еще долго после того, как дверь закрылась, в воздухе висела тишина.

– Что вы об этом думаете? – наконец произнес Геб; после затяжного молчания его голос показался очень громким.

Бренин утомленно взглянул на хранителя знаний.

– Перемены, – пробормотал он почти про себя.

– Я думаю насчет этого союза, – сказал Эвнис, – было бы неплохо его добиться.

Бренин нахмурился.

– Когда-то я бы, может, и согласился, – начал он тихо, но потом заговорил громче. – Я сделаю так, как сочту правильным, Эвнис.

– Будьте осторожны, мой король, – предупредил Эвнис. – Он молод, но в нем много огня; а тот союз существует на самом деле, земли объединяются вместе, будь то с вами или без вас. Они могут стать грозной силой. Такой, к которой стоит держаться поближе или хотя бы не терять из виду, я бы сказал. Иначе однажды они могут объединиться и сообща разделаться со стоящим на дороге Арданом.

– Натаир, безусловно, юноша целеустремленный, – сказал Бренин. – Но ему я не доверяю. Он не Аквилус.

– А этот Сумур – что мы знаем о нем?

– Очень разговорчивый… – сухо усмехнулся Геб.

Бренин пожал плечами:

– Только то, что сказал Натаир: он – владыка какой-то далекой крепости, а теперь – личный страж Натаира.

– Он умеет орудовать мечом, что у него за спиной, – прервал Галион.

– Откуда ты знаешь? – спросил Эвнис. – Не думал, что он посещал ристалище.

– Да нет, не посещал. Просто в нем что-то есть. Он опасен.

В лице Эвниса мелькнуло недоверие.

Бренин терял терпение.

– Полно, у нас есть иные, более важные задачи. Но за ними стоит следить. И да, что касается вас, – добавил он, указывая пальцем на Эвниса и Геба, – поосторожнее с тем, что вы ему говорите. Что там он вынюхивает о Беноти? Сообщите мне. Каждое слово.

Внезапно Бренин заметил свою дочь:

– Эдана, я, по-моему, сказал тебе, что занят. Здесь тебе сейчас не место.

– Да, отец, – потупила глаза Эдана. Кивэн и Коналл прошли следом за ней к двери, и воин быстро закрыл ее за их спинами.