Текст книги "Очи бога"

Теперь приказ превратился в мольбу. Лукьен горячо согласился. Наконец-то он исправит ошибку!

– Да, – ответил он. – Я защищу ее. Сделаю все, что в моих силах, Кадар. Я обещаю.

По просьбе Миникин Гилвин проследовал за ней и ее телохранителем в сад. Она попросила барона Гласса оставить их одних ненадолго, ибо ей понадобилось кое-что объяснить Гилвину наедине. Беспокоясь о юном спутнике, барон не соглашался, но Гилвин сумел убедить его. По какой-то необъяснимой причине он чувствовал себя полностью защищенным в обществе среброволосой леди, и даже ее жутковатый спутник не внушал ему опасений. И теперь Гилвин и Миникин медленно прогуливались по дорожкам сада. Громадный силуэт Трога виднелся на почтительном расстоянии от них. Во время прогулки Миникин вначале молчала, лишь улыбка не сходила с ее лица. Лишь когда она убедилась, что никто их не услышит, женщина остановилась.

– Надеюсь, ты не сердишься на меня, Гилвин, – произнесла она. – Знаю, сказанное мною может шокировать, но я думаю, что поступила правильно. Отметив тебя печатью нечеловечности, я надежно защитила тебя.

– Но мне не нужна была защита, – возразил Гилвин. Он все еще был сконфужен услышанным. – Я вырос в Лайонкипе. Со мной ничего не могло случиться.

Миникин кивнула.

– Ты прав, но я тогда этого не знала. А еще – ты жил уединенно. Тебе посчастливилось вырасти среди людей, которые могли защитить тебя. Не каждому выпадает такая удача.

Гилвин согнул искалеченную руку. Он всегда знал, что доброта Акилы послужит ему защитой.

– Я знаю, – согласился он. – И не виню тебя за эту печать. Но все равно не понимаю, что она означает. Я что, несу в себе проклятье, как эти амулеты?

– Не совсем так, – отозвалась Миникин. Она подвела его к садовой скамейке и уселась рядом. – Тебе не о чем беспокоиться. Получить печать Нечеловека – вовсе не проклятье. Просто у тебя есть Акари, который за тобой присматривает.

Странное слово напугало Гилвина.

– Это что же, вроде привидения?

– Своего рода. Все Нечеловеки имеют Акари. Они напоминают духов-хранителей. Мне даже нравится звать их ангелами.

– Ангелами? – это слово, в свою очередь, удивило Гилвина. В Лиирии находились люди, верящие в то, что на небесах существуют создания, присматривающие за людьми. – Тогда, получается, эти духи добрые, да?

– Скорее всего. Они помогают нам справиться с нашими недостатками. И охраняют нас, берегут от всякого зла. Если бы ты когда-либо попал в беду – и тебе понадобилось бы укрытие – твой Акари заговорил бы с тобой. Он – вернее, она – сказала бы тебе, что Гримхольд существует и что твое место – там.

– Она? – поперхнулся Гилвин. – Так мой Акари – девушка?

– Не совсем, – рассмеялась Миникин. – Просто прежде она была женщиной – давно, очень давно.

– Вы хотите сказать, сейчас она мертва? – Гилвин даже головой затряс. – О Боги, я не могу поверить…

– Это правда, Гилвин. Когда мы умираем, то не прекращаем своего существования. Мы продолжаем быть. Наш дух вечен. Даже в Лиирии, где так много верований, большинство людей продолжают на это надеяться, разве не так?

– Да, ну да, конечно, но ведь это не точно никому не известно.

– Мне известно, – торжественно заявила Миникин. – Я знаю, что мы продолжаем быть и после смерти, абсолютно все. Иногда же дух не переходит в другой мир, но остается здесь и помогает живущим. Вот что такое Акари.

Это заявление снова заставило Гилвина смешаться, но он вспомнил, что случилось несколько месяцев назад, когда он впервые увидел Миникин.

– Да, точно, – прошептал он. – Теперь я понимаю. Когда я впервые увидел вас в Коте, я подумал о Гримхольде. И не мог выбросить эту мысль из своей головы. Может быть, именно тогда моя Акари обращалась ко мне?

– И вправду, – заметила Миникин. – А когда ты познакомишься с ней получше, то поймешь, какой может быть ее помощь.

– Вы имеете в виду магию?

– Что-то то вроде этого. Понимаешь, Гилвин, духи, помогающие нам, происходят из совершенно особой расы людей, очень древней, оставившей мир много-много веков назад. Эти люди были тем, что ты называешь магами и колдуньями. Они знали секрет вызова.

– Вызова?

– Вызова существ из других миров, – объяснила Миникин. – Они звались Акари и жили за горами – там, где сейчас расположен Гримхольд.

– Что же с ними произошло?

Маленькая леди продолжала улыбаться, хотя улыбка ее стала совсем легкой.

– Тебе еще рано об этом знать. Самое важное то, что у тебя есть Акари, она с тобой всегда и она не причинит тебе вреда.

Восхищенный, Гилвин задал еще один вопрос, которого ну просто не мог не задать:

– А у нее есть имя, Миникин?

– Да. Ее зовут Руана. Умерла она лет двадцати от роду, – теперь Миникин улыбалась чуть шаловливо. – И она была очень хороша собой. И сейчас тоже, это точно.

– Что? Уж не хотите ли вы сказать, что можете ее видеть?

– Именно это я и хочу сказать, Гилвин. Я могу видеть всех Акари, могу с ними общаться. Вот почему я и есть хозяйка Гримхольда.

Гилвина внезапно одолело любопытство, он обернулся, но никого у себя за спиной не увидел, кроме Трога. Вид великана заинтриговал его.

– Миникин, а у Трога тоже есть Акари? – спросил юноша.

– У всех Нечеловеков есть духи-Акари, если они в них нуждаются. Это как раз и делает нас теми, кто мы есть. Акари Трога носит имя Озмалиус. Он помогает Трогу слышать, хотя Трог на самом деле глухой.

Гилвин с сожалением посмотрел на великана.

– И он всегда был глухим?

– Да, с самого рождения.

– И немым?

На этот раз Миникин повременила с ответом. Она встала и подошла к своему компаньону, взяла его за руку и похлопала по ней.

– Трог не настоящий немой, – сказала она. – Так как он не мог слышать, пока рос, то и не научился издавать других звуков, кроме мычания. – Она ласково сжала ручищу гиганта. – Не знаю, кто это был, но кому-то надоели эти звуки. И Трогу отрезали язык.

На протяжении всей истории Трог даже не моргнул; Гилвин же испытал настоящий ужас. Миникин повернулась к нему с печальным видом.

– Понимаешь? Остальной мир не таков, как Лиирия. Пусть Акила сумасшедший, но он создал для тебя в Коте хорошие условия, и это место оказалось намного лучше остальных мест на континенте. Вот почему я пометила тебя своей печатью, Гилвин – чтобы ты был готов к жестокости нормального человеческого мира.

Любящее отношение к себе Миникин и Трога заставило Гилвина смешаться и опечалиться. Его мать постоянно повторяла ему, что он не хуже остальных людей, да и Фиггис подкреплял в нем эту уверенность. Лишь благодаря милости Небес он сумел избежать жестокости и несправедливости. А может быть, здесь сыграло роль вмешательство духов Миникин?

– Не знаю, что и сказать, – наконец, выдавил из себя парень. – Все, что вы говорите, так странно. Я не уверен, что могу поверить в это.

– Поверишь, когда попадешь в Гримхольд, – пообещала Миникин. – Как только увидишь чудеса, которые делают Нечеловеки, тут твоим сомнениям и конец.

– А когда я научусь разговаривать с моей Акари? – спросил Гилвин. – Хотелось бы узнать эту Руану получше.

– Всему свое время, – успокоила его Миникин. – Запасись терпением. Тебе его понадобится больше, чем прежде. Когда попадем в Гримхольд, мне нужно будет многое сделать. Когда же кризис минует, я всему тебя обучу.

Гилвин не скрывал своего разочарования.

– Но я-то хотел научиться сейчас, то есть, я хочу сказать – раз она и так со мной, может, она хотя бы покажется мне?

– Все не так просто, – объяснила Миникин. – Общение с Акари – не совсем то, что разговор с друзьями. Тебе не удастся посидеть с ними за чашечкой чая. Нужно быть подготовленным, а в этом тебе никто, кроме меня, не поможет. Помогу, когда настанет время, но не так скоро. – Вспомнив что-то, она просияла: – Но ты, кажется, что-то забыл!

– А?

– Как же – насчет крила.

Гилвин поспешно вскочил на ноги.

– Забыл! – озираясь вокруг, выпалил он. – Куда идти?

Миникин подняла руку.

– Не стоит беспокоиться, Гилвин. Они не убьют его.

– Как это? Откуда вы знаете?

– Потому что я не велела им делать это, – Миникин поднялась и направилась по тропинке из сада. Гилвин еле успевал за ней. Когда они вышли из сада, она произнесла: – Ты мне напомнил кое о чем, Гилвин. В отличие от обычных людей, мы, Нечеловеки, не обрекаем на гибель несовершенные существа.

– Поэтому его оставят в живых?

– Да, если я велю им, – Миникин снова сделала паузу и выразительно посмотрела на него: – Послушай меня внимательно, Гилвин. Убийство – довольно простая вещь. Жизнь намного сложнее. Если ты хочешь спасти этого крила – тебе и заботиться о нем. Ты готов к этому?

– Я? Но я не знаю о крилах и самых простых вещей!

Миникин указала на Теку, радостно восседающую у него на плече.

– Тебе хорошо удается заботиться об обезьянах. Думаю, и с крилами получится не хуже.

– Но…

– Не спорь, Гилвин. Люди Кадара не станут ухаживать за крилом-карликом. Если желаешь его спасти, тебе придется взять его с собой в Гримхольд. Итак, что ты решил?

Гилвину нужно было подумать, но все произошло так быстро… И вдруг его охватило радостное возбуждение:

– А я смогу на нем ехать? – спросил он. – На лошади, например, я не мог ехать из-за своей руки.

Миникин обхватила его искалеченные пальцы своей маленькой ручкой.

– Юноша с таким увечьем может очень многое, Гилвин. Ты всему научишься. Мы всему обучим тебя в Гримхольде.

46

На следующий день рано поутру Лукьен и Гилвин поспешно распрощались с бароном Глассом и отправились в Гримхольд – пока солнце на начало припекать по-настоящему. С ними была Миникин и неизменный Трог, да еще несколько человек из охраны Кадара. Они ехали на дровасах по горам и горячим пескам, а люди Кадара – на огромных ящерах. Крил Гилвина, коего он уже окрестил Изумрудом за сверкающую зеленую чешую, бежал за ними следом, крепко привязанный к седлу дроваса – лохматого бурого копытного, везшего Гилвина и Лукьена. Миникин и Трог сидели на спине дроваса впереди них. Ну и странная же парочка! Стоило Миникин слегка наклониться, как ее уже было не видно из-за плеча гиганта.

Дорога в Гримхольд могла считаться таковой весьма условно. Это был просто путь через пустыню по направлению к красным горам вдалеке. По мере приближения к ним, горы все росли, закрывая небо. Лукьен поглубже натянул повязку, стараясь защитить голову от безжалостных лучей солнца. Его единственный глаз слезился, и он почти ничего не видел, но обнаружилось, что управлять дровасом очень просто. Пожалуй, даже Гилвину это по силам, несмотря на увечье. Парень сидел впереди, а его подружка Теку ехала в маленькой металлической клетке, свисающей с седельной луки дроваса. В результате их процессия напоминала бродячий цирк. Но Гилвин ничего подобного не замечал. По непонятной причине он отчаянно стремился попасть в Гримхольд, и Лукьен даже беспокоился: уж не заколдовала ли его Миникин в очередной раз. Несмотря на ее заверения в обратном, Лукьен все еще подозревал, что их маленькая госпожа – ведьма. Судя по Гилвину, она пообещала парню научиться видеть духов и управлять ими, и Лукьену не приходило в голову усомниться в ее навыках. Ознакомившись с ужасной силой амулета, он уже ни в чем не сомневался.

И все-таки отчего-то Лукьен не боялся Миникин. Слишком уже искренней была эта малютка, чтобы остерегаться ее. Она всегда принимала интересы Гилвина близко к сердцу, недаром же еще во младенчестве она отметила его своей печатью. И все-таки хозяйка Гримхольда – странная и захватывающая воображение особа. Одни ее белоснежные волосы и остроконечные уши чего стоят! Но ее дар общения с умершими вовсе не означает, что она принадлежит к миру зла. Просто другая, не такая, как все. Об этом размышлял Лукьен, пересекая пустыню на спине дроваса. Его интриговало умение Миникин разговаривать с духами. Если это правда, уж кому-кому, а Лукьену эта способность их попутчицы пригодилась бы!

Он наклонился и отвязал от луки седла дроваса мех с водой. Теку тут же заверещала, требуя напоить ее, поэтому рыцарь наполнил ее поилку. Мартышка радостно принялась лакать освежающую воду маленьким розовым язычком. Напоив животное, Лукьен напился сам и предложил мех Гилвину. Тот неловко повернулся и взял мех здоровой рукой, бросив при этом озабоченный взгляд на своего крила.

– Как тебе там, нормально? – крикнул он Изумруду. Тот посмотрел на юношу в упор и припустил вприпрыжку. – Минкин сказала, будто они связаны с владельцами особыми узами, – пояснил Гилвин. – Раз он знает меня, значит, мне легко будет управлять им. – На лице Гилвина была нарисована неподдельная гордость. – Я всегда хотел ездить верхом. Когда был помладше, то мечтал стать королевским гвардейцем, как мой отец. Но мне бы этого никогда не удалось – с моими увечьями.

– Значит, крил совершенно тебя устраивает, – проговорил Лукьен, чувствуя радость за паренька. – Но, главное, не волнуйся. Они выглядят довольно злобными.

– Да все будет нормально, – Гилвин снова откинулся на спину дроваса. – Поскорее бы попасть в Гримхольд. Эта жара доконает меня!

Миникин говорила, что до Гримхольда – всего день пути, и они не боялись остаться на ночь в пустыне.

На прощание Торин пожелал Лукьену удачи в выполнении миссии. Правда, его собственная миссия представлялась куда более опасной. Вскоре уже армия Акилы покажется на горизонте – может статься, и недели не пройдет. Хотя Торин наказал Лукьену не волноваться о своей судьбе, сам порой испытывал серьезные опасения. Но желание помочь Кадару, тем не менее, пересиливало, и Лукьен одобрял это. Торин – хороший человек и великий тактик. Если кто и сможет наладить оборону Джадора, так это он.

Отмерив несколько часов пути, джадори устроили привал. Они находились сейчас в широком каньоне, где красноватые скалы образовывали небольшой уклон, а почва стала твердой, и это облегчало движение. Они спешились, и джадори достали пищу и воду, предложив остальным сделать то же самое. Лукьен помог Гилвину слезть с дроваса и стал распаковывать продукты; Гилвин же освободил Теку из клетки. Мартышка тут же вскарабкалась к хозяину на плечо. Лукьен выдал им фиников, которые Теку тут же принялась уписывать за обе щеки. Пока она насыщалась, Гилвин подошел к Изумруду, погладил зверя по зеленой шкуре, отчего тот замурлыкал, словно гигантский котенок. Гилвин отвязал крила. Тот не убегал, а смотрел на юношу, как будто благодарил его.

– Да этот мальчик умеет установить контакт с крилом, – проговорил сзади звонкий голос. – Лукьен повернулся и увидел улыбающуюся Миникин. В руке она держала краюшку хлеба. За ее спиной великан Трог рылся в котомке, извлекая провиант.

– Да, – согласился Лукьен. – Похоже на то.

Миникин придвинулась ближе.

– Почему бы вам не прихватить еду и не посидеть со мной? – Она указала на ближайший валун. – Вон там, в тени.

Лукьен растерялся, но выражение лица маленькой леди придало ему уверенности. Он достал лепешку и кусок вяленого мяса и последовал за ней к скале, напоминающей раскрытые губы. Миникин уселась в тени, раскинув свой чудесный плащ. Амулет на ее шее казался просто огромным. Он сверкал разными красками, но удивительный плащ изменил свой вид. Она поманила Лукьена, приглашая сесть рядом. Они ели, наслаждаясь тенью и наблюдая за Гилвином.

– Итак, Гилвин утверждает, будто вы умеете разговаривать с духами, – сказал Лукьен.

Миникин рассмеялась.

– Вы мастер задавать вопросы в лоб, сэр Лукьен. Так вот что вас беспокоит!

– Я не совсем понимаю, о чем речь.

– Вы все утро глаз с меня не спускаете. Так и прожигаете мне спину взглядом. Вы мне явно не доверяете. А может быть боитесь. Точно не знаю, но, право же, мне не хотелось бы проникать в ваше сознание в поисках ответа.

– Что? Вы к тому же и мысли читаете?!

Миникин улыбнулась.

– Лишь тогда, когда без этого не обойтись.

Лукьен не знал, относиться ли серьезно к ее утверждению.

– Вы не такая, как все – в этом я уверен. – Он медленно жевал хлеб, соображая, как высказаться, не оскорбляя маленькую леди. – Честно говоря, я никого не встречал, похожего на вас или вашего Трога. И, вы должны согласиться, парочка у вас та еще…

– Соглашусь лишь в том, что мы непонятны для вас, – ответила Миникин. – Вам неясны мотивы поступков здешних людей. Вы лиириец, а в Лиирии существует множество верований. Вы, наверное, верите в силу Небес?

– На самом деле, я не верю ни во что.

– Но в силу амулетов – наверняка. Просто должны.

– Да, – пришлось согласиться Лукьену. – Но это потому, что я видел, как они действуют. Но совершенно не верю в то, что за ними стоит великий Бог Вала. – Он окинул ее взглядом. – Ведь вы-то верите именно в это?

Миникин ответила уклончиво:

– Люди в Джадоре и Ганджоре считают, что над всем стоит верховное божество. Многие люди в мире тоже склоняются к такой теории. Даже в Лиирии есть те, кто уверовал в единого Бога. Здесь, в Джадоре и в Ганджоре его называют Вала.

– Но вы мне не ответили. Я хочу знать, как насчет вас! Вы верите в Вала?

– Верю, – проговорила Миникин, поднимая амулет на цепочке. – Верю в Акари, ибо они разговаривают со мной. Именно джадори, а не я, назвали амулеты Очами Господа.

– Значит, они дали им такое имя после того, как что-то поняли?

– Именно так. Кадар и его люди поклоняются Вала, и у меня нет причины расспрашивать их на сей счет. Акари тоже верят в Вала, по крайней мере, некоторые из них. Но они никогда не сообщали мне, что он из себя представляет, если и вправду существует.

Этот ответ вовсе не удовлетворил Лукьена.

– Расскажите мне про Акари. Гилвин сказал, вы можете видеть их, хоть они и умерли.

– Верно.

– Так вы видите духов?

Миникин усмехнулась:

– Вы задали сразу два вопроса!

– Что вы имеете в виду?

– Вы не просто хотите знать, вижу ли я духов, сэр Лукьен. Вы хотите знать, вижу ли я духов вокруг вас!

Лукьен смущенно зарделся.

– Что ж, так оно и есть. Я и хотел сказать, видите ли вы умерших…

– Разрешите мне помочь вам. Я вижу только тех духов, которые помогают моему народу, то есть, Акари. Они сами выбрали говорить со мной и показываться мне. Других – не вижу.

У Лукьена отлегло от сердца.

– Вы хотели знать, вижу ли я королеву Кассандру, – очень мягко продолжала Миникин. – К сожалению, нет. Но это вовсе не значит, что ее нет с вами рядом, сэр Лукьен.

Лукьен попытался улыбнуться.

– Конечно, нет. На самом деле, эта идея бессмысленна. – Он попробовал сменить тему: – Так что там насчет Акари? Вы говорили Гилвину, что они знают толк в магии? Это правда?

– Я говорила, что они владеют секретом вызова. И что могут общаться с духами предков. В известном смысле, да, они способны совершать магические действия. Некоторые из них были весьма могущественны.

– И что с ними случилось?

Миникин погрустнела.

– Это долгая история, к тому же, не слишком приятная.

– Я хотел бы это знать, – Лукьен улыбнулся, стараясь подбодрить маленькую леди и заставить поделиться тайной.

– Ну хорошо, – вздохнула она. – Эти Акари умерли очень давно, точнее, много десятилетий назад. Они жили за горами, там, где сейчас Гримхольд. Гримхольд был их оплотом. Здесь они и практиковали вызов духов, и таким образом защищались от окружающего мира. Но от всех им было не защититься. Народ Кадара – джадори – боялись Акари. Боялись их могущества, их чар. – Лицо маленькой дамы стало очень серьезным. – И в один из дней народ Кадара напал на Акари. И перебил их всех.

– Джадори? Но ведь они так миролюбивы!

– Как я уже сказала, это случилось давным-давно, задолго до рождения самого Кадара. Тогда и джадори были другими. Куда более агрессивными и трусливыми. – Внезапно лицо Миникин просияло. – Но Кадар сумел их изменить. Сделал из них прекрасных людей.

– Как ему это удалось?

В глазах Миникин, казалось, заиграли лучики светлых воспоминаний.

– Я встретила Кадара уже давно, когда он был молод, и я тоже… ну, скажем, была моложе, чем теперь. Я прибыла сюда в поисках нормального мира, потому что такой, как я, было это необходимо.

– Вы имеете в виду… такой маленькой? – осторожно спросил Лукьен.

Миникин улыбнулась.

– Да, мне было непросто жить, сэр Лукьен. Мир за пределами Джадора жесток.

– Как же, я знаю об этом, – вздохнул рыцарь. – Итак, вы прибыли в Джадор и встретили Кадара?

– Точно. Он один правил Джадором уже несколько лет и знал историю своего народа, знал об их ужасном преступлении против Акари. Кадар – хороший человек, сэр Лукьен. Вам стоит поверить в это.

– Я верю, – отвечал Лукьен. Издалека он видел Гилвина, все еще работавшего с Изумрудом. Он вспомнил, с какой теплотой каган отнесся к мальчику.

Минкин продолжала:

– Кадар принял меня со всей душой – так же, как и вас, когда вы в первый раз прибыли сюда с вашими спутниками. Ему удалось сделать своих подданных менее воинственными и недоверчивыми к иноземцам. Мы с ним быстро стали друзьями. И я полюбила жить в его дворце. Впервые за всю свою жизнь я была свободна, меня окружали люди, которые относились ко мне без жестокости и насмешек.

– А вас не беспокоило то, что джадори сделали с Акари?

– Нет, – просто сказала Миникин. – Я знала, какое доброе сердце у Кадара. Когда же он рассказал мне эту историю, то я поняла, в чем истоки его доброты и великодушия. Я заставила его отвести меня в ту горную местность. Так я и нашла Гримхольд… и духов.

– Вы имеете в виду, что духи Акари говорили с вами? – восхищенно проговорил Лукьен.

– Это было похоже на колокольный звон! Их голоса звучали во мне на протяжении многих лет. Я была первым человеком, встретившимся с ними за много десятилетий, и потом, они все-таки не доверяли Кадару и его народу. – Миникин пожала плечами. – Вот почему они выбрали меня.

– Чтобы рассказать свою историю?

– Похоже на то. И чтобы жить в мире с помощью меня и людей, которых я к ним приведу. Не все Акари желали переходить в иной мир. Большинство из них – самые сильные – захотели остаться.

– Получается, вы привели людей, к которым Акари прикрепились… – Лукьен начал кое-что понимать.

– Верно. И я сказала Гилвину, что они напоминают те существа, которых вы, северяне, зовете ангелами. Духи Акари живут посредством Нечеловеков, помогая им справляться с разными трудностями. Те, кто были слепыми, могут видеть. Глухие же, такие, как Трог, начинают слышать.

– Потрясающе, – Лукьен глубоко вздохнул и посмотрел на Трога. Здоровяк не обращал внимания на их беседу, набивая желудок пищей, хотя, пожалуй, сейчас начал жевать несколько помедленнее. – А как насчет Акари Гилвина? – вдруг спросил Лукьен. – Чем может быть полезен ему этот дух?

– Пока не знаю, – призналась Миникин. – Когда я отметила Гилвина печатью, я просто хотела быть уверенной, что он узнает про Гримхольд. Если мы когда-либо понадобились бы ему, Акари обратилась бы к нему и привела к нам. – Она широко улыбнулась. – Но Гилвин прекрасно справился сам.

Лукьен снова обратил внимание на ее амулет.

– Вы все еще не рассказали мне про Очи, – промолвил он. – Вы нашли их в Гримхольде?

– Да. Среди многих других вещей, таких, как этот плащ.

– Кстати, – Лукьен оживился, – что касается плаща – он меняет краски…

– Он помогает мне делаться невидимой для тех, кто не должен меня видеть, – объяснила Миникин. – Подобно амулетам, в нем живут духи Акари. Они управляют видением людей. Работают с человеческим сознанием. Именно это лучше всего удается тем, кто вызывает духи Акари.

Это объяснение напугало Лукьена.

– Так, значит, в амулетах живут духи? Это они творят магию?

Миникин кивнула.

– Некоторые из Акари более могущественны, чем другие. Амулеты изготовлены очень давно и содержат в себе духи двух величайших магов – брата и сестры. Именно они обладали могучими силами и помогали людям не стареть.

– Но вы дали один из амулетов Кадару. Почему?

– Чтобы поддерживать связь между нами, – пояснила Миникин. – Амулеты были созданы как великий дар, оправдывающий серьезную миссию, возложенную на их владельца. Кадар боялся смерти, как и любой другой человек. Когда я рассказала ему об амулетах, он еще как обрадовался и стал носить один из них, в то время как я владела другим. Он согласился защищать Гримхольд, а я стала приводить туда людей для Акари. И, знаете, наш договор просуществовал многие-многие годы.

– Но сейчас он больше не надевает амулет, – нахмурился Лукьен. – Я вернул ему Око, но Кадар отказался носить его.

– Кадар изменился, сэр Лукьен. Он не хочет больше жить вечно, ибо с ним нет его супруги.

Лукьен с сожалением покачал головой.

– Я понимаю. Хотел бы я помочь, но она, увы, умерла.

– Вы играете свою роль, – произнесла Миникин. – Согласились же вы защищать его дочь.

– Да. Расскажите мне, пожалуйста, какая она.

Но на лицо маленькой леди легла загадочная улыбка.

– Увидите сами, когда встретите ее.

– Почему вы не хотите мне рассказать? – настаивал Лукьен. – Что тут за великая тайна?

Миникин поднялась на ноги, стряхнув крошки с подола.

– Гримхольд хранит много тайн, сэр Лукьен. Когда попадем туда – поймете, что я имею в виду.

И она удалилась, оставив Лукьена в одиночестве возле скал. Он смотрел, как она уходит вместе с Трогом, стряхивая крошки с его одежды, словно заботливая мать. И, хотя эта леди многое рассказала ему о себе, она по-прежнему оставалась загадкой – великой загадкой, которую он и не надеялся разрешить.

На закате они достигли отрогов красных гор. И час спустя увидели Гримхольд.

Лукьен натянул поводья дроваса; они с Гилвином устремили взоры на появившуюся впереди странную крепость. Под ногами у животных теперь была твердая почва, составляющая гладкое основание, со всех сторон окруженное отвесными стенами. Громадный лик Гримхольда довольно неприветливо взирал на них отовсюду. На уровне земли огромные ворота черного металла образовывали гигантский рот, черную глотку, охраняемую единственным вооруженным часовым – здоровенным человечищем, чье туловище могло соперничать с Троговым. Над воротами поднимались две высокие башни, выступающие из кроваво-красной скалы, и сотня окошек смотрели на них, словно немигающие глаза. Старинные бастионы на вершинах башен казались невидимыми, скрытыми в складках гор. Лукьену никогда прежде не доводилось быть свидетелем столь величественного зрелища. Несмотря на свою мрачную красоту, Лайонкип заметно уступал Гримхольду; крепость же Висельника – резиденция Джазаны Карр – вообще казалась жалкой насмешкой. Гримхольд поражал воображение своей высотой – больше, чем самый высокий из шпилей Кота. А еще Лукьена потрясло то, как много усилий пришлось приложить для постройки этой громады среди скал. Теперь он понял: Миникин не солгала ему – Акари и в самом деле были могущественным народом…

– О, Небо…

Лукьен спешился, затем помог слезть Гилвину, и все это – не сводя восхищенного взора с Гримхольда. В каньоне завывал свирепый ветер, но, если не считать его, кругом царила мертвая тишина. Далеко впереди грозный страж поднял массивный меч, перекидывая его из одной руки в другую. Миникин помахала ему рукой, спрыгивая со спины дроваса. Тот кивнул и сложил руки на груди.

– Вот здорово, – воскликнул Гилвин. Восторг, написанный на его лице, заставил Миникин улыбнуться. – Он даже больше, чем библиотека.

– Нас здесь немало, Гилвин – заметила Миникин. – Гримхольду приходится служить убежищем для многих и многих.

Телохранители-джадори не стали спешиваться и держались на почтительном расстоянии. Лукьен озадаченно посмотрел на них.

– Дальше они не пойдут, – пояснила Миникин. – Они проведут здесь ночь и на рассвете вернутся в Джадор.

– Почему? Они что, боятся? – спросил Лукьен.

– Гримхольд – заповедное место. Джадори помнят о живущих здесь духах и о том, как с ними поступил их народ. – Маленькая женщина подошла к Гилвину и взяла его за руку. – Здесь теперь твой дом, Гилвин. Останешься здесь столько, сколько пожелаешь. Тут для тебя всегда найдется место.

– Как в библиотеке, – печально произнес Гилвин, и, Лукьен готов был дать голову на отсечение, парень вспомнил Фиггиса. – Не знаю, что и сказать. Это все так неожиданно, так ошеломляюще.

– Гримхольд всегда оказывает подобный эффект на людей, – сказала Миникин. – Не волнуйся, ты привыкнешь.

– Кто это такой? – Лукьен указал на одинокого стража.

– Это Грейгор. Страж ворот.

– Большой. Совсем как Трог.

– Почти такой же, но не совсем, – Миникин хитро прищурилась, взглянув на телохранителя. – Пошли, Трог. Мы уже на месте.

– А как же Изумруд? – спросил Гилвин. – Можно ли мне взять его с собой?

– Пока нет. Мы приготовим для него место. – Миникин повернулась к людям-джадори и произнесла несколько слов. Те закивали. – В эту ночь они присмотрят за крилом. А утром мы найдем для него место в Гримхольде.

– Какое место? – спросил Лукьен. Он изучал крепость. – У вас что, есть здесь конюшни?

– Вы так и сыплете вопросами, сэр Лукьен. Но ответы уже не за горами. Пойдемте…

Миникин в сопровождении Трога двинулась к воротам. Лукьен взглянул на Гилвина. Парень заметно приободрился. Они шли вслед за маленькой дамой, пока не очутились у гигантских ворот. Сквозь толстые железные прутья виднелись горящие факелы. Внутри двигались слабо различимые фигуры. После яркого солнца, от которого зрение почти покинуло его, Лукьену было трудно разглядеть, что же там, за воротами. Единственное, что он отчетливо видел – яркое пламя, как будто удерживаемое чьей-то рукой. Лишь только они приблизились, человек по имени Грейгор опустил свой устрашающий меч и отвесил им изящный поклон, причем, выглядел он при этом абсолютно невесомым. На нем были усеянные шипами черные доспехи и шлем, закрывающий лицо. Черная грива волос спадала на спину. Его беззвучное приветствие озадачило Лукьена.

– Поднимайся, Грейгор, – скомандовала Миникин. Страж ворот повиновался, не сводя глаз с госпожи. Миникин улыбнулась ему. – Вид у тебя самый гостеприимный, дружище. Поднимай ворота и труби в рог.

Грейгор исполнил повеление, повернувшись к воротам и отодвигая прутья решетки мечом. Раздались звуки цепей, затем оглушительный скрежет поднимаемых ворот. Внутри крепости пронзительно зазвучал рог. Лукьен отступил назад, наблюдая за тем, как медленно ползет вверх огромный портал. Миникин стояла неподвижно. Грейгор отступил в сторону, позволяя им пройти – такой же хладнокровный, как и его повелительница.

– Этот страж – почему он не разговаривает? – шепотом спросил Лукьен.

– Он выбрал молчание, – просто ответила Миникин.

– Как это? – не понял рыцарь.

– Грейгор родом из Ганджора, Лукьен, – объяснила Миникин. – Все ганджисы – люди пустыни – очень молчаливы. Перед тем, как попасть сюда, он охранял гарем ганджийского принца. – Она понизила голос, и теперь, если Грейгор и слышал ее, то не подавал виду. – Грейгор полюбил одну женщину в гареме. Когда это обнаружилось, его изгнали. Правда, перед этим переломали ему все кости. В руках, ногах – даже пальцы.