Текст книги "438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией"

НАПАРНИКАМ ПРИШЛОСЬ ОТКРЫТЬ МАЛЕНЬКИЙ РЫБОПЕРЕРАБАТЫВАЮЩИЙ ЦЕХ. АЛЬВАРЕНГА ЛОВИЛ ДОБЫЧУ, А КОРДОБА ПРИ ПОМОЩИ НОЖА ПОТРОШИЛ РЫБ РАЗМЕРОМ С ЛАДОНЬ, ВЫБРАСЫВАЯ ВНУТРЕННОСТИ ЗА БОРТ. Через несколько минут от потрохов ничего не оставалось: мако и голубые акулы подъедали все подчистую. Полутораметровые акулы скреблись грубой, как наждачная бумага, кожей о днище лодки. Напарников подкидывало, и эта тряска и шум служили им напоминанием о том, насколько тонкой была граница между двумя мирами.

Альваренга поедал одну рыбу за другой. Он заталкивал в рот и сырое мясо, и завяленное на солнце, не замечая и не заботясь о разнице. Он изголодался за последние несколько дней, не имея возможности проглотить и маковой росинки, однако его тело по-прежнему находилось в состоянии адреналинового драйва, что позволяло рыбаку игнорировать удовлетворение основных потребностей, таких, например, как сон, чтобы сосредоточиться на более важной задаче: добывании воды.

Дойдя до ручки, Альваренга начал пить собственную мочу. Ему даже не было стыдно или неудобно, и он уговаривал Кордобу последовать его примеру. Моча была соленой, но не противной. Он пил, мочился, пил снова, опять мочился. Этот цикл, казалось, обеспечивал, по крайней мере, тот минимум влаги в организме, который мог спасти человека от полного обезвоживания. Но поскольку моча насыщена солями, их избыток нарушал внутренний баланс организма и заставлял расходовать еще больше ценной воды в попытке вывести их наружу. Потребляя мочу вместо воды, оба осознали, что дошли до крайности. Им нужны были протеины, углеводы и вода, так что они принялись изучать океан в поисках еды и каких-нибудь инструментов, но на поверхности плавали только растения – стволы пальмовых деревьев да клубки водорослей.

Альваренга и Кордоба постоянно смотрели на горизонт в ожидании корабля, но не забывали уделять время наблюдению за скопищем проплывающего мимо всевозможного мусора. Напарники превратились в прозорливых мусорщиков, научившись за несколько дней различать сотни различных видов пластиковых бутылок, которые дрейфовали в океане, как постоянное напоминание о том, что они живут в нефтяную эпоху. МУСОРА БЫЛО ТАК МНОГО, ЧТО ЕГО СОСТАВЛЯЮЩИЕ БЫЛИ ПОСТОЯННЫМ ИСТОЧНИКОМ РАЗНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ. Альваренга и Кордоба хватали и сохраняли каждую бутылку, которую им удавалось выудить в море. Практически каждый день им попадались десятки плавающих сосудов. Когда те проплывали мимо, рыбаки при помощи флагштока с укрепленной на нем опаленной футболкой подтаскивали бутылку к лодке. По крайней мере, теперь у них был запас тары на случай дождя. Рыбаки собирались очистить одну из пластиковых выемок на лодке от соли и грязи, а потом, когда дождь наполнит ее, перелить воду в бутылки. Коллекция пластиковых бутылок ежедневно пополнялась. Мусор становился орудием, ценными вещами.

Один раз мимо проплывал пузатый, зеленый, доверху набитый пакет с мусором. Рыбаки тотчас схватили его, втащили на борт и разорвали. Они со скрупулезностью экспертов-криминалистов изучили каждую вещь. Найденная корочка хлеба стала бы для них даром небес. Тортилья превратилась бы в святой Грааль. Когда напарники нашли кусочек жеваной резинки размером с зерно миндаля, они разделили его между собой, и каждый получил возможность побаловать себя остатками фруктового вкуса. Под слоем жира они обнаружили настоящие богатства: полкочана капусты, несколько морковок и кварту молока. Оно уже начало скисать, но рыбаки все равно выпили его. Ведь это была первая настоящая еда за целую неделю. Они обращались с полусгнившими морковками с почтением, достойным ужина в честь Дня благодарения. «Мы вовсе не съели все сразу, – вспоминает Альваренга. – Мы порезали их на мелкие кусочки и приготовили целый обед». С точностью, какой придерживаются ювелиры при взвешивании бриллиантов, они разделили добычу. «Я нашел пластиковую бутылку какого-то сладкого напитка, где еще оставалось немного жидкости. Всего лишь несколько капель, но как это было здорово… Я представлял, будто снова вернулся в большой мир. Какое это было удовольствие», – говорит Альваренга.

Они тащили в лодку каждый клубок водорослей, который только могли зацепить. Иногда там попадался краб или маленькая рыбка, запутавшиеся в переплетениях растений. Они находились в самом центре образующейся новой экосистемы. Несколько квадратных ярдов океана под дрейфующей лодкой теперь стали чем-то вроде чашки Петри: днище лодки облепили морские уточки, в плавающих вокруг водорослях обитали ракообразные и мелкая рыба.

Известно, что тунцеловы, проживающие в этом районе Тихого океана, специально бросают стволы деревьев в океан, а потом возвращаются через день-два на то же место и забрасывают в воду снасти. В открытом океане рыба собирается под любыми предметами, образующими своего рода основу для микромира. «Лодка, долгое время плывущая в океане, как магнит, притягивает морских обитателей, – говорит Дэниэл Картамил, специалист по акулам Института океанографии Скриппса (Сан-Диего, Калифорния), объясняющий этот феномен более быстрым формированием пищевой цепи, в которой мелкие рыбы привлекают к себе хищников, включая акул. – Если акула нашла в каком-то месте еду, она, скорее всего, будет кружить рядом весь день, – заключает Картамил. – Она уже не скоро уйдет».

Напарники видели, что еды вокруг было много, она в изобилии кишела в пределах вытянутой руки. То и дело в воду ныряли морские птицы, вылавливая сардин. Под дном лодки мелькали спины тунцов, преследующих мелкую рыбешку. Птицы опускались на нос «Титаника», чтобы полакомиться своей добычей. Они оставляли на палубе полужидкий, ужасно воняющий помет. Рыбаки опасались, что он может загрязнить свежую воду, которая будет скапливаться в выемках корпуса во время дождя, поэтому отпугивали птиц, пеняя на то, что их лодка стала аэродромом для пернатых. Помет размером с горошину мог запачкать целую секцию, предназначенную для сбора дождевой воды, поэтому напарники без устали гоняли птиц, не давая им садиться на борт. Они даже хотели смастерить пугало. Сами того не осознавая, они становились специалистами по поведению морских пернатых.

Через девять дней, питаясь одной только вяленой рыбой, Альваренга и Кордоба дошли до такой степени отчаяния, что стали искать мельчайшие капли жидкости всюду, где только возможно. Они разделили лодку на равные половины и стали вылизывать всю ее поверхность, особенно там, где была плесень. Там собиралась по утрам роса. «МЫ БЫЛИ КАК КОРОВЫ», – ГОВОРИТ АЛЬВАРЕНГА, ИССЛЕДОВАВШИЙ ПОТАЕННЫЕ МЕСТА СВОЕЙ ЛОДКИ МЕДЛЕННО И СКРУПУЛЕЗНО, ПОДОБНО ЛЮБОВНИКУ, ЛАСКАЮЩЕМУ ТЕЛО ОБОЖАЕМОЙ ЖЕНЩИНЫ.

27 ноября 2012 г.

Положение: 520 миль от побережья Мексики

Координаты: 12° 02.57.25’’с.ш. – 100° 55’ 06.14’’ з. д.

11-й день плавания

Альваренга так сильно страдал от жажды и голода, что начал воображать себе пищу. Ему было видение великолепного блюда: морская черепаха. «Я дышал мелко и часто. Мне хотелось пить, но воды не было. Я думал, что умру от жажды. Дыхание становилось все короче. Я начал задыхаться. У меня было такое чувство, как будто я тону. Не хватало кислорода. Было ужасно. И тут я подумал, что черепаха может нас спасти».

Найти морскую черепаху на побережье Мексики совсем несложно. Здесь множество научных организаций, занимающихся изучением и охраной мест обитания этих рептилий. С сентября по январь десятки тысяч морских черепах вылезают на берег и откладывают в песок яйца. Затем эти места огораживают, и туристы могут фотографировать, как вылупившиеся детеныши ползут к морю, чтобы встретить все превратности судьбы. «Говорят, что морские черепахи находятся на грани вымирания, но если отплыть на 25 миль от берега, то можно увидеть их в океане повсюду. Их там как камней в горах, – говорит Мино, босс Альваренги. – Иногда приходится лавировать между ними, чтобы избежать столкновения. А иногда слышишь удар и врезаешься в черепаху, которая плывет черт знает с какой скоростью. Иногда они наполовину погружены в воду, поэтому их сложно увидеть, но их там действительно тысячи».

Ежегодно рыбаки вылавливают тысячи морских черепах и продают их по 50 долларов за штуку на черном рынке. Хотя в меню местных ресторанов не встретишь блюда «Стейк из мяса морской черепахи», знатоки и любители изысканных лакомств, проживающие на побережье Мексики, могут запросто полакомиться незаконным деликатесом. Несмотря на угрозу штрафа и акции просвещения среди народа, черепашье мясо находит свой путь в горшки, кастрюли, сковородки, на плиты, в духовки и на решетки барбекю, а также на столы ресторанов везде, по всему побережью.

В открытом океане при появлении лодки морские черепахи обычно скрываются под водой. Однако обычное дело, когда к дрейфующей лодке черепаха подплывает сама. Ее привлекает любой плавающий объект, который может стать потенциальным местом отдыха или же источником пищи. Поэтому морские черепахи по всему побережью обычно плывут к стоящему на якоре судну и устраивают переполох, пытаясь забраться на борт.

Первые черепахи, попавшиеся Альваренге и Кордобе, были дохлыми. «Они были раздуты газами, как воздушные шары, и окрашены в фиолетовый цвет, – говорит Альваренга. – От них страшно воняло, поэтому не шло и речи о том, чтобы попробовать их. Невозможно есть тухлое мясо».

Но в конце ноября, примерно на одиннадцатый день плавания, Альваренга услышал глухой стук о днище лодки. Он подумал, что они напоролись на бревно. Выбравшись из ящика, он глянул за борт и увидел смотрящую на него пару глаз. Тогда он схватил полуметровую черепаху за панцирь и забросил в лодку.

– Давай сожрем черепаху! – воскликнул Сальвадор, обращаясь к своему потрясенному напарнику. – Можно пить черепашью кровь. При такой жажде и кровь сойдет за воду.

– Нет-нет, – замахал руками Кордоба, пришедший в ужас от этого предложения. – Кровь пить нельзя. Это грех. Лучше наловим рыбы.

– Грех? О чем ты толкуешь? – удивился Альваренга, доставая нож. – Какой еще грех?

Рот у Альваренги пересох, а язык опух, поэтому он не колебался. «Я прирезал черепаху ножом и достал один из шлангов, выходящих из двигателя. Я использовал его как соломинку. Черепашья кровь была густо-бордовой, как красное вино сорта «Мерло», с фиолетовым оттенком». Если жажда является проблемой, увещевал Альваренга, то черепашья кровь уж точно ее решение. Он глотал пинту за пинтой, а потом, когда кровь свернулась и стала похожей на желе, стал поедать ее горстями.

– Ешь давай! – уговаривал Альваренга товарища.

– Нет. Я не могу, – отвечал тот с ужасом.

Затем Альваренга стал нарезать мясо. Он начал с плавников. Взрезать толстую кожу черепахи было непросто. Работа шла медленно и требовала много усилий. Чтобы взломать панцирь и добраться до мяса в хвостовой части, понадобился час. В желудке у черепахи он нашел целую коллекцию различного мусора, включая пробки от пластиковых бутылок, раковины моллюсков и рачков.

Разложив куски мяса на солнце, Альваренга попробовал развести огонь с помощью зеркальца. Его зажигалка давно уже сломалась. Ему и раньше приходилось использовать панцирь черепахи вместо сковородки. А дрова можно было добыть, сдирая щепки с доски, на которой они спали. Но зажигалки не было, а зеркальце было плохой ее заменой, поэтому Альваренга просто разложил куски мяса на солнце для провяливания. Но терпения у него хватило ненадолго. Менее чем через час он уже брал полоски и с удовольствием поедал их. Он улыбался, наслаждаясь роскошным пишерством. У него не было отвращения. Напротив, он чувствовал, что море облагодетельствовало его таким подарком.

Лежа в кофре для льда, служившем им домом, сытый после поглощения неимоверного количества черепашьего мяса, Альваренга почувствовал, как возвращается к жизни. Жажда была временно утолена черепашьей кровью, голод приглушен сырым черепашьим мясом, так что он воздал хвалу приплывшей к ним черепахе и своей удаче. АЛЬВАРЕНГА УСМОТРЕЛ В ЧЕРЕПАХЕ ПОДАРОК, ПРЕПОДНЕСЕННЫЙ ЕМУ ВЕЛИКОДУШНЫМ ОКЕАНОМ.

Когда они стали осматривать поверхность океана в поисках новых черепах, Альваренга обнаружил, что их тут столько же много, как и акул. Когда черепаха поднималась из глубины за глотком воздуха, ее голова и ноздри высовывались из воды, вызывая рябь, а иногда рептилия плыла по самой поверхности, как будто грелась на солнце. «Греющаяся на солнце черепаха не ожидает никакой опасности от обломка, дрейфующего в море, – говорит Блэр Уитерингтон, исследователь морской фауны, более двадцати пяти лет занимающийся изучением поведения морских черепах и проблемами сохранения их как вида. – Черепахи часто держатся рядом с любым большим объектом, плавающим в океане. Могло статься так, что они просто увидели лодку Альваренги и подплыли к ней. Черепахи в поисках пищи ныряют на глубину, а вода там достаточно холодная. Поднявшись на поверхность, они могут захотеть пообсохнуть и погреться на солнце».

Теперь Альваренга был прямо-таки одержим мыслью об охоте на черепах. Кордобе передалась его страсть, хотя он и отказался от свежей крови со всеми ее питательными веществами. Так, в отсутствие дождей, в палящий зной черепашье мясо поддерживало существование рыбаков, и они даже понемногу начали восстанавливать силы.

Во время каждой трапезы Альваренга делил кровь и мясо поровну с торжественной невозмутимостью, но Кордоба ел только плоть рептилий, поэтому сальвадорец выпивал двойную порцию этого энергетика. Одновременно Альваренга начал делать запасы. Он поймал трех черепах и запустил их в маленький импровизированный бассейн на дне лодки. Черепахи так барахтались и шумели днем и ночью, что заглушали стук спинорогов, трущихся о борта и дно лодки.

Альваренга не довольствовался лишь мясом и кровью черепах. «У некоторых я находил яйца. Кордоба не любил мясо, хоть и ел его, однако черепашьи яйца ему очень понравились. С тех пор он сожрал немыслимое количество яиц. Вокруг плавало много черепах. Я ловил их, убивал, погружал руки в их животы и извлекал яйца».

Добыв пищу, напарники начали просчитывать возможности своего спасения. Они решили использовать черепашьи панцири как весла и плыть через Тихий океан. «В каждой руке у меня было по панцирю, и два часа подряд я только и делал, что греб и греб, – говорит Альваренга. – А потом подумал: это же бесполезно. Зачем я это делаю?»

Глава 6
Охотники и собиратели

30 ноября 2012 г.

Положение: 550 миль от побережья Мексики

Координаты: 11° 44’ 18.06’’ с. ш. – 101° 26’ 6.47’’ з. д.

14-й день

Альваренга отдыхал в кофре. Он лежал на доске, которая заменяла им койку, а рядом стояло ведро с полосками черепашьего мяса. И в этот момент он услышал негромкий звук. «Опять птица, – подумал сальвадорец. – Снова гадит на лодку». И тут снаружи послышалось: кап-кап-кап. Стук падающих на крышку ящика дождевых капель нельзя было спутать ни с чем. «Пината! Пината!» – вскричал Альваренга, переворачивая ящик и вылезая наружу. Его напарник проснулся и последовал его примеру. Бегая по палубе, двое рыбаков ввели в действие самодельную систему сбора воды, которую разработал и сконструировал Альваренга в течение прошедшей недели. Кордоба выскреб дочиста дно пятигаллонового ведра и поставил его под дождь. Альваренга установил пластмассовый корпус двигателя на палубе под таким углом, чтобы в нем собиралась вода.

В течение долгих дней они пили мочу и черепашью кровь, слизывали капли росы, глотали сырые черепашьи яйца и чуть не высохли от жажды, и вот наконец-то на двух рыбаков обрушилась долгожданная гроза. Темные тучи собирались над головой. Гроза быстро набирала силу, и двое напарников подняли головы вверх и открыли рты, ловя падающие сверху капли дождя. Они сняли одежду и подставили свои тела потокам воды, струящейся с небес. ОНИ ПИЛИ ГОРСТЬ ЗА ГОРСТЬЮ ВОДУ ПО МЕРЕ ТОГО, КАК ОНА НАЛИВАЛАСЬ В ВЕДРО. РАСТУЩИЕ ВОЛНЫ КАЧАЛИ ЛОДКУ, А В ВЕДРЕ ПЛЕСКАЛАСЬ ЖИВИТЕЛЬНАЯ ВЛАГА – МЕРА ИХ БОГАТСТВА. В течение часа ведро наполнилось водой на дюйм, затем ее уровень достиг двух дюймов. Рыбаки смеялись и каждую минуту выпивали по нескольку глотков. Когда вода собралась в кожухе двигателя, они перелили ее в ведро. Утолив острую жажду, они опомнились и решили поддерживать строгий контроль над расходом жидкости.

– Что, если в следующие десять дней снова не будет дождя? – спросил Альваренга Кордобу.

Между тем шторм нарастал, гроза набирала силу. Волны достигали высоты двух с половиной метров и раскачивали лодку туда-сюда. Балласта на «Титанике» было немного, к тому же судно не имело руля и было оснащено лишь самодельным плавучим якорем, который тащился сзади, выравнивая нос по волнам. Помимо отсутствия контроля над лодкой у рыбаков возникла еще одна проблема: они начали замерзать, поскольку дождь шел сплошной стеной, а их иссушенные жаждой тела все еще были слабы. К тому же напарники не думали об одежде, они были одержимы мыслью собрать как можно больше воды. Одежда на них промокла насквозь. Сняв ее и дрожа от холода, они забрались в кофр и обхватили друг друга руками.

Альваренга и Кордоба попытались устроиться на скамье так, чтобы не стоять ногами в воде, но затем большую часть ненастного дня были вынуждены провести в ящике. Когда дождь лился сплошной стеной, видимость была не более трех метров. Свист ветра необычайным образом воздействовал на их воображение. Когда стемнело, оба стали слышать душераздирающие крики. Из глубин океана как будто доносился голос и издевательский смех. Альваренга так и не решил, что это было – галлюцинация или ночной кошмар. Может быть, они сходят с ума? Или за ними в самом деле приплыли морские твари, чтобы сожрать заживо?

Через день дождь стал слабеть, солнце начало проглядывать сквозь истончившуюся завесу облаков, и снова наступило затишье. Напарники подвели итоги прошедшей ночи. Они опорожнили все углубления на палубе, и теперь в их распоряжении было пять галлонов пресной воды (18 л). Этого хватит почти на неделю, если урезать рацион до минимума. Но хотя их жажда была утолена, голод снова дал знать о себе, так как организм воспринял хорошую порцию воды как предвестие скорого сытного обеда. Альваренга решил расправиться с запасами в виде трех черепах – по одной на каждый день.

На правах капитана Альваренга принял важное решение. Он приказал Кордобе усиленно питаться. Но вместо того чтобы кричать на него и принуждать, сальвадорец соблазнял своего помощника по-другому, преподнося ему стейки из черепашьего мяса как изысканный деликатес. Порезав мясо на полоски и смочив их морской водой в качестве приправы, он испек их на корпусе от двигателя под прямыми лучами солнца, потом порезал каждую полоску на маленькие квадратики и, наколов их на косточку спинорога, приготовил необычную закуску. Роль тарелки выполнил черепаший панцирь, и, к удивлению их обоих, Кордобе начало нравиться черепашье мясо. Его тело немедленно взяло контроль над его разумом. Богатое жирами, витаминами и протеином черепашье мясо было как раз тем, что нужно изголодавшемуся человеческому организму.

«Раньше европейские моряки частенько ловили морских черепах и бросали их в трюм, где те лежали перевернутые вверх брюхом со связанными плавниками, – говорит Уитерингтон. – Черепахи могут обходиться без еды и воды неделями».

Альваренга и Кордоба завели ритуал: они начали есть вместе в одно и то же время, неторопливо поглощая порции одинакового размера. «Многие думают, что в критических ситуациях, когда выбирать не приходится, людям все равно, что затолкать себе в рот, а еда будто бы одинаковая на вкус. Но это не так, – говорит Стив Каллахан, автор книги «В свободном плавании», описывающей его собственный опыт выживания в море, на маленьком плоту в течение 76 дней, после того как его яхту потопил кит. – Я бы порассуждал о тонкостях различия во вкусе разных частей рыбы. Я, бывало, развешивал мясо, пока оно не высыхало и не становилось твердым, как тост – вкусным и хрустящим. Печень была сладкой и считалась десертом. Когда питаешься подобным образом, вырабатывается другое отношение к еде. Это вовсе не похоже на то, когда вы идете вдоль стойки с продуктами, видите рыбный стейк, бросаете его в тележку, приносите домой и съедаете, совершенно не осознавая, что когда-то этот кусок был частью живого существа».

Черепашье мясо устранило самые тяжелые последствия голодания, но еды никогда не бывало достаточно. «Спасение пришло неожиданно – в виде стаи акул. Я видел темные тени в воде, когда мимо нас проходили косяки рыбы, – говорит Альваренга. – Акулы преследовали их, и вода за бортом кипела. Когда акулы начинали есть добычу, рыба жалась к нашей лодке, и я, бывало, ловил ее голыми руками, пока морские хищницы не уплывали».

Появление стаи акул и их сумасшедшее пиршество нисколько не удивили Альваренгу, а вот Кордоба был немало поражен этим необыкновенным зрелищем. Он держался подальше от воды и потрясал деревянным шестом. «Акулы отпихивали друг друга и сталкивались во время охоты, – говорит Альваренга. – Я СМОТРЕЛ НА НИХ И ГОВОРИЛ: КОГДА-НИБУДЬ МЫ ВЕРНЕМСЯ ЗА ВАМИ. ЗАЧЕМ ВЫ ПРИЧИНЯЕТЕ НАМ ТАКИЕ СТРАДАНИЯ? МЫ ЕЩЕ ВЕРНЕМСЯ И ОТПЛАТИМ ВАМ».

Альваренга разговаривал и с неисправным двигателем. Он по-прежнему злился на мотор за то, что тот подвел их в трудную минуту. «Я был в ярости. Я нашел несколько веток в океане и стал бить ими по двигателю. Я ругался. Я рубил его мачете и колотил дубинкой, – рассказывает Альваренга. – Потом я попросил у него прощения и разобрал его. Внутри было много металлических деталей, из которых можно было сделать крючки».

2 декабря 2012 г.

Положение: 650 миль от побережья Мексики

Координаты: 11° 03’ 43.81 с. ш. – 102° 10’ 52.20’’ з. д.

17-й день плавания

Разобрав мотор, Альваренга попытался определить причину неисправности механизма. Винт? Треснувший корпус? Мокрые свечи? Каковой бы ни была причина преждевременного выхода двигателя из строя, Альваренга был уверен в одном: это было что-то простое и банальное. Починить мотор в данных условиях не представлялось возможным. В любом случае даже если бы это и удалось, весь запас топлива был смыт за борт и теперь, очевидно, покоился на дне океана. Поэтому Альваренга принялся разбирать мотор на части в поисках какого-нибудь куска металла с острыми краями, который можно было бы использовать как инструмент или оружие. Вынув из двигателя вал длиной сантиметров тридцать, он в течение всего дня затачивал его, чтобы изладить что-то вроде гарпуна. Оставалось только прикрепить его к лодке шнуром, чтобы использовать как орудие для лова рыбы. Но при первом же броске шнур оборвался, а самодельный гарпун затонул в глубинах океана.

Альваренга не сдался, а продолжал вынимать из двигателя разные детали, из которых можно было сделать что-нибудь полезное. Большинство из них было скреплено друг с другом винтами и болтами и ни на что не годилось. Однако, разбирая мотор на части, напарники вытащили еще один кусок длиной с человеческую руку. Альваренга просунул его между перил и, навалившись всем своим телом, согнул в форме буквы «Г». Он задумал сделать багор. После нескольких часов неутомимого труда у Альваренги действительно получилось что-то похожее на острогу. Зазубрин на ней, правда, не было, но он несколько часов тер штуковину о край винта, и ему удалось наточить на самодельном багре острый шип.

Альваренга был охотником по жизни, всегда съедавшим все, что удавалось поймать. Спортивная охота, убийство животных ради удовольствия не привлекали его. При помощи охоты он просто добывал себе еду. Он начал экспериментировать со своим новым оружием. Перевалившись через борт, он, бывало, хватал спинорога, разрезал рыбу на части и бросал кусочки за борт как приманку для другой рыбы. Мясо, кровь и потроха привлекали спинорогов, а также плоскоголовых корифен. Держа руки в воде, Альваренга погружал багор как можно глубже, а Кордоба бросал кусочки рыбы и черепашьи потроха. План был такой: подвести багор под нежное брюхо корифены, дернуть вверх, всаживая крюк глубоко в плоть, и забросить добычу в лодку, прежде чем ей удастся сорваться.

Многолетний опыт лова в море научил его терпению. АЛЬВАРЕНГА БЫЛ ИСКУСНЫМ ОХОТНИКОМ. ОН МОГ ПРИКОНЧИТЬ СКРЫВАЮЩЕГОСЯ В ЛЕСНЫХ ДЕБРЯХ ЕНОТА И ДАЖЕ ПОПАСТЬ В ПРОЛЕТАЮЩУЮ МИМО ПТИЦУ ИЗ РОГАТКИ. Несколько раз хитрая корифена подплывала к приманке, подходя почти к самому крюку, но сальвадорец ждал. Даже малейшее шевеление крюка могло спугнуть любопытную, но осторожную корифену. Наконец Альваренга поразил полуметровую добычу. Он рванул крюк вверх с такой силой, что тот глубоко вонзился в тело рыбины. Трепеща и дергаясь, корифена попыталась вырваться, но тут же оказалась на борту «Титаника». Кордоба двинул рыбу по голове винтом, снятым с лодочного двигателя. Альваренга смотрел, как умирает прекрасное создание, хамелеон морского царства. Ярко-зеленые, кристально-голубые цвета сменяли друг друга по мере угасания жизни, что было сродни некоему волшебству. Альваренга и сам был ошеломлен удивительным зрелищем. Он спланировал всю охоту, но вылов такой большой рыбы изменил все. Кордоба был горд своим капитаном. Трофей был их общей заслугой.

Альваренга готовил корифену с соблюдением всех тонкостей кулинарного искусства. Он с пользой расходовал каждый кусочек мяса и добавил к порциям по почке и глазу. Напарники не стали делить сердце и печень, чтобы не терять драгоценные капли крови, поэтому каждый медленно употребил доставшийся ему орган. Пир рыбаков был похож на обед из шести блюд. У них даже осталось мясо, и они разложили его поверх корпуса двигателя, чтобы завялить на солнце.

После обеда Альваренга снова занялся охотой. Чтобы поймать следующую рыбу, ему потребовалось меньше часа. А потом, разошедшись, сальвадорец расслабился, стал менее внимательным и поплатился за это. Когда к лодке подплыла третья рыба, он всадил в нее крюк, который вошел в ее тело хоть и глубоко, но криво. Корифена рванулась и выдернула багор из рук Альваренги. Ему оставалось только в бессилии смотреть, как добыча уплывает, оставляя за собой кровавый след, и уносит в глубины океана самодельный крюк, вонзившийся ей в брюхо. «Я чуть не зарыдал от обиды. Я не мог поверить в случившееся. Мой багор был потерян», – рассказывает Альваренга, которому пришлось вернуться к старому способу ловли руками. Они поделили мясо двух корифен и порезали его на маленькие кусочки размером с кукурузное зерно. Они смаковали каждый, как самое вкусное лакомство. «Иногда я просто держал кусочек рыбы во рту минут пять, вбирая его вкус», – признается Альваренга.

10 декабря 2012 г.

Положение: 920 миль от побережья Мексики

Координаты: 9° 48’ 30.06 с. ш. – 106° 58’ 49.17’’ з. д.

25-й день плавания

Рыбаки придерживались строгого рациона, минимума, необходимого для выживания. Он состоял из трех стаканов воды, горки черепашьих яиц и порции вяленого черепашьего мяса в день. Несмотря на то что ежедневно Альваренга и Кордоба съедали более десяти рыбок-спинорогов, они неимоверно страдали от обезвоживания. Напарники придерживались системы: стакан воды утром, стакан за обедом и еще один вечером. Когда Альваренга облизывал губы, он, по крайней мере, радовался, что больше не ощущает вкуса соли. Дождь смыл грязь с его тела, а спокойное море гарантировало отсутствие в воздухе влажного тумана из соленой морской воды. Однако его горло оставалось распухшим и саднило. Может быть, отслаивается слизистая изнутри? Или же это была еще одна выдумка, плод его богатого воображения?

Кордоба находился в ужасном состоянии. Он бредил и выдвигал невыполнимые требования.

– Хочу апельсинов, – говорил он Альваренге, распластавшись на дне лодки и уткнувшись в пол лицом. – Достань мне апельсинов.

Альваренга стоял рядом с напарником и уверял его, что уже сделал заказ и еда вот-вот прибудет.

– Сейчас сбегаю в магазин и, если он открыт, принесу тебе продуктов, – уверенно говорил он, указывая рукой на горизонт. – Все будет: и апельсины, и креветки. Приготовлю тебе тамале.

Затем Альваренга, громко топая, уходил на другой конец лодки, стоял там минут пять, не издавая ни звука, и возвращался к напарнику.

– Слушай, – говорил он печальным голосом. – Тут такое дело… Магазин закрыт. Но ты не расстраивайся. Они откроются буквально через час, и я тебе принесу свежих лепешек из кукурузной муки.

К его удивлению, это срабатывало. Кордоба переставал жаловаться и забывался сном. Игра «в шопинг» давала Альваренге передышку и на несколько часов избавляла Кордобу от страха, не отпускавшего подавленного юношу.

Несмотря на ужасную жажду и донимающий голод, Альваренга сохранял присутствие духа и в попытке развеселить и приободрить своего более склонного к унынию товарища часто «ходил в продуктовый магазин». Эта уловка решила несколько психологических проблем, включая желание Кордобы раздобыть карту для прокладывания маршрута. Благодаря трезвомыслию Альваренги психическое состояние Кордобы более или менее стабилизировалось. Ожидать скорой доставки тамале или других вкусностей, пусть даже воображаемых, было лучше, чем жить вообще без них.

12 декабря 2012 г.

Положение: 950 миль от побережья Мексики

Координаты: 9° 52’ 06.79 с. ш. – 106° 49’ 04.27’’ з. д.

26-й день плавания

Альваренга с нетерпением ждал своих походов в магазин. Это не только успокаивало Кордобу, но и позволяло ему самому представить нормальную жизнь на суше, протекающую где-то далеко от них. Доктор Джон Лич, старший научный сотрудник и специалист по исследованиям в области психологии выживания в экстремальных ситуациях из Портсмутского университета (Англия), считает, что подобные игры с партнером позволили Альваренге самому поддерживать присутствие духа и не сойти с ума. «ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ РАБОТА, КОТОРУЮ НУЖНО ВЫПОЛНЯТЬ, ВЫ КОНЦЕНТРИРУЕТЕСЬ НА ТЕКУЩИХ ЗАДАЧАХ, ЧТО ПРИВНОСИТ В ВАШУ ЖИЗНЬ ПОРЯДОК И СМЫСЛ. Именно по этой причине самый высокий процент выживания в концлагерях был среди врачей и медсестер, – говорит Лич. – Если вы работник медицины, то у вас автоматически возникают обязанности: вы должны ухаживать за другими. Таким образом, у вас появляется работа, которая делает ваше существование осмысленным. У человека появляется цель».

Вскоре Альваренга стал совершать воображаемые путешествия на сушу. У него никогда не было машины, но, находясь на борту «Титаника», он воображал, будто на берегу его ждет личный пикап. Он мысленно протирал все хромированные детали своего агрегата, настраивал радио на любимую станцию, восхищался откидывающимся верхом и наслаждался взглядами женщин, смотревших на него, когда он проезжал по улицам Коста-Асуль, взметывая грязь с дорог рифлеными шинами. Подобно тому как Кордоба рисовал в своих фантазиях продуктовый магазин, Альваренга начал выдумывать более сложные истории своей жизни. Что бы это ни было – вкусный обед, привлекательная женщина или бокал холодного пива, – его воображаемый мир служил основой для генерации ощущений. Благодаря своим фантазиям он мог вкусить миллиарды разных удовольствий, которых ему так не хватало в реальности.