Текст книги "История крестовых походов"

Сразу после гаттинской победы Саладин поспешил занять несколько слабозащищенных укреплений, а затем повернул на Иерусалим, который и сдался ему 2 октября. Саладину, однако, не удалось захватить Тир, который впоследствии стал базой для третьего крестового похода. Спустя несколько лет после сражения при Гаттине Саладин рассказал своему биографу Бахе ад-Дину ибн Шаддаду о своих мечтах на будущее: «Когда с помощью Аллаха здесь не останется ни одного франка, я разделю свои земли и отдам своим преемникам последние приказы, а потом покину их и поплыву по этому морю на острова, преследуя франков, пока на земле не останется ни одного неверующего в Аллаха. Я исполню это или умру». Но ни Саладин, ни его советники не предусмотрели того, что падение Иерусалима вызовет на Западе проповедь еще одного крестового похода. Пока же сотрудники канцелярии султана писали письма халифу и другим мусульманским правителям, в которых похвалялись освобождением от «неверных» третьей по значению исламской святыни – Иерусалима – и намекали на то, что воины Саладина с его мусульманскими соседями на самом деле служили объединению мусульман для ведения священной войны против франков.

Но вот с Запада прибыли ополчения третьего крестового похода, и началась серия атак и контратак, наступлений и отступлений… Это была война на истощение, и мусульмане тратили на нее все ресурсы. По словам аль-Кади аль-Фадила, Саладин «потратил доходы с Египта на завоевание Сирии, доходы с Сирии на захват Месопотамии, а доходы с Месопотамии – на покорение Палестины». В итоге Саладину становилось все труднее содержать на марше большие армии. Держатели же икта[54]54
  Икта – земельный надел, жаловавшийся за военную службу в средневековых исламских государствах.


[Закрыть] хотели на месте наблюдать за сбором урожая в деревнях, с которых они собирали налоги, а родственники Саладина зачастую больше интересовались собственными владениями на окраинах Эйюбидской империи, чем борьбой с франками. В 1193 году, вскоре после возвращения в Европу армий третьего крестового похода, Саладин умер от лихорадки.

Наследники Саладина

Успехи Саладина обошлись мусульманам очень дорого, и его наследники не спешили продолжать ту же наступательную политику, которая могла бы принести им новые территории в Сирии и Палестине, но в то же время была чревата опасностью появления новых полчищ крестоносцев. После смерти Саладина империя была фактически поделена между его враждующими между собой родичами. Многие из них декларировали приверженность священной войне, как ее вели Зенги, Hyp ад-Дин и Саладин, однако больше всего они были заняты борьбой за первые места в Эйюбидской империи. К тому же некоторые из этих принцев были лишь ставленниками различных группировок, состоявших из тюркских офицеров или мамлюков. Время от времени то один, то другой из эйюбидских принцев вступал в союз с франками из латинских поселений против своих родственников-мусульман.

Обычно (хотя и не всегда и не всеми) правитель Египта признавался членами клана старшим и назывался султаном, в то время как все другие (правители Дамаска, Алеппо, Хамы, Хомса и пр.) были просто принцами (maliks). Брат Саладина Сайф ад-Дин аль-Адил был султаном Египта с 1200 по 1218 год, и в его правление в мае 1218 года армии пятого крестового похода высадились в дельте Нила к западу от Дамиетты. Однако действиями против крестоносцев руководил с самого начала его сын аль-Камиль, который наследовал отцу после его смерти в августе того же года. В ноябре 1219 года крестоносцы захватили Дамиетту, но не двинулись сразу на Каир, чем обрекли свое предприятие на провал. Пока они медлили, родичи аль-Камиля в Сирии и Месопотамии послали войска на помощь Египту, и, в конце концов, крестоносцы сдали Дамиетту аль-Камилю в 1221 году.

Однако же, несмотря на героическое прошлое и на триумф при Дамиетте, отношения Эйюбидов с крестоносцами в начале XIII века определялись, прежде всего, стремлением к сосуществованию, а не к продолжению священной войны. И хотя закон ислама не мог санкционировать официальное заключение долговременного мира с «неверными», нужды торговли и сельского хозяйства заставляли мусульман заключать десятилетние перемирия и организовывать в некоторых местностях сельские советы, в которых христиане сотрудничали с мусульманами в управлении и в сборе урожая.

Несмотря на войну с франками, начало XIII века было временем расцвета арабской литературы, воспевающей простые радости жизни: праздники, пикники, любовь, вино… Знаменитый поэт Баха ад-Дин Зухайр (ум. 1258) выпустил антологию (diwan) стихотворений, описывающих тогдашнюю dolce vita; одно из них посвящено тому, как он посещал со своей возлюбленной египетские таверны и монастыри, напивался и любовался «монахами с луноподобными лицами и тонкими талиями».

В 1229 году аль-Камиль, власти которого угрожала коалиция враждебных родичей, сдал Иерусалим Фридриху II, что вызвало осуждение всего мусульманского мира, однако при этом его наиболее ярые критики – другие эйюбидские принцы – сами при необходимости и к собственной выгоде заключали тактические союзы с христианами. Право первородства в империи Эйюбидов не уважалось, и после смерти аль-Камиля в 1240 году султаном Египта стал его второй сын – Салих Эйюб. Он уже временно занимал Иерусалим в 1239 году, а в 1245 году присоединил к своим территориям Дамаск. В борьбе с другими эйюбидскими принцами и христианами, удерживавшими побережье Палестины, Салих, в основном, полагался на полк мамлюков. Как уже упоминалось, почти все мусульманские правители формировали военные отряды из рабов, но Салиб Эйюб выделялся тем, что покупал беспрецедентное число тюрков-кипчаков, захваченных в южнорусских степях, тщательно обучал их военному искусству и развивал у них культ верности султану.

В 1249 году армия Людовика IX высадилась в Египте. Салих Эйюб умер в разгар организации обороны, и ведение войны против христиан взяли на себя мамлюкские офицеры. В 1250 году мамлюки разбили французов при Аль-Мансуре и были названы хронистом Ибн Василем «тамплиерами ислама». Однако несколько месяцев спустя эти же мамлюки убили Тураншаха – сына и наследника Салих Эйюба, что послужило началом десятилетней политической борьбы в Египте и в Сирии между принцами-эйюбидами, тюркскими и курдскими военачальниками и соперничавшими друг с другом группами мамлюков, делившими провинции Эйюбидской империи.

Эта междоусобная война, давшая латинянам время для передышки, закончилась с вторжением в Сирию монголов. Монгольские армии появлялись на Ближнем Востоке еще в 1220-х годах, а в 1240-х годах они заняли большую часть Анатолии. Однако систематическим захватом арабских земель монголы занялись только в 1250-х годах под руководством Хулагу-хана (ок. 1217–1265), внука Чингиз-хана. В 1256 году монголы заняли крепость шиитов-ассасинов Аламут, а в 1258 году разграбили Багдад. В январе 1260 года монголы перешли Евфрат и вошли в Сирию. Эйюбидский правитель Алеппо и Дамаска Насир Юсуф бежал в пустыню, оставив оба города на милость победителей. Какое-то время спустя монголы его поймали и казнили.

В Египте султаном в это время был узурпировавший власть мамлюкский офицер Кутуз. Ему ничего не оставалось делать, как собрать армию из сохранивших боеспособность отрядов египтян и сирийцев и выступить из Египта навстречу монголам. В знаменитом Айн-Джалутском сражении победили мамлюки. Однако плоды этой победы достались не Кутузу, а Бейбарсу – другому мамлюку, который убил Кутуза и объявил себя султаном Египта и Сирии. Бейбарс I аз-Захир Сейф-ад-дин ас-Салихи (1223–1277) оказался талантливым военачальником, и мусульманские пропагандисты, не заостряя внимание на том, как он пришел к власти, провозгласили его лидером джихада. На протяжении всего своего правления Бейбарс яростно защищал Сирию от монголов на границе, проходившей по Евфрату. Помимо этого он отвоевал у христиан Кесарию, Арсуф, Антиохию и Крак-де-Шевалье. Бейбарс и его сподвижники представляли эти военные кампании как часть более широкой программы нравственных реформ и религиозного возрождения. При Бейбарсе был восстановлен халифат Аббасидов, который теперь находился под защитой египетских мамлюков. Сам султан Бейбарс объявил себя «покровителем Мекки, Медины и Иерусалима» – священных городов ислама. Им также были приняты меры по борьбе с употреблением алкогольных напитков и наркотиков, ужесточилась борьба с еретиками внутри ислама. В 1260-х и 1270-х годах мамлюки захватили замки шиитов-ассасинов в Сирии.

К концу правления Бейбарса карта Ближнего Востока по сравнению с 1090-ми годами сильно изменилась. Неспособность Эйюбидов сопротивляться монголам дискредитировала эту династию, и Бейбарс был теперь единоличным правителем всех их территорий, кроме Хамы, чей эйюбидский принц платил Египту дань. Египет и Сирия стали теперь частями единой империи. Территория Египетского султаната мамлюков граничила с Нубиец и простиралась до Киликийской Армении. А к востоку от Евфрата разрозненные тюркские княжества теперь заменило монгольское государство Хулагуидов.[55]55
  Хулагуиды – монгольская династия Ирана (1256–1353).


[Закрыть]

Рабы-наездники

Еще турки-сельджуки использовали в армии рабов – мамлюков. Так, согласно одному источнику, в Манцикертском сражении сельджуков с византийцами в 1071 году в армии Алп-Арслана[56]56
  Алп-Арслан, Мухаммед ибн Дауд – сельджукский султан (ок. 1030–1073).


[Закрыть] было четыре тысячи мамлюков.

И хотя большинство эмиров Саладина были свободные тюрки и курды, ударные части его армии состояли из мамлюков. В Египетском султанате мамлюков (1260–1517) все главные военные и административные должности занимали исключительно мамлюки.

У мамлюкских султанов были более крупные и лучше обученные армии, чем у их предшественников – Эйюбидов. Сначала большинство мамлюков составляли тюрки-кипчаки из южнорусских степей, но, начиная с 1360-х годов появляется все больше черкесов с Кавказа. При этом в рядах мамлюков можно было иногда увидеть и европейцев – венгров, немцев, итальянцев и др., которые попадали в плен юношами в войнах на Святой Земле и на Балканском полуострове или были захвачены пиратами, после чего их насильно обращали в ислам.

Молодые мамлюки в каирской цитадели проходили жестокий куре военной науки и физического совершенствования. Их заставляли по тысяче раз в день разрубать мечом комья глины, чтобы разработать мускулы рук. Их учили ездить верхом без седла и стрелять из лука на скаку как вперед, так и – что было особенно трудно – в обратном направлении. Одним из важных упражнений была стрельба по бутылочной тыкве, надетой на высокий шест. Чтобы стрелять, лучник-наездник должен был отпустить поводья и управлять лошадью только коленями, и нередко новички погибали, врезавшись на скаку в шест. Немало жертв было и при игре в поло, которое также служило неплохим упражнением для будущих конных воинов.

Мамлюков обучали арабскому языку и исламской вере, и многие из них умели читать и писать. Именно существование образованной военной элиты в XIII–XIV веках объясняет широкое распространение трактатов о furusiyya. Furusiyya буквально означает «искусство верховой езды»; в работах, написанных в этом жанре, говорилось не только об обращении с лошадьми, но и вообще обо всех военных искусствах и науках, включая владение мечом, луком, копьем и, позже, использование артиллерии, правила расположения осадных орудий и руководства армиями. Авторы обычно предваряли свои трактаты вступлениями, в которых подчеркивали важность такого рода знаний и навыков для ведения джихада во имя Аллаха. Так, к примеру, аль-Тарсуси уверял, что он сочинил руководство по стрельбе из лука для Саладина, чтобы помочь тому воевать с «неверными». А автор трактата «Книга знаний об искусстве верховой езды» Бадр ад-Дин Бактут аль-Раммах призывал к чему-то вроде самопосвящения в рыцари джихада. Он писал, что желающий быть «святым воином» (mujahid) должен пойти на берег моря, выстирать свою одежду, совершить омовение, призвать Аллаха и окунуться в море три раза перед тем, как произнести молитву.

Несмотря на профессионализм и стойкость мамлюкской армии, военная кампания против латинских поселенцев оставалась затяжной войной на истощение, в которой нападения и осады сменялись перемириями и наоборот. Сохранились документы о перемириях, из которых мы можем многое узнать о жизни в Сирии XIII века. Пункты этих документов оговаривают создание таможенных постов, возвращение беглых рабов, совместное взимание налогов с приграничных областей, реституцию товаров, найденных после кораблекрушения, обеспечение безопасного передвижения купцов и т. д.

Наступление Бейбарса на латинские укрепления, начатое им в 1263 году, было продолжено султаном Мансуром Сейф-ад-Дином Калауном (ум. 1290). В 1285 году он взял крепости Маргат и Мараклею, а в 1289 захватил Триполи. К этому времени мамлюки обладали такими мощными армиями, что христиане не решались встречаться с ними в открытом бою. В эти же годы мамлюки усовершенствовали осадные орудия. Когда сын и наследник Калауна султан аль-Ашраф Халиль (ум. 1293) в 1291 году пошел на Акру, он привез с собой семьдесят два осадных орудия. Падение Акры под натиском мамлюков повело к массовой эвакуации христиан с палестинского побережья. Халиль помнил, что случилось после побед Саладина, и решил предупредить появление новых крестоносцев. Он приказал разрушить все латинские города и порты на побережье Палестины и Сирии, тем самым лишив франков возможности высадки еще одного крестоносного войска.

Латинские церкви, дворцы, дома были разграблены, а готические колонны и другие трофеи из Сирии впоследствии использовались для украшения каирских мечетей. Аль-Ашраф Халиль увековечил свою победу над христианами фреской в каирской цитадели, изображавшей все взятые им латинские крепости. После падения Акры мамлюкские армии обратились против еретиков и христиан в горных местностях Сирии и Ливана, которые упрямо отказывались подчиняться новым властителям. Особенно пострадали марониты,[57]57
  Марониты – последователи монофелитства (признанного в 680 году на 6-м Вселенском соборе в Константинополе еретическим учения о том, что Христос имел две природы – Божественную и человеческую, но единую Божественную волю – thelema; монофелиты удалились в монастырь св. Марона в Сирии, где и основали Маронитскую Церковь); в 1182 году марониты сблизились с Римско-католической Церковью, и это сближение окончательно завершилось в XVIII веке, когда маронитские иерархи признали власть папы римского.


[Закрыть] против которых мамлюки направляли военные экспедиции в 1292, 1300 и 1305 годах. Вообще во времена крестовых походов христианам на мусульманских территориях жилось очень нелегко. Их подозревали в симпатиях к франкам (а потом и к монголам) и даже в шпионаже в их пользу. В антихристианском трактате, написанном в конце XIII века Ибн аль-Васити, утверждалось, что жители Акры поручали христианам поджигать кварталы Каира. После падения Фатимидов христианам было запрещено занимать высокие посты в армии. Правда, они продолжали работать в налоговых конторах Сирии, но по этому поводу все чаще раздавались протесты и звучали обвинения в том, что христиане злоупотребляют своим положением для ущемления прав мусульман. При мамлюках бывали даже случаи насильственного обращения чиновников-христиан в ислам (хотя закон ислама запрещает насильственное обращение христиан и иудеев). Таким образом, крестоносное движение, одной из целей которого была помощь восточным христианам, привело к ухудшению положения христиан на территориях, подвластных мусульманам.

Аль-Андалус

В то время как в XII и XIII веках в Сирии, Палестине и Малой Азии мусульманские армии понемногу теснили христиан, на другом конце Средиземноморья, в Испании, с конца XI века, мусульмане теряли свои территории. Падение испанского халифата Омейядов и разграбление Кордовы берберами в 1031 году привело к распаду арабской Испании на несколько небольших феодальных государств, число которых во второй половине XI века достигало двадцати трех. Правители этих государств не имели достаточной военной силы и ресурсов для борьбы с наступавшими с севера христианами и потому военным столкновениям нередко предпочитали выплату дани. В 1085 году король Леона Альфонс VI захватил Толедо, бывший тогда самым крупным городом Испании. Отвоевание Толедо явилось переломным моментом в ходе Реконкисты; этот город стал опорным пунктом дальнейшего продвижения христиан на юг, а с начала XII века он сделался столицей Кастилии. Арабские эмиры в панике попросили помощи у берберов-альморавидов из Северной Африки, которых они, впрочем, боялись не меньше, чем христиан. Правитель Севильи аль-Мутамид заметил в то время: «Я лучше буду пасти верблюдов [в Северной Африке], чем свиней [при христианах]».

Основатель династии альморавидов Юсуф ион Ташфин пришел к власти, будучи лидером воинственного движения за возрождение суннизма. Альморавиды (точнее – аль-мурабитун, буквально – «борцы с неверными в пограничных пунктах»), не были членами одного рода, так называлась группа людей, которые, посвятив себя джихаду, удалялись жить в ribats – нечто вроде укрепленных монастырей для благочестивых добровольцев священной войны. Альморавиды проповедовали строгое следование религиозным законам, чрезвычайно нетерпимо относились к христианам и евреям, а также преследовали последователей суфизма. Большинство первых альморавидов происходили из Санхаджи – конфедерации берберских племен. Испанские арабы отчаянно нуждались в помощи альморавидов, но между этими двумя группами существовала культурная пропасть, и далеко не все приветствовали прибытие в Испанию диких берберов. Альморавиды покорили арабскую Испанию и включили ее в состав своего государства с центром в г. Марракеш (Марокко), но они не смогли взять Толедо и остановить Реконкисту.

К 1110 году альморавиды заняли всю арабскую Испанию, но с 1125 года их владычеству в Северной Африке начало угрожать новое движение религиозного возрождения, возникшее среди берберских кочевых племен Магриба.[58]58
  Магриб – Северная Африка (ныне Тунис, Алжир и Марокко). Магриб пo-арабски «Запад».


[Закрыть] Проповедники этого движения тоже призывали возвратиться к «чистоте первоначального ислама» и усилить «борьбу с неверными». Основателем этого движения был бербер-богослов Ибн Тумарт, требовавший очищения мусульманской веры от всяких новшеств. Он считал, что наблюдается отступление от основного мусульманского догмата о единобожии, и называл только своих последователей «единобожниками» – по-арабски «аль-муаххидун (в испанском произношении – „альмохады“). Альмохады придавали большое значение единству Бога и, в отличие от альморавидов, преследовали приверженцев буквального следования религиозным законам и симпатизировали идеям суфизма. Ибн Тумарт объявил себя махдием (т. е. посланным Богом мессией). Его последователи верили в то, что он творил чудеса, в том числе – беседовал с умершими. В 1121 году большое берберское племя масмуда признало Ибн Тумарта своим главой, и так было положено начало теократическому Альмохадскому государству. „Мусульманами“ и „единобожниками“ отныне признавались только последователи Ибн Тумарта, а все прочие именовались „неверными“ и „многобожниками“, и война против них была объявлена религиозным долгом. Испанский паломник-мусульманин Ибн Джубайр молился, чтобы альмохады заняли Мекку и Медину и очистили их: „Да позволит Аллах это очищение, которое изгонит разрушительные ереси от мусульман мечом альмохадов – последователей веры, партии Аллаха, народа истины, защитников святилища Всевышнего…“

Во время правления первого имама-халифа Абд аль-Мумина (1130–1163) альмохады захватили все альморавидские земли в Северной Африке и вступили в Испанию. Христианские короли между тем воспользовались крушением власти альморавидов для продвижения Реконкисты. Альмохады заняли территории, оставшиеся от арабской Испании, но они были еще менее популярны, чем их предшественники. В 1195 году альмохады одержали победу при Аларкосе над королем Кастилии Альфонсом VIII, и какое-то время казалось, что их джихад на Западе можно сопоставить с действиями Саладина на Востоке. Но сражение при Аларкосе оказалось последней крупной победой мусульман в Испании. В 1212 году объединенные силы Кастилии, Леона, Арагона и Наварры под руководством кастильского короля Альфонса VIII одержали победу над альмохадами при Лас-Навас-де-Толоса. За этой победой последовали и другие успехи христиан: в 1236 году они заняли Кордову, в 1238 – Валенсию, в 1248 – Севилью. К середине XIII века христиане заняли всю Испанию, за исключением небольшого Гранадского эмирата на самом юге полуострова. Там правили принцы Насридской династии, и им приходилось балансировать между христианами, наступавшими с севера, и марокканскими султанами династии Маринидов. Иногда они платили дань христианам, иногда предлагали маринидским султанам начать в аль-Андалусе новый джихад. (С начала XIII века Мариниды – клан, вставший во главе зенатских берберов, – начали вытеснять альмохадов из Марокко. К 1275 году они управляли уже всем Марокко и время от времени принимали участие в священной войне в защиту Гранадского эмирата.)

Один из крупнейших и наиболее оригинальных мусульманских историков и философов средневековья Ибн Халдун (1332–1406) разработал циклическую философию истории, согласно которой пребывающие на одном месте, малоподвижные цивилизации разлагаются и неизбежно становятся жертвами маргинальных кочевников, которые обладают 'asabiyya (естественной солидарностью) и часто вдохновляются религиозными идеями. Победив, кочевники основывают собственные династии, но через несколько поколений их жизненная энергия и 'asabiyya исчезают под влиянием принятия ими оседлого образа жизни. Такое понимание истории сформировалось у Ибн Халдуна в результате наблюдений над сменяющими друг друга альморавидами, альмохадами и Маринидами в Испании и в Северной Африке. Первые успехи крестоносцев Ибн Халдун воспринял как начало роста христианского морского могущества в Средиземноморье. Согласно его теориям, центры могущества могли переместиться на север – возможно, в страны франков и к туркам-османам. Сотрудничество Маринидов и Насридов в борьбе с христианами было неплодотворным, поскольку Насриды подозревали Маринидов в том, что те хотели сами закрепиться в Испании, Мариниды же рассматривали Гранаду всего лишь как передний рубеж защиты своих африканских владений. Однако ослабление власти Маринидов, начавшееся в 1340-х годах, лишило Гранаду незаменимого союзника. В 1369 году насридскому принцу Мухаммеду V удалось отвоевать Альхесирас – плацдарм между Испанией и Африкой, захваченный христианами в 1344 году, и эта победа была увековечена в высокопарных надписях дворца Альгамбры. Но это никак не изменило ситуацию в Испании. Объединение Кастилии и Арагона в 1469 году решило судьбу Гранады. В ходе десятилетней военной кампании (1482–1492) с применением артиллерии все мусульманские крепости были уничтожены. Последний гранадский правитель Мухаммед XI напрасно взывал о помощи к мамлюкам и османам, и, в конце концов, в 1492 году город Гранада сдался христианам. К 1490 годам мамлюкские султаны были настолько озабочены османской угрозой на своих северных границах и португальской угрозой в Индийском океане, что им было не до далекой Гранады.

Империя мамлюков

В XIV–XV веках Египетский султанат был самой могущественной державой восточного Средиземноморья. Попытки монголов захватить мамлюкскую Сирию успехом не увенчались. В 1322 году представители мамлюкского султана аль-Насира Мухаммеда и правителя (ильхана) монгольского государства Хулагуидов (см. выше) Абу Сайда заключили мир. В 1335 году ильханат распался, раздираемый династическими спорами, последовавшими за смертью Абу Сайда.

В Египетском султанате главным проповедником идеи джихада был религиозный мыслитель Ибн Таймийя (1263–1328). Он призывал вернуться к простоте понятий и практике раннего ислама и отбросить все неприемлемые новшества. Ибн Таймийя также учил, что борьба с христианами и откровенными еретиками – не единственная цель джихада, поскольку истинно благочестивые мусульмане обязаны оказывать сопротивление и власти тех правителей, которые на словах именуют себя мусульманами, но не придерживаются религиозных законов во всей их строгости. Самый большой грех, который может совершить мусульманин, – это отказаться от джихада: „Если некоторые из тех, кому было оказано доверие, – беспечны и расточительны, то они наносят огромный ущерб мусульманам, поскольку, таким образом, они причиняют великий вред как религиозным, так и мирским интересам мусульман, забывая о своем долге воевать за них“. Однако в первой половине XIV века мамлюкские султаны интересовались главным образом возведением роскошных зданий и не менее роскошным придворным церемониалом, а вместо того чтобы расширять „территорию ислама“, они совершали приносящие материальную выгоду набеги на Киликийскую Армению и христианскую Нубию. Что же касается Европы, то султаны и не думали переносить туда джихад; более того, они вели широкую торговлю с Венецией и Генуей.

В 1347 году из южнорусских степей в Египет и в Сирию пришла чума, и с тех пор эпидемии „черной смерти“ прокатывались по землям мамлюков каждые пять-восемь лет. В результате этих эпидемий огромное количество людей умерло не только на территориях султаната, но и в тех русских степях, откуда импортировали молодых рабов-кипчаков. К концу XIV века цены на будущих мамлюков сильно выросли. Многие из них, однако, умирали от чумы еще до окончания военного обучения, и султаны, опасаясь сокращения численности войск, сокращали сроки обучения, что не могло не сказаться на качестве. Чума уносила все большее число людей, что, в свою очередь, уменьшало и доходы султана и его эмиров с сельского хозяйства. Нередко мамлюки бунтовали из-за невыплаты жалованья. Крестовый поход кипрского короля Петра I и разграбление им Александрии в 1365 году (см. главы 11 и 12) нанесли сильный удар по престижу мамлюков. После этого нападения мамлюки на своих территориях стали арестовывать европейских купцов и облагать дополнительными налогами местных христиан; по приказу эмира Ялбуги аль-Хассаки был даже построен флот специально для ответного удара.

Но Ялбуга, управлявший делами Египта и Сирии именем несовершеннолетнего султана аль-Ашрафа Шабана, через год был убит, а среди новых политических деятелей не было уже желающих вести джихад, и в 1370 году был заключен мир с Кипром.

Начиная с 1360-х годов мамлюкские султаны стали покупать меньше кипчаков и больше» черкесов, поскольку большое число кипчаков умерли в своих степях от чумы, а многие из оставшихся в живых сами стали мусульманами, и потому, согласно правилам ислама, их уже нельзя было продавать в рабство. В 1382 году мамлюк черкесского происхождения Баркук узурпировал власть, и его правление (1382–1399) прошло под знаком беспорядков и борьбы черкесских и кипчакских мамлюков, которая продолжалась и при его сыне аль-Насире Фарадже (1399–1412). В 1400–1401 году, как раз в правление аль-Насира Фараджа, в Сирию вторгся турецко-монгольский вождь Тамерлан (Тимур), чуть было не покоривший весь мир, и разгромил Дамаск. Военное возрождение мамлюков началось при султане аль-Муайяде Шайхе (1412–1421) и достигло заметных успехов в правление аль-Ашрафа Барсбая (1422–1437).

При султане Барсбае и его преемниках был создан большой военный флот – самый сильный мусульманский флот в Средиземноморье со времен Фатимидов. И теперь мамлюки, владевшие гаванями на сирийском побережье, были в состоянии нанести ответный удар Кипру, с 1191 года служившего базой для христиан-крестоносцев и пиратов. В 1425 году египетский флот совершил нападение на Кипр, а в следующем году армия мамлюков разграбила остров и захватила в плен короля Януса. Кипр стал данником султаната, и его правители поклялись не давать приюта пиратам.

В 1440-х годах мамлюки совершили несколько нападений на Родос. Султан аль-Захир Ягмак (1438–1453) решил положить конец пиратству в восточном Средиземноморье, а заодно и косвенно помочь туркам-османам. Первое нападение на Родос в 1440 году было просто пробным камнем. Вторая экспедиция в 1443 году отвлеклась на набеги на христианские владения в Малой Азии. Третья и последняя – в 1444 году – пыталась овладеть цитаделью Родоса, но атака была отбита. По словам мусульманского хрониста, «цели армии достигнуты не были, и они вернулись без всяких результатов; по этой причине прежнее рвение к священной войне в этом районе угасло на долгое время». В 1446 году через французского купца Жака Кера был заключен мир между мамлюками и рыцарями-госпитальерами Родоса.

И мамлюкские, и османские султаны были заинтересованы в совместной борьбе с пиратами-христианами в восточном Средиземноморье, но во всех других регионах они постоянно вступали в конфликты – например, в южной и восточной Турции, где они помогали соперничавшим друг с другом туркменским княжествам. И хотя обычно они не вступали в прямую борьбу за первенство в этом регионе, а за их интересы воевали их союзники, в 1486–1491 годах мамлюки все же оказались вовлеченными в прямые столкновения с османами. В этой войне победили мамлюки (во многом благодаря удачному использованию артиллерии), однако эта кампания подорвала их ресурсы. Экономические проблемы мамлюков усугублялись и появлением в Индийском океане португальцев, стремившихся заблокировать Красное море и лишить Египет доходов от торговли пряностями. В 1516 году османский султан Селим I Грозный (1512–1520), опасаясь того, что мамлюки заключат союз с новой шиитской династией Сефевидов в Иране, напал на Египетский султанат.

Законоведы Селима объявили его действия джихадом, поскольку мамлюки якобы мешали борьбе османского султана с христианами и раскольниками-шиитами. Победы османов в северной Сирии в 1516 году и в Египте в 1517 году объясняются, прежде всего, значительным численным превосходством и хорошим материально-техническим обеспечением, однако предательство и дезертирство в рядах мамлюков тоже сыграли немаловажную роль. Последний мамлюкский султан Туманбай был повешен на воротах Каира, а Селим, присоединив к своей империи Египет и Сирию, объявил себя «покровителем Мекки и Медины».

Турки-османы

В начале XIV века турки-османы владели территорией в районе Бруссы. Османский бейлик (княжество)[59]59
  Тюркские племена, населявшие это княжество, получили название османов по имени своего предводителя – Османа, положившего начало династии, которая правила Турцией вплоть до 1922 года.


[Закрыть] был одним из многих, возникших в Малой Азии после распада Румского султаната Сельджукидов и ухода из регионов монголов. Однако в ранней истории османов немало легендарного, и не ясно, были ли первые османские бей вождями племен или вождями газиев, примкнувших к османам на границах византийских территорий для участия в джихаде. Тем не менее несомненно, что идеология газиев играла важную роль в некоторых других княжествах, особенно в прибрежных бейликах Айдына и Ментеше, из гаваней которых газии-мореходы отправлялись перехватывать христианских купцов. В Анатолии, как и в других местах, джихад проповедовали в первую очередь последователи суфизма, и один из поздних османских документов описывает, как айдынского эмира посвящал в газия шейх из маулавийа (суфийского братства – дервишей): шейх вручил эмиру боевую дубинку, которую тот возложил себе на голову и заявил: «Этой дубинкой я сначала обуздаю свои страсти, а потом убью всех врагов веры».