Текст книги "Опасное богатство"

– Я как раз намеревался это сделать, – отвечал Фарнэби, воплощая слова в действие и сбрасывая с себя последние остатки опьянения, наступившего после второго выпитого им стаканчика. – Уверяю вас, я считал для себя высокой честью находиться в обществе Вашей Светлости!

– Тогда используйте этот случай, как можно лучше, – посоветовал граф, – потому что вряд ли подобная честь выпадет вам еще раз.

Фарнэби вертел в руках пустой бокал. Он не спускал с графа глаз.

– Ах так! Что вы хотите этим сказать, Ваша Светлость?

– Только то, что после сегодняшней ночи мне больше ваше общество не понадобится, Фарнэби. В силу обстоятельств пути наши скрестились, но теперь они вновь расходятся и очень далеко расходятся, уверяю вас.

– Если бы я имел удовольствие понять смысл ваших слов, Ваша Светлость!

– Мне как-то не приходило в голову, что вам это доставит большое удовольствие – произнес граф. – Но если это вас порадует, то радуйтесь до конца, поскольку я уверен, что вы меня прекрасно понимаете.

– Уверяю вас, я ничего не понимаю, сэр. Я никак не возьму в толк, почему вы говорите со мной в таком тоне. И я должен вам сказать, милорд, что это меня возмущает!

Граф достал свою табакерку и открыл ее. Он медленно вдохнул понюшку табака.

– Вы не в таком положении, чтобы возмущаться моим тоном, какой бы тон я ни выбрал, Фарнэби, – сказал он. Потом положил открытую табакерку на стол и откинулся на спинку стула. Дорожный плащ графа распахнулся, и стали видны светлый жилет, синий фрак и безупречные складки шейного галстука. – Будем откровенны, – произнес граф. – Вы по-идиотски наломали дров там, где все было очень просто, Фарнэби.

Фарнэби быстро огляделся вокруг.

– Сэр!

– Не тревожьтесь! – сказал Ворт. – Нас никто не слышит. Вас наняли для того, чтобы убрать с дороги сэра Перегрина Тэвернера, а вы не сумели оправдать заплаченные вам деньги.

Фарнэби сжал кулаки; он подался вперед.

– Черт побери! Заткните свой рот! – прошептал он. – Вы не смеете говорить, что меня наняли.

Ворт поднял брови.

– Почему вы так думаете?

– Вы не можете так говорить!

– Напротив! Я могу сказать именно так и без всякого труда, дорогой мой Фарнэби! И если вы доставите мне хоть какое-то беспокойство, я так и скажу. И поскольку светское общество вполне, как я уже сказал, мне всегда доверяет, я полагаю, моему слову поверят скорее, чем вашему. Если хотите, мы можем это проверить.

Фарнэби вдруг побледнел. В его глазах появился неподдельный страх. Почти задыхаясь, он сказал:

– Все знают, как это случилось! Петуха Тэвернера тогда подтолкнули, я об этом сказал! И я хочу, чтобы вы знали, милорд, человек десять смогут подтвердить, что все было именно так! Тэвернер меня ударил, я послал ему вызов на дуэль. Вот и вся история!

– Не совсем вся, – сказал граф. – Вы забыли сказать, что из-за вашей идиотской безрассудности эту дуэль прервали.

– Если на нас донесли, я в этом не виноват, – мрачно произнес Фарнэби.

– А вот тут я с вами не соглашусь, – спокойно отвечал граф. – Одно дело – навязать сэру Перегрину Тэвернеру дуэль. Но объявить об этой дуэли в таком бойком месте как Королевская петушиная арена – это уже совсем другое дело. Я полагаю, таких инструкций вам никто не давал. Мне трудно поверить, что даже вы, Фарнэби, не сумели понять, как это было глупо. Как это не пришло зам в голову, что на петушиной арене наверняка могло быть сколько угодно людей, которые посчитают своим долгом сообщить о происшедшем тем, кому это надлежит знать? А именно так все и произошло. Вы совершили ошибку, Фарнэби, и на этом ваше участие в этом деле кончается.

Фарнэби во все глаза, не скрывая своего крайнего изумления, смотрел на графа.

– Вы просто дьявол! – задыхаясь, проговорил он. – Вы не можете сказать, что меня наняли! Я за это дело ни единого пенни не получил!

– Вы не только не получили ни единого пенни, но и никогда не получите! – сказал Ворт, беря еще одну понюшку табака и отирая пальцы о тонкий носовой платок. – Вас нанимали не для того, чтобы пробудить у сэра Перегрина настороженность. Если бы вам удалось, но вам не удалось, Фарнэби! Впрочем, зачем нам зря тратить время на пустые разговоры? Я пытаюсь вам внушить, что, хотя вознаграждение еще надо будет заслужить, вы – не тот человек, который для этого годится. Фарнэби судорожно глотнул.

– Что вы хотите этим сказать? – тихо спросил он.

– Я хочу сказать, Фарнэби, что задачу устранения сэра Перегрина надо будет поручить какому-то другому наемнику, не такому неуклюжему как вы, – с улыбкой на лице разъяснил свою мысль Ворт. – Убежден, что вы сами понимаете – любое ваше следующее покушение на его жизнь вызовет крайнее подозрение.

– Вы что, предполагаете… вы смеете предполагать, что я… да понимаете ли вы, милорд, что я не какой-то там заурядный убийца!

– Вам придется меня извинить за то, что я составил себе о вас ложное представление, – уничтожающим тоном произнес граф. – Увы, для меня покрыты сплошным мраком те угрызения совести, которые свойственны людям вашего склада. Будьте любезны, не прикасайтесь к моей табакерке, иначе после этого я буду вынужден выбросить остатки табака в огонь!

Фарнэби, поглощенный своими мыслями, безо всякой цели протянул руку к табакерке графа. Услыхав его слова, он резко отдернул руку, покраснел до корней волос, потрясенный тоном полного презрения, которое граф и не думал скрывать.

– Вы меня оскорбляете, милорд! Вы пришли сюда, чтобы мне угрожать, но позвольте вам сказать – со мной это не пройдет!

– Не пройдет? – поднял на него глаза Ворт. – Никак?

Фарнэби попытался выдержать холодный и долгий взгляд Ворта, но просто физически не смог этого сделать.

– Не пройдет! – сказал он менее решительно. – Клянусь Богом, нет! Если вы осмеливаетесь меня обвинять… если вы попытаетесь навесить на меня такое обвинение, неужели вы думаете, что мне нечего будет сказать? Один я страдать не собираюсь, я…– он вдруг на полуслове замолчал и облизал пересохшие губы.

Ворт сидел в своем кресле совершенно невозмутимо, не сводя холодных глаз с лица Фарнэби.

– Продолжайте, мистер Фарнэби, – сказал он. – С нетерпением жду, что вы еще мне скажете.

– Ничего! – отрезал Фарнэби.

– Даже имени человека, который вас нанял? – мягко спросил Ворт.

– Ничего я вам не скажу! Меня никто не нанимал! Граф захлопнул табакерку.

– Вы, без сомнения, мудры, – произнес он. – Тот человек мог бы – кто знает? – предпринять шаги, чтобы убрать с дороги вас , не так ли? Боюсь, что даже в случае, если бы у вас хватило смелости придать гласности его имя, это вряд ли принесет вам какую-нибудь пользу. В этом случае ваши слова будут сопоставляться с его словами, а я, честно говоря, думаю, что его словам поверят больше, чем вашим. У меня такое странное ощущение, что, если с этим человеком, пока вы в городе, что-нибудь случится, вам не поздоровится!

Фарнэби заставил себя рассмеяться.

– Ужасно интересно, милорд! Но лично я в подобные предчувствия нисколько не верю!

– Ах, так! – сказал граф. – Но это, скорее, было нечто вроде обещания, Фарнэби. Одну ошибку простить можно; вторая будет просто смертельной. – Он встал и поднял со стола свои перчатки и трость. – Вот и все, что я хотел вам сказать.

Фарнэби вскочил.

– Подождите, милорд! – Он ухватился за край стола и, казалось, искал подходящие слова.

– Я слушаю, – сказал граф. Фарнэби облизал губы.

– Я мог бы вам пригодиться, – отчаянно заявил он.

– Ошибаетесь, – отвечал граф таким тоном, что у Фарнэби застыла в жилах кровь. – Ни один человек, который хоть раз испортил дело, никогда мне не пригодится.

Фарнэби снова тяжело опустился на стул; Ворт направился к двери салона. Фарнэби неотрывно следил за его удаляющейся высокой фигурой. Глаза Фарнэби выражали одновременно и отчаяние, и дикую злобу.

Не успел граф дойти до выхода, как взгляд его приковала к себе фигура некоего господина, вошедшего в таверну чуть раньше. Сейчас он стоял в другом конце бара и неотрывно смотрел на графа.

Граф остановился, слегка отстранил от себя какого-то несколько перебравшего морячка, пересек комнату и подошел к вновь вошедшему.

– К вашим услугам, мистер Тэвернер! – сказал он. Мистер Тэвернер отвесил ему формальный поклон.

– Добрый вечер, лорд Ворт.

Пальцы на правой руке графа затеяли игру с лентой, на которой висел его монокль.

– Ну, мистер Тэвернер, что случилось? – спросил Ворт.

Бернард Тэвернер поднял брови.

– Что случилось? – повторил он. – А что же случилось, милорд?

– Мне показалось, что вас очень интересует, где и когда я бываю, – пояснил граф. – Или я ошибаюсь?

– Интересует…– произнес мистер Тэвернер. – Меня это, скорее, не интересует, а очень удивляет, коль скоро вы об этом спрашиваете.

– Вы имеете в виду то, что застали меня здесь? В салоне Крибба меня можно увидеть довольно часто, – отвечал граф.

– Это я знаю. Но вот чего я не осознал и что, должен признаться, вызвало у меня немалое удивление, так это то, что вас можно увидеть в обществе такого человека, как Фарнэби.

Все это было сказано безо всяких обиняков. Мистер Тэвернер прямо, не сводя глаз, смотрел в холодные глаза графа. Однако, по-видимому, это ничуть не смутило Ворта.

– А, ну это ерунда, в салоне Крибба я нередко оказываюсь в странном обществе, мистер Тэвернер, – спокойно сказал он.

Тэвернер сжал губы. Немного помолчав, он, взвешивая каждое слово, произнес:

– Вы должны признать, лорд Ворт, что когда я увидел вас, разговаривающим с человеком, который всего несколько часов назад – сегодня утром! – устроил дуэль с вашим воспитанником, это не могло не вызвать у меня большого удивления. Или, может быть, вы ничего не ведаете о сегодняшнем…

Пальцы Ворта скользнули вниз до конца ленты, привязанной к моноклю, который он поднял и поднес к глазам.

– Нет, мистер Тэвернер. Я не могу сказать, что ничего об этом не ведал.

Снова наступило молчание. По-видимому, мистер Тэвернер пытался прочитать мысли графа, которые, по его мнению, соответствовали подчеркнуто обходительным манерам Ворта.

– Значит, вы отнюдь не были в неведении, и тем не менее…

– Как ни странно, – произнес Ворт, – но именно на эту самую тему я вел разговор с мистером Фарнэби.

– Неужели?

– Именно так! – сказал граф. – Но к чему нам с вами ходить вокруг да около, мистер Тэвернер. Как я полагаю, вы подозреваете меня в том, что я проявляю большой интерес к делам Фарнэби, и в этом вы совершенно правы. Я ему сообщил – и, надеюсь, он меня достаточно хорошо понял, – что свою роль он уже выполнил. Так что о нем нам беспокоиться не надо, дорогой мой сэр.

Тэвернер нахмурился.

– Я не совсем вас понимаю, сэр. Я пришел сюда совсем не для того, чтобы оскорблять вас и предъявлять вам абсурдные обвинения. Но я считаю вполне уместным заверить вас, что я интересы своего кузена принимаю очень близко к сердцу и ради соблюдения этих интересов без малейших колебаний готов на все.

– Ваши уверения меня глубоко трогают, мистер Тэвернер, – произнес граф, и на губах его появилась неприятная улыбка, – но у меня твердое мнение, что с вашей стороны было бы гораздо умнее воздержаться от вмешательства в дела своего кузена.

Тэвернер оцепенел:

– Если я правильно вас понимаю, милорд, вы, скорее, хотите сказать, что для меня было бы умнее воздержаться от вмешательства в ваши дела?

– Ну, это слишком уж резко сказано, – проговорил граф, все еще улыбаясь. – Тем не менее, вы действительно понимаете меня абсолютно правильно. Те, кто вмешиваются в мои дела, никогда не преуспевают.

– Пожалуйста, лорд Ворт, не запугивайте меня, – спокойно сказал Тэвернер. – Не стоит мне угрожать только потому, что меня волнует благополучие моего кузена.

Граф заговорил так тихо, что никто вокруг, кроме Тэвернера, услышать его не мог.

– Позвольте вам напомнить, мистер Тэвернер, что благополучие вашей кузины и вашего кузена не в ваших, а в моих руках. Вы проявляете огромное усердие в своем внимании к ним, но если вы лелеете мечты о женитьбе, выбросьте их из своей головы. Вам никогда не удастся жениться на Джудит Тэвернер.

Мистер Тэвернер непроизвольно стиснул руки.

– Весьма признателен вам за то, что вы были со мной столь откровенны, сэр, – сказал он. – В свою очередь, я бы напомнил вам, что ваша юридическая власть над мисс Тэвернер через год кончается. И мне не нужно было этого разговора, чтобы еще раз убедиться, что вынашиваемые вами планы в равной мере и бесстыдны, и безобразны. И будьте любезны понять, что ничто не испугает меня и я со своего пути не сойду!

– Что касается вашего желания встать у меня на пути, действуйте, как считаете для себя лучше, – произнес граф. – Но имейте в виду, что, если мне на пути встречается какое бы то ни было препятствие, у меня хватает сил его устранить. – Граф произнес эти слова совершенно спокойно, даже вкрадчиво. Он не стал ждать, как отреагирует на его высказывание мистер Тэвернер, слегка ему поклонился и пошел к выходу.

ГЛАВА XII

Вскоре после эпизода со своей несостоявшейся дуэлью Перегрин уехал в Хертфоршир к Фэйрфордам, которые в начале декабря перебрались туда из Лондона, чтобы провести несколько недель в деревне. Фэйрфорды любезно пригласили и мисс Тэвернер. Но Джудит была вынуждена отказаться, потому что незадолго до этого она получила очень лестное приглашение от герцога и герцогини Рутландов провести с ними неделю в их Бельвуарском замке. Герцогиня недавно приезжала в Лондон и встретила мисс Тэвернер в клубе у Альмака. Ее представил герцогине мистер Брюммель, близкий друг Рутландов. Герцогиня помнила отца мисс Тэвернер, и, по-видимому, дочь Тэвернер ей очень понравилась. Они довольно долго и мило беседовали, а через пару недель графиня послала Джудит приглашение провести время в их семейном кругу в замке Бельвуар.

Мисс Тэвернер поехала на север в частном экипаже. Когда она прибыла в замок, оказалось, что там собралось весьма изысканное общество. Самым главным из гостей был герцог Йоркский, прибывший накануне. Так как его приезда никто не ожидал, возникло некоторое замешательство, поскольку апартаменты, предназначавшиеся ему, уже предоставили герцогу Дорсетскому, а теперь их пришлось срочно освобождать. Все понимали, что у Йорка и у Брюммеля должны быть отдельные апартаменты как в Бельвуаре, так и в Чивли. А поэтому Его Светлость герцог Дорсетский молчаливо согласился на такую замену, искренне радуясь, что к их компании присоединится столь известный игрок в вист.

Фредерик герцог Йоркский был вторым сыном короля. Последние несколько лет он жил в некой изоляции от дел после случившегося скандала в Кларке. Совсем недавно его восстановили в должности Главнокомандующего. В тот самый день, когда мисс Тэвернер имела честь быть ему представленной, герцог Йоркский был, как казалось всем, в отличном настроении. Он никак не походил на человека, которого можно хоть как-то заподозрить в приписываемых ему махинациях, – продаже через свою возлюбленную армейских высоких постов. Герцог Йоркский уже приближался к пятидесятилетию. Это был высокий, статный мужчина с прекрасным цветом лица и весьма выдающимся носом. Герцог легко и заразительно смеялся, у него были добрые и пытливые глаза, и ничего не стоило доставить ему удовольствие. Он был женат на прусской принцессе, с которой жил врозь, но был в прекрасных отношениях. Герцогиня имела свою резиденцию в Оутленде, где она вела довольно эксцентричную жизнь, правда, совершенно безупречную. В своем доме она держала по меньшей мере сорок любимцев – собак самых невообразимых пород. Герцог любил привозить компании своих друзей в Оутленд на уик-энд. Герцогиня ничуть не возражала, нисколько не меняя при этом своего обычного образа жизни; она развлекала гостей со свойственным ей шармом и простотой, которые так ценили в нед все, кто ее знал. Никто ни разу не отказался от приглашения в Оутленд, хотя самый первый визит туда неизменно поражал гостей и даже приводил их в смущение. В парке специально держали коллекцию пальм; там жили обезьяны, страусы и кенгуру. В конюшнях стояли лошади, которых гостям никогда не запрягали. В доме было бесчисленное множество слуг, которые, как казалось, никому не служили. Хозяйка завтракала в три часа ночи, а до того она обычно бродила по дому. У нее вошло в привычку внезапно для всех удаляться в особый грот из четырех комнат, который для нее выстроили в парке. Обед всегда подавали в восемь вечера. Граф никогда не отходил от стола раньше одиннадцати, а если отходил, то лишь для того, чтобы часов до четырех утра поиграть в вист при пятифунтовых ставках или в роббер со ставками по двадцать пять фунтов.

Кроме Оутленда, герцог нигде не виделся со своей женой. А поэтому, естественно, он ее с собою в Бельвуар не привез. Его сопровождал полковник Виндхэм, остроумный прожигатель жизни, к которому герцогиня питала непреодолимую неприязнь.

Кроме герцога и герцогини Дорсетских, в круг гостей входило, как показалось на первый взгляд Джудит, несчетное множество леди и джентльменов, большинство которых она не знала совсем. Единственными знакомыми ей в этой компании были лорд и леди Джерси, мистер Брюммель и лорд Алванлей. Мисс Тэвернер немножко стеснялась, но не испытывала никакого неудовольствия, которое непременно возникло бы у нее в другой ситуации. Через час после ее прибытия в замок, к дверям подъехала карета лорда Ворта.

Как раз в то время, когда мисс Тэвернер вела беседу с очень надменной молодой дамой, которая с огромным высокомерием бесцеремонно ее разглядывала, в гостиную вошел Ворт, сопровождаемый хозяйкой дома. Джудит взглянула на него и была вынуждена ему улыбнуться. Ворт сразу же направился к ней. Его довольно суровое лицо смягчилось. Обменявшись приветствиями с ее собеседницей, он поздоровался и опустился в кресло рядом с диваном, на котором сидела Джудит.

Надменная молодая дама, расточавшая в адрес Ворта уйму комплиментов, попробовала было всеми возможными средствами обратить на себя и удержать его внимание. Мисс Тэвернер не могла не улыбнуться: дама изо всех сил старалась быть приятной, а тот, для кого она старалась, стойко и вежливо проявлял полное к ней равнодушие. Но тут вскоре возле них возник мистер Пьеррепойнт и увел эту даму с собою посмотреть на акварельный портрет хозяйки дома, нарисованный мистером Брюммелем. Граф Ворт и его воспитанница остались одни.

Пока Ворт беседовал с мисс Крю, у Джудит было достаточно времени, чтобы отметить про себя, что, встретив ее здесь, опекун нисколько не удивился. Когда мисс Крю отошла, Джудит спросила в своей обычной резкой манере, не было ли ее появление в Бельвуаре для него неожиданностью.

– Честно говоря, нет, – отвечал он. – Кажется, мне об этом сообщали.

Его глаза заблестели, и Джудит заподозрила, что каким-то образом Ворт причастен к ее приглашению. Она сказала:

– Ах так! А у меня, напротив, даже и в мыслях не было, что встречу вас здесь.

– А если бы вы об этом подумали, то осмелюсь сказать, не приехали бы, да?

Мисс Тэвернер подняла брови.

– Надеюсь, мое предубеждение против вас не настолько сильно, чтобы помешать мне находиться в одном доме с вами.

– Весьма, весьма вдохновляет! – произнес граф. – А знаете, когда я вошел, я был настолько самоуверен, что подумал, будто вы рады меня видеть?

Джудит на какое-то мгновение заколебалась, а потом, скорбно улыбаясь, произнесла:

– Что же, возможно я действительно обрадовалась. Мне было как-то не по себе в обществе людей, которых я совсем не знаю. А та дама, мисс Крю, так, кажется, вы ее назвали, она последние двадцать минут непрерывно пыталась мне доказать, какое я на самом деле жалкое ничтожество из деревни. А когда, знаете, ощущаешь, что в этом кроется грустная истина, то невольно чувствуешь себя не очень на своем месте.

– Вы сможете ей отомстить, если собираетесь завтра на охоту, – заметил граф. – У нее самые неловкие в мире руки, но она всегда старается быть в первых рядах.

Джудит засмеялась.

– Да, я собиралась поехать на охоту, но, наверное, я не такая злая, и никак не хочу, чтобы мисс Крю упала. А вы тоже поедете на охоту?

– Разумеется, поеду, чтобы не спускать глаз со своей воспитанницы.

Джудит приподняла подбородок, и в глазах у нее появился загадочный огонек.

– Я увлеку вас своим примером, – пообещала она. Ворт был очень доволен.

– Смотрите-ка, мы начинаем отлично понимать друг друга, – сказал он. – Как вам нравится наш табак?

– Честно говоря, я не очень часто им пользуюсь, – призналась Джудит. – Я только делаю вид, что нюхаю.

– Тогда вы – в прекрасной компании, потому что поступаете так же, как Принц-Регент. Позвольте мне взглянуть, как вы берете понюшку.

Мисс Тэвернер вняла его просьбе и извлекла из ридикюля золотую коробочку с эмалевыми пластинками на крышке и по бокам.

Ворт взял у Джудит табакерку, чтобы разглядеть ее более внимательно.

– Очень красивая. Где вы ее купили?

– В лавке Рунделя и Бриджа. Я там купила несколько штук.

Ворт вернул табакерку Джудит.

– У вас хороший вкус.

– Спасибо, – сказала она. – Получить одобрение у такого известного коллекционера, как вы, – это, признаться, не может не доставить мне огромного удовлетворения.

Ворт улыбнулся.

– Не будьте дерзкой, мисс Тэвернер. Джудит щелчком открыла табакерку и протянула ее графу.

– Вы ошибаетесь, лорд Ворт: я проявила большую учтивость в вашем собственном стиле.

– Вы не совсем точно овладели этим стилем, – отвечал Ворт. – Нет, не предлагайте мне вашего табака; это не та смесь, которую люблю я.

– Неужели? Как странно! – произнесла мисс Тэвернер, грациозным движением запястья поднося щепотку табака к ноздре. – Мне она тоже не нравится.

– Возможно, потому, что вы смешали этот сорт с виноградным вином, – спокойно произнес граф. – Я вас предупреждал, что с этим табаком надо обращаться осторожно.

– А я не смешивала его с синагрильским! – отрезала мисс Тэвернер и с негодованием захлопнула табакерку. – Я взяла всего две капли, чтобы чуть увлажнить всю смесь!

Все это время на мисс Тэвернер каким-то мечтательным, нелюбопытным взглядом смотрел некий джентльмен, стоявший посередине гостиной возле полковника Виндхэма. Когда он увидел, что Джудит вынимает свою табакерку, в его глазах засветился новый интерес. Он оставил полковника и подошел к дивану, где сидели мисс Тэвернер и Ворт. Он очень искренне попросил Ворта:

– Пожалуйста, представьте меня! Такая очаровательная коробочка! Я бы сказал, что она очень мила для визитов, но не годится для утренних церемоний. Мне очень хотелось ее купить, когда мне ее показали, но это все-таки было не совсем то, что я тогда искал.

Джудит смотрела на джентльмена с немалым удивлением, а лорд Ворт, без малейшего намека на замешательство, просто сказал:

– Лорд Питершем – мисс Тэвернер, – и встал с места.

Лорд Питершем попросил разрешение присесть рядом с мисс Тэвернер.

– Скажите, – спросил он с нетерпением, – вас интересует чай, а?

Джудит нисколько не интересовалась чаем, но она знала, что у Его Светлости была специальная комната, снизу доверху уставленная банками с самыми разными сортами чая, от «Пушечного пороха» до китайского «Лэпсэнг Сушонг». Джудит призналась в своем полном невежестве и почувствовала, что это его разочаровало.

– Жаль, очень жаль, – сказал он. – Вы бы поняли, что это не менее интересно, чем составлять разный табак. Смешивать сорта табака вам интересно, правда? Ведь у вас сейчас своя собственная смесь. Я видел банку с таким табаком в лавке Фрибурга и Трайера.

Мисс Тэвернер достала свою табакерку.

– Мне бы хотелось, чтобы вы оказали мне честь и попробовали мою смесь, – попросила она.

– Это вы мне окажете честь, – произнес лорд Питершем и поклонился. Он погрузил палец в табакерку Джудит и поднес понюшку к ноздре, полузакрыв при этом глаза. – Так, испанский, немножко бразильского, и еще что-то в придачу, может быть, чуть-чуть масулипатамского. – Он повернулся к Ворту. – Это напоминает мне одну смесь, которую, мне кажется, я пробовал в вашем доме, Джулиан.

– Не может быть! – сказал Ворт.

– Ну, возможно, это не совсем одно и то же, – согласился лорд Питершем, снова поворачиваясь к мисс Тэвернер. – Очень тонкая смесь, мадемуазель. Нетрудно определить, что здесь действовала рука большого специалиста с безошибочным вкусом.

Мисс Тэвернер, с которой де спускал иронического взгляда ее опекун, смутилась и покраснела.

Вскоре наступило время идти наверх и переодеться для обеда. За столом ее посадили между лордом Робертом Мэннером и мистером Пьеррепойнтом. Графа рядом не было. После обеда он присоединился к герцогу Йоркскому, хозяину дома, и еще одному заядлому игроку в вист, которого все звали Чиг. Так что в тот вечер Джудит с ним больше не разговаривала.

На следующий день оказалось, что Джудит не единственная дама, принимающая участие в охоте. Однако необходимые для этого энтузиазм и энергию проявили еще всего три особы женского пола. Также далеко не все джентльмены продемонстрировали страсть к охоте. Джудит спустилась к завтраку пораньше и была несколько удивлена, увидев разряженного для верховой езды мистера Брюммеля. Она во все глаза смотрела на него.

Мистер Брюммель подвинул для нее стул рядом с собою.

– Я знаю, – понимающе сказал он, – но охота – это хороший выход в свет, и при этом совсем необязательно забираться за пределы второго поля.

– За пределы второго поля? – как эхо повторила Джудит. – Как, разве дальше этого предела вы не поедете, мистер Брюммель?

– Нет, я думаю, не поеду, – мрачно сказал он. – Наверняка где-нибудь попадется деревенский дом, где мне дадут хлеба и сыра, а я, должен вам сказать, ничего на свете не люблю больше, чем хлеб с сыром.

– Хлеб и сыр вместо охоты? – удивилась Джудит. – Не могу допустить, чтобы именно этому отдавалось больше предпочтения!

– Я вас понимаю. Но, видите ли, если бы я поехал очень далеко, вся моя одежда и обувь были бы вконец испачканы грязью, разбрызгиваемой мчащимися мимо фермерами, – мягко сказал он.

При всем своем особом расположении к нему, мисс Тэвернер не могла отнестись к таким словам шутливо. Она не скрывала своего осуждения, а потому сказала:

– Я уверена, что на самом деле вы так не думаете. Позже Джудит убедилась, что на сей раз мистер Брюммель говорил совершенно серьезно. Он уехал с охоты сразу же после первых нескольких выездов, и больше его не видели. Джудит высказала Ворту, что она совсем не одобряет такое поведение мистера Брюммеля. Ворт, на всякий случай, все время ехал рядом с нею. Ее слова графа чуть удивили, и он заметил, что просто невозможно представить себе Брюммеля, когда после целого дня в седле он будет весь обрызган грязью, а его шевелюра примет жалкий вид. Джудит немного подумала и вынуждена была согласиться с графом.

Когда мистера Брюммеля снова встретили за обедом, он не проявил ни малейшего смущения. На одной ферме, о существовании которой мистер Брюммель раньше и не подозревал, обнаружился превосходный сыр, которым он с упоением насладился. Потом, радуясь, что на его белоснежный наряд не попало ни капельки грязи, мистер Брюммель не спеша вернулся в замок, где начал обсуждать с хозяйкой дома некий план ландшафтного садоводства. Этот план возник у него во время его ночных бдений.

После обеда лорд Ворт не захотел присоединиться к любителям виста, а направился вместе с несколькими гостями в гостиную. Там его сразу же окликнула леди Джерси. В одном конце комнаты играли в роббер, но ставки были несерьезные, и игроки нисколько не возражали, если кто-нибудь рядом негромко музицировал. Графиня упросила мисс Крю принести ее арфу. Выказав надлежащее смущение и выслушав подбадривающие слова от своей мамочки, мисс Крю уступила просьбам. Достопочтенная миссис Крю носила на голове тюрбан и имела весьма величественный вид. Она устремила свой материнский восторг на леди Джерси и заверила, что Ее Светлость будет просто очарована искусством милой Шарлотты.

– Нынешнего учителя музыки Шарлотты мне рекомендовала мама Вадпей Светлости, дорогая леди Вест-морланд, – объявила она. – Результат, как я осмеливаюсь думать, просто самый наилучший. Шарлотта научилась целиком отдаваться музыке и вообще приобрела превосходную сноровку, овладела этим инструментом. Однако я лучше подожду, что скажете вы, а также вы, лорд Ворт. На ваш вкус можно всегда положиться!

При приближении миссис Крю лорд Ворт встал. Он поклонился и произнес максимально невыразительным тоном:

– Вы мне льстите, мадам.

– О нет, нет! Я совершенно не льщу! Подобное поведение просто несовместимо с моим характером. Могу вас заверить, вы никогда не увидите, что я потакаю чьему-либо тщеславию. Я всегда говорю только то, что думаю Мне кажется, Шарлотта относится к людям гораздо более примирительно. Лично я не знаю, где еще можно встретить такую добродушную и приветливую девушку. Об этом и думать нечего! – Граф снова поклонился, но ничего не ответил. Миссис Крю дотронулась веером до его рукава. – Вы мне обязательно должны будете сказать, что вы думаете о ее игре. Однако я очень прошу не быть к ней слишком строгим, потому что мне стоило немалого труда заставить ее выступать в присутствии всех вас. Просто удивительно, что эта неразумная девочка столько надежд возлагает на ваше мнение! «О мамочка, – сказала она, когда мы спускались по лестнице, – если кто-то должен там музицировать, пожалуйста, умоляю тебя, не заставляй меня играть! Я уверена, что я просто не смогу этого сделать под критическим взглядом лорда Ворта!»

– Я позабочусь, мадам, направить свой взгляд на какой-нибудь другой объект, – отвечал Ворт.

– О, совершеннейшая чепуха! Я никоим образом не собираюсь поощрять девушек к такой глупости, – изрекла миссис Крю. Я своей дочери сказала: «Даю тебе слово, любовь моя, что лорду Ворту твое исполнение доставит большое удовольствие».

К этому времени арфу уже внесли в гостиную. Миссис Крю отплыла к Шарлотте и начала шумно суетиться вокруг дочери. Она распорядилась, чтобы мистер Пьер-репойнт подвинул поближе подсвечник со свечами, а лорд Алванлей принес более удобный стул.

Ворт вернулся на свое место рядом с леди Джерси, обменявшись с нею весьма выразительными взглядами. Глаза ее весело сверкали.

– О дорогой мой Джулиан, вам ясно? Вы должны сидеть на месте и ни на минуту не сводить глаз с Шарлотты! Но я ведь не зловредная, правда? Эта женщина лишена всякого вкуса, особенно когда пытается сосватать свою дочь. Умоляю вас, не делайте предложения Шарлотте. Если вы меня не послушаетесь, я никогда вас больше в Остерли не приглашу. А вы сами знаете, это было бы просто ужасно, потому что вы – один из моих самых старых друзей.

– Могу искренне обещать, что подобного предложения я делать не собираюсь, – улыбнулся Ворт.

Взгляд графа на какой-то миг задержался на мисс Тэвернер, сидевшей невдалеке. Мисс Тэвернер смотрела совсем в другую сторону. Она вела тихую беседу с неким весьма жизнерадостным брюнетом.