Текст книги "Опасное богатство"

Однако такое предложение ни в какой мере не могло удовлетворить Перегрина: или его примут в «Клуб четырех коней», или он никуда не пойдет вообще!

– Все дело в том, – откровенно признался мистер Фитцджон, – что вы не умеете править лошадьми, Перри. Я соглашусь, что вы отчаянно скачете верхом, но сидеть позади вас, когда вы погоняете упряжку, я не согласился бы и за сто фунтов! Кривые у вас руки, мой милый! Кривые!

При этих словах Перегрин вскипел от ярости, а Джудит только засмеялась. Позже она повторила своему опекуну понравившееся ей выражение мистера Фитцджона. Она как раз правила своим фаэтоном в Гайд-парке и там поравнялась с экипажем Ворта. Джудит очень дружелюбно сказала:

– А я очень хотела вас повстречать, лорд Ворт. Хочу попросить вас об одном одолжении.

Брови графа от удивления поднялись.

– Правда? О каком же одолжении, мисс Тэвернер?

Джудит улыбнулась.

– Вы не очень-то галантны, сэр. Вам надо было бы сказать: «Все, что в моих силах, дорогая Джудит, я буду счастлив исполнить для вас». Или немного попроще: «Вы так милы, что о чем-то просите меня, дорогая!»

Ворт, слегка забавляясь, ответил:

– Больше всего, мисс Тэвернер, я вам не верю тогда, когда вы льстиво чего-нибудь просите. Так о каком же одолжении дает речь?

– Ох, сущая ерунда! Я только прошу вас ухитриться и сделать так, чтобы Перри приняли в конный клуб, – сказала Джудит самым сладчайшим голосом, на который она только была способна.

– Мое инстинктивное чувство опасности очень редко меня обманывает, – заметил Его Светлость. – Разумеется, я этого не сделаю, мисс Тэвернер. Порекомендуйте ему обратиться к его другу Фитцджону. Вот он мог бы его представить в клуб, хотя лично я поставлю против Перегрина черный шар.

– Вы ужасно неприятный человек. И мистер Фитцджон ничуть не лучше. Он говорит, что у Перри кривые руки.

– Представляю, что он мог сказать именно так. Правда, я не вижу, зачем это выражение надо употреблять вам.

– А оно, что, очень вульгарно? – поинтересовалась Джудит. – Мне показалось, что оно на редкость удачное!

– Это выражение ужасно вульгарное, – уничтожающе ответил граф.

– Ну ладно, – произнесла Джудит, готовясь снова влезть на козлы и продолжать поездку. – Я ужасно рада, лорд Ворт, что я не ваша дочь, потому что, как мне кажется, вы судите обо всем чересчур строго.

– Не моя дочь! – воскликнул граф так, как будто его поразили гром и молния.

– Именно так, чему вы удивляетесь? Вам следует знать, что мне нисколько бы не хотелось, чтобы вы были моим отцом.

– У меня камень с души свалился при этих ваших словах, мисс Тэвернер, – мрачно произнес Ворт.

Джудит заметила, что привела графа в замешательство, и едва удержалась от улыбки. Она поклонилась и поехала дальше.

Перегрин довольно долго не мог забыть свое огорчение. Однако к середине апреля мысли его повернулись совсем в другую сторону. Он начал приставать к сестре, чтобы она попросила графа дать им возможность провести два-три месяца на курорте в Брайтоне. Джудит и самой очень этого хотелось. В преддверии больших торжеств, посвященных празднованию дня рождения Регента двенадцатого апреля, Лондон уже значительно опустел. Из всего услышанного в эти дни Джудит сделала вывод, что они могут реально упустить свой шанс снять для себя в Брайтоне подходящие апартаменты, если еще дольше задержатся в Лондоне. Между собой Джудит и Перегрин договорились, что если Ворт даст им свое согласие, то Перри в начале мая поедет в Брайтон вдвоем с кузеном, и там они снимут для всех апартаменты.

Граф дал свое согласие без малейших колебаний, но при этом умудрился рассердить мисс Тэвернер.

– Я полностью разделяю ваши планы – для вас весьма желательно на лето уехать из города. Я считаю, что самым удобным днем для отъезда будет двенадцатое мая, но, если вы хотите уехать раньше, я полагаю, это можно устроить.

– Вы считаете! – повторила мисс Тэвернер. – Вы хотите сказать, что уже договорились о нашей поездке в Брайтон?

– Естественно. А кто же еще это должен делать?

– Никто! – рассердилась мисс Тэвернер. – Это должны делать мы с Перегрином сами! Вы даже не сочли нужным сказать об этом хоть слово ни мне, ни ему, а мы не хотим, чтобы нашим будущим распоряжались так своевольно.

– Я думал, вы хотели поехать в Брайтон? – спросил Ворт.

– Я и поеду в Брайтон.

– Тогда из-за чего весь этот шум? – спокойно поинтересовался граф. – Я послал туда Блэкедера, чтобы он подыскал для вас подходящий дом. Я сделал только то, что вы сами хотели.

– Вы сделали куда больше! Перри вместе с кузеном собирается поехать в Брайтон и сам выбрать для нас дом.

– Он точно так же может избавить себя от лишних хлопот, – ответил граф, – там есть только два дома, которые сдаются, и я составил себе полное представление о них обоих. Вы наверняка должны знать, что в курортный сезон снять в Брайтоне дом чрезвычайно нелегко. Конечно, если вы не хотите жить где-нибудь на задворках, то вам обязательно понравится один из тех двух домов, которые для вас нашел Блэкедер. Один из них расположен на реке Стейн, а другой – на Морском Параде. – На мгновение граф задержал на Джудит взгляд, а потом опустил глаза. – Я бы вам очень советовал выбрать дом на Стейне находится в очень изысканном месте, в самом центре парка, оттуда виден Павильон. Это, по сути, – сердце всего Брайтона. Я скажу Блэкедеру, чтобы он все оформил с домовладельцем. Он просит тридцать гиней в неделю, но, принимая во внимание, где этот дом расположен, это не слишком дорого.

– Я считаю все это странным, – сказала мисс Тэвернер. – Делая вывод из того, что мне говорил кузен, я бы больше всего хотела жить на Морском Параде. То, что дом находится в центре города, среди шума и суеты, – это не подходящая для меня рекомендация. Я посоветуюсь с кузеном.

– Я не хочу, чтобы вы поселились в доме на Морском Параде, – сказал граф.

– Жаль, что мне приходится поступать не так, как хочется вам, – произнесла мисс Тэвернер, и в глазах ее появился воинственный огонек. – Но, пожалуйста, будьте столь любезны, распорядитесь, чтобы для нас наняли именно этот дом, и никакой другой.

Граф поклонился.

– Прекрасно, мисс Тэвернер, – сказал он.

До этого разговора Джудит предполагала, что у нее может произойти с графом стычка. Теперь же она оказалась победительницей, но была в некотором замешательстве. Однако вскоре стало ясно, почему граф столь неожиданно для нее пошел ей на уступки. Когда в Гайд-Парке она встретила капитана Аудлея, тот поднялся к ней в фаэтон и сел рядом.

– Итак, вы едете в Брайтон, мисс Тэвернер, – произнес он. – Мне мой врач рекомендует морской воздух; вы, вне сомнения, меня тоже там увидите.

– Мы отправимся в следующем месяце, – сообщила Джудит. – Мы будем жить на Морском Параде.

– Я об этом знаю. Я был у Ворта, когда Блэкедер вернулся из Брайтона. Этим летом там будет полно народу. Оставались свободными только два приличных дома, один из них – на Стейне. Но, как подумал Ворт, это не очень для вас подходило.

Мисс Тэвернер от удивления раскрыла рот. Она очень внимательно взглянула на капитана.

– И Ворту хотелось, чтобы я выбрала именно второй дом? – спросила она.

– Ну как же, конечно! Я уверен, он даже и не думал, чтобы вы остановились в доме на Стейне. Этот дом, конечно же, очень нарядный, но в ваши парадные окна все время кто-нибудь бы да заглядывал, а когда бы вы ни входили в дом и ни выходили из него, вас непременно ожидали бы юные ловеласы, чтобы в очередной раз нежно на вас взглянуть.

– Капитан Аудлей, – едва сдерживая себя, потребовала Джудит. – Вы должны сейчас же выйти из моего фаэтона, потому что я немедленно еду домой.

– Боже правый! – воскликнул в полном недоумении капитан. – Что же я такого сказал, что вы так на меня обиделись?

– Ничего обидного вы не сказали! Ничего! Просто я вспомнила, что мне надо срочно написать письмо и немедленно его отправить.

Минут пятнадцать Джудит провела за письменным столом, со злостью терзая свое перо и бросив на пол перчатки и шарф. Наконец она справилась с пером, погрузила его в чернильницу и положила перед собой элегантный лист вощеной бумаги. После этого она немного посидела, покусывая кончик пера, пока не высохли чернила. Наконец она резко кивнула сама себе, снова погрузила перо в чернильницу и начала аккуратно писать письмо своему опекуну.

Брук-стрит, 19 апреля.

Дорогой лорд Ворт. Боюсь, я скверно вела себя сегодня утром, выступая против вашего предложения по поводу дома в Брайтоне. Поразмыслив, я вынуждена признать, что была не права. Сейчас я пишу вам это письмо, чтобы заверить вас, что на самом деле я не испытываю никакого желания жить на Морском Параде и, подчиняясь вам, буду жить на Стейне.

Искренне ваша

Джудит Тэвернер.

Удовлетворенно улыбаясь, мисс Тэвернер прочитала свое письмо, запечатала его в конверт, надписала на нем адрес и позвонила в колокольчик, чтобы пришел слуга.

Письмо было передано с нарочным из рук в руки. Но, когда его принесли, самого графа дома не оказалось, и потому никакого ответа мисс Тэвернер назад не получила.

Однако к полудню следующего дня ответ пришел. Мисс Тэвернер сломала печать, вытащила из конверта один-единственный лежавший в нем листок и прочитала:

Кевендиш Сквер, 20 апреля.

Дорогая мисс Тэвернер. Я принял ваши извинения. Хотя вы обещаете меня слушаться, чему я не могу не порадоваться, теперь уже поздно что-либо изменить.

Сожалею, но должен вас уведомить, что дом на Стейне уже не сдается, его быстро занял кто-то другой. Сегодня утром я подписал договор об аренде того дома, что на Морском Параде.

Искренно… и т. д.

Ворт

– Любовь моя! – воскликнула миссис Скэттергуд, внезапно возникнув в комнате. На ней был ее наряд для улицы и пляжа. – Вы должны немедленно поехать со мной на Болед-стрит! Я там увидела превосхитительный халат для морских прогулок! Я решила, что вы должны обязательно его купить. Просто лучше и не придумаешь! Он превосходно подходит для отдыха на морском побережье! Сшит из желтого муслина и отделан крепом, а у груди и сверху до самого низа на нем узелки из зеленой ленты; а вокруг шеи он завязывается, если не ошибаюсь, на три ряда такой же ленты. Можете себе представить, какая это прелесть! А еще у него есть высокая кружевная шемизетка, на рукавах гофрированные кружевные манжеты и еще чефировая мантия из кружев, спадающая длинными фалдами до самых пят. Каждая фалда заканчивается зелеными кисточками, а вокруг талии идет кушак. С этим халатом вы сможете носить свои желтые сафьяновые сандалии, агатовые сережки и ожерелье, и ваш сделанный в виде улья капор с длинной вуалью подойдет. Ах, да, моя дорогая. Что бы вы думали? Ворт собирается в Брайтон и на все лето снял для себя дом на Стейне. Но что с вами? Почему вы так на меня смотрите? Вы получили какие-то плохие известия?

Джудит резко вскочила, скомкала письмо графа и швырнула его в пустой камин.

– Я считаю, – рассерженно сказала Джудит, – что лорд Ворт – это самое гнусное, самое неприятное и самое отвратительное на свете существо!

ГЛАВА XVI

Много дней подряд мисс Тэвернер не переставала думать над тем, каким двуличным проявил себя Ворт, какую гадкую стратегию он выбрал и как бесславно он одержал над ней верх. Чем бы она себя в эти дни ни занимала, будь то выбор муслинов, газовых тканей, французских льняных батистов для пошивки нарядов, предназначаемых для Брайтона, ее неотступно преследовали мысли о том, как отомстить Ворту. Те же планы мести кружились у Джудит в голове, когда она думала, взять ли с собою сандалии из белой лайки или финские сапожки из датского атласа.

Миссис Скэттергуд была просто в отчаянии, и когда мисс Тэвернер с полным безразличием взглянула на две шляпки, предлагаемые им модисткой (одна из шляпок была просто восхитительна: лавинская соломка, снизу завязывается на ленточки из подкладочного шелка; вторая – небесно-голубой капор, с жокейским козырьком и оторочкой медового цвета), и при этом изрекла, что ни та, ни другая ей нисколько не нравятся, миссис Скэттергуд обеспокоилась всерьез и заявила, что пошлет за доктором Белье, чтобы тот прописал Джудит какое-нибудь лекарство от нервов.

Мисс Тэвернер отказалась видеть врача, но по-прежнему мрачно размышляла о чудовищном поведении лорда Ворта.

К большому разочарованию Перегрина, семейство Фэйрфордов в Брайтон ехать не собиралось. Вместо Брайтона они направлялись в Вортинг. Этот курорт постоянно посещали те; кому были ненавистны шум и гам Брайтона. Несчастный Перри никак не хотел смириться с тем, что его сестра выбрала именно Брайтон, пока он не выяснил, что Вортинг находится от Брайтона всего в тринадцати милях и что без особых усилий от сможет оставить все веселые развлечения Брайтона и найти для себя подходящее жилье в Вортинге. Однако Джудит была непреклонна, и Перри пришлось смириться с тем, что на свидание с Харриет он сможет ездить верхом три или четыре раза в неделю.

Подошло время отъезда из Лондона. Все было готово. Оставалось лишь упаковать сундук и определить, каким маршрутом лучше поехать. Но особенно раздумывать не было нужды: по сравнению с другими, Новая дорога оказывалась куда более удобной, поскольку она и короче, и в лучшем состоянии. В худшем случае, здесь менять лошадей надо будет всего четыре раза. А если Джудит поедет на своих собственных лошадях, то можно надеяться, что на весь путь у нее уйдет пять часов или даже меньше того. В течение курортного сезона между Лондоном и Брайтоном ежедневно курсировало двадцать восемь почтовых дилижансов. Однако, как выяснил Перри, ни один из них не покрывал этого расстояния меньше чем за шесть часов. Перри полагал, что если ехать в легком фаэтоне с четырьмя запасными лошадьми, то можно будет отлично доехать за пять часов. Тем не менее Перегрин имел все основания полагать, что, правя своим парным двухколесным экипажем, он победит самого Регента, который в 1784 году, будучи Принцем Уэльским, проехал на фаэтоне с тремя лошадьми, запряженными цугом, расстояние от Карлтонского Дворца до Морского павильона за четыре с половиной часа.

– Правда, я не поеду на трех лошадях, – закончил свои рассуждения Перри. – У меня будет четыре лошади.

– Дорогой мой! Ты не смог бы править ими, даже если бы очень захотел, – сказала Джудит. – Эти случайно выбранные лошади хуже всего поддаются управлению. Мне бы очень хотелось поехать вместе с тобой. Я просто ненавижу путешествовать в битком набитых дилижансах.

– Тогда в чем же дело? – спросил Перегрин.

Джудит сказала это просто так. Но высказанная вслух мысль укрепилась в ее сознании, и она стала серьезно подумывать о такой возможности. Вскоре она себя убедила, что, если поедет вместе с Перри, никакого вреда от этого не будет. Возможно, кому-нибудь это покажется эксцентричным. Однако она нюхает табак и сама управляет высоким фаэтоном как раз для того, чтобы выделяться среди других. Так что, решила Джудит, вряд ли ей самой стоит считать такую поездку неподходящей. И не прошло и получаса с того момента, как возник этот план, а Джудит уже принялась воплощать его в действительность.

Мисс Тэвернер убедила себя, что никаких возражений этот план вызвать не может. Однако она ничуть не удивилась, когда против него резко высказалась миссис Скэттергуд. Она в возмущении воздела к небу обе руки и заявила, что подобный план – невероятный. Миссис Скэттергуд попробовала доказать Джудит, насколько вызывающе она будет выглядеть, и каким нарушением всяческих норм явится поездка в Брайтон в шумном грохочущем открытом двухколесном экипаже. Если Джудит осуществит свой план, взывала к разуму своей компаньонки миссис Скэттергуд, она будет выглядеть как девочка-сорвиголова, а не всеми уважаемая леди.

– Так не годится! – возмущалась миссис Скэттергуд. – Одно дело, когда вы управляете элегантным фаэтоном в Гайд Парке; или когда вы за городом – там вы можете делать все, что заблагорассудится, там этого никто и не заметит. Но управлять открытым двухколесным экипажем, да еще на дороге с таким оживленным движением, где на вас будет пялиться любой проезжающий мимо вульгарный кутила, – об этом даже и подумать страшно! Это будет выглядеть так непохоже на других! Ни за что на свете этого делать нельзя! Подобные вещи могут себе позволить только такие женщины, как леди Лейд. А я уверена, что никто бы не обратил ни малейшего внимания, что бы ей ни заблагорассудилось сделать.

– Не стоит так себя излишне утруждать, мадам, – сказала Джудит и вздернула подбородок. – Я и в мыслях не держу хоть как-то соревноваться с леди Лейд. Пусть вас не мучат угрызения совести, когда вы увидите меня на козлах вместе с моим братом.

– Умоляю, даже и не думайте об этом, любовь моя! Вы оскорбите в людях лучшие их чувства! Однако я знаю, вы только хотите меня подразнить. Я убеждена, что вы слишком деликатны и глубоко уважаете принципы, а потому не совершите такого авантюрного поступка. Меня бросает в дрожь при одной мысли, что сказал бы об этом Ворт, если б только он это услышал!

– Ах, вот как? – еще больше разгорячилась Джудит. – Я не позволю ему судить о моих поступках. Я считаю: оттого, что я поеду в Брайтон в экипаже моего брата, моя репутация не пострадает. Вам следует знать, что мое решение непоколебимо. Я поеду с Перри.

Никакие доводы на Джудит не действовали; никакие просьбы не помогали. И миссис Скэттергуд от дальнейшей борьбы отказалась. Она поспешила уйти, чтобы послать письмо Ворту.

На следующий день Перегрин пришел к сестре и сказал, делая жалобную гримасу:

– Мария наверняка тебя выдала, Джу! Утром я был в клубе у Байта и встретил там Ворта. Чтобы не вдаваться в детали – ты поедешь в Брайтон в дилижансе.

Требовалось какое-то время, чтобы, спокойно поразмыслив, мисс Тэвернер отказалась от своей решительности и передумала. Она, наконец, не могла не признать справедливости слов компаньонки и уже стала склоняться уступить ее настояниям. Однако слова Перегрина не оставили камня на камне ни от одного из доводов, ни от одной ссылки миссис Скэттергуд на необходимость соблюдать приличия. Джудит возмутилась:

– Что? Таково решение лорда Ворта? Правильно ли я понимаю, что он будет вместо меня решать, каким образом мне путешествовать?

– Получается так! – произнес Перегрин. – То есть, он просто запретил мне брать тебя в мою двуколку.

– Ну а ты? Что ему ответил ты?

– Я сказал, что ничего плохого в этом не вижу. Но ведь ты знаешь Ворта: я мог бы и не тратить свое дыхание впустую.

– Ты ему уступил? Ты позволил ему, чтобы он так отвратительно тобой командовал?

– Понимаешь, Джу, сказать по правде, я не думал, что это так много для тебя значит. И потом, ты знаешь, я не хочу ссориться с ним именно сейчас, потому что очень надеюсь, что он согласится, чтобы мы поженились уже этим летом.

– Согласятся на твою женитьбу! Он и в мыслях этого не держит! Он мне об этом сказал уже несколько месяцев назад. Он, если бы только мог, всячески помешал бы тебе жениться вообще!

Перегрин удивленно посмотрел на сестру.

– Ерунда! Какая для него разница?

Джудит ничего не ответила. Несколько раз она постучала об пол ногой и молча глядела на брата. Потом резко спросила:

– Значит, ты с ним согласился, да? Ты ему сказал, что не повезешь меня в Брайтон в своей двуколке?

– Да, сказал; точно, я так ему и сказал. Мне кажется, он, возможно, и прав. Он говорит, что ты не должна стать притчей во языцех для всего Лондона.

– Я ему крайне признательна. Больше мне сказать нечего.

Перегрин улыбнулся.

– Это на тебя непохоже. Что ты задумала теперь?

– Если бы я тебе сказала, ты бы сразу побежал сообщать эту новость Ворту, – сказала Джудит.

– Черт тебя побери за это, Джу! Никуда бы я не побежал! Если ты хочешь поставить Ворта на место, я желаю тебе удачи.

Джудит взглянула на брата, и в ее глазах заплясал огонек.

– Ставлю сто фунтов против одного, Перри, что двенадцатого мая я доберусь до Брайтона раньше тебя, и поеду я на козлах сама, на двуколке с четырьмя запасными.

У Перри опустилась челюсть, а потеем он расхохотался и сказал:

– Решено! Ты, сумасбродка, и впрямь хочешь так поступить?

– Конечно, хочу!

– Ворт сам едет в Брайтон двенадцатого мая! – предупредил сестру Перегрин.

– Я буду бесконечно счастлива встретить его на дороге.

– Боже! Да я отдал бы пятьсот фунтов, чтобы взглянуть на его лицо! Но ты правда думаешь, что следует действовать именно так? Не станут ли все это осуждать?

– О! – улыбнулась Джудит. – Богачка мисс Тэвернер, как все и ожидают, думала удивить весь мир!

– Ага, очень здорово! Пусть так и будет! Я готов ко всему. Настало время, чтобы Ворт почувствовал наш твердый характер. Мы уж слишком легко ему во всем уступали, и он начинает вмешиваться в наши дела, выходя за разумные пределы.

– Марии об этом ни единого слова! – потребовала Джудит.

– Даже и полслова! – весело пообещал Перегрин.

Миссис Скэттергуд, совершенно не ведая о том, что ее ожидает, пребывала в полной уверенности, что целиком расстроила планы своей компаньонки. С чувством глубокого удовлетворения она приступила к подготовке отъезда. Покой миссис Скэттергуд длился бы очень недолго, если бы она догадалась, что миссис Тэвернер так смиренно соглашается с ее хлопотами только для того, чтобы не вызвать у своей компаньонки какие бы то ни было подозрения. Но миссис Скэттергуд еще ни разу не доводилось сталкиваться с железной волей Джудит, и она не имела об этой воле ни малейшего представления. В своем счастливом неведении миссис Скэттергуд занималась обычными проблемами: отдавала распоряжения экономке по поводу того, какие кресла и диваны надо накрыть холщовыми чехлами; договаривалась с теми слугами, которые поедут с ними в Брайтон, чтобы они подготовились к отъезду с Брук-стрит не позднее семи утра; заказывала дилижанс, который должен был перевезти ее и мисс Тэвернер, и прибыть в Брайтон где-то около полудня.

Наступил рассвет знаменательного дня. В десять утра мисс Тэвернер надела свое дорожное платье и вышла в спальню, где стала суетиться среди груды картонок и саквояжей. Потом она сдержанно произнесла:

– Ну что ж, мадам! Надеюсь, мы с вами вскоре встретимся. Желаю вам приятного пути!

Миссис Скэттергуд в полном недоумении взглянула на мисс Тэвернер и воскликнула:

– Боже мой! Что это значит? Почему вы надели этот дорожный костюм? Что вы в нем собираетесь делать?

– Ничего особенного, мадам. Я пообещала Перри, что обгоню его по дороге в Брайтон, а править я буду другой двуколкой, – спокойно сообщила мисс Тэвернер, намереваясь уйти.

– Джудит! – завизжала миссис Скэттергуд и села, не глядя, куда и на что, подмяв под себя свой лучший капор.

Мисс Тэвернер снова взялась за ручку двери.

– Не беспокойтесь, Мария; я сумею перегнать Перри. Прошу вас, не забудьте уведомить об этом лорда Ворта, если он еще будет в городе.

– Джудит, – простонала несчастная дама. Но мисс Тэвернер уже ушла.

На улице Перегрин наскоро привязывал свой дорожный плащ к кузову своей двуколки. Сопровождать его должен был Хинксон, а за второй двуколкой должен был смотреть грум самой Джудит. Это был очень респектабельный, приятной наружности мужчина; он отлично знал все главные магистрали Англии.

– Ну, Джу! Тебе все понятно? – спросил Перегрин сестру, когда та вышла из дома. – Мы едем по Новой дороге и меняем лошадей всего три раза – у Крайдона, у Харлея и у Кокфильда. Гонку мы начнем по другую сторону Вестминстерского моста и закончим у Морского Парада. Ты готова?

Джудит кивнула. Взяв вожжи в правую руку, она села на козлы своей двуколки и быстро переложила вожжи в левую руку. Перегрин проделал то же самое, грумы заняли свои места, и оба экипажа направились вниз по улице.

До переезда через Вестминстерский мост они были вынуждены ехать медленно. Но, как только мост остался позади, Джудит, ехавшая впереди, немножко подзадержалась, чтобы сравняться с Перри, и гонка началась.

Как и ожидала Джудит, Перегрин сразу же с шумом погнал лошадей на огромной скорости и вырвался вперед. Джудит придерживала своих лошадей на неспешном аллюре и только сказала:

– Его лошади не смогут перевести дыхание, еще не доехав до первого холма. А мне моих пока подстегивать не стоит.

Через полторы мили они оказались у Кенингстонской магистрали. Перегрина нигде не было видно. Так как дорожные кареты были закрыты, Джудит решила, что он, всего вероятнее, уже проехал здесь несколькими минутами раньше. Грум Джудит заранее подготовил оловянный жезл, чтобы успеть вовремя стукнуть по шлагбауму. Когда двуколка проезжала через ворота, грум с удовлетворением заметил:

– Хозяин, должно быть, их разгоняет. Брикетов Хилл выбьет из них всю душу, мисс. Вы его можете перегнать на любом участке от Стритхема до Кройдона.

Еще через две с половиной мили вдали показалась Брикстонская церковь. Перегрин нигде не появлялся. Вместо него на дороге остановился дилижанс Армейских складов. Он был доверху загружен багажом, представляя собой весьма забавное зрелище: одного колеса у него не было, а рассерженные пассажиры повысыпали прямо на дорогу, кто сидел, кто – стоял. Но никто из них, по-видимому, не пострадал. И, задержавшись возле злополучного дилижанса всего на одну минуту, Джудит поехала дальше, в деревню Брикстон. Еще до этого она очень тщательно ухаживала за своими лошадьми, и потому они резво довезли ее до холма и так же резво с него съехали. Она выровняла их бег на вершине холма и спокойно проехала мимо почтовой кареты, ярко выкрашенной зеленой и золотой краской. На щитах по бокам кареты большими, издалека видными заглавными буквами были написаны конечный и исходный пункты ее маршрута. После этого Джудит опустила поводья. Двуколка Перегрина появилась на виду где-то на милю дальше, когда они пересекали Стретхэмский пустырь. Его лошади явно выбивались из последних сил. Было ясно, что он слишком загнал их на Брикстоунском холме. Джудит все время обгоняла брата. Он выбросил вперед ремень своего кнута, чтобы подхлестнуть одну из передних лошадей, которая двигалась очень вяло, а задний коренник от этого сильно испугался. Джудит не стала упускать свой шанс и продемонстрировала, как надо подстегнуть переднюю лошадь, не пугая задней. Она выбросила свою плеть резко вправо и возвратила ее назад быстрым рывком. Потом галопом пронеслась вперед как раз в тот момент, когда на повороте дороги показалась карета Королевской почты. Двуколка Джудит качнулась к краю дороги, и оба экипажа встретились и разъехались без каких бы то ни было неприятностей.

Теперь Перегрин оставил всякую надежду перегнать сестру на первом этапе гонки. Те четыре мили, которые отделяли их от Кройдена, он довольствовался тем, что плелся сзади нее на как можно более близком расстоянии.

На главной улице Кройдена показалась огромная вывеска, которая висела над одним из двух главных почтовых отделений городка. Грум протрубил в рожок длинный сигнал, чтобы сменили лошадей. К тому моменту, когда двуколка свернула во двор, все конюхи и почтальо-нц там начали энергично готовиться к прибытию новых экипажей.

Мисс Тэвернер не стала слезать с козел, пока выпрягали лошадей и заменяли их на свежих. Но Джадсон, ее грум, соскочил на землю и побежал под арку, чтобы проследить, как подъедет Перегрин. Через пару минут он доложил, что хозяин уже проехал и направляется на Маркет-стрит к «Голове Короля».

Какое-то время у Джудит ушло на то, чтобы отдать необходимые распоряжения о возвращении ее собственных лошадей. Но вскоре ее двуколка снова тронулась в путь и понеслась через город к магистрали со скоростью три четверти мили в час.

Совсем недалеко от дорожного шлагбаума, рядом с дорогой, на коротком расстоянии проходила ветка Суссекской железной дороги. Как раз в это время упряжки лошадей тянули по железным рельсам нагруженные углем вагоны. Это зрелище было настолько в диковинку для мисс Тэвернер, что она сбавила скорость, чтобы посмотреть на столь для нее необычный вид транспорта.

Править новой упряжкой ей было совсем не так-то просто, потому что один из коренников плохо держал упряжь. Он непрерывно старался вырваться в легкий галоп, против чего противился его напарник. И потому выжимать из этих коней все, на что они были способны, стоило Джудит больших усилий. Ей пришлось с ними немало повозиться. А потом она, на свою беду, нагнала почтовый дилижанс, который больше чем полмили плелся прямо посреди дороги, и Джудит никак не могла его объехать. Двигался дилижанс как-то странно. Он кренился и качался на такой скорости, которая была более чем неожиданной для столь сверхтяжелого экипажа. А сидящие на его крыше пассажиры все до одного вцепились в свои сиденья, и лица их не выражали ни малейшего восторга от такой поездки. Когда же мисс Тэвернер наконец удалось объехать этот дилижанс, она увидела причину его столь забавного передвижения. Дилижансом правил отчаянный молодой кутила, который, вне сомнения, подкупил кучера, уступившего ему свое место на козлах. Молодчик гнал дилижанс что есть мочи, собрав все вожжи в одной руке. Джудит показалось вполне реальным, что на первом же повороте этот возчик просто опрокинет дилижанс; подобный конец нередко сопровождал такого рода развлечения. Мисс Тэвернер стало очень жалко остальных пассажиров, а особенно одного тощего, с несчастным лицом человека, который сидел сразу же позади козел. Этот человек ежеминутно подвергался опасности потерять свою шляпу, которая могла в любой момент слететь с его головы под ударом хлыста, коим столь неумело размахивал веселый кутила.

Обогнав дилижанс, Джудит никаких препятствий на своем пути уже не встречала. Но она знала, что драгоценное время было упущено. Мисс Тэвернер уповала только на то, что такое же невезенье выпадет и на долю Перегрина. Однако, не доезжая нескольких сотен ярдов до Фоксли Хэтч, она вдруг увидела его у шлагбаума для сбора пошлины. Перри поравнялся с сестрой, потому что там ее задержал дорожный привратник, пытавшийся всучить ей билет, который годился только до следующего шлагбаума. Джадсон сразу же взял все в свои руки и начал втолковывать привратнику, что он – Джадсон – не какой-нибудь там новобранец Джоинц, и что ему нельзя всучить негодный билет, а ему нужен такой, который годился бы для всех застав и шлагбаумов до самого Гэттона. А тем временем Джудит и Перри успели обменяться парой слов.

– Что у тебя за упряжка, Перри? – спросила Джудит. – Я вижу, у тебя одна лошадь запаленная.

– О Боже, есть одна, – весело ответил Перегрин. – А еще парочка для костоправов. Ты видела внизу по дороге водослив? Какой-то малый загнал почтовый дилижанс в канаву. А что здесь за чепуха? Этот привратник пытается тебя обмануть? Эй, Джадсон, скажи-ка ему, если он принимает нас за простаков, то он здорово ошибается!