Текст книги "Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому"

_________________________________

БИЗНЕС СО СТАЛИНЫМ

№ 433 Москва, 16 июля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

ПЕРЕГОВОРЫ В СВЯЗИ С ПРЕДЛАГАЕМЫМ ПРОДЛЕНИЕМ КОММЕРЧЕСКОГО СОГЛАШЕНИЯ С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ

Конфиденциально

Сэр!

Сразу же по получении телеграммы Департамента лично посетил комиссара Литвинова и имел с ним продолжительную беседу в связи с вышеуказанным вопросом. К настоящему письму для материалов Департамента прилагаю соответствующую копию меморандума о беседе.

Я настаивал на том, что советское правительство обязано значительно увеличить свои обязательства по закупкам в США по сравнению с предыдущим годом и что эти обязательства должны в денежном выражении составлять не менее 40 миллионов долларов. На г-на Литвинова, казалось, произвели впечатления мои аргументы, он сделал соответствующие пометки и заявил, что, хотя не имеет непосредственного отношения к коммерческому договору, он передаст этот вопрос тем, кто этим занимается, и убедит их принять во внимание представленные мною взгляды и факты.

После этого были проведены переговоры с г-ном Нейманом и г-ном Розенблюмом из Наркомата иностранных дел, а также с г-ном Каминским из Народного комиссариата внешней торговли – с целью окончательного разрешения вопроса. Пока шли эти дискуссии с г-ном Хендерсоном, г-ном Кеннаном и г-ном Дурброу, я лично провел конференцию с г-ном Литвиновым и две беседы с г-ном Нейманом и прилагаю соответствующие докладные записки. 15 июля в Наркомате иностранных дел вновь состоялась весьма удовлетворительная конференция с участием г-д Неймана, Розенблюма, Каминского и Виноградова, на которой вместе со мной присутствовал г-н Кеннан и результаты которой изложены в телеграмме № 176, направленной в Департамент 16 июля в 11 часов вечера.

К сожалению, переговоры о продлении упомянутого коммерческого соглашения пришлись именно на этот период времени. Все дело в продолжающейся «чистке» партии и правительства, проявившейся в расстреле генералов Красной армии 12 июня, и «кампании ненависти», развернутой против всех иностранцев.

Сейчас мы достигли этапа, когда практически добились всего, что намеревались получить. На самом деле мы были приятно удивлены недвусмысленным желанием этих людей вести себя искренне и честно по отношению к Соединенным Штатам, что является отличительной позицией в их отношении к иностранным государствам. В ходе переговоров они были вынуждены пойти на уступки по всем позициям, кроме одной – положения об экспорте. За их настойчивостью в этом вопросе, вероятно, стоят два мотива: во-первых, самолюбие, проявляемое от имени их правительства, и, во-вторых, они должны быть в состоянии показать некий позитивный результат после их переговоров с иностранцем.

В связи с этими переговорами хочется отметить исключительный вклад г-на Хендерсона, г-на Кеннана и г-на Дурброу. Они не жалели ни сил, ни времени, пытаясь как можно скорее довести их до конца, и все они продемонстрировали исключительно тонкие суждения и способности[40]40
  Переговоры были успешно завершены, их итог: значительное увеличение обязательств по закупкам в Соединенных Штатах, о которых шла речь. Поскольку некоторые читатели могут заинтересоваться данной темой, упомянутые меморандумы можно найти в приложении.


[Закрыть].

Имею честь кланяться, искренне ваш,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

ТОРГОВОЕ СОГЛАШЕНИЕ

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА СТИВЕНУ ЭРЛИ

10 августа 1937 года

Мы хорошо поработали над торговым соглашением – и это было непросто. Здесь большой переполох из-за процесса «чистки». Это замедлило процесс нашей работы, однако мы добились довольно крупного успеха – увеличения на 33 % обязательств СССР по закупкам американских товаров на следующий год. Это особенно важно, если учесть, что Великобритания всего шесть месяцев назад, чтобы получить 50 млн долларов для развития бизнеса, одолжила на длительный срок и под низкий процент аналогичную сумму советскому правительству.

Я удовлетворен тем, что выполнил здесь свою работу. Они точно знают нашу позицию. Я неукоснительно придерживался инструкций президента. Тем не менее нам удалось добиться того, что они по-прежнему относятся к нам весьма дружески, и эта миссия отвечает им взаимностью. Когда-нибудь это может иметь особое значение и даже ценность в связи с возможным развитием событий на Дальнем Востоке или в Европе – кто знает!

_________________________________

Дневник Москва, 23 июля 1937 года

Сегодня отправил Генри Уоллесу отчет о коллективном сельском хозяйстве (в СССР). Здесь это один из самых интересных экспериментов. Индивидуальное фермерство практически запрещено правительством. В стране навязывается научное земледелие путем обширного применения техники. В каждом секторе сельского хозяйства правительство организует технические пункты – с сельскохозяйственными машинами для крупномасштабного земледелия. Собранный урожай делится между этими механизированными станциями, сельскохозяйственными рабочими и государством. Мне рассказывали, что в некоторых районах России есть так называемые хозяйства-миллионеры – настолько велика оказывается доля такого хозяйства в урожае. В других районах коллективизм не работает, потому что местный рельеф не приспособлен для механизированного земледелия. Пшеница при такой системе чувствует себя очень хорошо. Что касается фруктовых садов, виноградников и т. п., то здесь возникает больше трудностей. В 1931 и 1933 годах от голода погибли сотни тысяч людей, что, как утверждают, произошло именно при внедрении коллективного земледелия. До сих пор на слуху жуткие рассказы американцев, которые находились здесь в то время. Крестьяне, очевидно, бастовали и отказывались производить больше, чем им необходимо на зиму. Когда правительство забирало свою квоту после сбора урожая, крестьяне протестовали, ведь, если урожай забирают почти целиком, они будут голодать. Правительство ответило крайне жестко. Оно подавило протесты.

_________________________________

РУССКИЙ МЕДВЕДЬ ПРЕТ НАПРОЛОМ

№ 455 Москва, 28 июля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ СРЫВ СОВЕТСКОГО ИНДУСТРИАЛЬНОГО ПЛАНА

Совершенно секретно

Сэр!

Имею честь сообщить, что в течение последних шести месяцев критика ситуации в промышленности со стороны советской прессы была такой настойчивой и резкой, что у местных наблюдателей сложилось впечатление о неизбежности серьезного развала экономической промышленной структуры.

На первый взгляд картина представляется довольно отчаянной. Ни один даже самый суровый критик не посмеет предъявить советской промышленности такие претензии в неэффективности, какие можно почерпнуть из гневных статей, постоянно мелькающих на страницах правительственных газет. Ежедневно появляются сообщения о том, как та или иная отрасль промышленности отстает в производстве, не работает должным образом или нарушает плановые сроки. Гений самокритики, присущий советскому менталитету, в этих нападках на промышленность проявился как нельзя лучше. Неспособность тяжелой промышленности функционировать должным образом часто выставляется как одна из причин критики и недовольства генералами Красной армии, которые были казнены в июне. Похоже, местные наблюдатели практически единодушно признают, что в этих условиях правительство сталкивается с самыми серьезными испытаниями.

Если все имеющиеся факты подтверждают преобладающее мнение о серьезности положения, то это вопрос первоклассной важности, поскольку он оказывает первоочередное влияние на любую оценку настоящей или будущей власти или влияния данного правительства.

Настоящим я представляю результаты расследования этих предполагаемых условий, а также их анализ и выводы, которые, как представляется, обоснованно из них следуют.

То, что было и сейчас наблюдается заметное «замедление» во всех отраслях, несомненно, правда. Было бы весьма удивительно, если бы местная или любая другая промышленность смогла пережить условия, сложившиеся здесь за последние восемь месяцев, без серьезного снижения своей эффективности.

Прежде всего, все эти промышленные организации контролируются, управляются, работают и эксплуатируются правительством. Поэтому они особенно восприимчивы к политическим условиям, а политические условия в прошлом году сложились особенно тревожными.

Дезорганизация из-за предполагаемого саботажа

Последние полтора года лидеры партии из кожи вон лезут, охотясь за троцкистами, шпионами и саботажниками, которые якобы вступили в сговор с иностранными врагами с целью разрушения и саботажа промышленности. В отношении руководителей и директоров заводов, которые – зачастую несправедливо – обвинялись в подобных преступлениях, начаты многочисленные судебные преследования. Едва ли найдется отрасль, которая не была бы потрясена до основания обвинениями такого рода и не подверглась бы внутренним интригам и беспорядкам, которые порождает подобная ситуация.

Стремление партии сделать «партийные» соображения первостепенными в промышленности

Одновременно с этим, после мартовского выступления Сталина на Пленуме Центрального комитета партии в марте прошлого года, экономические результаты были раскритикованы всеми лидерами общественной мысли. Постоянно звучали обвинения в том, что «эти экономисты и хозяйственники», увлекшиеся производственно-хозяйственной деятельностью, забыли про первейший долг перед «партией» и что это следует немедленно исправить. Управление бизнесом и промышленностью отошло на второй план, уступив место активной партийной деятельности и разного рода разборкам. Это могло привести лишь к серьезным перебоям и нарушениям в производстве. Руководители и директора заводов стали остро осознавать влияние политической ситуации.

В одних случаях им не удалось уволить некомпетентных рабочих, а во многих других ситуациях они сами стали объектами нападок со стороны активных в политическом плане подчиненных за свои предполагаемые проступки. Эти и прочие вещи, о которых сообщалось в прессе, стали естественным следствием стремления нормальные представления об эффективности и здравый смысл, которые обычно используются при управлении предприятием, подчинить чисто партийным соображениям.

Проблема заработной платы и рабочей силы

Стахановское движение (сдельная система оплаты труда), как выяснилось, настолько увеличило себестоимость продукции, что пришлось пересмотреть систему оплаты труда. Кроме того, каждая из этих отраслей и их руководители заинтересованы в получении прибыли, поскольку именно из прибыли руководство и рабочие получают свои «премии» за производство сверх нормы. Поэтому затраты на рабочую силу являются жизненно важными для системы.

В целях снижения затрат и улучшения прибыльности в этих отраслях была предпринята попытка к 20 апреля 1937 года ввести в действие пересмотренные нормы для стахановцев, согласно которым нормы повышались, а ставки оплаты снижались. Цель заключалась в том, чтобы стимулировать рабочих производить больше – по сути, за ту же оплату. Согласно плану, руководство завода обеспечит большую эффективность оборудования и организации производства, чтобы рабочие могли производить больше, при тех же усилиях, и при этом, несмотря на повышение норм, по-прежнему получать высокую зарплату. Система, очевидно, не сработала. Это вызвало всеобщее недовольство среди рабочих. Новые нормы привели к новым неравенствам. Часто более квалифицированные работники зарабатывали меньше, чем менее квалифицированные, что приводило к недовольству. В настоящее время поступают бесчисленные жалобы на неравенство. В целом заработная плата снижалась, а вместе с ней снижались и производительность труда на единицу продукции, и объем производства. Советские газеты, торговые и технические журналы пестрят обвинениями в бесхозяйственности и «неправильной организации систем заработной платы и труда». Естественным следствием этого стали рост недовольства среди рабочих, неразбериха в управлении и существенный рост текучести рабочей силы.

Увеличение текучести рабочей силы

Текучесть рабочей силы в советской промышленности всегда была серьезной проблемой. Миграция рабочей силы обычно очень велика. Они [Советы] не могут позволить себе сколько-нибудь существенного улучшения этого показателя. Средний процент увольнений рабочих по сравнению со среднегодовой численностью по всей промышленности страны за 1936 год составил 87,5 %. В угольной промышленности за прошлый год он составил 112 %, в нефтяной – 95 %, в черной металлургии – 70 %. При текучести рабочей силы в угольной промышленности, когда за один год из-за увольнений или «ухода» сменился весь трудовой персонал, а затем добавилось еще 12 % из новых кадровых поступлений, такое положение кажется весьма необычным, учитывая, что в целом отрасль добилась хороших результатов.

Итоговый спад производства в течение первых шести месяцев, согласно данным прессы и постановлениям Центрального комитета партии, вызван: а) последствиями разрушительной деятельности троцкистов; б) растерянностью и некомпетентностью руководителей и инженеров; в) неправильной организацией системы заработной платы и труда.

В дополнение к вышеназванным условиям следует учитывать, что вся страна находится в «родовых муках» приближающихся политических выборов. Новая конституция выводит электорат из равновесия. До сих пор в партии доминировал промышленный рабочий класс, составлявший около 20 % всего электората. Согласно новой конституции, сельскохозяйственные рабочие впервые поставлены в равное положение с индустриальными рабочими, а они составляют 80 % электората. Для правительства жизненно важно получить сильную поддержку населения. Результатом стала огромная партийная активность до самых низов, распространившаяся на все сферы деятельности по всей стране. Всколыхнулась вся партийная организация. Целиком заменили 60 % всех сотрудников местных партийных организаций (которых по всей стране насчитывается около 60 000). Политическое и партийное давление оказываются на каждый аспект промышленности, наряду со всеми прочими отраслями национальной деятельности. Политика пронизывает снизу доверху каждый завод, склад, кабинет и распределительные мощности, что влечет за собой дезорганизацию и неэффективность.

В таких условиях неудивительно, что промышленность не смогла выполнить план производства на 1937 год. Это главная и постоянная причина жалоб в советской прессе.

Согласно советскому методу, Государственная плановая комиссия заранее устанавливает план на каждый год, в соответствии с которым промышленность должна увеличить свои объемы на определенный процент по сравнению с предыдущим годом. Рост требований, предъявляемых каждый год, невероятно высок. Так, общая выручка (прибыль) промышленности в 1934 году составила около 30 млрд рублей, в 1935 году она возросла примерно до 51 млрд рублей, а в 1936 году – до 62 млрд рублей. Требования плана на 1937 год на 28 % превышают план 1936 года.

Критика партии и прессы постоянно направлена на неспособность промышленности довести текущие показатели до требований плана на 1937 год.

Ввиду описанного выше положения вопрос, который пришел мне в голову, заключался не в том, что явилось отставанием или провалом от запланированного производства на 1937 год, а в том, каковы были показатели по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. 1936 год показал рост на 25 % по сравнению с 1935 годом, а 1935 год показал рост на 66 % по сравнению с 1934 годом. Если в условиях, сложившихся в текущем году, промышленность сможет удержать свои позиции по сравнению с прошлым годом, то это покажет, что последствия таких условий, какими они изображались в прессе, не были столь серьезными или значительными, как принято считать.

Интервью с комиссаром тяжелой промышленности

В этой связи я недавно имел возможность провести довольно продолжительную беседу с Межлауком, новым наркомом тяжелой промышленности[41]41
  Я испытал большое облегчение, увидев Межлаука, так как это опровергло слухи о его аресте, о котором сообщалось 8 июля. Как представитель советского правительства он подписал в Скенектади контракт с «Дженерал электрик компани». Позже он поехал в Детройт, и во многом благодаря тому впечатлению, которое он произвел лично на Генри Форда, «Форд мотор компани» подписала контракт об оказании помощи советскому автомобильному производству.


[Закрыть]. Я спросил, какие факты он может привести в связи с предполагаемым «падением» промышленности в текущем году. Он заявил, что были большие трудности в интеграции некоторых отраслей промышленности, что в некоторых специализированных отраслях произошел значительный спад из-за того, что поставщики не смогли вовремя доставить детали на главный завод. Особенно заметно это в автомобильной промышленности и в некоторых других отраслях, где были установлены конвейерные системы. Он заявил, что пока в этом году они не выполняют требования плана на 1937 год, который предусматривал увеличение производства на 28 % по сравнению с прошлым годом; но они работают примерно на основе 12 % роста по сравнению с прошлым годом. Я спросил его, каковы, по его мнению, окажутся результаты этого года. Он заявил, что они будут значительно выше, чем в 1936 году. Он отметил, что хотя, например, в автомобильной промышленности производство было примерно на 33 % ниже требований плана, оно приблизительно на 70 % превысило прошлогоднее производство, при этом общий объем производства за год составит более 200 000 автомобилей. Он также заявил, что необычная ситуация в угольной и чугунной промышленности, согласно его ожиданиям, до конца года она будет исправлена.

После этого разговора я попросил экономический отдел нашего посольства проверить цифры из доступных опубликованных источников (они в целом верны), и я обнаружил, что производство угля и чугуна за первые шесть месяцев этого года фактически всего на 2 % меньше, чем в прошлом году, тогда как производство стали и металлопроката за первые шесть месяцев этого года выросло по сравнению с прошлым годом на 11 % и 20 % соответственно.

Заключение

Таким образом, вывод о том, что положение настолько серьезное, что может свидетельствовать о сбое в системе, не подтверждается фактами.

Чрезмерная ориентация на промышленность в советской экономике

Возможно, верно, что в целом здесь делается чрезмерный акцент на важность промышленного развития, в отличие от общей картины советской экономики. Огромные средства в промышленности за последние восемь лет в Советском Союзе были направлены на капитальные вложения. Верно и то, что были разработаны самые выдающиеся установки и оборудование, давшие замечательные результаты. Верно и то, что лидеры Коммунистической партии и особенно основатели этого российского плана неоднократно подчеркивали важность промышленной сферы как идеальной основы для поддержки и укрепления коммунистического государства. Все ресурсы и экономика этой огромной страны направлены на создание индустриальной экономики.

Однако изучение и анализ бюджета Советского Союза показывает, что в том, что касается функционирования и жизни всего государства, доля промышленности относительно невелика.

Согласно бюджету 1935 года, общие доходы СССР составляли примерно 65 миллиардов рублей (около 3 миллиардов долларов золотом). 3 % этой суммы составляли кредиты и взносы из фондов социального страхования; 46 % было получено непосредственно от сельского хозяйства, что в значительной степени составляло размер десятины или доли, которую правительство взимало с крестьянского урожая. Еще 26 % всех доходов поступало от пищевой промышленности, которая, конечно же, в основном также представлена сельским хозяйством. Коммерческая торговля приносила еще 12 %. Доля тяжелой промышленности составляла всего 9 %, а легкой – 4 %. Если бы все доходы (прибыль) тяжелой и легкой промышленности были полностью исключены из государственных доходов на 1935 год, это все равно не привело бы к заметному уменьшению доходов 1934 года, так как осталась бы сумма, превышающая доходы предыдущего года на 3 миллиарда рублей.

Это еще одна иллюстрация того, что именно огромное богатство Советского Союза и, особенно, сельскохозяйственные богатства страны дают возможность осуществлять этот коммунистическо-социалистический эксперимент и поддерживать себя вполне очевидными успехами.

Можно не только противостоять неэффективности и расточительству в промышленности, но и дать возможность сгладить провалы и недоработки в промышленности и почти не ощутить их влияния на экономическое или финансовое управление государством. Имея контроль над армией, государство даже может позволить себе игнорировать социальные последствия.

Вывод напрашивается сам собой: спад промышленного состояния Советского Союза был не таким серьезным, как считается в настоящее время; и далее представляется вероятным, что, даже если бы оправдались самые мрачные прогнозы о промышленном и экономическом спаде, полная дестабилизация промышленности не оказала бы столь серьезного влияния на весь советский организм, как это принято считать, в силу своей относительной незначительности по сравнению с огромными ресурсами и силами, обеспечивающими существование этого государства.

Однако в тяжелой промышленности есть то, что имеет жизненно важное значение – возможно, даже для существования самого правительства: она исключительно важна на этапе подготовки к войне. Военные обозреватели обычно утверждают, что нынешняя советская армия является первоклассной по численности и офицерскому составу. Считается, что в случае войны эта армия покажет себя с лучшей стороны, но в условиях современной войны линия фронта не менее важна, чем вторая линия обороны, а именно поставщики техники, танков, боеприпасов и тому подобного. Ответственные руководители правительства, насколько мне известно, обладают острым «военным чутьем». Они прекрасно понимают угрозу, исходящую от Германии, с одной стороны, и Японии – с другой. Однако нет никаких сомнений в том, что президент Калинин выразил общее мнение своих единомышленников, когда заявил, что они полностью уверены в своей армии, чувствуют себя в безопасности и готовы к возможному нападению, даже если оно будет одновременным с обеих сторон. Расположение их промышленных центров в стране указывает на то, что план индустриализации организован и спроектирован с учетом требований военного времени.

Огромные ресурсы и богатства Советского Союза позволяют ему в чрезвычайной степени поглощать и сглаживать расточительство и неэффективность без существенного ущерба для своей мощи. Несмотря на то что советская промышленность не столь эффективна, как промышленность капиталистических стран, вполне вероятно, что в случае чрезвычайной ситуации она сделает свое дело.

Говорят, Англия всегда умудряется выкручиваться. Русский медведь настолько велик и богат жиром, что можно с уверенностью предсказать, что в долгосрочной перспективе он преодолеет большинство трудностей.

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

ЗА ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ ТУХАЧЕВСКОГО

№ 457 Москва, 28 июля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

РАССТРЕЛ ГЕНЕРАЛОВ КРАСНОЙ АРМИИ

12 ИЮНЯ 1937 ГОДА И ПОСЛЕДОВАВШИЙ

ЗА ЭТИМ ОБЩИЙ КРИЗИС[42]42
  В связи с этой депешей следует помнить о последовательности событий. В протоколе суда над Радеком, который состоялся в январе 1937 года, практически нет упоминаний о маршале Тухачевском или генералах Красной армии. Фактически, когда было упомянуто имя Тухачевского, прокурор сделал все возможное, чтобы снять с него всяческую вину.
  Сразу же после этого процесса появились свидетельства большой активности со стороны кремлевских властей. Их кульминацией стал расстрел генералов Красной армии в июне.
  Суд над Бухариным состоялся лишь в марте следующего, 1938 года. Именно на этом процессе впервые были выдвинуты подробные и конкретные обвинения против Красной армии, уличающие некоторых ее высших командиров в деятельности «пятой колонны».
  Данная депеша была написана до суда над Бухариным и в тот момент, когда все мы пребывали в неведении. Она показывает, что многие из нас упустили реальное значение происходящего в связи с возможной изменой и сговором с Германией, что раскрыл последующий ход событий.


[Закрыть]

Совершенно секретно

Сэр!

Прошло уже несколько недель после суда и расстрела высших офицеров Красной армии. Мне пришло в голову, что для вас и для Департамента может представлять определенный интерес мой анализ произошедшего, а также моя оценка значения и результатов этих событий для нынешнего режима.

Суд, обвинительный приговор и казнь этих офицеров, – по сути, цвета Красной армии, – состоялись 12 июня. События развивались с такой молниеносной быстротой и с таким потрясающим трагизмом, что в течение некоторого времени казалось трудным вынести какое-то взвешенное суждение о происходящем. Среди дипломатов и прочих наблюдателей в Москве отмечались не только замешательство, но также ожесточение и масса предрассудков.

И здесь, и в Европе поползли всевозможные слухи. Согласно некоторым, в Красной армии существовал открытый заговор с целью свержения правительства Сталина; бонапартистский переворот с маршалом Тухачевским в роли корсиканца провалился. Между упомянутыми генералами Красной армии и немецким рейхсвером было заключено определенное соглашение о сотрудничестве с Германией в рамках предстоящего немецкого путча на Украине. Это было частью большого заговора Троцкого с целью уничтожения сталинского режима путем внешней войны, чтобы на его основе потом возникло новое буферное государство между Востоком и Европой для спасения «настоящего» коммунизма с помощью Красной армии. Сталин – это якобы «кремлевский больной», страдающий от истерического комплекса с психическими отклонениями в сторону личной опасности, что привело к этим расстрелам всех, кто угрожал его известности, поскольку в них этот человек видел угрозу собственной безопасности; у него были серьезные проблемы с сердцем, и его лечил известный австрийский врач (возможно, это правда). Его страхи подстегнули группы новых, амбициозных членов тайной полиции (НКВД), которые лезли из кожи вон и всячески демонстрировали свою лояльность, раскрывая все новые и новые предполагаемые заговоры (которых не существовало). Военные, недовольные слежкой тайной полиции за армейскими офицерами в связи с упомянутыми политическими процессами и предполагаемыми троцкистскими заговорами, вели смертельную борьбу с НКВД. Вся армия была пропитана антисталинскими настроениями и являлась очагом контрреволюции. Поговаривали даже, что Ворошилов – нарком обороны – также был среди подозреваемых и находился под угрозой расстрела; что вся экономическая структура была деморализована этими «партийными чистками» и находилась под угрозой краха; что по всему Советскому Союзу прошли массовые расстрелы; что экономический крах с революцией и свержением правительства неизбежен.

Враждебная иностранная пресса выжала из таких слухов максимум. Появились сообщения о том, что Красная армия «идет маршем» на Москву; что Красная армия, вероятно, проведет некую демонстрацию на западе (в Польше), чтобы отвлечь внимание от своих внутренних проблем, и т. д.

Эти слухи и предположения свидетельствуют о лихорадочном настрое, который, естественно, должен был возникнуть в столь трагичной ситуации, на фоне недостатка информации. Некоторые из сообщений, вероятно, соответствуют истине.

Взгляды на эти слухи из Москвы

Теория о «больном из Кремля» повсеместно отвергается. У Сталина были проблемы с сердцем, как и у большинства людей в правительстве; но его неоднократно видели, и лишь недавно автор этих строк сам видел его с очень близкого расстояния, и он выглядит сильным, крепким, здоровым и вполне нормальным.

Более того, вообще говоря, в местных дипломатических кругах ответственность за эти казни, в сугубо личном смысле, не приписывается Сталину. Он пользуется большим уважением и стоит за рамками этих ужасных событий. Его считают чистоплотным, скромным, уединенным, целеустремленным человеком, с односторонним мышлением, преданным коммунизму и делу пролетариата. Ответственность обычно возлагается на «действия партии» в лице ее лидеров. Конечно, в этой связи принято считать, что Сталин, безусловно, самый сильный персонаж, и его можно было бы назвать эдаким «благосклонным боссом», с чьей легкой руки его соратники принимают собственные решения.

Что касается предполагаемой вины этих армейских генералов – участие в фактическом сговоре с германским правительством, – общее мнение таково, что выдвинутые обвинения не обоснованы, хотя два очень хорошо информированных посла, с которыми я обсуждал этот вопрос, заявили, что, по их мнению, в этих обвинениях, вероятно, имеется доля правды.

Прошло несколько недель, и страсти поулеглись. Все это время я пытался выяснить факты и получить сдержанные суждения и мнения людей, которые настолько хорошо информированы, насколько это возможно для иностранцев, в попытке прийти к единому мнению о том, что произошло, какова нынешняя сила действующего правительства и каковы его перспективы.

Положение в Москве сразу после казней

По прибытии в Москву я обнаружил, что, на первый взгляд, все выглядит как обычно. Ни на улицах, ни в транспорте, ни в людской толпе не было ничего, что указывало бы на какие-нибудь неприятности. Не было никаких признаков (согласно газетным сообщениям) того, что казаки расположились лагерем возле Кремля или передвигаются по Красной площади. Вскоре после моего приезда я имел возможность встретиться с различными комиссарами и чиновниками Министерства иностранных дел и не смог обнаружить каких-либо перемен в их поведении или отношении. На конференции с Литвиновым, наркомом иностранных дел, в связи с обсуждением ситуации в Испании и положения в Европе, я прямо спросил, понимает ли он, насколько, по мнению Западной Европы, эти события ослабили Советский Союз в военном и политическом отношениях. Он заявил, что советское правительство, отнюдь не будучи слабым, стало гораздо сильнее, чем раньше. И что правительство должно быть сильным, чтобы выдержать потерю стольких своих лидеров в результате наказания за измену и при этом двигаться вперед «на ровном киле», без признаков бури или стресса, и продолжать работать, как обычно.

Реальные условия – насильственный характер «чисток»

Однако заметны проявления того, что здесь происходит нечто весьма значительное. Как в местной, так и, в особенности, в провинциальной прессе постоянно появлялись сообщения об уголовных процессах, возбужденных против сотен обвиняемых, и о масштабных «чистках» в партии. Они ведутся в промышленности, в сельском хозяйстве, в академической среде, в художественных кругах, в театральной сфере, фактически во всех областях деятельности. Новостные колонки контролируемой правительством прессы ежедневно пестрят жестокой критикой различных ситуаций и конкретных лиц. Еще более убедительны передаваемые из уст в уста сообщения об исчезновении или аресте того или иного человека, иногда весьма известного, а во многих случаях – малозначимого. Часто такие слухи подтверждались сведениями из первых рук. Вероятно, многое преувеличивается. Однако, на мой взгляд, нет никаких сомнений в том, что в течение последних нескольких месяцев власти проводили и проводят «чистку» с большим воодушевлением, целеустремленно и с нарастающей скоростью.

Расстрел вышеназванных офицеров Красной армии является частью описанной общей ситуации. Конкретная трагедия может быть адекватно понята и истолкована лишь как часть общей картины.

В ходе процесса над группой Радека упоминались имена генерала Путны и маршала Тухачевского. Прокурор Вышинский в то время всячески стремился оградить Тухачевского от возможного преступного соучастия. Тем не менее сразу же после того процесса Тухачевский исчез. Ходили слухи, что его посадили в тюрьму и тому подобное. В это время также ходило много разговоров о том, что между армией и тайной полицией идет ожесточенная междоусобная борьба.

Хронология трагедии

Во второй половине марта Тухачевский вернулся в Москву. В апреле вместе с Ворошиловым, генералом Егоровым и прочими обвиняемыми Тухачевский пришел в наше посольство на обед, который я давал в честь офицеров Красной армии. В то время между этими людьми не было заметно никаких особых признаков напряженности. Тухачевский имел репутацию весьма способного командующего. Правда, лично на меня он не произвел особого впечатления. Выглядел он свежо, моложаво, но был несколько полноват для своего роста и выглядел как человек, которому нравится хорошо жить. Французский посол М. Кулондр, сказал, что, по его мнению, крах Тухачевского отчасти связан с его неосторожной связью с любовницей (предположительно немецкой шпионкой).