Текст книги "Убийство во времени"

Джули МакЭлвен
Убийство во времени

Посвящается моей маме,

лучшей из известных мне женщин.

И в память о моем папе,

который до сих пор меня вдохновляет.

Julie McElwain

A MURDER IN TIME

Copyright © 2016 by Julie McElwain

© Смирнова Е., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Пролог

Август 1815

Он был в аду.

Огонь факелов бросал дьявольские тени на каменистые стены пещеры, теплые желтые и оранжевые блики играли на примитивных орнаментах и фресках. Маслянистый дым, поднимающийся от факелов, извивался, клубился и полз большими черными змеями под потолок.

Это зрелище было ему по душе.

Обстановка напоминала пещеры Уэст-Уикома, излюбленное место сэра Фрэнсиса Дэшвуда и его печально известного «Клуба Адского Пламени». Как и те пещеры, эти залы, находящиеся на глубине 35 футов под землей, были вырыты древними людьми, отчаянно желавшими добыть камень в известняковых месторождениях для изготовления своих орудий и инструментов. Позже кто-то обустроил в этом гористом помещении две комнаты. По его догадкам, это сделали паписты во времена правления Доброй королевы Бесс. После того как она объявила католицизм актом предательства, семьи, которые хотели по-прежнему соблюдать каноны своей веры, были вынуждены уйти в подполье – иногда, как в случае с этим залом, в прямом смысле, – страшась охотников за священнослужителями и разоблачения, которое могло стоить им и состояния, и жизни.

Конечно, он не мог доказать, что эти пещеры использовались именно для этого – тут не было найдено ни единой религиозной реликвии, – но его забавляло представлять себе молящихся здесь верующих.

Его забавляло превращать благочестивое в богопротивное.

Он улыбнулся уголками губ при мысли о каменщиках и плотниках, которых он нанял в Лондоне пять лет назад для этого дела. Они думали, что он был не в себе. Он видел, как их глаза округлялись, когда он описывал им некоторые наиболее яркие детали в задуманных им особым образом фризах. Он видел их шок. И что-то еще…

Воодушевление.

Они не могли обмануть его ожидания, даже если для этого нужно было обмануть себя.

Дураки. Он отказался себе лгать. Он знал, кем он является. Он знал, что он собой представляет.

Но все же у него было нечто общее с папистами. Он, как и они, не мог рисковать, чтобы его обличили. Он знал, что, если обнажатся его темные помыслы, которые будоражили его плоть и пронзали ее, как стрелы, причиняя одновременно и удовольствие, и боль, общество назовет его монстром.

Лицемеры.

Его это злило. Он чувствовал, как его кровь закипает от ярости, но ему и это удавалось скрыть.

Он вдруг резко встал, быстрое движение заставило темную бархатную накидку черной дымкой хлопнуть его по ногам, словно пару крыльев. Ему бы это зрелище тоже пришлось по душе, если бы он обратил на него внимание. Однако он выбрал эту накидку на шелковой подкладке не из-за ее внешнего вида, а за ее теплоту. Не важно, сколько было зажжено кострищ и факелов: рассеять леденящую промозглость подземных катакомб не удавалось.

Вино, конечно, помогало.

Его парни неизменно пили, начиная с вечера, их лица были багровыми от бордо, от холода, и от предвкушения того, что он им обещал. Когда он встал, они направили свои взгляды на него. В их расширенных зрачках он увидел тоненькие языки пламени от свечей и факелов вокруг.

Почти что непринужденно он поднял чашу, инкрустированную драгоценными камнями, смерив взглядом двенадцать апостолов, которых он выбрал для своего закрытого клуба.

Такие молодые. Такие нетерпеливые. Такие восхитительно порочные.

– Терпение, мои братья, – приказал он и подумал вскользь, к себе или к ним он обращается.

Мужчины засмеялись в знак одобрения и повторили его жест, подняв свои золотые и серебряные чаши, блекло вспыхнувшие в мерцающем свете зала, и затем жадно выпили. Вино уже лишило двух молодых щенков присущего им изящества. С едва заметной холодной улыбкой он смотрел, как они жадно глотают красное вино, не обращая внимания на то, что оно льется тонкими струйками по их подбородкам, обагряя шейные платки, словно кровь.

Пока он размышлял, надолго ли их еще хватит, какой-то звук – шарканье ног, мягкая поступь по твердому камню – привлек его внимание. Апостолы тоже услышали этот звук и один за другим притихли. На долю секунды пробирающий до костей воздух, тяжелый от запаха воска и дыма, земли и соленой воды, казалось, загудел от ожидания и необычайного радостного возбуждения.

Сначала появились тени, отскакивавшие от стен в зловещем искажении. Затем вслед за верным слугой за угол завернули женщины, которых он вел в бездну. Их темные мантии с капюшоном на вид походили на мантии его апостолов, пусть их бархатная ткань и была дешевле.

Изначально он хотел приказать женщинам одеться монашками, по аналогии с тем, как того требовал Дэшвуд в своем «Клубе Адского Пламени» более шестидесяти лет назад. Ведь в случае с пещерами он вдохновлялся как раз закрытым обществом сэра Фрэнсиса, которое взбудоражило Англию до самого ее безбожного основания. Но, так как «Клуб Адского Пламени» послужил погибелью слишком многим, он решил выбрать более осторожный путь.

Присутствующие мужчины думали, что это всего лишь игра, вроде безобидной оргии в пику строгим правилам, которых им приходилось придерживаться, в пику своему происхождению, которое было одновременно счастьем и проклятием. Они не замечали дикого голода внутри его, его отчаянного желания удовлетворить свою жажду.

Возгласы женщин, пораженных залом в пещере, быстро перешли в нервные кокетливые смешки. Некоторые из них пытались принимать конкретные позы в свете огней, чтобы продемонстрировать свои прелести, несмотря на скрывающие их плащи, которые девушек попросили надеть.

Его рот сжался от раздражения. Вот что получается, когда нанимаешь шлюх. Он проинструктировал их и просил вести себя невинно, но, похоже, такое поведение было им чуждо.

Кроме малышки.

Удовлетворение ослабило его гнев, когда он посмотрел на нее. Он потратил несколько недель на поиски девушек в борделях Лондона для этой авантюры. С помощью своего агента он отобрал тринадцать проституток. Лидия была единственной, которую он выбрал для себя.

Она была молода, вероятно, не старше пятнадцати лет. И, в отличие от остальных, она была свежа. Благодаря темным кудряшкам и кукольному лицу она излучала молодость и невинность.

Это, конечно, был обман. Но в ее глазах не было столько пресыщенности, как в глазах остальных шлюх, и это ему нравилось.

Он поставил чашу на длинный стол из сосны и подошел к ней. Благодаря небольшому росту ее было легко отличить от остальных, несмотря на схожесть женских фигур в плащах. Ее лицо было едва различимо в тени капюшона, но он уловил нервный взгляд ее бегающих глаз. Когда она увидела его, на ее лице промелькнуло выражение узнавания, улыбка всколыхнула ее мило очерченные губы. Ее щеки вспыхнули от удовольствия, когда он протянул руку и схватил ее тонкое запястье.

Ее радостная улыбка превратилась в удивленную гримасу, когда он потащил ее по пещере к узкому проходу, ведущему в извилистый коридор. Резко остановившись – так резко, что девушка врезалась в него, – он вернулся в зал и поднял руку.

– Делайте что желаете, – процитировал он еще раз сэра Фрэнсиса. Его рот скривился в холодном удовлетворении, когда его апостолы немедленно накинулись на блудниц и зал наполнился довольным смехом и возбужденными криками. Искаженные тени танцевали на стенах пещеры. Игра началась.

Вернувшись в коридор, он вцепился руками в тонкое запястье шлюхи и дернул ее за собой, не смотря ей в лицо, и ринулся в глубь тоннеля. Ей пришлось бежать, а иначе он бы потащил ее по земле.

– Милорд… – только и смогла она произнести срывающимся голосом. Похоже, он ее не слышал, и ей оставалось только поспевать за его широкими шагами, капюшон ее мантии при этом спал на плечи, темные кудряшки рассыпались в беспорядке и упали на симпатичное личико.

В самом конце коридора виднелась грубо отесанная сосновая дверь. Он остановился, отпустив девушку, чтобы достать ключ из кармана. Он с усилием отворил дверь и пригласил ее внутрь учтивым жестом, который должен был заставить ее сердце биться чаще. Игриво улыбнувшись и вздернув голову, Лидия переступила порог, и он увидел, как ее жеманная изысканность испарилась, когда ее взгляд упал на подготовленную кровать с балдахином и блестящими красными шелковыми простынями. Посреди комнаты стоял стол, украшенный по меньшей мере двадцатью свечами из пчелиного воска. Помимо их запаха можно было различить другие… блуда и чего-то еще… чего-то едва уловимого.

– Ого. Вот это великолепие, – прошептала она, развязывая узел на его горле, в то время как теплая накидка, которую ей вручили для ночных утех, сползла на ее тонкие плечи и наконец упала на твердый каменный пол. Он закрыл дверь и начал методично снимать свою мантию и одежду, бросил их в кучу и пошел за ней полностью раздетым. Он уже возбудился.

Лидия изобразила улыбку, которая неизменно привлекала проходимцев, посещавших заведение Мадам. Ее улыбка, однако, исчезла, когда он настиг ее и, взявшись за края муслинового платья, разорвал его на две части быстрым грубым движением. Прежде чем она смогла возмутиться по поводу своей потери, он порвал ее хлопковую рубашку и маленький корсет на ее теле и поднес ее к кровати.

– Прелестно… как прелестно, – его дыхание обдало ее тело жаром, когда он обрушил ее на пуховый матрас. Сковывая ее нежные запястья над ее головой одной рукой, он целовал ее, спускаясь ниже по тонкому белому горлу к маленькой груди. Забыв о платье, она сдалась под чувственным натиском, наслаждаясь прикосновениями его рта и языка. С ее губ сорвался тихий вздох, когда она начала мечтать о будущем, которое уже не было связано с мадам Дюпрей. Будущем вдали от этих толстых потных стариков, которые приходили смотреть на нее в академию.

Покинуть дом на Бекон-стрит, получить свое собственное жилье…

– Было бы чудно…

Жгучая боль была так неожиданна, что она не смогла полностью осознать ее, даже когда ее тело дернулось в ответ. Закричав, она резко открыла удивленные глаза и встретилась взглядом с мужчиной, когда он поднял голову. Ужас сковал ее, когда она увидела яркие пятна крови на его губах.

Даже в этот момент ей потребовалось время, чтобы связать это со жгучей мучительной пульсацией в ее левой груди.

Ее глаза опустились вниз. Она почувствовала потрясение от ужаса и страха, когда увидела рану.

Она закричала.

Его глаза ярко блестели, его лицо покрыла зловещая тень, когда он навис над ней. Свободной рукой он резко потянулся к ее горлу, обхватил тонкую шею, заглушив пронзительный крик. Он давил все сильнее. Острая боль в ее груди сменилась удушьем. Она лихорадочно пыталась освободиться из железной хватки. Пока она брыкалась и извивалась всем телом, ее легкие начали гореть, зрение затуманивалось. Язык будто опухал во рту, душа ее еще больше.

В тот момент, когда она думала, что ее горло взорвется, давление ослабло. Кашляя и задыхаясь, она жадно глотала ароматный воздух. И тут она поняла, что это за запах стоял в комнате. Это осознание поразило ее, как ослепительная вспышка.

Кровь.

Дьявольские губы гладили ее ухо.

– Это будет не так просто, моя сладкая, – прошептал он вкрадчивым голосом, придвигаясь к ней ближе. Близко-близко. Его пот смешался с ее кровью. – Я с тобой еще не закончил.

Он потянулся за чем-то над ней, и, несмотря на то что ее сердце оглушительно стучало в ушах от страха, она различила ясный звон металла. Затем холодный укус стали пронзил ее плоть.

Ее глаза расширились, и пробирающий до костей ужас, наполнивший ее, заставил ее отчаянно молить о забытьи, которое к ней так и не пришло. Потому что теперь она знала, что это было не ложе блаженства с мерцающими свечами и красивой кроватью.

Раздалось сдавленное всхлипывание.

Это все-таки был не рай.

1

Наше время

– Ты уверена в этом? Точно уверена? Мы наконец нашли этого сукина сына?

Тревога, темная и скользкая, как пролитое масло, просочилась в сердце Кендры. Она не обращала внимания на это чувство, списывая его на дюжину пар глаз, прикованных к ней в этот момент.

И это были не просто глаза. Три пары этих глаз принадлежали заместителям директоров или вторым заместителям директоров настоящего алфавитного супа из агентств: ЦРУ, АНБ и ее родного ФБР, включая высокопоставленного чиновника из Национальной администрации по безопасности, которая была образована после атаки одиннадцатого сентября для координации контртеррористической, контрразведывательной и разведывательной деятельности. Другие члены специальной рабочей группы были агентами вроде нее, хотя она была единственной женщиной в помещении. Что делало ее одновременно и исключением, и изгоем – как посмотреть. Она предпочитала не иметь своего мнения на этот счет.

– Это Балакирев, – Кендра пыталась говорить спокойно и уверенно, хотя она чувствовала, как эти глаза давят на нее, и ощущала это давление физически. – Нам удалось отследить его IP-адрес, после того как мы тайно использовали интернет-аккаунт одного его клиента.

– Это было не просто, – подключился спецагент Дэниэл Шеппард. Его обычно неэмоциональные черты изображали непривычное возбуждение. – Ловкий ублюдок глушил сигнал по всему миру.

Дэниэл был прирожденным компьютерным гиком и великолепно использовал свои навыки внутри Команды Кибер-реагирования ФБР. Обычно он был ответственен за поиск зловредных компьютерных хакеров по всему миру. Ему впервые поручили отследить известного террориста.

– Но Кендра, то есть спецагент Донован, создала совершенно гениальную программу, – продолжил Дэниэл, посылая женщине, стоявшей за ним, полный восхищения взгляд. – Она проанализировала его предыдущие схемы, позволив нам осуществить качественный рывок, нежели просто поймать сигнал.

– Понимаю. – Питер Карсон, заместитель директора нью-йоркского офиса ФБР, быстро поднял голову, демонстрируя нетерпение и явное нежелание слушать занудный поток технической речи, который должен был последовать. Карсон не был компьютерным гиком. Его не интересовал Интернет, разве что для того, чтобы надрать задницу некоего Влада Балакирева, бывшего агента КГБ, который стал торговцем смертью.

Карсон пытался поймать этого русского уже более года, с тех пор как АНБ включилось в это дело, связав его с какой-то террористической группировкой «Аль-Каиды», которая, по слухам, готовилась к созданию ячейки в Нью-Йорке. Они сформировали элитную рабочую группу из представителей разных агентств, чтобы выследить Балакирева. И они дважды были чертовски близки к этому: первый раз – в Иордании, и затем, двумя месяцами позже, – в Испании. Но ему удалось сбежать. Попутно устранив пятерых их спецагентов.

Им пришлось это проглотить, но ничто не шло в сравнение с ужасом, охватившим все нутро Карсона, когда он получил разведданные о том, что месяц назад Балакирев проник в США с запасом химического оружия на продажу. В частности, с рицином, смертельным химикатом, которому отдавал предпочтение некогда родной Балакиреву КГБ. После таких новостей Карсон не переставая жевал желудочные таблетки, как конфеты.

– Я хочу быть уверен, абсолютно, черт возьми, уверен, что это Балакирев, – произнес он сейчас, вспомнив бездарную миссию в Испании. Как вообще русский смог проскользнуть сквозь расставленные ими сети? Он пытался забыть об этом и устремил свой взгляд на Кедру Донован.

Он испытывал брезгливые чувства от того, что ему приходится иметь с ней дело, но умело скрывал это. Это было его решением выдернуть ее из отдела поведенческого анализа ФБР восемь месяцев назад, где она использовала свои навыки в области профайлинга и компьютерной грамотности для работы над самыми жестокими случаями серийных убийств в стране. Однако при личной встрече с ней его немного передернуло. Он списывал это на ее возраст – право, всего двадцать шесть лет. Но он прочитал ее досье, он знал, кто она такая. Черт, он знал, что она собой представляет. Отпрыск двух ученых, сторонников евгеники, вундеркинд. Поступила в Принстон, когда ей исполнилось четырнадцать. К восемнадцати годам она получила диплом по продвинутой информатике, психологии и криминологии. Неудивительно, что Бюро так сильно хотело включить ее в свои ряды, что обошло свое собственное правило о возрастном цензе в двадцать три года, чтобы ее заполучить. Кендра Донован была способным агентом, Карсон знал об этом.

Но даже при этом было чертовски неудобно обсуждать тактические операции с кем-то, кто связывает волосы в небрежный конский хвост. Феминистки могут идти к черту, Карсон был достаточно стар, и, да, достаточно старомоден, и верил, что женщина, особенно женщина, выглядящая, как Кендра, в чисто мужской команде неизбежно приводит к несчастьям. Но если Кендра нашла Балакирева, он готов целовать ступни всех феминисток на свете. Будь он проклят, если это не так.

– Это Балакирев, – Кендра была рада, что ее голос успокоился и не выдавал волнение. – Мы отследили сигнал до склада в Бруклине. – Она немного медлила, ее глаза, темные, как оникс, казались непроницаемыми. Она продолжала смотреть на Карсона, несмотря на то что хотела взглянуть на мужчину в другом конце комнаты. – Склад принадлежит «Беркшайе Лимитид». Это фиктивная компания «И.Ви. Инкорпорейтед», которая, в свою очередь, является подконтрольной компании «Гринвей Интернэшнл».

Она задержала дыхание. Это произвело эффект взорвавшейся бомбы.

– «Гринвей Интернэшнл»? – не удержался Брэдли Томпсон, второй заместитель директора ЦРУ. Он резко дернулся вперед на своем стуле. – Вы говорите о сэре Джереми Грине?

– Да, сэр.

Томпсон бросил взгляд на Карсона и спросил:

– Ты же знаешь, кто это?

Карсон резко ощетинился, так как именно Томпсон был самой большой занозой с тех пор, как им пришлось работать вместе, разумеется, в духе товарищеского сотрудничества между агентствами. Несмотря на то что Вашингтон обеспечил ему руководящую позицию, это решение не остановило Томпсона, этого высокомерного ублюдка, от попыток отстаивать свой авторитет при каждой удобной возможности.

– Я читаю газеты, – раздражительно выпалил Карсон.

– Тебе бы следовало читать отчеты, которые мы пишем на него, – парировал Томпсон. – Самое чистое, связанное с ним, – это его костюмы с Сэвил Роу[1]1
  Улица в Лондоне, известная большой концентрацией дорогих ателье, предлагающих пошив традиционных мужских костюмов (прим. пер.).


[Закрыть].

Балакирев был темной лошадкой в подпольном мире торговли оружием и наркотиками, но Кендра знала, что Грин был из совсем другой лиги. Этот британец украшал страницы бизнес-изданий и светской хроники. Он с детства купался в деньгах и сколотил еще более внушительное состояние, повзрослев. Двадцать лет назад его посвятили в рыцари. Его приглашали на ужин в Белый дом, он спал в спальне Линкольна. Общественность наверняка думала, что такие привилегии причитаются только хорошим парням. На самом же деле это всего лишь означало, что он был политически смышлен и умен. А его связи не спасли его от тщательной проверки ЦРУ, израильской разведкой, Интерполом и даже британским МИ5.

– Его подозревали в отмывании денег, торговле наркотиками, работорговле и… – Томпсон добавил многозначительно: – Контрабанде оружием.

Карсон сжал губы и возразил:

– Наша цель – Балакирев.

– Не тупи, – огрызнулся Томпсон. – Грин меняет все. Он большая рыба. Вашингтон захочет поймать его на крючок.

Между двумя мужчинами никогда не существовало приязни, однако скрытая агрессия Томпсона прорывалась даже через маску профессиональной вежливости. Сам воздух в переговорной, казалось, заискрился, в помещении воцарилась напряженная атмосфера враждебности.

Кендра наблюдала, как мужчины меняют свои позиции. Те, кто еще сидел, резко вскочили на ноги. Агенты ФБР придвинулись к Карсону, в то время как агенты ЦРУ примкнули к Томпсону, как две стаи собак, меряющие друг друга взглядами и готовые драться за свою территорию. Представители АНБ и Национальной администрации по безопасности сделали шаг назад, дистанцируясь от предстоящего столкновения.

В этом противоборстве им отводилась роль Швейцарии.

«А мне – идиотки», – подумала Кендра с оттенком сухой иронии и встала между этими двумя сильными врагами.

– Мы можем поймать и Балакирева, и Грина. – Этот жест снова превратил ее в объект всеобщего внимания. На этот раз, правда, дела обстояли хуже, потому что по крайней мере одна пара глаз смотрела на нее с гневом, и она принадлежала ее боссу.

– Что вы такое говорите, агент Донован? – возмутился Карсон. Холод в его голосе заставил ее вздрогнуть.

– Когда я поняла, что склад, которым пользуется Балакирев, принадлежит сэру Джереми, я взяла на себя смелость и отследила его местонахождение. Он…

– Зачем? – Карсон прервал ее, его глаза горели раздражением и подозрением.

Его вопрос смутил ее на минуту. Придя в себя, она сказала:

– Я узнала его имя из агентского доклада, который я до этого читала. – Вообще-то, она прочитала доклад одиннадцать месяцев назад, но память никогда ее не подводила. Пусть она и не обладала фотографической памятью, но была близка к этому. – Вчера был зарегистрирован вылет Грина из Хитроу. Его частный самолет приземлился сегодня утром в три часа в международном аэропорту Нью-Йорка. Его забрал лимузин и отвез в пентхаус на Парк-авеню.

Томпсон уставился на нее и выпалил:

– Грин в Нью-Йорке?

Карсон нахмурился:

– Он никак не связан с нашим делом, нашей целью остается Балакирев.

Карсону не нужно было делать ударение на этой русской фамилии, она и так поняла, что он ее предупреждает. Боже, наверное, примерно такие чувства охватывают, когда находишься посреди минного поля. Ее мутило. Один неверный шаг…

– Грин должен быть сегодня на своем складе в Бруклине в четыре часа дня.

Томпсон затаил дыхание. Он выглядел как человек, который только что обрел бога.

– Как вы об этом узнали?

– Он пользуется смартфоном.

Карсон не смотрел на нее так, будто обрел бога, он был вне себя от гнева. Однако на этой фразе он фыркнул:

– Довольно глупо для такого умного парня, как он. – Даже он знал, что беспроводная связь вне зависимости от количества мер безопасности может позволить просочиться личным данным. Особенно если за дело брался кто-то вроде Кендры.

– Не глупо, самонадеянно, – поправила его Кендра.

Воцарилось короткое тяжелое молчание. Томпсон бросил на нее оценивающий взгляд, далеко не первый за восемь месяцев, потом снова обратил свое внимание на Карсона.

– Если мы запишем, как Грин общается с известным террористом, это будет настоящая бомба. Если мы сможем его поймать, мы сможем накрыть не только операцию Балакирева, но и сотни таких же. Он нам нужен живым.

Он не дождался ответа и достал свой мобильный. Когда он отошел в дальний конец переговорной, агенты ЦРУ с каменными лицами последовали за своим лидером.

Карсон скрежетал зубами. Дипломатичность, возможно, и была сейчас кредо Вашингтона, но он знал, что Томпсон прямо-таки пускает слюни на эту операцию. Его операцию.

Он развернулся к своим агентам:

– Если мы собираемся схватить их обоих, нам нужно действовать быстро. Шеппард, достань мне план этого склада. Мне нужна планировка, охрана. Две команды плюс ФБР, полицейский спецназ. Донован, работай с Отделом опасных веществ. – Он отошел в сторону, шагая в сторону двери, и бросил яростный взгляд на Томпсона: – Я позвоню Лэнгли.

«Нет, – подумала Кендра. – Они не могут держать меня подальше от передовой, когда эта операция наконец началась».

Она помчалась за Карсоном.

– Сэр? Сэр?

Карсон нетерпеливо посмотрел на нее:

– Если вы не поняли, спецагент Донован, у нас мало времени.

– Да, сэр. Я хочу участвовать в финальной фазе операции. – Кендра не отрывала свой взгляд от его глаз. – Я не компьютерный гик, – напомнила она ему, и ей снова при этом пришлось прикладывать усилия, чтобы ее голос звучал ровно. Но она устала, чертовски устала доказывать свою состоятельность. Когда она впервые пришла в ФБР, они взглянули на нее и сразу же посадили за стол. Она отчаянно боролась за место на заданиях. Чтобы показать, на что она способна. Это был шанс, чтобы к ней начали относиться как ко всем остальным.

Да, будто она была как все.

Ее живот скрутило, но она не хотела отводить взгляд от хмурящегося заместителя директора.

– Меня готовили к работе на местности, я была на местности, – отметила она. – Вам это известно. Вы знаете, я могу постоять за себя.

– У меня на это нет времени, – огрызнулся Карсон.

– Она выследила Грина… и Балакирева, – Томпсон, стоявший у окна, достал из кармана мобильный и шагнул по направлению к ним. Что-то в его осанке говорило, что ему было наплевать, отправится ли на миссию женщина или нет, ему просто нравилось бесить Карсона. – Мы теряем время. Пусть ты тут и главный, – несмотря на все его старания, раздражение прорывалось наружу, он считал, что давать полномочия чертову ФБР – это бюрократическая чушь, – но нам нужно покончить с этим. Сегодня. Если не сможешь, ФБР может поцеловать мой зад, потому что я не дам тебе все запороть.

Он протолкнулся мимо них, исчезнув за дверью. Три агента ЦРУ последовали за ним. Они были слишком хорошо вышколены, чтобы ухмыляться, но по блеску их глаз Кендре показалось, что они все же ухмыляются.

Карсон свирепо смотрел на удаляющихся мужчин. Чертовы ботаны. Затем его взгляд перекинулся на Кендру. Томпсон был прав, хоть он скорее съест свои ногти, чем признает это: они теряли время.

– Хорошо, – выплюнул он. За последние восемь месяцев он понял наверняка одно: Кендра могла постоять за себя. Она была рождена, чтобы побеждать. На самом деле.

– Сэр?

Карсон прищурился при виде Шеппарда:

– Что такое, агент?

– Ну, я компьютерный гик… но я тоже хотел бы быть частью финальной фазы операции. У меня был опыт на местности.

– Черт, у меня нет на это времени! – рявкнул Карсон. – Хорошо, мы все участвуем в финальной фазе. Счастливы? А теперь мне нужны эти чертовы планы! У нас пять часов, чтобы завершить эту операцию. Нам нужна вся информация по этому складу, чтобы поймать Грина и наконец схватить этого чертова Балакирева. Никто не должен покидать это здание. Никто не должен мочиться без моего разрешения. Мне нужен Балакирев до захода солнца, или ваши задницы будут следующими.

Кендре хватило осторожности сдержать улыбку, но она чувствовала триумф. Она победила.

Если бы она знала, как ошибалась.