Текст книги "Враг"

– Мы не можем бросить Арона. – Голос Бэзила был тверд.

– Мы его не бросим, – мягко возразил Блейн. – Но ты поведешь другую команду, состоящую из пятерых людей, а я и мой брат по гильдии последуем за вами. У нас будет своя связка. Мы верим, что Тана поможет нам. Если нам не повезет – значит, такова ее воля.

– Если вы погибнете, то мы, люди, доберемся до аппаратов без тану, а ведь вам приказано контролировать наши действия. Откуда ты знаешь, что, завладев «ропланами», мы не сбежим? Ни тебе, ни королю не удастся помешать нам на таком расстоянии.

– Думаю, контролировать вас нет никакой необходимости. Я уже говорил, что понять людей иногда бывает невозможно. Но в данном случае… Как ты можешь, Бэзил! Я достаточно хорошо изучил тебя и верю – нет, знаю! – что ты все сделаешь как должно. С нами или без нас.

Бэзил тяжело вздохнул.

– Тогда в дорогу.

Пронзительно завывал ветер. Конечно, неприятно, решил Бэзил, но все же лучше, чем минус шестьдесят по Цельсию. Утешение было слабое – Уимборн чувствовал, как стынет лицо. Не спасала и меховая накладка капюшона. С каждым шагом пальцы на ногах все больше немели. Он вбил в лед опорный крюк и приказал:

«Отпускай конец».

Оокпик: «Давай».

Затем эскимос быстро перебрался на новую опору, сразу зацепил свой страховочный трос. Теперь Бэзил, страхуемый Оокпиком, с размаху вогнал в слежавшийся снег ботинки, начал вбивать новый крюк. Закрепил его, опробовал, медленно продолжил подъем. Скоро линия была провешена до самого гребня, и вверх двинулся Бенгт, за ним Назир, следующим мистер Бетси. Оба тану между тем все больше отставали.

…Бэзил вновь вогнал ледоруб в слежавшийся до каменной плотности снег и в такт с гулкими ударами сердца принялся раскачивать его. Легкие усиленно вытягивали из разреженного воздуха остатки кислорода, голова раскалывалась от боли. Надо быстрее! Еще быстрее!.. Он старался изо всех сил – снизу его строп страховал Оокпик. Торопись! Достань крюк… Так, вбивай… Скорость – единственное спасение от ревущего ветра, от высоты, от усталости. Если он не поспешит, товарищи замерзнут окончательно. Никто не сможет помочь… Ты же хотел этого… Она совсем близко… Монте-Роза… Только голову не поднимай… Бей крепче…

Бэзил: «Блейн, как Арон?»

Блейн: «Слабеет слабеет наполовину отупел однако слава Тане воспринимает мои команды».

Бэзил: «Скоро перевал. Шагай шагай дружище в двухстах метрах скалистая полка там не будет ветра. Ты все слышал? Уже близко».

Несколько мысленных всплесков, бессмысленных, отчаянных, долетели до Уимборна.

Ветер крепчал.

Бэзил начал считать шаги.

Цепочка из пяти маленьких – и двух побольше – пятнышек медленно перемещалась вверх по склону. Воздух был изумительно чист и свеж, видно было далеко-далеко, но никто не поднял голову, чтобы полюбоваться открытым видом. В небе ни облачка. Обнаженный монолит, составляющий вершину Монте-Розы, грелся на солнышке. Искрился восточный скат… Ровное, покатое снежное покрывало, никем никогда не тронутое… Девственно чистая гора. Непокорная королева гор. Самая величественная и высокая вершина за всю историю Земли. Геологическую историю… Возможно… Бэзил нашел в себе силы проявить здоровый скептицизм. Теперь ты будешь моя. Будешь!..

Он помимо воли считал шаги…

Неожиданный снеговой заряд ударил ему в лицо. Он поднял голову – долгожданная скальная грива седловины с нависшим снежным карнизом была совсем близко. Ветер выл, всхлипывал, стонал на все лады… Последние метры Бэзил прошел наискосок, вдоль по опасному вроде бы склону. Фирн хрустел под ногами, карниз выглядел прочным, словно слеплен из пластбетона… Вот и голые скалы, лишь местами присыпанные зернистым снежком, кое-где поблескивали наледи… Так, здесь уступ, там… А вот и лощинка. Еще два шага…

Сначала его голова, потом плечи, потом полкорпуса всплыли над извилистым гребнем, соединяющим Монте-Розу с Блейтхорном. Да что там с Блейтхорном! Вся горная цепь, великая зазубренная стена, по дуге убегающая к северу, открылась перед ним. Еще немного, последний рывок – не теряй бдительность, прочнее ставь ногу, проконтролируй – и он остался один на один с небом.

Плиоценовые Альпы лежали под ногами. Насколько хватало глаз, перед ним как бы опрокинулась, заходила ходуном великая горная страна. Наконец взгляд обрел устойчивость, ясность – слезы моментально высыхали на такой высоте. Бэзил, сосредоточившись, прикинул дальнейший маршрут. Всего-то мгновение и потешился, усмехнулся он. Только без всхлипов, без перечисления имен погибших, без пошлых эпитетов, без «героев», «доблестей», «крепости духа»!.. Без воплей… Об этом пусть рассказывает ветер. К его удивлению, ветер сразу ослаб, словно присмирел. Чудеса! А у меня за спиной двое едва переставляющих ноги тану.

Итак, спуск!..

Сзади послышался слабый мысленный вскрик – Оокпик взобрался на седловину. Замер, завороженный… Пугалом всплыла над бровкой голова Назира – он все время поминал Аллаха… Что здесь смешного – значит, помог ему Аллах, довел, поддержал под локоток. Вот и Бетси. Ишь, как притопнул ногой на последнем шаге, да еще и ледоруб в снег вонзил.

Бэзил: «Блейн?»

Блейн: «Я здесь».

Бэзил: «Двигай, рыцарь. Осталось меньше десятка метров».

Блейн: «Сожалею, но вынужден проститься с вами. Идите дальше, ребята…»

Бэзил моментально с помощью золотого торквеса увидел, в каком положении очутились два экзотика.

…Огромное тело – гигант стоит на коленях, пытается удержать равновесие. Обеими руками он схватился за вбитые в снег молоток и ледоруб. Вокруг ослепительная белизна… К его поясу привязана страховочная веревка, на которой подвешено другое большое тело, безвольно повисшее над бездной. Исполин лежит на спине, его закрытые глаза обращены к небу. Сантиметр за сантиметром Арон сползает вниз, увлекая за собой находящегося выше товарища.

Бэзил (вопль): «Все вместе, мыслью! ДЕРЖИСЬ БЛЕЙН ДЕРЖИСЬ!»

Люди, все разом: «Держись Блейн держись!..»

Колени Блейна подогнулись, поехали вниз, ботинок с шипами соскользнул с упора. Сантиметр за сантиметром Арон сползает вниз. Блейн борется, он еще в сознании, усилием мысли прижимает себя к склону.

«ДЕРЖИСЬ БЛЕЙН ДЕРЖИСЬ!»

Со звоном ледоруб вырвало из снега. КЛАНК! Блейн пытается вновь воткнуть его в снег.

Бэзил: «Оокпик, заякори страховочный трос за скалу. ДЕРЖИСЬ БЛЕЙН Я ИДУ».

Все другие, на пределе сил: «ДЕРЖИСЬ БЛЕЙН!..»

Оокпик: «Готово. Дииидииди…»

Блейн: «Сожалею, ребята, но сил больше нет…»

Оокпик: «Хватай его, Бэзил. Схватил? Держи! Держи! Я иду…»

…Три тела полетели вниз, потом разом дернулись и закачались на страховочном тросе. Уимборн поднял голову и сказал высунувшемуся Оокпику – сказал спокойно, рассудительно:

– Они, кажется, оба без сознания. Но я их зацепил надежно.

– Ты сам взобраться сможешь? – Испуганное лицо мистера Бетси появилось на фоне яркого голубого неба, потом он широко улыбнулся: – Я уже лебедку приладил. Могу прокатить на лифте, дорогуша.

– О Боже! – простонал Уимборн. – Какой же ты идиот!..

– Какой? – заинтересовался мистер Бетси и, словно кот, наклонил голову набок.

– Неисправимый!!!

Спуск они начали после короткого отдыха. Сначала осторожничали, концы, на которых были привязаны декамолевые салазки с бесчувственными телами обоих экзотиков, травили медленно, по чуть-чуть; потом, когда нашли ровный, покатый участок, по которому прошла лавина, Бэзил взмахом руки остановил группу.

– Будем спускаться здесь. Слушайте, что надо делать…

Согласно его указаниям они по одному начали съезжать вниз. Летели так, что снежная пыль стояла столбом. Оставшись наверху в одиночестве, Уимборн устроился на пятой точке и с диким мысленным радостным воплем помчался к стоявшим на плоской снежной доске, засыпанным снегом аэропланам. Его крик достиг не только домика в горах, где Элизабет, стоя на балконе, с тревогой поглядывала на восток, но и, одолев еще несколько сотен километров на запад, долетел до Гории, заставил Эйкена Драма вздрогнуть, насторожиться…

Король сосредоточился, послал вызов в эфир:

«С прибытием?»

Ответа пришлось ждать долго, наконец Бэзил откликнулся (на этот раз с помощью Элизабет):

«Так точно, сэр». – И следом пришла картинка.

Эйкен: «Блейна и Арона следует как можно быстрее доставить вниз».

Бэзил: «Мы уже погрузили их в аппарат, находящийся в рабочем состоянии. Здесь, Ваше Величество, есть кислородные баллоны и маски. Опасности для их жизней нет, через день-другой оба будут в полном порядке».

Эйкен: «Рад слышать. Сколько времени вам понадобится, чтобы поднять аппараты в воздух?»

Бэзил: «Некоторые почти сразу – их только надо заправить дистиллированной водой. Кроме того, предстоит очистить от снега фюзеляжи. Это касается тех „ропланов“, которые мы успели детально осмотреть; но проверили мы уже более двух десятков, так что каких-то серьезных проблем я не вижу».

Эйкен: «Потрясающе!.. Однако…»

Бэзил: «Да?»

Эйкен: «Что бы вы лично хотели получить в награду?»

Бэзил: «День отдыха. Затем, пока ребята займутся расконсервацией и подготовкой аппаратов к полету, я бы хотел взойти на вершину Монте-Розы. В одиночку. Если через три дня не вернусь, можете считать меня погибшим. Обязательное условие: никто не должен рисковать жизнью или пытаться спасти меня на летательном аппарате. Вот, собственно, и все».

Эйкен: «Я согласен».

Фронси Джиллис отложила книгу и задумчиво посмотрела в иллюминатор «роплана». За овальным прозрачным пластиком бушевала метель.

– Непроглядная круговерть, – вздохнула она. – Видимость – ноль. Сыплет и сыплет… Если у нас в Бетафорке такое творится, что же там, на вершине? Бедный Бэзил, он, должно быть, совсем замерз. Он же не китаец, которому все нипочем.

Мисс Вонг подняла глаза от вышивки и холодно заметила:

– У меня к тебе просьба, Фронси. В следующий раз подбирай менее резкие сравнения.

– Радость моя, – вздохнула Фронси. – Я вовсе не хотела оскорбить какую-либо расу, народ, приверженцев той или иной религии и сексуальной ориентации. Никого персонально. Это просто идиома. Выражение такое…

Мисс Вонг фыркнула, потом, помолчав, сказала тонким голоском:

– Бэзил – прирожденный руководитель. Мне без него будет очень тяжело…

– Нам всем будет тяжело, – ответил Стэн Дзиканьский и разложил карты на кожухе, под которым размещался навигационный гироскоп. – Джин! note 21Note21
  одно из положений популярной карточной игры «джин рами"


[Закрыть] – объявил он.

Трое других игроков изучили его комбинации и с угрюмыми лицами бросили свои карты на кожух.

– Неужели ты даже с помощью дальновидения ничего не можешь разглядеть? – спросил раздраженно Оокпик.

Чемпион отрицательно покачал золотоволосой головой.

– Видишь, какой буран. Если даже Элизабет не удалось отыскать его следы, что с меня требовать… Он и на телепатические вызовы не отвечает.

– Уже прошли все назначенные сроки, – тихо сказал Очал Арфист. – Нам надо улетать.

– Черт побери твои сроки! – всплеснула руками Фронси, потом с ненавистью стала бить кулачком по консоли. – Лорд Очал, вы, и Стэн, и Ооки улетайте на втором аэроплане, а мы еще денек подождем. Блейн не будет возражать, не так ли, Чамп?

– Фронси, – Блейн опустил голову, – вылететь должны оба корабля. Мы последние, кроме того, Бэзил сам назначил время возвращения. Таково было его условие.

Мисс Вонг шмыгнула носом, отерла его рукавом, села на место пилота и начала предполетную подготовку.

– Фронси, пожалуйста, включи ро-двигатель, – попросила она.

Все как-то разом тяжко вздохнули.

– Ладно. – Стэн собрал карты. – Я, лорд Очал и Ооки полетим на второй машине.

Блейн кивнул.

– Увидимся в Гории.

Все трое накинули на головы капюшоны – Очал Арфист наконец снял шлем,

– застегнули молнии на куртках, надели шерстяные перчатки. Мисс Вонг нажала на клавишу, и в полу открылся люк. Дикий рев снежной бури ворвался в салон. Грустные погребальные нотки слышались в завывании ветра.

– Генераторы ро-поля в норме, – доложила Фронси, – энергия пошла.

Люк закрылся.

Мисс Вонг всхлипнула, сделала паузу, потом сказала в переговорное устройство:

– Готова к полету.

Фронси глянула в иллюминатор, удивленно вскинула брови.

– Они что, возвращаются?

Лорд Блейн потянулся к окну, пожал плечами.

– Нет, это не Очал, у него застежка другая. А эта, помнится, была на куртке Бэзила… Но это не он… Эх, Бэзил, – вот ты и получил, что хотел…

– Какой дурак прокладывал курс! – раздраженно воскликнула Фронси, осмотрев высветившуюся полетную карту. – И этот!.. Шатаются тут всякие. Ему давным-давно надо быть в аэроплане… Боже мой!.. Да он весь черный… Вонг, взгляни, кто это?

Как только буря начала стихать и ветер завыл скорее жалобно, чем злобно, Бэзил Уимборн с помощью стеклянной саперной лопатки принялся прокапывать ход наружу. На поверхность он выбрался глубокой ночью, когда яркие звезды полновластно засветились на темном небе. Плотная пелена серебристых облаков лежала под ногами – чуть пониже восьми тысяч метров, прикинул Бэзил. Два ярких росчерка сверкнули над самым рогом Прото-Матерхорна. Вечные автографы сгоревших метеоритов… Так было, так будет…

Он присел на плотный ком снега, с трудом вытянул ноги. Сначала хрустнуло в левом бедре, потом в лодыжке. Бэзил застонал. Штаны были порваны, нижнее белье тоже – лохмотья, пропитанные кровью, задубели на морозе… Он сполна расплатился за те две-три сотни метров, которые прокатился после падения со скалы. Упал вроде мягко, однако снег на склоне оказался сродни битому стеклу – в клочья растерзал одежду, раскровянил сломанные ноги. А ведь до начала бурана еще надо было успеть выкопать пещерку.

Бэзил сидел, осматривая мир, распахнувшиеся перед ним завораживающие дали. Было удивительно светло, тихо… Он навсегда запомнит чистое ночное небо, звезды, облачную подстилку… Падающие метеориты, пики соседних вершин… Дыхание его участилось – легкие облачка пара таяли в морозном воздухе. Холод жег глаза – Бэзил прикрыл веки. Он был счастлив.

– Vulgo enim dicitur: lucundi acti labores, – вымолвил он.

«Цицерон, не так ли?»

– Совершенно верно. «О пределах добра и зла». Философский трактат…

«Наши добрые отцы в Нью-Гемпшире с таким усердием вколачивали в нас латынь, что я и сейчас смогу управиться с переводом: „Общее мнение гласит, что завершение трудов приносит радость“. Вроде бы так, однако настаивать не буду».

Бэзил наконец открыл глаза и заметил в нескольких шагах от себя плотную чернильную массу, контуры которой напоминали человеческое тело, правда, необыкновенно большое и высокое.

– Приветствую вас, – сказал профессор. – Я так и думал, что это вы. Так сказать, свежее издание моих бредовых галлюцинаций.

Пропитанное тьмой существо приблизилось.

«Вы должны меня извинить, я не могу освободиться от доспехов».

– Я не в претензии. Мне приятно, что вы оказались свидетелем моих усилий.

«Ваш опыт очень ценен для меня. Я многое понял…»

Бэзил кивнул в ответ, потом указал в сторону Монте-Розы.

– Все-таки она меня достала.

«Вы считаете, что смерть близка?»

– Какая же иная перспектива?

«Я бы мог предложить вам помощь».

– Это любопытно, – прошептал Бэзил. – Ну и?..

«Я как раз экспериментирую с оборудованием для d-перехода. Теперь я могу перевозить до семидесяти пяти килограммов груза. Мощи моих генераторов ипсилон-поля на это хватает».

– Что-то вроде кораблей, летающих со сверхсветовыми скоростями?

«Да, теперь я собираюсь проверить возможность переноса живой материи. Конечно, я мог бы использовать животное…»

Бэзил понимающе кивнул.

– Или меня…

«Риск безусловно существует. Я еще ни разу не проводил подобных опытов. Вы полетите как бы снаружи космического корабля. Согласно теории, никакой опасности нет. Телепортация уже столько раз была проверена на живой ткани, что…»

– Что я должен делать?

«Следует встать как можно ближе ко мне, но ни в коем случае не касаться брони».

– Встать? Вот с этим сложно…

Бэзил вонзил лопатку в снег и, громко вскрикнув от нестерпимой боли, поднялся.

– Боюсь, мне не сохранить равновесие, у меня ноги сломаны. Вы только не спешите, я сейчас… Вот так, вот так… Я готов! – объявил он, и в то же мгновение они провалились в подпространство.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРИХОД МРАКА

1

Небеса разверзлись – небывало сильный дождь хлынул на долины Арморики. Непрерывно сверкали молнии, по горизонту пробегали частые зарницы, только в северо-западной стороне в редкие минуты полной темноты призрачным тусклым пятном – словно маяк в ночи – светилась Гория. Туда, сквозь шквальный ветер и дождь, защищенные прозрачной силовой сферой, мчались Элизабет и Минанан.

– Просто не верится, что сейчас октябрь, – сказала женщина. – Погода совершенно январская.

– Четыре сильнейшие бури, одна за другой, – покачал головой Минанан.

– Совсем в духе времени. В Пиренеях, где стоит моя крепость, снег уже завалил все перевалы. За пятьсот шестьдесят лет моей ссылки такого еще не случалось. Столько исполняется примет, что любой, даже самый трезвомыслящий человек поверит в скорый приход Мрака. В наших преданиях говорится, что наступлению Тьмы будет предшествовать необыкновенно жестокая зима.

– Значит, мы должны сделать все возможное и невозможное, чтоб до зимы войны не было.

– Если бы ты знала, как я хочу того же, но ты не совсем понимаешь, что я имею в виду. Дело в том, что на Дуат зима – самое неустойчивое время года. Ось вращения нашей планеты почти не имела наклона, поэтому погодные сезоны и климатические пояса имели строго очерченные границы. Для нас зима

– это любой период, когда портится погода.

Элизабет ничего не ответила, долго молчала, потом наконец спросила:

– Минанан, обилие снега в горах не помешает членам Партии мира принять участие в Великом Турнире?

– Те, кто поддался соблазну провозглашенной Эйкеном идеи, неделю назад спустились на равнину. В первый же день перемирия… Боюсь, что в ближайшие полгода им уже не удастся вернуться домой. Я чувствую себя в какой-то степени виноватым за те трудности, с которыми им придется столкнуться. Если бы я не получил приглашение короля и не сообщил о нем своим подданным, наш мирный народ не кинулся бы поглазеть на этот спектакль.

Элизабет грубовато-дружески спросила:

– Что же на тебя нашло?

Еретик коротко хохотнул.

– Я бы мог объяснить свое решение тем, что решил поддержать стремление Эйкена-Луганна исключить обильное кровопускание во время Великих Битв, но буду честным. В душе я до сих пор не могу совладать с желанием встать в первую шеренгу атакующих, выхватить меч. Причем хочу этого до зуда в ладонях. Разумом я понимаю, что путь насилия, жестокости никуда не ведет – точнее, ведет к самоистреблению, но петушиный дух слишком глубоко упрятан во мне. Хочу я того или нет, но звук боевой трубы

– моя любимая песня. Лязг мечей – это такая музыка!.. – Он вздрогнул. – Иногда я просто впадаю в отчаяние, у меня начинается страшная депрессия. В другие дни, когда меня охватывает философское настроение, я обращаюсь с мольбой к Тане – пусть она позволит мне познать самого себя, пусть научит, как справляться с агрессивными импульсами, ведь Великой Богине все известно обо мне. Я для нее открытая книга. Пока ее любовь и благоволение удерживают меня от дерзких и безрассудных поступков.

– Не стоит упрекать себя за слабость. Я не верю, что ты способен совершить что-либо плохое.

Вспышки молнии освещали лицо рыцаря то с одной стороны, то с другой, и оно таинственно мерцало во мраке. Впечатление было жуткое – Элизабет даже поежилась – казалось, в смене масок и состояла тайна любого разумного существа, именно в этом мыслящие твари сродни друг другу. Что же испытывает великий воин, глядя на мое лицо, неожиданно подумала женщина. Ужас, любопытство, восторг, отвращение?..

Еретик неожиданно нарушил молчание.

– Не через победу над плотью, не через овладение страстями, раздирающими душу, даже не через силу – так утверждают наши теологи – Тана ведет нас к совершенству. Не ради индивидуума единичного, всеобщего, даже не ради галактического, всеобъемлющего Разума создан мир. Это все средства, необходимые кирпичики духовного мироздания. Смысл его в другом – в сострадании, в единении любви друг к другу, как бы банально ни звучала эта истина. В совершенном мире каждый отдает по возможностям и получает по своим желаниям. Так учит Тана.

– Я давным-давно постигла эту истину, – ответила Элизабет. – Давным-давно… Суть человеческого понимания Божества – в том же! Как ни истолковывай – будь то верховенство материи над духом или наоборот. Трудность, Минапаи, в другом – сколь бы ослепительна ни была истина, человек, прикасалось к ней, не может до конца избавиться от своих слабостей. Он, даже беспредельно уверовав, в правду, берется за нее нечистыми руками. Его сжигает нетерпение, он рвется поскорее осуществить рай на земле – тогда начинается цепочка компромиссов, вынужденных решений. В результате неофит превращается в дьявола. С истиной, как и с тайной, следует обращаться осторожно…

– Значит, мы бредем в никуда? Наши мечты изначально бесплодны?

– Нет, – возразила Элизабет, – трудно избавиться от ощущения, что прогресс объективен. Он бытийно существует – мы же теперь не едим друг друга. Всегда находятся мудрые люди, которые утверждают, доказывают примером, что истину прежде всего надо приложить к себе, самому жить по ее заветам. И в этом никакого компромисса быть не может…

Шар вдруг резко нырнул вниз, прямо в светящееся крошево городских огней. Элизабет чуть пошатнулась, и Минанан бережно поддержал ее, потом вдруг рассмеялся:

– И все-таки я решил принять участие в Великом Турнире.

Как только защитная сфера приземлилась на внутреннем дворе Стеклянного Замка, король сам вышел встретить гостей. Скудный свет сочился из редких масляных светильников, пара факелов горела у портика. Было тихо, сверху не капало, дальше, в глубине двора, у самых казарм, где разместилась охрана замка, стояло около двух десятков укрытых брезентом летательных аппаратов.

– Рад, очень рад вновь увидеть тебя живой и невредимой. – Эйкен раскрыл объятия и поцеловал Элизабет в щеку. В сторону Минанана король слегка приподнял шляпу. – Давайте-ка в покои, а то я уже устал отводить дождь.

– Конечно, – кивнул Минанан, – мы не хотим, чтобы ты понапрасну расходовал психоэнергию. Ты должен поберечь силы для Великого Турнира. Хорошо, если буря обошла стороной Нионель, а если зарядят дожди?.. Золотое поле придется осушать. В прежние дни в Мюрии этим занимались Кугал и его брат-близнец Фиан – Разрыватель Небес. Теперь, думаю, одному Кугалу не справиться. Придется вам, Ваше Величество, помочь ему.

– Или тебе, брат Еретик, – ответил Эйкен. – Кугала пока нет в списках участвующих в турнире. Если ты составишь ему компанию, то пара таких бойцов, как вы, вполне способна раскрыть над полем психокинетический зонтик. Вам никакой циклон не страшен. Что скажешь? Самый удобный для тебя способ продемонстрировать свою силу. Без всякого кровопролития…

– Я подумаю. – Минанан помрачнел.

Они прошли вдоль портика, где с обеих сторон возвышались витые, украшенные бронзой и цветным стеклом колонны – на них были подвешены вытянутые в длину, поблескивающие позолотой светильники.

Элизабет, еще стоя на пороге, кивнула в сторону летательных аппаратов:

– Это все, что удалось спасти? Двадцать один «роплан»?..

– Уже сосчитали? – улыбнулся Эйкен. – Нет, в Горию пригнали двадцать семь штук. Шесть аэропланов я уже отправил в Фенноскандию в распоряжение геологоразведочной партии. – Он лукаво глянул на гостью. – Я думал, ты уже знаешь об этом, Всевидящая!

Она укоризненно посмотрела на короля.

– С того момента, как начался штурм Монте-Розы, у меня не было и минуты для отдыха.

– Прости, прости. – Король начал шутливо извиняться. – Ведь ты у нас Берегиня плиоцена.

– Никакая я не Берегиня, – возмутилась Элизабет. – Никто не назначал меня на эту должность. Ни Бреда и уж конечно не ты!

Эйкен вскинул правую бровь:

– Дорогая, большинство живущих в плиоцене именно так относятся к тебе. Зачем же кокетничать, возмущаться? Заявлять, что никогда не собиралась участвовать в подобной игре?

– Я… Я никогда не заявляла, что отказываю вам в помощи. Но себя я считаю не более чем наблюдателем. Ну, советником… Это не каприз, не кокетство. Это – принципиальный вопрос. Я не умею управлять ни событиями, ни людьми разных рас – нет у меня таких способностей. Тем более сил. И я бы не хотела…

– Ну-ну, девочка, – веско заметил Эйкен. – Ты – птица куда более высокого полета, чем все мы, не так ли? Оттуда, с высоты, ты невозмутимо взираешь на суетящихся внизу людишек и прочих экзотических существ… Теперь ты нашла себе подходящую компанию. Непонятую гордую душу, способную оценить и разделить твою заоблачную меланхолию.

– Ты дурак, Эйкен! – воскликнула Элизабет. Затем короля обдала волна страха, сомнений, слабости, тревоги, невольно вырвавшаяся из ее сознания.

– Где же он витает? – в прежнем тоне продолжал король. – В последние дни мне никак не удается обнаружить его логово. Где же он скрывается? Тут еще эти ураганы, черт их побери! Шхуна теперь тоже не просматривается. Я подумывал, а не послать ли аэроплан на разведку? Невзирая на опасность быть сбитым дружками Марка. Или Мрака? Как ты считаешь?.. Но теперь, когда ты здесь, какой смысл рисковать человеческими жизнями? Ты же не откажешься подняться со мной на центральную башню и осмотреть пространство дальновидящим взглядом.

– В этом нет нужды, – ответила Элизабет. – Я знаю, где Марк. Поэтому и прилетела в Горию, чтобы обсудить очень важный вопрос. С тобой, Хагеном и Клу.

– Ага, – кивнул Эйкен. – Теперь понятно, каким ветром тебя сюда занесло.

Они вошли в огромный парадный холл. В этот ранний вечерний час здесь было на удивление малолюдно, а вот солдат из дворцовой гвардии, понатыканных и тут и там, был явный перебор. Они стояли словно статуи – недвижимые, с серыми ошейниками, тупо взирающие в никуда, одетые в фиолетовые мундиры и отсвечивающие бронзовые кирасы. Каждый нес дежурство с лазерным карабином в руках. Никого, кто – хотя бы из уважения к традициям – был бы облачен в стеклянные доспехи и вооружен по рыцарскому обряду. Времена менялись на глазах.

– Марк в домике у Черной Скалы, – сказала Элизабет. – Я здесь по его просьбе.

– Отлично. – Эйкен негромко хлопнул в ладоши. – Надеюсь, он теперь, после разрушения рентгеновских лазеров, настроен более миролюбиво?

– Эйкен, это Марк спас Бэзила Уимборна. С помощью d-перехода…

– Господи помилуй!

Прежняя шутливая беззаботность, с какой встретил ее король, исчезла.

– Ты прилетела сюда, чтобы сообщить эту новость? – угрюмо поинтересовался он. – Не густо! Марк по-прежнему настаивает, чтобы мы свернули Гудерианов проект?

– Нет.

– Тогда зачем…

– Марк намерен кое-что предложить тебе, Хагену и Клу. Я бы хотела обсудить это предложение со всеми троими.

В разговор вступил Минанан, шедший чуть сзади:

– Элизабет, думаю, рядом с королем ты будешь в полной безопасности. Если позволишь, я удалюсь. Мне бы хотелось нанести визит леди Сибель Длинная Коса. Когда-то мы проводили вместе чудные часы – обсуждали достоинства мирного сосуществования. – Он тут же повернулся и скрылся в одном из боковых коридоров.

Элизабет улыбнулась.

– Лучшего защитника и не придумаешь? – с кислым видом спросил Эйкен.

– Ты же сам выбрал его.

– Да-да… Ура-ура!.. – словно вспомнив что-то, протяжно, с сожалением произнес король. – Жаль только, что он не желает с оружием в руках отстаивать свои высокие принципы. У меня сейчас каждый психокинетик на вес золота. Ты, вероятно, знаешь, что я решил вернуть Шарну и Айфе священный меч. Сама понимаешь, чем это может грозить нам.

Элизабет кивнула.

– Фирвулаги не могут начать войну с Мраком, не владея подобным символом. Теперь он у них в руках. Ты ведешь рискованную игру.

Глаза короля жестко блеснули.

– А может, и нет.

Они добрались до внутренних помещений, свернули в коридор в западном крыле дворца, перекрытый у входа прочной бронзовой решеткой. Рядом на часах стояли два солдата из элитной части с золотыми ожерельями.

– Я мог бы вызвать Хагена и Клу в комнату для аудиенций, но если ты желаешь спуститься к ним… Я возьму с тебя пятьдесят пенсов за экскурсию по лабораториям, где осуществляется изобретение Гудериана, – тебе будет что потом рассказать Марку. Запомни хорошенько каждую мелочь.

– Я бы с удовольствием. Знаешь, Эйкен, я страшно любопытна.

С надменным видом Эйкен приказал солдатам открыть дверь. Затем, по мере продвижения вперед, он показывал Элизабет всевозможные секретные устройства, предназначенные для защиты исследовательского центра от непрошеных гостей. Сенсорные системы сплошным кольцом окружали крыло здания, где жили североамериканцы и технические специалисты. Внутри помещения повсюду стояли часовые из элитной гвардии. Снаружи стены охранялись солдатами в серебряных и серых торквесах, которые получили строжайший приказ докладывать своим начальникам – рыцарям тану – обо всех входящих и выходящих людях. Они миновали перегороженный барьерами небольшой внутренний дворик с круглым бассейном посередине, через который по дорожке прошли в подземелье, где раньше хранилось доставленное контрабандой из будущего оборудование и оружие. Теперь, после обеззараживания, здесь были лаборатории и производственные помещения, которые охранялись исключительно рыцарями тану под командой самого Селадейра из Афалии. Спустившись по ступенькам, они попали в проходную, перегороженную металлическими трубчатыми поручнями с запиравшими путь вертушками, которые стопорились метапсихически и механически. Сразу за вертушками был оборудован электромагнитный барьер – сила тока, с какой он мог бы ударить непрошеного посетителя, была вполне достаточна, чтобы сразить насмерть любого злоумышленника. Наконец – если бы кому-то все же удалось одолеть все препятствия, в конце подземного коридора его ждала зеркальная поверхность защитного сигма-поля, вырабатываемого генератором SR-35. За ней находился воздушный шлюз, в котором тщательно проверялась личная ментальная характеристика каждого входящего. Все данные мгновенно поступали в королевский компьютер, который или разрешал войти, или поднимал тревогу.

– Теперь, дорогая, и твоя характеристика занесена в его память, – улыбнулся Эйкен. – Правда, – он поднял палец, – только на сегодня.

Передняя стенка шлюза словно лопнула, и Элизабет в сопровождении короля шагнула во внутренние помещения. Сзади с хлопком снова возродилась преграда, совершенно прозрачная, как и передняя стена шлюза, так что сидевший внутри тану мог загодя видеть человека, прошедшего через проходную.

– Это и есть тот самый неуязвимый силовой экран, который Марк намеревался разрушить рентгеновскими лазерами?

– Да. Детишки из Северной Америки прихватили его со склада на острове Окала. До тех пор, пока проект защищен этим устройством, ему ничто не угрожает. Хаген уверяет, что экран может выдержать психокинетический удар мощностью в пятьсот единиц. Разве только Фелиция могла прошибить этот щит, но Аваддон – никогда. Однако, если ему удастся создать многоголосый метаконцерт, он может попытаться.