Текст книги "Корона с шипами"

– Я слишком стара для лжи и уверток, Кэмрон Торнский, – сказала она. – И давно не соблюдаю правил словесной пикировки. И хотя самолюбие мое страдает, я готова признать твою правоту. Я была молода, честолюбива и намеревалась выйти замуж за короля. На меньшее я бы не согласилась.

Она была так прекрасна, так сверкали ее изумительные глаза, что Кэмрон без труда представил себе, как Лианна заявляет поклоннику – да, мне нужен твой титул, твое богатство, лишь ради этого я готова отдать тебе свою руку, а он соглашается жениться на ней даже на этих условиях. Именно такого сорта женщиной она была.

Кэмрон восхищался Лианной, он даже почувствовал, что и сам немножко влюблен, но сердце снова сдавило точно свинцовой рукой. Как же дорого обошлась отцу победа у горы Крид. Он пожертвовал своей страной, будущим, счастьем с любимой женщиной.

– Пятьдесят лет – долгий срок, – пробормотал Кэмрон.

– Верно, – согласилась Лианна. Она сразу же поняла, к чему он ведет. – Берик успел примириться с потерей. У него была жена, которая его обожала. Была миссия миротворца. До сих пор гэризонцы не знают, что Берик Торнский сохранил в десятки раз больше жизней, чем отнял. После победы при горе Крид он остановил рейзских полководцев, не позволил им расправиться с Гэризоном. Разрушен был лишь Вейзах. Один Бог знает, сколько страданий он предотвратил.

Их взгляды опять скрестились. За спиной у Лианны мирно потрескивали дрова в камине.

– И главное – у него был ты, Кэмрон. Его любимый сын, который мог осуществить то, что не удалось отцу.

Смертельная усталость навалилась на Кэмрона. Точно он бежал, бежал, пока не выдохся, и больше не может ступить ни шагу. Он еще раз заглянул в темно-синие глаза Лианны и наконец решился назвать вещи своими именами:

– Отец хотел, чтобы я взошел на гэризонский престол вместо него?

Лианна улыбнулась улыбкой старой мудрой учительницы:

– Да. Хотя – по многим причинам – он скрывал это.

– По каким причинам?

– Во-первых, он боялся за тебя. Убийства – самая обычная вещь в Гэризоне. В день коронации Изгард казнил всех соперников. Если бы ты открыто выступил против него, той ночью погиб бы не Берик, а Кэмрон Торнский.

Кэмрон содрогнулся, но Лианна еще не закончила.

– Во-вторых, он не хотел насильно впутывать тебя во все это. Он думал, что ты сам придешь к нему, если ты захочешь бороться за гэризонскую корону.

А он ничего, ничегошеньки не понял. Кэмрон закрыл лицо руками. Отец ждал все эти годы... и в последнюю свою ночь он ждал его. А сын так и не пришел.

– Еще не поздно. Ты можешь. сражаться за мечту своего отца. Даже сейчас еще не все потеряно.

– Я... – Кэмрон не знал, что сказать.

– Ступай поговори с Бэланоном, – перебила, его Лианна. – На самом деле он, а не Сандор, поведет рейжан в бой. Мой сын любит красивые слова, но он не понимает, что на войне – не до игрушек. А как только поймет, сразу же прибежит к Бэланону за помощью. Вот, – Лианна отняла руки Кэмрона от лица и сунула ему что-то теплое и гладкое, – передашь Бэланону. Он догадается, что это от меня. И выслушает тебя.

Не взглянув на таинственный предмет, Кэмрон зажал его в кулаке.

– Мирлорский дворец славится своими громадными залами и длиннющими коридорами, – Лианна заговорщицки улыбнулась, – но на самом деле мы живем здесь как в обычной маленькой деревне. Многие задолжали мне за ту или иную услугу.

Кэмрон поднялся. Ему необходимо было побыть одному.

Лианна проводила его несколько шагов, а потом остановилась, предоставив самостоятельно отыскивать выход.

– Выспись, обдумай то, что услышал от меня, а на рассвете поговори с Бэланоном.

Кэмрон взялся было за ручку двери, но с порога обернулся и спросил:

– А почему, собственно, вы решили открыть мне все это?

Лианна, графиня Мирлорская выпрямилась в полный рост. В золотистом свете пламени на ее шее и запястьях засверкали до сих пор не замеченные Кэмроном драгоценности. Но ярче всего был блеск ее глаз.

– Потому что я память и сердце Рейза. Потому что я единственная, кто знает, что представляет собой Гэризон и на что способны его короли. А может, гордость не позволяет мне признать, что много лет назад я совершила ошибку, отказавшись выйти замуж за твоего отца. Но гордость не мешает мне и по сей день сожалеть об этом.

Кэмрон попытался что-то сказать, но слова не шли с языка. Он молча поклонился и вышел.

23

Трясясь по утопающей в грязи дороге, Тесса довольно быстро поняла две вещи. Во-первых, бархатный плащ – плохая защита от проливного дождя. И во-вторых, тетушка Викс обожает высказывать собственное суждение по любому поводу. Обычный фермерский дом был не просто домом, а «зряшным переводом бревен и краски», а дрова в поленнице – не просто дровами, а «дубовыми дровами, которые годятся дли столярных работ, например, для изготовления полок и табуреток, но совсем не подходят для более тонких штучек, часы из них не сделаешь». Тетушка Викс не говорила, она декламировала, как снисходительная небожительница, дарующая божественную мудрость презренным смертным, темным и необразованным, неспособным понять, что для них хорошо, а что плохо.

– Вот взгляни на эти луга, – провозгласила тетушка Викс, восседая верхом на лошади, величественная и прямая как палка, – они принадлежат монахам с Острова Посвященных. Хорошие пастбища, но весной их засевать нельзя.

Тесса кивнула. Она насквозь промокла, продрогла, была близка к отчаянию и от души надеялась, что тетушка Викс не станет развивать эту тему.

Время близилось к полудню. Ровно сутки назад их маленький отряд из пяти человек выехал из Килгрима. Ночь они провели в крошечной придорожной гостинице, которую тетушка Викс объявила вертепом «плесени, гнили и греха». Тессе же там скорее понравилось – по крайней мере на постоялом дворе были свечи и двери. Путники расположились в ничем не примечательной комнате вокруг очага, и последнее, что Тесса успела подумать, – «мне нипочем не заснуть на таком твердом полу»... На рассвете тетушка Викс с трудом растолкала ее и принялась убеждать, что перед дорогой необходимо умыться, причесаться и подкрепиться чашкой сыворотки. Тесса собрала волосы в тугой узел, но от сыворотки – отвратительной творожистой жидкости с запахом кислого молока – отказалась наотрез.

После такого недосыпа одной ночи явно было недостаточно. Тело ломило еще сильнее, чем вечером. Заболела поясница, мускулы на внутренней стороне бедер и шея. Зато болячка на плече начала заживать. Смыв засохшую кровь, Тесса с удивлением обнаружила, что это, в сущности, простая царапина. И совсем невоспаленная, что немаловажно, учитывая, что нанесена она ржавым гвоздем в гостиничной двери и в ранку могла попасть любая зараза.

Тесса резко натянула вожжи, чтобы лошадь не угодила в выбоину на дороге. Она не хотела вспоминать ту ночь. Не хотела думать о Райвисе и его отношениях с Виолантой Араззо. Она должна попасть на Остров Посвященных – и все тут. А посторонние мысли и заботы – прочь из головы. Стоит только вспомнить ту серию узоров, начатую Дэвериком двадцать один год назад, и представить, что может натворить целая армия гонцов, – и становится ясно, что выбора у нее нет.

– Вы что-нибудь знаете об Острове Посвященных, тетушка Викс? – спросила Тесса, продолжая внимательно смотреть прямо перед собой: от дождя дорогу совсем развезло. Местность, по которой они ехали, была ничем не примечательна: низкий кустарник, чахлые деревья, клочки пахотной земли, озерца с поросшими тростником берегами. Слава Богу, дорога шла по небольшому возвышению: иначе ее уже затопило бы.

– Женщинам там не место. – Тетушка Викс ехидно покачала головой. – Совсем не место. У меня дочь твоя ровесница, юная леди, и я так прямо ей и сказала – скорее все земли между Хэйлом и Килгримом скроются в пучине морской, чем я позволю ей хотя бы ступить на этот Остров.

Тесса вздохнула. Похоже, нелегкая ей предстоит работенка. Она огляделась, нет ли поблизости кого из мужчин, и спросила:

– Почему так?

Тетушка Викс еще более выразительно помотала головой:

– Нехорошее это место – и все тут. Во-первых, монахи не любят женщин. Говорят, наша сестра только зазря отвлекает их. Мой двоюродный братец Молдеркей жил бы там и поныне, кабы одна молоденькая плутовка не попалась ему на глаза. – Удивительное дело, тетушка Викс каждое слово подчеркивала красноречивым кивком головы, дождь нещадно мочил ее высокую прическу – но ни один волосок не выбился из нее.

– Ваш брат жил на Острове Посвященных?

– Ну. Он был хранителем архива. Виксы никакой работы не боятся. Но Молдеркей любит поглазеть по сторонам. И не только на женщин. Его хлебом не корми, а дай что-нибудь раскрыть, распечатать – или раздеть. – Тетушка Викс сердито фыркнула. – Само собой, это у него не от Виксов. Матушка его подгадила. Она ведь из Поллеров. Поллеры они все такие, вечно суют нос в чужие дела. Бессовестные они люди. Хотя порой это приносит неплохие плоды.

– И чем теперь занимается Молдеркей?

– Кости хранит, – с неизъяснимой гордостью ответствовала тетушка Викс. – У него склеп в Бэллхейвене, держит там людские косточки. Но, будь уверена, ни шлюхам, ни попрошайкам, ни бродягам нет места в котле Молдеркея.

В котле Молдеркея? Тессе не понравилось это выражение.

– Значит, вашего брата выгнали из монастыря, потому что он влюбился в женщину?

– Нет, девушка. Ты в точности как моя дочка Нэлли – слишком занята своими мыслями, чтобы слушать внимательно. А ты открой уши-то. Молдеркея никто не выгонял – никого и никогда не выгоняют с Острова Посвященных. Скорее небо упадет на землю, чем эти бессердечные святые мужи по собственной воле отпустят того, кто попал им в лапы. Нет уж, дудки. Молдеркей сам решил уехать и жениться на той девчонке. – Тетушка Викс поерзала в седле, устраиваясь поудобнее, но держалась она по-прежнему прямо – точно аршин проглотила. – Святые отцы вцепились в Молдеркея мертвой хваткой. Они тринадцать дней продержали его взаперти и только потом выпустили. Бедняга был в таком состоянии, что выбежал на дамбу во время прилива. Пришлось ему добираться до берега вплавь. А до того ему и искупаться не случалось. И я его за это не виню. Морская вода – отличное средство для глаз и когда надо вызвать рвоту, но вредна для кожи и зубов. Упаси меня Господь потонуть в ней. Уж лучше я целую неделю буду мокнуть в щелоке.

Тесса не нашлась, что ответить на это изречение, – и предпочла промолчать. Трое мужчин из их отряда ехали на несколько шагов впереди. Тесса почти не разговаривала с ними, ограничиваясь кивком по утрам и пожеланием спокойной ночи вечером. Тетушка Викс постановила, что разговаривать с мужчинами неприлично. Она вынесла свое заключение столь громогласно и метнула на спутников столь суровый взгляд, что все трое поняли намек и старались держаться на почтительном расстоянии.

– Скоро «Совиное гнездо»! Может, передохнем чуток, как вы, миссис Викс? – не оборачиваясь, крикнул старший из мужчин.

– Нет, поехали дальше, Элбурт. Если остановимся, до темноты не поспеем в Бэллхейвен. А я не хочу, чтобы нас приняли за шайку бродяг или за вэннских шпионов. Не хочу, и все тут.

Элбурт что-то буркнул себе под нос, но вслух возразить не решился.

Тесса не обращала внимания на обмен любезностями: она быстро привыкла к командирскому тону тетушки Викс. Остров Посвященных поглощал ее мысли. Если повезет, уже сегодня вечером она будет там.

Она нащупала висевшее на шее кольцо.

– А почему святые отцы так неохотно отпускают своих работников?

Тетушка Викс глубоко задумалась, даже носом засопела от натуги. Потом брови ее поползли вверх.

– Тайны, подозрительность и вторая натура.

Тесса ничего не сказала: она ждала продолжения. И дождалась.

– Святые отцы так привыкли все держать в тайне, что это стало их второй натурой. Очень у них замкнутое общество. Сидят десятилетиями на своем острове и никого не видят. Зимой они порой вообще отрезаны от материка. А если даже и есть проход по дамбе, все равно не так-то это просто, надо точно рассчитать время между отливом и приливом, а то смоет. Вот они и сидят в своих высоченных башнях, как на насестах, и видят только море да скалы. Немудрено, что перестают понимать, что там к чему, в нормальном мире. С материковой Святой Лигой они никаких дел не ведут. Нет, это ниже их достоинства. Варятся в собственном соку, преследуют какие-то свои тайные цели, заключают и расторгают никому не понятные союзы. – Тетушка Викс неодобрительно развела руками. – Нет, как хочешь, а мне сдается, Молдеркею повезло, что он оттуда живым ноги унес.

Тесса закуталась в плащ. Только теперь она замерзла по-настоящему. Ее бил озноб, все тело болело, а кожу словно покалывали невидимые иголки.

Показалось «Совиное гнездо» – окруженный низким забором дом с плоской крышей в двух шагах от дороги. Из трубы гостиницы поднималась и таяла в воздухе струйка дыма. Место выглядело довольно уныло, и Тесса порадовалась, что они решили не останавливаться здесь.

– Хозяин этого заведения давно спятил, – заявила тетушка Викс. – Постоялый двор многие годы, если не десятилетия, приносит одни убытки, а он все никак не может расстаться с этим помойным ведром.

Приподнявшись в седле, Тесса огляделась кругом. Сколько хватает глаз – зеленая, поросшая тростником долина. Кое-где сереют стены заброшенных построек. Из труб не идет дым, болтаются соскочившие с петель ставни, на многих домах нет крыш. Сколько-нибудь жилой вид имеет только гостиница.

Тетушка Викс заметила взгляд Тессы.

– Все вэнны. Все они натворили. Двадцать лет назад тут была богатая красивая деревня. Но потом на побережье высадились вэннские налетчики. Теперь на много лиг кругом – ни одного городишки, ни одной деревни. Десять лет назад здешние жители стали уходить в большие города. Назад не вернулся никто.

– Вэнны?

– Мерзкие грязные разбойники с глазами, как у хорьков, свалились на нашу голову из-за северного моря. – Тетушка Викс презрительно скривила губы. – Они не умеют выращивать хлеб, не умеют разводить скот, только рыбу солить умеют.

Тесса откинула со лба мокрую прядь волос. Она только сейчас начинала понимать, как огромен мир, в который она попала. За все время, проведенное с Эмитом и его матушкой, она ни разу не слышала о вэннах.

– Значит, большие города сумели дать отпор вэннским налетчикам?!

– Ну да. Килгрим, Палмси, порт Шрифт устояли. У них не было другого выхода. Морские торговые пути для них все равно что кровеносные сосуды. Если бы они уступили побережье и порты вэннам, приток крови прекратился бы и наступила смерть.

– А Бэллхейвен?

Миссис Викс прищурилась и испытующе глянула на Тессу.

– Бэллхейвен вовсе не большой город, девочка. Большим его не назовешь, моя сладкая, отнюдь нет. Он по крайней мере в три раза меньше Килгрима.

Тесса опустилась в седло. Она вдруг почувствовала себя круглой дурой. Хуже того, тетушка Викс что-то заподозрила, ее поразило, что попутчица ничегошеньки ни о чем на знает, точно вчера на свет родилась. Тесса понимала, что лучше поскорее сменить тему – заговорить, например, о ненавистных тетушке дверях или свечах. Но она должна была задать еще один вопрос.

– Если Бэллхейвен так мал, почему вэнны не захватили его?

Глаза миссис Викс стали совсем как щелочки.

– Потому что от Бэллхейвена меньше лиги до Острова Посвященных. Это же всем известно!

Тесса запуталась вконец. Ей следовало прекратить расспросы или хоть как-то замаскировать свое невежество, не испытывая терпения тетушки Викс. Но холодные капли дождя с волос стекали за шиворот, руки устали держать вожжи, а в сапогах хлюпала вода. Она была не в настроении хитрить и изворачиваться, не могла придумать ничего умного, она просто хотела знать.

– Ну и что с того? Почему близость к Острову Посвященных спасла Бэллхейвен от вэннов?

– Ну и молодежь пошла! – Тетушка Викс фыркнула так яростно, что брызги слюны полетели во все стороны. – В самом деле! Ты одна едешь в такое место – и ничегошеньки о нем не знаешь! Не знаешь, во что впутываешься! Если хочешь знать мое мнение...

– Я не хочу знать ваше мнение, – перебила Тесса, мокрая, уставшая и злая, – просто скажите, что спасло Бэллхейвен от вэннских налетчиков.

Миссис Викс дернулась, точно Тесса запустила в нее гнилым помидором или обглоданной костью. Челюсти ее как-то странно задвигались, и Тесса могла бы поклясться, что услыхала зубовный скрежет. Наконец тетушка опомнилась, торжественно тряхнула головой и провозгласила:

– Ну и характер! Тебе следовало родиться Викс.

На Тессу это изречение – она не знала, считать его за комплимент или нет, – не произвело ни малейшего впечатления.

– Так что же Бэллхейвен? – настаивала она.

– Тпру. – Лошадь тетушки Викс рванулась к особо аппетитному зеленому лужку, и ей пришлось натянуть вожжи. – Бэллхейвен вообще не город. Вот уж девять столетий он принадлежит Посвященным. И за последние пять из них даже нога завоевателя не ступала на его земли. Только за мой век мы пережили нашествия вэннов, хоков и бальгединцев, но никто из них не осмелился высадиться ближе, чем за двадцать лиг от Острова. – Тетушка Викс, похоже, была уверена, что иначе просто не могло быть. – Это традиция. Никто не посягал на Остров.

– Но почему... – Тесса не успела договорить. Она увидела море, серовато-белесую безбрежную гладь далеко на востоке. Ветер усилился, дождь бил прямо в лицо. Тесса почувствовала на губах вкус соленой воды. Она вздрогнула и ухватилась за шею своей старой кобылы – славной лошадки из собственных конюшен тетушки Викс. Ее надежное, привычное тепло немного успокоило Тессу.

Миссис Викс тоже взглянула на восток, но сразу же вновь уставилась на дорогу, словно испугалась, что увидит на море что-нибудь не то.

– Полагаю, в этой истории сплелись правда и вымысел. Говорят, все началось пять столетий, назад, когда Хирэк Гэризонский завоевал Мэйрибейн. Он всю страну перевернул вверх дном, каждый уголок, каждый камешек. Хирэк был настоящим демоном, злобным и кровожадным. – Тетушка Викс прицокнула языком. – Надо отдать ему должное, воевать он умел. Но вообще он был высокомерным мерзавцем, как все гэризонцы. И поэтому напоследок решил проехаться по Мэйрибейну, убедиться, что не осталось в живых ни одного непокорного, а уцелевшие сидят тихо, как мышки, тише воды, ниже травы. Он объехал всю страну, посетил каждую ферму, каждую крепость, каждую деревню. И казнил всех, кто осмеливался не вопить от радости при виде его королевского величества. Так, потихоньку-полегоньку Хирэк добрался до Бэллхейвена. Приехал он аккурат в самый прилив. И пришлось великому Хирэку дожидаться, пока вода спадет и он сможет через дамбу перейти на Остров. От этого ожидания он прямо-таки как с цепи сорвался. А надо тебе сказать, до Хирэка дошли слухи, что святые отцы прячут в монастыре золото и прочие драгоценности. Он и вознамерился прижать их к ногтю.

Только начался отлив, Хирэк и сорок его лучших воинов галопом, обнажив мечи, рванули по мокрому песку на остров. По сей день никто толком не знает, что же с ними там стряслось – некоторые говорят, что святые отцы одолели гэризонцев своими заклинаниями, другие уверяют, что им просто зубы заговорили, – только не прошло и часа, а все сорок всадников прискакали обратно. Хирэк приказал им вернуться. Он потребовал, чтобы на Острове не осталось ни одного вооруженного человека, а сам весь следующий день и всю ночь совещался со святыми отцами. Вернулся он лишь утром, едва успел до прилива, коню его вода уже доходила до брюха, и объявил, что отныне Остров Посвященных свободен от гэризонского владычества и даже пошлин платить не будет. Гэризонским чиновникам туда хода нет, а гэризонские солдаты немедленно покинут его и никогда не вернутся.

У Тессы волосы на голове зашевелились. Несмотря на дождь, в горле пересохло. Ей вдруг захотелось назад, в кухню матушки Эмита. Она так соскучилось по доброй старушке и ее кроткому сыну.

– Хирэк сдержал слово, – прервал размышления Тессы голос миссис Викс, – и в тот же день убрался из Бэллхейвена вместе со своими людьми. Хирэк процарствовал сорок лет, потом на престол взошел его сын, и так далее – и за все время гэризонской оккупации, а она закончилась лишь столетия спустя, Остров Посвященных не подчинялся законам ни Гэризона, ни какого-либо другого государства.

Тетушка Викс порылась в седельной сумке, вытащила закупоренную флягу и протянула Тессе:

– На, выпей, согрейся. Не бойся, не крепкое. Это вино я даю моей Нэлли, когда она простужается. Знаешь, ты мне напоминаешь мою девчурку. Такая же упрямая да нахальная.

Тронутая неожиданной добротой тетушки Викс, Тесса пробормотала «спасибо» и взяла флягу. Тетушка широким жестом отмахнулась от изъявлений благодарности.

– А что было дальше, когда гэризонскому владычеству пришел конец? – спросила Тесса, вынимая пробку.

– Ну, все, кто захватывал Мэйрибейн, по-прежнему старались держаться подальше от Острова. Если уж Хирэк Гэризонский, рассуждали они, величайший завоеватель всех времен и народов, отказался от мысли наложить лапу на это место, значит, на то были чертовски веские причины. Распространялись слухи, возрастал страх. Даже попытка завладеть Островом приносила несчастье. Никто не знал, что же на самом деле произошло между Хирэком и святыми отцами, – и это только подбавляло масла в огонь. Поговаривали, что Гэризон до сих пор охраняет Остров.

Миссис Викс похлопала затянутой в перчатку рукой по шее лошади.

– Как бы там ни было, Остров Посвященных так и остался ничейной территорией. О святых отцах много чего разного говорят. Но одно всем известно наверняка – они отнюдь не глупы. Официально они отвергают все суеверные измышления и утверждают, что на Острове живут Божьи люди: ученые, клирики и монахи. Но на самом деле все эти байки им только на руку. Готова поспорить на мою нижнюю юбку – они сами их и распускают.

– Сдается мне, – заметила Тесса, вытирая сладкие от медового пива губы, – что в тот день Хирэк со святыми отцами заключили какое-то соглашение.

– Именно! – Миссис Викс аж подскочила в седле. – А я о чем толкую! Виксы на лигу под землей видят, их не проведешь. Если меня спросят, я так и скажу – это была удачная сделка, и ничего больше, без всяких заклинаний, проклятий и прочей суеверной чепухи. – Она улыбнулась Тессе почти с материнской нежностью. – А ты сообразительная девочка.

Тесса улыбнулась в ответ. Тетушка Викс начинала расти в ее глазах.

– Все же не очень понятно, почему сделка не потеряла силу и через несколько столетий после смерти Хирэка, даже с окончанием гэризонского владычества?

– Говорю тебе, святые отцы – отнюдь не глупцы. Они знают, что, пока люди боятся их и помнят старинные легенды, Остров никто не тронет.

Однако Тессе казалось, что за этим кроется еще что-то. Пять столетий независимости благодаря одному-единственному визиту гэризонского короля? Маловероятно. Машинально она ощупала висящее на шее кольцо. С последнего раза, когда она его трогала, металл стал значительно теплее на ощупь.

– Странно, что Бэллхейвен так и остался маленьким городком, намного меньше Килгрима. Ведь все, кто живет там, надежно защищены от набегов завоевателей.

Миссис Викс усмехнулась:

– Перестанешь удивляться, когда попадешь туда. Преотвратное место, доложу тебе. Гавани нормальной нет: сплошные отмели. Источников с пресной водой нет. А земля такая, что только репу сажать. О людях лучше вообще помолчать. – Она взяла у Тессы флягу с пивом и продолжала: – А погода! Каждый год – если есть на то Божья воля и находятся попутчицы – я езжу навестить Молдеркея. И каждый раз попадаю в бурю.

Тесса взглянула на море. Тучи над ним сгущались, ветер усиливался, вода пенилась и бурлила. По-видимому, надвигался обещанный тетушкой Викс шторм.

– Скоро мы будем в Бэллхейвене? – Голос ее почему-то дрогнул. Это все из-за холода. Холода и сырости, успокаивала себя Тесса.

– Зависит от дороги. Часа через четыре. В лучшем случае через три, – тетушка Викс повысила голос, очевидно, в расчете на троих мужчин впереди, – если эти лоботрясы соизволят прибавить ходу.

Элбурт понял намек и пришпорил лошадь. Маленький отряд перешел на рысь. Поля, болота и тростниковые заросли остались позади. Их сменили равнины, поросшие желтоватого цвета травой, и пустынные пляжи. Бархатный плащ Тессы был заляпан грязью, дождь хлестал в лицо. Не съехать со скользкой узкой тропинки становилось все трудней. Но Тесса все равно время от времени бросала взгляд на море. Оно было удивительного серого цвета, не такого, как небо, а линия горизонта – удивительно четкой и темной. А потом вдалеке она заметила какой-то едва различимый силуэт, не более чем черную точку на поверхности моря. Он казался каким-то бесплотным, имел форму, но не вес, как тень или расщелина в горах.

У Тессы перехватило дыхание.

Остров Посвященных.

Тесса отвела глаза. Она будет смотреть только прямо перед собой или на дорогу. Она больше не хочет видеть море.

Свист ветра начал беспокоить Тессу: этот звук напомнил ей ненавистный звон в ушах.

* * *

Райвис проводил Виоланту в порт. Ветер гнал по небу темные тучи. Все четыре мачты истанианского корабля под названием «Желанный берег» гнулись и скрипели.

– С востока надвигается буря, – заговорила Виоланта, голос ее легко перекрывал шум ветра. – Корабль помчится, как стрела.

Райвис услышал горькие нотки в голосе Виоланты, но не показал вида, только оглянулся на нее. Любая другая женщина испугалась бы ветра, накинула бы капюшон, чтобы защитить прическу, и закуталась бы в плащ. Не такова была Виоланта. Она смело ступала навстречу буре. От холода щеки ее раскраснелись и ярче стали губы; кудри выбились из прически, а плащ от порывов ветра плотнее прилегал к телу, подчеркивая скрытые под ним прекрасные формы.

Райвис коснулся ее руки:

– Мэлрей не причинит тебе зла. Я договорился с капитаном. Когда вы прибудете в Майзерико, он проводит тебя до дому.

Виоланта улыбнулась кончиками губ:

– Ты, видно, забыл, кто я такая, Райвис Буранский. Пусть отец мой был градоначальником, но бабка тридцать лет разбойничала по большим дорогам. Не мне бояться какого-то Мэлрея и его людишек.

– Но ты по крайней мере не собираешься с ним больше встречаться? После того, что произошло в гостинице...

Виоланта взглянула ему прямо в лицо:

– Ты потерял на меня все права в тот день, когда двое истанианских разведчиков доставили мне некое письмо. Кроме того, у меня с Мэлреем свои счеты.

Райвис схватил ее за запястье.

– Но ты ведь... – Он запнулся.

– Что, Райвис? – мягко спросила Виоланта. – Не причиню ли я ему какой-нибудь вред? Не собираюсь ли я убить его? – Райвис избегал глядеть на нее. – Ты до сих пор любишь своего брата. Несмотря на то, что прошло столько лет, несмотря на то, что он сделал.

Райвис только покачал головой.

Виоланта усмехнулась и пошла дальше. Они молча дошли до причала и остановились у «Желанного берега».

– Итак, – Виоланта посторонилась, пропуская двух грузчиков, – отсюда ты отправляешься на восток догонять свою подружку? Я слышала, как ты разговаривал с краснолицым мальчишкой Викс. Поспеши. Она опередила тебя минимум на два дня.

Райвис кивнул.

– Тебе не следовало торчать тут со мной еще целый день и ночь. Ты мог уйти утром. Раны твои не настолько серьезны и не мешают тебе ездить верхом.

– Я хотел убедиться, что ты благополучно села на корабль.

Виоланта улыбнулась своей неотразимой улыбкой, глаза ее сверкнули.

– Ты думаешь, что должен мне?

– Я хочу, чтобы с тобой все было в порядке.

Улыбка Виоланты увяла.

– Со мной все в порядке. – Она огляделась. – Можешь поставить мой сундук. Я попрошу юнгу отнести его в каюту.

Райвис хотел было что-то ответить, но подумал и молча опустил сундук Виоланты на доски причала.

Виоланта поднялась на борт. Райвис стоял и смотрел, как «Желанный берег» поднимает якоря, как полощутся на ветру паруса, как суетятся матросы. Только когда корабль вышел в открытое море и красный с золотом флаг скрылся за горизонтом, он повернулся и зашагал обратно к набережной.