Текст книги "Подари мне луну"

Глава 11

Роберт схватил ее за плечи и прижал к себе, желая убедиться, что это ему не приснилось и она снова с ним, здесь, в этой комнате. Помедлив секунду, он заглянул ей в глаза, а потом обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы.

Он целовал ее со всей страстью, которая накопилась в нем за эти семь лет.

Он целовал ее со всей мучительной болью, которая терзала его последние несколько недель, в течение которых у него не было ни малейшего известия о ней, и он не знал, что с ней.

Все, чем он был и чем хотел бы стать, он вложил в этот поцелуй. И наверное, продолжал бы ее целовать до скончания века, если бы чья-то рука не схватила его за ухо и не оттащила от Виктории.

– Роберт Кембл! – воскликнула его тетушка. – Как тебе не стыдно!

Роберт бросил умоляющий взгляд в сторону Виктории, которая стояла как громом пораженная.

– Я должен с тобой поговорить, – твердо произнес он.

– Что все это значит? – осведомилась мадам Ламбер на чистейшем английском.

– Эта девушка, – ответил Роберт, – моя будущая жена.

– Что? – ахнула Виктория.

– Святители Господни! – выдохнула миссис Брайтбилл.

– Виктория! – ахнула Кейти.

– Роберт, почему вы нам ничего не сказали? – воскликнула Харриет.

– Да кто вы, черт вас возьми? – возопила мадам Ламбер, обращаясь то ли к Роберту, то ли к Виктории.

Все разом загалдели, и поднялся такой переполох, что Виктория не выдержала и закричала:

– Замолчите! Замолчите сейчас же.

Все, как по команде, повернули к ней головы. Она захлопала ресницами – ей было совершенно непонятно, что делать теперь, когда она наконец добилась всеобщего внимания. Она собралась с духом и постаралась произнести как можно спокойнее:

– Прошу меня простить, но я что-то неважно себя чувствую. – Несмотря на все усилия, голос плохо ее слушался. – Я сегодня, пожалуй, уйду домой пораньше.

Вновь поднялся страшный шум и гам. Каждый старался перекричать другого и донести до остальных свое мнение об этом из ряда вон выходящем событии. В разгар перепалки Виктория попыталась выскользнуть в заднюю дверь, но Роберт ее опередил. Его пальцы крепко стиснули ее запястье.

– Ты никуда не пойдешь, – сказал он решительно и в то же время нежно. – Сначала я с тобой переговорю.

Харриет проскочила мимо своей матушки, неистово размахивающей руками, как мельница, и, бросилась к Виктории.

– А вы правда собираетесь замуж за моего кузена? – спросила она. Лицо ее сияло восторгом.

– Нет, – ответила Виктория, покачав головой.

– Да, – сказал Роберт. – Собирается.

– Но ведь сам-то ты не хочешь на мне жениться.

– Конечно, хочу. Иначе я бы не стал объявлять об этом в присутствии самой известной сплетницы во всем Лондоне.

– Он имеет в виду мою матушку, – с готовностью пояснила Харриет.

Виктория устало опустилась на рулон зеленого атласа и закрыла лицо руками.

Мадам Ламбер решительно прошествовала к ней через комнату.

– Я не знаю, кто вы такой, – сказала она, указывая пальцем на Роберта, – но я не позволю вам оскорблять моих портних.

– Я граф Макклсфилд.

– Граф… – Глаза ее округлились от изумления. – Граф?

Виктория застонала, не отрывая рук от лица, – она готова была провалиться сквозь землю. Мадам участливо склонилась к ней.

– Дорогая моя, вы слышали? Граф! Он сказал, что хочет на вас жениться?

Виктория покачала головой, еще глубже зарывшись лицом в ладони.

– Да ради всего святого! – раздался вдруг властный голос. – Неужели вы не видите, что бедняжка расстроена до слез?

Пожилая дама в пурпурном платье подошла к Виктории и с материнской заботой обняла ее за плечи. Виктория подняла на нее удивленный взгляд.

– Кто вы? – спросила она.

– Я вдовствующая герцогиня Бичвуд. Виктория оглянулась на Роберта.

– Это еще одна твоя родственница?

– Уверяю вас, этот подлец мне не родственник, – ответила за него вдова. – Я здесь оказалась по своим делам – покупаю новое платье для внучки. У нее скоро первый бал и…

– О Господи! – простонала Виктория и снова уронила голову на руки. Неужели она выглядит такой несчастной, что даже незнакомые люди начинают ее жалеть?

Вдова многозначительно посмотрела на мадам Ламбер.

– Вам не кажется, что бедняжке надо выпить чашечку чая?

Мадам Ламбер потопталась на месте – ей не хотелось пропустить самое интересное, – потом ткнула Кейти в бок. Портниха покорно пошла готовить чай.

– Виктория, – промолвил Роберт, стараясь говорить спокойно и терпеливо, что было весьма непросто, учитывая раздающиеся со всех сторон вопли. – Я должен тебе кое-что сказать.

Она подняла голову и отерла слезы со щек: сочувствие и возмущение окружающих ее женщин придало ей храбрости.

– Я не желаю иметь с тобой никакого дела, – всхлипнув, произнесла она. – Не желаю, слышишь?

Ее реплика имела успех у женской аудитории – тетушка Роберта подсела к ней с другой стороны, не занятой вдовствующей герцогиней Бичвуд, и тоже обняла ее с материнской нежностью.

– Тетушка! – в отчаянии воскликнул Роберт.

– Что ты сделал с этой бедняжкой? – сурово спросила его миссис Брайтбилл.

Роберт уставился на нее с разинутым ртом. Так, похоже, все женщины Британии – кроме, может быть, этой мерзкой леди Холлингвуд, – ополчились против него, встав на защиту Виктории.

– Я всего лишь попросил ее руки, – огрызнулся он. – Как вы считаете, это очень неприлично?

Миссис Брайтбилл снова повернулась к Виктории с выражением сочувствия и живейшего интереса.

– Он и в самом деле просит вашей руки, бедняжка вы моя. – Она понизила голос на целую октаву и продолжала; – А у вас есть причины, по которым вам необходимо принять его предложение?

Харриет не сводила с них удивленных глаз. Даже ей было известно, что это означает.

– Конечно же, нет! – возмущенно воскликнула Виктория. И, прекрасно понимая, что это будет стоить ему сейчас больших неприятностей, но все еще злясь на него, добавила с нескрываемым злорадством:

– Он пытался меня скомпрометировать, но у него ничего не вышло.

Миссис Брайтбилл вскочила на ноги с неожиданной для ее возраста и комплекции резвостью и в гневе опустила свой ридикюль на голову племянника.

– Как ты посмел! – вскричала она. – Эта бедняжка – благовоспитанная, порядочная девушка, несмотря на плачевное положение, в котором она оказалась. – Она замолкла на полуслове, только сейчас осознав, что ее племянник – граф, ни больше ни меньше! – делает предложение модистке, и обратилась к Виктории:

– Вы же из порядочной семьи и получили хорошее воспитание, я не ошибаюсь? Это видно по вашим утонченным манерам.

– Виктория – сама кротость и доброта, – заметил Роберт.

Та, о ком шла речь, презрительно фыркнула и пропустила его комплимент мимо ушей.

– Ее отец – священник в Белфилде, – добавил он и затем вкратце рассказал их историю.

– О как все это романтично! – вздохнула Харриет.

– Никакой романтики я тут не вижу, – отрезала Виктория. Затем добавила, смягчившись:

– И не забивайте свою юную головку мечтами о романтическом побеге с возлюбленным.

Матушка Харриет ободряюще похлопала Викторию по плечу.

– Роберт, – провозгласила она, – ты будешь счастливейшим из смертных, если сумеешь убедить эту прелестную и весьма практичную молодую леди принять твое предложение.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал свист закипающего чайника. В следующий момент о Роберте все позабыли – женщины занялись приготовлениями к чаепитию. Виктория прихлебывала чай из маленькой чашечки, принимая ободряющие похлопывания по плечу и сочувственные возгласы «Бедняжка вы моя!».

Роберт не заметил, как это случилось, но перевес сил сейчас явно был не на его стороне. Он оказался один против – он обежал глазами комнату – восьми женщин.

Восьми? Дьявол! В комнате скоро яблоку будет негде упасть. Он ослабил галстук: ему вдруг стало не по себе.

Наконец когда очередная дама в розовом платье – он и понятия не имел, кто она такая, и мог только догадываться, что она из числа простодушных зрительниц разыгравшегося спектакля, – отодвинулась настолько, что ему стало видно Викторию, он уже в который раз произнес:

– Виктория, я хочу с тобой поговорить. Она сделала еще один глоток чаю, в то время как вдовствующая герцогиня Бичвуд снова с материнской нежностью похлопала ее по плечу, и твердо ответила:

– Нет.

Он сделал шаг по направлению к ней и промолвил угрожающим тоном:

– Виктория…

Он готов был сделать еще шаг, но тут все восемь женщин одновременно повернулись к нему и пронзили его негодующими взглядами. Ни один мужчина не выдержал бы такого напора. Он поднял руки, сдаваясь, и пробормотал:

– Слишком много здесь собралось наседок.

Виктория сидела, окруженная своими новыми защитницами и поклонницами, и выглядела непривычно тихой и кроткой.

Роберт перевел дух и, подняв палец, заметил:

– Мы еще не закончили, Виктория. Тебе не уйти от разговора со мной.

И, пробормотав напоследок что-то неразборчивое насчет глупых куриц, вышел из магазина.

* * *

– Он все еще здесь?

Кейти в очередной раз выглянула на улицу через окно магазинчика.

– Экипаж его стоит.

– Черт подери! – пробормотала Виктория, на что миссис Брайтбилл заметила:

– А мне сказали, что вы дочка священника.

Виктория взглянула на часы. Экипаж Роберта стоял перед магазином уже два часа и, похоже, не собирался сдаваться. Впрочем, как и все леди, которые стали невольными свидетельницами их неожиданной встречи. Мадам Ламбер уже четвертый раз кипятила чайник по просьбе присутствующих.

– Не может же он оставаться на улице весь день, – сказала Харриет. – Правда, мама?

– Он граф, – сухо возразила мать ей в ответ. – Он может делать все что ему вздумается.

– В этом-то вся и беда, – заключила Виктория. Как он посмел вновь ворваться в ее жизнь? Неужели он полагал, что она бросится в его объятия только потому, что ему вдруг взбрело в голову взять ее в жены?

Он хочет на ней жениться. Виктория тряхнула головой, не в силах в это поверить. Когда-то выйти за него замуж было ее самой заветной мечтой; теперь это представлялось ей всего лишь злой насмешкой судьбы.

Так он хочет жениться на ней? Ха! Слишком поздно, черт побери!

– Вы снова ругаетесь? – прошептала Харриет, опасливо покосившись на свою матушку.

Виктория удивленно вскинула голову. Оказывается, она невольно высказала свои мысли вслух.

– Это он во всем виноват, – проворчала она.

– Кузен Роберт? Виктория кивнула.

– Он вообразил, что может распоряжаться моей жизнью, как своей собственной.

Харриет пожала плечами.

– Это его обычная манера. И если честно, не такая уж плохая. С тех пор как он стал вести все наши денежные дела, мы и горя не знаем.

Виктория бросила на нее недоуменный взгляд.

– Насколько я знаю, обсуждать денежные дела считается дурным тоном.

– Да, это так, но вы же почти родственница, – простодушно промолвила Харриет, дотрагиваясь до ее руки.

– Никакая я вам не родственница, – буркнула Виктория.

– Так станете, – возразила Харриет. – Если кузен Роберт желает этого, значит, так и будет. Он всегда своего добьется.

Виктория решительно подбоченилась и сердито глянула на экипаж через окно магазина.

– На сей раз ему это не удастся.

– О Виктория, – промолвила Харриет с озабоченным видом, – я вас еще плохо знаю, и поэтому с моей стороны будет несколько самонадеянно судить о ваших намерениях по выражению вашего лица, но, по правде сказать, взгляд мне ваш сейчас совсем не нравится.

Виктория медленно обернулась к ней, совсем сбитая с толку.

– О чем вы говорите?

– Не знаю, что у вас на уме, но я обязана предостеречь вас против слишком опрометчивых решений.

– Я собираюсь с ним поговорить, – решительно заявила Виктория и, прежде чем кто-либо успел остановить ее, вышла из магазина на улицу.

Увидев ее, Роберт тут же выскочил из кареты. Он хотел что-то сказать, но Виктория перебила его.

– Ты жаждал говорить со мной? – резко спросила она.

– Да, я…

– Прекрасно. Я тоже хочу тебе кое-что сказать.

– Тори, я…

– – Не смей воображать себе, что ты можешь распоряжаться мной, как своей собственностью. Я понятия не имею, чем вызвана столь чудесная перемена в твоем отношении ко мне, но я не марионетка, которую можно дергать за ниточки.

– Конечно, нет, но…

– И напрасно ты надеешься, что я прощу тебе то ужасное оскорбление, которое ты мне нанес.

– Я все понимаю, но…

– В общем, с меня хватит. Я от тебя устала. Ты деспотичный, высокомерный, невыносимый и…

– И ты любишь меня, – докончил Роберт, очень довольный, что ему удалось наконец вставить хоть слово.

– И вовсе нет!

– Виктория, – сказал он тем особым тоном, которым говорят с маленькими детьми. – Ты всегда любила и будешь меня любить.

– Да ты в своем уме? – пробормотала она, ловя ртом воздух.

Он отвесил ей изысканный поклон и, взяв ее безжизненно повисшую руку, поднес ее к губам.

– Я еще никогда не говорил так разумно, как сейчас.

У Виктории перехватило дыхание. Непрошеные воспоминания захлестнули ее, и вот ей уже снова семнадцать лет. Семнадцать лет, она влюблена без памяти и со страхом ждет первого поцелуя.

– Нет, – вымолвила она, поперхнувшись собственными словами. – Нет. Тебе не удастся вновь завладеть моей душой.

Он жег ее горячим взглядом, который проникал в самую душу.

– Виктория, я люблю тебя.

Она выдернула руку.

– Я не хочу этого слышать. – С этими словами она повернулась и бросилась обратно в магазин.

Роберт посмотрел ей вслед и вздохнул. И почему, спрашивается, он был так уверен, что она кинется ему на шею и засыплет его признаниями в вечной и страстной любви? Конечно, она ужасно сердита на него. Да что там сердита – зла до чертиков. Все это время он с ума сходил от тревоги и сознания собственной вины, и поэтому ему ни разу не пришла в голову мысль о том, как она может откликнуться на его внезапное вторжение в ее жизнь.

Но он не успел как следует все обдумать, поскольку в то же мгновение из магазина стремглав вылетела его тетушка Брайтбилл.

– Что ты сказал бедной девочке? – выпалила она. – Как ты не понимаешь, что она уже достаточно натерпелась за этот день?

Взгляду, который Роберт кинул на тетушку, мог бы позавидовать василиск. Это постоянное вмешательство в его личную жизнь начало его раздражать.

– Я сказал ей, что люблю ее.

Такое откровенное заявление заставило ее поубавить свой пыл.

– Правда?

Роберт не удостоил ее ответом.

– Ну, что бы ты ни сказал, впредь постарайся этого больше не говорить.

– Вы хотите, чтобы я сказал ей, что не люблю ее?

Тетушка уперла свои пухлые кулачки в не менее пухлые бока.

– Она так расстроилась, бедняжка.

Роберт почувствовал, что его терпение вот-вот иссякнет.

– Черт возьми, я тоже расстроен.

Миссис Брайтбилл отпрянула в ужасе и прижала руку к груди с видом оскорбленного достоинства.

– Роберт Кембл, ты ругаешься в моем присутствии?

– Я был несчастен все эти семь лет из-за глупого недоразумения, виной которому оказались наши с ней отцы и их ослиное упрямство. И если честно, тетушка, сейчас меня нисколько не волнуют ваши оскорбленные чувства.

– Роберт Кембл, это самое возмутительное оскорбление, какое мне доводилось получать…

– …за всю вашу жизнь, – со вздохом докончил Роберт, возведя очи горе.

– …за всю мою жизнь. И меня нисколько не волнует, что ты граф. Я скажу этой бедняжке, чтобы она ни в коем случае не выходила за тебя замуж. – И, презрительно фыркнув, миссис Брайтбилл решительным шагом направилась обратно в магазин.

– Глупые курицы! – крикнул Роберт, обращаясь к захлопнувшейся двери магазина. – Все вы глупые курицы, и ничего больше!

– Прошу прощения, милорд, – лениво заметил тут кучер, который все это время стоял, прислонившись к стенке кареты, – но сдается мне, не тот момент вы выбрали, чтобы петушиться.

Роберт смерил его бешеным взглядом.

– Макдугал, если бы не твое умение обращаться с лошадьми…

– Знаю, знаю, вы бы давным-давно вышвырнули меня вон.

– Это никогда не поздно сделать, – проворчал Роберт.

Макдугал усмехнулся с видом человека, который стал скорее другом, чем слугой.

– А вы заметили, как быстро она сказала, что вас не любит?

– Заметил, – буркнул Роберт.

– Это я на всякий случай спросил. А то вдруг вы не заметили.

Роберт хмуро оглянулся на него, через плечо.

– По-моему, для слуги ты ведешь себя чересчур нахально.

– Потому-то вы меня и держите, милорд.

Роберт знал, что это правда, но не собирался сейчас обсуждать этот вопрос и вновь перевел взгляд на дверь магазина.

– Можете хоть баррикады строить! – крикнул он, потрясая кулаками. – Я все равно никуда отсюда не двинусь!

* * *

– Что он там кричит? – спросила миссис Брайтбилл, успокаивая свои оскорбленные чувства уже седьмой по счету чашкой чая.

– Говорит, что никуда не уедет, – ответила Харриет.

– Я так и знала, – пробормотала Виктория.

– Если можно, еще чаю! – потребовала миссис Брайтбилл, протягивая пустую чашку.

Кейти поспешила к ней с дымящимся чайником. Достойная матрона прикончила очередную чашку, затем встала и расправила складки юбки.

– С вашего позволения, – объявила она громогласно и направилась в дамскую комнату.

– Мадам придется покупать еще один чайник, – хихикнула Кейти.

Виктория бросила на нее неодобрительный взгляд. Она вот уже несколько недель тщетно пыталась привить девушке хорошие манеры и научить ее, как следует себя вести в порядочном обществе. Но, вероятно, у нее самой тоже стали сдавать нервы, поскольку она вдруг заявила:

– Все, прекращаем чаепитие. Довольно рассиживаться.

Харриет взглянула на нее осовелыми глазами и поставила чашку на блюдце.

– Это же просто безумие! – продолжала Виктория. – Он нас держит здесь, как в западне.

– Ну, на самом деле, – возразила Харриет, – он держит в западне только вас. Я, к примеру, могу выйти отсюда в любое время, и он даже не заметит.

– О нет, заметит, – проворчала Виктория. – Он все замечает – от него ничего не ускользнет. В жизни не встречала такого упрямого, расчетливого…

– По-моему, дорогая моя, вы сказали достаточно, – вмешалась мадам Ламбер, боясь, что ее продавщица ненароком оскорбит клиентку. – Как-никак его светлость все-таки кузен мисс Брайтбилл.

– О прошу вас, не обращайте на меня внимания, – живо откликнулась Харриет. – Я получаю огромное удовольствие от нашей беседы.

– Харриет! – внезапно воскликнула Виктория.

– Да?

– Харриет!

– Вы это уже говорили. А что дальше? Виктория молча уставилась на девушку, а мозг ее тем временем лихорадочно работал, и мысли со свистом проносились в голове.

– Харриет, вы мне посланы судьбой в ответ на мои молитвы.

– Вряд ли я могу быть ответом на чьи-то молитвы, – возразила Харриет. – Вечно я попадаю в какую-нибудь переделку, а бывает, и говорю совершенно не думая.

Виктория улыбнулась и похлопала ее по руке.

– Мне это кажется просто очаровательным.

– Правда? Вот здорово! Хорошо, что вы станете моей кузиной.

Виктория едва не зарычала.

– Я не собираюсь становиться вашей кузиной, Харриет.

– А я бы очень этого хотела. Кузен Роберт вовсе не такой плохой, как вам кажется, надо только узнать его получше.

Виктория воздержалась от замечания, что она уже достаточно хорошо изучила кузена Роберта.

– Харриет, вы можете оказать мне одну маленькую услугу?

– С удовольствием.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне отвлечь кое-кого.

– О это проще простого. Мама всегда говорит мне, что я ее отвлекаю по всяким пустякам.

– Раз так, то не могли бы вы, Харриет, выбежать из магазина и отвлечь его светлость, пока я попробую выскользнуть через боковую дверь?

Харриет нахмурилась.

– Если я так сделаю, то лишу его возможности ухаживать за вами.

Огромным усилием воли Виктория удержалась, чтобы не закричать: «Вот именно!» – и мысленно возвела себя за это в ранг святых. Она промолвила как можно мягче:

– Харриет, я в любом случае не собираюсь замуж за вашего кузена. Но если мне не удастся выбраться отсюда, мы просидим здесь всю ночь. Роберт, похоже, никуда не торопится.

Харриет колебалась в нерешительности. И Виктория выложила последний козырь.

– Ваша матушка всех просто измучает, – прошептала она.

Такая перспектива не могла не ужаснуть Харриет.

– Ну, хорошо, – согласилась она.

– Подождите секунду, я захвачу свои вещи. – И Виктория принялась поспешно собираться.

– А что я ему скажу?

– Да что хотите.

Харриет надула губки.

– Знаете, эта идея мне уже разонравилась.

Виктория остановилась на полпути к двери.

– Харриет, я вас умоляю.

Издав громкий вздох и драматически пожав плечами, девушка толкнула дверь магазина и вышла на улицу.

– Вот и хорошо, вот и отлично, – прошептала Виктория, ринувшись в соседнюю комнату. Она поплотнее запахнула накидку и выскользнула в заднюю дверь.

Свобода! У Виктории даже голова закружилась. Она, конечно, понимала, что рано обрадовалась своему освобождению, но перехитрить Роберта было так приятно! Если поразмыслить, то следовало бы признать тот факт, что человек, который дважды разбил ей сердце, снова ворвался в ее жизнь, но в данный момент она была довольна уже тем, что побила Роберта его же оружием.

– Ха! – воскликнула она, чрезвычайно довольная собой. Теперь ей осталось пройти по переулку, повернуть налево – и она свободна от его назойливых ухаживаний. По крайней мере на сегодня.

Виктория поспешила прочь от магазинчика. Но не успела она зайти за угол, как услышала чьи-то шаги за спиной.

Это Роберт! Больше некому.

Но, обернувшись, она увидела не Роберта, а здоровенного черноволосого детину с безобразным шрамом во всю щеку.

Он настиг ее в мгновение ока.

Виктория выронила от испуга свой узелок и отчаянно закричала.

– Тише ты, милашка, – пробасил злодей. – Я тебе ничего не сделаю.

У Виктории не было никаких оснований ему верить, и поэтому она изо всех сил ударила его ногой в колено и понеслась вниз по переулку, надеясь, что успеет добежать до поворота, где смешается с лондонской толпой.

Но он оказался проворнее, или, может быть, она его не сумела обескуражить, потому что в следующую секунду он схватил ее поперек талии и куда-то потащил. Она молотила его кулачками, визжала и царапалась, твердо решив не сдаваться без боя.

Изловчившись, она ударила его по лицу, и он, громко выругавшись, выпустил ее. Виктория оказалась на земле и мигом вскочила на ноги, но не успела она сделать и двух шагов, как злодей ухватил ее за подол накидки.

И тут она услышала то, что больше всего боялась услышать.

– Ваша светлость! – заорал злодей. «Ваша светлость»? Сердце ее упало. Как она сразу не догадалась!

А разбойник взревел пуще прежнего:

– Если вы сию минуту не появитесь, то я сбегу, прежде чем вы меня уволите!

Виктория без сил опустилась на мостовую и зажмурила глаза, чтобы не видеть довольную ухмылку Роберта, выходящего из-за поворота.