Текст книги "Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда"

Джулия Мансанарес, Дерек Кент
Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда

Julia Manzanares and Derek Kent

The true story of Lon. Only 13

Text and photos copyright

© 2012 Julia Manzanares and Derek Kent

© Мельник Э., перевод на русский язык, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Она была ребенком, которому не хватало родительской заботы, и стала игрушкой для тысяч секс-туристов, приезжающих в Таиланд в поисках самых юных и беззащитных.

Отзывы о книге

…Это захватывающий рассказ о девочке, которая сбежала из своего дома в Исане в возрасте тринадцати лет, чтобы найти работу в Бангкоке. Искренне надеюсь, что ее история поможет привлечь внимание к положению малоимущих тайских женщин.

Курт Хек, GoodwillBangkok

Она говорит сильным и уверенным голосом, обличая несправедливость, от которой страдают многие девушки.

Дэвид Рейд, geocities.com

…Насколько мне известно, это первая книга, в которой показано отношение местных (тайских) проституток к своей профессии вообще и к секс-туризму в частности.

Бернард Тринк, Bangkok Post

…Это лучшая книга о Таиланде из всех, что я прочитал… лучшая в своем жанре… вероятно, даже лучшее из всего, что будет написано на эту тему. Я нахожу этот социальный комментарий не только сбалансированным и точным, но и достоверным, поскольку в нем выражено личное мнение Лон. Отличная книга.

www.thaivisa.com

Часть прибыли от продажи этой книги будет пожертвована организациям, оказывающим поддержку девушкам, которые рискуют стать жертвами секс-туризма и торговли людьми или уже вовлечены в эту индустрию.

Эксплуатация женщин и детей – хроническая проблема тайского общества. «Низшие» всегда будут жертвами «высших». Наш общий долг – не закрывать глаза, а предотвращать дискриминацию, физическое насилие и любые злоупотребления в отношении «слабых» – детей и женщин, которые занимают в тайском обществе уязвимое положение.

Павина Хонгсакул

Pavena Foundation

Павина – моя героиня.

Лон

Посвящение

Эта книга посвящается двум моим сестрам, Йинг и Саи, которые, в отличие от меня, никогда не встречались с секс-туристами, и моему отцу, единственному человеку, который по-настоящему любил меня.

Предисловие

В этой книге я расскажу свою историю, похожую на истории десятков тысяч женщин и детей из Таиланда. Я покажу вам свою страну, объясню простоту тайской экономики и сложную природу тайско-исанской культуры, пропитанной традициями и нищетой. Эти условия повлияли на мою жизнь и продолжают влиять на жизнь каждой бедной молодой женщины в Таиланде. Я расскажу, почему так происходит и почему, как мне кажется, этому не будет конца. Мы вместе проделаем путь от нищей деревни, где я родилась, до района «красных фонарей» в Таиланде и моих попыток начать новую жизнь в Европе, откуда я и веду свой рассказ.

В этой истории мало красивого. Моя страна – «страна улыбок» – играет печальную роль в увеличении человеческих несчастий и незаконной торговли людьми. Она поставляет сексуальных невольников и детей для рабской эксплуатации. Паттайя, Пхукет и Чиангмай – рай для педофилов. Я буду часто использовать слово «трагический». Невозможно другими словами описать страдания, которые мы испытываем только потому, что имели несчастье родиться женщинами в нищих семьях в стране «третьего мира». Всегда найдутся те, кто пользуется своим богатством, общественным положением или силой в ущерб бедным и обездоленным. Такова правда о моей стране, где большинство молодых женщин родом из Исана никогда не смогут выиграть – ибо карты подтасованы не в нашу пользу – из-за нашего происхождения и политики правительства.

Я думала, что после десяти лет страданий обманула свою судьбу, покинув Таиланд. Но вскоре мне стало ясно, что ни другая страна, ни брак с англичанином не изменят моей жизни. Эта перемена должна была произойти изнутри. Я хотела стать примером для других, показать молодым женщинам, что они тоже могут все изменить, просто время для этого еще не настало. Впереди меня ждали мучения, которые я даже не могла себе вообразить. Тогда я поняла: чтобы победить в этой игре жизни, мы должны понять свою ценность и способность приносить благо обществу. Вопреки всему, я была полна решимости стать одной из победительниц и обрести счастье!

Лон

Исанские девушки бедны,

а туристы богаты,

я была мостом через эту пропасть!

Введение
Фамильное древо Бунтах

Дед

Деда по материнской линии звали Бунтах. Он родился в Чиангмае, крупнейшем городе Северного Таиланда, в семье выходцев из среднего класса. Его родители владели обширным участком земли и большим стадом буйволов. В семье было много детей от нескольких жен. Когда наследство поделили между всеми отпрысками, каждому достались крохи.

Получив свою долю, дед Бунтах перебрался в Убон и женился на бедной неграмотной женщине, которой предстояло стать бабкой Бунтах. У них родилось девять детей. На их содержание ушли все скудные средства отца семейства. Хотя деда Бунтаха нельзя было назвать совсем необразованным человеком: почти всю сознательную жизнь он провел в своей комнате, беседуя с богами народа каренов.

Бабка

Об этой женщине мало что известно, кроме того, что она была злобной каргой. Она не упускала возможности разными способами досаждать своим внукам и лишать их шанса на счастье, особенно это касалось Бунтах.

Мать: Бутсах

Бутсах видела мало любви – ее детство прошло в доме, где никто никого не любил. Когда она родилась, ее отец уже стал бедняком: ни имущества, ни сбережений, ни сердечной привязанности. Она была старшей. В тайской традиции на старшей дочери лежит обязанность заботиться о младших детях, а когда родители начинают стареть, то и о них. В пятнадцать лет Бутсах вышла замуж за Сомпхана, которого едва знала и – что еще хуже – не любила. Она рано стала матерью и одновременно растила дочь сестры – свою племянницу Саи.

Отец: Сомпхан

Ответственный, добрый и ласковый человек, он был единственным, кто понимал свою старшую дочь и заботился о ней. Он брался за любую, самую трудную работу, как бы далеко ни приходилось ради нее уезжать, чтобы поддерживать свою семью. Когда Сомпхан работал в Бангкоке, он часто писал письма своей дочери Бунтах.

Дядя: Сакда

Младший сын бабки. Когда Бунтах было одиннадцать лет, Сакда узнал, что она обкрадывает своего брата, и начал бить ее палкой. Каждый раз после побоев Бунтах хотелось сбежать в Бангкок и отыскать там отца.

Сестры и брат

Сестры Бунтах, «двойняшки» Улах (Йинг) и Лампун (Саи/Джой), были на четыре года младше нее. Брат Банья был на два года ее старше.

Йинг

По-тайски «йинг» означает «госпожа». В тайском языке нет более амбициозного имени. Йинг была очень тщеславным ребенком и уже в шестилетнем возрасте боялась располнеть. Она подолгу танцевала в ванной комнате. Возможно, талант к танцам был семейной чертой, потому что со временем и Бунтах стала танцовщицей. Саи и Бунтах часто незаметно подкрадывались к Йинг, чтобы смотреть, как она танцует.

Йинг хотела, чтобы у нее были длинные красивые локоны. Она оборачивала свои коротко стриженные волосы полотенцем, чтобы они казались длиннее, и представляла себя принцессой. Играм на улице она предпочитала чтение книг. Животных Йинг никогда не любила: на ее взгляд, они были слишком грязными. Сама мысль о том, чтобы к ним прикоснуться, вызывала в ней отвращение.

В раннем детстве Йинг редко разговаривала. Когда она открывала рот, все смеялись над ней. Ее сестра-«близняшка» Саи была болтушкой, и это злило Йинг. Главным ее недостатком была вспыльчивость – она проявлялась всякий раз, когда Йинг не удавалось настоять на своем. Впрочем, эта черта, похоже, была присуща всей семье. Во время совместных игр Йинг всегда брала себе роль принцессы. Она отказывалась быть отрицательным персонажем – эта роль доставалась Саи. В то время Йинг еще ни разу не бывала в кино, но прочитанные сказки оказали на нее не меньшее влияние. В тайском фольклоре и мифах есть и светлые, и темные персонажи – они же встречаются в реальности в каждой деревне, а то и в каждой семье.

Йинг писалась в постель до шести лет, и мать колотила ее за это палкой. Йинг очень хотела учиться и в пять лет пошла в школу вместе с сестрой.

Йинг отличалась не только врожденным талантом танцовщицы, но и редкой для ее возраста грацией и осанкой. Бунтах учила сестру петь, и Йинг схватывала все на лету. Она пела на деревенских праздниках и получала плату едой и сладостями. Она обожала носить юбки и таскала у матери и бабки любые вещи, которые выглядели чуть лучше, чем ее простая и изрядно поношенная одежда. В отличие от Саи, она обожала играть в куклы и очень не любила спортивные игры, кроме бега и волейбола. Единственная из сестер, Йинг не уходила спать, не выпросив на ночь поцелуя.

В школе Йинг получала награды за письмо, рисование, бег, волейбол, пение и тайские народные танцы. Учителя ценили ее таланты, достижения, активное участие в жизни класса и на внеклассных занятиях. Она хорошо училась и была гордостью семьи, не то что Бунтах и Саи.

Как и ее старшая сестра, Йинг любила отца сильнее, чем мать, и всегда носила с собой его фотографию. Когда отец возвращался из Бангкока, он торговал в деревне сладостями с тележки. По вечерам Йинг напрашивалась с ним – якобы чтобы помочь. Но он знал, что на самом деле ей просто хотелось сладкого. Йинг была вежливой девочкой, любой подарок отца она встречала словами «удивительно» и «прекрасно» – хотя не всегда это было искренне. Ее поведение резко отличалось от манер сестер.

Саи (Джой)

Биологической матерью Саи была родная сестра Бутсах. Мать оставила девочку на пороге Бутсах, когда ребенку исполнилось всего три месяца. Поскольку она была на три месяца младше Йинг, девочек воспитывали как близнецов. Через год мать Саи вернулась и попыталась убить ее. К счастью, Бутсах вошла в комнату вовремя и смогла остановить сестру. Почему женщина решилась на такой ужасный поступок, неизвестно.

Саи была общительной девочкой: она постоянно болтала и умолкала только для того, чтобы перевести дух. С Йинг они были не похожи, как небо и земля. Саи росла сорванцом. Она больше любила играть с мальчишками, ловить лягушек, рыбу, креветок и пресноводных крабов. Ей нравилась борьба кунг-фу и игры с мячом. Она научилась плавать и ездить на мотоцикле раньше Йинг. В Саи был очень силен состязательный дух, и она получала большое удовольствие, опережая брата и сестер в спортивных играх. К учебе она была равнодушна, гораздо больше любила повеселиться. Она часто сердилась, что все девять членов семьи жили в одной комнате, – обычная ситуация в бедной деревне. Саи отчаянно хотелось иметь собственную комнату, но это было неосуществимой мечтой в их тогдашних обстоятельствах.

Соседская девочка (слева) вместе с Саи в шестилетнем возрасте и Бунтах, 10 лет.

Когда Саи немного подросла, она начала вместе с Бунтах ходить к насосу за водой. Бывало, по вечерам они пасли буйвола, иногда проходя до пяти километров в одну сторону – в зависимости от настроения буйвола.

Еще Саи была очень ревнивой. Она жаждала того же внимания, какое уделяли Банье в семье и Йинг в школе. Как и Бунтах, ей хотелось признания. Но ни одной из них в этом не повезло.

Когда Саи было десять лет, ее биологическая мать вернулась и захотела забрать дочь, но Бутсах отказалась отдать девочку. Она не могла доверить сестре заботу о ребенке, которого растила десять лет. Тогда-то Саи и ее сестры впервые узнали, что они не родные, а двоюродные. Мысль о том, что мать недостаточно любила ее и предпочла бросить, привела Саи в отчаяние. Ее прежде игривое детское поведение изменилось. Она стала колючей и дерзкой и в следующие десять лет часто совершала хулиганские и даже преступные выходки.

Банья

Хотя по-тайски Банья означает «мозг», это имя мало подходило брату Бунтах. Он никогда не испытывал желания помогать старшим по дому, если бабка не грозила ему палкой. Он не вредил Бунтах намеренно, зато она создавала ему массу проблем. Бунтах, Йинг и Саи всегда выступали против него единым фронтом.

Не случайно Банья упомянут последним в перечне родственников. Ему доставались те немногие излишества, которые могла позволить себе семья (когда она хоть что-то могла себе позволить), – и всегда это происходило за счет сестер. В тринадцать лет он получил в подарок от матери велосипед, в то время как девочки должны были ходить пешком. От него никогда не требовали делиться с сестрами, а его самого такая мысль не посещала. Имея велосипед, он мог собирать фрукты с деревьев и лоз вдоль дороги, но ему ни разу не пришло в голову принести что-нибудь домой.

Банья, как и Бунтах, любил водить на выпас буйвола, ловить лягушек, рыбачить и собирать чили на полях. Он не отличался прилежанием в учебе, зато рос счастливым ребенком. Когда ему исполнилось тринадцать лет, бабка и дед захотели, чтобы он продолжил учебу в школе, но у него были другие планы. С трудом удалось уговорить Банья доучиться до восьмого класса. В пятнадцать лет Банья бросил школу и уехал в Чиангмай, где жили его дед и бабка по отцовской линии. Он погостил у них несколько месяцев и познакомился там с девушкой из каренов. Ей было шестнадцать – на год больше, чем ему. Но даже после того как Банья женился, для матери его прихоти оставались на первом месте, важнее самых насущных нужд остальных членов семьи, включая образование дочерей.

Пес Бунтах

Пес «бунтах» был ее лучшим другом; он всегда защищал ее, когда она в страхе убегала от родственников. Однажды матери показалось, что собака взбесилась. Она слышала старое поверье – бешенство можно исцелить, отрезав животному ухо. Так мать и сделала. Этот поступок Бунтах не забыла и не простила.

Карта Таиланда. На карте выделено название моей провинции, Убон Ратчатхани.

I. Таиланд и моя исанская деревня

Где все началось

Бунтах родилась в нищей семье, в маленькой сонной деревушке на северо-востоке Таиланда, а точнее в Бан Йонежалум, Тамбун Нонгсанух, Ампхур Бунталик, в провинции Убон Ратчатхани. На Западе ее дом назвали бы не просто убогой, а первобытной хижиной. В нем почти ничего не было, кроме четырех стен, прогнившего пола и обветшалой крыши. В кровле зияли дыры: по ночам можно было любоваться звездами, а во время ливня ловить струйки воды. Эта деревянная однокомнатная хибара с покосившимися стенами едва могла служить убежищем от обжигающего солнца, удушающей знойной влажности и тропических ливней.

Обстановка состояла из давно отслужившей свой век ротанговой мебели и истрепанных подушек. Туалет был просто ямой, вырытой в земле позади дома и окруженной шершавыми дощатыми стенками. «Душ» заменяла лохань с ковшиком. В Бан Йонежалум были немощеные дороги, неразвитая инфраструктура и примитивная школьная система. Не было мест, где дети могли бы играть и просто чувствовать себя детьми. Эта деревня ничем не отличалась от многих ей подобных в одной из беднейших сельских провинций Северо-Восточного Таиланда, больше известного под названием Исан.

Отчасти контрасты между Бан Йонежалум и остальной частью Таиланда объясняются тем, что территория Исана более засушливая, со скромной растительностью и скудными урожаями. Здесь бывает либо слишком много дождей, что приводит к наводнениям, либо слишком мало влаги, отчего случается засуха. Деревенские улицы тайского северо-запада часто окутаны завесой бурой пыли, а местные обитатели страдают от безжалостного зноя и тяжелой влажности тропиков. В то же время тайские деревни центрального региона страны разбросаны по цветущей местности, густо поросшей роскошной зеленью. Обласканная солнцем листва на верхушках деревьев отливает золотом, а нижние ветви, сияющие ослепительной изумрудной зеленью, пропитаны влагой летних дождей.

Похожий на старушку мясник разлегся, предаваясь долгой ленивой дремоте… …Полуденный зной.

Исанский рынок. Торговцы укрываются от палящего солнца под дырявым навесом.

Мало что изменилось в Исане с тех пор, как больше двух десятилетий назад Бунтах открыла свои большие карие глаза с длинными шелковистыми ресницами, уронила первую слезинку и издала первый вздох. Десятилетние мальчишки по-прежнему гоняют на мотоциклах вдвое старше их самих, скрепленных ржавой проволокой и изолентой, с промасленными запчастями, снятыми с еще более древних мотоциклов. Их младшие братишки и сестренки сидят перед старшими или у них за спиной и цепляются за все, до чего могут дотянуться их ручонки. Слышен непрерывный гул мотоциклов, которые нередко перевозят целое семейство, по трое-четверо «всадников», с собакой в придачу, и выхлопные газы с ревом вылетают из глушителей. Еще один неизменный, но не такой громкий звук – пыхтение фермерского тук-тука, длинноносого четырехколесного транспортного средства с фургоном, прикрепленным над задними колесами. Бибиканье «железного буйвола» можно услышать на любой сельской дороге, большинство которых до сих пор остаются грунтовыми. Этот агрегат, заменяющий трактор и семейный автомобиль, служит для доставки риса и других продуктов с полей на рынок, а также для семейных поездок на отдых, когда с работой покончено.

В сельской местности по-прежнему можно увидеть смиренного буйвола, некогда бывшего самым ценным деревенским животным. Буйвол бредет вдоль шоссе, пощипывая высокую зеленую траву, заросли которой окружают раскинувшиеся чуть поодаль рисовые плантации. Он перестал быть частью большого стада и ныне трудится в одиночку. Это могучее животное сейчас заменила автоматика. Воздух пропитан запахом гари дизельного топлива и вонью, исходящей от фермерских животных.

Раннее детство Бунтах

В сельской местности Таиланда один из родителей (или даже оба) часто уезжает на заработки в крупные города, Бангкок или Чиангмай. Так повелось издавна и продолжается по сей день. Дети живут с родственниками, обычно с бабушкой. Так же поступили и родители Бунтах. Они перебрались в Бангкок, а дети остались с бабкой и дедом по материнской линии в хижине с одной общей на всех комнатой.

У отца не было выбора: в их маленькой деревушке всегда не хватало работы, а долгов у него накопилось немало. Годом раньше, когда они занялись фермерством, им удалось вырастить хороший урожай арбузов. На следующий год отец занял денег на инсектициды и удобрения, чтобы расширить посевную площадь, но случился неурожай, и он потерял все. Из-за непредсказуемых погодных условий в этом регионе местные фермеры нередко остаются без урожая. В итоге им приходится влезать в долги, которые часто приводят к полному разорению.

Родители Бунтах жили и работали в Бангкоке бóльшую часть ее детства, хотя порой отец уезжал на заработки в одиночку. Девочка не часто виделась с ним. Цены на транспорт и большое расстояние – 800 километров – позволяли ему возвращаться в деревню только по праздникам или при острой необходимости. Бунтах всегда чувствовала себя нежеланным ребенком, которого не любил никто, кроме отца, – и эти ее ощущения подтверждались побоями и оскорблениями со стороны родственников. Когда ей становилось особенно тоскливо, она писала отцу письма. Он был единственным человеком, с которым она могла поделиться своими чувствами; он один гордился ею и ее достижениями.

Почтенный тук-тук.

Однажды Сомпхан уехал в Бангкок один. Ему пришлось ночевать на скамейке у автовокзала Хуаломпонг, пока он не нашел работу. Через несколько дней его взяли на металлургический завод, расположенный недалеко от порта Сапхан Круенгтхеп. Но Сомпхан успел проработать всего пару дней – в результате несчастного случая он лишился пальца. Врачи в больнице не сумели бы пришить палец обратно, да Сомпхан и не мог позволить себе расходов на операцию. Работодатель обещал, что ему возместят расходы за наложение швов и полностью выплатят заработок за пропущенный рабочий день. Но ни возмещения расходов, ни оплаты за проведенный в больнице день Сомпхан так и не увидел. Это обычная практика тайских работодателей; так было раньше, так все осталось и сейчас.

У Сомпхана не было выбора, и он продолжал работать на металлургическом заводе: он был очень беден, а семья отчаянно нуждалась в деньгах. Его горькая история не отличается от историй миллионов мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Некоторые уже в двенадцать лет уходят на заработки в поисках лучшей жизни, оставляя свои нищие семьи в деревнях. Бангкок притягивает больше рабочей силы из сельской местности, чем Чиангмай или туристические курорты, потому что там больше возможностей.

Сомпхан поддерживал связь с семьей только с помощью писем, поскольку в деревне не было телефона. Впрочем, у него все равно не было денег на звонки, как не было их на операцию по восстановлению пальца, даже если бы она оказалась возможной.

Отец Бунтах был добрым человеком, он очень любил свою семью и никогда не отказывался от работы. Когда он впервые уехал на заработки в Бангкок, Бунтах плакала так, что, казалось, ее маленькое сердечко вот-вот разорвется. Родилась ли она трудным ребенком, стала ли такой после бесконечных побоев? Но она определенно была нежеланной и нелюбимой в семье; ей первой, а порой и единственной, приходилось страдать от ударов длинной палки, когда что-то шло не так.

Работа начинается рано и не заканчивается никогда

Каждый день Бунтах просыпалась в пять часов утра под петушиный крик. Наверное, так же просыпаются и многие дети американских фермеров, но на этом сходство заканчивалось. В ее доме, стоявшем на сваях, был ветхий деревянный пол с дырами в половицах, сквозь которые девочка видела и слышала квохчущих кур. Вскоре после пробуждения Бунтах принималась за работу – еще до того, как начала ходить в школу.

Иногда они с дедом отправлялись на охоту в горы. Семья выращивала достаточно риса для себя и откармливала цыплят, чтобы немного разнообразить рацион. Еще у них был буйвол. Бунтах много работала, брат ей почти не помогал. В ее ежедневные обязанности входил уход за животными и небольшим клочком семейной земли. Как и у большинства детей в их провинции, игрушек у нее было мало. Да и времени на игры у Бунтах почти не оставалось; список домашних дел, которые ложились на ее узкие плечики, казался бесконечным.

Обычно по выходным Бунтах собирала хворост, бамбук и чили, а также пасла буйвола. Ее сестры были слишком малы, чтобы помогать ей, так что она делала это в одиночку. Порой Банья или Саи увязывались за ней, но Йинг – никогда: она избегала любой работы, которой можно запачкать руки. Единственное задание, которое всегда поручали Банье, – помочь Бунтах довезти тачку с бочкой для воды до насоса и обратно. На пути к насосу Бунтах толкала тачку, а Банья ехал в ней. На обратном пути, когда бочка была наполнена, тачку толкал Банья, а Бунтах ехала. Однажды они разбили бочку, и бабка долго гонялась за ними с палкой.

Дети никогда не получали поблажек за эту изнурительную работу. Но когда старая бочка развалилась, всю вину свалили на них. Самое суровое наказание всегда доставалось Бунтах.

Вечные неприятности

Бунтах всегда до всего было дело. Возможно ли, чтобы что-то происходило без ее ведома?! Они с друзьями часто бегали к храму в надежде полакомиться манго и воровали плоды с деревьев – занятие, которое им никогда не надоедало. Поскольку Бунтах была самой ловкой, она влезала на дерево, а остальные стояли «на шухере», следя, не появятся ли монахи. Однажды она залезла на самую верхушку дерева и потянулась за соблазнительным плодом, но тут из храма выбежал монах с палкой и прогнал ее друзей. К счастью, добытчицу он не заметил – она забралась слишком высоко. Она затаилась, и ее сердце с каждой секундой колотилось все сильнее.

Спустя пару минут монах вернулся в храм. Бунтах схватила свое неправедно добытое сокровище и помчалась домой. Она не собиралась уходить с пустыми руками, после того как ей пришлось рисковать своей жизнью и конечностями (а может быть, даже получить наказание) ради этих вкусных ярко-зеленых манго. На северо-востоке они считаются деликатесом, особенно если посыпать мякоть смесью из чили, соли и сахара.

В один из многочисленных одиноких и тоскливых дней Бунтах понесла отцовскую черепаху к монахам на благословение. Большинство деревенских жителей черепах не держали, еще реже их благословляли, но девочке это показалось хорошей идеей. Она взяла черепаху и радостно отправилась в храм на встречу с монахами. После благословения она опустила черепаху в ров, выкопанный вокруг храма, решив, что ей будет приятно поплавать в воде. Вернувшись, Бунтах увидела, что черепаха не шевелится – она была мертва. «Видимо, общение с монахами не пошло ей на пользу, – подумала девочка. – Или вода здесь такая грязная, что убила ее». Родственникам она ничего не сказала, и те решили, что черепаха просто уползла из дома и не вернулась.

Бунтах исполнилось шесть лет, когда она начала ходить в школу. В будние дни она проходила пешком около трех километров. После занятий она ненадолго задерживалась, чтобы поиграть с друзьями, а потом возвращалась домой. Детей из самых бедных семей – тех, кто жил в деревнях у грунтовых проселочных дорог, – школьные автобусы не развозили, даже если школа располагалась в семи-восьми километрах от деревни.

По пути домой, под ураганным тропическим ливнем или под палящим солнцем, Бунтах всегда срывала с дерева манго, банан или папайю для сестер; у семьи было слишком мало денег, чтобы покупать их в магазине. Малышки выбегали во двор и выкрикивали ее имя: «Бунтах! Бунтах!» – с нетерпением ожидая лакомства, в которое можно будет впиться зубами и взвизгивать от восторга, когда сок потечет из уголков крохотных ротиков.

Бунтах очень нравилось учиться, и она получала хорошие оценки, даже когда у нее начались неприятности. Однажды учительница посоветовала ей не бросать учебу – она считала, что девочка далеко пойдет. Увы, у матери Бунтах на этот счет были другие соображения. Только ее брату предстояло получить образование. Ей и сестрам такое счастье не светило, пока Бунтах не пошла работать. Она сделала это не только ради того, чтобы обеспечить мать, но и чтобы заработать на обучение сестер. Так устроены «исанские семейные ценности», которые по-прежнему живы во всех сельских провинциях Северо-Восточного Таиланда. Мальчики здесь всегда на первом месте, часто только они получают образование или подарки – как это было с велосипедом Банья. Девочкам нередко отказывают в любых «излишествах». Это факт жизни тайского общества, в особенности провинциального.

Бунтах было около восьми лет, когда она сказала матери, что ей нужна новая обувь: единственная имевшаяся у нее пара башмаков стала мала, в ней было полно дыр, и она натирала ноги. Мать ответила: «Меня это не касается». Семья находила деньги на обувь для сына, но дочери не приходилось рассчитывать на новые туфли. Бунтах была тогда очень маленькой, чтобы понимать – она представляет собой не слишком большую ценность даже для собственной матери.

Когда мальчишки в школе плохо обращались с кем-то из девочек, Бунтах била их и убегала со всех ног. Она всегда бросалась защищать слабых. Ее дерзость не помогла ей обзавестись подругами, хотя девочки всегда были рады, когда она лезла из-за них в драку. Учителя знали, что Бунтах – трудный ребенок, но не могли ни приструнить ее, ни помочь ей.

Бунтах едва исполнилось десять лет, когда оба родителя уехали на заработки в Бангкок. Она хорошо училась, но в отсутствие отца никто не мог защитить ее от издевательств других взрослых родственников. Ее юная жизнь, и без того тяжелая из-за нищеты, вскоре стала невыносимой. В результате в школе тоже начались проблемы.

Дядя колотил Бунтах за малейшую провинность. Родственники, похоже, получали удовольствие, избивая ее; палочные удары сыпались дождем. Но чем сильнее ее наказывали, тем больше она проявляла непокорность и нередко воровала и портила вещи Банье. Бунтах ужасно завидовала брату. Он первым и часто единственным получал игрушки, без которых немыслимо нормальное детство.

Бунтах родилась с независимым характером, но в ее семье свободолюбию не было места. На самом деле не было там места и самой маленькой Бунтах, даже если она выполняла все, что от нее требовали. Разгневанная и отчаявшаяся, не умея справиться со своими чувствами, она набрасывалась на самую легкую мишень – дочку учительницы. Бунтах воровала у нее учебники, портила ее рисунки и при любой возможности мешала ее успехам. Ей хотелось, чтобы хоть одна живая душа ощутила ту же боль, какую испытывала она, разделила бы мучения, которые выпадали ей в жизни.

Учитель музыки

В одиннадцать лет Бунтах начала слушать, как поет и играет на гитаре Апичет, школьный учитель музыки. Каждый вечер в восемь часов Бунтах потихоньку исчезала из дома. Ее отлучек никто не замечал: родители работали в Бангкоке, бабка спала, а дед беседовал с богами каренов.

Апичет жил на нижнем этаже учительского общежития. Здание общежития было деревянным, с широкими щелями между досками, так что она могла разговаривать с ним и смотреть на него снаружи. Апичет опасался открывать ей дверь, зная, что люди начнут сплетничать. Но девочке очень нравилось слушать его пение и наблюдать за ним сквозь щели в досках. Так продолжалось несколько месяцев, а потом настал день, когда она не смогла сохранить свою тайну.

Как-то теплым ласковым вечером Бунтах позвала с собой подружку, чтобы та тоже послушала нежные мелодии Апичета. На следующий день подружка разболтала об этом всей школе. Когда слух о вечерних встречах дошел до директора, Бунтах исключили из школы. Апичета то ли уволили, то ли перевели в другое место; Бунтах так и не узнала, что с ним случилось, и больше никогда не слышала его пения. Кто-то из деревенских жителей придумал, что у учителя с ученицей была сексуальная связь. Никто не задавал ему вопросов, не было никакого суда. Учителя просто выгнали. Невежество и узость мышления характерны для необразованных жителей сельского Таиланда.

Сразу же после увольнения Апичета Бунтах пришла к ветхому дому, где он жил. Она заглянула в щель между досками и увидела, что он играет в карты и пьет вместе с остальными учителями. Больше она никогда его не встречала.

Половина учителей в школе, где училась Бунтах, считали, что проблема в девочке, а другая половина обвиняла Апичета. Никому не приходило в голову, что их «свидания» были совершенно невинными – девочке с артистическими наклонностями просто хотелось послушать чудесный голос учителя. Даже если у кого-то и появлялась такая мысль, никто не рисковал высказать ее вслух из опасения быть осмеянным. Почти все верили, что Бунтах – скверная девчонка, обреченная на грешную жизнь. Она была из тех, кому в собственной деревне достается клеймо «ведьмы» – это популярная тема в тайском кино. Когда Бунтах заходила в магазин, хозяин и покупатели кричали: «Тебе всего одиннадцать, а ты уже ищешь парня для секса! Маленькая шлюха!»