Текст книги "История книги от ее появления до наших дней. История книги на Руси (сборник)"

Все они подозревали в новинах латинские тенденции. Многие из простонародья были также против Никоновских новшеств.

Антиохийский патриарх Макарий с дороги из Макарьевского желтоводского монастыря писал в Москву к патриарху Иосифу. «В здешней стране много раскольников и противников не только между невеждами, но и между священниками».

Что-нибудь исправить в церковно-богослужебной книге, значило: «загладить великий догмат премудрости». «Дрожь великая поймала и ужас напал на меня, – говорит писец Михаил Медоварцев, – когда преподобный Максим Грек велел ему загладить несколько строк в одной церковно-богослужебной книге».

Протопоп Аввакум, вопреки канонам церкви, устроил самовольно особую молельню и переманивал туда богомольцев из Казанского собора, говоря, что «в некоторое время и конюшня де иныя церкви лучше».

Аввакум сослан был в Пустозёрский острог на Печоре вместе с его сообщниками: дьяконом Фёдором и попом Лазарем. Держали их тут в строгом отдалении от внешнего мира. «Осыпали нас землею, – рассказывает протопоп, – сруб в земле, и паки около земли другой сруб, и паки около всех общая ограда за четырьмя замками, стражие же пред дверьми стражаху темницы». Все это не помешало, однако, узникам написать целый ряд посланий и догматических сочинений, которые они через стражу же, мало-помалу перешедшую на их сторону, распространяли между своими единомышленниками.

Когда пустозерские послания достигли до властей, преследование неисправимых расколоучителей усилилось: Аввакума посадили в отдельный сруб, врытый в землю, на хлеб и на воду, а дьякону Фёдору и попу Лазарю, за их резкие выражения повырезали языки.

Четырнадцать лет провёл Аввакум в Пустозёрске, не отказываясь ни на йоту от своих убеждений. В 1681 году он написал письмо к царю Фёдору Алексеевичу, в котором обращается к нему с такой просьбой: «а что, царь-государь, кабы ты мне волю дал, волю, я бы их (никонианцев), что Илия-пророк всех перепластал во един день. Не осквернил бы рук своих, но освятил, чаю… Перво-бы Никона, собаку, разсекли на четверо, а потом бы никониан». Но этого мало, Аввакум начинает поносить память Алексея Михайловича, за что и присуждён был к сожжению на костре вместе со своими «соузниками». «1 апреля 1681 г., – сообщает Мельников на основании раскольничьей литературы, – построили в Пустозёрске сруб из дров, на котором сгорели Аввакум, Лазарь, Епифаний и Никифор. Аввакум предвидел казнь и заблаговременно распорядился имуществом и раздал книги.

На казнь собрался народ и снял шапки… дрова подожгли, замолчали все; Аввакум народу говорить начал и крест сложил двуперстный: “вот будете этим крестом молиться – вовек не погибнете, а оставите его – городок ваш погибнет, песком занесет; а погибнет городок, настанет и свету конец!” Огонь охватил казнимых, и один из них закричал; Аввакум наклонился к нему и стал увещевать… Так и сгорели».

На одной из далёких окраин России, в Поморье, в Соловецком монастыре, в 1657 году, вспыхнуло открытое возмущение по поводу исправленных книг. Когда туда проникли новые служебники, то «чёрный собор», с митрополитом во главе, были не довольны ими: «встали новые учители и от веры Православной и отеческаго предания нас отвращают и велят нам служить на ляцких крыжах (польских крестах) по новым служебникам».

Монахи послали царю челобитную, которую мы и приводим ниже, как образец старинного слога.

«Бьют челом богомольцы твои государевы: Соловецкаго монастыря келарь Азарий, бывший Саввина монастыря архимандрит Никанор, казначей Варсонофий, священники, дьяконы, все соборные чернецы и вся братия рядовая и больнишная, и служки, и трудники все. Прислан с Москвы к нам архимарит Сергий с товарищи учить нас церковному преданию по новым книгам, и во всем велят последовать и творить по новому преданию, а предания великих святых Апостол и св. отец седми вселенских соборов, в коем прародители твои государевы и начальники преподобные отцы Зосима и Савватий и Герман и преосвященный Филипп митрополит, ныне нам держаться и последовать возбраняют. И мы чрез предания св. Апостол и св. отец священные уставы и церковные чины пременять не смеем, понеже в новых книгах выходу Никона патриарха, по которым нас учат по новому преданию, вместо Исуса написано с приложением излишней буквы Иисус, чего страшно нам грешным не точию приложити, но и помыслити» и т. д. «Милосердый государь! помилуй нас нищих своих богомольцев, не вели архимариту Сергию прародителей твоих и начальников наших, преподобных Зосимы, Савватия, Германа и Филиппа предание нарушить, и вели, государь, нам в том же предании быть, чтоб нам врознь не разбрестись и твоему богомолию украйному и порубежному месту от безмодства не запустеть».

Алексей Михайлович, получив челобитную, хотел воздействовать на монахов мерами кротости и послал увещевание. Но монахи были непреклонны и послали в ответ: «Вели, государь, на нас свой царский меч прислать, и от сего мятежнаго жития преселити нас на оное безмятежное и вечное житие».

И Алексею Михайловичу пришлось прибегнуть к силе.

Пользуясь неприступным положением своей обители, монахи целых 20 лет отсиживались за стенами её от царских воевод, пока, наконец, в 1676 году не были усмирены окончательно. Главнейшие мятежники были повешены.

При царевне Софии споры из-за старых книг возникли с новой силой, и притом не где-нибудь на далекой окраине, как мы видели, например, в Соловках, а в самом центре государства, в Москве.

Раскольники, опираясь на стрельцов, благодаря которым Софья захватила в свои руки царскую корону, решили подать челобитную, чтобы патриарх и власти дали ответ, за что они старые книги возненавидели.

Решено было подать челобитную от имени стрельцов. Но среди их не нашлось ни одного человека, который бы сумел составить челобитную: «во воинех таковых ведцев святых писаний, кии бы могли сию добре сочинити и ответ дати патриарху и прочим архиереом, не обреталось». После долгих поисков стрельцы обратились «к ревнителю отеческих преданий, к твёрдому адаманту» монаху Сергию. «Подвигнемся!», – отвечал им Сергий. Сочинили челобитную и прочитали стрельцам: «и вси со ушии ту прилежно слушаху, мнози же и плакаху», так как «во днех своих такого изряднаго слогу и толикаго описания в новых книгах ересей отнюдь доселе не слыхали».

Для обсуждения вопроса о старых и новых книгах раскольники требовали торжественного собора на Лобном месте или в Кремле, меж соборами, у Красного Крыльца – пред всем народом, в присутствии патриарха и властей. Со своей стороны, главным оппонентом раскольники выставили известного Никиту Пустосвята, премудрого книжника и искусного совопросника, против которого архиереи «не могут ни мало глаголати: той вскоре уста им заградит, и прежде сего ни един из них не можаше противу его стати, но яко листие падоша».

5 июля 1682 года и происходило в московском кремле знаменитое прение о старых и новых книгах, исправленных Никоном.

Рано утром раскольники отпели молебен, благословились у отца Никиты, взяли крест, евангелие, образ Богородицы, страшного суда, старые книги, зажгли свечи и торжественно отправились в Кремль, сопутствуемые огромной толпой народа. Давка была страшная. В толпе раздавались похвалы раскольничьим монахам и священникам. Более всего нравились их старинные клобуки, надвинутые на глаза, их постнический вид. «Не толсты брюхи-то у них, не как у нынешних учителей!» – говорили в толпе. Раскольничий крестный ход остановился у Архангельского собора. Здесь расставили налои, разложили на них иконы, книги, зажгли свечи и начали проповедовать против Никоновских новшеств. Патриарх в это время со страхом и со слезами на глазах служил молебен в Успенском соборе.

По окончании молебна патриарх выслал к народу протопопа Василия с печатным обличением на Никиту. Но раскольники побили протопопа.

Главари раскола требовали публичного обсуждения старых и новых книг. Патриарх Иоаким отвечал, что пусть раскольники войдут в Грановитую палату, но раскольники боялись, не устроена ли тут для них ловушка; кроме того, они чувствовали себя сильными среди народа, на площади: «Пусть патриарх свидетельствует книги перед всем народом, а мы в палату не пойдем», – говорили они. Наконец, после продолжительных препирательств раскольники согласились войти в Грановитую палату.

Учинивши на Красном крыльце кулачную потасовку с православными священниками, раскольники шумной пестрой толпой ринулись в залу и начали хозяйничать, как на площади: расставили налои, разложили книги, зажгли свечи, не обращая внимания на присутствующие здесь власти.

Кроме патриарха, на царских тронах восседали Софья Алексеевна, тетка её Татьяна Михайловна, Наталья Кирилловна и Марья Алексеевна.

Прение началось.

Патриарх спросил:

– Зачем пришли в царския палаты и чего требуете от нас?

– Мы пришли бить челом об исправлении православной веры, – ответил Никита.

Патриарх сказал:

– Не подобает вам исправлять церковныя дела; а книги исправлены с греческих и с наших харатейных книг по грамматике, а вы грамматического разума не коснулись, и не знаете, какую он содержит в себе силу!

– Мы пришли не о грамматике с тобою говорить, а о церковных догматах! – возразил Никита.

За патриарха стал отвечать Холмогорский епископ Афанасий.

– Ты, нога, становишься выше головы; я говорю не с тобою, я с патриархом! – закричал на него Никита и «отведе его малою рукою», как деликатно выражается раскольничий писатель. На самом же деле Никита ударил архиерея по лицу. Царевна Софья поднялась с трона и сказала: «Видите, что Никита творит, при нас архиерея бьет!» Затем стали читать челобитную, писанную на двадцати столбцах.

Когда челобитная была прочитана, патриарх взял в одну руку евангелие, писанное митрополитом Алексеем, в другую соборное деяние патриарха Иеремии с исправленным символом веры:

– Вот старые книги, – сказал Иоаким, – и мы им вполне последуем!

Потом выступил какой-то священник «чрево велие имый», и в доказательство неисправностей любимых раскольниками изданий, вычитал из книги, изданной при патриархе Филарете, разрешение на сыр и мясо в великий четверток и великую субботу. Доказательство было чрезвычайно убедительно. Чреватый поп попал прямо в цель. Никита, до сих пор молчавший, снова разразился бранью: «Книгу эту печатали такие же плуты, как и вы!»

Спор ни к чему не привёл. Раскольники, выходя из палаты на площадь, кричали народу: «Мы всех архиереев препрехом и посрамихом!»

Опасаясь народного возмущения, царевна София приказала Никиту Пустосвята казнить, ему отрубили голову.

Для исправления церковных книг при Московской типографии организована была так называемая «правильня». В помещении печатного двора устроена была особая палата, называвшаяся «правильнею». К «правильне» прилегала библиотека, или книгохранительная палата, в которую сдавались книги и рукописи, необходимые для исправления книг, приготовляемых к изданию. Здесь же хранились и так называемые «кавычныя книги», т. е. те подлинники, на которых деланы были корректурные поправки и заметки справщиков. Печатный приказ относился очень внимательно к вопросу о снабжении «правильни» необходимыми пособиями для справы и тратил значительные суммы на приобретение книг, нужных для перевода. Так, например, по указу великого господина Иоакима, патриарха московского «взята книга устав в переплете из Зачатейского монастыря, а быть той книге на книжном дворе в книгохранильной палате, а у них та книга лишняя. А денег указал пять рублей за книгу житие Николая чудотворца».

Исправления делались чернилами и киноварью, их помещали над текстом или на полях книги, а там, где приходилось делать большие изменения и вставки, их записывали на особых листах, которые приклеивались к книге.

Статьи и места, подлежавшие исключению, зачёркивались киноварью, иногда с объяснением на полях причины. По окончании «справы» приступали к печатанию книги: оно происходило по указу государя и по благословению патриарха. Перед началом печатания каждой книги служили молебен, при этом священникам выдавали за молебен «по гривне», а мастеровым людям, приступавшим к печатанию, наборщикам по 4, а прочим по 2 деньги «на калачи». Этот обычай продолжался до конца XVII века.

В «правильню» в течение XVI и XVII веков, для исправления книг выбирали, по словам царской грамоты 1616 года, людей «духовных и разумичных, которые подлинно и достохвально извычни книжному учению и граматику и историю умеют».

В течении XVII века в звании типографских справщиков были почти все передовые люди того времени, например: Арсений Глухой, Сильвестр Медведев, Епифаний Славеницкий и т. д. В 1653 году, по повелению патриарха Никона, для типографской правильни была составлена и передана в правильню московской типографии особая подробная опись монастырским библиотекам «того ради, чтобы было ведомо, где которые книги взяти – книг печатного дела исправления ради».

По отпечатании книги, известное количество экземпляров оставлялось для поднесения государю, членам царской семьи и патриарху Кроме того, бесплатные экземпляры выдавались также и справщикам. Затем оставшиеся экземпляры обращались в продажу для публики, по цене, которая назначалась «по указу великаго Государя». По выходе из печати устава, в 1641 году, положено было, например, «иметь за продажные 1131 книгу по 2 рубля 23 алтына 2 деньги книга в тетратех опричь тех денег, что поднесено государю царю и великому князу Михаилу Феодоровичу всея Русии – девять книг по образцу золоченых и в простом переплете. Да в приказ большого дворца государеву казну – 50 книг в тетратех безденежно.

Да Государева жалованья дано книжным справщикам: двум протопопам да ключарю, да старцу Савватию, да диакону Ивану, да Шестому (фамилия) шесть книг в тетратех безденежно. Да исправщикам – кавычная книга. А противу выходу 1200 книг стали в деле по 2 рубля по 18 алтын по 3 деньги с полушкою книга в тетратях».

Патриарх Иоаким установил ещё новую цензуру перед выходом книги из типографии до выпуска её в обращение. Цензура состояла в том, что новоизданную книгу прочитывали в «крестовой полате» в присутствии патриарха, и уже после этого, если не оказывалось никаких препятствий, книгу преподносили государю и патриарху.

По выходе книги в свет подводили итоги сделанным исправлениям.

Во время патриарха Иосифа московская типография достигла такого цветущего состояния, что, по свидетельству иностранцев, могла стоять наряду с лучшими европейскими учреждениями этого рода. Само здание типографии отличалось изяществом и роскошью архитектуры, в русском стиле. На фасаде резных ворот изображён был «лев и единорог»: этот герб употреблялся и на книгах, выходивших из Московской типографии. Эта эмблема появилась на печати с самого её основания. Особенно роскошно отделана была «правильня»: стены и потолок расписаны были масляными красками. На потолке изображен свод небесный: на голубом фоне – с одной стороны золотое солнце с серебряными и золотыми лучами, а с другой – золотой месяц на серебряных облаках: остальное пространство потолка усеяно звёздами.

Через 6 лет по учреждении Свят. Синода, в 1727 году, петербургская синодская типография Александро-Невского монастыря переведена была в Москву, и тогда древняя Московская типография получила название Синодальная типография. Значение её сузилось: она получила право печатать, под ведением синода, одни только церковные книги.

В 1810 году, за ветхостью здания типографии, нужно было приступить к сносу старинных палат. Духовное начальство настаивало, чтобы новое здание сооружено было по образцу прежнего, в особенности чтобы сохранены были прежние ворота, «яко древностию ознаменованныя».

В 1811 году здание Синодальной типографии в Москве отстроено заново… в готическом вкусе. В основание положена медная доска с надписью:

«Божиею милостию, повелением Благочестивейшаго Великаго Государя Императора Александра Павловича, Самодержца всероссийскаго, Монарха кроткаго, милосер даго отца своих поданных, к славе великой империи, в чести своего века, к украшению древней столицы, положено дома сего для печатания книг духовных основание в лето от сотворения мира 7319, от Рождества Христова 1811, благополучнаго же Его Императорского Величества царствования в и лето».

В 1815 году здание было окончено и открыто.

В 1865 году в Московской Синодальной типографии праздновалась трёхсотлетняя годовщина напечатания первой книги в Москве.

В этой типографии хранится, как драгоценность, печатный станок Петра Великого, и на этом самом станке, в 1864, печатались билеты, рассылавшиеся от Синодальной типографии к разным лицам с приглашением на торжество.

На окраинах России книгопечатание появилось позднее. Начало печати в Сибири относится к 1789 году, т. е. спустя почти два с половиной столетия с того времени, когда книгопечатание возникло в Москве.

Вот при каких обстоятельствах появилось книгопечатание в Сибири.

Петр I не разрешил открытия типографии в Сибири Филофею Лещинскому, обращавшемуся к нему в 1705 году с челобитной.

Благодаря закону, предоставлявшему возможность широкого развития типографской деятельности в царствование Екатерины II, начали заводиться типографии во многих городах. В 1789 году последовало открытие в Тобольске первого печатного станка в Сибири. Эта первая сибирская типография принадлежала Тобольскому 1 гильдии купцу Василию Корнильеву, владевшему, кроме того, бумажной фабрикой, устроенной близ Тобольска, изделия которой покупались всеми присутственными местами Тобольского наместничества: на этой бумаге печатались изданные в свет в конце прошлого столетия в Тобольске книги и журналы.

Об открытии сибирской типографии Тобольское наместническое управление извещало печатным указом 5 апреля 1789 года, несомненно, бывшим первым оттиском сибирского печатного станка.

Указ Тобольского наместного правления разослан был во все присутственные места и учреждения наместничества.

Первой печатанной в типографии Корнильева книгой, а следовательно, и первой книгой, вышедшей в свет из-под типографского сибирского станка, как это видно из указа Тобольского наместного правления, извещавшего об открытии типографии, была переведённая с французского языка английская повесть «Училище любви». С первого же открытия вольной типографии в Сибири стал издаваться в Тобольске и первый периодический ежемесячный журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», подписная цена 3 рубля. В 1790 году журнал имел 186 подписчиков, в 1791 году – 106, затем журнал прекратился. Неразошедшиеся в продаже экземпляры «Иртыша» раздавались в награду отличившимся ученикам Тобольского главного народного училища, в силу устава: «отличившимся в науках – раздавать каждому из сих отличившихся по учебной книге в хорошем переплете».

Так как вследствие малой подписки на журнал ежемесячных выпусков осталось много, то, в отвращение гибели от мышеядья, оставшиеся экземпляры переплетены были заново и потом в продолжение долгого времени служили наградами для отличившихся учеников.

В самое последнее время, с расширением русского владычества в Средней Азии, книгопечатание проникло в Закаспийский Край, где в 1886 году в Асхабаде была открыта типография.

Чтобы показать, какие успехи сделало русское печатное дело со времени Ивана Федорова, т. е. свыше чем за 300 лет, приведём следующую небезынтересную таблицу о количестве типографий в России в 1885 году по губерниям:

В настоящее время общее количество типографий должно быть ещё больше. Так, например, в Петербурге теперь уже насчитывается 125 типографий.

VI. Книгопечатное дело при Петре Великом

Введение Петром Великим гражданского шрифта. – «Геометрия»　– первая книга, отпечатанная гражданским шрифтом. – «Приклады, како пишутся комплементы». – Переводная литература. – Пётр Великий основывает в　России газету. – Первая печатная арифметика в　России　– Магницкого. – Пётр Великий вводит математику в　сферу народного образования. – Когда введены в　России арабские цифры?　– Слово на　похвалу Петра Великого Феофана Прокоповича.

До Петра Великого книги в России печатались церковнославянским шрифтом, неудобным по своей сложности. Этот шрифт назывался тогда церковным, евангельским, кутеинским и прочими именами. Пётр создал новый, так называемый гражданский шрифт, которым и поныне печатаются все книги, кроме церковных. Вот что пишет Тредиаковский касательно введения гражданского шрифта в России. «Петр Великий, оный вечныя славы и безсмертныя памяти Государь, Император и Самодержец Всероссийский, когда, по данному себе от Божия престола просветчению, восхотел в нынешнее сияютчее состояние преобразить свою Россию: то между прочими прехвальными новыми учреждениями и заведениями не оставил и того, чтоб ему не приложить старания своего и о фигуре наших букв.

Видя толь красную печать в европейских книгах, потшчался и нашу также той сделать подобную. Того ради повелел написать образец азбуки нашея. По подтверждении оного, указал послать в Голландию, а именно в Амстердам, и там точно по образцу вылить новую оную азбуку для гражданския печати. Вылита оная и привезена в Москву… не прежде 1708 года. Прекрасная была сия самая первая печать: кругла, мерна, чиста. Словом, совершенно уподоблена такой, какова во французских и голландских типографиях употребляется». Некоторые буквы были латинские, например, g, n, m (т. е. д, п, т): «сие очам российским, – по выражению Тредиаковского, – сперва было дико и делало некоторое затруднение в чтении, особливо ж таким, которые и старую московскую печать с превеликою запинкою читают».

Из славяно-русской азбуки выключены были буквы: земля (вместо неё осталось зело) иже, икъ, отъ, э, пси, юсъ и ижица. С 1716 г. введено опять в азбуку иже, а с 1718 г. – ижица. С 1735 г. земля вместо зела, а ижица и кш отставлены, буква э оборотное также введена, «хотя форма сея буквы ешче с повреждения Кирилловского алфавита началась, а нам стала быть ведома, как скоро Мелетиевская граматика вышла в свет». (Тредиаковский).

Пётр Великий

Первой книгой, отпечатанной гражданским шрифтом, считается «Геометрия», изданная под следующим титулом:

«Геометрия, славянски землемерие. Издадеся новотипографским тиснением. Повелением благочестивейшего великого государя нашего, царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, при благороднейшем Государе нашем царевиче и великом князе Алексее Петровиче. В царствующем великом граде Москве. В лето мироздания 7216. От Рождества же по плоти Бога Слова 1708, индикта первого, месяца марта».

«Геометрия» напечатана со многими рисунками и чертежами.

На второй странице – гравюра, где изображён юноша, которого два мудреца ведут в храм науки. Наверху гравюры – аллегорическое изображение славы, трубящей в трубы.

На третьей странице трактуется о　геометрии вообще: «Геометрия есть слово греческое, на　русском　же языке есть оное землемерие, и　художество, поля иsмеряти».

На восьмой странице рассказывается о　происхождении геометрии (о　начатии меры художествия): «Ради годоваго раsлияния великия реки Нила во　египте, оного　же все соседственныя пашни, поля и　луга потоплялися, порубежные sнаки, полевые приметы вырывались. И　межевые рвы тако наносом и　песком наполнялись, что с　трудом по　спадении оной, всякой владетель свое ему принадлежащее добро, и　полевую sемлю познати и　от　прочих отделити мог, иsъ чего часто немалые споры между владетели бывают. И　дабы от　таких ссор иsбавитись, и　что　бы впредь оные не　водворялись, тщалися египтяне землемерию, таковым убо ревнительством что нехотя приобычайном остатись, но　тако оное высоко воsнесли и　украсили сие искусство такими многими правилы и　вымышлении, что вселенная потомная о　том удивляется и　меры художествие над всеми искуствы почитает.

.

Геометрия» 1708 года, первая книга гражданской печати

Как высоко оную Греки почитали, и　общей польsе sа надобно иsбрали, то　покаsал Платон философ надписанием сего писма на　дверях училищя:

Нераsумеяи sемлемерия да не　внидет во　училище».

Для примера приведём из　«Геометрии» образчик математических определений. На　странице десятой, в　главе под названием: «истолкование некоторых слов, яже обычаино при математических искуствиях употребляются», значится:

«Пункт есть мнейшая точка, о　ней　же мыслити воsможно, и　не　может вяще мнеиши раsделена быти, или в　ней　же нам sде не　надлежит какова деления примечати. А　ради недовольной остроты очес оная иногда довольно велика.

Если стоит пункт посреди круга, то　называется centrum. Пункт касательный есть той, когда прямая линия мимо идучи в　одном месте до　круга докоснется, а　не　прорежет, сие место называется пункт касательный».

Книга распадается на следующие части: 1) О геометрии вообще; 2) Общественные знаемости; 3) Обещания или допущения (например, обещается «каждому свободно данную прямую линию продолжити, коль долго похощешь, токмо бы места свободного довольно было»); 4) Первая книга о предлогах (задачах) линейных; 5) Вторая книга о плоских фигурах; 6) Книга третья о вписательных фигурах; 7) Четвёртая книга о кругом описанных фигурах; 8) Пятая книга о пропорциональных линиях; 9) Шестая книга о корпусах или телесах.

В конце «Геометрии», на обложке, имеется следующая надпись, начертанная старинной каллиграфией.

«Сия книга лейб Гвардии Семеновского полку каптенармуса Аполона Хомутова. Подписал своею рукою 1745 года, ноября 5 дня».

Благодаря тому, что эта книга редкая, случайный собственник её, каптенармус Хомутов вместе с книгой передал своё имя для отдалённого потомства: позднейший библиограф с любопытством будет читать эту надпись, как уцелевшую эпитафию на древнем могильном памятнике.

«Геометрия» была не что иное как русский перевод немецкого учебника, изданного в Аугсбурге в 1690 г.

Касательно введения в России гражданского шрифта, и первой книги, им отпечатанной, в московской типографской конторе имелись следующие любопытные данные: «В оном 1708 году Генваря в 1-е Великий Государь Царь и Великий князь Петр Алексеевич вся великие и малыя и белыя России самодержец указал по именному своего Великого Государя указу – присланным Голландския земли города Амстердама книжного печатного дела мастеровым людям наборщику Индриху Силбаху, тередорщику и батыйщику Ягану Фоскулу да словолитцу Антону Де-мей, тако ж которые с ним словолитцем присланы – сделать новоизобретенных русских литер три азбуки с пунсоны и матрицы и формы, да два стана на ходу со всяким управлением и теми азбуками напечатать книгу Геометрию на русском языке, которая прислана из военного походу, и иные гражданские книги печатать теми же новыми азбуками».

«По оному указу в Московской типографии печатанием начались Генваря с 14 числа того 1708 года на русском языке предписанными новоизобретенными Амстердамскими Литерами разного звания гражданские книги, в том числе и Геометрия, да азбука, и из оных книг Геометрии имеется в типографской библиотеке два экземпляра в полдесть, один письменный с поправлением во многих местах, а чьей руки – неизвестно; но по сношению с предписанным поправленным журналом, признана Его ж Величества руки; другой – печатный гражданскими литерами в кожаном переплете по обрезу золотом, без поправок; азбука – напечатанная в полдесть же в переплете бумажном: изображение древних и новых письмен славянских печатных и рукописных, хранится в библиотеке типографской; в оной азбуке, на первом переплетном листу, на обороте, собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

“Сими литеры печатать историческия и манифактурныя книги, а которыя подчернены, тех в вышеописанных книгах не употреблять”.

Алексей Барсов, директор типографии, свидетельствует, что сам видел «набранный лист гражданскими буквами и собственной рукою подписанный тако: Петр».

Упомянутым выше голландским мастерам, в 1709 году платилось следующее жалованье: Антону Демею – 225 рублей, Яну Фускулу и Сильбаху по 205 рублей, из русских – 2 печатника и 3 тередорщика получали по 5 копеек на день и 8 разных дел работников – по 3 копейки на день.

При «Ведомостях» 1710 года приложен «реестр книгам гражданским, которые, по указу Царского Величества, напечатаны новоизобретенною Амстердамскою азбукою».

Это – первое дошедшее до нас печатное объявление о продаже русских книг. Всего опубликовано 15 названий книг, а именно:

1) Комплементы или образцы, как писать письма к разным особам.

2) О слюзных делах.

3) Геометрические о приеме циркуля и линейки.

4) Архитектура военная, или штурмовыя науки образцы.

5) Римплеровы о строении крепостей.

6) Боздорфовы гварнизонные и наполные штурмовые.

7) Брауновы артиллерийские.

8) Брынкины артиллерийские.

9) Кугорновы инженерные.

10) Историа Квинта Курциа, о Александре, царе македонском.

11) Историа, о взятии града трои.

12) Триумфальных врат описание на 1710 год.

13) Географиа, или описание земли сокращенное.

14) Календари.

15) Манифесты Королей, полскаго и датскаго.

После «Геометрии» изданы: «Приклады како пишутся комплементы». (Заметим, что прежде считали первой книгой гражданской печати «Приклады, како пишутся комплементы»; но, по указанию г. Бычкова, «Геометрия» вышла месяцем раньше «Прикладов»). Переведены тоже с немецкого. Известно, что немцы того времени о самых обыкновенных вещах писали высокопарным слогом, напыщенно и темно.

Вот полное заглавие этой любопытной книги:

В конце книги приложен реестр комплементам, обретающимся в книге.

Например: «Объявительное писание о супружестве. Княжеское звательное письмо в кумы. Благодарственное писание за угощение. Утешительное писание от приятеля к приятелю, который злую жену имеет. Поздравление к новому году. Сожалетельное писание к некоторому министру, у которого жена умре. Благодарственное писание к некоторой госпоже о дозволенном доступе. Просительное писание некоторого человека к женскому полу».

Всего в книге помещено 130 комплементов, на разные случаи в жизни человека как гражданина, семьянина и т. д.

Нетрудно догадаться, какие образцовые немецкие письма вышли в русском переводе.

Приведём некоторые из них, чтобы судить о прочих.

Просительное писание некоторого человека к женскому полу.

«Моя госпожа.

Я пред долгим временем честь искал с вами в компанию притти, и потом соизволения просити, дабы я себя мог за вашего преданного слугу почесть, но понеже вы тако набожны, что вас нигде инде кроме церкви видеть не получаю. Однако же я и на сем святом месте чрез частое рассуждение и усмотрение вас яко такого изрядного ангела, толико желания к вашей знаемости получил, что я того долее не могу скрыти, но принужден оное вам с достойным почитанием представить. Вы, моя госпожа, не имеете чрез высокосклонное позволение мне приступа ничего опасаться, дабы то вашей славе вредительно быти могло, понеже я позволение вашия приязни тако буду в осмотрении иметь, что я вашим добродетелям никогда ущербу не приключу… и трудитися буду случая искать дабы я не однем именем, но и в деле самом себя явити мог.