Текст книги "Все лучшие повести о больших приключениях"

Глава 7
Надводная часть айсберга

В самой середине Атлантического океана маленький пароходик с трудом тащил огромную сверкающую ледяную глыбу.

Кораблик был размером с клопа, а льдину он тащил огромную, пожалуй, в несколько небоскрёбов.

Солнце пекло со страшной силой – никакой тебе тени. И глыба давно бы растаяла, если бы не была столь кристально белоснежной. Все солнечные лучи отлетали от неё, не причинив никакого вреда. И только ещё больше увеличивали жару вокруг, ослепляя рыб и команду.

Корабль проходил экватор.

Команда сражалась с Нептуном на палубе. Нептун с помощниками запихивал в бочку с водой всех новичков. Новичком считался тот, кто проходил экватор меньше пяти раз.

Но веселье было какое-то захудалое. И Нептун был какой-то дохлый. И матросы веселились как-то заунывно, несмотря на то, что во все стороны от корабля так и летели музыкальные шедевры в исполнении самых популярных групп.

На фоне веселья команды происходил такой разговор капитана корабля с замполитом.

– Капитан, мы уже третий месяц в плавании. Команда на пределе. Людей буквально тошнит от волн.

– Что вы предлагаете?

– На первом же попутном судне отправить всех, кроме дежурных, в Лабакаму. Пусть люди отдохнут, развлекутся. Кино, магазинчики, сувениры.

– Я – «за». Давайте радиограмму, вызывайте катер из порта. А тем, кто останется, выдайте ящик коньяка.

– Этого бы не надо бы, капитан.

– Вот это как раз и надо. Для оставшихся.

Всё больше подтаивает верхняя часть айсберга, и всё виднее становится (при взгляде с самолёта), что на самом верху его находится какой-то непривычный, нестандартный тёмный предмет. То ли скрюченная огромная птица, то ли мощное космического вида летающее устройство. Изредка это неизвестное создание производило что-то вроде судорог. И тогда слабо хрустел подтаявший лёд, и пробегали по нему длинные трещины. Во всём остальном вокруг было разлито патологическое и очень жаркое спокойствие.

Тем временем в другой части Атлантического океана было не так спокойно.

Из сообщений агентства «Новости»: «В Амбразурском заливе по-прежнему продолжаются нападения террористов на нефтеналивные танкеры. Пока быстроходные торпедные катера нападали только на танкеры малых стран. Но вот в путь вышли два танкера двух стран-гигантов – России и ШСА.

Сумеют ли сверхдержавы постоять за себя, и рискнут ли монакские террористы напасть на суда России и Америки?»

– Рискнут, рискнут! – сказал сам себе на это сообщение прокопчённый монакский террорист. Он смотрел эти известия по телевизору на своём до зубов вооружённом катере. Когда-то он окончил московскую диверсионно-партийную школу и поэтому отлично понимал русский язык.

– Команда, к бою! – отдал он суровый приказ. – Торпедные аппараты расчехлить!

– Наверно, они рискнут! – сказал сам себе капитан российского танкера, не отрываясь от портативного российского телевизора метр двадцать на метр пятьдесят. – Павлову на выход! С сопровождающим!

В танкере открылась небольшая дверь на уровне моря, и наружу прыжком вылетела знакомая нам дельфиниха. В лёгкой боевой экипировке. Она осмотрелась и изучила обстановку. Вслед за Павловой вылетел другой дельфин – Сидоров. Он, в отличие от Павловой, был вооружён, как трое десантников из кино. Это был просто плавающий набор пушек, ракет и пулемётов. Самому ему стрелять было трудновато, но Павлова могла использовать его как свободно плавающую орудийную платформу.

Похожая картина произошла около американского танкера. С той лишь разницей, что Генри и Тристана сбросили в океан с вертолёта.

Началась атака террористов на танкеры супердержав. Из берегового тумана вылетели два торпедных катера и с жутким воем и грохотом устремились вперёд на корабли.

Приблизившись к советскому танкеру «Никита Хрущёв», первый катер выбросил торпеду и остановился, чтобы подождать результата.

Торпеда стремительно неслась к кораблю. Параллельным курсом, постепенно сближаясь с торпедой, почти над водой летела Павлова. Вот она прижалась к торпеде и медленно-медленно стала заворачивать её. Всё больше, и больше, и больше. Вместе с торпедой они рисовали эллипс на гребешках морских волн. В результате торпеда совершила стопроцентный поворот курса.

И вот уже торпеда мчится в обратную сторону.

Бедный катер, поняв, что его собственный выстрел направлен на него самого, в ужасе стремительно помчался в туман, надеясь скрыться.

Он скрылся. Торпеда тоже скрылась.

Через некоторое время из тумана долетел звук мощнейшего взрыва, и очень долго с неба в низкий туман сыпались разные металлические предметы.

Похожая картина произошла около американского судна. С той лишь разницей, что не успел ещё нападающий катер выпустить торпеду, как Генри, нацелив плавающую платформу – Тристана, сам сделал выстрел. (Пожалуй, Генри в бою соображал быстрее всех, даже быстрее Павловой.)

Стало тихо и спокойно вокруг. Павлова и Сидоров, покачавшись вдоволь на волнах, направились к своим танкерам, чтобы уйти в корабельные отсеки.

К ним подлетели Генри и Тристан.

– Привет! – сказали они. – У нас новости.

– Какие?

– Плохие. Бросай свой плавающий бензобак и плывём с нами.

– Да что случилось?

– Свободные дельфины передали – в океане ЧП. Какая-то опасность для людей.

– А как быть с охраной танкеров? – спросила Павлова.

– Чего тут охранять? Один твой плавающий бульдозер со всем справится, – сказал Тристан.

– Я не бульдозер, – обиделся напарник Павловой. – Я – Сидоров.

– Один твой плавающий Сидоров разнесёт все эти катера в щепки. Разнесёшь? – спрашивает он у Сидорова.

– Разнесу! – соглашается бульдозер. – Не привыкать.

Настоящий подводный берет! Про таких говорят – сила есть, ума не надо. Может быть даже, эта надпись вытатуирована у него на шкуре на самом видном месте.

И Павлова с Генри и Тристаном на полной боевой скорости отправились в самоволку куда-то в центр океана.

Что же случилось там?

Ничего хорошего. Плыл-плыл кубический километр льда под жаркими лучами солнца, и постепенно таяла его верхушка. И всё больше и больше возникало из-подо льда какое-то неведомое в теперешней жизни живое существо. Было оно то ли из минувших, то ли из будущих веков.

Было оно при крыльях, могучих когтях и челюстях. Оно проснулось, это существо, согрелось, взмахнуло крыльями, заворочалось-заворочалось и полетело. Сначала неуверенно, как корова на льду, потом всё уверенней и уверенней.

Оно с трудом село на корму корабля, могучими лапами сломало все радары и антенны и стало ловить клювом и глотать человечков-матросиков.

Побежали матросики в разные стороны, кто к лодкам, кто просто в океан. Несколько человек забились в штурманскую рубку.

Летающий ящер схватил рубку когтями, поднял ввысь и бросил на палубу корабля, как орлы бросают черепах на скалы. И начал оттуда людей выклёвывать.

И вот эта страшная картина предстала глазам нашей дельфиньей троицы.

Как только они подплыли поближе, страшная птица решила полакомиться ими самими. Немедленно она спланировала вниз и схватила лапами зазевавшегося Тристана. С трудом она стала подниматься в воздух, чтобы растерзать Тристана или на корабле, или на вершине айсберга.

Когда она пролетала рядом с Павловой, Павлова вылетела из воды и клювом схватилась за хвост Тристана. Лететь стало труднее. А уж когда мелковатый Генри проделал тот же трюк, страшная птица надорвалась и со всего размаха плюхнулась в воду, просто ударилась о неё.

Пока дельфины осматривались и приходили в себя, диковинное живое создание, колотя крыльями по воде, добралось до корабля. Птица подняла голову высоко над водой, зацепилась зубами за верхнюю палубу, как это делают попугаи, и, скрежеща лапами и когтями, выбралась наверх. Здесь она начала сушиться.

– Что будем делать? – спросил Тристан.

Ему не ответили.

– У меня такое ощущение, что там их тьма-тьмущая! – показал на айсберг Генри. – Они там сложены, как мороженая треска.

И точно, на вершине айсберга стало заметно какое-то очередное шевеление. Очень и очень тревожное и неприятное.

Тем временем в кабинете у Моржова разразилась паника. От капитана «Никиты Хрущёва» поступила радиограмма: «Дельфинообразная Павлова не вернулась на судно. Скрылась в море в полном вооружении в сопровождении двух вооружённых дельфинов. Прошу дать указания».

Самому Моржову кто-нибудь бы дал указания. Перед ним во всю силу и мощь встал вопрос: побег или похищение?

И в самом деле, поди угадай – то ли она сбежала и попросит политического убежища. (Тогда она преступница и изменница.) То ли её похитили два вооружённых дельфина. (Тогда она героиня и патриотка.)

Героиня или перебежчица?

Преступница или жертва?

Какие принимать меры?

Эти вопросы всё выше и выше поднимались по служебной военно-морской лестнице. И в конце концов они поднялись на самый высокий, уже не военный, а политический уровень. О чём стало известно из сообщений агентства «Новости»:

«СЕГОДНЯ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Среди других вопросов разбирался вопрос об инциденте в Амбразурском заливе в связи с непонятным исчезновением одного военнообязанного полугражданского лица. Дано указание принять меры».

Моржов, так и не получивший от начальства прямых и конкретных приказов, долго читал и вертел эту газету.

Дано указание принять меры. А какие меры? Заместитель Моржова подполковник Стукач подсказал:

– Да очень простые. Если она сбежала, её надо задержать. Если её похитили, её всё равно следует задержать.

Моржов нажал кнопку селектора:

– Поисковый самолёт на выход!

На наших глазах на огромных гидравлических маслянистых столбах немедленно ушла вверх одна из совершенно диких скал, и из образовавшегося прохода выплыл весь сверкающий хромированный скоростной катер-самолёт. Чудо современной техники на подводных крыльях, переходящих в надводные! Может быть, даже с вертикальным взлётом.

Катер мгновенно оказался у бетонного мола, просто подпрыгнул к нему. Неуклюжий, но по-морскому цепкий Моржов забрался в кабину по шаткому трапику, и, вспарывая водную гладь, катер устремился в небо.

Поисковый катер с полковником, капитаном и пятью матросами мчался низко над морем, глотая километры пространства.

Он быстро проглотил Чёрное, потом Мраморное моря, потом Эгейское, потом Ионическое, потом Средиземное, потом Гибралтар.

Пользуясь тем, что к хвостовому плавнику Павловой металлическим поводком был прикреплён радиомаячок, Моржов с командой легко обнаружили месторасположение беглецов.

Тут их взору предстала уму непостижимая картина: разгромленный неуправляемый буксир, привязанный к айсбергу, остатки спасательных шлюпок и спасательные круги.

– Кто-то здесь здорово похозяйничал! – сказал полковник Моржов матросу-рулевому. – Как ты думаешь, зачем они привязали буксир к айсбергу?

– Чтобы его в море не унесло.

В это время Павлова заметила хромированный катер.

– Наши пришли, – радостно сообщила она напарникам. – Пошли к ним.

– О’кей!

Как только троица приблизилась к катеру, с него спустился сетчатый подъемник и подхватил Павлову.

Обрадованный Моржов по рации немедленно начал докладывать:

– Дельфинообразная Павлова обнаружена и задержана. Вместе с ней обнаружен неуправляемый буксир, привязанный к айсбергу. Повторяю…

Очевидно, Тристан и Генри уловили сигналы азбуки Морзе или просто услышали его речь, потому что они рассердились и заволновались:

– Эй ты, лохматый! – закричали из воды дельфины. – Она не задержана, она сама пришла!

– А вас не спрашивают, гуси иностранные! – закричал, высунувшись из рубки, Моржов и дальше затрещал в передатчик: – Приступаю к допросу.

А вот как выглядел этот самый допрос. В ванне с морской водой перед Моржовым – Павлова. Несмотря на ясный день, на неё направлен яркий свет настольной лампы. Моржов без устали задавал одни и те же вопросы, заглядывая в какую-то инструкцию.

– С каким заданием шли? Кем были завербованы? В какой валюте получаете плату? Назовите явки, связи, пароли.

Павлова спокойно отвечала:

– Видите разгромленный корабль? Его разломала птица. Мы хотели помочь этому кораблю.

– Какая такая птица? – возмущался Моржов. – Где это вы видели таких птиц? Вы мне голову не морочьте. Придумайте какую-нибудь другую легенду. Поумнее.

И вдруг над палубой сверкающего катера зависла страшная тень, и «легендарная» птица, ухватив когтями матроса-рулевого, тяжело полетела вверх. Впервые стал виден полный размах её крыльев, и можно было заметить на каждом крыле какой-то знак, отдалённо напоминающий свастику или какой-то другой государственный символ. То есть становилось ясно, что птица – не совсем биологическое создание, а нечто иное. Какое-то явно несовременное существо, может быть, чуть-чуть механизированное, может быть, как-то по-особому генетически сконструированное.

Чудовищной птице тяжело было нести человека, но она упрямо поднималась всё выше и выше, очевидно желая поднять жертву на вершину айсберга.

И тут произошло неожиданное. Когда птица пролетала над разломанным кораблём, над буксиром, из-под порушенных частей палубы выскочил человек и выстрелил в неё из ракетницы. Одна ракета, вторая…

Испуганная птица забила крыльями и выронила человека. Налегке она быстро поднялась ввысь и села на край айсберга. Вокруг упавшего матроса сразу покраснела вода.

– Акулы! – закричали сверху моряки.

– Отобьёмся! – успокоил их Тристан.

– Отбейте его, – просили с катера матросы.

– Попробуем, – отвечал Генри.

Дальше произошла короткая схватка с акулами.

Обычно дельфины легко отбиваются от акул. Они знают определенные нервные узлы у своих страшных противников. После удара в это место акулу на какое-то время парализует, и она не может дышать.

Но сейчас Тристану и Генри было сложнее, потому что они должны были не просто спасаться, а спасать человека. В этой драке дельфинам сильно помогало то, что на концы их хвостовых плавников были надеты металлические шипы. Каждый удар хвостом оглушал акулу и выводил из строя не меньше чем на час.

С большим трудом дельфины подтащили рулевого к катеру, и матросы быстро втащили его сетчатым подъёмником на палубу и повели к врачу.

Но военные есть военные. Чувство благодарности у них притуплено, а чувство ответственности повышено.

– Итак, – сказал Моржов Павловой, – продолжим. На чём мы остановились? С каким заданием шли? В какой валюте получали плату?

– В испанских сардинах, – сказала Павлова.

– Отставить шутки! – рявкнул Моржов.

– Дурак! – сказала ему Павлова.

В ответ на это он развернул корабль и взял курс на родной Севастополь, военную базу. Там много начальства, там легче во всём разобраться.

– Отобьём? – спросил Тристан у Генри, показывая на удаляющееся судно.

– Мы здесь нужнее, – ответил Генри.

– Почему?

– Смотри.

Он показал, как на вершине айсберга начала чуть-чуть шевелиться и бить крыльями другая птица.

– Этот паноптикум начинает разворачиваться, – понял Тристан. – Ничего себе плавучий мавзолей!

– Смотри! – радостно завопил Генри. – Наши пришли!

Прибыл американский корабль с полковником Еллоу на борту. Он опирался животом (пузом) на поручень и внимательно рассматривал море в бинокль.

– Ага, сынки, вы здесь! – радостно закричал он. – Поднимайтесь скорее на борт.

Сынки, торопясь и толкаясь, забрались в подъёмник его корабля и въехали на палубу.

– Шеф, – сказали они. – В этом айсберге заморожены птицы. Они очень опасны. Они могут есть людей.

– Вот и хорошо! – ответил шеф. – Вы об этом расскажете начальству. А то они думают, что жизнь в командировке – сахар.

– Какому начальству? – закричал Генри. – Надо здесь помочь людям.

– Вот вернёмся на базу, получим приказ, – успокоил его Еллоу, – и вернёмся помогать.

– А сейчас?

– А сейчас у меня другой приказ. Доставить вас на базу.

Корабль развернулся и взял курс на ШСА.

Вновь ожившая птица слетела с края айсберга и стала кружить над брошенным буксиром. Опять выскочил человечек с ракетницей, выстрелил в неё, и птица вдруг загорелась у него на глазах, будто она была сделана из магния, затрепыхалась, рассеивая вокруг себя искры и дым, и упала в океан. Только пар и шипение побежали по волнам.

Как раз в это время появились лабакамские катера с вернувшейся командой на борту.

Команда на шлюпках направилась на свой буксир. Первыми на борт поднялись капитан и замполит. У обоих были просветлённые лица после посещения зоопарка и музея деревянной скульптуры.

Они с изумлением посмотрели вокруг. Всё было переломано.

– Да! – сказал замполит. – Я же говорил вам: не надо им давать коньяк.

Тут из-под обломков появился человечек с ракетницей.

– Что здесь произошло? – спросил капитан.

– Нападение. С ледника слетают страшные птицы. Они едят людей.

– И где они сейчас?

– Сгорели. Я их сбивал из ракетниц.

– Всё ясно, – сделал выводы замполит. – Белая горячка. Вот что значит три месяца в море без отпуска. Врача сюда, скорее.

И вот уже снова запыхтел по океану маленький буксир, делая свою морскую работу. На палубе, приведённой в порядок, матросы красили трубу.

Мчится в сторону Севастополя никелированный катер.

Приближается к Америке судно под командованием полковника Еллоу.

А на буксире, который тащил айсберг, происходил такой разговор капитана с заместителем:

– Чёрт возьми, может, это не бред? Может, он говорит правду? Может, нам следует осмотреть айсберг? Может, в этом айсберге и в самом деле что-нибудь не так? – говорил заместитель.

– Эту воду давно уже ждут в Ялте, – отвечал капитан. – Если в этом айсберге что-нибудь не так, нам ещё полгода торчать в океане. Идём мы себе и идём, и нечего лодку раскачивать.

В Ялте уже много лет не хватало воды. Её включали в домах на короткое время, чтобы люди успевали почистить зубы, умыться и забежать в туалет. Кто не успевал, должен был умываться в море. Поэтому вы представляете, какой праздник был в городе, когда в порт вошёл маленький буксирчик и вволок огромный, сверкающий в утренних лучах солнца ледяной утёс.

Между прочим, входил буксирчик медленно, почти целый день. И целый день город ликовал. На берегу играл оркестр и проводились митинги. Между ног бегали мелкие дети с воздушными шариками. На шариках был нарисован айсберг с буксирчиком.

К вечеру среди толпы осторожно проехала машина «скорой помощи». Кажется, это повезли человечка, который стрелял из ракетницы.

Но постепенно все привыкли к новой ситуации. На айсберг всё меньше обращали внимания. Всё меньше было восторгов, всё тише играла музыка. На фоне ночного звёздного неба всё ярче проступал обрисованный звёздами Ай-Петри. Город постепенно погружался в темноту. Сиял только освещённый прожекторами ледяной погреб.

И вот на фоне этой благодати вдруг послышалось мощное «крак», и по всей задней неосвещённой стороне айсберга пробежала трещина. Точно от ледокола. Затем вторая. Затем третья. В эту щель можно было видеть лапы, головы и крылья.

Через час после «крака» на вершине айсберга показалась первая вылупившаяся мокрая птица. Она с трудом приподнялась на лапах и, опираясь на крылья, как пьяная, заковыляла к краю льдины. Зловещий инкубатор заработал.

Первыми радостную новость увидели ночные милиционеры. Вернее, утренние. Стая из трёх грифов, каждый размером с троллейбус, сидела и глазела на город.

Милиционеры засвистели в свистки и по рации сообщили начальству:

– Наш айсберг захватили какие-то чудовища. Товарищи командиры, на краю айсберга галлюцинации сидят.

– Почему галлюцинации?

– Потому что в жизни такого не бывает.

Первый трёхметровый пластмассоватый гриф спикировал на город. Он уселся на промтоварный ларёк на пристани, и под его тяжестью ларёк наклонился.

Второй гриф подлетел к нему, и ларёк рухнул. Он рассыпался на отдельные окна и двери, и из него выкатился человек. Это был ночной жулик, которого давно разыскивала милиция.

Первый гриф попытался заглотать жулика. Но это у него никак не получалось, потому что на жулике было надето восемь пар джинсов и два кожаных пальто. Гриф упрямо таскал и таскал человека по асфальту, и на асфальте появились кровавые полосы. Второй гриф в это время нападал на утреннего дворника. Дворник отбивался метлой из пальмовых листьев, и это его спасло. Листья были твёрдые и рвали язык птице.

В городе началась паника. На пристани появилось милицейское оцепление, завыли сирены.

«Да, Павлова была права, – сказал сам себе полковник Моржов, когда сигнал тревоги докатился и до его части. – Это не выдумки, это реальная опасность».

И на своих кривых хромовых сапогах он поковылял к дельфиньим вольерам.

– Послушай, дочка, эти птицы разламывают Ялту. Что делать? Может, подплывёшь с моря с парой ракет и вдаришь по ним?

– А что, другого способа жить с соседями по планете у военнослужащих нет? – спросила Павлова.

– А ты сама что – не военнослужащая? – спросил Моржов.

– Я завербованная.

– Я не шучу, – сказал Моржов. – Там в городе люди, дети, курортники. Эти чудовища же сейчас чёрт-те что натворят.

– Послушайте, полковник, – сказала Павлова. – Я вам скажу, что делать. Только дайте слово офицера, что вы сделаете, как я скажу.

– Даю, – согласился Моржов.

– Первым делом закройте город дымовой завесой.

– Гениально! – согласился полковник.

– Потом сообщите вашему правительству – не генералам, а гражданским, именно правительству, – что эти птицы уникальны. Их нельзя убивать. Их надо сохранить живыми.

– Они меня спросят: а как?

– А так. Выведите в море ближайший авианосец. Когда город окутает дым, птицы сами на него усядутся. Особенно если набросать туда еды. Потом… Не забывайте, у вас же есть сонный порошок…

Дальше Моржов не дослушал. Он уже бежал к телефону.