Электронная библиотека » Ефим Курганов » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 16 июня 2014, 16:33


Автор книги: Ефим Курганов


Жанр: Исторические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Post scriptum. От публикатора

НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА, ИЛИ СВЯЗКА СТАРЫХ БУМАГ

Буквально вдогонку посылаю три презанятнейших документика (и четвёртый дополнительный, на правах постпостскриптума, так сказать), на днях попавшиеся мне в архиве Славянского института в Париже, когда я просматривал коллекцию рукописей из собрания князя Феликса Юсупова.

А документики эти не просто презанятнейшие, а ещё и весьма скандальные – чудо, что вообще сохранились и дожили до наших времён.

Находка была совершенно неожиданная, но доставила мне много радости, даже восторга.

Правда, ничего особо нового я не извлёк из знакомства с этими бумагами, некогда чрезвычайно секретными, но зато подтвердились весьма многие мои предположения и старые петербургские слухи.


Ефим Курганов.


30-го декабря 2012-го года.

г. Париж.

1

Император Николай – Санкт-петербургскому обер-полицмейстеру А. П. Галахову


Мая 18-го дня 1853-го года.

В Аничковом дворце.


Господин генерал-адъютант!

Милостивый государь Александр Павлович!


Прослышал я тут ненароком, что появились в столице нашей весьма грязные слухи, будто бы светлейший князь Александр Иванович Чернышёв покровительствовал много лет подлецу Политковскому, и что ежели бы не было сего покровительства, то воровство из бюджета военного министерства более чем миллиона рублей серебром было бы просто невозможно.

Ежели сия наигнуснейшая клевета на достойнейшего государственного мужа в течение ближайших суток не прекратится, то повелеваю вам, милостивый государь Александр Павлович, незамедлительно сыскать мне зачинщиков и распространителей оной. А уж я их сгною в Сибири, на рудниках, не сомневайтесь.

Так что рекомендую сии отвратительные слухи незамедлительно пресечь.

К тому же светлейший тяжело болен, Вы же отличнейше осведомлены об сём обстоятельстве.

Кидаться злобно на одержимого недугом человека – это какими же мерзавцами надобно быть!!! Да, совсем неплохо бы проучить как следует отвратительных распространителей отвратительных слухов.

Очень рассчитываю на вашу исключительную расторопность, господин генерал-адъютант. Подчёркиваю: ОЧЕНЬ.

А теперь, милостивый государь, извольте принять уверения в моём неизменном благорасположении к вашему превосходительству.


Николай.

2
ИЗ ПРИВАТНОГО ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА

Мая 18-го дня 1853-года.


Братец мой, великий князь Константин Павлович, назвал генерала Клейнмихеля, заведующего у меня путями сообщения, «гадким и низким человеком, недостойным находиться вблизи императора».

Я, согласившись в принципе с этой характеристикою, написал брату в ответ, что, к несчастию, более чем часто бываешь вынужден пользоваться услугами людей, которых не уважаешь, ежели они могут принести хоть какую-нибудь пользу.

Так и с Клейнмихелем, и со многими другими у меня. Знаю прекрасно, что они мерзавцы. Но опираюсь именно на них. Выхода-то нет (у меня, во всяком случае). А процветание отчества поважнее моральных (а вернее, аморальных) качеств тех подонков, что окружают мой трон.


Мая 19-го дня.


Чиновнички наши есть беда, драма (трагедия даже, пожалуй), а главное – несмываемый позор наш. Но других-то у меня нет, не может быть, и не будет уже.

Замените их, говорят горе-советчики. Только ведь шило на мыло не меняют. Я лично сию мудрость хорошо усвоил на практике.

Вот и имею дело с этими ворюгами и на них вынужден полагаться, рассчитывать и пользоваться их услугами и ещё приближать их к себе.

Да, положение безвыходное.

Вот такая судьба горемычная быть российским императором. Жалуйся – не жалуйся, а это так.

А я и не жалуюсь. Царю себе в окружении воров, пресекаю лишь самые вопиющие случаи лихоимства, но никак не более того.

Надеюсь лишь, что Господь хоть когда-нибудь смилостивится над многострадальной Россиею. А ведь может и не смилостивится. Я и такую возможность не хотел бы, конечно, но готов с болью в сердце своём допустить.

Может, и не вырвут никогда воровское семя из чиновничьей среды нашей. Это ведь среда совершенно гиблая, поражённая неизлечимою болезнию. Вот кабы всю её разом изничтожить… Я бы всей душою, так ведь не дадут либеразишки треклятые, в человеконенавистники тут же запишут…


Мая 20-го дня.


Политковский… Дело как будто закрыто, а я вот никак не могу забыть его. И этот подлец толсторожий стоит как живой у меня пред глазами.

Дело даже не в том, что он воровал, Кто же у нас потом не ворует? Я – точно. За остальных ручаться не берусь.

А дело в том, что сей Политковский оказался чересчур уж нагл и глуп. Дело в том, что он, будучи чиновником средней руки, позволил себе жить, как Крез, или как халиф какой-нибудь, буквально обрекая действия свои на неизбежное грядущее разоблачение.

Да ещё и на Чернышёва моего теперь пала тень подозрения. Вот идиот! Кажись, своими руками бы разорвал мерзавца. Но он посмел ускользнуть от справедливого возмездия – а Ванька Паскевич говорит, что, страшась гнева моего, сам отравил себя ядом.

Эх, и отделал бы я его словом своим царским, страху бы навёл дикого, а потом в каторгу. Нет для вора наказания лучшего, чем наша российская каторга. Это будет посильнее, чем ад.

Да, ужасно обидно, что так и не смог поговорить я с ним власть, по душам (хотя какая у него душа? Зловонное болото!), и что в каторгу так и не попал он потом. До слёз просто обидно. Ну ничего…

Зато остальные наши чиновнички-ворюги должны теперь явно поутихнуть, хоть на какое-то время хотя бы. Я весьма сильно на сие рассчитываю. Так что польза от происшедшего точно есть.

Затем, ясное дело, опять примутся за старое и ещё шибче, чем прежде, но покамест хотя бы малая передышка для меня и для России будет.

А вот Чернышёва тронуть никому не позволю – он хоть и болван, и зарвавшийся даже ещё болван, но зато ежели б не он, то совсем неизвестно, сидел ли бы я сейчас на престоле.


Мая 21-го дня.


Позорное дело Политковского подвело к одно истинно страшному открытию, коему, увы, я никак не смогу дать хода, как бы того ни желал.

Лифляндец Леонтий Дубельт – наивернейший слуга моему престолу, истинная опора трона.

Он умница, и прозорливец, и труженик неутомимый.

Леонтий Васильевич и начальник штаба отдельного жандармского корпуса, он же управляет третьим отделением, он же товарищ министра внутренних дел, и он же был… страшно выговорить…

В общем, он оказался пайщиком в игорном притоне у мерзавца Политковского. Более того, в некотором смысле, можно сказать, он был на содержании у сего Политковского.

Всё это я теперь более или менее знаю, но к ответу Леонтия Васильевича призывать ни в коем случае не буду, тем более что негодяй Политковский ведь непоправимо мёртв, а он ведь не только преступник, но и свидетель, и единственный, кто мог бы серьёзно уличить Дубельта.

Дубельт мне страх как нужен для поддержания порядка в обширной и не весьма спокойной империи моей. И это как раз та личность, которая в действительности дирижирует пятитысячной армией агентов Третьего отделения.

Выхода нет: так что придётся уж помалкивать мне, до поры до времени, во всяком случае.


Мая 22-го дня.


А Политковский, сей закоренелый негодяй, главарь шайки чиновников-расхитителей, никак не идёт у меня из головы. Да и ясно, что не идёт. И прогнал бы, да не в моих это силах.

Он ведь нанёс страшный урон и военному министерству, и всей империи, и мне лично. И то был, к несчастию, ущерб отнюдь не только финансовый. Плюнул, можно сказать, в душу русскому человеку.

И вот ещё какая мысль сейчас в голову мне пришла, и именно как раз в связи с Политковским.

Говорили у нас прежде: дуракам закон не писан. А у ведь сейчас у нас на самом-то деле несколько иначе – ворам закон не писан.

Так что эту народную мудрость придётся, как видно, переделать.


Мая 23-го дня.


А проклятый Политковский всё является мне. Ухмыляется, подмигивает наглейшим образом и манит, манит за собой.

После этого я просыпаюсь с каким-то отвратительным чувством тошноты и гадливости.

И он не один. За ним вырисовывается в тумане вся шайка его сообщников и пособников.

3
РАСПИСКА

Сим удостоверяю, что обязуюсь войти на паях в число содержателей клуба азартных игр, действующего под эгидою камергера Александра Политковского и собирающегося в его собственных апартаментах.

Причитающийся с моей стороны взнос согласился представить вышеозначенный господин Политковский (я же при случае всю сумму ему непременно верну, что также удостоверяю).

Я согласился присутствовать в числе руководства клуба лишь по одной только причине: дабы прикладывать, в соответствии с опытом службы моей, все силы к тому, чтобы всё в сём приватном клубе соответствовало законам нашим и не выходило бы за пределы благочиния.

Согласие своё даю по настоятельнейшей просьбе камергера Политковского.

Леонтий Дубельт,

генерал от кавалерии,

управляющий Третьим отделением

собственной Его Императорского Величества канцелярии.

Февраля 12-го дня 1849-го года.


Удостоверено титулярным советником Путвинским и коллежским асессором Таракановым.

POST POST SCRIPTUM

В завершение же приведу пример одного лживого документа (таких существует много, и в громадном количестве).

Генерал Дубельт прекрасно понимал, что потомки непременно привяжутся к нему за то, что он имел общие дела с Политковским. И вот что умница Леонтий Васильевич придумал.

Он вёл дневник, как видно, рассчитанный на то, что его когда-нибудь прочтут и даже тиснут в печати.

И вот в этом дневнике появляется следующая запись:

«Февраль 4. Скончался тайный советник Политковский. Он был правителем дел комитета 18 августа 1814 года (это день, когда комитет был основан, и эта дата стала его официальным названием – Ефим Курганов). Все инвалидные капиталы переходили через его руки, и по его кончине обнаружилось, что он растратил более миллиона рублей серебром. Члены комитета, генерал-адъютанты Ушаков, Колзаков, Гербель и другие, должны за это ответствовать, и их имение описано. Бессовестно, безбожно! Бедный государь день и ночь хлопочет и старается, чтобы всё было исправно, а тут люди в таких чинах обманывают его доверенность!»

Обратите внимание, что Дубельт пишет о Политковском как о чужом, мало знакомом ему человеке, и об самой афере пишет чрезвычайно отстранённо, как бы не имея к ней ровно никакого отношения… И при этом сообщает о смерти Политковского 4-го февраля.

Между тем, он в любом случае знал, хотя бы как управляющий Третьим отделением, что Политковский неожиданно скончался первого февраля, буквально перед началом аудиторской проверки. И должен был узнать об этом незамедлительно.

Ошибка, ясное дело, преднамеренная, сделанная с тем, чтобы подчеркнуть, что генерал Дубельт к Политковскому ни отношения, ни интереса не имеет и пользуется лишь слухами, когда говорит о нём.

Естественно, в данном конкретном случае дневнику генерала Дубельта никак верить нельзя. Это совершенно подлинный и вместе с тем ложный документ, я надеюсь, что он никого не сможет ввести в заблуждение. Хитроумный Леонтий Васильевич тут – хочется верить – просчитался.


—//—


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации