Текст книги "«Игроки». Легендарные истории о футболистах и их приключениях на поле и вне его"

Лучший бомбардир в истории футбола, о котором вы не слышали

Пеле, Ди Стефано, Пушкаш, Ромарио – если поклонников футбола со стажем спрашивают о лучших бомбардирах в истории игры, они обычно вспоминают именно об этих футболистах. Более молодые фанаты заговорят о Роналду и Месси. Но, как это часто бывает, игрок, не выступавший за лучшие европейские клубы и топ-сборную, остается незаслуженно забытым в этих перечислениях. Однако именно Йозеф Бицан (известный под прозвищем Пепи), выступавший за сборные Австрии и Чехословакии и ставший главным футболистом в истории пражской «Славии», является лучшим голеадором за все время с момента зарождения футбола.

* * *

Будущий пятикратный обладатель титула главного нападающего Европы родился в Вене в 1913-м, в семье Людмилы и Франтишека. Отец Йозефа, родившийся в Богемии и переехавший в Австрию в детстве, был футболистом местного клуба «Герта» и всего через год после рождения сына отправился на войну, с которой ему посчастливилось вернуться целым и невредимым. Но в 1921-м он отказался от операции на почках после тяжелой травмы, полученной им в одном из матчей, после чего скоропостижно скончался в возрасте 30 лет. Мать, чешка по происхождению, работавшая на кухне в ресторане, осталась одна с тремя детьми. Последствия Первой мировой войны, в числе которых были многочисленные эмбарго и контрибуции, стали причиной возросшей безработицы и повальной бедности в когда-то процветавшем имперском городе. Йозеф и его друзья играли босиком, используя вместо мяча пучок тряпок, который в народе называли hadrak. Впоследствии многие говорили, что именно подобная закалка укрепила ноги будущего нападающего «Славии» и позволила юному футболисту отточить навыки работы с любым предметом, который мальчишки использовали вместо недосягаемого кожаного мяча.

В 12-летнем возрасте Бицан попал в детскую команду бывшего клуба его отца, венской «Герты», откуда позже перешел в фабричный клуб «Шустек», а затем в любительский «Фарбенлуц», за который забил 47 (!) голов в 20 матчах в сезоне 1930/31. Подобное достижение не осталось незамеченным, и в 1931-м Йозеф оказался в лучшей на тот момент команде Вены, «Рапиде». На момент перехода юному форварду не исполнилось и 18 лет, а на его счету было уже не меньше 80 голов за взрослые команды – сумасшедший результат для его возраста. В своем дебютном матче против венской «Аустрии», где играл будущий партнер Бицана по сборной великий Маттиас Синделар, нападающий сделал покер, а игра завершилась со счетом 5:3. За четыре года, проведенных в «Рапиде», Йозеф наколотил 184 гола в 144 матчах, хотя официальной статистикой учитываются лишь 54 мяча в 49 играх. В 1934-м он стал лучшим бомбардиром чемпионата Австрии, а в 1935-м завоевал свой первый чемпионский титул.

В том же году футболист перешел в стан принципиального соперника «Рапида», столичную «Адмиру», но целых полгода не мог проявить себя в новой команде, поскольку его бывший клуб, не желая видеть в рядах конкурента своего самого талантливого игрока, умело чинил различные препятствия. Из-за бюрократических проволочек Йозеф начал играть только с января 1936-го, но эта задержка не помогла «Рапиду»: «Адмира» дважды подряд стала чемпионом страны. За два неполных года Бицан успел забить 119 голов в 85 матчах, из которых статистика учитывает лишь 18. С 1933-го по 1936-й форвард 19 раз вызывался в сборную Австрии, знаменитую «Вундертим», за которую забил 14 мячей.

Но в 1937-м, когда нацистская Германия нацелилась на аннексию Австрии, Йозеф решил уехать в Чехословакию, на родину своего отца, где присоединился к сильнейшему клубу страны, пражской «Славии», которая выиграла семь чемпионских титулов из последних десяти. Именно здесь, несмотря на войну, форвард провел лучшие годы в своей карьере, став настоящей легендой местного футбола. В первый же год Бицан помог своей команде выиграть Кубок Митропы (предтеча Кубка европейских чемпионов), став его лучшим бомбардиром. За 11 лет, проведенных в команде, Пепи сыграл в 217 матчах чемпионата и забил невероятные 412 голов, причем трижды сумел отличиться семь раз в одном матче. В результате форвард становился лучшим европейским бомбардиром пять лет подряд, с 1939-го по 1944-й. Однако до сих пор любые разговоры о подобных достижениях Йозефа неизменно воспринимаются с большой долей скептицизма, поскольку многие поклонники и исследователи футбола считают, что нельзя даже близко ставить Бицана и тех же Пеле или Ди Стефано. Эти люди говорят об искусственном завышении всех результатов форварда, поскольку война, бушевавшая в Европе, расчистила ему дорогу, устранив главных футбольных звезд того времени. Самые сильные чемпионаты континента пребывали в замороженном состоянии, а из чехословацкой лиги были удалены все словацкие команды.

Действительно, в то время как Йозеф Бицан регулярно выходил на поле, забивая в среднем по два мяча в каждом матче, топ-игроки из лучших европейских лиг играли в любительских клубах, работали на оборонных предприятиях или погибали на полях сражений. Но это не умаляет достижений игрока, который на протяжении всей своей 27-летней карьеры неизменно забивал больше голов, чем проводил матчей. При этом львиная доля его голеадорских подвигов не учитывалась официальной статистикой из-за неразберихи с футбольными лигами, несовершенства учета футбольных достижений и прочих признаков того непростого для великой игры времени.

Когда я разговариваю с молодыми репортерами, они непременно заявляют: «Мистер Бицан, раньше забивать было легче, чем сейчас!» Но я спрашиваю: «Скажите, а возможности для взятия ворот сейчас есть?» Они отвечают: «Конечно, их много в каждом матче!» И тогда я говорю: «Вот видите. Вот если бы не было этих возможностей, тогда забивать было бы действительно сложно».

Несмотря на разногласия по поводу наследия Йозефа Бицана, его невероятный бомбардирский талант никем не ставился под сомнение. Высокий, мощный, умеющий бить с обеих ног и скоростной форвард был настоящей грозой своих соперников. Про него говорили, что из двадцати возможностей забить гол он упускает лишь одну, – и то, что для других футболистов было бы явным преувеличением, в случае с Бицаном походило на правду. В его лучшие годы в «Славии» на тренировки команды приходили тысячи человек, чтобы воочию увидеть любимый трюк нападающего: он ставил пустые бутылки на перекладину ворот и сбивал их мячом одну за другой с расстояния в 20 метров. Очевидцы утверждали, что Йозеф сбивал по девять бутылок из каждых десяти ударов.

К подобной точности добавьте невероятную скорость: несмотря на мощное телосложение, футболист пробегал стометровку за 10,8 секунды, когда рекордным показателем в 30-е и 40-е годы были 10,2 секунды. Все это указывало, что в любую эпоху и в любой футбольной лиге Йозеф Бицан был бы крайне сложным соперником для самых сильных команд. К моменту окончания футбольной карьеры в 1955-м на его счету было 805 официально учтенных забитых мячей в 500 матчах, среди которых больше 600 форвард наколотил в чемпионатах Австрии и Чехословакии (абсолютный рекорд), и еще 31 забил за сборные этих двух стран, хотя Ассоциация футбольной статистики (RSSSF) насчитала у Йозефа не меньше 1468 голов. Кстати, товарищи по сборной Чехословакии так завидовали успешной карьере нападающего, что за глаза называли его не иначе, как «австрийский ублюдок».

* * *

В годы своей жизни в Праге Бицан стал настоящим национальным героем, чьи спортивные достижения не прошли незамеченными для местной элиты, которая стремилась завести дружбу с одним из самых знаменитых жителей страны. Так, по выходным Йозеф играл в теннис с известным актером Властой Бурианом, по средам ужинал с режиссером Яном Верихом и водил дружбу с кинозвездой Адиной Мандиловой. Футболист был настоящим полубогом в глазах фанатов «Славии» и примером для подражания среди многих молодых игроков, которые вновь и вновь изучали детали его биографии, чтобы понять, как можно хоть ненамного приблизиться к уровню легендарного нападающего. Некоторые начинали тренироваться босиком, чтобы научиться идеальному контролю мяча, другие выполняли бесконечные упражнения на точность ударов, третьи делали ставку на легкую атлетику, посвятив себя тренировкам по бегу. Но феномен Бицана заключался в том, что он умел делать все это вместе, а также многое другое – и делал это прекрасно.

В 1948-м в Чехословакию пришел коммунизм. Бицан отказался вступать в партию, точно так же, как в свое время не захотел присоединиться к нацистам в Австрии, но после долгих колебаний отклонил и предложения о трансфере от двух итальянских клубов, не желая покидать свою страну. «Славия» превратилась в ведомственную команду МВД, и перед футболистом стояла реальная угроза потерять все, что он заработал во время своей карьеры, поэтому он решил оставить столицу, где был у всех на виду, и перебрался в скромный клуб «Витковице» из Остравы. Всего за один сезон Бицан забил 76 мячей и помог своей команде подняться в первый дивизион, где уже на следующий год в очередной раз стал лучшим бомбардиром чемпионата страны. Форварду тогда было 38 лет. В 1952-м Йозеф перебрался в «Градец-Кралове», где мгновенно стал самым известным жителем города. В клубе футболист провел один сезон и был вынужден бежать из команды еще до его окончания, забив 19 голов в 19 играх чемпионата.

Это был Первомай, и мне настойчиво рекомендовали принять участие в праздничном параде. Из динамиков доносилось: «Слава президенту Запотоцкому! Слава президенту Запотоцкому!» Но люди, шедшие по улицам, начали скандировать: «Слава Бицану! Слава Бицану!» Вы же понимаете, я не нес ответственности за это, но меня вызвали в комитет партии, приставили ко мне двух «товарищей» и сказали, что эти люди проследят, чтобы через час меня не было в городе. Я никогда не двигался с такой быстротой, собирая чемодан, а «товарищи» действительно сопровождали меня до вокзала и стояли на перроне, пока поезд не начал набирать ход. Я бы не удивился, если бы они помахали мне вслед.

По дороге на вокзал Бицан и его конвоиры встретили группу рабочих, агрессивно поглядывавших на двух людей в серых костюмах рядом с их кумиром, которые спросили у форварда, все ли в порядке и не нужна ли ему помощь. Пепи с улыбкой ответил, что никаких проблем у него нет. Если бы он этого не сделал, все могло окончиться двадцатилетним тюремным сроком за подстрекательство к забастовке.

Последним клубом в карьере Бицана стало пражское «Динамо», в которое превратилась дорогая его сердцу «Славия» после 1948-го. Здесь футболист исполнял обязанности играющего тренера, пока не вышел закон, запрещающий наставникам команд выходить на поле, после чего Йозеф был вынужден завершить футбольную карьеру в 1955-м в возрасте 42 лет.

Несмотря на это, он продолжал оставаться живой легендой для жителей Праги и всей страны и стал кем-то вроде негласного символа для подпольной оппозиции действующему коммунистическому режиму. Правительство Чехословакии сочло Бицана опасной фигурой, после чего на бывшего форварда обрушился поток провокаций и заказных статей в газетах. Агенты службы безопасности распускали слухи о его связях с австрийцами, постоянно напоминая, что до 24 лет Йозеф жил в буржуазной Вене, из-за чего от него отвернулись многие бывшие поклонники, поскольку «Славию» традиционно поддерживали небогатые слои населения. Все это сильно подпортило дальнейшую жизнь легендарного футболиста, который достиг определенных успехов на поприще тренера, но ни в одном клубе не задерживался надолго благодаря многочисленным звонкам «сверху».

Так, Бицан поучаствовал в создании клуба «Слован» из Либерца, который тренировал три года, а со своим бывшим клубом «Градец-Кралове» стал чемпионом Чехословакии и дошел до четвертьфинала Кубка чемпионов, уступив в нем «Барселоне». Во время Пражской весны в 1968-м Йозефу дали разрешение на работу за границей, после чего он возглавил бельгийский «Торенген» из четвертой бельгийской лиги, подняв клуб во второй дивизион за три года. После возвращения в Прагу дела у легендарного форварда пошли совсем неважно, он потерял значительную часть своего имущества, из-за чего он вынужден был работать на железнодорожной станции. Жена Йозефа вспоминала:

Мы потеряли большую часть наших друзей. Телефон молчал, почтовый ящик пустовал неделями. Чехословацкий Спортивный союз, даже когда дела пошли совсем плохо и у нас не было денег на еду, отказывал Йозефу в помощи. Они не давали ему никакой работы, у него не было другого выхода, кроме того, чтобы стать железнодорожником! И когда Пепи пошел туда, эти люди разбегались, словно крысы, чтобы не встречаться с ним и не здороваться. Мы остались совсем одни, и никто не хотел помогать нам.

Но после «бархатной революции» 1989-го в стране вспомнили о своем национальном герое. Бицану и его семье вернули часть конфискованного у них имущества, бывший футболист вновь стал публичной фигурой, выступал в качестве консультанта и комментатора, писал статьи и давал интервью. В 2001-м он получил звание почетного гражданина Праги от мэра города, а через несколько месяцев скончался после продолжительной болезни сердца. Бицан был похоронен на Вышеградском кладбище, рядом с другими выдающимися людьми, ставшими национальными героями Чехии за последние полторы сотни лет.

В 2013-м, к столетию со дня рождения Йозефа, «Славия» подготовила целый ряд мероприятий, призванных почтить память лучшего игрока в истории клуба, включавших в себя и дерби с непримиримыми соперниками команды, пражской «Спартой». Фанаты «Славии» также не остались в стороне, развернув баннер с изображением Чака Норриса, в сопровождении мозаики с числом 100 и надписью «Только Бицан забил больше, чем я!», а также баннер с изображением самого Бицана и мозаикой с его прозвищем – Пепи.

Джанни Ривера: лучший плеймейкер в истории «Милана»

Футбольные фанаты болеют за свои команды по разным причинам. Часто семья и друзья либо географическое местоположение влияют на цвет крови, которая течет по жилам преданных болельщиков до конца их дней. По воспоминаниям итальянского актера Диего Абатантуоно, его команда пришла к нему благодаря почти божественному вмешательству. Он неоднократно рассказывал эту историю, особенно в период съемок в фильме Eccezzziunale veramente 2006 года, где в роли-камео выступили Паоло Мальдини, Дида, Алессандро Костакурта, Дженнаро Гаттузо и Андрей Шевченко.

Диего был маленьким мальчиком, когда он вышел на прогулку со своим дедушкой. В какой-то момент старик выронил кошелек, и любопытный мальчуган открыл его, увидев потрепанную фотографию двух мужчин. В одном из них Диего опознал священника, второй же, судя по его форме, был футболистом. Когда мальчик спросил деда, кто эти люди, тот ответил:

Один из них – настоящий чудотворец, а второй – священник из Апулии, которого я знавал когда-то.

Чудотворцем был Джованни Ривера, которого вся Италия знала как Джанни. Когда Диего впервые увидел его игру, он тут же поклялся в вечной верности «Милану» – и Абатантуоно был далеко не единственным, кого обратил в «россонери» талантливый плеймейкер миланского клуба, настоящий герой Италии. Благодаря игре Маленького Князя тысячи молодых людей по всей стране мгновенно влюблялись в «Милан» и несли эту любовь через всю свою жизнь, совсем как актер Диего Абатантуоно, которому в итоге посчастливилось встретиться со своим кумиром и рассказать историю их заочного знакомства.

* * *

Имя Джанни Риверы редко встретишь в предложении, которое не изобилует словами в превосходной степени. Это был идеальный образец игрока, который сегодня принято считать классической «десяткой». Полузащитник выглядел настоящим шаманом, когда безошибочно предвидел перемещения своих партнеров по команде и игроков противника. Словно один из великих шахматистов, он, казалось, мог предугадать, что футболисты будут делать на поле в нескольких будущих играх. Его позиционная игра и способность отвоевывать и находить свободное пространство с помощью стремительных рывков и мягких передач просто не имели аналогов в те годы.

Ривера обладал качествами, присущими игрокам на нескольких позициях, от глубоко сидящего плеймейкера до «девятки» на острие атаки, но самым главным его достоинством было умение создавать опасные моменты в те мгновения, когда их меньше всего ждали как болельщики, так и соперники. Присутствие полузащитника на поле автоматически делало атаки его команды эффективней во много раз. Лазерная точность пасов, тактическое видение игры, грамотное использование сильных сторон товарищей по команде делали Джанни тем футболистом, который в одиночку мог изменить ход самого непростого матча. Полузащитник забивал в среднем по голу в четырех матчах за «Милан», но бомбардирские рекорды никогда не интересовали плеймейкера, который неоднократно признавался, что предпочитает отдать красивую голевую передачу, чем забить самому.

В результате Ривера стал своеобразным эталоном, футболистом с редчайшим дарованием, какие появляются не чаще одного раза в десятилетие. Как «битлы» в мире музыки, игра итальянца стала вершиной, покорить которую сумели считаные игроки – Кройфф, ван Бастен, Роберто Баджо, но для меня лучшим примером является Зинедин Зидан. Немного хаотичный балет, каким, казалась некоторым игра Джанни, предстал перед нами в несколько усовершенствованной версии, когда француз вышел на пик своей формы. Конечно, несравнимо улучшилось качество футбольных полей, бутс, мячей, что сделало движения игроков более отточенными (наденьте на Неймара форму 50-х годов и дайте ему тяжеленный кожаный мяч – от легкости в движениях не останется и следа). Но помимо уникальной техники, Ривера с Зиданом схожи благодаря своему футбольному мышлению, видению поля, креативности и общему интеллекту. Именно это сочетание сделало француза и итальянца одними из самых почитаемых в своих странах игроков.

Многолетний друг и тренер Джанни – Нерео Рокко – однажды сказал о нем:

Да, он относительно мало бегает, но если мне нужен хороший футбол, креативность, искусство повернуть игру в мою пользу на любой минуте, с первой до девяностой, то только Ривера может дать мне все это. Я не хочу преувеличивать, потому что, в конце концов, мы говорим всего лишь о футболе, но во всем перечисленном Ривера просто гений.

* * *

В итальянском языке можно найти множество футбольных слов. Trequartista – это игрок, который действует позади нападающих, fantasista – футболист с творческим подходом к игре, в то время как regista – игрок, дирижирующий своей командой. На диаграмме с тремя окружностями Ривера бы расположился на пересечении всех трех.

Джанни дебютировал в «Алессандрии» в 1959-м, когда ему было всего 15 лет, став третьим самым молодым игроком в истории серии А, и в том же году попал на второе место в списке самых молодых голеадоров чемпионата Италии. В стане «Алессандрии» Ривера провел два сезона, после чего был замечен миланскими скаутами, которые вовсю искали замену герою ЧМ – 1950 Хуану Скьяффино, инсайду и суперзвезде «Пеньяроля» и «Милана». Юный Ривера был призван заменить одного из величайших игроков в истории итальянского футбола – задача, которая может сломить любого.

Журналист Джанни Брера поспешил окрестить новое приобретение «Милана» «маленьким аббатом» – L’Abbatino, – намекая на предполагаемую физическую хрупкость футболиста. Итальянские СМИ, известные своим скептическим подходом к новичкам больших клубов, не отставали от Бреры. Но юный игрок преодолел все сложности благодаря самому Скьяффино, а также Нильсу Лидхольму, Дино Сани и Хосе Альтафини, которые взяли Риверу под свою опеку и неустанно занимались со своим новым товарищем, оказав ему неоценимую поддержку. Джанни позже признавался, что стал тем, кем он стал, исключительно благодаря своим опытным наставникам, о которых может только мечтать любой начинающий футболист.

Спортивные газеты постепенно сменили недоверчивые и скептические очерки о новичке «Милана» на статьи, осторожно называвшие Джанни Риверу одной из будущих звезд «Милана», а легенда «Интера» Джузеппе Меацца во всеуслышание заявил, что «это элегантный игрок с замечательным чувством мяча». Элегантность и владение мячом помогут Ривере задержаться в «Милане» на 19 лет, выиграв с «россонери» три скудетто, четыре Кубка Италии, два Кубка европейских чемпионов и, в качестве признания индивидуальных заслуг, «Золотой мяч» 1969 года.

Во время своего первого пребывания на посту тренера миланцев между 1961 и 1963 годами Нерео Рокко выстроил свою знаменитую систему катеначчо вокруг молодого Риверы, уравновесив собственный оборонительный стиль игры склонностью к атакующим действиям плеймейкера. После возвращения Рокко в «Милан» в 1967-м игрок с тренером вновь вернули команду на вершину, сделав «дубль» в первом же сезоне. Нерео нашел в лице Риверы совершенную победную формулу, которая делала их дуэт одним из самых заметных в истории итальянского футбола. Это была прекрасная иллюстрация отношений, построенных на взаимном уважении и понимании, симбиоза тренера и игрока. Джанни стал настоящим лидером команды на поле, а Рокко лишь укрепил свой авторитет в клубе. Перед обоими преклонялись фанаты «россонери», но если Нерео Рокко, благодаря пиетету, вызываемому своей должностью, был недосягаем для болельщиков, то Джанни Ривера, искренне любивший Милан и его жителей, стал своим в каждом красно-черном доме Италии.

При всей своей известности полузащитник оставался дружелюбным человеком. Он прекрасно осознавал свой статус, но никогда им не кичился, не позволяя себе неуважительного отношения к своим поклонникам и фанатам своей команды. Прозвище Джанни – Золотой Мальчик – не имеет ничего общего с золотой молодежью, оно было призвано подчеркнуть совершенство игрока, слова и поступки которого не подвергались ни малейшему сомнению. Еще одна черта, привлекавшая болельщиков в Ривере, – это его настойчивость по отношению к тем, кто, как он считал, относится к «Милану» без должного уважения. Хрупкий с виду юноша был готов сражаться с судьями, отстаивая права своей команды. Одним из ярких примеров подобных сражений стал ожесточенный спор с Кончетто Ло Белло, одним из самых уважаемых итальянских арбитров, который в итоге признал собственную неправоту.

Джанни Ривера сражался не только с судьями. Любой, кто, по мнению футболиста, был non degni del Milan – недостоин «Милана, – испытывал на себе гнев итальянца. Игрок установил планку для всех, кто был связан с клубом, что в наше время кажется довольно странным для капитана команды. Но в глазах тиффози «россонери» Джанни уже был живой легендой, когда ему не исполнилось и 26. Да и остальные итальянцы с удовольствием следили за игрой плеймейкера, тем более что он стал важной частью национальной сборной.

* * *

Неожиданный вызов в сборную Италии последовал в 1962-м, когда «адзурри» отправились на чемпионат мира в Чили. Ривера, которому должно было исполниться 19 лет через два месяца, дебютировал в матче против сборной Германии (0:0). Брера раскритиковал полузащитника в своей статье, отметив его низкую скорость, плохую работу в обороне и малоподвижность. Сборная Италии на том чемпионате мира не вышла из группы, отметившись участием в одном из отвратительнейших матчей в истории футбола, который получил прозвище «Битва в Сантьяго».

Уже через четыре года, на ЧМ – 66, Ривера считался одним из ключевых игроков сборной, но его команда снова вылетела на раннем этапе. Джанни не стал отмалчиваться на пресс-конференциях, открыто высказавшись о неудачном, на его взгляд, оборонительном подходе тогдашнего главного тренера «адзурри» Эдмондо Фаббри. По иронии судьбы того сменил на посту наставника сборной великий тренер «Интера», заклятый соперник «Милана» Риверы, Эленио Эррера, который тут же оставил Джанни без места в национальной команде. Мало кто мог бы повлиять на решение Эленио, но один человек пришел на помощь плеймейкеру: бывший критик футболиста, превратившийся в его ярого обожателя, журналист Джанни Брера.

Кратковременное пребывание Эрреры на посту главного тренера сборной Италии открыло новую эру успеха команды, в которой Ривера стал самой яркой звездой. Итальянцы выиграли Евро-1968 с Феруччио Валькареджи в качестве наставника, а на ЧМ – 1970 международная карьера Риверы достигла пика, когда сборная дошла до финала соревнования, несмотря на свои противоречивые результаты и неоднозначную тактику, предложенную Валькареджи.

Джанни Ривера был умным, по-футбольному хитрым и обладал кошачьим изяществом, граничащим с хрупкостью. Сандро Маццола из миланского «Интера» был творческим атакующим игроком, со скоростью и крепкой игрой в обороне, которых не хватало Ривере. В сбалансированной схеме игры итальянской сборной весы обороны и атаки могут быть склонены в ту или иную сторону одним человеком, вокруг которого и строилась игра «адзурри». Объединять вместе Маццолу и Риверу казалось кощунством: оба игрока были иконами итальянского футбола, яркими футболистами, которым нужно было свое пространство, чтобы сиять в полную силу. Решение, которое принял Валькареджи, не имеет аналогов в футболе. Тренер, предложивший итальянцам схему staffeta, ставил каждого из плеймейкеров на один тайм игры. Маццола, который старше Риверы на год, играл в первой сорокапятиминутке, давая сборной Италии возможность подавить соперника и истощить его физически. Во втором тайме на поле выходил Джанни, предлагая своим нападающим вместо атакующей мощи несметное количество атакующих вариантов и буквально ослепляя противников.

Подобная схема работала на протяжении всего турнира – включая невероятный полуфинальный матч против сборной Германии, – но когда в финале турнира утомленные предыдущим матчем итальянцы встречались со сборной Бразилии, Валькареджи неожиданно передумал, оставив Маццолу и на второй тайм, при счете 1:1 после первой половины встречи. Италия проиграла со счетом 1:4, а Ривера сыграл всего шесть минут, став заметной строчкой в нескончаемом футбольном списке, озаглавленном «А что, если…» Ошибка Валькареджи была очевидна для всех. Пеле заявлял:

Я с беспокойством ожидал в перерыве выхода Риверы, я думал, что с ним Италия станет намного опасней.

Тренер итальянцев пошел на риск, изменив своей победной схеме, несмотря на то что Ривера раз за разом доказывал свою способность менять ход игры, даже после неудачных первых таймов, – а в финале чемпионата мира на гол Пеле итальянцы ответили мячом Бонинсеньи и могли побороться за золотые медали.

Ривера сыграет на своем четвертом чемпионате мира в 1974-м, несмотря на то что, по общему мнению, уже не был в своей лучшей форме. Финал соревнования четырехлетней давности стал для плеймейкера самым большим разочарованием в карьере, поскольку он был лишен возможности достичь высот, которых достигли многие другие, оказавшие в то же время несравнимо меньшее влияние на историю игры. «А что, если…»

* * *

Всю свою футбольную карьеру Джанни Ривера был почитаем в качестве игрока, а после своего последнего удара по мячу он остался в «Милане», работая в клубной структуре и став вице-президентом. В 1986-м Сильвио Берлускони купил «Милан» и, будучи мажоритарным акционером, назначил себя президентом клуба. Правоцентристские взгляды итальянского бизнес-магната вступали в противоречие с левоцентристскими идеями Риверы. Человек принципа, он оставил «Сан-Сиро» после его захвата.

Но вклад Риверы в историю футбола не остался незамеченным. В 2011-м он был удостоен награды президента УЕФА, отмечавшей выдающиеся мастерство, достижения и личные качества плеймейкера, вставшего в один ряд с Францем Беккенбауэром, Йоханом Кройффом, Эйсебио и Альфредо ди Стефано. Вручая Джанни его награду, Мишель Платини сказал:

Джанни Ривера, безусловно, является одним из величайших посланников футбола как на клубном, так и на международном уровне, сыгравшим за «Милан» более пятисот матчей и участвовавшим в четырех чемпионатах мира. Он был настоящим джентльменом, как на игровом поле, так и за его пределами, и он остается таковым по сей день.

На протяжении своей карьеры в 60-х и 70-х Ривера казался пришельцем с другой планеты, хотя теперь его стиль игры далеко не редкость. Футбол в то время был другим зверем, лишенным многих технических стандартов, которые мы сегодня воспринимаем как нечто само собой разумеющееся. В ту эпоху кальчо у игроков было гораздо больше линейных функций, в то время как Ривера стал одним из первых, кто ломал своими зигзагами линейность собственной команды. Он знал свои сильные стороны и пользовался ими, но он также знал свои слабости и не позволял обнаруживать их соперникам, будучи тем, кого мы сегодня считаем просто плеймейкером.

Сегодня нам не хватает футболистов, которые искренне играют за свой клуб, не на жизнь, а на смерть сражаясь за эмблему, которую они защищают. Ривера смотрит на нас из той эпохи, когда названия футбольных клубов представляли собой нечто большее, чем просто имя, за которым стоят большие деньги. Игроки с каждым матчем переписывали историю семьи и дружбы, взлетов и падений, а также побед и поражений, искренне болея за свою команду и борясь каждую минуту, что они проводили на поле. Сегодня поцелуй эмблемы клуба перед ревущей толпой означает не больше, чем лояльность футболиста к новой команде. Тогда он значил жизнь, которую игрок посвящал своему клубу.

Но даже после своего ухода из клуба в 1986-м Джанни Ривера остается в сердцах поклонников «Милана», навечно став символом «россонери».