Электронная библиотека » Екатерина Коути » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 10 октября 2015, 20:00


Автор книги: Екатерина Коути


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава VII
Фанни Берни – предтеча Джейн Остен

Собственные мысли и раздумья были по обыкновению лучшими ее собеседниками.

Джейн Остен

Если на досуге задаться вопросом, кто считается самой занудной героиней Остен, большинство читателей наверняка назовут Фанни Прайс из «Мэнсфилд-парка». Фанни робка и боязлива, но в то же время свысока смотрит на тех, чье поведение не соответствует ее принципам. Она вечно страдает от недомоганий, чересчур замкнута и добродетельна почти до ханжества. Словом, трудно представить героиню скучнее.

Но и в жизни самых, казалось бы, неинтересных людей встречаются удивительные приключения и испытания, в борьбе с которыми закаляется характер. Пример тому – тезка мисс Прайс, известная писательница Фанни Берни, чьим творчеством вдохновлялась в том числе и Джейн Остен. Ее «Эвелина» считается одним из лучших английских романов XVIII века, а дневник, который она вела на протяжении 70-ти лет, обеспечивает исследователей интереснейшим историческим материалом.

Ранние произведения Берни и ее дневник написаны с большой долей иронии. Однако мы знаем, что сама писательница воплощала строгие нравы и высокие принципы. Ну разве можно назвать ее жизнь скучной? Вам судить.


Фанни Берни


* * *

В семейном шкафу Берни таилось немало скелетов. Начать с того, что ее ирландские предки носили фамилию «Макберни», но дед Фанни сменил фамилию, точно так же как и отец сестер Бронте: отношение к ирландцам в Англии было негативным, и с «неправильной» фамилией трудно было выбиться в люди.

Отец Фанни, музыкант и композитор Чарльз Берни, пользовался заслуженным уважением в обществе, однако и ему было из-за чего краснеть. Уроженец Дублина, в начале 1740-х он попал в подмастерья к лондонскому композитору и уже сделал несколько шагов по карьерной лестнице, как вдруг стал отцом. От него забеременела красавица Эстер Слип, дочь коллеги-музыканта Ричарда Слипа. Ее матушка Фрэнсис Дюбуа родилась в семье французских гугенотов, но, как это ни странно, считала себя католичкой и воспитывала дочь в католической вере (возможно, именно из-за такой наследственности Фанни в свое время остановит свой выбор на французе).

Нерешительный Чарльз Берни долго не мог определиться, как ему вести себя в столь щекотливой ситуации – брать ли Эстер в жены или как-то замять дело. Пока он колебался, появилась на свет их старшая дочь Хестер, и только после ее рождения в 1749 году Чарльз и Эстер решили пожениться. Добрачная связь родителей огорчала моралистку Берни. Редактируя мемуары отца, она умолчала об этом эпизоде его жизни.

За Хетти последовал сын Джеймс, а 13 июня 1752 года – дочь Фрэнсис, или Фанни. Будущая писательница появилась на свет в приморском городке Линн Реджис, графство Норфолк, куда годом ранее переехали ее родители. В Линн Реджис процветала торговля вином, пивом, зерном и углем, и богатые купцы заботились не только о материальных нуждах, но и о духовных. Они хотели обзавестись хорошим органистом для церкви, а заодно и учителем музыки для своих дочек, и переманили к себе лондонского музыканта.

Раннее детство Фанни было безоблачным: родители уделяли детям достаточно времени, учили их читать и музицировать, а дети платили им искренней любовью и уважением. С особым почтением они взирали на отца, человека талантливого и остроумного, но при этом весьма консервативного. Он ожидал от детей абсолютного послушания, и до своих 40 лет, проживая в отчем доме, Фанни Берни на то или иное свое действие испрашивала его разрешения. Но родительская власть не казалась ей тяжким гнетом: Фанни боготворила отца, и подчинение ему, как и другим вышестоящим особам, давалось ей легко.


Улица в Кингс Линн (бывший Линн Реджис)


Если что-то и омрачало детство Фанни, так это таланты сестер и ее, на первый взгляд, полная неспособность к учебе. Разница между детьми проступила особенно ярко после возвращения семьи в Лондон в 1760 году. Отдав 10-летнего Джеймса во флот, мистер Берни решил уделять больше времени дочерям, из которых надеялся воспитать виртуозов. Вундеркинды в те годы были в моде, и вся Европа рукоплескала маленькому Вольфгангу Амадею Моцарту и его сестре Наннерль. Но в Лондон Моцарты добрались лишь в 1764 году, а до той поры все лавры доставались Хетти Берни, которая блестяще исполняла сложнейшие мелодии на клавесине. Музыкальный талант проявляла и Сюзан, младшая сестра Фанни. И только на самой Фанни, казалось, отдохнула природа.

К 8-ми годам она едва овладела алфавитом. Вместо аккуратных строчек – каракули, вместо выразительного чтения – книги, перевернутые вверх тормашками. По всей вероятности, она страдала дислексией. На это указывает и тот факт, что Фанни обладала превосходной памятью и схватывала информацию на лету: не в силах читать стихи, она попросту запоминала их на слух, когда их читали другие. Мешала ей и близорукость. Как и многие ее современницы, Фанни Берни стеснялась носить очки, хотя исподволь пользовалась лорнетом. Патологическая скромность не позволяла Фанни привлекать к себе внимание. В итоге учеба продвигалась крайне медленно.

Вот как мистер Берни описывал свою дочь: «Среди гостей или незнакомцев она была тиха, застенчива, робка до крайности; робость придавала ей такой серьезный вид и сосредоточенность, что те из моих приятелей, кои часто навещали мой дом и успели изучить нравы моих детей, не называли Фанни с тех пор, как ей исполнилось 11 лет, никаким иным именем, кроме “Старушка”».

В семье Берни не было материальной возможности нанять специального учителя для Фанни, так что мистер Берни смирился и принял отставание дочери как данность. У него и так хватало хлопот. Подрастали младший сын Чарльз и крошка Шарлотта, появившаяся на свет уже в Лондоне, и об их будущем тоже пора было задуматься. В 1762 году всю семью постигло горе – от кишечного воспаления скончалась Эстер, женщина совсем еще молодая. Мистер Берни надолго впал в депрессию, а безутешная Фанни рыдала так, что сама чуть не умерла.

И как ей было не рыдать, если перед смертью мама попросила дочерей писать ей коротенькие письма на тот свет, чтобы она всегда знала, как у них дела?! А Фанни даже писать толком не умела.

После кончины жены мистер Берни отправил Хетти и Сюзан учиться во Францию с тем расчетом, чтобы их образование и хорошие манеры привлекли достойных мужей. Хотя Фанни была старше Сюзан на три года, отец оставил ее дома. Он не сомневался, что «Старушка» так и останется старой девой и рассчитывал только, что она все же научится писать и со временем сможет выполнять обязанности его секретаря.

К удовольствию мистера Берни, в учебе Фанни наметился прогресс. В их доме на Поланд-стрит, район Сохо, имелась отличная библиотека, и после отъезда сестер 12-летняя Фанни проводила там все свое время. Медленно, но упрямо она училась читать, делала выписки из книг, взялась изучать французский. Особое впечатление на нее произвела книга «Наставления молодым девицам», в которой священник Джеймс Фордайс учил барышень подчиняться мужчинам и знать свое место. К слову, книга Фордайса была любимым чтивом мистера Коллинза из «Гордости и предубеждения»: «…после некоторого раздумья он остановился на проповедях Фордайса. Как только том был раскрыт, Лидию одолела зевота». В отличие от ветреной Лидии, мисс Берни уважала авторитеты. Уже в подростковом возрасте она уверовала в определенные принципы, которыми потом руководствовалась всю жизнь. Главный принцип – долг превыше всего.

Интерес к чтению перерос в увлечение письмом. В марте 1768 года Фанни сделала первую запись в дневнике, который затем вела на протяжении 70-ти лет. Адресатом записей была альтер-эго Фанни – мисс Никто. Ей Фанни посвятила следующие строки, настоящий гимн интроверта: «Так значит, что этот журнал я буду вести для Никого! С кем я могу быть полностью откровенна – Ни с Кем. Кому я могу открыть каждую мысль, каждое сердечное желание, с безграничным доверием, с неослабной искренностью до конца моих дней – Никому. Какая случайность, какое происшествие прервет мою связь Ни с Кем Ни один секрет я не могу утаить от Никого, и я буду откровенна – Ни с Кем?». Болтовня с воображаемой подругой переросла во вдумчивый анализ и подробные, сдобренные иронией наблюдения за повседневной жизнью.

В 1766 году мистер Берни вновь женился. Его второй женой стала Элизабет Аллен, знакомая еще по счастливым временам в Линн Реджис. Богатая вдова долго не решалась связать свою жизнь с многодетным музыкантом, ведь после брака все ее состояние досталось бы мужу. Но мистер Берни был настойчив в ухаживаниях. Так настойчив, что миссис Аллен забеременела от него, и тогда уже пришлось действовать по заведенному сценарию.


Чарльз Берни


Нельзя сказать, что девочки обрадовались мачехе. Громкоголосая и деловитая Элизабет любила покомандовать, и ее безапелляционные требования раздражали девочек. Новая миссис Берни питала страсть к домашним спектаклям, в которые старалась вовлечь всех падчериц, включая Фанни. Для робкой Фанни участие в спектаклях было настоящим мучением. Она запиналась, забывала реплики и густо краснела. Поневоле вспоминается ее тезка из «Мэнсфилд-парка», которая тоже терпеть не могла домашние постановки.

Биографы Фанни Берни часто выставляют мачеху злодейкой, которая так насмехалась над ее «бумагомаранием», что в свой 15-й день рождения Фанни сожгла рукописи и дала зарок больше не писать (Фанни действительно жгла свои рукописи в порыве самокритики, но еще до того, как Элизабет переехала в их дом). На самом деле Фанни с почтением относилась к Элизабет, которую сразу же начала называть «мама», и прислушивалась ко всем ее советам, кроме одного – поскорее выйти замуж. Когда мачеха подыскала Фанни жениха, та пала отцу в ноги и умолила его оставить ее дома в качестве верной помощницы.

С появлением Элизабет дела семейства Берни пошли в гору. Денег жены хватало на безбедную жизнь, и мистеру Берни уже не требовалось работать постоянно. Он мог выкраивать время на научные изыскания. В 1769 году он получил докторскую степень в Оксфорде. А пока он путешествовал по Европе, изучая музыку, Фанни начала наброски рукописи, превратившейся со временем в ее первый и самый известный роман «Эвелина». Свои рукописи Берни прятала в кладовку – единственный уголок во всем доме, принадлежавший исключительно ей. Лишь когда ей перевалило за 40, у нее появилась пресловутая «своя комната», которая, по мнению Вирджинии Вульф, нужна каждой писательнице. До той поры Фанни делила спальню с кем-то из сестер.

Работа над романом продолжилась и после переезда в особняк на углу Сент-Мартин-стрит и Лонгз-корт (здание это было снесено в 1913 году). На долгие годы этот дом, в котором прежде жил Исаак Ньютон, стал надежным пристанищем для семьи Берни. Здесь Чарльз и Элизабет принимали заезжих знаменитостей, включая певца-кастрата Паччьероти и молодого полинезийца, который сопровождал в Лондон Джеймса Берни, плававшего с капитаном Куком. В гостях у Берни побывал и граф Орлов, фаворит Екатерины II. Фанни зачарованно смотрела на медальон с портретом императрицы, сверкавший на его груди: «один из бриллиантов был размером не менее мускатного ореха». И здесь же, в доме на Сент-Мартин-стрит, в 1776 году Фанни дописала роман, принесший ей всемирную известность.

* * *

Для своего романа Берни выбрала популярный тогда эпистолярный жанр. В Англии романами в письмах прославился Сэмюэл Ричардсон, но, в отличие от его «Памелы» и «Клариссы», героиня Берни не была чрезмерно добродетельна и потому казалась живой, настоящей. 17-летняя сиротка Эвелина, добрая, наивная и, конечно, хорошенькая, провела детство в провинции под опекой престарелого священника. Но не вечно же ей томиться в сельской глуши! С разрешения опекуна Эвелина едет в Лондон, где ей предстоит знакомство со столичным обществом. Поначалу Эвелину удивляют и забавляют великосветские манеры, этикет и, в особенности, мода. «Мне только что сделали прическу. Вы и не поверите, до чего же странно выглядит моя голова – вся в пудре и шпильках, а сверху огромная подушка. Вы бы и не узнали меня, до того изменилось мое лицо после такой прически. Теперь уже и не знаю, когда смогу сама воспользоваться расческой, ведь мои волосы так спутаны, точнее, завиты, что расчесаться будет непросто», – пишет Эвелина опекуну.

Помимо забавных промашек на балу, Эвелине предстоят и более серьезные испытания. Ей уготована встреча с ее крайне несимпатичной родней – злодейкой-бабушкой мадам Дюваль и неотесанными кузенами, которые вовлекут ее в свои махинации. Ей придется в полной мере ощутить свою уязвимость в обществе, обесценивающем женщин. «Уж не знаю, за каким чертом женщины живут дольше тридцати лет: после они только под ногами путаются», – заявляет один из персонажей романа.

Робкая и застенчивая мисс Берни, не дрогнув, описывает сцены вопиющей жестокости. Так, Эвелина становится свидетельницей циничного развлечения аристократов – гонки, в которую вовлечены две старухи 80-ти лет. Повесы делают на них ставки, как на скаковых лошадей, и лишь Эвелина проявляет сочувствие к бедняжкам. Сильное впечатление производит сцена, в которой к героине пристают подгулявшие джентльмены. Увы, даже современные женщины могут разделить ее отчаяние: «… большая компания джентльменов, с виду буйных, улюлюкавших, опиравшихся друг на друга и заливавшихся смехом, вдруг выскочила на нас из-за деревьев. Столкнувшись с нами лицом к лицу, они взялись за руки и образовали подобие круга, таким образом отрезая нам дорогу вперед, а затем и путь к отступлению, ибо были мы полностью окружены. Барышни Брангтон громко закричали, да и я была вне себя от страха, но ответом на наши крики стали взрывы смеха, и несколько минут мы оставались пленницами, пока один из них не вцепился в меня, называя меня прелестным созданием».


Женские прически XVIII века


Как и подобает главной героине, Эвелина преодолеет все преграды и обретет положение в обществе, а также любовь красавца лорда Орвилла. В начале романа Орвилл не оценил Эвелину, на чью репутацию бросала тень невежественная родня. Но ее доброта, как, впрочем, и внешняя привлекательность, все-таки завоевали его сердце. Роман заканчивается свадьбой.

Эвелина и Орвилл оказали влияние на образы Элизабет Беннет и мистера Дарси из романа «Гордость и предубеждение» Джейн Остен. Но больше всех персонажей Остен впечатлила грубая мадам Дюваль, бабушка Эвелины: ее имя то и дело встречается в письмах. Вероятно, Остен также позаимствовала название романа из произведения Берни «Сесилия», в котором есть такие строки: «если горести ваши проистекают от гордости и предубеждения, то и избавлением от них вы будете обязаны гордости и предубеждению, ибо так чудесно уравновешены добро и зло в мире».

Закончив второй том романа, Фанни решила воспользоваться отлучкой отца с мачехой и начать переговоры с издателями. Но как? О личной встрече не могло быть и речи. Фанни в равной мере боялась и отказа, и принятия рукописи. Прилично ли честной женщине писать любовные романы, да еще и брать деньги за публикацию? Вдруг ее юмор покажется слишком грубым? Не опозорит ли она отца? На всякий случай она переписала рукопись другим почерком, опасаясь, что ее рука слишком знакома в лондонских типографиях – Фанни переписывала трактаты мистера Берни.

Какой бы талантливой ни была Фанни, без участия мужчины ее затея не сдвинулась бы с места. Пришлось просить помощи у младшего брата Чарльза. Он начал переговоры с лондонским издателем Томасом Лоундесом. В 1777 году за авторские права на готовый роман Лоундес заплатил Фанни всего лишь 20 гиней. Более чем скромная сумма, тем не менее, порадовала начинающую писательницу.

О грядущей публикации романа Фанни узнала в 1778 году из объявления в газете, которое за завтраком прочитала ее мачеха. Сестры Сюзан и Шарлотта обменялись лукавыми взглядами, но так и не выдали сестру. Она же собиралась до последнего хранить свой секрет. «Признаюсь, порою меня одолевало желание рассмеяться, и несколько раз, когда хвалили прочитанное, у меня едва не вырывалось “Спасибо, вы так добры”, и я с трудом удерживалась, чтобы не выразить признательность и не ответить поклоном». Анонимность придавала ей уверенность в себе, помогала спокойно насладиться хвалебными отзывами. Но узнав, что ее книгу похвалил сам Сэмюэл Джонсон, великий поэт и лексикограф, Фанни от радости сплясала джигу в саду.

Больше всего ее волновало мнение отца. Когда в литературных кругах пошли слухи, что автором романа является не кто иной, как Чарльз Берни, Сюзан решила рассказать ему правду. Рано или поздно он все равно бы узнал. Но каково же было облегчение Фанни, когда ее обожаемый отец не только не раскритиковал роман, но даже похвалил! «Это лучший роман из всех, что я читал, за исключением разве что Филдинга, хотя в некоторых отношениях лучше даже его романов!», – признавался доктор Берни.

Он безмерно гордился дочерью, тем более что другие дети огорчали его своеволием. Не испросив благословения, Хетти вышла замуж за кузена и оставила музыкальную карьеру. Еще сильнее обидел его сын Чарльз. Поступив в Кембридж, юноша зачастил в университетскую библиотеку, но в скором времени библиотекарь обнаружил пропажу книг. Во время обыска в комнате Чарльза были найдены 35 томов классических авторов, и еще несколько книг он успел продать. Страстного библиофила сразу же отчислили из университета. Фанни защищала его: Чарльз был одержим идеей своей собственной библиотеки и просто не мог пройти мимо беспризорной книги (а приторговывал он ими из стыда, что его коллекция будет обнаружена!). Так или иначе, на фоне других детей дочь-писательница представала в выгодном свете.

Теперь, когда уже все знакомые узнали ее секрет, Фанни признала себя автором «Эвелины». Ее растущей популярности поспособствовали ее покровители – друг семьи Сэмюэл Крисп и жена богатого пивовара Хестер Трэл. Они так расхваливали мисс Берни среди знакомых, что новую знаменитость засыпали приглашениями в салоны. В Стрэтеме, поместье Трэлов, Фанни познакомилась с Сэмюэлом Джонсоном, который галантно ухаживал за ней и целовал ей руки. Ею восхищались живописец Джошуа Рейнолдс и философ Эдмунд Берк, а ученые дамы из клуба «Синих чулков» пожелали видеть ее в своих рядах.[7]7
  Клуб «Синих чулков» был основан Элизабет Весей и Элизабет Монтагю в начале 1750-х. Хотя клуб был основан для того, чтобы дать женщинам возможность поучаствовать в интеллектуальных дискуссиях, свое название он получил благодаря писателю и переводчику Бенджамину Стиллингфлиту, который приходил на заседания в синих шерстяных чулках вместо дорогих шелковых (и черных, конечно). Впоследствии выражение «синий чулок» стало обозначать дам, ставящих во главу угла образование и интеллектуальное развитие, пусть даже в ущерб традиционным женским обязанностям.


[Закрыть]

Фанни Берни нелегко было вжиться в роль знаменитости. Еще в детстве Сюзан дала такую характеристику сестре: «Здравомыслие, чувствительность и стыдливость, отчасти даже чрезмерная. Ее разум превосходно развит, но ее неуверенность в себе придает ей такую боязливость перед незнакомыми людьми, которая совсем не идет ей на пользу». Даже в 28 лет Фанни оставалась той же застенчивой девочкой. Она заливалась краской, услышав комплимент, опускала глаза и выбегала из комнаты, если ее хвалили чересчур усердно. Она была равнодушна к моде и никогда не считала себя красавицей. От отца она унаследовала крупный нос и светло-серые глаза, от матери – маленький рот с тонкой верхней губой. Фанни постоянно недоедала, отчего была совсем худенькой, хотя и отличалась идеальной осанкой – это заметно по ее самому известному портрету. Успех романа не повысил ее самооценку. Она называла себя «писакой», свои произведения – «писаниной» (самоуничижение Берни возмущало Джейн Остен, гордившуюся своей работой).

Тем не менее, Фанни не только смирилась со своей популярностью, но и попыталась извлечь из нее пользу. Еще не стихли фанфары, она вновь взялась за перо. На этот раз она хотела порадовать публику не романом, а пьесой. Драматургия всегда была ее мечтой – к сожалению, несбыточной. В 1779 году она написала комедию «Остряки» для театра Друри-лейн, но его директор Шеридан так и не дождался рукописи. Прочитав пьесу, доктор Берни и Сэмюэл Крисп единодушно ее раскритиковали. У их жесткой критики были основания: Фанни показала в пьесе молодую наследницу Сесилию, влюбленную в красавца Бьюфорта, чья тетушка леди Сматтер принадлежит к клубу «остряков». Тетушка старается разрушить счастье племянника, но, несмотря на ее происки, он все равно воссоединяется с Сесилией. Натянутая концовка не понравилась обоим «папочкам». Возмутило их и то, что в образе клуба «остряков» Фанни высмеяла «синих чулков», которые так ее привечали. «Синие чулки» занимали высокое положение в обществе, и ссориться с ними было опасно.

Проглотив обиду, мисс Берни отказалась от пьесы. Но не пропадать же хорошему сюжету! Фанни воспользовалась сюжетной канвой для написания следующего романа. Она начала «Сесилию» зимой 1780 года, а закончила только в 1782 году.

Работа давалась ей тяжело. За спиной все время маячили «папочки», донимавшие ее расспросами и советами, и чтобы угодить им, Фанни писала дни напролет, пока не довела себя до нервного истощения. Результатом стал роман, которому недоставало легкости и ироничности «Эвелины», но который, тем не менее, задавался важными этическими вопросами.

В центре действия – юная Сесилия, которая унаследует огромное состояние, но лишь при условии, что ее супруг примет ее девичью фамилию Беверли. Такого рода условия служили залогом, что фамилия не угаснет. Но Сесилии не повезло – она влюбилась в аристократа, чьи родители тоже гордятся своей древней фамилией. В конце концов, молодые люди венчаются тайно, чтобы поставить родителей перед свершившимся фактом. В отличие от типичных любовных романов, свадьба в «Сесилии» не равнозначна счастливому концу – во время церемонии Сесилия нервничает и с тревогой заглядывает в будущее. В своем втором романе Берни размышляла над положением женщин, сословным неравенством и жаждой наживы, охватившей общество. «Сесилия» принесла Берни весомый гонорар (250 фунтов), но до успеха «Эвелины» ей было далеко.

* * *

Миссис Делани


Публикация «Сесилии» имела для автора неожиданные последствия. «Сесилию» высоко оценила Мэри Делани, художница, прославившаяся мастерством декупажа. Ее «гербарии», вырезанные из разноцветных кусочков бумаги, очаровали королеву Шарлотту и ее приближенных. Королевская семья часто навещала престарелую миссис Делани, и к ее советам всегда прислушивались. Именно она порекомендовала королеве роман своей протеже Берни. Никогда прежде королева не позволяла дочерям читать романы, да и сама сторонилась фривольного жанра. Только проповеди, только наставления! Но «Сесилия» неожиданно понравилась королеве, и она даже приобрела роман для дочерей (как утверждали злые языки, покупала она только подержанные книги, чтобы не переплачивать).

В мае 1786 года, опять же по рекомендации миссис Делани, королева сделала Фанни деловое предложение. Мисс Берни были предложены – ни много ни мало – должность второй хранительницы королевского гардероба, а также 200 фунтов в год, апартаменты в королевском дворце и личный лакей для сопровождения за пределами резиденции. Предложение было очень лестным. Любая на месте Берни вцепилась бы в него – еще бы, такая возможность карьерного роста! Любая, но не Фанни.

Для застенчивой, неловкой, да еще и подслеповатой женщины должность фрейлины казалась пределом всех мук. Ведь ей придется прислуживать королеве, держа в уме хитросплетения этикета, наносить вместе с ней визиты, встречаться с далеко не самыми приятными людьми. Фанни была наслышана и о причудах принцев, и о том, как томятся принцессы, оставив всякую надежду на замужество, – закон о королевских браках фактически обрек их на вечное девство. Покои принцесс называли «женским монастырем», и как раз в эту темницу зазывала ее королева. И конечно же, Фанни знала, что в такой обстановке ей будет очень сложно писать. Значит, придется оставить все свои амбиции, полностью подчиниться чужой воле. Подчиняться у Фанни получалось хорошо, но тут она не знала, что предпринять.

На поддержку отца нечего было и рассчитывать. Услышав о королевском предложении, доктор Берни возликовал. Такая честь! Как только дочь упрочит свое положение при дворе, то наверняка походатайствует и о нем. Доктор Берни давно мечтал возглавить придворный оркестр и теперь поверил, что это звание у него уже в кармане.


Королева Шарлотта


У Фанни оставалась последняя надежда. Несколько лет она была влюблена в Джорджа Кембриджа, сына состоятельного литератора Ричарда Кембриджа. Отец и сын тепло общались с Фанни, часто приглашали ее в свое имение, но дальше обмена любезностями у них не заходило. Влюбленная Фанни все ждала, что Джордж сделает ей предложение. В таком случае вопрос со службой решился бы сам собой. Замужних особ на эту должность не брали. Но Джордж и не думал спасать ее от королевских милостей. То, что Фанни считала глубокими чувствами, было для него легким флиртом.

Мисс Берни не смела тянуть с ответом и вынуждена была принять предложение. С тяжелым сердцем она приехала в Виндзорский замок, и предчувствия ее не подвели. Давно стены замка не видели фрейлины настолько некомпетентной.

Каждый день ей приходилось вставать в 6 утра, чтобы помочь королеве одеться, а спать она ложилась уже за полночь. Во время одевания королевы фрейлина должна была укутывать ее в пеньюар, чтобы парикмахер мог напудрить ей волосы, а затем подавать перчатки и веер. Также ей нужно было следовать за королевой во время путешествий и хранить торжественное молчание. В принципе, этим обязанности Фанни ограничивались. В течение дня у нее оставалось много свободного времени. Казалось бы, можно писать, сколько душа пожелает, но придворная жизнь была у всех на виду. Если Фанни уединялась в своей спальне в Круглой башне, к ней сразу стучался кто-нибудь из коллег. Личные интересы в Виндзоре были подчинены строгому церемониалу. Возможно, Фанни приободрилась бы, если бы фрейлины приняли ее в свой круг, но те держались с подчеркнутой холодностью. Дочь музыканта была им не ровня.

Настоящей пыткой для нее стало общение с непосредственным начальством. Второй хранительнице гардероба приходилось отчитываться перед первой хранительницей гардероба. Ею была немка Юлиана Швелленберг, или просто Швелли. Начальница сразу же невзлюбила мисс Берни, постоянно грубила ей и при этом не оставляла ее наедине: заполучив безответную жертву, Швелли не спешила с ней расставаться.

В свободные минуты Фанни все же садилась писать, но куда исчезло ее чувство юмора? Из-под ее пера выходили одни лишь трагедии, написанные неуклюжим белым стихом.

Хотя Фанни надеялась помочь отцу, все ее усилия были напрасны. Желая подольститься к королю, доктор Берни отправил дочери свое сочинение о Генделе, любимом музыканте Георга. Правда, в книгу закрались антигерманские высказывания, и доктор Берни опасался, что они оскорбят ганноверцев. Он специально обвел их карандашом, чтобы Фанни опустила их, когда будет читать вслух. Но королева отдала книгу принцессе Шарлотте, которая сразу же обратила внимание на подчеркнутые абзацы – наверное, это любимые отрывки мисс Берни! «Нам конец», – написала Фанни отцу. Но трактат доктора Берни оказался настолько скучен, что принцесса его не одолела.

В 1788 году придворная жизнь замерла. То было начало «безумия короля Георга», когда монарха пришлось изолировать от семьи, а в правительстве назрел вопрос о передаче власти принцу Уэльскому. Судя по мемуарам Берни, король и прежде не отличался связным течением мысли. Так она описывает одну из их первых встреч:

«Подходя ко мне поближе, он спросил:

– Ну и как же? Как? Как все было-то?

– Сэр? – воскликнула я, не вполне понимая, куда он клонит.

– Как у вас получилось? Как это произошло? А? Как?

– Я… я всего лишь писала для своего удовольствия, сэр… только в часы досуга.

– Ну а как же публикация? Как же печать? А? (…)

– Я думала, сэр, что роман будет хорошо выглядеть в печатном виде!

Я льщу себе тем, что больше таких глупых речей мне не доводилось произносить».

Теперь резонерство короля превратилось в бред. Он кидался на окружающих, кричал, сквернословил, и врачам приходилось часами держать его в смирительной рубашке. По совету врачей Георга перевезли из Виндзора во дворец Кью, куда за ним последовала королева. На мисс Берни была возложена обязанность сообщать ей о состоянии мужа, но все вести были неутешительными. Король все глубже и глубже погружался в пучину безумия.


Дворец Кью


Перелом в его состоянии произошел только в 1789 году, причем свидетельницей этому стала именно Фанни Берни. Наверняка у нее прибавилось седых волос, уж очень драматичным было исцеление.

Февральским утром 1789 года Фанни вышла на прогулку в сад, как вдруг столкнулась с королем. Она приготовилась свернуть в одну из аллей, но Георг заметил фрейлину и помчался к ней, выкрикивая ее имя. Вслед за ним бросились доктора. Они просили ее остановиться, но Фанни бежала дальше – страх придавал ей прыти. Наконец доктор Уиллис закричал, что королю тяжело так бегать, и лишь тогда Фанни застыла на месте. Ее сковал страх. Еще бы, ведь перед ней был психбольной, который уже кидался на родного сына. Вдруг и на нее нападет? Словно подтверждая ее страхи, он протянул к ней руки, но не ударил, а обнял ее и поцеловал в щеку. Король улыбался и выглядел довольным. Он начал расспрашивать ее о своей семье, напел несколько мелодий из Генделя и прослезился, вспоминая покойную миссис Делани. К нему вернулись разум и память.

Фанни доложила обо всем королеве, и новости моментально распространились по дворцу, а затем и за его пределами. Народ радовался выздоровлению монарха, и никогда еще «Фермер Джордж» не пользовался такой популярностью – ему даже простили потерю североамериканских колоний.

Иная правительница пожаловала бы фрейлину усадьбой за добрые вести. Шарлотта подарила ей веер.

После таких потрясений неудивительно, что все мечты Фанни были об избавлении. Ее останавливала только дружба с полковником Дигби, с которым она познакомилась при дворе, и уважение к королеве Шарлотте (Фанни была одной из немногих людей, искренне любивших королеву). Но полковник женился на богачке и перестал общаться со скромной мисс Берни. Шарлотта тоже не годилась на роль подруги – ни для своих дочерей, ни уж тем более для фрейлины.

В конце концов, Фанни взмолилась о помощи. Она изнемогала во дворце, она медленно сходила с ума. Что угодно, только не это. Доктор Берни уже и сам был не рад, что послал дочь на королевскую службу: Фанни казалась изможденной до крайности, начала задыхаться и почти ничего не ела. Доктор Берни выхлопотал для нее отставку по состоянию здоровья и пенсию в размере 100 фунтов в год. В июле 1791 года Фанни покинула Виндзор, но поддерживала теплые отношения с королевой и часто просила у нее совета.

* * *

Оставив позади затхлый придворный мирок, Фанни упивалась свободой. Она поочередно проведала всех знакомых и надолго загостилась в живописном Суррее. Но даже в английской провинции ощущались новые веяния с Континента. Во Франции продолжалась революция. В сентябре 1791 года Национальным собранием была принята конституция, ограничившая королевскую власть во Франции. Людовику пришлось принести присягу верности закону, но это лишь ненадолго отсрочило его гибель. 10 августа 1792 года санкюлоты взяли штурмом дворец Тюильри и заключили короля под стражу. В сентябре того же года последовали расправы над неугодными – аристократами, священниками и другими роялистами.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации