Текст книги "Класс коррекции"
Автор книги: Екатерина Мурашова
Жанр: Детская проза, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 20
В конце концов я тоже заболел гриппом и неделю лежал, отвернувшись носом к стене. Можно было читать или смотреть телевизор, но почему-то не хотелось, хотя и температура была не особенно большая. Мать заставляла меня трижды в день пить чай с малиной и медом. Меня от него с раннего детства тошнит, но каждый раз, когда я заболеваю, мать меня им поит. Потому что полезно. Может быть, я и болею так редко, потому что не выношу чай с малиной.
Маринка каждый день мне звонила и говорила по телефону, что задано. Однажды спросила: «Может, мне к тебе зайти?» Я представил, как лежу на кровати в футболке и тренировочных штанах, укрывшись до подбородка одеялом, а Маринка сидит посередине нашей заставленной мебелью комнаты, сложив руки на коленях. И мы с ней пытаемся о чем-то говорить…
– Спасибо, – сказал я. – Лучше не надо. Я, наверное, заразный. Вдруг я тебя заражу?
– Ну, как хочешь! – фыркнула Маринка. Кажется, она обиделась. Но что я-то мог поделать?
В тот же день ко мне зашел Мишаня. Моя мама его единственного из класса любит и всегда угощает чаем. Говорит, что остальные мои одноклассники – гопота, а Мишаня – приличный, потому что из еврейской семьи, и к тому же несчастный. Остальные, что ли, счастливые, думаю я, но с матерью уж давно не спорю. Хоть одного человека взглядом не сверлит, и то хорошо.
Мишаня принес мне тетради с конспектами по физике, биологии и географии, чтобы я их переписал. По коридору я провел Мишаню за руку, а в комнате он уже бывал, помнил, где что, и ни обо что ни разу не споткнулся. У него вообще-то память почти феноменальная. Наверное, в качестве компенсации развилась. В младших классах он стихи на память читал, пока учительница не остановит. А мы просили: еще! еще! – чтобы нас не спрашивали.
Пока мы болтали, я пролистал его тетради, чтоб посмотреть, много ли писать. И, честно сказать, обомлел. На всех полях, да и между строками, быстрой Мишаниной рукой были нарисованы хорошо известные мне девичьи профили и анфасы. Все вместе напоминало знаменитые рукописи Пушкина. Александра Сергеевича.
– Мишаня, ты что?! – потрясенно спросил я. – Ты ж все про нее знаешь…
– Про кого? – удивился Мишаня, заметил у меня в руках тетради и медленно покраснел. – Знаешь, Антон, вообще-то это тебя не касается… но… вот про нее-то я как раз ничего не знаю. Но узнаю обязательно!
– Мишаня, – осторожно спросил я, уже понимая, что опять вляпался во что-то непонятное. – А как ее зовут?
– Не знаю, в том-то и дело, – вздохнул Мишаня.
– А ты с ней хоть разговаривал?
– Один раз, – признался несчастный влюбленный. – Но издалека. Я здесь, она – там, – Мишаня указал куда-то вверх.
– Та-ак, – сказал я только для того, чтобы что-то сказать.
– В общем, – заторопился Мишаня. – Ты до понедельника все перепиши и мне отдашь. Ладно? И… Антон, я знаю, что ты и так не болтаешь, но… Не показывай никому тетради, хорошо?
– Разумеется, – кивнул я. – Как ты мог подумать?
– Да нет, я ничего… – смешался Мишаня и быстро засобирался домой.
Я проводил его до двери, вернулся в комнату, сел на кровать и почувствовал, что у меня снова поднимается упавшая было температура. Я раскрыл первую попавшуюся тетрадь, чтобы убедиться. Вдруг мне померещилось?… Нет, не померещилось.
Многочисленные портреты в Мишаниных тетрадях были портретами Стеши.
Я внимательно просмотрел все тетради. Теперь, кроме сходства, увидел и отличия. Стеша на портретах была как бы взрослее и живее настоящей Стеши. И кое-где она была изображена во весь рост, в пышном бальном платье. Я, да и никто другой никогда не видел Стешу в бальном платье. Мишаня, естественно, тоже. Фантазия художника? Или это все-таки какая-то другая девушка? Но почему они так похожи?! Нет ли у Стеши сестры?
Когда я наконец вернулся в школу, то узнал, что Юра тоже заболел. Пашка сказал, что грипп дал у него какие-то осложнения. На сердце. Говоря, Пашка смотрел в пол и был вообще какой-то почерневший. В конце он взглянул-таки на меня и пробормотал:
– Ты бы зашел к нему. Поговорил. Со мной-то ему – что?
Я вздрогнул. Уж если Пашка, который всегда ревновал Юрку ко мне, как Отелло Дездемону, сам просит…
К Юре я оправился в тот же день, после уроков.
Долго жал на кнопку звонка, потом уже решил, что Юрка спит или уехал к врачу, собрался уходить. Почти случайно потянул дверь и обнаружил, что она открыта. Вошел с опаской и сразу же услышал Юркин голос:
– Кто там? Паша? Почему звонишь?
– Это не Пашка, это я, Антонов! – сказал я, скинул шапку и башмаки и прошел в комнату. – А чего дверь не заперта?
– Я, понимаешь, открыть сейчас не могу, – виновато сказал Юрка. Он полусидел на кровати, обложенный подушками, и читал книгу. – Вот родители и оставляют дверь открытой, чтобы, если что, можно было сразу попасть.
– Если – что? – глупо спросил я и тут же поправился. – А воры?
– Да что у нас брать-то? – усмехнулся Юрка. – Хорошо, что ты пришел… Садись вот сюда, поближе. Хочешь, возьми себе чаю или кофе? Вот у меня здесь чайник, а там печенье есть…
– Не надо, – отказался я. – Я ж не за чаем пришел, тебя проведать. Может, наоборот, тебе что подать? Раз уж я здесь.
– Спасибо, – Юра грустно улыбнулся. – У меня тут все под рукой. Функционально. Это у нас давно отработано.
– А ты чего, совсем… ходить не можешь? – спросил я. С кем-нибудь другим удержался бы, но у Юрки, я знал, можно спросить прямо.
– Да нет, я-то, наверное, могу, – Юрка опять улыбнулся, на этот раз явно успокаивая меня. – Просто врачи запрещают. Из-за сердца. Вот и приходится лежать.
Мы еще поговорили про Юрино здоровье и эпидемию гриппа в целом. Потом про дела в нашем классе, про литературу и австралийских дикарей (Юрка как раз читал про них книжку). Мы говорили, как доценты или адвокаты – негромко и тщательно следя за каждым словом. Я жутко устал, вспотел и хотел уйти, но Юрке, я видел, было приятно. Поэтому я продолжал сидеть и даже выпил чашку черного кофе с печеньем.
Потом Юра предложил посмотреть фантастический видеофильм Стивена Спилберга. Я, естественно, согласился. У наших соседей есть видик, они и меня, и маму звали смотреть. Но дядя Володя покупает исключительно кровавые боевики, а тетя Вера любит слезливые индийские фильмы, а я все это совсем не люблю. Поэтому видик у соседей я смотрел всего раза три в жизни.
Когда мальчику-роботу на экране стало совсем нехорошо, я перевел глаза на Юрку и спросил:
– А ты в свой параллельный мир-то ходишь? Ну, чтоб побегать там… Чего ж лежать все время?
Юра отрицательно покачал головой.
– Я, как и ты, думал. Я хочу попробовать здесь. Без передержки.
– Класс, – сказал я. – А с другой стороны, почему бы и нет? Ты же туда сам попал, без посредников.
– Там привыкаешь. Постепенно. Ты… и я с тобой этого не чувствовал. Вокруг тебя словно… словно сквозняк какой. А без тебя… Пока у меня все-таки есть здесь шанс…
– Слушай, а у тебя есть здесь шанс поправиться? – спросил я. – Ну, ходить, как все…
– Нет! – твердо сказал Юрка. – Все возможности коррекции исчерпаны, так врач в Москве сказал. Если не изобретут новых методов…
– Но, может, изобретут?
– Вот и я так думаю…
– Но если уж совсем круто будет, ты можешь…?
– Да, Антон, я так и сделаю. И… И мы потом можем с тобой встретиться… Там, на земляничной поляне. Там безопасно, ты знаешь…
Он как будто бы прощался со мной. Сейчас еще медальон какой-нибудь на память подарит… Я вскочил. С экрана грустно смотрели мальчик-робот и его плюшевый медведь.
– Какую-то пургу мы тут с тобой гоним! – крикнул я. – Возьми вот, запиши уроки и не парься! Подумаешь, грипп какой-то!
– Конечно, запишу, – сказал Юрка. – Не нервничай. Тебе от этого плохеет, я знаю. Открой мне лучше вот эту тетрадь и сам запиши. У тебя быстрее получится.
Глава 21
– Антон! Анто-он! Постой! Не уходи!
Я оглянулся. Сзади меня нагоняла Ленка. Вид у нее был растерянный и диковатый. Реветь она еще не ревела, но явно была к этому близка.
– Чего там еще стряслось?
– Стеша пропала!!!
– Как пропала?! – я почувствовал, что у меня как-то враз заледенели руки. При этом я только изобразил удивление. Для Ленки. На самом деле я почему-то совершенно не удивился. Как будто все время именно этого и ждал. – Когда пропала? Откуда?
– Я только на минуту отошла в туалет, накраситься, – Ленка остановилась рядом со мной и вцепилась мне в рукав. Только в рукав, до руки она сквозь куртку не доставала. Мне захотелось вылезти из этой дурацкой куртки, как из шкафа, оставить ее с Ленкой, а самому уйти. Подальше. Куда глаза глядят.
– Значит, это минут пятнадцать, – констатировал я. – Ты красилась, болтала с кем-то. А Стеша?
– Я ей велела ждать меня в раздевалке. Она обычно садится на скамейку и ждет. Я пришла, а ее – нет.
– Так, может, она просто устала сидеть и домой пошла? Она же ходит одна…
– Да нет, она всегда меня ждет, если я сказала. На сколько бы я ни задержалась. Ты же знаешь, она ждать не устает. Ей все равно… Но я уже бегала к ней домой! Ее там нет! И не было! Понимаешь?!
– Отец знает?
– Нет, он на работе. Там эта их… домработница, что ли. Она мне и сказала, что Стеша еще не пришла из школы. Страшно подумать, когда он узнает…
– Ни с кем другим из наших она уйти не могла?
– С кем, Антон? Маринка болеет, Витька – с Милкой сидит, мальчишкам Стеша на фиг не нужна, а больше она ни с кем не общается…
– Тех, кто в раздевалке был, опросила?
– Нет… Не сообразила как-то… Я сразу домой к ней побежала, а потом опять сюда. Теперь уж разошлись все…
– Ладно, пошли в школу. Нянечка, небось, не ушла еще. Может, она что видела.
Через некоторое всем нам стало ясно, что никто в школе ничего про Стешу не знает. Ни когда она ушла, ни с кем.
– Что же теперь делать? Это я во всем виновата… – сказала Ленка и заплакала.
– Брось! – жестко сказал я. – Не ты Стешку такой сделала. Надо не реветь, а думать, кому рассказать можно.
– В милицию? – робко подсказала Ленка.
– Мы не можем писать заявление, мы несовершеннолетние, – объяснил я. – К тому же слишком мало времени прошло. Они же не знают, что такое Стеша и почему она не могла просто так пойти… ну… прогуляться… – Ленка снова начала реветь, но я не обратил на это внимания. – Надо пойти к географу, – решил я. – Он, скорее всего, еще в школе.
– Почему? – Ленка вытаращила мокрые глаза.
– По кочану, – максимально вразумительно ответил я.
Сергей Анатольевич, как я и ожидал, завелся с пол-оборота и сразу побежал куда-то звонить. Пускай. Мы не успели предупредить его о Стешином отце – это плохо, конечно, но пусть сам разбирается. Взрослый человек, в конце концов.
Когда мы с Ленкой вышли из школы, раздумывая, что бы еще предпринять, к нам боком подошел Таракан. Молча стоял и смотрел на нас, хлопая своими длиннющими ресницами. В школу он уже давно не ходил, но все время ошивался где-то поблизости. За прошедшее время он еще больше похудел и как-то позеленел
– Ну чего, Таракан? – не выдержал я.
– Вы Стешку ищете? – хрипло спросил Таракан.
– Да, да! – закричала Ленка и попыталась схватить Таракана хоть за что-нибудь. Таракан увернулся. – Ты ее видел? Где она?!
– Она с Димурой ушла. И этим… Табаки… Я хотел следом пойти, но она вроде добровольно…
– Чего ж не пошел-то? – спросил я.
Таракан услышал в моем голосе упрек (даже не знаю, был ли он там на самом деле) и завопил так, что Ленка подпрыгнула на месте.
– А почему я должен?! Почему?!! На меня всем плевать, вышвырнули, как собачонку паршивую – и все, а я должен, да?! Да за каким хреном мне эта долбанутая Стешка сдалась?! За нее-то небось папаша вступится, а если что – так за границу увезут, а до меня-то никому дела нету! Почему я вам должен?!
– Ты никому ничего не должен, Таракан, – сказал я, неизвестно отчего чувствуя себя невероятно усталым. Точно целый день дрова рубил. – Спасибо, что сказал. Всего доброго.
Я взял Ленку за руку и повел ее к проспекту. Там, во дворе Универсама, находилось отделение милиции, в котором половина нашего класса и три четверти класса «Д» стояли на учете у инспектора по делам несовершеннолетних. Ладонь у Ленки была мокрая и горячая. Мы шли, а Таракан понуро тащился сзади, шагах в десяти. Если мы замедляли шаг или останавливались на светофоре, он тоже замедлял или останавливался.
В милиции нас почти сразу внимательно выслушал какой-то очень красный лейтенант, похожий на свеклу в мундире. Он записал наши имена и домашние телефоны, спросил приметы Стеши, поблагодарил нас с Ленкой за бдительность и обещал во всем разобраться. Я сидел на жестком стуле и почему-то думал о том, что к лейтенанту не хватает селедки и майонеза (нам такие бесплатные завтраки в школе давали: салат из свеклы, кусок селедки, а сверху – капля майонеза, желтая посередине и розовая по краям). И еще одна мысль не давала мне покоя: пусть Димура и Табаки как-то сумели привлечь внимание Стеши. Пусть даже они уговорили ее пойти с ними и увели из школы. Но зачем они это сделали?! По всему получалось, что Стеша совершенно не нужна ни Диме Димуре, ни уж тем более Табаки. Что-то не склеивалось. Чего-то мы еще не знали.
После мы задумчиво брели с Ленкой к школе (Таракан, дождавшийся нас у дверей отделения, по-прежнему тащился сзади) и, даже не обсуждая это между собой, пытались сообразить: что еще можно сделать?
После недавней оттепели снова похолодало, дул пронизывающий ветер. Ленка надела капюшон. Уже темнело, свисающие с фонарей изогнутые от ветра сосульки светились изнутри и были похожи на зубы каких-то киношных монстров.
Внезапно мы оба одновременно увидели совершенно идиотскую картину: по заснеженному проспекту как бы сама собой ехала инвалидная коляска. В коляске сидел замотанный шарфом Юрка и светил под колеса карманным фонариком. Приглядевшись, мы заметили над спинкой коляски половинку головы, которую опознали как макушку второклашки Вадика. Не сговариваясь, мы с Ленкой побежали навстречу.
– Где Стеша? – с ходу спросил нас Юрка, даже не дав нам открыть рты.
– Что ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил я. Почему-то я почувствовал, что времени нет совсем и мы уже не успеваем.
– Хорошо, что я тебя встретил, – сказал Юрка, как будто все происходило между нами двумя и больше здесь никого не было. – Вот он прибежал ко мне домой, – Юрка кивнул на подпрыгивающего по обыкновению Вадика. Вадик выглядел странно: рукав и воротник куртки наполовину оторваны, лицо в грязи, одна кожаная перчатка. Похоже было, что малыш недавно дрался со стаей небольших собачонок. Впрочем, судя по бодрому виду, никаких существенных повреждений он не получил. – Он сказал: «Ваша девочка, похожая на спящую принцессу… Ее одни передали другим, и те им деньги заплатили…»
Я судорожно вздохнул, а Ленка выматерилась так, что Юрка разом покраснел и завертел шеей.
– Те, кто передавали, – Димура и Табаки, так? – спросил я.
– Судя по всему, да, – кивнул Юра. – Ты уже знаешь?
– Досюда знаю, – согласился я.
Теперь мне все было ясно. Кто-то, чтобы не светиться, нанял Димуру и Табаки. Они увели Стешу, что-то наболтав ей (Стешу можно уговорить, если знать, что сказать), и в условленном месте передали этим другим… Что им надо? Выкуп? Чепуха! Достаточно один раз взглянуть на Стешу, чтобы понять… В школе ее считают дурочкой, малохольной… Выкуп тут ни при чем. Наверное, я застонал, потому что Юрка и Ленка разом взглянули на меня с тревогой. Ну нет! Вот именно сейчас я не имею права вырубаться! Если я сейчас хоть на сколько отключусь, то точно не успеем…
– Откуда ты там взялся? – спросил я Вадика.
– Мы с охранником на теннис ехали, – охотно объяснил малыш. – Он вышел к ларьку сигарет купить. Тут я и увидел… Я сразу понял: что-то не так. Юра мне про принцессу рассказывал, она с такими сама не пойдет. Ну, я выскочил из машины и туда…
– А что же твой охранник?
– Он хотел меня поймать, но я вырвался, – с гордостью сказал Вадик. – Я еще карате-до занимаюсь и гимнастикой. Я ему прием провел, а потом побежал и сразу за углом спрятался, а он дальше побежал. Я в одном фильме видел, так Сталлоне делал. И у меня тоже получилось…
– А потом?
– Потом я зашел в магазин и подождал, пока они все закончат и разойдутся, и пошел за теми, которые с принцессой…
– Ты за ними проследил?! – восхитился я. – Ну, ты, Вадик, просто молодец! Самый крутой малек, которого я только знаю!
Вадик прямо расцвел от моей похвалы и стал подпрыгивать еще выше и чаще.
– И что же?
– Я до парадной за ними шел и всю дорогу запомнил, а вот квартиру не знаю. Меня туда не пустили, там в подъезде сидит… ну, это…
– Консьержка? – подсказал я.
Вадик сунул в рот палец, видно было, что это слово ему незнакомо.
– Не знаю… Вряд ли… Такой, с мордой… У нас дома тоже такой был…
– В общем, охранник, – подытожил я. – Ладно. А почему ты, Юрка, не позвонил? Зачем было на улицу-то переться? Ты же больной, тебе нельзя…
– Я звонил, – сказал Юрка. То ли от сумерек, то ли еще отчего, но он показался мне каким-то сине-зеленым. Как водоросли, которые мы на биологии проходили. – Но никого дома не было. Ни тебя, ни Пашки, ни Иглич. Только Игорь Овсянников. Он сейчас сюда придет. А больше я ничьих телефонов не знаю…
С улицы Космонавтов прямо из начавшейся метели легкой трусцой выбежал Игорь Овсянников. Юрка осветил его фонариком. Он подбежал к нам и остановился, переводя дыхание. Таракан тоже подтянулся поближе. Редкие прохожие пялились на нас с удивлением (инвалидная коляска явно притягивала их взгляд) и обходили по проезжей части.
Все одноклассники и малыш Вадик смотрели на меня и чего-то ждали. Мне показалось, что где-то я про все это уже читал. Там, где я читал, все кончилось хорошо. Герой привел всех в победе. Но что-то я сомневаюсь…
– Нужна связь, – сказал я.
Вадик молча вынул из-за пазухи мобильник и передал мне. Я, в свою очередь, передал его Юрке. Потом достал из кармана потрепанную записную книжку, в которой были телефоны всех одноклассников. (Несколько лет я всегда таскал ее с собой, но почти никогда никому не звонил. Неужели предвидел?)
– Давай общий сбор. За Пашкой пусть зайдет Горохов, у него телефон давно за неуплату отключили. Митьку звать, Витька пусть дома с Милкой сидит. Скажет ему, чтобы слушался… ну, хоть меня. Мишане не звонить, слабое звено, хоть и умный. Я иду к Пантелею. Таракан, Ленка, Игорь – бегите, куда Вадик поведет. Старайтесь не прорваться даже, а просто шухер навести. Вопите там, зовите Стешку под окнами, камни бросайте. Надо, чтоб они занервничали, так мы выиграем время. Следите за подъездом… Вадик, ты их, конечно, не знаешь…
– Почему же, знаю, – невозмутимо сказал малыш. – Двое из троих в нашей школе учатся. Может, в 10 «А» или 11 «А» классах.
– Та-ак, – я сжал кулаки и почувствовал, как ногти с противным скрежещущим звуком вошли в кожу ладоней. Только бы не сорваться! – Значит так, ты, Ленка, идешь с ними до дома, а потом сразу – обратно в гимназию. Постарайся узнать, хоть как, кто из «ашек»-старшеклассников в этом доме живет. У них допоздна факультативы, кружки, кого-нибудь да застанешь. Это должен быть кто-нибудь из шишек, детей спонсоров. В общем, сама сообразишь. Если узнаешь наверняка, беги в милицию, к свекле. Всем ясно, что делать?
– Я соберу народ. Потом? – спокойно спросил Юрка. Губы у него были отчетливо синими. Может, от холода?
– Игорь или Таракан прибегут за вами. Соберем всех – будем воевать. Нельзя им Стешу отдать. Это только кажется, что она не чувствует ничего. Так?
Я обвел всех взглядом. Все по очереди кивнули, будто принимали присягу.
Я тоже кивнул и побежал так, как не бегал никогда в жизни. Учитель по физкультуре говорил, что у меня хорошие легкоатлетические данные, но неспортивный характер. Вот сейчас и проверим.
И все время свербила мысль, что я еще чего-то не понял. Услышал, но не понял.
Глава 22
Пантелея я, как и предполагал, нашел на рынке. Он стоял возле шашлычной и базарил с двумя молодыми хачиками. Поодаль Пантелеева внимания дожидались два оборвыша лет по двенадцать, насколько я мог судить, – члены его бригады.
– Пантелей, дело есть, – я шагнул вперед.
Пантелей удивленно глянул на меня, узнал, сначала раздражился, а потом, почти сразу же, – озаботился. Знал, что просто так я к нему на рынок нипочем не приду.
Махнул мне приветственно рукой, быстренько закруглил разговор с хачиками, подошел. (Оборвыши беззвучно и злобно, как собаки, оскалили грязные зубы.)
– Привет, Антон. Что случилось? Хочешь, зайдем, съедим шаверму? Я угощаю…
– Спасибо, Пантелей (я понял, что на свой, пантелеевский, манер он проявил ко мне верх уважения и гостеприимства, и действительно был ему за это благодарен). Просто времени нет. Стешку какие-то подонки увели…
Я в двух словах описал ему ситуацию. Пантелей не задал ни одного вопроса. Задумался.
– Зачем мне все это? – наконец спросил он. – Я Стешке не сторож. Рано или поздно все равно кто-то ее… Мне уже шестнадцать будет, я, если что, под суд пойду. И люди мои… Там же, ты сам сказал, сыночки каких-то шишек, у которых заранее все куплено. Зачем мне это, Антон?
– Низачем, – честно ответил я. – Всем низачем. Если ты потом сможешь нормально жрать, пить и все такое, то тебе – низачем. Решай сейчас. Стешка – она у нас вроде тестирования. Помнишь, психологи проводили?
– Помню, – Пантелей кивнул коротко стриженной головой. – А на что тест?
– Не знаю, – я, может, и знал, но нормальные пацаны таких слов вслух не говорят. Пантелей первый же меня уважать перестал бы. Записал бы сразу в ботаники.
Пантелей сунул руку за пазуху, пошарил там, словно ловил кого-то, потом сжал в кулаке.
– Где сбор-то? – спросил он. – Пусть меня там ждет кто. Ну, хоть инвалид. Если через полчаса не приду, то – все. Лады?
– Лады, Пантелей, – сказал я и сжал его похожую на кусочек фанеры ладонь.
Когда я бежал обратно, то едва не столкнулся с мальчишкой, буквально вставшим на моем пути. Некоторое время я смотрел на него, не узнавая.
– Они сказали, что ничего плохого ей не сделают, – пробурчал мальчишка, глядя на мои кроссовки. – А потом много денег дадут. Больше, чем нам.
Тут я узнал Шакала Табаки и едва сходу не убил его. Для тех, кто разбирается в литературе: мои слова – не метафора и не гипербола. Я действительно мог в тот момент убить Табаки. Задушить или еще как. Остановил себя буквально на краю. Вот он, меч. Только протяни руку – и уже начинается.
– Зачем ты мне это говоришь, ублюдок?! – я встряхнул Табаки за плечи, он болтался, как тряпка, а зубы противно лязгали.
– Я подумал, вдруг она от этого расколдуется…
– Расколдуется?! – я разом вернулся в относительно нормальное состояние, в котором мог думать, а не только скрежетать зубами и жаждать крови.
– Ну да… Как та, которая в замке… Я же был там, тогда… Вслед за вами… Я не знаю, что это, и спрашивать не стану, но только… Уж эти-то, из богатеньких, они всяко больше на принцев похожи, чем мы с тобой, оборванцы…
Хоп! Последний кусочек мозаики встал на место. Я отшвырнул Табаки в сторону. Он упал на четвереньки на заснеженный газон и грустно смотрел на меня снизу вверх. Как же я раньше не догадался?! Ведь была, была и до Табаки подсказка! Малыш Вадик называл Стешу…
– Скажи, Табаки: почему Дима Димура в тот раз, когда мы исчезли?.. Потом?.. – сейчас это было явно не в тему, но мне давно хотелось знать.
– Он испугался, – ответил Табаки и шмыгнул носом. – До колик. Всем велел держаться от вас подальше…
Мишанина мать смотрела на меня с откровенным подозрением. Я ее, в общем-то, понимал. Одежка из секонд-хенда, кроссовки каши просят, вид дикий, волосы, небось, дыбом стоят.
– Мне очень нужно видеть Мишу, – стараясь говорить как можно спокойнее, повторил я. – Я – его одноклассник, Антон Антонов.
– Ну и что же, что одноклассник? – сварливо осведомилась мать. – Тем более даже. Знаем мы Мишенькиных одноклассников. Не годится он для вашего баловства, понял ты или нет? Больной он! Ты его, что ли, потом лечить будешь? Не пущу! Иди, откуда пришел!
Тут она буквально отлетела от двери, а в коридор вышел Мишаня в свитере и пушистых тапочках. Как только услышал?
– Это ты, Антон? Что случилось? Проходи ко мне в комнату. Мама, отойди, это Антон, мой друг. Он мне по учебе всегда помогает.
– Нет времени, Мишаня, совсем нет, – громко сказал я, тщательно отделяя одно слово от другого. Мать тревожно вертела головой и напоминала носатую нахохленную ворону. – В твоих тетрадках нарисована Стеша. Наша Стеша – ты понял?
– Нет. Как это? – растерянно переспросил Мишаня. – Я другую девушку рисовал.
– А ты хоть раз Стешу вблизи видел? Чтоб разглядеть ее как следует? Вот то-то и оно. А там, в параллельном мире, ты видишь нормально. Поэтому сумел снизу разглядеть принцессу, разговаривая с ней в окно. Так?
– Так… – Мишаня ошеломленно моргал глазами.
– Сегодня Стешу украли…
– Кто?! – в Мишаниных глазах, кажется, вскипели слезы.
– Разбираемся.
– Что мне делать? – все-таки в нашем классе только четыре человека способны соображать с нормальной скоростью: Юрка, Мишаня, Маринка, ну и я, конечно.
– Ты ведь можешь попасть туда? Попробуй, может, там тоже можно что-то сделать… Это же твоя принцесса, в конце-то концов…
– У меня в последнее время не получалось, но я… Я очень постараюсь, Антон. А где все?
Я объяснил. И побежал дальше, хотя в боку уже кололо и перед глазами плавали какие-то круги. Мишанина мама грязно ругалась мне вслед. «Ну надо же! – подумал я на бегу. – А еще интеллигентные люди, евреи».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
