Текст книги "Осквернённый мир. Инквизитор"

Женщина коротко вскрикнула, когда инквизитор повалил её на кровать. Она не сопротивлялась, просто не успела ничего понять. Её человеческая часть застыла от страха, а демоническая облепила Тайлана своими ментальными щупальцами, стараясь сжечь его разум и разорвать на куски тело. Скверна яростно вгрызлась в разум инквизитора, запустила крохотные шипы в его тело, ища брешь в защите. Но Нат знал, чего ждать, и был готов. Его защита крошилась под мощными ударами полуперерождённой, но они оба понимали, кто из них победил. Дуло пистолета инквизитора упёрлось женщине в лоб. Нат выстрелил дважды, снеся ей полчерепа и забрызгав замызганные простыни мозгами, кровью и осколками костей.

Только после этого старший инквизитор Тайлан смог позволить себе немного расслабиться. Женщина, управлявшая ментальными щупальцами, была мертва. Он больше не ощущал ни жуткого давления, ни разрывающей боли в висках, ни мерзостного ощущения от прикосновений нечистых мыслей к коже. Демоническое дитя ещё было живо, но без своей матери не представляло угрозы. Нат медленно достал из ножен кинжал, серебряный, освящённый, покрытый магическими знаками. Его сделали по особому заказу в одном из монастырей далеко на севере. Кинжал ничем не уступал полулегендарным клинкам паладинов.

Также не торопясь Тайлан пристроил остриё между рёбер женщины и надавил, протыкая сердце. Полуперерождённая была и без того мертва, но Нат предпочёл перестраховаться. В редких случаях в сердечной мышце демона энергия и остатки воли могли сохраняться некоторое время после разрушения мозга. Далеко не все инквизиторы проводили эту часть обязательного ритуала умерщвления порождений Врат, но Тайлану однажды пришлось столкнуться с таким живучим демоном. Тогда ему лишь чудом удалось уцелеть, и испытывать Его терпение он больше не хотел. В конце концов, Он никогда не был милосерден к инквизиторам.

Нат Тайлан вытер клинок о засаленные простыни и усмехнулся. Демонический выблядок пока ещё был жив, и его следовало немедленно уничтожить. Нат распорол кинжалом грязную ночную рубашку, в которую была одета полуперерождённая. Лежавшее перед ним тощее, покрытое синяками и старыми шрамами, ещё совсем юное тело, билось в конвульсиях. Из огромного, синюшного в кровоподтёках живота что-то отчаянно пыталось выбраться наружу. И от каждого рывка демонического ребёнка мёртвое тело его матери содрогалось, разбрызгивая по простыням кровь из пробитого сердца.

Нат Тайлан вспорол женщине живот и развёл края разреза в стороны. Как он и думал, ребёнок-демон был предрождённым, вполне жизнеспособным и очень злым. Маленький, уродливый, красный от крови демонёныш пялил на него свои полные ненависти алые глазки. У выродка Врат были мелкие острые оскаленные зубы, бугристая кожа и коронка из рогов на голове. Младенец-демон попытался выползти из утробы, он прижимался к мёртвому телу матери, словно ища защиты. Нат злорадно улыбнулся и снова поднял пистолет. Он даже не попытался заглушить ментальный крик боли и агонии, который испустила подыхающая тварь, специально выстрелил так, чтобы не убить сразу. Этот крик услышали не только священники-менталы, но и все демоны, все дивные в округе. Тайлану нравилось наблюдать, как лютая нечеловеческая ненависть порождений Врат плавится в предсмертной муке и потухает навсегда. И потому он позволял этим крикам звучать снова и снова. За этого его ненавидели.

Второй выстрел был добивающим, кинжал был уже не нужен, но Нат методично, как по инструкции и с немалым удовольствием расчленил тельце младенца-демона. Уборкой займутся другие, его работа здесь была закончена. Старший инквизитор Тайлан тщательно вытер кинжал и руки о простыню и вышел из палаты. На полу рядом с дверью сидел Джейб, испуганный и растерянно моргающий, но вполне живой. Рядом с ним стояла Анна, всем своим видом выражавшая недовольство. Она не одобряла методы и развлечения своего старшего инквизитора, но ни разу не возразила. Только хмурилась каждый раз и неодобрительно качала головой. По её мнению, в такие моменты в Нате проявлялось слишком много демонического, и это пугало девушку.

– Рану я залечила, щупалец и следов не нашла. – Анна с трудом подняла на ноги Джейба. – Думаю, девчонка просто не умела ещё делать семена или ставить свои личные метки. Он чист.

Джейбу потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. До лестницы он дошёл сам, но глядел при этом исключительно в пол и вздрагивал от каждого звука. Послушник был уверен, что его ждёт полная зачистка памяти и жизнь в каком-нибудь удалённом монастыре на вечном покаянии. В самом лучшем случае ему позволят работать на благо Инквизиции: шить форменную одежду или собирать травы для бальзамов. Если, конечно, братья-монахи сочтут его пригодным. На то, чтобы остаться послушником, он не смел даже надеяться. Осквернённому, бывшему одержимым, не было места в Инквизиции. Все его мечты и амбиции рассыпались прахом всего лишь из-за одной ошибки.

Нат Тайлан спустился вниз и вызвал оператора, хотя ему и пришлось сдерживать свой ментальный дар. Он не любил использовать телепатию сразу после боя, но Анна была сейчас слишком на него зла, и точно нашла бы предлог отказаться. После того, что произошло, требовалась не только утилизация первого младенца и очистка его матери, но и уборка на третьем этаже. Кроме того, повторное освящение и экзорцизм всего здания. Пока Нат дожидался исполнителей, он занялся первичными отчётами и рекомендациями. К его словам прислушивались, считаясь с его опытом и тем, что он был всё ещё жив и даже без труда проходил проверки на ересь и чистоту.

Джейб всё это время подавленно молчал, Анна не пыталась его подбодрить. Она даже не пыталась угадать, что собирался сделать с ним мастер Тайлан после такого провала. Её подначивание у входа в госпиталь теперь казалось ей таким глупым и таким далёким. Вскоре на улице послышался шум двигателей и скрип тормозов. Нат удовлетворённо сложил стопкой исписанные листы бумаги и пошёл к дверям.

На улице его уже ждал невысокий мужчина в сутане и очках – старший распорядитель Сэмюэль. Он казался обычным священником, но, как и всякий распорядитель, обладал огромной властью. Часто именно от его слова зависели судьбы как обычных людей, так и инквизиторов. Ведь именно Сэмюэль отвечал за все проверки, назначения, задания, лично курировал случаи рождения полудемонов. И, что тоже было немаловажным, поддерживал контакт между Штабом Инквизиции и Церковным двором в этом городе. Эти две организации традиционно не ладили друг с другом, хоть и существовали ради одной цели.

– Что у тебя, Нат? – поинтересовался Сэмюэль, когда тот спустился по лестнице.

– Демонорождённый, скрытый демон на утилизацию. – Нат протянул Сэмюэлю первый листок, потом добавил второй – о его матери. – Никак себя не проявил. Я его запечатал на всякий случай.

– Хорошо. – Сэмюэль просмотрел оба отчёта и удивлённо посмотрел на Ната. – Полное очищение матери, включая память – это понятно. Но ты написал, что в случае полной очистки, рекомендуешь поставить её в очередь на репродукцию. Ты уверен?

– Даже зная, что дитя – демон, она защищала его. И это не было обусловлено его влиянием, – пояснил Нат. Он видел многих и знал, какими бывают реакции, – у неё очень сильный материнский инстинкт. Это может быть полезно. Человечеству необходимо поддерживать свою численность.

– В случае неполной очистки ты рекомендовал её работницей в приют, но только не в монастырский от Инквизиции, – продолжал допытываться Сэмюэль. Он всегда был дотошным, никогда не пропускал даже самых незначительных деталей, считал, что не бывает ничего не важного. За это Нат его уважал. Несколько раз именно эта дотошность на внутренних судах Священной Канцелярии спасала его самого. Хотя кому-то именно она стоила жизни и карьеры. – Почему?

– Будущим инквизиторам лучше не знать материнской любви, – холодно ответил Нат. Им лучше не знать никакой человеческой любви, направленной на них. Так их душа будет твёрже и непреклонней. Инквизиторы должны закопать своё сердце где-нибудь в земле, так сказал Нату, тогда ещё послушнику, один человек.

– Ясно. Утверждаю. Что ещё? – Сэмюэль поставил свою подпись на документах.

– На третьем этаже была одержимая, полупереродившаяся. Девчонка сама отдала душу младенцу-демону, – равнодушно ответил Нат, потягивая Сэмюэлю лист с докладом. Пришлось мельчить, чтобы всё уместить. – Я ликвидировал обоих, надо убрать. Анна заперла двери палат на том этаже, но всех рожениц следует проверить.

– Сделаем. – Утвердительно кивнул Сэмюэль. Скверна могла успеть распространиться и запятнать других детей и женщин. Сроки у всех них были уже большие, так что главной опасностью было безумие матерей и их предрасположенность к одержимости и скверне. То, что большая часть детей на третьем этаже родится мёртвыми, тоже было неизбежно. – Что ещё?

– Джейб. – Нехотя протянул ему последний листок Нат. – Я могу попросить тебя придержать это? Сам отведу его на проверку.

– Ты рекомендуешь очистить его тело и душу, но не память, назначить строгую епитимью, но оставить в послушниках? – Сэмюэль улыбнулся, заинтригованно блеснув на Ната стёклами очков.

– Тот, кто видел тьму так близко, сможет увидеть её в других яснее прочих. Научить такому невозможно. Если послушник Джейб сможет укрепить душу и сохранить её от скверны, он станет одним из лучших инквизиторов, – убеждённо ответил Нат. Нельзя полностью отдать себя свету, не вкусив искушения тьмы. Нельзя полностью избежать соблазнов, ничего о них не ведая.

– Понимаю, по себе судишь. Но опасности ты знаешь, – спокойно ответил Сэмюэль. Прецедентов хватало и в истории, и в личном опыте. И плохих, и хороших. – Познавший тьму может возжелать её.

– Даже лучшие из нас могут предаться ереси или скверне, – упрямо ответил Нат. – Он будет на шаг ближе к тьме, но при этом будет яснее её различать.

– Ладно, забирай. Но два часа, больше дать не могу. Отведёшь на дознание и проверку сам. Рекомендацию подпишу, но ничего не обещаю. – Покачал головой Сэмюэль. Он верил чутью Ната, но иногда тот бывал слишком упрям. С обещанием распорядитель лукавил, его просьба в штабе была равносильна приказу. Даже старшие Инквизиторы внутреннего круга не смели её игнорировать.

– Не мало? – из чистого упрямства спросил Нат. Ему этого времени хватало с лихвой. – Совсем ты меня не любишь.

– Я люблю лишь Его и лишь Ему верен, – строго ответил Сэмюэль, поглядев на Ната поверх очков. – И ты тоже. Надеюсь.

Джейб крайне удивился, когда старший инквизитор Тайлан увёл его прочь от машин обратно к подземке. Он думал, что его свяжут и отвезут в подземелья Инквизиции, не дав даже оправдаться. Хотя оправдываться он и не собирался, только принять смиренно кару и очищение. Всю дорогу до штаба Инквизиции Джейб молчал. Анна не выдержала первой и всё-таки спросила у своего старшего инквизитора, когда они уже подходили к их кабинету.

– Что вы задумали, мастер Тайлан? И как старший распорядитель это допустил? – Девушка не понимала, и это пугало её. Жестокие, почти безумные, рискованные действия мастера – это всё было привычно и давно знакомо. Но непонятные – вот что было по-настоящему страшно. Ибо фантазия и чувство юмора и Тайлана были весьма специфическими.

– Ничего такого, просто хочу быть уверенным. Я отведу послушника Джейба на проверку чуть позже, – усмехнулся Нат. Анна мучилась неопределённостью, и это была его маленькая, вполне допустимая месть за её неодобрение.

Под недоумённым взглядом Анны Нат провёл совершенно растерянного Джейба в кабинет. С одной стороны, тому стоило радоваться – старший инквизитор назвал его послушником, значит, ещё не списал со счетов. С другой – бояться того, какой проверке Тайлан мог его подвернуть. Слухи в Академии про него ходили жуткие и во многом – правдивые. По крайней мере, Джейб был уверен, что в них не было лжи. Даже в тех, от которых веяло совсем уж запредельной жутью. Не доверял он лишь слухам о почти еретических высказываниях и поступках мастера Тайлана. Для инквизитора его уровня они были просто недопустимы.

Нат Тайлан подвёл несчастного послушника к своему столу и растормошил уютно дрыхнувшего на важных документах кота. Тот сонно зевнул, потянулся и только после этого соизволил обнюхать протянутую ему для проверки руку Джейба. Анна смотрела на всё это со смесью облегчения и злости. Нашёл себе новую игрушку! Кот думал несколько секунд, потом легко царапнул руку и отвернулся. Да, демоном пахнет, но сам парень чист. Нат удовлетворённо кивнул и вытолкал Джейба из кабинета.

Когда он вернулся, сдав своего временного подчинённого на проверку, Анна уже успела остыть и даже поставила чайник на спиртовую горелку. После такого чай или, в случае мастера Тайлана, какао были просто необходимы.

– Что у нас? – деловито поинтересовался Нат. Он предпочёл бы провести остаток дня за развёрнутым отчётом и описанием демона для архива.

– Подозрение на еретическую секту. – Анна криво усмехнулась и выключила спиртовку. Уж чай она выпьет точно! – В коттедже в пригороде. Как вы любите.

Нат обречённо вздохнул. Когда-то он слышал суеверие, что как пройдёт первый день года, таким и будет весь год. Впрочем, уже много лет каждый день старшего инквизитора Ната Тайлана проходил в неустанной борьбе с демонической скверной и ересью. Ничего нового, всё могло быть намного хуже. Например, задание за городской чертой или лекции в Академии. А так можно было считать, что год начался вполне удачно. Они ведь были живы. И человечество всё ещё было живо. А это уже победа.

Часть 2. Ересь.

Столовая в штабе Инквизиции работала круглосуточно. Здесь всегда, в любое время дня и ночи, можно было получить свой законный обед, но только один за сутки. Здесь же выдавались пайки на месяц. Инквизиторам полагались особые усиленные, но сейчас, из-за перебоев с поставками с ближайшей пищевой фабрики, на складах были лишь стандартные. Их можно было получить в удвоенном количестве, хотя вкуснее и питательнее они от этого не становились.

Фабрика, поставлявшая пайки для Инквизиции и священнослужителей Становления, располагалась на севере, вдали от линии фронта, но сейчас все бронированные поезда, в том числе и фабричные, были реквизированы армией для своих нужд. На юге шли ожесточённые бои, демоны решились ещё на один прорыв Стены и подошли к самой границе. Каждое утро, глядя на серый от пепла снег, люди молились, чтобы у военных хватило сил удержать тварей, пришедших из Врат, на границе. Последний раз Большой прорыв случился около ста двадцати лет назад, но тогда его удалось остановить на подступах к городу. Пылали фермы и деревни на юге, орды демонов были видны со стен, но вовремя подоспевшие паладины Ордена Станишлава Гонителя отбросили врага обратно к границе потерянных земель и дальше до самой Стены.

А вот Пятый большой прорыв, самый памятный для горожан, закончился сто пятьдесят восемь лет назад. Тогда город подвергся штурму, демоны едва не сровняли его с землёй. Паладинам и Апостолам с трудом удалось отбросить врага от стен, но вслед за демонами пришли эпидемии, сменявшие одна другую на протяжении последующих тридцати лет. И почти сразу после этого случился Шестой Прорыв, практически не затронувший город Становление, но уничтоживший города Попечение и Лазурь на востоке. Горожане всё ещё помнили тот ужас, переданный в жутких историях, которые родители рассказывали детям перед сном.

Сейчас опасности прорыва фронта не было, командование объединённой армии делало всё возможное, чтобы удержать врага. Для городов же это означало перебои с поставками и массовые рекрутские наборы. С севера постоянно шли бронированные поезда с солдатами, боеприпасами и продовольствием. Не задерживаясь, они следовали дальше на юг. Вокзал проверяли и переосвящали каждые две недели вместо положенного одного раза в месяц. По городу упорно ходили слухи о начале рекрутских наборов, но пунктов призыва пока видно не было, гарнизон и инквизиторов держали в резерве на крайний случай. Так бывало при каждом прорыве. Становление был одним из южных городов, расположенных ближе всего к границе, и оставлять его беззащитным было недопустимо.

Именно поэтому, инквизитора Анну Фаэр волновало вовсе не состояние дел на фронте, а то, как она донесёт до дома два ящика с пайками вместо одного. Девушка была уверена, что очередная попытка прорыва её не коснётся. Демоны с завидным упорством время от времени проламывались сквозь Стену и пытались дорваться до городов. Но по-настоящему крупные наступления они предпринимали крайне редко.

Анну больше заботило, разрешит ли её старший инквизитор оставить один из ящиков в их кабинете хотя бы до завтра. Девушка уже несколько лет снимала комнату у одной пожилой женщины на тихой чистой улочке в хорошем районе. Этот район располагался достаточно далеко от Штаба Инквизиции, и Анне совершенно не хотелось надрываться и нести тяжёлые ящики домой. О том, чтобы перетаскать их в два захода за один вечер, не могло быть и речи. Это заняло бы слишком много времени. Кроме того, ящики были неудобными, нести их нормально было просто невозможно. С одним она ещё как-то справлялась, но вот два сразу – это было уже слишком.

И всё равно Анна считала, что ежемесячные страдания с пайками были небольшой платой за возможность жить в хорошем месте среди нормальных людей. Она сама выбрала себе дом, переехав в него из выделенной ей квартиры после первой же выплаты. Анна ни разу не пожалела, что сбежала из мрачного и унылого квартала инквизиторов. Хотя он, конечно же, располагался намного ближе к Штабу, чем место её обиталища.

Сейчас же девушка просто наслаждалась хорошо прожаренным стейком и старалась не думать о том, что дома её ждал обильный, но не такой вкусный ужин из фабричных пайков.

Здесь, в столовой штаба, кормили вполне неплохо. Анна никогда не отказывала себе в удовольствии вкусно поесть, когда представлялась такая возможность. Конечно, ей, как инквизитору, следовало соблюдать пост даже чаще, чем обычным горожанам. Но девушка искренне считала, что сама её работа и постоянный риск и так с лихвой искупают эту её маленькую слабость. Кроме того, от неё никто и не требовал абсолютной чистоты и непорочности. Во время редких экзорцизмов переговоры с демонами всегда ложились на плечи её старшего инквизитора, так что подловить Анну на грехе порождения Врат не могли, да и разрешения на проведения ритуала изгнания у неё не было, а в бою нужна была не безгрешность, а крепкие мышцы и боевые навыки. Были, конечно, инквизиторы, постившиеся и умерщвлявшие плоть до полного изнеможения все дни и ночи напролёт. Они сражались силой своей воли и фанатичной верой и не позволяли себе ни малейшей поблажки. Но Анна Фаэр предпочитала сытый желудок, сильные руки и быструю реакцию, как залог победы в ежедневном сражении со злом.

– Здесь, – коротко сказал Нат Тайлан, поставив свой поднос на один из столиков.

Анна только кивнула и села напротив своего начальника. В отличие от неё, Нат не был привередлив в еде, по крайней мере, здесь, в столовой. Потому брал первое блюдо, которое попадалось ему на глаза. Старшему инквизитору, казалось, было совершенно всё равно, что он ест. Единственной пищевой слабостью грозного мастера Тайлана, о которой знала Анна, было какао. И потому сейчас он с такой ненависть и отвращением смотрел на коричневатую жидкость в стакане, названную почему-то «кофе» и имевшую с означенным напитком из общего только цвет.

– Это вполне можно пить, – абсолютно серьёзно сказала Анна, налюбовавшись на мучения своего старшего инквизитора. Сама она выбрала чай – настой из трав с горьковато-пряным вкусом.

Нат Тайлан лишь скривился и отвернулся от стакана с предположительно кофе. Ему было недосуг одёргивать зарвавшуюся помощницу. Анна же беззастенчиво пользовалась возможностью поддеть своего старшего инквизитора. Ей льстило осознание того факта, что подобные вольности позволены были только ей одной. Кроме того, для неё это был единственный способ терпеть рядом с собой холодного, надменного и жестокого инквизитора.

Когда её, ещё совсем юную и неопытную, назначили Тайлану в помощники, она не испытывала восторга, как Джейб. Вначале был только страх. Анна чувствовала, что не подходит, была уверена, что ужасный старший инквизитор просто вышвырнет её из кабинета, как только прочитает её личное дело. И потому, едва открыв дверь, она выдала какую-то довольно наглую и ехидную фразу. Из страха. Не успела девушка проститься с жизнью, как страшный инквизитор пожал плечами и указал ей на стол. С тех пор это стало её щитом. Анна научилась улыбаться, глядя в ледяные серые глаза, не вздрагивать от звуков холодного голоса, не дрожать от прикосновения ментальных щупалец. Последнее было самым сложным – ментальные силы Ната Тайлана были очень велики. Настолько, что воздействовали на физическом уровне – рядом с ним всегда было холодно, а когда старший инквизитор злился, находиться с ним рядом становилось почти невозможно.

Анна привыкала долго, но за это время узнала Ната Тайлана гораздо лучше, чем кто-либо до неё. И он, в целом, её устраивал. Никто не смел попрекать Анну её происхождением, никто не заикался о её слабых способностях к менталистике и отсутствии стигмат. Никто, ведь её признал сам старший инквизитор Тайлан! И Анна Фаэр уютно устроилась в его тени.

– Так что там за секта? – недовольно поинтересовался Нат Тайлан. От того, с каким брезгливым выражением лица он ковырялся вилкой в тушёных овощах, бедные повара должны были тихо и незаметно седеть на кухне.

На самом деле, его раздражало задание, а вовсе не еда, как всегда, приготовленная безупречно. По крайней мере, Анна была в этом уверена. Тушёные овощи с сосисками были не самым популярным блюдом, но достаточно вкусным. Анна даже брала их пару раз ради разнообразия.

Ещё в самом начале совместной работы девушка заметила, как по-разному коллеги реагировали на Ната Тайлана. Кто-то избегал старшего инквизитора, кто-то присматривался к нему с жадным любопытством, кто-то искал ересь в каждом его слове. Доброжелателей у него практически не было, как и равнодушных. Хотя были ещё и такие, как бедняга Джейб, знавшие о нём только по слухам и потому восхищавшиеся Натом Тайланом и боявшиеся его одновременно.

Через полгода работы Анна обратила внимание на странные взгляды, которые стали на неё бросать другие инквизиторы, послушники и прочие работники Штаба. Все они считали, что она стала любовницей мастера Тайлана. Сначала её это пугало, потом начало смешить. Ничего такого между ними не было, и быть не могло. Конечно, Нат Тайлан был шикарным мужчиной, но ей не хотелось вступать в запретную и опасную связь с тем, кто не станет рисковать работой ради спасения её жизни и даже не остановится, чтобы подождать. К тому же, она как женщина его, кажется, вообще не интересовала. Так что, Анне пришлось учиться игнорировать эти взгляды с такой же невозмутимостью, как это всегда делал мастер Тайлан.

– Всего лишь подозрение на секту, – криво усмехнулась инквизитор Фаэр. Нат опять нахмурился, разминая вилкой и без того истерзанную сосиску. – Двухэтажный коттедж на окраине города за второй линией защиты. Зимой пустует, хозяева приезжают только летом. Древняя развалюха. Соседи сказали, что видели там по ночам свет в окнах.

– Зимовать в пустующем доме – ещё не ересь. – Нат Тайлан пожал плечами и вернулся к обеду. Люди боялись демонов и ереси, а значит, готовы были увидеть их где угодно. Надёжнее было перестраховаться, чем пропустить врага. Но в данном конкретном случае расследование, скорее всего, придётся передать стражам. Обычными преступниками инквизиторы не занимались.

– В округе пропало несколько бродячих кошек. – Нат скептически усмехнулся, Анна лишь пожала плечами. Зимой их вполне могли съесть и местные. Суеверия суевериями, но у голода свои правила, особенно в такие холода. Дома в том районе были большие, старинные, но все, как один, давно обветшалые, и жильцы в них были соответствующие. Старики, которые уже не могли работать, но были слишком гордыми, чтобы обратиться в ближайшую церковь за социальным пайком. – А так же девушка и двое детей. Все бездомные и бессемейные из погорельцев.

Полгода назад летом был большой пожар в южном секторе у самой внутренней стены. Несколько кварталов выгорело подчистую, потом пришла эпидемия, расплодились демоны болезни, что гнездились в мёртвой плоти. Пожар был страшным, людей погибло много, так что тела не успевали выносить с пепелища и хоронить. Бороться с бедствием и его последствиями пришлось инквизиторам и стражам, Церковь расщедрилась на проповедников и не успевших ещё уехать на границу капелланов. Администраторы города открыли двери одного из складов с продовольствием. Проблему удалось локализовать, с последствиями тоже справились достаточно быстро. Анна не любила вспоминать то лето.

Все силы тогда были брошены на борьбу с эпидемией, до здоровых, но лишившихся семей и дома горожан никому не было дело. На улицах города появилось много бездомных-погорельцев. Администрация смогла взяться за решение этой проблемы только в конце осени. К тому времени большинство уже прибилось к родственникам или нашло работу и новое жильё. Об остальных по мере сил заботилась Церковь. И потому Администрация предпочла заняться более насущными проблемами, вроде засора в канализационной системе и подготовки вокзала к приёму военных поездов. Затор, ко всеобщему облегчению, оказался всего лишь огромным крысиным гнездом, а не толпой голодных и вонючих демонов. Тем не менее, Церковь не в состоянии была уследить за всеми неприкаянными, и потому они вполне могли стать сырьём для какого-нибудь тёмного ритуала. Такой запрос они обязаны были проверить.

– С этого и стоило начинать, – отрезал Нат Тайлан. Порой его раздражала привычка Анны сначала рассказывать менее значимые детали, а потом выдавать основную причину вызова. Хотя иначе он вообще не стал бы дослушивать до конца.

Прикончив последнюю сосиску, старший инквизитор Тайлан встал из-за стола, так и оставив стакан с кофе нетронутым. Анна торопливо доела последний кусок своего стейка и поспешила за ним. Шанс, что вызов окажется пустышкой, был весьма большим. В доме могли ночевать как раз погорельцы, они же могли прикончить кошек, а потом уйти. Или замёрзнуть насмерть. Такое часто случалось этой необычайно холодной зимой.

Возвращаться на улицу из тёплого офиса ужасно не хотелось, но Анна для себя решила, что это будет вполне неплохое искупление за стейк. За то время, что они обедали, стало ещё холоднее. В который раз за зиму Анна возблагодарила Инквизицию за тяжёлые и неудобные, но очень тёплые и совершенно непродуваемые шинели.

– Опять подземка? – деловито поинтересовалась девушка. Хоть она и не любила подземку за её странный ментальный фон и вечную нервозность мастера Тайлана, от которой молитвы на стенах шли рябью, а пол покрывался инеем, но там было теплее, чем на улице. Кроме того, нужный дом располагался достаточно далеко, пешком туда было идти слишком долго, а машины её старший инквизитор вызывал крайне редко.

– Нет, сначала пройдёмся до площади, – ответил Нат Тайлан.

Анна кивнула. Спешить им было некуда, сектанты вряд ли явятся раньше вечера, а сейчас была только середина дня. Значит, придётся сидеть и ждать в выстывшем доме. Если, конечно, эти сектанты вообще существовали.

Нат Тайлан выбирал узкие улочки и безлюдные проходы. Анна шла за ним, про себя в который раз поражаясь тому, как хорошо он знает город. Лучше её мастера во всех этих переходах и тупиках ориентировались разве что только стражи и уличные коты. Девушка обычно пользовалась многолюдными улицами, хорошо освещёнными и полными голосов и вкусных запахов. Анне и в голову не приходило сворачивать с привычного маршрута в паутину узких переулков, в которых легко заблудиться и нарваться на что-нибудь не слишком приятное. И повезёт ещё, если это будет просто окоченевший труп или кочан гнилой капусты, искусанный оголодавшей феей.

На главную площадь они вышли раньше, чем ожидала Анна. Нат Тайлан шёл быстро, вынуждая девушку подстраиваться под его шаг. Кроме того, маршрут, выбранный старшим инквизитором, был ощутимо короче привычного для его помощницы. Впрочем, Анна не следила за тем, куда и как они сворачивают, полностью положившись на Ната Тайлана. И потому она удивилась, когда, наконец, вышла к площади. Просто внезапно очередной грязноватый и неприятный переулок закончился, и они оказались на самом краю многолюдного, шумного пространства, заполненного звуками голосов и запахами еды и дыма.

– И что мы здесь забыли? – вслух спросила Анна, впрочем, не ожидая ответа.

На такие вопросы мастер Тайлан никогда не отвечал. Он вообще не любил пустых разговоров. Анна ещё помнила, с какой неохотой он объяснял ей свои действия, когда она только поступила под его начало. Конечно, она к тому моменту была уже инквизитором, готовым к самостоятельной работе. Но опыта ей ещё не хватало, как и практических навыков. И Тайлан взялся учить её, готовил под себя, чтобы использовать в дальнейшем с максимальной эффективностью. Анна Фаэр была для своего старшего инквизитора всего лишь удобным инструментом, и он готов был терпеть её рядом лишь в подобном качестве.

Впрочем, Анну это мало смущало. Она многому научилась и до сих пор продолжала учиться под руководством мастера Тайлана. Кроме того, о хороших инструментах, подобранных и подогнанных по руке, принято было заботиться. И мастер Тайлан затачивал и оберегал своё орудие от ненужных повреждений. А ещё Анна знала – кроме него её всё равно никто не взял бы в помощники. К Нату Тайлану её послали уже от безысходности, как последний шанс и для неё, и для него. Он был седьмым, с кем она пыталась работать. Все предыдущие либо отказывались сразу, увидев её досье, либо через месяц-другой порой вообще без всякого повода.

Пока Анна размышляла о своём месте рядом с мастером, тот уже успел осмотреться и теперь уверенным шагом шёл к одному из разносчиков уличной еды. Девушка мысленно обругала себя за невнимательность и поспешила следом. Толпа при приближении старшего инквизитора сама собой редела, так что Анна быстро его нагнала. Строго говоря, по тому, с какой скоростью человек убирался с их дороги, можно было судить о его чувствительности к ментальному воздействию. Анне всегда нравилось наблюдать за тем, как резко порой бледнели и спешно уходили в сторону самые восприимчивые.

Старший инквизитор Тайлан остановился рядом с одним из разносчиков и кинул ему на закреплённую поперёк груди дощечку несколько чешуек – мелких латунных монет. Тот торопливо заработал руками, стараясь обслужить страшного клиента как можно быстрее. Анне показалось, что он делает это не в первый раз. Хоть у разносчика и тряслись руки, он ни разу не ошибся, ничего не разлил и даже сохранил на лице дежурную приклеенную улыбку.