Текст книги "Осквернённый мир. Инквизитор"

– Мы не можем позволить себе чистые руки, Нат! В этой войне не будет второго шанса! Как ты не понимаешь, мы должны цепляться за любую возможность изучить врага! В данном случае риск оправдан. Тот, как ты говоришь, «некий демон» никогда её бы не получил! – в отчаянье сказал Сэмюэль, сжимая виски пальцами как при сильной головной боли. На кандидатуре Тайлана настаивали обе стороны – и Инквизиция, и Церковь. И он умудрился не угодить им обеим.

– Она была источником. Если бы вы упустили её, демоны получили бы силу. И лишь Ему ведомо, для чего они собирались её использовать. – Нат Тайлан и не думал испытывать чувство вины. – Они потеряли не меньше, чем мы. Может, даже больше. Скорее всего, больше. У них определённо были планы на этот источник, а девушка уже почти сдалась.

– Допустим. И куда ты планируешь деть эту спасённую душу? Родных у неё не осталось, Церковь тоже не станет больше о ней заботиться. – На лице Сэмюэля появилось привычное ехидное выражение.

– Я пойду в монахини! Буду день и ночь молится за… – Девушка посмотрела в холодные глаза инквизитора и закончила не так, как собиралась. – За жизнь этого инквизитора! Ведь пока жив он и такие, как он, этот мир тоже будет жить!

– Глупая, но искренняя и чистая, – вздохнул Сэмюэль, обречённо качая головой. Он надеялся, что Тайлан проявит больше здравомыслия. Но старший инквизитор явно не собирался учиться на своих ошибках. – Нат, я не смогу тебя прикрыть. У тебя будут серьёзные неприятности. Я понимаю, почему ты так поступил, но защитить не смогу.

– Не надо, я знал, на что шёл, – равнодушно ответил Нат Тайлан. Ему было плевать на девчонку, но не плевать на демонов и на перевёртыша, спокойно живущего в центре города.

– Анна, боюсь, это затронет и тебя. Держись поближе к этому дураку, может, выживешь, – сказал Сэмюэль и вышел, оставив после себя звенящую тишину.

Нат Тайлан подошёл к газовой горелке и зажёг огонь. Ситуация явно требовала кружки какао. Девушка тихо сползла с его стола и, кивнув Анне, вышла. Она понимала, что из-за неё у инквизитора-спасителя будут проблемы, и не собиралась добавлять ещё. Как бы ни была она благодарна, сейчас самым лучшим было просто уйти. Ноги всё ещё плохо слушались, но девушка шла, держась за стену. В конце концов, теперь ей придётся идти дальше самой на этих вот слабых ногах.

Анна молча смотрела ей в след, понимая, что могла ослушаться каждого из приказов, могла попробовать остановить своего старшего инквизитора, но не стала. Даже зная о последствиях.

Нат Тайлан не отрывал взгляд от синеватого язычка пламени горелки. Сегодня он уничтожил демона и спас невинную душу. Это уже была маленькая победа. Сегодня он в очередной раз перешёл дорогу Церкви и нажил себе могущественных врагов. Сегодня было слишком много лжи и слишком много грязных тайн для одного дня. Но пока он жив, он будет платить по счетам и будет искоренять демоническую скверну. Потому что он – инквизитор.

Часть 4. Святость.

День выдался на редкость тёплым для середины зимы. С самого утра ярко светило солнце, согревая бледные и посеревшие от вечной усталости и страха лица горожан. С длинных сосулек, украшавших крыши домов и храмов, время от времени срывались тяжёлые мутные капли. Люди стремились выйти из жарко натопленных комнат на свежий воздух, чтобы насладиться крупицами скупого зимнего тепла.

На площадях и у храмов было необычайно оживлённо и шумно. Торговцы-лоточники сбивались с ног, силясь угодить всем желающим и отбить покупателей у конкурентов. В этот солнечный тёплый день двое инквизиторов с тяжёлыми вещмешками за плечами шли к городскому вокзалу – монументальному зданию с готическими украшениями на стенах и куполообразной крышей из крепчайшего стекла.

Примерно раз в месяц его закрывали на обслуживание. Вокзал заполняли причастники-очистители и священники из разных Священных служб. Они заново освящали здание, обновляли святые тексты и символы веры, проверяли даже самые тёмные углы на скверну. Несколько раз в год администраторы города вызывали сюда экзорцистов для профилактической проверки – чаще обычно не требовалось. А монахи-августинцы находились в здании вокзала постоянно. Их разноцветные робы мелькали возле рельсов, составов и технических проходов. Здесь можно было встретить и простых августинцев, следящих за генераторами электричества, и августинцев-путеводов, в ведении которых были приходящие и отбывающие поезда. Без их дозволения никто не смел приближаться к жутким механизмам, порождённым демоническими энергиями и святыми гениальными умами прошлого.

Сегодня вокзал был закрыт для гражданских – на юг отправлялись составы с подкреплением и боеприпасами для армии. Всю прошлую ночь епископ Становления провёл в молитвах, освящая цистерны с водой и бочонки с краской, которые теперь крепились на грузовых платформах. В отмеченные особыми знаками Церкви вагоны загружали коробки с серебряными символами веры и свитками со святыми текстами. Ящики с благословлённым оружием всё ещё были сложены на перроне. Стоявшие рядом с ними интенданты спорили с высоким мускулистым августинцем-путеводом, упрямо не желавшем давать разрешение на начало погрузки. До отправления поезда оставались считанные часы. Вскоре он должен был отбыть на границу, где армия пыталась остановить очередную попытку прорыва. Судя по тому, что рекрутов набирали даже из южного города, дела там шли не слишком хорошо.

На перроне стоял гул голосов, солдаты из разных рот старались наговориться впрок, ведь им предстояло ехать почти неделю в запертых вагонах. Остановок планировалось всего несколько – на ключевых участках растянувшегося фронта. И не на всех они смогут выйти, чтобы хотя бы просто размять ноги.

Двое инквизиторов – мужчина и женщина – шли вдоль состава, вглядываясь в запылённые, давно не обновлявшиеся номера на бронированных вагонах. Солдаты сторонились, пропуская их, и в тайне надеялись, что те пойдут дальше и ехать с ними придётся кому-то другому. Или вернутся к первым вагонам, выделенным для гвардии и инквизиторов. Демонородным лучше было держаться поближе к своим.

Наконец инквизиторы остановились у одного из вагонов, в который как раз загружались солдаты. Это был взвод лёгкой пехоты, судя по маркировкам на лычках, специализирующийся на диверсиях и разведке. Впрочем, сейчас от подобных навыков обычным людям было мало прока. Диверсиями и глубокой разведкой во время вторжений демонов рисковали заниматься только паладины Ордена Клавдия Проповедника и кое-кто из военных инквизиторов. Так что, сейчас этот взвод был лишь чуть более элитным, чем прочие. А к этому, кроме особой выучки и маркировки, прилагался строгий и опытный капеллан, и ещё, если повезёт, особый паёк.

Армейским священникам вменялось в обязанность не только отпевать и исповедовать солдат после боя или даже во время него. Они также должны были поддерживать мораль своих подопечных, следить за уровнем их религиозности и готовностью пожертвовать собой ради общего блага и выживания человечества. На капелланах лежала борьба с ересью и, по возможности, демонической скверной. Часто бывало, что именно им приходилось вести в бой солдат, если офицер погибал или не мог больше исполнять свои обязанности.

– Господин старший инквизитор, чем могу быть полезен? Или вы просто решили здесь отдохнуть? Так это не лучший выбор места. Мы тут немного заняты. – В голосе капеллана, следившего за погрузкой солдат, яда было больше, чем вежливости.

Это был худощавый, невысокий человек с недобрым прищуром тёмных, глубоко посаженых глаз. Желчная улыбка, словно прилипшая к его тонким губам и нервно подёргивающаяся левая щека довершали образ. Шинель капеллана была ему явно велика. Её поднятый воротник закрывал не только уши, но и виски мужчины и при каждом повороте головы цеплял фуражку, а подол едва не волочился по земле.

– Где командующий офицер? – холодно поинтересовался Нат Тайлан. Он с уважением относился к капелланам, зная, какая тяжёлая и опасная у них работа. И как часто именно они становились последним рубежом между простыми солдатами и ордой демонических тварей.

– Вместе с сержантом на инструктаже. – Пожал плечами капеллан. Он достал из нагрудного кармана пенсне, протёр о рукав и вставил в правый глаз. Нат Тайлан узнал устройство, обычно применяемое теми, кто лишён способностей к иному зрению. – Впечатляет. Значит, лёд.

– Мне выделили пару мест в этом вагоне. – Нат Тайлан протянул капеллану бумаги. – В твою воспитательную работу вмешиваться не стану, проповеди читать не буду.

– Это хорошо. Устраивать меряние влиянием в закрытом вагоне на полном ходу – полная дурь. – Капеллан внимательно изучил предписание инквизиторов и усмехнулся. Получилось не слишком злорадно, но достаточно обидно. – Вы с нами не до конца. Что ж, высадим на нужной станции. Точнее на… контрольный пункт? Странный выбор, ну ваше право чудить. Загружайтесь скорее. Надеюсь, компания простых солдат вас не смутит. Женщина?

Капеллан оторвал взгляд от бумаг и впервые внимательно посмотрел на второго инквизитора – невысокую девушку в большой и тяжёлой шинели, стоявшую за своим высоким и широкоплечим старшим коллегой. Она совершенно терялась на его фоне и в плане роста, и в плане ментальных сил. Капеллан недобро прищурился и покачал головой. Запирать женщину на несколько дней с толпой солдат, едущих умирать, показалось ему невероятно плохой идеей.

– Инквизитор Фаэр умеет постоять за себя. И стреляет лучше половины в этом вагоне, – спокойно сказал Нат Тайлан, разгадав сомнения капеллана. – К тому же, любого, кто попытается приставать к инквизитору, я превращу в пепел быстрее, чем до него доберётся церковный суд. Надеюсь, полных идиотов среди твоих людей нет?

– Я им разъясню, что среди них нет идиотов. – Неодобрительно покачал головой капеллан.

Следующие несколько дней прошли на удивление спокойно. Поезд, чёрный, лаково блестящий, такой же чуждый, как и в подземке, медленно полз по рельсам. Где-то в его недрах утробно урчали механизмы, переполненные прирученной демонической энергией. В вагонах, надёжно защищённых святыми текстами, вшитыми в стены, пол и потолок, тёмного давления почти не ощущалось. Военные поезда августинцы-путеводы всегда готовили особенно тщательно.

Пейзаж за окном практически не менялся – белое полотно лишь изредка горбилось холмами или щерилось лесом. На некоторых участках состав замедлялся, еле волочась со скоростью пешего человека. А иногда разгонялся, разрезая белую снежную муть, заменявшую собой воздух за бронированными боками поезда.

В вагоне было жарко и ужасно скучно. Солдаты старались держаться в стороне от нежданных попутчиков, никому не хотелось навлекать на себя неприятности раньше времени. Сержант, плотный, покрытый шрамами и до ужаса суеверный мужчина, сильно нервничал от того, что в их вагоне едет аж целый инквизитор. Он никак не мог решить, хорошей приметой было подобное соседство или крайне дурной. Анну полноценным инквизитором сержант почему-то не считал. Видимо, потому что она не наводила страх одним своим присутствием и панический ужас – взглядом.

Весь первый день сержант постоянно дёргал солдат или начинал внезапно учить их, как себя вести. Потом немного успокоился и отстал от своих уже вконец измученных сбивчивыми и сумбурными нотациями подчинённых. Только бегал всё время в тамбур погадать на удачу или перевесить поудобнее очередной оберег. Церковь подобные суеверия не одобряла, вот он и прятался от инквизитора.

Нату Тайлану было плевать, какие сушёные кошачьи лапки носит под формой сержант. Если это помогало ему не терять присутствие духа на поле боя – пускай. Это не было ересью и, тем более, не несло в себе скверны. В армии суеверия процветали, и никакие проповеди или запреты не могли этого изменить. Солдатам, каждую ночь вступающим в неравный бой со страшным врагом, нужна была хоть какая-то материальная опора. Разумеется, Он защищал их всех, но многие всё равно подвешивали «ведьмин узел» на цепочку рядом с символом веры.

Лейтенант за эти дни приходил всего несколько раз. Он предпочитал офицерский вагон, доступ в который получил совсем недавно и очень этим гордился. Лейтенант был ещё очень молод, и потому доверие солдат его совсем не заботило, он явно считал, что они были обязаны его уважать за одно его звание. Впрочем, его подчинённым было хорошо и без офицера.

Капеллан, казалось, совсем не замечал чужаков. Он следил за порядком, проводил проповеди, разъяснял солдатам диспозицию и старался вдохновить их на борьбу. Нату Тайлану нравилась его спокойная и уверенная манера вести себя с подопечными. В ней не было ни капли страха, ни грамма слепого фанатизма, столь часто встречавшегося у военных священников. Ехидные замечания и подначки капеллана бодрили лучше любой самой ярой проповеди.

Анна большую часть времени спала или играла с двумя кошками, талисманами взвода и всеобщими любимицами. Всю неделю пред отправкой её и Тайлана заваливали самой нудной и противной работой, постоянно отправляли на ночные вызовы. Теперь девушка отдыхала и отсыпалась, ни мало не заботясь о том, где она находится и куда едет. В конце концов, её непосредственным начальником был жуткий и почти всемогущий старший инквизитор Тайлан, способный справиться с любой угрозой. Разве с ней могло случиться что-то плохое? Что-то, что могло быть хуже отправки на фронт? Девушка раньше ни разу не покидала город и плохо представляла, что её ждёт за его пределами. Именно поэтому она решила не волноваться и положиться на мастера Тайлана. Анна знала, что Нат точно сделает всё, чтобы поскорее вернуться в город.

Она жалела лишь об одном – кота-стража пришлось временно отдать хозяйке её квартиры, Элли. Женщина была рада принять зверя, да тот и сам был не против сменить хозяина на более ласкового. А кормёжку – на что-то кроме консервов из стандартного пайка. Пушистый предатель!

Уже на второй день пути, маясь от нестерпимой скуки, Нат Тайлан предложил капеллану сыграть в шахматы. Под доску они расчертили кусок пола в углу, фигуры сделали из подручных материалов. Нат всегда играл за белых, потому что создавал их сам из замороженной воды. Капеллан оказался неплохим игроком, он редко использовал стандартные и известные приёмы и умел выдумывать свои собственные комбинации. Его ехидные замечания во время игры совершенно не раздражали и даже развлекали инквизитора.

Ещё через пару дней, когда армейский бронированный поезд достиг одной из контрольных точек – крошечной станции посреди пустоши, через которую тянулась железная дорога – Нат Тайлан не без сожаления распрощался с капелланом. Отсюда им с Анной предстояло идти пешком до места расположения части, к которой их приписали. Поезд затормозил всего на несколько минут – дозаправиться водой. Им этого времени как раз хватило на то, чтобы спрыгнуть на промёрзший деревянный настил и отойти от вагона. Волна едкого пара окатила двух инквизиторов по ногам, поезд втянул крепёжные членистые лапки и начал набирать скорость.

– А ведь мы даже не спросили его имени, – вздохнула Анна, глядя вслед вагону, на несколько дней ставшему им домом.

– Надеюсь, он хотя бы доберётся до линии фронта. И выживет в этой кровавой бане, – искренне ответил Нат Тайлан. Капеллан ему понравился, но инквизитор слишком хорошо знал, как редко выживают подобные ему.

– Как-то совсем пессимистично. – Покачала головой девушка, отворачиваясь от дороги и вглядываясь в бесконечную заснеженную пустошь, тянущуюся до самого горизонта и дальше. – И как нам понять, куда идти?

– Знаешь, почему я так не люблю выходить за стены города? – спросил Нат Тайлан, с отстранённым видом разглядывая горбящийся сугробами снег прямо перед собой. – Потому что здесь, вдали от людей, от шума голосов, от бесконечной толкотни и суеты, я особенно чётко понимаю, что мы проигрываем. Да, мы сражаемся. И здесь, и в городе, но с каждым годом мы теряем всё больше земель. Не отдаём врагу, выжигаем священным огнём всё дотла, оставляем лишь мёртвые пепелища и отступаем, уходим. За каждый маленький город или деревню отдаём сотни жизней. Мы проигрываем, пусть и медленно, незаметно, теша себя надеждой. Ещё немного, и нам нечего будет есть, поскольку не останется полей, пригодных для сева и пастбищ со скотом, не останется чистых рек. Об этом не хочется думать, но те, кто способен видеть – видят. Те, кто ещё не ополоумел от страха, понимают, к чему всё идёт. Именно поэтому Церковь готова на всё, на любую мерзость, чтобы переломить ход войны.

– Вы про ту девушку? Но зачем тогда вы вмешались, если всё видите и понимаете? – Анна давно хотела задать этот вопрос, но весь этот разговор будил в ней страх. Сейчас она ступила на тонкий лёд сомнений, подошла к самому краю того, что было хуже любой ереси. В памяти против воли начали всплывать фразы из запрещённых еретических книг, которые ей читать вообще не следовало.

– Потому что она обладала силой, которой не знала. Через неё проходил канал тёмной энергии, неподвластный ни ей, ни демонам, ни Церкви. Канал, который надо было закрыть. – Нат Тайлан множество раз проговаривал про себя это объяснение, как молитву, как оправдание. – Мы не знаем, что это и чем оно опасно. Не знаем, для чего его можно использовать. Но демоны определённо имели на девушку свои планы. И, вместо того, чтобы лишить их самой возможности добраться до потока, Церковь захотела использовать его сама. Как когда-то учёные, ещё не знавшие ереси, так же пытаясь изучить подобный поток энергии, открыли Врата. А если честно, – Нат вдруг повернулся и в упор посмотрел на Анну, – я просто положился на свои инстинкты. Они буквально орали, что поток надо закрывать.

– И из-за ваших инстинктов мы теперь здесь. – Скептически, почти по-капеллановски ядовито усмехнулась девушка. – Стоим посреди ледяной пустоши и ведём всякие пораженческие и еретические беседы. За сотню шагов до, как вы выразились, кровавой бани.

– Пошли, нам надо добраться до расположения войск пока не стемнело, – ответил Нат Тайлан.

Вскоре Анна нашла свою собственную причину ненавидеть выходить за пределы стен города. Это расстояние. Её уже не заботило ни вымирание человечества, ни орды демонов, которые ждали их впереди. Её не волновало ничего, кроме бесконечного снежного поля и тропы, протоптанной мастером Тайланом. Девушка давно потеряла счёт времени, ноги немилосердно болели, плечи оттягивал неподъёмный и громоздкий вещмешок.

– Мастер Тайлан, а летучие демоны бывают? – спросила Анна, чтобы заполнить хоть чем-то немую пустоту заснеженного поля. Она смутно помнила, что в Академии им что-то такое говорили, но тогда она не собиралась покидать стены Становления, и потому не обратила внимания.

– Не бывают, Он миловал. – Нат сотворил символ веры, мысленно содрогнувшись от одной мысли о подобной вероятности. Им с трудом удавалось сдерживать прущие по земле толпы, если бы твари Врат ещё и могли летать, города перестали бы быть безопасными.

– А водные? – не унималась девушка. В конце концов, они шли туда, где им предстояло столкнуться со всеми мыслимыми и немыслимыми видами тварей.

– Все открытые воды принадлежат дивному народу. Впрочем, демоны иногда пролезают в города через канализацию. Обычно, по недосмотру главного водопроводчика города или монахов ордена святой Нины. – Нат помнил, что монахи этого ордена больше занимаются водопроводом, но и канализацию чаще всего освящают и проверяют тоже они. Иногда это поручают и другим священникам.

– Поэтому нельзя рыбачить и пить воду из природных источников? – задумчиво спросила Анна.

– Из неосвящённых и необеззараженных источников, – поправил Нат Тайлан. – Этот запрет появился незадолго после открытия Врат, тогда многие источники пресной воды были завалены мертвецами и отравлены трупным ядом. Сейчас это по большей части суеверие. Но традиция сохранилась. Кроме того, источники заняты дивными, а они не любят, когда их тревожат. Рыбная ловля ведётся только в специальных прудах и только централизовано, – продолжил старший инквизитор Тайлан свою импровизированную лекцию. Анна мало заботилась о таких вещах, но сейчас это помогало отвлечься от боли в ногах и спине, от холода и монотонности движений. – Часто крестьяне и монахи в удалённых монастырях ставят запруды, освящают воду и ловят рыбу. На это смотрят сквозь пальцы. Но, при обнаружении хотя бы одной рыбёшки с малейшим отклонением, весь улов сжигают, а запруду разбирают. И докладывают местному настоятелю или приходскому священнику. Наказание за сокрытие может быть очень суровым.

– Но ведь дивные должны защищать рыбу от скверны! – возмутилась Анна. Она всегда сочувствовала своей нечеловеческой родне, хотя и не сравнивала себя с ними.

– Не во всех источниках они есть. К тому же, демоны могут попытаться навредить и соседям, и людям. Такое тоже бывает. – Нат Тайлан замолчал, всматриваясь в горизонт. С каждой секундой он всё больше хмурился.

– Долго нам ещё идти? – поняв, что лекция окончена, спросила Анна. Впрочем, не в первый раз.

– Нет, не долго. Ты ещё соскучишься по этой прогулке, – серьёзно ответил Нат Тайлан, останавливаясь.

– Вряд ли, – простонала Анна, едва не падая в снег. – Почему мы стоим?

– Потому. – Нат Тайлан поднял руку и указал вперёд. Анна моргнула, прищурилась, стараясь разглядеть то, на что указывал старший инквизитор. А потом она увидела.

Впереди виднелась тонкая полоска леса – невиданное разнообразие пейзажа. А над деревьями высилось нечто невероятное. Серо-чёрное и огромное, выше дома… выше нескольких поставленных друг на друга домов. Выше шпиля кафедрального собора. У существа была фигура, похожая на человеческую. По крайней мере, Анна смогла рассмотреть туловище, длинное и грузное, и руки, свисавшие до земли, непропорционально худые, заканчивающиеся кистями с шестью такими же невероятно тонкими пальцами. На каждом было по четыре-пять суставов, которые могли гнуться в любую сторону. Голова у существа была маленькой, а лицо – плоским, хотя Анна почему-то ожидала увидеть вытянутую звериную морду. А ещё у него были огромные ветвистые рога и два огненно-красных глаза – просто пятна на сером мороке тела.

Оно двигалось в их сторону, то ускоряясь, то замедляясь, но при этом абсолютно беззвучно. Анна замерла, не зная, что делать. Стрелять? Ставить щит? Она ведь даже не могла разобрать, что это было за существо. Никогда не слышала и не читала о подобных.

– Замри и ничего не делай. Не смотри на него. Опусти голову. – Нат Тайлан положил ладонь на макушку девушки и с силой пригнул к земле. Потом склонился и сам, уткнувшись взглядом в снег. – Молчи.

Нат Тайлан стоял, согнувшись, и держал руку на голове своей помощницы. Сейчас для них главное было – не привлечь внимания существа. Тогда, быть может, оно просто пройдёт мимо и не тронет их. Не заметит. Нат не слышал движений существа, не чувствовал его так, как обычно ощущал присутствие человека, демона или дивного. Оно прошло мимо, едва не задев, но не остановилось, не заинтересовалось двумя букашками на своём пути. Для верности Нат Тайлан выждал ещё какое-то время и только потом выпрямился и убрал руку.

– Что это было? – сиплым от волнения голосом спросила Анна, с трудом распрямляя затёкшую спину.

Она всё ещё ощущала то странное, что исходило от существа. Только не могла дать этому имени. Древность? Мощь? Сила? Первозданность? Мудрость? Безразличие? Или всё это вместе?

– Они появились одновременно с демонами и дивным народом, но не относятся ни к тем, ни к другим. Им нет дела ни до нас, ни до них. – Нат Тайлан пожал плечами, вспоминая давние рассказы и предупреждения. Когда-то и ему говорили эти слова после первой встречи. Объясняли, как себя вести. – Их иногда называют Древними. Кое-кто считает, что они падшие боги из забытых легенд.

– Но это же ересь! – возмущённо воскликнула Анна.

– Конечно, ересь. Пять веков назад религия спасла нас от полного уничтожения, поэтому сейчас всё, что ей противоречит, считается угрозой выживанию и карается смертью, – согласился Нат Тайлан. Это были прописные истины, которые дети учат раньше, чем букварь. – Но более подходящего объяснения никто так и не дал.

– Даже Церковь? Неужели их не изучали? – Анна спрашивала не только из любопытства. Пока старший инквизитор говорил, он стоял на месте и не заставлял её месить этот проклятый снег.

– Пытались. Сначала убить, потом изучить. Ничего не вышло. Древние легко уничтожали всё, чем люди пробовали их атаковать. Просто сметали букашек, копошащихся у них под ногами. – Нат Тайлан задумчиво смотрел на полосу леса, размышляя, стоит ли туда соваться или не рисковать и обойти. Дольше, но безопаснее. С другой стороны, так они могли не успеть до темноты. – В конце концов, Церковь оставила попытки. Древние не нападают первыми, города им не интересны. Они просто бродят по пустым, ничейным землям. Демоны их боятся, дивные – тоже. Проще соблюдать некоторые правила, чем терять лучших бойцов в безнадёжной борьбе, когда у нас и так есть сильный враг.

– Но почему я о них не слышала? – Анна, обречённо вздохнув, пошла за Натом Тайланом, договаривая уже на ходу.

– Потому что члены коллегии кардиналов больше всего на свете не любят признавать свои ошибки, – усмехнулся Нат Тайлан. Ничто никогда не меняется, потому что не меняются люди. – А то был полный и безоговорочный провал.

– А далеко ещё идти? – снова заныла Анна. Если она когда-нибудь вернётся в город, сделает всё, чтобы остаться за его стенами!

– Нет. Думаю, за тем лесом, – прикинул Нат Тайлан. Расположение войск он знал только примерно, но видно их всё равно будет издали. – Крепись, там нас ждёт горячий ужин.

– И никакого какао! – Раздражённо ответила девушка, чтобы хоть как-то отомстить тому, из-за кого оказалась по колено в снегу непонятно где.

Воздух заметно похолодел, впитывая гнев инквизитора. У Ната Тайлана в вещмешке была припрятана баночка какао, но есть его придётся ложкой, тайком и в полной темноте. Не то чтобы интенданты копались в чужих вещах, но им надо было кормить целую орду вечно голодных солдат и священников. А продуктов и пайков всегда не хватало, и они дополняли их всем, что удавалось раздобыть самостоятельно. А значит, в общий котёл могло пойти всё, что интендант сочтёт бесхозным.

До расположения войск они добрались уже в сумерках. Нат Тайлан безошибочно вышел к теснившимся за кругом из святых символов белым административным палаткам. Оставалось найти того, кто здесь распоряжался, отдать бумаги, получить место для ночлега и приказ. Некоторое время на пришельца никто не обращал внимания, Нат Тайлан начал злиться.

– Вы из пополнения? – Пробегавший мимо посыльный словно натолкнулся на стену из льда и повернул осунувшееся лицо к инквизиторам. – Тогда вам туда.

Нат Тайлан направился к палатке, на которую тот указал. Её входной клапан был откинут в сторону и наскоро закреплён криво прицепленной застёжкой с символом веры. Палатка выглядела потрёпанной, как, впрочем, и шнырявшие вокруг неё штабные офицеры и посыльные. Дела шли не очень хорошо, но и не слишком плохо. Иначе защита на административном центре стояла бы гораздо мощнее. В лагере не было видно ни времянок, ни серьёзных укреплений, из защиты были только рвы и насыпные валы. Палатки обогревались изнутри обычными жаровнями. Это могло означать как то, что место дислокации войск недавно сменилось, так и то, что ни у командования, ни у солдат не было ни времени, ни сил заниматься обустройством лагеря.

Внутри административной палатки было сыро и зябко. Снаружи через откинутый клапан задувал холодный ветер, но жаровен было даже больше, чем нужно, отчего снег, заметённый снаружи, таял и напитывал воздух влагой. Несколько столов, с трудом втиснутых в тесное пространство, были завалены бумагами и заставлены мятыми жестяными кружками. На одном из них сидела, неторопливо вылизываясь, полосатая кошка. Сгонять её никто и не думал – здесь, на самой линии фронта кошки были неприкосновенны. Даже кошачьи лапки солдаты всегда покупали у гражданских в городах, не решаясь поднять руку на животных, по слухам, приносящих удачу.

Судя по всему, здесь недавно закончилось какое-то срочное и важное совещание. Из людей в палатке находился только один задёрганный, нервный штабной. Этот немолодой, лысеющий мужчина в застёгнутом под горло кителе посмотрел на вошедших затравленным, несчастным взглядом.

– Я вас не помню! – обвиняющим тоном сказал штабной, отгородившись от инквизиторов папкой с протоколом совещания. – Кто вы и что вам нужно?

– Пополнение. – Нат Тайлан протянул штабному направления: своё и Анны.

– Старший инквизитор Тайлан и инквизитор Фаэр. Это правда вы? – Штабной уставился на них так, словно лично закопал обоих в могилу на прошлой неделе и даже произнёс пару подобающих слов.

– Почему это вас так удивляет? – Вскинул бровь Нат Тайлан. Враждебности в голосе штабного не было, как и восхищения, лишь удивление пополам с облегчением.

– Поезд, на котором вы ехали, попал в ловушку. Полсостава смяло в лепёшку, многие солдаты и офицеры погибли, даже не успев выбраться из вагонов. Я послал туда пару ребят, они жуть рассказывали. А потом пришли ваши, из Инквизиции, забрали все записи, велели забыть о происшествии и не соваться туда больше. А я что? Так и сделал, конечно. Но вы-то тоже из Инквизиции, вам, значит, можно, – зачастил штабной, спеша выдать информацию, которую ему стоило забыть. Он не мог себе представить, что там действительно творилось, но даже сухие строки отчёта подчинённых приводили его в ужас. – Я думал, вы выйдете на станции пересадки вместе с остальными инквизиторами. Поезд до неё немного не доехал. Списков погибших нет, мне сказали, что не выжил никто, а осмотреть место происшествия толком и не дали. Вот я и решил, что вы тоже погибли. Где вы сошли?

– На Черёмушке, – немного удивлённо ответил Нат Тайлан. Вины он не чувствовал, понимал, что в одиночку всё равно ничего не смог бы изменить. Но такая смерть была бы очень глупой и бездарной.

– А, Черёмушка! Это же контрольный пункт перед станцией. Почему вы там высадились, от станции же идти ближе? – Удивлённо посмотрел на него штабной. – И всегда есть шанс поймать попутку.

– Прогуляться захотелось, – нехотя ответил Нат Тайлан под обиженно-восхищённым взглядом Анны.

Контрольная точка – всего лишь платформа с навесом посреди поля. Там всегда есть запас топлива и воды для поездов, время от времени он пополняется с ближайшего военного склада. Обслуживающего персонала, какого-нибудь сносного укрытия и еды там предусмотрено не было. Рядом с этой конкретной точкой когда-то стояла деревня Черёмушка, и название накрепко связалось с местом. От самой деревни давно уже не осталось даже фундаментов домов. А контрольная точка стала одной из немногих именованных.