Текст книги "Осквернённый мир. Инквизитор"

Вскоре он протянул старшему инквизитору стаканчик из дешёвой глины, исходящий ароматным паром. Подумав пару секунд, Анна кинула на дощечку монетки и получила свою порцию.

Напиток оказался сладким, пряным и горячим. После первого же глотка Анна почувствовала обволакивающее её изнутри тепло. Запах показался ей непривычным, но вкусным, он щекотал ноздри и будил воспоминания об уюте и безопасности. Анна блаженно зажмурилась и несколько секунд просто плавилась в этом тепле. Потом она приоткрыла один глаз и посмотрела на своего старшего инквизитора. Тот пил с неизменным невозмутимым выражением лица. Девушка улыбнулась, втайне радуясь тому, что узнала что-то новое о неприступном во всех смыслах мастере Тайлане.

У Анны в голове хранилось что-то вроде коллекции. Она собирала маленькие незначительные факты о Нате Тайлане, старшем инквизиторе с лицензией на экзорцизм. У этого занятия не было никакой особой цели. Анне просто нравилось знать о нём то, что не знает больше никто. А ещё нравилось замечать его человеческие стороны, не связанные со служением и борьбой с демонами. Наверное, это граничило с гордыней. Но, спрятавшись за широкой спиной мастера Тайлана, Анна могла позволить себе этот маленький грех. И сегодня в её бесценную копилку упала пара новых фактов, весьма занимательных.

– Как это называется? – поинтересовалась девушка у разносчика.

– Сбитень, госпожа, – тихо, но достаточно бодро ответил тот, испуганно таращась на подозрительно вежливого инквизитора.

Анна едва не рассмеялась, хотя и понимала, что этим либо уронит авторитет коллег, либо доведёт беднягу до сердечного приступа. Нат Тайлан тем временем допил свой сбитень и поставил глиняный стаканчик на переносной прилавок, девушка торопливо сделала то же самое. Она с немалым сожалением отказалась от идеи взять себе ещё порцию. Несчастный разносчик с неподдельным ужасом уставился на стаканчики. Он явно не мог решить, признать ли их благословлёнными Святой Инквизицией или выкинуть от греха подальше.

– Теперь в подземку, – решительно сказал Нат Тайлан, уверенно прокладывая себе путь через площадь к ближайшему спуску.

– Как же я не люблю эту станцию, – обречённо вздохнула Анна. Она действительно не любила садиться на станции, расположенной около этой площади. Впрочем, новый напиток и новые факты определённо стоили того, чтобы потерпеть.

– Почему? – спросил старший инквизитор Тайлан, заинтересованно повернувшись к девушке.

– Почему? – опешила Анна. – Не нравится она мне! Нехорошо там как-то. Ощущение какое-то липкое. Зачем это вам?

– Проверяю, – непонятно ответил Нат Тайлан и снова зашагал сквозь расступающуюся толпу.

Анна лишь пожала плечами, но расспрашивать не стала. Она старалась не лезть в то, во что старший инквизитор не желал её посвящать. Девушка давно уяснила, что расспрашивать Тайлана о чём-либо было бессмысленно. Он либо рассказывал сам, если считал нужным, либо молчал, что бы она ни делала. Так что Анна лишь пожала плечами и спустилась вслед за своим старшим инквизитором в липкую, шуршащую полутьму подземки. Ворота на этом входе были покорёжены и сильно повреждены, кто-то явно пытался содрать защитные знаки, прорваться внутрь. Но неприятней всего было то, что кто-то другой также пытался вырваться наружу. Резня на этой станции произошла сто шестьдесят лет назад, а створки с тех пор так и не сменили, оставив как напоминание о давней трагедии.

В Академии Анне рассказывали, что каждый, кто обладал даром ментального восприятия и воздействия, ощущал мир по-своему. И особенно остро эти различия ощущались в местах, пропитанных сильными эмоциями, вроде страха, боли и смерти, как здесь, на станции. Или наоборот, наполненных удовольствием и радостью. У кого-то восприятие эмоционального фона шло через запахи, у кого-то через звуки или даже цвета, но чаще всего либо возникало неясное ощущение тревоги или покоя, либо все эти виды смешивались в общее впечатление.

Анна никогда не спрашивала своего старшего инквизитора, ощущал ли он что-нибудь подобное. Наверняка ведь ощущал, с его-то силой! Но то, как быстро, агрессивно и жёстко Нат раскидывал свои ментальные щупальца в местах, подобных этой станции, говорило о том, что он не просто чувствовал, он знал. В такие моменты Анна старалась держаться к нему поближе, хотя от активированной на полную мощь ментальной силы веяло запредельным холодом, а мир перед глазами начинал плыть и качаться. Но лучше уж немного перетерпеть, чем лишиться и глаз, и кожи, а потом и души. Хотя, конечно, слишком близко она не становилась. Во-первых, рядом со старшим инквизитором в такие моменты было нестерпимо холодно, а отморозить пальцы ей вовсе не хотелось. А во-вторых, в случае реальной опасности она могла оказаться помехой мастеру Тайлану. Анна прекрасно знала, что ради неё он сдерживаться не будет.

Ехать пришлось почти до конечной станции. На площади вагоны всегда забивались под завязку, и двум инквизиторам едва удалось втиснуться в самый свободный. Но когда они подъехали к нужной станции, в вагоне кроме них не осталось никого. Каждый выходивший думал – Анна была в этом просто уверена – что инквизиторам лучше было воспользоваться автомобилем, благо у них было на это право – в отличие от большинства горожан. И это при том, что ментальные щупальца Нат Тайлан распускал лишь на трёх станциях. Эта ветка была достаточно тихой.

Не до конца распахнутые и застрявшие в снежных заносах ворота станции выпустили их на унылую маленькую площадь, окружённую такими же унылыми домишками, одно– или двухэтажными и явно давно не ремонтированными. Святые письмена на стенах местами стёрлись, местами закоптились. Тончайший слой серебра на входных дверях и окнах почти везде облупился.

– Понятно, почему еретики выбрали это место. Сюда бы клириков с вёдрами краски и святой воды, – недовольно проговорила Анна.

Не могло быть ничего хуже небрежности в защите. А здесь требовалось переосвящать вообще всё. Девушка не чувствовала скверны, лишь запустение, но это место могло стать брешью в защите всего города. Обычно за соблюдением сроков обновления святых надписей на стенах и освящения земли следил викарий данного сектора, в крайнем случае – священник ближайшего храма. Здесь же почему-то всё было пущено на самотёк. А значит, у Инквизиции появится отличный шанс подколоть Церковь, как только она получит доклад Тайлана и Фаэр. Подобное соперничество редко выходило за грани дозволенного. Цели и у Церкви, и у Инквизиции были одни – защита человечества. Но незаметная и тихая вражда длилась уже не первый век. Сейчас никто, кроме библиотекарей Информаториев не мог с уверенностью сказать, с чего она началась. Да и они, вероятно, не знали всей правды. В курсе тех давних дел были лишь Великий инквизитор да члены Священной коллегии кардиналов – высшего руководства Церкви. Впрочем, обычным инквизиторам и священникам не было дела до причин, они лишь старались не упустить шанс засунуть ещё одну палку в колесо давнего противника, не подставив при этом самих себя под ответный удар.

До нужного места надо было идти ещё целый квартал. Домишки постепенно превратились в небольшие, такие же разваленные коттеджи. Не чиненные уже много лет, с почти развалившейся защитой, они производили гнетущее впечатление. Их давно стоило снести, но у городской Администрации всегда находились более важные дела. Никаких жалоб на эти дома не поступало, так что острой необходимости в сносе не было. Кроме того, администраторам пришлось бы расселять жителей, освящать всю территорию и проводить экзорцизм. Всё это было затратно и долго. Потом район следовало застроить заново, покрыть новые дома святыми письменами, посеребрить двери и окна. Вот только жить здесь никто не захочет. От подземки район располагался далеко и вниманием Церкви был явно не избалован. С точки зрения администраторов города, место это было безопасным и бесперспективным. Инквизиторы же увидели в нём угрозу защищённости города и возможный рассадник скверны. В скором времени здесь произойдут большие перемены, как минимум сюда назначат нового священника, а то и викария, а администраторам всё-таки придётся вытащить документы по этому сектору из дальнего ящика.

– Нам туда. – Указала Анна на стоявший в стороне от остальных старый дом.

Он казался более зажиточным, богаче украшенным, чем его соседи. Хотя уже изрядно обветшал и сейчас представлял собой лишь тень былого великолепия. Дом высился посреди небольшого пустыря, как сноб-аристократ в компании богатых торговцев. Двери были надёжно заперты, окна закрыты деревянными щитами. Чувствовалось, что хозяева сюда возвращались время от времени и потому берегли своё имущество.

– Идём к задней двери. – Старший инквизитор Тайлан придирчиво осмотрел дом, намечая место для будущей засады.

– К задней, так к задней, – обречённо ответила Анна. Это означало, что ей опять предстояло взламывать замок, сидя на корточках в снегу.

На продуваемом всеми ветрами пустыре было холодно и неуютно. Девушке казалось, что за ней, скорчившейся у задней двери чужого дома, наблюдают из всех окон всех соседних домов. И единственной её защитой был стоявший за спиной старший инквизитор. Анна встряхнула руками и коснулась замка кончиками пальцев, прислушалась к ощущениям и начала скороговоркой читать особый заговор. Умение проникать в дом без всяких воровских инструментов она получила благодаря крови фэйри, что текла в ней. И ещё некоторым знаниям из книг, раздобытых для неё мастером Тайланом с огромным трудом и риском. Дивный народец, хитрый и пронырливый, легко мог вскрыть почти любой замок, кроме, разве что, сделанного из особым образом очищенного железа. Для этого требовался простой заговор, несложный шёпоток, и запор открывается сам по себе.

– Ещё немного, – пробормотала Анна, высунув от напряжения кончик языка.

Нат Тайлан не просто терпел, он беззастенчиво использовал её «дивные» таланты, которыми любой другой на его месте побрезговал бы. Именно поэтому Анна готова была выполнять любой приказ и даже стоически переносить вечный холод и ментальные щупальца своего старшего инквизитора. А ещё его милый характер, кучу дурных привычек, косые взгляды и все прочие бонусы, которые прилагались к мастеру Тайлану.

– Готово! – Девушка распахнула дверь и махнула рукой в приглашающем жесте. – Прошу заходить.

Нат Тайлан кивнул и прошёл внутрь дома. Комнатка, в которой он оказался, была ужасно пыльной, кое-где свисали остатки паутины. Было заметно, что её здесь время от времени счищали. Пауков было мало, и они были самыми обычными. Анна облегчённо выдохнула – она ненавидела этих восьминогих тварей. Не серых и безобидных, разбегавшихся по углам от малейшего шороха. Нет. Тех, кого коснулась скверна, искажённых демоническими эманациями. Вот эти твари порой являлись ей в кошмарах, не давая забыть один случай в самом начале карьеры. Тогда, на проклятом складе, полном сектантов, Нат Тайлан спас ей жизнь. Но в самый последний момент, потому что был занят другими делами. Кажется, жёг запретные книги и параллельно добивал мелкого перевёртыша, руководившего той сектой. Или собирал яд со жвал одного из пауков для научного отдела Информатория. В общем, мастер Тайлан был очень занят, в то время как она прощалась с жизнью и содержимым желудка.

В жилой части дома пыли тоже хватало, чувствовалось, что уборкой здесь занимались пару раз в год. Вся мебель была укрыта чехлами, а ковры убраны. Анна удовлетворённо хмыкнула: на толстом слое пыли были отчётливо видны отпечатки тяжёлых мужских клёпаных сапог. Их определённо не могли оставить нищие, обычно оборачивающие свои ноги тряпьём или носившие разваливающиеся на ходу ботинки не по размеру. Это означало, что наводка оказалась верной, в доме ночевали совсем не погорельцы из южного сектора. Воры, грабители и прочие городские отбросы предпочитали более удобную, бесшумную и менее приметную обувь.

– Второй этаж. Я что-то чувствую. – Нат Тайлан поднял голову и уставился в потолок, словно мог видеть сквозь перекрытия.

– Лестница должна быть где-то здесь. – Анна открыла одну из дверей, поморщилась, закрыла и открыла следующую.

За ней действительно оказался холл и широкая лестница, ведущая наверх. Вздохнув, девушка её забраковала. Слишком приметные подмётки были у форменных сапог инквизиторов. И слишком много пыли скопилось на полу в холле. Анна смогла разглядеть чёткие отпечатки уже знакомых тяжёлых сапог и изящных туфель на ступенях, ведущих на второй этаж. Следы были как достаточно старые, полустёртые, так и совсем свежие. Это был не случайный визит, кто-то приходил сюда регулярно, и это вряд ли был хозяин коттеджа, среди зимы ему совершенно нечего было делать в пыльном выстывшем доме, да ещё и с дамой и, судя по отпечаткам, компанией друзей.

Вскоре Анна нашла небольшую лесенку, ведущую на второй этаж из кухни, по ней явно никто давно не ходил. Звук шагов гулко раздавался в пустом доме и быстро затихал, увязнув в пыли и паутине. На чердаке что-то урчало и ворочалось, но старший инквизитор не обращал на это внимания, следовательно, опасности оно не представляло.

Попав на второй этаж, Нат Тайлан стал к чему-то принюхиваться и морщиться. Анна старалась держаться позади, чтобы не попадаться лишний раз в поле его зрения. Сейчас разозлить старшего инквизитора могла любая мелочь, ведь он почуял ересь. Поискав несколько минут, Нат Тайлан уверенно направился к одной из дверей, ведущей, видимо, в библиотеку или кабинет. По крайней мере, располагалась она в «официальной» части дома. К тому же, для жилых комнат и спален редко выбирали массивные двери с металлическими ручками. Да и резьба на створках была весьма примечательной. В ней не было ничего противозаконного, но большая часть изображений балансировала на грани допустимого. Анна хмыкнула, разглядев спрятавшуюся за древесными ветками суккубу. Ей подумалось, что резчик, создавший эти двери, был большим шутником. Очень даже возможно, что за подобные шутки до него со временем добралась Инквизиция.

– Посмотри, есть ли ловушки. – Нат Тайлан отошёл от двери, чтобы не мешать Анне.

Ему, как и большинству инквизиторов, имеющих в своих предках демонов, с трудом давалась тонкая ментальная работа. Анна же легко находила слабые ловушки, которые могли оставить восприимчивые горожане, прошедшие нужную тренировку, или особенно хитрые демоны. А вот к мощным ментальным печатям она старалась даже не приближаться, оставляя грубую работу своему старшему инквизитору.

– Есть ловушка на ручке двери. Ничего опасного, просто сигналка. Если возьмётесь за неё рукой, поставивший ловушку сразу это почувствует. – Анна прищурилась, осматривая дверь ещё раз. Ошибиться было нельзя. – Открыть с ноги тоже не вариант. Резьба тонкая, вмятина будет хорошо заметна.

– Только рукой? – усмехнувшись, уточнил Нат Тайлан. – Больше ничего нет?

– Только рукой, – уверенно кивнула Анна, переключаясь с иного зрения на обычное. – И ничего больше. Будь там сильная защита, мы бы ещё на подходе почувствовали.

– Верно, – согласился Нат Тайлан, протягивая к двери ментальное щупальце.

Немногие могли воздействовать силой разума на материальную реальность. Но рядом со старшим инквизитором Тайланом материя сама охотно изгибалась, когда он выпускал ментальные щупальца на полную мощь. Или если очень злился. То, что для других было почти недостижимо, для него было не сложнее, чем вскрыть банку какао.

Анна хотела было возразить, что искажение такой силы непременно оставит след, но, посмотрев на довольную улыбку своего старшего инквизитора, передумала. Вряд ли еретикам хватит силёнок и осторожности заметить, что дверь подвергалась сильному ментальному воздействию.

Комната действительно оказалась кабинетом. В ней особенно привлекали внимание книжный стеллаж во всю стену, убранный в сторону подпаленный в нескольких местах ковёр и странный рисунок на полу. На пюпитре, стоявшем рядом с рисунком, лежала какая-то большая книга, а рядом валялись скатавшиеся трубочками листы бумаги.

– Ересь, – веско сказал старший инквизитор Тайлан, взяв с полки первую попавшуюся книгу.

– Здесь всё ересь, – согласилась Анна.

Книги на стеллаже, все до единой, находились в списке запрещённых. Некоторые даже считались полностью уничтоженными. И сейчас перед двумя инквизиторами было самое веское доказательство ереси, которое только можно было найти. За одно лишь хранение всего этого богатства полагалась казнь. И не имело значения, читал ли владелец эти книги, и знал ли он о том, что они были запрещены.

– Настоящее сокровище. – Недобро усмехнулся Нат Тайлан, беря с полки толстенный том.

Анна узнала в нём категорически запрещённую и давно уничтоженную книгу. Даже старшего инквизитора могли отправить на очищение или даже казнить просто за то, что он держал её в руках. И это была одна из главных причин, почему мастер Тайлан терпел её рядом с собой. Анна на него никогда не донесёт. Так что, можно было сказать, что он не просто её использовал, у них был симбиоз.

– Сожжёте здесь всё? – с лёгкой печалью в голосе спросила Анна.

– Нет, пусть этим занимаются другие, – не без сожаления ответил мастер Тайлан. Девушка так и не смогла понять, о чём он сожалеет – о том, что сам не может искоренить ересь или о том, что все эти книги будут уничтожены. – Что-то, возможно, надо будет сохранить.

– Но ведь это ересь! – возмутилась Анна.

Книги, признанные еретическими, сжигали тиражами, потом отлавливая отдельные, успевшие разойтись тома по одному. Иногда вместе с запрещёнными произведениями и их авторами сжигалось и всё то, что эти авторы успели написать за свою жизнь. Чтобы никто, пройдя тем же путём умозаключений, не впал в ту же ересь.

– Врага надо знать в лицо, – отрезал Нат Тайлан, удобно устраиваясь в кресле с крамольной книгой.

– И что теперь? – обречённо спросила Анна. Мысли её старшего инквизитора были самыми тёмными потёмками из всех, что она встречала.

– Ждать. Судя по всему, до вечера. – Тайлан улыбнулся сытой и довольной улыбкой и погладил корешок книги.

– Пойду на кухню, может, там есть что перекусить, – вздохнула Анна.

На кухне было почти пусто. Анна смогла разыскать только пучки засушенных трав, мешок муки, тронутой плесенью, горсть пауков и банку с домашним вареньем, настолько сладким, что есть его было просто невозможно. И ещё несколько пачек галет и банок с мясными консервами. Анна справедливо решила, что они с мастером делают благое дело, очищая сей дом от ереси, а хозяева вряд ли заметят исчезновение припасов, вернувшись сюда после допроса в Инквизиции. Да и допрашивать их, скорее всего, доверят старшему инквизитору Тайлану. После него на прямых ногах почти никто не выходил, многих просто выносили.

– Что это? – Заинтересованно повернулся к девушке Нат Тайлан, когда она вернулась в кабинет с дымящейся кружкой и едой.

– Лист дикой смородины. – Анна неплохо разбиралась в растениях, хотя и не так хорошо, как должна была, с её-то кровью.

– Дикая смородина? Завари и мне, – полуприказал-полупопросил Нат Тайлан.

Анна со вздохом положила принесённые припасы и свой собственный чай на подоконник и пошла готовить ещё одну порцию. Потом был клубничный лист, мята, ещё что-то, что она так и не смогла опознать. У хозяев был богатый запас разных сушёных трав. Это, конечно, было весьма подозрительно, но не противозаконно. Высушенные корешки, листья и ягоды были полезны для здоровья, особенно зимой, а некоторые действительно помогали защититься от несильной скверны и даже очиститься от неё. По этой причине Церковь закрывала глаза на лавки травников в городах и знахарок в деревнях. А военным кашеварам попытаться запретить добавлять травки в пищу не смели даже самые фанатичные капелланы. Солдаты свято верили в даруемую такими добавками защиту. Святые отцы высокомерно называли увлечение травами суеверием, а в столовых Инквизиции подавали отвары зверобоя, лаванды и мяты.

Нат Тайлан увлечённо читал запрещённую книгу, сидя в глубоком кресле. Анне же достался чуть менее удобный стул и свободный выбор опасной литературы. Ни один старший инквизитор в здравом уме никогда не позволил бы своей подчинённой даже в руках держать такие книги. Анна выбрала себе старый толстый том в кожаном переплёте и принялась за чтение.

День постепенно клонился к вечеру, тени в комнате удлинились. Нат встал и зажёг свечи в трёх больших канделябрах. Анна только хмыкнула, не отрываясь от книги. Использовать очищающий святой огонь стигмат в быту не то чтобы запрещалось, но уж точно не поощрялось. На улице успело совсем стемнеть, когда Нат Тайлан настороженно выпрямился и отложил книгу.

– Идут, – коротко сказал он.

Анна кивнула, поставила свою книгу на полку и заняла место рядом с дверью. Окна они проверили и заперли ещё раньше, наложив на них печать крепости и неразрушимости. Вскоре в коридоре послышались голоса: несколько мужских и один женский. Нат Тайлан отступил в тень, плотно окутав себя ментальным коконом. Это было достаточно редкое умение, позволявшее использовать порождаемое ментальным всплеском искажение пространства. Сейчас заметить притаившегося инквизитора можно было, только посмотрев на него в упор.

Дверь открылась, в комнату вошло семеро человек. Все они были в плащах с капюшонами, откинутыми на спины, с раскрасневшимися от мороза лицами. Еретики о чём-то громко разговаривали, спорили, не замечая ни пачки галет, ни ряда банок из-под консервов на подоконнике, ни даже полупустых чашек с очередным настоем на полу. За последним вошедшим Анна резко захлопнула дверь.

Первые несколько секунд еретики молчали, безмолвно замерев посреди комнаты. Они, казалось, решали, удастся ли им справиться с одним-единственным инквизитором без лишнего шума. А потом Нат Тайлан снял свой ментальный кокон и вышел на свет. По тому, как плотно был покрыт святой вышивкой его колет, легко можно было определить не только то, что он являлся старшим инквизитором, но и понять, насколько опытным и сильным он был.

– Добрый вечер, господа. – Хищно улыбнулся Нат Тайлан, выходя на центр комнаты. – Для меня добрый.

Анна подняла свой пистолет, приготовившись к бою. Люди глупы и подвержены инстинктам и потому в случае опасности всегда следуют простому правилу: если что-то тебе угрожает – бей, не можешь бить – беги. Отбиться еретики явно уже не надеялись, им оставалось только одно – попытаться бегством спасти свою жизнь. Путей отступления было два: дверь и окна. Анна нацелила пистолет в лоб первому, повернувшемуся к ней, еретику и нажала на спусковой крючок. Голова мужчины мотнулась назад, рот распахнулся в безмолвном крике. В Академии её учили всегда бить в голову, лишая врага даже малейшего шанса на жизнь или колдовство.

Бой, или скорее избиение, занял всего несколько секунд. Нат Тайлан навис над последним еретиком, готовясь добить и его. Анна устало опустила пистолет, палец занемел, а в запястье словно кто-то высыпал горсть мелких иголок – у тяжёлой инквизиторской модели была сильная отдача, которая чувствовалась даже после такого короткого боя.

– Вы не понимаете! Ваша религия не может ответить на все вопросы! Мир огромен, а вы не даёте изучить его. Мир интересен и разнообразен, он заключён не только в вас и вашей слепой вере! Прочти хоть одну из этих книг, и ты поймёшь! Не сжигай знания! Здесь истина! – заорал еретик, в тщетной попытке достучаться до инквизитора. Анна только покачала головой и улыбнулась. Наивно, как же это было наивно! Изучать запретные науки, убивая ради собственных целей невинных горожан, а потом пытаться стыдить инквизитора. Какой же глупец! – Мы просто хотели понять! Разобраться во всём. Вы ослеплены своей верой! Откройте глаза, надо не молитвы читать, а изучать! Книги надо читать, на мир надо смотреть! Вы же всё сжигаете! Весь мир готовы сжечь, лишь бы не пришлось задумываться! Смотрите! Откройте, наконец, глаза!

– Когда-то такие, как вы, учёные, еретики, открыли Врата. – В ледяном голосе Ната Тайлана слышалось едва сдерживаемое бешенство.

Анна напряглась, инстинктивно выставляя ментальный щит. Все инквизиторы, потомки демонов, всю свою жизнь ходили по грани, и сейчас Нат Тайлан стоял у самой последней черты, за которой – тьма. Анна постаралась отвлечься от холода, разлившегося по комнате, от того, как меняются, искажаются очертания предметов. Язычки пламени свечей горели так ярко, что стало больно глазам. Старший инквизитор Нат Тайлан был в ярости.

О том, как открылись Врата, практически ничего не было известно. Город, в котором это произошло, был уничтожен взрывом и размолот в пыль вырвавшимися тварями. Все существующие книги о том времени были либо написаны намного позже, либо содержали фрагментарные и неточные сведения, достоверность которых была под сомнением. Так что, слова, сорвавшиеся с губ инквизитора, вполне могли оказаться ложью, но он почему-то был в них абсолютно уверен. Как и в своей всепожирающей ненависти. С огромным трудом Нату Тайлану удалось взять её под контроль. Даже спустя время он так и не смог понять, откуда взялась та уверенность и та ненависть.

Анна же стояла и тихо молилась, вжавшись в дверь. Сейчас её совсем не интересовали исторические факты. Кто бы ни открыл Врата, для неё это не имело ровным счётом никакого значения. Девушка отчётливо понимала, что, если мастер Тайлан не совладает с собой, она умрёт первой. Или же станет младшим демоном, рабски преданным своему господину. Об этом Анне даже думать не хотелось.

– О да, мир стал намного интересней! – ядовито прошипел Нат Тайлан, активируя стигмату очистительного огня.

Еретик страшно закричал, потом завизжал. Анна содрогнулась, но продолжила читать молитвы. Обычно, очистительный огонь сжигал сначала кожу, потом мышцы, и лишь после этого добирался до внутренних органов и костей. Чаще всего, еретик к тому времени уже умирал от болевого шока. Такая смерть для человека была жестокой и страшной. Это была кара за отступничество, за измену человечеству.

Старший инквизитор Нат Тайлан же заставил гореть одновременно и кожу, и внутренние органы. Анне даже знать не хотелось, каково это – чувствовать, как тлеет твоя печень, как плавится сердце. На такое были способны очень немногие инквизиторы, лишь самые сильные и умелые. И опытные.

Нат Тайлан выпрямился, безразлично глядя на обгорелый труп у своих ног. Потом он подошёл к креслу и взял лежавшую на нём книгу. Пролистав пару страниц, он положил её в глубокий карман своей шинели. Анна наскоро проверила своего старшего инквизитора ментальным щупальцем. Она касалась едва ощутимо, только для того, чтобы удостовериться в его чистоте. Нат Тайлан не переступил черту, но подошёл к ней очень близко. Ближе, чем когда-либо за всё то время, что она работала с ним.

– Анна, свяжись с оператором, – тихо и напряжённо сказал Нат Тайлан.

Анна кивнула, сосредоточившись на ментальном поиске контакта. Сейчас старший инквизитор Тайлан мог просто спалить мозг несчастному оператору – так сильно бушевала его ментальная сила. Кроме того, оператор мог почувствовать то, как близко Тайлан был к падению, и доложить законникам. Для неё это означало допрос, очищение и, возможно, частичное изменение памяти. Для Ната, скорее всего, тщательное очищение или даже ликвидацию. Так что, инквизитору Фаэр пришлось перебороть свою нелюбовь к ментальным контактам и разыскать мысли ближайшего оператора.

– Я сообщила, скоро сюда приедут специалисты, они всё уберут, – как ни в чём не бывало сказала Анна, завершив контакт. – И засуньте книгу поглубже, корешок торчит.

Инквизитор Фаэр старалась держаться спокойно и невозмутимо, но она всё ещё чувствовала, как напряжены её мышцы, как подрагивают пальцы. Анне уже доводилось видеть подобные вспышки гнева и у мастера Тайлана, и у других инквизиторов. Так проявлялась их демоническая кровь. Но сегодня она по-настоящему испугалась. Это был один из тех редких случаев, когда девушка была рада, что носит в себе кровь дивного народа, а не демонов. От фэйри ей досталось лишь неуёмное любопытство без всяких приступов гнева.

До спуска в подземку Анна и Нат дошли молча. Начавшийся вечером снег почти прекратился, однако ночного неба не было видно за тяжёлыми серыми тучами. На улицах было тихо, лишь где-то вдалеке звонил колокол, призывая горожан на мессу. В дни зимнепраздников службы в храмах проходили и по ночам.

– Не забудь составить отчёт, – напомнил Нат Тайлан, когда они спустились в подземку. Сейчас он выглядел непривычно спокойным, даже расслабленным.

– К утру всё сделаю, – ответила Анна. В её отчёте не будет ничего лишнего, ничего предосудительного. Она понимала, что рискует, скрывая то, что произошло, но иначе просто не могла.

Нат Тайлан кивнул, удовлетворённый ответом своей подчинённой. Он вышел на станции рядом с общежитиями Инквизиции. Анна жила дальше от центра города, в небольшой съёмной комнатке. Среди донельзя правильных и фанатичных клириков она чувствовала себя неуютно. По дороге девушка зашла в лавку за продуктами. Пайки были сытными, но очень уж однообразными.

Чем ближе Анна подходила к дому, тем больше она чувствовала усталость. Два не самых простых случая за один день вымотают кого угодно. Но вместе с тем девушка чувствовала покой и удовлетворение. Этот день прошёл, а она всё ещё была жива – это дорогого стоило. Каждый вечер Анна возносила благодарность Ему за то, что выжила.

– Анна, девочка, ты сегодня поздно. – Хозяйка, у которой девушка снимала комнату, стояла у дверей и ждала её. Это была немолодая женщина, когда-то бывшая первой красавицей, и сейчас ещё не растерявшая былой красоты.

– Работа. – Пожала плечами Анна. Этим словом можно было объяснить почти всё что угодно. Потом девушка запустила руку в пакет, достала оттуда пачку сухого молока. – Возьмите, это вам.

– Спасибо, – тихо сказала женщина, улыбнувшись. Анна порой приносила ей продукты просто так. Дохода инквизитора ей хватало с избытком на все её нужды, а её хозяйка, уже не работавшая, получала обычный паёк иждивенца, а плату за проживание брала небольшую. Кроме того, на лице пожилой женщины каждый раз появлялось грустное, но светлое выражение, от которого Анне почему-то становилось тепло. – Может, чаю зайдёшь выпить?

– Только переоденусь, – согласилась Анна.

Пить чай на небольшой уютной кухне давно уже стало их традицией. Они часто сидели вдвоём и болтали о всяких пустяках, намеренно не затрагивая серьёзные темы. Таких близких отношений у хозяйки больше ни с кем из жильцов не было. Анна поначалу тоже сторонилась пожилой женщины, но потом сдалась под напором её доброты и заботы. Почему-то только с ней хозяйка так упорно пыталась наладить контакт. У неё было ещё несколько жильцов – неразговорчивых и нелюдимых, но не еретиков – Анна проверила. Она даже как-то изгнала мелкого беса по просьбе одного из них – худого, вечно простуженного художника. Без лицензии и разрешения Анна не имела права проводить экзорцизм, но столько раз видела, как это делает мастер Тайлан, что была уверена в своих силах. Да и бес оказался слабеньким, сбежал сам, едва девушка выудила из него его истинное имя.