Текст книги "Стальной ворон"

– Приятно было повидаться, – сказала на прощание Виктория. – До меня доходили страшные слухи, что ты теперь женщина.

– Бессовестная ложь, – весело возмутился Вильгельм.

Хьорт явно остался доволен состоявшимся разговором. Он напоминал кота, передушившего всех мышей и объевшегося хозяйской сметаны.

– А ты никак на меня злишься? – хитро прищурившись, спросил он, когда Руфус опустился в кресло.

– Ни в коем случае, – утрированно бодро заверил Тангл. – Просто скажи, ты всегда даешь такие подробные характеристики?

– Нет, только друзьям, – охотно пояснил тот. – А ты всегда такой нервный, или только когда рядом женщины? Работай над собой, если не хочешь всю жизнь любоваться ими издалека.

– Приму к сведению, – пообещал Руф.

– Рассвет через пару часов, – как бы между прочим бросил Вильгельм. – Оставайся, если хочешь. С тобой здесь не так уныло.

– С радостью бы, но утром Виатрикс меня хватится и запаникует, – вежливо отказал он.

На самом деле Руфус и так получил слишком много от незапланированного визита в Западную башню. Теперь он боялся испортить все какой-нибудь незначительной мелочью.

– Не позволяй этой женщине слишком много, если не хочешь превратиться в Маркуса, – неожиданно серьезно предостерег Хьорт.

– В каком смысле? – насторожился Руф.

– Некоторые вещи мужчина должен понять сам, – покачал головой Вильгельм. – Если я прав, она нашей дружбе не обрадуется. Присмотрись получше к Вики, пока Виатрикс не положила тебя на спину.

– Это уже перебор! – вскипел он.

– Злись, сколько влезет, – отмахнулся тот. – Главное, я тебя предупредил.

– Мне пора, – холодно отрезал Тангл.

Он мог стерпеть любые колкости в свой адрес, но клеветать на женщину – форменная низость.

– Пока не успокоишься, никуда не пойдешь. – Вильгельм закинул ноги в сапогах на стол. – Кроме того, кто-то так и не сказал, когда мы приступаем к починке окон.

Руфус демонстративно приложил ладонь к эмблеме Ордена на мантии.

– Да, Виатрикс вытащит тебя отсюда, но разве ты разбудишь ее среди ночи? – поинтересовался Хьорт. – Прости, если был резок. Она, конечно, изменилась за эти годы.

Тангл вдруг осознал, что на Вильгельма просто невозможно сердиться. Все, что тот говорил, шло прямо из сердца, время от времени минуя разум. В сущности, этот Танцор казался улучшенной версией Маркуса. Тот тоже поражал искренностью, даже когда его слова вызывали отвращение.

– Не стану задерживать. – Вильгельм закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.

– А я, пожалуй, сам задержусь. – Руф опустил руку. – В конце концов, ты мог просто одичать от одиночества. Это многое объясняет.

– Тогда по пиву? – предложил тот.

– Я не… – попытался возразить Руфус.

– Сегодня ты «да».

* * *

На посту у боксов Барбару сменила молчаливая угрюмая девица, так что Клаус заскучал. Эдгар Баркли поправлялся быстро. Целый день к нему вереницей тянулись визитеры: сослуживцы и друзья, беременная жена, старший брат. Заходила строгая Тень. Женщина заставила сиделку впустить ее в сам бокс, чтобы никто и ничто не помешало беседе. А под конец Эдгару кто-то передал крошечный тортик и пакет каких-то ягод.

Рядом с такой заботой кто угодно почувствует себя брошенным. Клаус тоскливо таращился в книгу, надеясь заглушить проклюнувшуюся обиду. Конечно, дедушка и Карл при всем желании не могли навещать каждый день. Условия карантина не позволяли, но это не особенно утешало.

– Эй, Джиндж, зайди ко мне, пожалуйста, – попросил Эдгар, и девица послушно достала ключ.

Едкая зависть неуютно заворочалась под ребрами. «Все ему одному», – проворчал про себя мальчишка. Клаус не отрывал взгляда от плотных строчек, когда дверь в его бокс отворилась.

– Чувствую себя хорошо. Саднит место укола, но мне сказали, что так и должно быть, – опережая вопрос, сообщил мальчишка.

– А я не за этим, – возразил незнакомый голос. – Бери скорее, пока никто не видит.

– Что брать? – удивился Клаус.

– Станешь возиться, уйду, – пригрозила девица, протягивавшая кусочек торта на плотной салфетке и небрежно свернутый из бумаги стакан, доверху полный черники.

Дважды повторять не пришлось.

– Как вас зовут? – спросил мальчишка, принимая лакомства.

– Джинджер. – Она постучала ногтем по табличке с именем у себя на груди. – Что не съестся, спрячь. Ягоды, я имею в виду.

– Спасибо, – поблагодарил Клаус.

– Не мне, – отмахнулась та и снова вышла.

Мальчишка прошлепал к переговорному устройству и снял микрофон с подставки.

– Спасибо, господин Баркли.

Эдгар приветливо улыбнулся и подошел к своему микрофону.

– На здоровье, – ответил он. – Делиться всегда приятно.

– Вы бы вернулись на место, – порекомендовала Джинджер. – Я и так из-за вас порядок нарушаю.

– Обязательно, Джиндж. Не хочешь сходить выпить кофе? Девчонки наверняка все твои пряники потаскали, пока ты не видишь, – весело предложил Эдгар. – Ничего с нами за пять минут не случится.

– Это вы храбритесь, пока действует обезболивающее, – возразила она.

– Возможно, но за пять минут его действие не закончится, – продолжал настаивать тот.

– А если я встречу Эдварда? – Перспектива отдыха девицу явно привлекала, но ответственность не позволяла поддаться на уговоры слишком легко.

– Пфф. Скажешь ему, что я тебя за ним послал. Чего проще? Кофе, Джиндж. Ароматный, горячий кофе, – не унимался он.

– А вы посылали? – уточнила та.

– Нет, – честно признался Эдгар.

– Вокруг вас все становится несерьезным, – всплеснула руками Джинджер. – Так и быть. Но ровно на пять минут.

– Ни в чем себе не отказывай! – крикнул ей вдогонку мистер Баркли.

Как бы аппетитно ни выглядел торт, от смущения Клаус не смел к нему прикоснуться.

– Все в порядке, парень, – подбодрил Эдгар. – Не отравлено. Или ты на диете?

– Нет, сэр, – собравшись с духом, ответил мальчишка.

Боковым зрением Клаус заметил, как крошечные пузатые ягодки высыпались из пакета на белоснежный стол.

– Мне жаль вашего отца, – выдавил мальчишка.

– Мне тоже его… жаль. – Мистер Баркли опустил голову.

– Простите. – Сердце сжалось в груди.

– Ты ни в чем не виноват, парень. – Эдгар легко вернул прежнюю веселость, только от нее становилось не по себе.

– Клаус. Клаус Раббе, – слова застревали в горле.

– Ты был с ним в тот день. Расскажи мне, – попросил он.

Отказать мальчишка не мог. Он не рассчитывал, что однажды кто-то из родственников Эдвина предложит нечто подобное, тем более так скоро. Собственно, почему нет? С каждым новым пересказом страшные события глубже и глубже въедались в кожу, как позорное клеймо. Да, был там. Был там и никого не спас, никому не помог, только смотрел. Все вокруг наперебой твердили, что вины Клауса в том нет, однако мальчишка чувствовал себя бесполезной куклой, которую принимали за человека.

Какое-то время Эдгар слушал стоя, но потом травма дала о себе знать, и он взял стул.

– Испортил тебе аппетит, да? – улыбнулся Эдгар. – Боялся, другого случая поговорить не представится. Ты же здесь ненадолго. Выпишут и все. Если бы этим делом занимались Танцоры, а так… правды в отчетах процентов двадцать.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Клаус.

– Только то, что Митчелл пропал, как только выбрался обратно к нам. По слухам, его забрали какие-то люди. А про побег Клайва нигде нет ни слова. Мы с братом вообще не знали, что Митчелл тогда пошел с вами, – пояснил мистер Баркли.

– Как же так? – не поверил мальчишка.

– Томас Митчелл – помощник одного из Советников Ордена. Каким бы честным и порядочным человеком он ни был, отдавать своего сына под суд, похоже, не собирается, – признался Эдгар. – Тени на звания и деньги не смотрят. А тем, кто внутреннее расследование ведет, деваться некуда. Единственный виновный во всей истории – Клайв. Конечно, его присутствие вряд ли изменило бы что-то, но сдается мне, шансов на успех прибавилось бы.

– Я готов подтвердить под присягой, что эта трусливая сволочь сбежала. – От бессильной злости Клаус побагровел.

– Значит, мы можем рассчитывать на тебя? – уточнил он.

– Абсолютно, – не колеблясь ни секунды, заверил мальчишка.

Клаус не имел привычки хвастать такими вещами, но точно знал, к кому обратится за помощью. Леди Корникс и Сэр Джулиус наверняка не позволят вот так издеваться над правосудием.

– Ешь торт, пока никто не видит, – посоветовал Эдгар.

* * *

Просочившись сквозь входную дверь, Руфус на цыпочках прокрался по лестнице и юркнул в свою комнату. От полета, помноженного на пиво, беднягу мутило. Перед тем, как упасть на не расправленную кровать, Руф дал себе честное слово больше никогда не пить, особенно с Вильгельмом. Тангл и раньше весьма сурово относился к алкоголю, но ощутив, что это такое, на собственной шкуре, только укрепился в своей прежней позиции. В сонном сознании мелькнула дичайшая мысль: «Лют храбрится, потому что понятия не имеет, что такое смерть. Значит, пришло время показать ей правду, без налета романтики».

Пробуждение после сумбурной ночи не сулило ничего хорошего. «Если Хьорт периодически употребляет эту отраву, немудрено, что он начал падать в обмороки», – ворчал про себя Руф, пытаясь избавиться от отвратительного запаха изо рта и привести в норму гудящую голову.

На кухне Виатрикс осторожно справилась о здоровье своего господина, но вместо ответа получила грустный взгляд и кривую ухмылку.

– Наш договор в силе? – как бы между прочим спросила Лют.

– Да, но сначала я хочу кое-что обсудить, – перекапывая содержимое аптечки, отозвался Руфус.

– Какой договор? – Мисс Ви не любила оставаться вне событий.

– Самый обычный, – пожала плечами девочка. – Сэр Тангл обещал помочь мне с летними заданиями.

– Разве я не могу сделать это? – расстроилась Виатрикс. – Зачем отвлекать Руфуса? У него наверняка есть более важные дела.

– Будет вам, – отмахнулся тот. – Я сам решу, чем занять свое время. Вы и так полностью посвятили себя воспитанию. Возьмите выходной, в конце концов.

– Мне не в тягость, – мягко улыбнулась она.

– Я бесконечно ценю вашу помощь, но не сегодня, – возразил Руф. – Переберите свой гардероб. Если решите, что его пора обновить, препятствовать не стану.

– Ты так щедр! – Глаза Виатрикс заблестели. – Не буду мешкать.

– Идите, – согласился Тангл.

Женщина поднялась из-за стола и вышла из комнаты.

– Если вы ей что-нибудь купите, не забудьте и про меня, – попросила Лют.

– Ты меня вчера расстроила, помнишь? – оборвал Руфус.

– Я больше так не буду, – без тени раскаяния произнесла та.

– Как именно? – нахмурился он.

– Стану держать свои мысли при себе, – ответила девочка.

– Не совсем то, что я хотел услышать, но тоже неплохо, – кивнул тот. – А нападениям Дивных завидовать перестанешь?

Лют шумно выдохнула.

– Если вы научите меня убивать.

Слова девочки шокировали. Руф силился придумать достойный ответ, но ничего не приходило в голову.

– Я все понимаю, звучит жутко. – Лют потупилась. – Но я не желаю быть жертвой, как Эмьюз. Представляю ее испуг. Бедняжка не знала, как защитить себя. Вам придется нас этому научить рано или поздно. Ну, так почему не сейчас? Я не прошу показывать атакующие Арканы Воздуха. Просто объясните, как пользоваться палочкой, и купите мне одну.

– Нет, – отрезал он. – Зачем тебе?

– Я же сказала, – надулась та. – Убивать Дивных.

– Ты так легко говоришь об этом. – Руфус отложил бесполезную аптечку. – Я вообще ничему не стану учить тебя, пока не поймешь, что жизнь бесценна.

– Даже жизнь преступника? – не поверила Лют.

– Даже жизнь насекомого, – парировал Тангл. – Не тобой дана, не тебе забирать. Танцорам приходится вступать в бой с Дивными, верно. Но мы всегда предлагаем сложить оружие и сдаться, чтобы сохранить жизнь тем, кто готов предстать перед судом.

– Да, а если пока я буду предлагать, на меня нападут? – не отступалась она.

– Так обычно и бывает, – признался Руф. – На то мы и Тени, чтобы рисковать собой в надежде на чужое благоразумие.

– Когда у меня над ухом жужжит комар, я стараюсь прихлопнуть его раньше, чем он меня укусит, – размышляла девочка. – Выходит, я что, не права?

– Вот где не надо, ты все слушаешь внимательно. Наверное, я разучился объяснять.

Лют поднялась, обошла стол и обвила тонкими ручками шею Руфуса.

– Все вы умеете, – прошептала она, уткнувшись носом Наставнику в щеку. – Я же не маньяк какой-нибудь кровожадный. Мне просто страшно. Не рассказывайте Эмьюз, ладно? Вокруг нее столько всего происходит. На самом деле знаю, что Эмьюз не боится. Она не такая.

– И ты не бойся. – Он ласково похлопал девочку по спине.

– Значит, вы подарите мне палочку? – обрадовалась она.

– Нет.

Лют отстранилась, чтобы Руфус полностью оценил ее грустную гримасу: тоскливый взгляд, бровки домиком, опущенные уголки губ. Откровенно говоря, Руф сразу раскусил хитрую уловку. Девочка упорно искала пути достижения единственной цели: не отстать от своей пары, а лучше – сильно обогнать ее.

– Чтобы потренировать твою смелость, я покажу тебе смерть, – произнес он с той степенью торжественности, которая требовалась для возбуждения неподдельного интереса.

Заметив нездоровое оживление у входной двери, Виатрикс вышла на лестницу.

– Вы куда-то собираетесь? – спросила она.

– Да, – подтвердил Руфус.

– И куда, позвольте узнать? – Мисс Ви поставила ногу на первую ступеньку.

– В городской морг, – бросил он, выталкивая Лют за порог.

– Это не место для ребенка! – крикнула вдогонку Виатрикс, но Тангл успел подхватить девочку под руки и взмыть в небо.

Он уже предчувствовал слезливую отповедь по возвращении, только решение принято. Руфус специально летел медленно, давая возможность Лют составить собственную картину того, с чем предстоит столкнуться.

Ни Тэсори, ни Леди Виктория не спешили делиться новостями относительно вчерашних событий. Если бы не незапланированный «урок», Тангл непременно связался бы с ними обеими сам. Легкая обида саднила занозой. Если у женщин могли быть свои дела, то Эмьюз наверняка ничем серьезным не занята. Но и маленькая Тень не торопилась рассказывать Наставнику о неприятных приключениях.

Путешествие закончилось у невзрачного серого здания почти на самой окраине города. Ничего таинственного, мистического или жуткого. Сбоку чернела вывеска конторы ритуальных услуг, а за невысоким кованым заборчиком рядком поднимались гранитные памятники. «Товар лицом», – усмехнулся внутренний голос.

Перед самыми ступеньками Лют замешкалась.

– А нас туда пустят? – с опаской спросила она.

– Почему нет? Догоняй.

Руф зашагал по ступенькам, мысленно прокручивая возможные варианты диалогов с персоналом. Девочка понуро плелась следом.

– Вас сюда курсе на четвертом всех пошлют, – ободрил Тангл.

– Тогда, может, подождем? – с надеждой спросила Лют.

– Уже струсила? – ехидно осведомился он.

– Ничего подобного, – с вызовом ответила та.

Оставив Лют поодаль в небольшом вестибюле, Руфус направился прямиком к окошку для справок. Коротко объяснив скучающей женщине цель своего визита, он обернулся. Несмотря на бледность, маленькая Тень старательно изображала бесстрашие.

– Да, тут Танцор, желает устроить своей подопечной небольшую экскурсию, – сообщила кому-то невозмутимая женщина за окошком.

Она крутила в руках огрызок простого карандаша, прижимая плечом к уху трубку внутренней связи.

– Сэр, – позвала женщина. – Все зависит от того, что вы хотите показать. Криминальных трупов на данный момент нет.

– Видите ли, я хочу раз и навсегда отбить у своей подопечной желание романтизировать смерть и убийство, – приглушенным голосом признался Руф.

– Это непринципиально, – сказала в трубку та, а, подняв взгляд, добавила: – Что насчет заодно отучить от вредных привычек? У одного из наших Реконструкторов имеется занятная коллекция. Легкие курильщика, печень алкоголика… нет?

– Возможно, – кивнул Тангл.

– Сейчас он к вам выйдет, – сообщила женщина.

Поблагодарив, Руфус выпрямился и вернулся к Лют. Он уже жалел бедняжку, но решение есть решение.

Реконструктор не заставил себя долго ждать. Это был невысокий плотный мужчина почтенного возраста с лысой головой и редкими усиками, маскировавшими толстый бурый шрам.

– Кто тут у нас? – лучезарно улыбаясь, спросил он.

– Леди Лют Фьюри, – подталкивая девочку вперед, ответил Руф.

– Приятно познакомиться, – чуть выпученные глаза Реконструктора вспыхнули нездоровым блеском. – Мистер Мартин.

Заливаясь соловьем о том, как устроены холодильники и какая температура в них поддерживается, мужчина вел посетителей вглубь здания. Руфусу уже казалось, что экскурсовод фанат своего дела и слегка не в себе, но его увлеченность скорее отталкивала, чем заинтересовывала.

Белые стены, неестественно яркий свет, специфический запах – действовали отлично. Лют мертвой хваткой вцепилась в рукав формы Наставника.

– Вопросы? – остановившись у накрепко закрытых дверей, осведомился мистер Мартин.

– Почему здесь так светло? – поежилась девочка.

– Чтобы было удобнее ловить покойников, когда они начнут разбегаться, – превосходно имитируя серьезность, ответил тот.

Мужчина открыл неприметный шкафчик и достал из него несколько плотно запечатанных прозрачных пакетов.

– Нет. И не этот. И это слишком велико, – бормотал он себе под нос, читая закорючки маркировок.

Выбрав подходящий комплект, Реконструктор протянул его Лют.

– Халат, шапочка, бахилы и перчатки для Леди, – объявил мистер Мартин.

– Спасибо, – неуверенно отозвалась та.

– Мне не нужно, у меня форма, – опережая вопрос, пояснил Руф.

Нарядившись в голубой халат и спрятав волосы под шуршащую шапочку, Лют выглядела совершенно несчастной. Всю экскурсию девочка воспринимала как одно большое наказание. Вызов, который нельзя игнорировать.

– Готовы? – потирая руки, уточнил Реконструктор.

– Да, – твердо ответила Лют.

Тут в кармане Руфуса очнулось зеркальце.

– Леди Виктория Антонова, – объявило оно, и все выжидающе уставились на Танцора.

– Идите, – отмахнулся он. – Это срочно.

Маленькая Тень хотела возразить, но отчего-то передумала. Оставшись в одиночестве, Руф достал зеркальце из кармана и, откашлявшись, открыл.

– Здравствуйте, Сэр, – начала Виктория. – Прежде всего, хочу извиниться за свой вчерашний тон. Некрасиво получилось.

– Я не сердился, – после паузы признался Руфус. – У всех бывают сложные дни.

– Вам нужна копия моего отчета? – спросила Тень.

– Как можно отказаться от настолько заманчивого предложения? – покачал головой он. – Удалось выяснить причину нападения?

– Увы. Единственный живой участник группы Дивных неспособен давать показания. Бедный мальчик временно утратил человеческий облик.

Она развеяла маску. По логике вещей, Танглу полагалось сделать то же самое, но он не спешил.

– А с мертвыми у Смотрящих в Ночь какие-то трудности, – не дождавшись ответной любезности, продолжила Виктория. – Сначала не могли найти специалиста их конфессии, как дело обстоит сейчас, я еще не узнавала.

– Вы уверены, что не нуждаетесь в моей помощи? – максимально вежливо поинтересовался Руфус.

– Здесь работы на одного. – Она упорно скользила взглядом по поверхности его маски. – Вы больше времени в поезде проведете.

– Мне просто отдыхать надоело, – не удержался Руф.

– Все-таки я вас обидела, – вздохнула Тень. – Возможно ли уладить это недоразумение?

И как раз в тот момент, когда он мучительно искал способ отшутиться поудачнее, где-то рядом распахнулась дверь и с грохотом ударилась о стену.

– Пакет! – простонал Реконструктор, но было уже поздно.

Судя по звуку, бедняжку вырвало прямо на пол.

– Знаете, мне сейчас некогда, – копируя манеру Виктории, сообщил Тангл. – Я прочту отчет и обязательно свяжусь с вами. Обещаю.

Руф остался крайне доволен собой. А жалобная реплика мистера Мартина «Значит, коллекцию не посмотрите?» вкупе с кислой физиономией Лют развеселили его окончательно.

Всю дорогу домой Руфус прокручивал в голове разговор с Викторией. Слова Вильгельма, конечно, не имели ровным счетом никакого значения, но отсутствие неприязни со стороны дамы все же приятно ласкало самолюбие.

Глава 12. Немножко храбрости

Разрозненные отчеты выстраивались в крайне неприятную картину. Пусть Джулиус знал настоящую причину нападений Дивных на Эмьюз, официальное расследование не могло ответить на эти вопросы, как и на многие другие.

Трупы из парка никак не реагировали на Смотрящих в Ночь. Нечто похожее было с жертвами Найджела. Других подобных случаев Коллоу не помнил. А теперь еще и побежденные у дома Тэсори молчали, как рыбы. Считать это простым совпадением – верх безрассудства. Если отталкиваться от того, что ни преступник, ни курьер с плашкой в поезде не являлись Дивными, дело вообще принимало странный оборот.

– Не вовремя ты отправилась в мир иной, Тереза, – пробормотал Джулиус. – Еще и во вдовцы меня записала. Ах, как бы сейчас пригодились твои опыт и связи. А что у меня есть теперь? Влюбленная девица с твоими рекомендациями.

Хуже всего, что не удалось установить, в чьих интересах действовал погибший курьер. Кому бедняга вез злосчастную плашку? Разом свалившиеся хитросплетения родственных связей накладывали свой отпечаток на восприятие происходящего. Едва ли поросшие вековой пылью тайны прошлого имели принципиальное значение в этом конкретном случае. Но чтобы понять, что оказался в тупике, нужно нащупать стену.

От общей крови с Эмьюз одно название, значит, контролировать Джулиуса через нее не получится. Пусть Сириус продолжает без конца твердить о необходимости выбросить плашку подальше, ее содержимое запросто может сыграть не последнюю роль в злоключениях несчастной девочки.

Коллоу подозревал, что Элизабет Живье нашла способ считать информацию, заключенную в плашке. Иначе откуда взялась та необъяснимая жгучая ненависть к Танцорам и Ордену? Стоило углубиться в эти размышления, как они непременно приводили к Никс. Слишком скоро Тень расправилась с Живье, но тогда все казалось логичным. Беспощадность Корникс к Дивным давно стала легендарной, а тут еще и поток оскорблений. Самолюбие отказывалось принимать лучшую осведомленность Никс даже гипотетически, только оно не самый хороший советчик.

«Причин желать смерти Эмьюз полно. Выбирай любую», – успокаивал внутренний голос. – «Защити сначала, разберешься потом».

Джулиус зевнул. Он облокотился на стол, положил тяжелую голову на руки и закрыл глаза. Запах чернил, намертво въевшийся в одежду, напоминал о работе, от которой уже мутило. Когда на грани слуха замаячил нежный голос одинокой скрипки, Джулс осознал, что спит.

– Жалуйся, – предложил Сириус где-то совсем рядом.

– Не знаю, с чего начать, – иронически отозвался тот.

– С конца, для разнообразия, – пожал плечами мальчишка и растянулся на теплом склоне, уставившись в черное-пречерное небо.

– У нас гадостная тенденция. – Джулиус перевернулся набок, вырвал травинку и закинул себе в рот. – Убитые Дивные больше не дают показаний. Не реагируют на Смотрящих в Ночь, хотя должны. Либо их совесть чиста, как у младенцев, либо есть хитрый способ обрести покой.

– «Обрести покой», говоришь? – Сириус широко улыбнулся.

Коллоу понимал, что вопрос адресован не ему, и нужен только чтобы выкроить время собраться с мыслями.

– Мало кто помнит, – после паузы продолжил мальчишка. – Нельзя было распространяться на эту тему. Еще до основания Ордена Очевидец принял крещение. Считается, что религия – кратчайший путь к примирению с собой. По мне, так бред, но речь не об этом. Крестил Очевидца очень хороший человек. Капеллан. Представь, бушует война, а рядом с ним всегда покой. Я даже имя того капеллана помню, пусть оно не имеет значения, как и мое. Он для каждого нужные слова находил, а когда становилось жарко, брал в руки оружие и шел в бой. Надоело лирическое отступление?

От неожиданной перемены интонации Джулиус вздрогнул.

– Нет. Мне нравится слушать, – возразил он.

– Первую Эпоху не просто так называют «Эпохой Артефактов». – Сириус сел. – Свет Призмы только-только начинал менять мир. Отношение к чудесам складывалось постепенно из фантазий, желаний и страхов. Даже не «отношение», а сами «чудеса». Как в детстве. Подбираешь камешек с дыркой, вешаешь на шею и веришь, что он принесет удачу. Вокруг что-то происходит, а ты живешь. Вера крепнет, растет. Или получаешь от друга в подарок какую-нибудь безделушку (или не от друга и не в подарок), и связываешь с ней какие-то свойства ее прежнего хозяина. Хочется тебе верить, что в вещице осталась частичка его души. Так и появлялись самые могущественные артефакты. Но даже те, которые по идее несли добро, могли быть использованы не по назначению.

– И ты, по чистой случайности, собираешься поведать, какой именно артефакт мне следует искать? – Начавшая превращаться в серьезную, беседа грозила обернуться шуткой.

Мальчишка энергично закивал.

– Крест капеллана, – сообщил тот. – Технически безделушка принадлежала его сестре, но теперь уже без разницы. Вещь как раз позволяет упокоиться с миром любому. Орден, конечно, постарался уничтожить все артефакты первой эпохи без исключений и скидок на полезность с безвредностью. Священники всех мастей своей фанатичной верой в смутный период нашей истории столько понаплодили разных штук от мощей до пузатых статуй. Неосознанно наделили предметы культа чудовищной силой. Уверен, Танцорам пришлось потрудиться, отбирая и уничтожая опасные реликвии. Вот настоящая причина запрета принимать какую-либо религию для Теней.

– Чтобы не возникало желания спасти что-нибудь? – предположил Джулиус.

– Именно, – подтвердил Сириус. – Но ты же не думаешь, что священники молча стояли и смотрели, правда? Они, наверняка, сами припрятали все, что смогли. Раз столько веков никто не слышал о Кресте капеллана, значит, вещь надежно охраняли. Священнослужители не имеют привычки пользоваться своими артефактами, собирают и копят только. Не удивлюсь, если крест у них украли. А кто и зачем, выяснять тебе. Тут я не помощник – и причины у меня уважительные.

– Знаю твои причины, – отмахнулся он. – Но кое-что меня смущает.

– И что же? – Непринужденную веселость сменила настороженность.

– Мне показалось, или ты действительно с теплотой говоришь о людях, которые должны быть твоими врагами? – как можно мягче спросил Джулиус.

Ответил Сириус не сразу. Он словно погрузился в воспоминания, забыв о наблюдательном собеседнике. Мальчишка смотрел сквозь него чуть затуманенным взглядом.

– Не ищи мне врагов, – наконец, произнес он. – У меня их нет. Жизнь легче без них, без ненависти. При условии, что хватит духу прогнать из сердца обиды.

– А как же Очевидец? – Джулс чувствовал, что совершенно запутался.

– Разве что он, – рассмеялся Сириус. – Самый страшный и старый враг. Ты сейчас пытаешься разобраться в том, чего не понимаешь. Не нужно. Подожди, пока все факты встанут на свои места. Непроходимые дебри прошлого не такие дремучие, какими выглядят. Иногда благородные соперники лучше лживых друзей.

– Хорошо. – Он вытянулся на мягкой траве. – Только учти, однажды мне обязательно надоест слушать пространные изречения, смахивающие на наставления древних мудрецов.

– Что тогда? – Мальчишка с наслаждением размял шею. – Ты уже имел опыт несвоевременного знакомства с правдой. Приятного мало.

– Вот и нет. – Глупое желание спорить накрыло горячей волной. – Не допускаешь мысли, что я стал счастливее после всего?

– У некоторых странные критерии счастья, – пожал плечами Сириус. – Наверное, поэтому ты не засыпаешь, пока сознание не покинет само? От кофе еще не тошнит?

– Я просто уважаю твою личную жизнь, – возразил Джулиус, раздражением маскируя смущение.

Он никак не рассчитывал получить подобный упрек. Сейчас, как никогда, хотелось отбросить условности и называть вещи своими именами, только то самое слово намертво застряло в горле. С какой завистью Джулиус в детстве смотрел на других мальчишек, как стыдился того факта, что у него две матери. Пусть Фолия давала фору любому отцу, но сути это не меняло. Теперь, конечно, поздно.

– Послушай себя, – горько усмехнулся Сириус. – Какая к чертям «личная жизнь»? Откуда ей взяться? Врешь, так ври с умом.

– Я не вру, – уперся Джулс. – Ты же прячешь от меня некоторые свои воспоминания. Значит, я мешаю. Разве нет?

– Если бы умел, от себя бы тоже их спрятал, – заверил он. – Думай, что угодно: радуйся, злись, обижайся, гордись. Но на данный момент вся моя жизнь – это ты. Я не идиот и прекрасно отдаю себе отчет в том, что мы друг другу чужие. Не лезу тебе в душу без причины, не пытаюсь мнение свое навязывать, не жду особого отношения. Ты ничего мне не должен. Не издевайся над собой. Неважно, что мы связаны. Рано или поздно все пройдет, я не собираюсь жить вечно. Спи по-человечески. Воображение безгранично, мы можем не встречаться…

– Замолчи, пожалуйста, – оборвал Джулиус. – Так бы и треснул между глаз, чтобы искры посыпались.

– А что мешает? – с вызовом ответил Сириус.

– Не поверишь, – упиваясь иронией, сообщил тот. – Оно самое. Особое отношение.

Теперь он ясно видел, где ошибся. Кто мог знать, что от деликатности станет только хуже? Джулс свято верил в свою правоту, стараясь лишний раз не напоминать о себе. «Если я ходячее подтверждение предательства, незачем бередить старые раны», – рассудил он. Как выяснилось, зря. По всему получалось, что Сириус действительно ожидал перемен, а, не дождавшись, оттолкнул, чтобы защититься от разочарования.

– Ну, чего уставился волком? – улыбнулся мальчишка. – Чем сентиментальничать, лучше скажи, что еще тебя тревожит.

– Плашки, – признался Джулиус. – Они определенно являются частью картины, но я пока не сообразил, каким местом, а ты не собираешься помочь.

– Помочь сделать что? – вскинулся Сириус. – Причинить себе боль? Не проси даже. Поверь, если эта дрянь и играет какую-то роль, то совсем незначительную. Причем в основном из-за созданного вашими стараниями ажиотажа.

– Если бы все так просто, – проворчал он. – Ни я, ни мои люди, никто не способен внятно объяснить, куда ехал в поезде курьер. Даже на кого работал, выяснить не смогли. Там, где не рассчитывали, наткнулись на непроходимую стену.

– А прямо спросить не пробовали у тех, кто с вами сотрудничает? – ехидно осведомился Сириус.

– По официальным каналам глухо, – отмахнулся Джулс. – Неофициальные источники противоречат друг другу. Мне неприятна мысль, что посторонние будут знать обо мне больше, чем я сам. Кто-то же наверняка разобрался, как работают плашки. Про сотрудничество с Орденом – это вообще заблуждение. Выгодное для поддержания статуса, а практической пользы кот наплакал. В играх по-крупному каждый сам за себя.

В памяти снова возникла Тереза. Незаменимых нет, только жизнь без нее пока нравилась меньше, чем с ней. Да, Джулиус сбежал, как последний трус, когда совместная работа начала превращаться в полноценный роман.

– Если все, как ты говоришь, будущее сложилось совсем не так, как виделось нам, – вздохнул мальчишка. – Искать виноватых – неблагодарное занятие. Мне жаль.