Текст книги "Бред сивого кобеля"

Глава третья

Можно было жить красиво

Можно было просто жить.

Из песен Б.Абарова

Снег падал медленно, крупными красивыми хлопьями, как в «Пиковой даме». Когда-то, будучи ученицей Хореографического училища, она участвовала в сцене бала. «Мой миленький дружок, прелестный пастушок…», а молодая Елена Образцова гениально играла старуху-графиню. Германна пел Атлантов… Боже, какая я старая! Что я помню! Правда, тогда я была еще совсем ребенком, и все-таки…

Какая странная, она все время уходит куда-то. Может, у нее горе? Зачем мне это? Я не хочу, у меня и своих неприятностей хватает. Может, изобразить телефонный звонок, извиниться, подвезти ее до дома, и пусть себе думает о чем угодно без меня? У него в кармане всегда лежало два телефона, разной конфигурации. И стоило нажать на кнопку одного, как второй аппарат начинал звонить. Это было весьма удобно. Он уже сунул руку в карман, но тут она вдруг встряхнула волосами, улыбнулась виновато…

– Маруся, вы всегда такая грустная?

– Грустная? Да нет…

Ей тут же вспомнилось, как она нагишом отплясывала чардаш в номере Кирилла…

– А хотите я вас рассмешу?

– Хочу! Очень хочу!

– Знаете, когда-то давным-давно в одном провинциальном театре оперетты собирались ставить спектакль, где моя… бабушка должна была петь такую арию: «На паровозе-возе-возе-возе-возе я улечу в сияющую даль…

Он вдруг схватил ее за руку и допел:

– Жила я раньше в родном колхозе, а нынче прошлого ни чуточки не жаль!

– Господи, откуда вы это знаете? – потрясенно спросила Туся.

– А либретто писал мой дедушка вместе со своим другом!

– Это сочинил ваш дедушка?

– Представьте себе! Я как-то еще в студенческие годы нашел у деда в архиве эту прелесть. Писалось в ранней молодости, и отнюдь не всерьез. Грант Айрапетов и Евгений Рубин, они вдвоем старались… Вот уж не думал, что хоть кто-то еще это знает.

– Вас назвали в честь деда?

– Конечно. Только я не Айрапетов, а Айрапетян. Кстати, я тут недавно заказал билет на самолет, и там написали Аэропетян. Здорово, да?

– Ну что ж, для авиапассажира очень даже недурная фамилия! – захохотала Туся.

– А ваша бабушка пела в свердловской оперетте?

– Да, только на самом деле она мне не бабушка, это я для простоты сказала, она подруга моей бабушки. Кстати, она жива и находится в добром здравии.

– Маруся, вот моя машина! Поедем куда-нибудь, поужинаем, а? Надо же отметить наше знакомство и, как выяснилось, почти родство?

– С удовольствием! – искренне воскликнула Туся. Ей вдруг стало хорошо. Никакой он не преступник, этот капитан Грант Аэропетян!

Машина оказалась спортивным «мерседесом», двухдверным, с низкой посадкой.

Он открыл перед ней дверцу:

– Прошу, садитесь, Маруся!

– Послушайте, капитан Грант, а вы вообще кто? – вдруг осведомилась она.

– В каком смысле?

– По профессии?

Но тут стремительно подкатила черная «Волга», оттуда выскочил Трунов с криком:

– Ах вот ты где, шалава несчастная! – Он схватил Тусю и поволок за собой.

Грант на секунду опешил. Однако Трунов уже успел запихнуть яростно сопротивляющуюся секретаршу в машину и заблокировал дверцу. И буквально тут же откуда-то набежали люди в форме, схватили капитана Гранта и принялись обшаривать карманы. Все было как в сериале – руки на капот…

– Боже, что это?

– Ну нельзя же быть такой курицей! Это как минимум задержание.

– А как максимум? – машинально спросила ошалевшая Туся.

– Как максимум – зона. Лет на пять.

Туся заплакала.

– Втюрилась, что ли?

– Не ваше дело.

– Ну ясно, втюрилась. Не ты первая и, боюсь, не ты последняя. Скажи спасибо, что у меня старые связи и я успел тебя перехватить, а то хлебнула бы. Кто там стал бы разбираться, откуда ты такая… Пока суд да дело, насиделась бы в обезьяннике… Ну не реви, и вообще, прости меня. Я правда не знал, что его собираются брать. Честное слово. Не знал, что МУР на него зубы точит. Только в последний момент выяснилось.

– А что он сделал? За что его?

– За дело, можешь мне поверить.

– Да не поверю я вам, с какой стати мне вам верить, мало вы, что ли, невиновных в тюрьмах гноите, мало без вины расстреливаете, да?

– Прекрати истерику! А если хочешь знать, я тебе через пару дней покажу кое-что из подвигов этого «невиновного». Впечатлишься! Ладно, куда тебя отвезти?

– Домой, – всхлипнула Туся.

– Будет сделано. А вообще, спасибо за службу. Мы вовремя успели благодаря тебе… Извлекли все, что нам было надо. И, кстати, очень сильно облегчили судьбу твоего героя. Если б у него нашли то, за чем мы охотились, думаю, пятью годами он не отделался бы, а, скорее всего, умер бы в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Такие вот пироги. А больше я тебе ничего не скажу, не имею права. Живи спокойно. Слава богу, далеко у вас дело не зашло.

Она в ответ только носом шмыгнула. Жизнь дала ей очередную затрещину. Сколько можно?

– Он слишком любил красивую жизнь, слишком.

– Ладно, проехали. Ничего больше знать не хочу. И не показывайте мне никаких его дел.

– Как скажешь. Ты извини, конечно, еще и за то, что говорю тебе «ты». Мне так проще, знаешь ли.

– Да ладно…

– Слушай, а я зашел к этой твоей соседке… Мне она понравилась, хотя дура, конечно, редкостная. Сама своими ручонками себе на шею удавку накинула. Прописала этого прохвоста-братца. Да и еще наделала глупостей.

– Но помочь ей можно?

– А как же! Поможем, по мере сил. Она ж, бедолага, ничего незаконного не хочет. Ну, во-первых, ей надо вернуться в свою квартиру, набраться терпения, а уж там…

– Вернуться? Но как же? Там ведь они ее уморят…

– Не уморят, теперь уж точно не уморят!

– Вы с ними поговорите, да?

– Еще с такой мразью разговаривать! Как будто мне и так мало мрази…

– Но как же?

– А я просто сам туда въеду! Пусть попробуют пикнуть у меня!

Что-то было в голосе шефа такое, что Туся на минуту отвлеклась от своих неприятностей.

– Как это вы въедете? А она?

– Думаю, она не против будет.

– Ничего не понимаю.

– Я на ней женюсь, Наташенька.

– Женитесь? Фиктивно, что ли?

– Зачем фиктивно? Не фиктивно. Понимаешь, у меня… это… с первого взгляда. Я как ее увидал, все, думаю, я приехал. Это моя конечная остановка.

– Правда, что ли?

– Святой истинный крест, как говорила одна моя подследственная.

– Так зачем же вам въезжать к Светлане в коммуналку?

– Вот именно затем, чтобы их усмирить. Я им там покажу, кто хозяин в доме. Вот гниды, такую женщину хорошую сгнобить хотят и еще не стесняются! Хо-хо, не на того напали! Через неделю, самое позднее, прибегут с вариантами купли-продажи, еще умолять будут! А тебе еще одно спасибо, если б ты меня не попросила…

– Ну надо же… – озадаченно протянула Туся. – Неужели так бывает?

– Бывает, еще и не такое бывает.

– Вы влюбились, да?

– Черт его знает, может, это и так называется. Просто мне сразу захотелось дожить свою жизнь именно с этой бабой, хоть она и не первой молодости, даже и не второй. А я что, юный красавец? Тоже не подарок… Ну вот, приехали. Иди домой, ложись спать и выкинь из головы этого красавчика – гнилой товар.

Сам ты гнилой, подумала Туся. Но в следующую секунду поняла, что, в сущности, ее начальник прав. Прощайте, капитан Грант!

Светлана Сергеевна, по-видимому, уже спала. У нее было тихо и темно.

Улегшись в постель, Туся подумала: я невезучая. Ужасно, катастрофически невезучая. Или просто дура? Скорее всего, невезучая дура. Ну чего я увлеклась вдруг проходимцем? Ведь сказано же было – ты идешь завлекать проходимца… Так нет, вздумала оправдывать его. Просто потому что он привлекательный, сексуальный, интересный? Прав Владимир Иосифович, слава богу, далеко у нас не зашло. А с Кириллом зашло… Он меня искал… А Лешка не ищет. Искал бы – давно уже нашел бы… Для главного редактора газеты найти не очень-то прячущуюся глупую бабу раз плюнуть. Я ему не нужна. Ну и ладно. Не больно-то и ждали. Я совсем по нему не скучаю. Даже по квартире своей обожаемой не скучаю, только по Мамзику… Мамзик тоже невезучий. Как я. Только я старая дура, а он маленький еще… Одинокий… Убежал куда-то. Может, его добрые люди подберут. Только бы гнусным мальчишкам не попался, а то замучают… Ей стало так страшно при мысли об этом, что она, как в детстве, залезла с головой под одеяло, закусила уголок подушки, зажмурилась. В детстве это помогало, а сегодня слезы все равно стали ее душить, и оттого, что детская уловка не помогла, она расплакалась еще пуще.

Утром Туся чувствовала себя совершенно разбитой и больной. Кажется, даже температура поднялась. Наверное, вчера простудилась, когда шла с капитаном Грантом с непокрытой головой… Не пойду на работу, просто нет сил. Совсем. Она снова легла в постель. Надо позвонить шефу и предупредить, что не приду.

– Владимир Иосифович, простите, но я заболела.

– Нервишки шалят?

– Нет, простудилась вчера.

– А, производственная травма? Ладно, болей, но недолго. Ты мне будешь нужна…

– Опять кого-то завлекать?

– Да нет, пока ничего такого не предвидится. Но в офисе без секретаря, сама понимаешь… Ладно, лечись! Голос у тебя и вправду простуженный.

Туся слышала, как ушла Светлана Сергеевна. Она теперь съедет отсюда. И кто окажется на ее месте? Жаль, у меня не хватит денег, чтобы снять всю квартиру. А может, поднатужиться? Мне осталось терпеть не так уж долго, мои жильцы скоро съедут. И тогда меня сразу можно будет найти… Кирилл к тому времени, скорее всего, и думать обо мне забудет. Лешке я триста лет не понадоблюсь, не захочет он снова жениться. Так удобнее – я, извините, женат и понятия не имею, где моя жена, так что и развестись не могу. А Ниночка… Ну, Ниночка пусть найдет… Я по ней скучаю… Как хочется спать…

Ее разбудил стук в дверь. Она открыла глаза в полной темноте. Это что, уже вечер? Стук в дверь повторился.

– Наташенька, это я. Вы там живы? Откройте, пожалуйста.

– Открыто, Светлана Сергеевна, заходите!

– Ой, как у вас душно! Разве так можно? Вы лежите, лежите, укройтесь потеплее, а я форточку открою. Мне Владимир Иосифович сказал, что вы заболели, я тут вам фруктов принесла. Может, чаю вам сделать? Вы сегодня что-нибудь ели?

Все это она выпалила единым духом. В форточку ворвался холодный сырой воздух.

– Ничего, ничего, свежий воздух необходим!

– Спасибо.

– У вас случайно температуры нет?

– Не знаю, у меня и градусника нет.

– У меня тоже. Но я могу сбегать в аптеку.

– Нет, не надо никуда бегать. Я спала весь день, и мне, кажется, лучше. Светлана Сергеевна, а как ваши-то дела?

– Ой, Наташенька, не знаю, что и сказать… Владимир Иосифович как-то очень круто взялся… я даже смущена…

– Но теперь-то ваша квартира уже никуда не денется.

– Так-то оно так, но я, знаете ли, мечтала жить одна на старости лет…

– Да какая там старость лет! Вон с первого взгляда сразили наповал полковника милиции. Он от вас в восторге.

– Да, он очень милый, но… – Она испуганно понизила голос: – Он жениться хочет, вот так, с наскоку… А я… не готова… И потом, у меня есть друг… давно уже… Как тут быть, Наташа?

– То есть вы не готовы бежать за него замуж?

– Совершенно не готова. Но с другой стороны… Он такой надежный… в наше время это редкость, и так горячо взялся помогать, а мне очень нужна помощь… Наташа, я в полной растерянности…

– Да, понимаю. Я-то решила, что у вас с первого взгляда… взаимно, так сказать… А он вам что, не нравится?

– Да нет, что вы, нет, он очень милый, но так быстро… Он хочет сразу вместе перебраться в мою квартиру…

– У него, между прочим, есть своя квартира, двухкомнатная, и к вам переехать он хочет временно, чтобы приструнить ваших чудных родственников. По-моему, это было бы неплохо.

– Да, конечно, могу вообразить, как у них морды вытянутся… Они небось уже решили, что избавились от меня, дуры… Может, и комнату мою взломали…

– Ой, тогда я им не завидую! – почему-то обрадовалась Туся.

– Наташа, вы правы! Это будет прекрасная, сладкая месть! Мне много не нужно, только бы увидеть их рожи, когда они поймут, что я… вышла замуж, да еще и за милиционера… Знаете, одна сослуживица брата, которая мне очень сочувствует, сказала, что он как-то проболтался, что больше всего боится, как бы я замуж не выскочила, ведь тогда после моей смерти все мое достанется не им, а мужу! Они почему-то уверены, что я скоро умру…

На глазах у нее выступили слезы.

– Светлана Сергеевна, не вздумайте плакать! Еще чего! Почему это вы умереть должны раньше них? Никогда! Это их душит злоба и жадность. А вы… такая милая… Нет, вы просто обязаны выйти замуж за Трунова, обязаны!

– Вы так считаете?

– Да, безусловно! – горячилась Туся. – Только квартиру все равно разменивайте. Потом сдадите ее и будете жить у Владимира Иосифовича. Знаете, что он мне сказал вчера?

– Что? – испуганно-восторженно спросила соседка.

– Что вы – его конечная остановка.

– Конечная остановка? А это хорошо?

– Да! Я вот тоже была для одного человека конечной остановкой, но жизнь распорядилась по-другому… И теперь, наверное, придется ему …

– Что? Ехать в депо?

– Ой, нет, боже сохрани! Нет, придется ему пересесть на другой маршрут и может быть еще долго ехать…

– До другой конечной остановки?

– Да, именно.

– И вам не жаль?

– Жаль, конечно, но… Ой, не будем об этом, ладно?

– Хорошо, не будем. А вот апельсинчик съесть надо! Там витамин С! И еще я хотела сказать… У меня комната оплачена на два месяца вперед, так вы живите спокойно, когда я съеду.

– Нет, я отдам вам деньги, только, наверное, не сразу?

– Наташа, вы так много для меня сделали, я и слышать ничего не хочу!

– Спасибо вам, я вот вчера думала, что я ужасно невезучая…

– А теперь так не думаете?

– Нет.

– Вот и славненько. А апельсин надо съесть!

Через два дня Туся вышла на работу. А еще через два дня Владимир Иосифович и Светлана Сергеевна подали заявление в ЗАГС. И в ближайший выходной намеревались въехать в комнату Светланы Сергеевны.

– А может, все-таки въезжать не стоит? – засомневалась Туся. – Зачем так нервы себе трепать?

– Я понимаю, так-то оно так, но… Знаете, просто хочется на рожи их посмотреть… И Володе тоже. Мы ненадолго, пока у Володи ремонт сделаем. Такая холостяцкая берлога, ужас просто! – сияя, сообщила Светлана Сергеевна.

Ага, значит, она у него уже побывала и все ее сомнения, видимо, развеялись. Как хорошо!

Глава четвертая

Можно было не ломаться —

Так чего ж еще желать.

Из песен Б. Абарова.

Оставшись одна в квартире, Туся сперва затосковала, а потом вздохнула с облегчением. Я опять сама себе хозяйка. В этом что-то есть. Свобода! И хотя чужая квартира, мне все равно лучше одной. Любви, конечно, не хватает, но, видно, не судьба… Две неудачные попытки за короткое время. Должна быть еще третья… А вот потом все может и получиться. Я ведь еще не очень старая, особенно когда рядом нет молодого мужа. Мне всего только сорок. Вон Светлане Сергеевне немножко за пятьдесят, а Владимир Иосифович влюбился в нее с первого взгляда. Ниночке и вовсе под шестьдесят, а у нее тоже роман, а может, и не один… Интересно, неужели она совсем не ревнует Кирилла ко мне? Кирилл… Нет, о нем нельзя думать. Его уже нет. Поискал – перестал. Ему так легче и лучше, совесть мучить не будет. Все-таки Лешка его сын… А я тут лишняя. Может, они когда-то и обретут друг друга. Нет, не буду о нем думать, слишком больно. Может, с капитаном Грантом я и забыла бы о нем… Капитан Грант, где он теперь? В тюрьме, у параши? И, наверное, ненавидит меня… считает меня черт знает кем… Нет, больше я на такое не пойду. Пусть даже он опасный преступник. Ей вспомнились черные огненные глаза, красивые аристократические руки… Нет, это все в прошлом. А я начала новую жизнь.

Она ходила на работу, и как-то Игорь заметил:

– Наталь Дмитна, вы чего, влюбились, что ли?

– Господи, Игорек, с чего вы взяли?

– Да похорошели как-то я гляжу, помолодели…

– Нет, просто я пришла в себя. Были у меня всякие передряги, а теперь все вроде бы улеглось.

– А! Послушайте, Наталь Дмитна, а вы «Турецкий гамбит» смотрели уже?

– Нет. Я и забыла, когда в кино была.

– А давайте в субботу сходим?

Туся испугалась. Игорю лет двадцать восемь, и с чего это он вздумал меня в кино приглашать?

– Нет, спасибо, Игорек, в субботу я за город еду, к знакомым.

– Ну так в воскресенье?

– Нет, я с ночевкой еду. Вернусь только утром в понедельник, прямо на работу. А вообще поищи себе спутницу помоложе.

– Да на фиг она мне сдалась? Не хотите, не надо!

– Ты не обижайся.

– Постараюсь.

Когда он ушел, Туся огорченно помотала головой. Только этого еще не хватало. Двенадцать лет разницы! Ужас! А вот съездить за город и вправду не помешает. Татьяна небось бог знает что обо мне думает.

И в субботу утром, накупив московских гостинцев, она отправилась в Абрамцево.

Как всегда на подходе к дому, у нее тревожно забилось сердце: что я там застану?

Дело шло к весне, но на участке снег был чистый, аккуратно разметенный. И на крыльце, как всегда, дрых Бонька. Она окликнула его, он поднял голову, коротко взлаял и снова уснул. Постарел, видно.

Ей открыла незнакомая женщина.

– Вы к кому?

– К Татьяне Реджинальдовне. Она дома?

– Дома, дома, куда ей деться?

– Антонина Панкратовна?

– В больнице она. А вы кто? Как Татьяне-то сказать?

– Скажите, Туся приехала.

Она принялась расстегивать шубу.

– Да вы не спешите, дама, может, еще и не захочет она вас видеть. У ней настроение плохое нынче. Фордыбачет.

Женщина скрылась, а Туся все же сняла шубу, не париться же тут!

Буквально через минуту дверь в прихожую распахнулась и на пороге возникла хозяйка дома.

– Явление блудной дочери! – патетически воскликнула она. – Туся, деточка, куда ты запропастилась? Тебя тут, можно сказать, с собаками искали! Зизи, сделайте нам кофе!

– Какая я вам Зизи, собачка я, что ли? Тоже выдумали!

– Я не могу, ваше имя вызывает у меня самые мрачные ассоциации!

Зизи, ворча, исчезла на кухне.

– Как ее зовут? – полюбопытствовала Туся.

– А, Зинаида! Терпеть не могу!

– А что с Антониной-то стряслось?

– Понимаешь, она ж еще молодая, а у нее, видишь ли, давление! И печень! Жрать надо меньше! А она толстая, как бочка, вот и… развалилась на части! А мне, извольте радоваться, с этой Зизи приходится дело иметь! Она ничего ни в чем не понимает! Тупая и злобная! Не дождусь, когда моя Антошка вернется. Ну а ты, что с тобой? Почему ко мне не пришла?

– Так у вас меня сразу бы нашли.

– А ты не хочешь?

– Нет.

– Значит, всерьез ушла от Лешки?

– Всерьез!

– Жить есть где? Деньги на жизнь есть?

– Все у меня в порядке, Татьяна Реджинальдовна, миленькая, не беспокойтесь.

– Как же мне не беспокоиться? Ты ж мне не чужая, единственная внучка моей лучшей подруги… Ты к мужику ушла, признайся?

– Нет.

– И у тебя нет любовника?

– Нет.

– Идиотка! Или сейчас уже мужчины перевелись?

– В известном смысле… – улыбнулась Туся. – Татьяна Реджинальдовна, а вот скажите…

– Что сказать? Что? Я не понимаю, такая прелестная женщина – и без мужика? Или у тебя другая ориентация?

– Да боже избави! – содрогнулась Туся.

– Ты где-то работаешь?

– Да. И очень довольна.

– А кем же ты можешь работать?

– Секретарем.

– А кто твой шеф? Женщина?

– Да нет, мужчина.

– Педераст?

– Нет.

– И он с тобой не спит?

– Нет, – улыбнулась Туся.

– Неужто так бывает? Хотя это абсурд, на мой взгляд. Нет, я решительно не понимаю нынешнюю молодежь.

– Да какая ж я молодежь?

– Для меня ты девчонка! Туся, пообещай мне, что в ближайшее время заведешь любовника! Очень тебя прошу!

– Да где ж его взять?

– Соблазни начальника!

– Ни за что! А знаете, Татьяна Реджинальдовна, я вот хотела спросить: помните, вы рассказывали про оперетту, где вы должны были петь про паровоз?

– Разве такое забудешь? А почему ты спросила?

– А вы помните, как она называлась?

– Отлично помню! Не то «Счастливый путь», не то «Счастливого пути». А тебе зачем?

– А кто либретто писал, помните?

– Еще бы не помнить! Грантик Айрапетов и Женечка Рубин. Грантик горячий был мальчик! А почему ты спросила…

– Да я тут недавно с его внуком познакомилась…

– С внуком Грантика?

– Представьте себе, я ради смеха спела ему начало вашей арии, а он продолжил…

– Он тоже красавец?

– Ну в общем, да.

– И у вас что, не случился роман?

– Нет, не случился, – со вздохом сказала Туся.

– Ну и дура! Грантик был такой горячий мальчик…

– Но ведь у вас в то время был, кажется, роман с каким-то певцом.

– Ну и что? Одно другому никогда не мешает, запомни это, ради всего святого! А знаешь что, привези ко мне этого малого… Ну внука. Его как звать?

– Тоже Грант.

– Вот и чудесно!

– Нет, не выйдет, он… уехал, очень далеко уехал…

– Когда в свое время говорили «он далеко уехал», зачастую это значило, что его посадили… Слава богу, сейчас другие времена. Но он ведь вернется?

– Наверное. Хотелось бы надеяться.

Зизи принесла им кофе, печенье, сливки.

– Спасибо, Зизи. А к обеду, пожалуйста, сделайте что-нибудь посущественнее. Тусю надо кормить!

– Чего посущественнее? Сами-то вы ничего не едите!

– А вот с Тусей за компанию и поем. Знаешь, ко мне твой муженек приезжал. А потом и свекруха заявилась. Она славная бабенка!

– Она – чудо!

И вдруг произошло то, чего Туся уж никак не могла ожидать. Старая дива расплакалась, и сразу стало ясно, как она стара и слаба. У Туси сжалось сердце.

– Татьяна Реджинальдовна, миленькая, почему вы плачете, что случилось?

– Тусечка, девочка, мне так плохо, я сама во всем виновата. Я была никудышной матерью, я ужасная свекровь, моя невестка даже никогда ко мне не приезжает, сын, конечно, заботится обо мне, но все больше материально… И близких никого не осталось, внуков нет, да у меня уж и правнуки могли бы быть, и даже праправнуки. И никого… Была Антошка, но она меня предала… Я чувствую, что скоро умру, совсем скоро…

– Татьяна Реджинальдовна, бросьте, все совсем не так плохо, и Антошка ваша скоро вернется… Просто март плохой месяц, но скоро апрель, солнышко, сад ваш чудный начнет зеленеть…

– Не называй меня больше Татьяной Реджинальдовной, зови бабой Таней. Мне иногда кажется, я так одинока из-за этого дурацкого английского отчества. Я своего отца и не помню совсем, он умер, когда мне годик был… А туда же Реджинальд… Нормальному человеку и не выговорить.

– Хорошо, баба Таня!

Старуха улыбнулась сквозь слезы.

– Ты добрая девочка, милая… Дай мне зеркало, а то я, наверное, уже не баба Таня, а баба-яга. А эту Зизи не выношу. Чужая!

– Откуда она взялась?

– Сын пожертвовал. Она у него работает, так он временно ее сюда определил, к нашему общему неудовольствию. Подай мне пудреницу! Знаешь что, пойдем ко мне в комнату, я хочу кое-что тебе подарить!

– Да не надо мне ничего дарить, баба Таня!

– Это уж мне решать, надо или не надо! Заходи и закрой дверь на задвижку!

– Зачем? – удивилась Туся.

– А то эта может впереться… – Знаешь… – Старуха перешла на драматический шепот: – Знаешь, мне кажется, она тут шпионит…

Ой, подумала Туся, кажется, у старушки плохо с головой…

– Не думай, я не спятила! Просто она клевретка моей снохи. А та давно уж на мои драгоценности целится. И не исключено, что хочет меня извести с помощью этой… Чтобы… завладеть. Я, по ее мнению, зажилась, а она стареет, ей скоро уж мои украшения ни к чему будут. А поносить небось, хочется прямо сейчас!

– Татьяна Реджинальдовна, не вздумайте, я не возьму!

– Это почему?

– Не хочу!

– Как это не хочешь?

– Ни к чему они мне!

– Так не бывает!

– Баба Таня, миленькая, да я такая невезучая… Мне драгоценности иметь нельзя, у меня их украдут или, еще хуже, убьют из-за них… Пожалуйста, не надо! Подарите кому-то еще!

– Дура ты, самая настоящая идиотка! Ты красивая баба, в тебе класс чувствуется, тебе мои украшения пойдут, а этой халде, моей невестке, они как корове седло! А кроме нее, никого уж не осталось… А ты знаешь что… Я вот слыхала, что можно отдать драгоценности в банк на хранение!

– Если я это сделаю, банк прогорит.

– Пусть! По крайней мере невестке не достанется.

– Баба Таня! – укоризненно воскликнула Туся. – Пусть сыну вашему достанется. А знаете что, вы отдайте это сыну и скажите, чтобы подарил своей любовнице.

– У него есть любовница? – безмерно оживилась старая дама.

– Я точно не знаю, но думаю, да… его жена и вправду не слишком привлекательна, а он еще очень интересный мужчина…

– Туська, а иди-ка ты к нему в любовницы. Сама же говоришь – он интересный… Тогда бы я с легкой душой отдала ему драгоценности, зная, что носить их будешь ты. Да нет, я понимаю, это все чушь. Но мысль неплохая, я попробую у этой клевретки разузнать насчет любовницы. И если подтвердится, что ж… Хотя, Туська, это все глупости, суета бабья… А я скоро умру, я знаю, и не смей лепетать про сад, про солнышко. Думаю, больше мы и не увидимся. Так вот, я требую, чтобы ты взяла этот браслет. Он очень ценный. Если его продать хорошо, можно, наверное, квартиру купить. Я когда-то продала похожий гарнитурчик, серьги и кольцо, и купила кооперативную квартиру на Аэропорте.

– У меня есть квартира.

– Купишь еще одну, хорошее вложение денег… Знаешь, мне этот браслет подарил один человек… Он, наверное, был не слишком… порядочным, но… Браслет принес мне невероятную удачу и стал даже талисманом. Возьми, и пусть он принесет тебе счастье. Ты хорошая девочка, бескорыстная и добрая, ты заслужила немножко счастья. Бери без разговоров!

– Но, баба Таня…

– Я смертельно обижусь!

– Ну хорошо… – скрепя сердце согласилась Туся. Она не верила, что браслет принесет ей счастье, но как-то сразу поверила, что старуха скоро умрет, и не хотела ее обижать.

Уезжая, она оставила на всякий случай Зинаиде свой телефон. А через неделю ей позвонил сын Татьяны Реджинальдовны и сообщил, что мать умерла.

– Простите, Туся, что не позвал вас на похороны… Просто мне только сегодня дали ваш телефон. Впрочем, может, и к лучшему. Это было грустно…

– А что же теперь будет с Антониной?

– Так она умерла, уже больше месяца. Святая была старушка, столько лет терпеть мою матушку… Царствие им обеим небесное…

– Как? Я была у Татьяны Реджинальдовны неделю назад! И эта женщина, Зинаида, сказала, что она в больнице…

Он горько усмехнулся:

– Мама не хотела верить… И запретила всем говорить, что Антонина умерла. Туся, послезавтра девять дней, давайте… встретимся где-нибудь и помянем маму. Никого уж не осталось, кроме вас… К великому сожалению, не могу пригласить вас домой… У нас сейчас ремонт…

Тусе показалось, что даже по телефону видно, что он краснеет от своей неуклюжей лжи.

– Простите, Сергей Леонидович, не смогу послезавтра, никак.

– Что ж, может быть, тогда встретимся на сороковины…

– У вас к тому времени кончится ремонт? – не удержалась Туся.

– Туся, зачем вы так, вы же все понимаете? – почти взмолился Сергей Леонидович.

– Да я все понимаю. Мне только хотелось бы знать, где похоронили Татьяну Реджинальдовну.

– Еще не похоронили, только кремировали. Но у нас место на Хованском… Я вам позвоню, когда буду захоранивать маму. Вы придете?

– Обязательно!

– Спасибо вам. И запишите все мои телефоны.

– Наталь Дмитна, вы чего такая? – спросил Игорь с порога.

– Умерла одна моя знакомая.

– А, понял. Шеф тут?

– Нет еще. Игорь, будь добр, посиди тут пять минуточек, я в аптечный киоск сбегаю, ладно?

– Нет вопросов, идите.

– Понимаешь, клиент должен прийти, он опаздывает…

– Не беспокойтесь, идите!

Аптечный киоск находился на первом этаже бывшего научно-исследовательского института. Теперь здесь размещалось множество самых разных фирм. Туся купила таблетки от головной боли, а заодно еще и мазь. В последнее время травмированная нога нещадно болела в сырые ночи.

Когда она вернулась, клиент уже сидел у ее стола, а Игорь возился с кофеваркой.

– Извините, добрый день, – приветливо произнесла она с порога и обомлела: клиентом оказался Никита, лучший друг и помощник Алексея.

– Туська, ты? – ошеломленно спросил он. – Ты что, здесь работаешь?

Вот и все, с тоской подумала она.

– Да, Никита, я здесь работаю. А что тебя сюда привело?

– Ты не поверишь, но… Я пришел сюда, чтобы найти тебя. И нашел значительно быстрее и дешевле. Обалдеть, чего угодно ожидал, только не этого.

– Наталь Дмитна, я вам нужен? – деликатно осведомился Игорь.

– Спасибо, Игорек, все нормально.

– Тогда я посижу пока у шефа, а?

– Да-да, конечно.

– Может, даже посплю на диване.

Игорь вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Интересное кино нарисовалось, подумал он. Это кто, муж, что ли?

– Да, Туська, отмочила ты номер!

– Никита, какой номер? Просто ушла от Лешки, вот и все. Это он тебя прислал?

– Нет, Нина Михайловна попросила. Когда-то твой новый шеф здорово мне помог в одном деле, вот я и решил опять к нему обратиться… Надо же, обрадую ее.

– А… А зачем ей меня искать?

– Вот и я думаю: зачем? Но она, видишь ли, скучает по тебе, волнуется за тебя.

– А Лешка? – чуть помедлив, спросила она.

– А Лешка… Первое время волновался, совесть его мучила, а сейчас… Ты ж его знаешь, деловой как сто китайцев, сотрудников загонял совсем…

– Никит, ты чего глаза прячешь? У него кто-то есть?

– Кто-то есть.

– Но ты не знаешь?

– Почему? Знаю. Лика.

– Сколько ей лет?

– Двадцать два. А тебе зачем?

– Нет, просто так, из любопытства, – даже с некоторым удовлетворением ответила Туся. – Я так и думала… Я с самого начала чувствовала, что этим кончится.

– Послушай, но ты же сама от него ушла! И вообще, я давно знаю: если ждешь пакости, ты эту пакость непременно получишь!

– Кто-то мне уже говорил что-то подобное…

– А вообще-то, Туська, ты глупость сделала, Лешка иногда ходил налево, но тебя любил… А с Ликой уже начал ругаться. Думаю, она долго не удержится. Вернулась бы ты, а?

– Она что, живет в нашей квартире?

– А ты как думала? С твоим мужем, с твоим котом.

– Как с котом? – потрясенно спросила Туся. – С Мамзиком? Но он же пропал!

– Нашелся. Ой, ты чего ревешь? Из-за кота, что ли?

– Да. Я так его любила…

– Лешка тоже в нем души не чает. Боюсь, он его тебе не отдаст. Ну ладно, кончай реветь и скажи, как мне быть с Ниной Михайловной.

– Никита, пожалуйста, я сама ей позвоню, вот прямо сегодня. Только ты Лешке ничего не говори.

– Господи, сколько тайн! – поморщился Никита. – Нина Михайловна тоже почему-то не велела говорить Лешке, что я тебя ищу… Что все это значит, скажи на милость?

– Да ничего… Просто…

– Так я и поверю! Вы дождетесь, что я сам от себя к Трунову обращусь, чтобы разоблачил ваши тайны.

– Не обратишься, это дорого стоит, а ты парень экономный.

– Что верно, то верно, тратить деньги попусту не люблю, но журналистское любопытство может и не на такое толкнуть. – Он хитро подмигнул ей.

Она испуганно дернулась, залилась краской.

– О, как все запущено! Чую я, это какие-то ваши бабские, и скорее всего блядские, тайны. Не хочу я в них копаться. Не мой профиль. Ну вот что, дорогуша, давай сейчас же звони Нине Михайловне. Я человек добросовестный, если за что-то взялся… А то ты мне скажешь, что позвонишь, а сама наврешь и опять куда-нибудь слиняешь. Звони.