Текст книги "Белые пешки"

Нэна – большая помесь ньюфаундленда и, возможно, овчарки – вылетела Нике под ноги из густых парковых зарослей. А скоро вылетел и дрыщавый хер в камуфляже с ружьем наперевес. Слишком быстро, чтобы Ника успела подумать дважды и справиться с собой. Недостаточно быстро, чтобы не успела спрятать лицо. Наверное, сложная неделя. Наверное, невыпущенный пар.

Он был так разгорячен охотой, что даже не рыпнулся, когда она завалила его подсечкой. И не особо орал под градом ударов, потому что первым Ника свернула ему челюсть тяжелым берцем. И лупила, лупила, даже в гневе прекрасно отдавая себя отчет, как лучше не бить, чтобы никакой 105-й. Она и «тяжкие телесные» не хотела, сомневаясь, впрочем, что дойдет вообще до такого. Типа она знала. Живодерством он был известен на весь район. А стонал и корчился как обычный жалкий мудак, которому никогда не давали отпор. Когда он отрубился, Ника потащила спасенную собаку прочь. По пути ей попалось несколько тех, которых она спасти не успела. Маленькие и большие тела на окровавленной золотистой листве так и стояли у нее перед глазами. Даже сейчас.

Чтобы справиться с этим, Ника начала думать о шоколадках. И о том, что у Нэны в лапе глубоко сидит пуля и надо что-то делать.

«А вы точно уверены, что она без инфекций?» «Госпитализировать? Сами везите!» «Девушка, у нас по записи!» «Литры крови? Ошметки мяса? Ну, вы обеззаразьте пока, промойте, перетяните лапу тряпочкой и звоните завтра!»

Я ругалась с ветклиниками безрезультатно: никого не ебало бездомное животное. Нэна скулила, уже трижды потеряла сознание. Остался один выход, и он меня не радовал. Особенно потому, что было два часа ночи. Но я понимала: либо так, либо никак. Во взрослой жизни нельзя просто взять и перестать играть в той песочнице, куда повадился бесящий тебя мальчик.

Часы показывали четыре утра. Ника, сидя на полу, наблюдала, как аккуратно Кирилл делает перевязку. Пуля лежала на блюдце – раньше там была колбаса, которую хитрая Нэна не без удовольствия слямзила в процессе. Ника нервно погладила лохматую собачью шею, но Нэна, чем-то обколотая и давно переставшая умирать, выглядела более чем довольной: сопела, благодарно тыкалась носом Крысу в перчатку.

Его спокойные движения и запах медикаментов дурманили Нику, которая и так несколько ночей недосыпала из-за своих психозов. Она едва перебарывала желание просто свернуться клубочком с Нэной рядом. Но Крыса бы это не вдохновило. Он бы окончательно решил, что Марти выбирает себе весьма тупых друзей.

– Все. – Ровный голос наконец вывел Нику из небытия. – Вколол снотворное, пусть отдохнет. Куда пулю? – Он взял блюдце, потряс им с любезной улыбкой. – На память?

Он довольно странно смотрел на нее и не удивился кивку. Догадался о чем-то? Помедлив, поставил блюдце обратно на пол, прищурился и вкрадчиво посоветовал:

– С кроссовками так не делай. Советую забрать их отсюда и сжечь. И поскорее.

Ни вопросов, ни упреков. И все-таки Ника попыталась оправдаться, может, даже скорее перед самой собой:

– Это было за дело. Тот мужик… в общем, он догхантер, конченый.

– Окей, – просто откликнулся Крыс. – За дело так за дело. Тоже не люблю этих уродов, особенно с ружьями и которые такое на видео снимают. Так что я не осуждаю тебя, маленький воробышек. Но… – Он посерьезнел. – Ты не перегнула?

– Не знаю, – она неопределенно пожала плечами. Представила вдруг, как этот побитый козел идет домой и его видит мама. Хорошая, добрая мама, которая ничего о забавах сына не знает… Хотя это была фантазия. Мама могла быть и злобной алкоголичкой. Мамы могло и не быть. – Он живой. Если ты об этом. Может, пара трещин в ребрах и куча синяков…

– Часто ты так? – Кирилл все-таки спросил это прямо. Ника мотнула головой.

– Нет, конечно. Я же нормальная. Просто вот иногда срывает, я почему-то совсем не могу терпеть несправедливость, жестокость к тем, кто слабее. С детства.

Уточнять, что была на взводе в том числе из-за Кирилла, Ника, конечно, не стала.

– Ты потенциально страшный человек. – Но сказал он это скорее с уважением. – Впрочем, Марти так и говорила.

Ника улыбнулась. У нее много чего вертелось на языке. «Прости, что разбудила среди ночи», «Не говори никому об этом, а то Ася точно испугается», «Знаешь, а я думала, ты меня пошлешь». «Это и для Марти, Марти тоже этих собак любит». С другой стороны, зачем такое Кириллу? Он, кажется, не про это.

– Опознать тебя точно не сможет? – тем временем спросил он.

Ника кивнула.

– Вряд ли. Вряд ли и будет, отстрел-то не санкционирован. Наши мундепы против такой херни, мы к ним и раньше обращались, чтобы табор никто не обижал.

– Табор? – переспросил Кирилл, впервые с искренним любопытством.

Ника усмехнулась.

– Это Марти, кажется, придумала. Так их звать.

Она внимательно следила за его лицом: появится ли там что-нибудь вроде умиления, нежности? Да вроде нет, Кирилл лишь тоже усмехнулся уголком рта и повторил слово шепотом. Их с Никой глаза снова встретились, и он как ни в чем не бывало сказал:

– Окей, супергероиня. Я тебя понял. Засудят – зови моего отца, у него везде свои.

Класс. Ника кивнула, потупилась, потерла веки кулаками. Теперь уже Кирилл не сводил с нее глаз, и, решив, что он ждет благодарностей, Ника сказала:

– Слушай, спасибо огромное. – Она все же призналась: – Не думала, что приедешь.

Кирилл пожал плечами, аккуратно снял перчатки и поднялся.

– Ну, я умываю руки.

Ника вскочила. Она уже ругала себя на чем свет стоит. Ну коза! Марти точно узнает! Ее слова же равносильны «Я думала, что ты равнодушный мудила!» Она торопливо воскликнула, разве что не схватив его за свитер:

– Нет, не обижайся! Просто не каждый бросится на помощь незнакомой собаке и малознакомой девушке. Даже если у нее… у девушки… четвертый размер груди.

А последнее-то зачем? Будто это ее единственный козырь. Кирилл выслушал молча, наклонив голову, потом сочувственно, как полной дуре, улыбнулся и пояснил:

– Руки я умываю в прямом смысле. Где ванная? Знаю, что я там уже был, но в ваших хоромах легко потеряться. Пять комнат…

– А-а-а! – Ника оттянула ворот. Она краснела, но поделать ничего не могла. – Ну так вышло, папу этой квартирой наградили. И раньше еще мама была, и они еще детей планировали, но… – Она решила, что это лишнее. Кириллу, скорее всего, похуй на такие детали. И она просто уточнила: – Направо, вторая дверь. – Помедлила, спросила: – Слушай, ты не голоден? Могу что-нибудь приготовить.

Она хотела одного: упасть и притворяться мертвой хотя бы следующие часов шесть. Как можно скорее. Кирилл сжалился:

– Четыре утра, не хочется. Только если кофе, и я поеду, у меня пары.

Уши Ники загорелись. Сколько еще унизительных признаний ей сегодня предстояло?

– Я не умею его варить, – пролепетала она.

Кирилл, направившийся в коридор, обернулся и недоуменно изогнул бровь:

– А банку с растворимым открывать умеешь?

– Иди ты, – не выдержала Ника, надулась. Но Крыс и так уже ушел.

– Кстати, – донеслось из ванной. – Мы с Марти ненавидим вареный кофе. Ну, кроме маковского, он классный.

«Мы с Марти…» На кухне Ника в сердцах шлепнула ладонью по кнопке электрочайника. Этого было мало, и она топнула ногой. Тоже не помогло.

Ника всегда составляла мнение о людях сразу и почти не ошибалась. С Кириллом ошибки следовали одна за другой. Наглый ублюдок? Добрый Айболит? Мажор? Моралист? Свой парень? Вскипел чайник. Ника, чуть не разбив одну из чашек, открыла злосчастную банку «Жокея», принюхалась: сойдет ли? За спиной раздалось:

– Вот, отлично, справилась. Три ложки, кипятка на треть, размешать.

Она даже не огрызнулась. Сердце немного екнуло.

– Остальное – молоком? – уже зная ответ, спросила Ника и налила воды. – Надо же… ты даже кофе пьешь так же, как мы с Марти. В детстве ее мама всегда говорила…

– Что чистый кофеин вреден, а молоко его нейтрализует, – закончил за нее Крыс. – Тетя Вероника мне как-то сказала то же самое. Заблуждение, но засело в голове.

– Тебе и сахара… – она вопросительно обернулась.

Кирилл пересек кухню и сел за стол.

– Четыре ложки. Утром можно.

– Это… круто, – как-то по-детски и неожиданно для себя сказала Ника. Крыс улыбнулся. Она продолжила: – Ася и остальные считают, что так пить кофе могут только дураки. А ты будто рос с нами. Мы ведь с Марти как сестры.

– Хоть больше и не понимаете друг друга, – тихо ответил он. Захотелось спорить, спорить до хрипоты, но Ника не стала. И тогда он тихо добавил: – Но думаю, еще поймете. Заново. Так часто бывает у друзей.

– И у тебя? – прямо поинтересовалась Ника. Ей это показалось занятным. Теперь Кирилл отвел глаза.

– Не то чтобы они раньше особо были. Больше союзники. Единомышленники. Это…

– Другое, – кивнула Ника. Она ловила себя на ужасном осознании: то, что она слышит, ей все больше отзывается. – Понимаю. И… – Слова попросились сами. Она улыбнулась, сделала из чашки маленький глоток. – Могу быть одним из них.

А может, и другом. Если получится.

Они легонько чокнулись чашками. И темнота за окном стала теплее.

16.06.2006. Саша

Привет, тетрадка! Мне странно, но я не хочу об этом. Так бывает – мир берет и переворачивается с ног на голову, хотя ты его даже не трогал. Кто-то тронул, пока ты отвернулся. И ничего не поделать уже.

Буду жульничать: писать хочу, а мыслями делиться нет. Поделюсь чем-то, что мне тоже важно, а потомкам (Потомки? Эй!) может даже понравиться. Поделюсь свежей сказкой. Своей любимой. Последней, которая пошла в нашу с Асей книжку. Пусть живет тут. Ладно?

Сказка о Чайке и Принце

На западе Темного мира, в Стране У Моря, жили Принц и Принцесса – брат и сестра, близнецы. В детстве их даже путали, так они походили друг на друга: у обоих были светлые волосы и голубые глаза, оба были высоки, стройны и ловки. Оба не могли усидеть на месте – в своей золотой клетке.

Целые дни Принц и Принцесса проводили в дворцовых садах-лабиринтах, а иногда убегали в порт, смотреть на суда из других государств. Принц и Принцесса любили провожать их и каждый раз, глядя на удаляющийся корабль, мечтали оказаться на его борту и уплыть в необыкновенную страну, неважно какую – любая казалась полной загадок. Но Король и Королева, конечно, считали идею не очень хорошей. Замечтавшихся Принца и Принцессу нередко приводила назад во дворец перепуганная стража, для которой дети были просто наказанием.

Когда Принцу и Принцессе исполнилось по семнадцать лет, родители стали думать: как быть дальше? Кому отдать королевство: умнице-принцессе, доброй и справедливой, или мечтателю-принцу, храброму и умеющему слушать сердце? А у Близнецов были совсем другие разговоры. Принцесса начала замечать, что брат погрустнел, стал молчалив, а на корабли смотрит с еще большей тоской, чем раньше. Близнецы никогда ничего не скрывали друг от друга, и тем обиднее для Принцессы стало то, что Принц не хотел рассказывать ей о причинах тоски.

Однажды Принц не захотел в порт, и Принцесса направилась туда одна. На центральном рынке она увидела, что людей сегодня особенно много – и все спешат в одну сторону, оживленно переговариваясь. Вскоре на Главной Площади принцесса увидела смуглого, верткого как змея иноземца в расшитых золотом одеждах. Он стоял рядом с большим серебристым животным и зазывал народ:

– Эй, подходите! Мой слон из Страны Южного Креста ответит на любой вопрос и вылечит любую хворь! Одна болезнь – десять золотых, один вопрос – пятнадцать серебряных!

Люди поглядывали на него, а ближе подходить не решались. Многие смотрели только на животное – ушастое, с длинным носом-канатом и столбами вместо ног. Принцесса тоже рассматривала диковинного зверя, но с жалостью: слон был печальный, на шее темнел рубец от кнута. Принцесса рассердилась. Она хотела выйти из толпы и сказать незнакомцу, что в их стране обижать зверей нельзя, но едва сделала шаг, как, оттолкнув ее толстым брюхом, к слону приблизился местный богач – он славился веселым нравом и хромотой. Он сунул хозяину десять золотых монет и велел:

– А ну-ка, животина, вылечи меня!

Едва прозвучало это, как слон топнул правой ногой два раза. И волшебство совершилось – богач подскочил на месте и завопил:

– Правда, правда! Ноги-то как новенькие!

Тут уж горожане налетели на торговца: все, у кого были деньги, протягивали их. Принцесса достала из кошеля пятнадцать серебряных монет и подождала, пока люди успокоятся. Наконец убежали, пританцовывая, хромые, отзвенели колокольчики прокаженных, налюбовались солнцем прозревшие слепцы. И тогда Принцесса подошла.

– Пусть ваш слон ответит на мой вопрос.

Иноземец глянул на девушку, глаза его жадно блеснули:

– Что за вопрос, прекрасное дитя?

– Я скажу только слону, – твердо произнесла Принцесса.

Мужчина усмехнулся в усы и махнул смуглой рукой:

– Спрашивай.

Едва Принцесса подошла к слону, тот согнул передние ноги и наклонился, подставив большое ухо.

– Скажи, милый слон, почему мой брат все время грустит?

Слон вытянул хобот и достал из большой глиняной вазы, стоящей в стороне, у стены, свернутый листочек бумаги. Принцесса взяла его. Торговец тут же ее оттолкнул:

– Получила ответ – иди! Без тебя есть желающие!

Принцесса грустно посмотрела на слона и отошла. На листочке она прочла:

«Твоему брату снится девушка из Страны Южного Креста. Она в плену у чародея, который пытается превратить ее душу в черный алмаз. Принц не знает, как ее спасти, и поэтому грустит. Ты скоро его потеряешь, будь осторожна».

Принцесса очень испугалась и, забыв о слоне, побежала домой – чувствовала беду. Она застала отца в гневе, а мать – безутешной. Принц сбежал! Стража пыталась его найти, но безуспешно: никто не видел юношу с утра. Он как в воду канул. В воду… Принцесса сразу поняла, куда же отправился брат.

В порту стоял сегодня один корабль – старая шхуна Родриго. Ее знали все в городе: когда-то Родриго с лихой командой разбойничал в морях, но потом устал и осел в городке. Он жил прямо на корабле. К Родриго привыкли, а особенно его любили дети. Они часто прибегали на палубу послушать рассказы о приключениях и сокровищах. Однажды потерявшийся в море бриг благополучно вернулся в город только благодаря фонарю, который Родриго повесил на самую высокую мачту. Фонарь тот был, как говорили, волшебный: сам зажигался ночью и сиял красным светом, будто внутри макового бутона билось несколько десятков светлячков. Родриго гордился фонарем, говорил, что это подарок волшебницы из иномирья. После того случая стража перестала пытаться выгнать пирата из города. Его старый корабль стал для всех капитанов чем-то вроде маяка: яркий свет был виден за несколько миль, даже сквозь низкие облака. За такую странную работу Король с Королевой платили Родриго жалованье, на которое он покупал себе ром.

Большую часть времени старый пират проводил в плетеном кресле на палубе. Вот и сегодня он удобно устроился и развлекался тем, что плевал в пролетающих мимо корабля крупных чаек. Завидев Принцессу, он огладил седую клочковатую бороду и закричал:

– Доброго вечера, маленькая мисси!

– Привет, Родриго, какие корабли сегодня тут были? – спросила она, ступая на трап. Пират почесал в затылке и отозвался:

– Да множество. Все в гавань ушли, подальше, будет шторм. Чую его, кости ломит.

– А кто-нибудь ушел в океан? – Сердце Принцессы упало.

– Да вроде один какой-то, за пряностями да алмазами. Ему три моря надо миновать… И все же неспокойно на большой воде, надо было переждать.

Принцесса села прямо на трап и заплакала. Пират даже с кресла встал. Подошел, наклонился, начал неловко гладить ее по волосам:

– Ну-ну… чего же ты ревешь? Там капитан смелый и умный, не утонут.

– Там мой брат на борту!

Пират отвернулся и опять плюнул в чайку, буркнув:

– Вот молодые… прости, мисси, ничем я не смогу помочь твоему горю.

А тут и дождь пошел. Принцесса поблагодарила Родриго и побежала домой.

Дожди в Городе У Моря бывали редко, но если бывали, то сильные, долгие. Река выходила из берегов и затапливала улицы. Вот и сейчас по мостовым уже бежали потоки. Принцесса торопилась во дворец: очень не хотела, чтобы мама и папа тревожились. Добежав до площади, она увидела, что людей совсем нет, нет и противного торговца. Зато слон грустно дрожал на прежнем месте, прямо под дождем, хозяин даже не накрыл его рогожей. Принцесса подошла и пробормотала:

– Бросили бедного… почему ты никуда не идешь?

Слон показал хоботом на заднюю ногу, цепью прикованную к кольцу в стене. Принцесса задумалась: цепь была толстая, но замок можно было как-нибудь и сломать. В детстве Принцессу часто запирали в комнате, и она научилась легко открывать дверь заколкой. Вот и сейчас она вытащила золотую шпильку из волос и через несколько минут освободила слона. Цепь засветилась и растаяла.

– Спасибо, Принцесса. – Это слон сказал человеческим голосом!

Принцесса подпрыгнула от испуга: никогда не встречала говорящих зверей. Вот бы брат удивился! А брата-то нет… Слон увидел, что она плачет, тревожно тряхнул ушами и опять обратился к ней:

– Почему ты льешь слезы? И так много воды вокруг. Я знаю, куда отправился твой брат. Я сам в той стране жил и хранил ее от бедствий. А потом Раджа сковал меня этой цепью, колдовством лишив сил и голоса, и продал жадному человеку как ярмарочную вещь. Но ты меня освободила. И отныне я служу тебе.

Сказав это, Серебряный Слон поднял хобот и затрубил – низко и грозно. Тут же в небе загрохотал гром, будто кто-то там разозлился и принялся швырять валуны. Принцесса испугалась, зажала уши, но слон спокойно сказал:

– Не бойся, гром страшен лишь плохим людям вроде моего хозяина. Как жаль, что я не летучее животное, ведь нам нужно спешить. Раджа скоро совсем разрушит мою бедную страну и околдует нашу госпожу…

– А я чувствую, что с моим братом может быть беда, – ответила Принцесса и вдруг вспомнила: – Я знаю, кто может нам дать корабль!

Принцесса и Слон под проливным дождем пошли на свет волшебного фонаря.

Принцессу не обмануло сердце. Буря была такая, что мачты не выдержали ветра, вода затопила трюм, а капитана смыло за борт. Огромный фрегат утонул всего за несколько минут, и бедный Принц оказался в ледяной воде. Он отправился бы на дно, если бы не обломок мачты, за который удалось зацепиться. Деревяшку швыряло волнами, но юноша вцепился в нее и думал об одном: как бы не уснуть. Принц с грустью вспоминал родителей и сестру, теплый южный город, пирата Родриго и пленную девушку, чье сердце пытался обратить в алмаз страшный человек.

К утру шторм утих. Принц забылся сном, но рук не разжал. Проспал он недолго: неожиданно почувствовал, как маленький молоточек стучит ему по лбу – тук-тук! Принц открыл глаза. Перед ним на обломке сидела большая серая чайка с черными перышками на шее. Она-то и била Принца клювом по голове. Заметив, что он проснулся, птица успокоилась. Принц махнул окоченевшей рукой, чтобы прогнать чайку. Она некоторое время наблюдала за ним, наклонив голову. Потом хрипло крикнула, взмыла и умчалась.

Принц подумал, что птица приняла его за большую мертвую рыбу и решила позавтракать, а теперь разочаровалась. Но через несколько минут чайка вернулась – она держала в клюве только что пойманную, трепыхающуюся сайру с блестящей чешуей.

– Ешь, пока я умирать буду, – грустно предложил Принц.

Но вместо этого птица начала клювом счищать с добычи чешую, а потом рвать рыбу. Когда она протянула первый кусочек Принцу, тот от удивления чуть не выпустил доску.

– Ты волшебная?

Чайка не ответила, но тут же сунула рыбу Принцу в рот. Он никогда не ел сырой рыбы, но сейчас чувствовал себя таким усталым, голодным и закоченевшим, что проглотил ее спокойно и даже нашел силы поблагодарить:

– Спасибо тебе большое.

Чайка что-то сказала на птичьем языке – явно была довольна.

Так Принц и Чайка плыли долго. Но вот вода стала теплее, течение – быстрее. Ветер успокоился, выглянуло солнце. Принц забрался на доску и устроился удобнее – теперь было даже почти не страшно. Он стал оглядываться, пытаясь понять, куда его несет.

– Ты здешняя? – зачем-то спросил он Чайку. – Знаешь, куда мы плывем?

Она промолчала и снова взлетела. Через несколько секунд Принц услышал хриплый призывный крик. Он присмотрелся. На горизонте была земля.

Родриго очень удивился, когда Принцесса привела на корабль Слона. Даже попытался его прогнать – боялся, что корабль не выдержит и утонет. Но после того как слон вежливо поздоровался, извинился за позднее появление и попросил погреться под ненужным парусом, Родриго сжалился: специально для слона заварил два больших ведра чая и скормил ему три корзины фруктов, которые приносили дети.

Принцесса побежала домой: нужно было успокоить родителей. А утром – вернуться к Родриго, чтобы отправиться в опасное путешествие за братом… Ей было очень грустно оставлять семью, но она надеялась скоро вернуться вместе с Принцем и его загадочной возлюбленной домой. Мечтая об этом, она и уснула крепким сном.

А утром по волшебству Слона все прошло легко: Принцесса на всякий случай набрала две большие корзины с едой и вещами и ускользнула от стражи – прямо в порт.

Едва доску прибило к берегу, Принц рухнул на теплый песок и забылся сном. Сон был полон видений – то незнакомка с прекрасными черными глазами звала к себе, то слышались сабельный звон и песня на незнакомом языке. Открыв глаза, Принц увидел голубое небо. Солнце приятно грело, ветерок ерошил волосы… а над юношей склонилась красивая девушка. Она была совсем не похожа на Госпожу из снов: золотисто-карие глаза, серые волосы с черными кончиками. Будто оперение той птицы, которая…

– Чайка, это ты? – спросил Принц.

– Я не чайка, я – морская разбойница, капитан самого быстрого на семи морях фрегата! – ответила девушка с горькой улыбкой. – Однажды мы с моими пиратами напали на корабль Раджи, злого волшебника. Он превратил нас всех в чаек и альбатросов. Его слуги потопили корабль и убили всех моих товарищей, когда они пытались улететь. И только я осталась в живых. Когда я над морем, я – Чайка. На суше – человек. Увидев тебя, я захотела помочь. Мне ли не знать, как трудно потерпевшему крушение.

– Спасибо тебе, – ответил потрясенный Принц. – Так жаль тебя…

Ему очень хотелось отблагодарить Чайку, но он не знал как. Она гордо вздернула подбородок и сказала:

– Мне ничего взамен не надо. Разве что… – она подумала, – если бы ты убил Раджу. Он ужасный человек. И я слышала, он держит в плену дочь прежнего властителя этих земель, поверженного в нечестном бою.

– Ах, скажи, милая чайка! – У Принца сильнее забилось сердце. – Не черные ли глаза у той Госпожи? Не самая ли она прекрасная на свете?

Тень мелькнула на лице его спасительницы. Помолчав, она ответила:

– Этого я не знаю. Но я могу отвести тебя к замку Раджи, если ты не боишься.

– Я ничего не боюсь! – горячо воскликнул Принц.

И они отправились в путешествие – через джунгли, реки, долины и деревни. Принц всюду следовал за красивой спутницей и с замиранием сердца ждал встречи с Госпожой. Чайка тоже ждала чего-то – Принц ощущал это, глядя в ее печальные золотые глаза. Но что тревожило храбрую разбойницу, он понять не мог. А тем временем…

День за днем кораблик шел к Стране Южного Креста. Принцесса привыкла к морской жизни; вскоре уже лазала по мачтам, знала все о парусах и снастях, успела постоять у штурвала в шторм. Она полюбила ветры, бурные волны и гряду вольных облаков, бегущую по небу. А еще она по-новому полюбила Родриго, в котором прежде видела просто забавного чудака. «Малышка-капитан, – так стал ласково называть ее пират. – Ох, был бы я моложе!»

Принцесса потеряла счет времени, но сердце вело ее к брату. Она верила, что рано или поздно достигнет берега. И тут случилась беда, которой не ждали ни девушка, ни даже мудрый Серебряный Слон.

Одним утром небо потемнело, и черные тучи рассекли его ровную синеву: близился сильный шторм. Принцесса вышла на нос корабля и глянула на море. Показалось, что все оно окрасилось в темно-багровый цвет. Страшно стало Принцессе. Что такое?

А потом в воздухе закружились белые и серые перья. Такие же плавали на багровой воде. Принцесса испугалась еще больше, но не могла отвести глаз от горизонта. И вот – впереди корабль с черным парусами. Он покачивался, но не двигался. Корма была в нескольких местах пробита, мачты сломаны, и казалось, он давно должен был затонуть… А в воздухе по-прежнему кружились перья.

– Беда, принцесса. – Родриго приблизился, остановился рядом с ней. – Мы зашли в проклятые воды, которые нельзя пересечь.

– Но ведь кто-то доплывал до Страны Южного Креста.

– Другими дорогами, – вздохнул пират. – А мы попали не в тот ветер. Когда-то давно Раджа уничтожил здесь пиратский корабль. Превратил команду в пташек и убил. И теперь через эти воды нельзя пройти просто так.

– А что нужно, чтобы нас пропустили? – Принцесса снова посмотрела вперед. Мертвый корабль приближался к их шхуне, шелестя парусами.

Лицо старого Родриго стало мрачным и пустым; он отвел глаза.

– Заплатить.

– Я взяла золота, – начала Принцесса, – а еще бриллиантовые заколки, и…

– Эти воды берут одну плату, – вздохнул за их спинами Серебряный Слон. – И плата эта – жизнь.

– Я готова! – отозвалась Принцесса, хотя сердце ее упало. – Если вы спасете брата…

– Что ты, дитя, – со страхом посмотрел на нее Родриго. – Ты молода, и семья будет так плакать о тебе. И если не хочешь, чтоб сейчас я привязал тебя к мачте или запер в трюме, то не станешь спорить. Я стар, а старики должны умирать рано или поздно. Так почему мне не умереть пораньше, принеся этим пользу?

Принцесса сжала его мозолистые обветренные руки. Она все пыталась придумать что-нибудь, чтобы не приносить морю такую жертву. но не могла.

– Ты же волшебник! – В отчаянии сглатывая слезы, она обернулась к Слону. – Ты можешь спасти нас?

– Нет, дитя, – грустно ответил он, глядя на подплывший еще ближе остов корабля. У рулевого колеса никого не было. – Здешние силы мне неподвластны. Смирись.

– Не хочу! – крикнула Принцесса и отвернулась к морю. Она уже видела почерневшую носовую фигуру мертвого корабля. Он приблизился к легшей в дрейф шхуне и, встав совсем близко, ждал. Что-то заскрипело. Между бортами перекинулся полусгнивший деревянный мост. И Родриго сказал:

– Что ж, прощайте, друзья. Берегите корабль, пусть его старость будет спокойнее, чем моя. Бывай, малышка-капитан.

Пират поцеловал руки принцессы, кивнул Слону и ступил на мостик. Пройдя над багровой водой, оказался на чужой палубе, приблизился к рулевому колесу, от которого осталась лишь половина, и положил на него ладони. В тот миг что-то произошло: морщинистое лицо помолодело; седые патлы превратились в буйные каштановые кудри; огнем цветущей молодости зажглись глаза. Тень жизни, то волшебство Темного мира, коему нет конца-края и нет объяснения. Зачем дарить молодость тому, кто обречен умирать? Неужели лишь затем, чтобы еще больше страдали те, кто мертвеца провожает?

Принцесса тоскливо смотрела на Родриго. Слон крепко держал хоботом ее руку. Мост исчез. Пират в последний раз улыбнулся, а потом кровавый водоворот закружил фрегат, и вскоре на его месте уже не осталось ничего, кроме воды. Вода эта была обычного лазурного цвета, кристальная и прозрачная. Как и весь горизонт.

– Может быть, позже мы с тобой найдем тропу, чтобы вызволить его, – тихо сказал Серебряный Слон, но надежды в его голосе не было. Больше всего Принцессе хотелось спрятаться в каюте и поплакать. Но она помнила, что осталась единственным капитаном этого корабля. И должна привести его к берегу.

Дворец Раджи нежился у моря – не черный, как видел Принц в кошмарах, а нежно-песчаный, с золотыми крышами. Высокий, ажурный, он разбивал густую зелень и приветливо поглядывал на усталых путников цветными арочными окошками.

– Неужели?.. – Принц так устал, что едва дышал.

Чайка шагала нервно, крадучись, и держала обе руки на поясе – там в ножнах у нее покоились ножи.

– Будь-ка поосторожнее, – одернула она Принца, выступившего из укромных цветочных кустов на подъездную дорожку. – Думаешь, легко убить Раджу? Нам бы план!

И тут затрубили трубы, распахнулись двери. Толпа нарядных воинов и слуг выступила навстречу Принцу; все улыбались так, будто дождались наконец дорогого гостя. Чайка испугалась и дернула Принца в кусты, но он дернул ее в ответ и вытащил. Он уже заметил за толпой в тюрбанах и шароварах целый цветник черноволосых красавиц в кисее, а среди них – единственную златовласку с прекрасными черными глазами. Он узнал ее. Госпожа из снов!

– Ты здесь! – прозвенела она, покинула подруг, обошла прислугу и… просто упала Принцу на грудь, обняв его прелестными тонкими руками. – Ты пришел!

Принц ничего не мог поделать: сердце таяло. Госпожа пахла розами и корицей, лимоном и сладкими щербетами и вся дрожала, точно тайный ужас не отпускал ее. А когда кто-то дрожит, обнимая тебя, как не обнять в ответ? Принц прижал девушку к себе. Тут рядом раздалось:

– Эгей, куда это вы спешите? – Чайка оторвала его от Госпожи с наглой пиратской легкостью, и хотя была ниже на полголовы, ухватила за руку как непослушного ребенка. На смутившуюся Госпожу она смотрела мрачно и подозрительно. – Ты что, не пленница? Где злой Раджа?

Госпожа нахмурила подведенные черным брови, но тут же смягчилась. Вытянув унизанную браслетами руку, она поправила растрепавшиеся Чайкины волосы. Та тряхнула головой.

– Не будь такой злюкой, – одернул ее Принц, хотя тоже ничего не понимал. – Госпожа… – он снова встретился с красавицей взглядом, – правда, где же…

– Раджа умер, – произнесла Госпожа, и все заулыбались радостнее. – Не так давно наконец улетел на свою черную, как уголь, звезду. Я знаю, что ты, храбрый Принц, явился спасти меня, я сама звала тебя через сны, но не придется. Я свободна! – Она взяла Принца за правую руку, в то время как левую все еще держала Чайка. – Путешествием ты доказал, что достоин меня. Я люблю тебя и хочу быть твоей. Я…

Любит! Это прекрасное существо любит его! И пусть Раджу он не убил, но разве мало по пути было приключений? Слово – «люблю, люблю, люблю» – зазвенело бесценной монеткой в голове Принца, и ему непросто было услышать другие слова.

– Постой, – заговорила Чайка. – Если Раджа мертв, разве не должно было пропасть мое проклятье? Я все еще чувствую его… оно во мне.

Чайка перебежала дорожку, проскочила меж кустарников и камней, домчалась до места, где море лизало берег, и прыгнула вперед. Тут же облик ее переменился – и вот уже над волнами кружит серая птица. Чайка приземлилась, перекинулась обратно и подошла. Она не сводила с Госпожи глаз, а та глядела на нее.

– Мне жаль, дитя. – Госпожа не была старше, но сказала именно так. – Я не знаю, я не сильна в ворожбе. Все, что я могу предложить тебе, – дом. Ты друг моего жениха… – она ласково кивнула Принцу. – Разве вы желаете разлучаться?

– Жениха! – воскликнула Чайка и опять схватила Принца за руку. – Ты правда вот так просто возьмешь ее в жены? Ты не знаешь ее!

– Я узнаю ее сейчас, – ровно возразил Принц и улыбнулся и Госпоже, и Чайке. – И ты узнаешь. Вы станете подругами. Что вам делить?

Но Чайкины золотые глаза уже просто горели.

– Дурак! – крикнула она, а потом посмотрела прямо на Госпожу. – Тут что-то не так! С тобой не так! Я знаю!

– Что может быть не так в настоящей любви? – мягко спросила Госпожа.

– Черный алмаз вместо сердца?

Чайка с сожалением взглянула на Принца, отпустила его и вновь побежала к берегу. Прыгнула. Превратилась в птицу. И была такова. Потрясенный Принц окликнул ее, сделал пару шагов в сторону… но нежные пальчики не отпускали его.

– Она права, – сказала Госпожа, и в такт ей закивали слуги. – Многое не так в настоящей любви, например ревность. Идем в замок, мой Принц. А эта вздорная девчонка, думаю, еще одумается и вернется. Не печалься.

Принц смотрел, смотрел на море… но наконец сдался, вздохнул и сжал руку невесты в ответ. Он устал. Проголодался. И нужно было написать отцу о хороших новостях.

А птицы, может, на то и птицы, чтобы улетать от своих друзей?

Сердце Принцессы заполняла теперь багровая вода. Отрешенная, облаченная в старый алый камзол Родриго, вела она корабль. Почти не расспрашивала больше Серебряного Слона о его стране и не просила советов; даже мысли о брате проглядывали сквозь мутную толщу печали, не в силах всплыть к поверхности.

Однажды Слон сказал ей:

– Всякого меняет путешествие… жаль, я не знал, как изменит тебя твое.

Принцесса грустно улыбалась и заваривала мудрому другу чай в больших ведрах. Но говорить не хотелось. Она и сама чувствовала: что-то с ней не так, и это что-то, скорее всего, непоправимо. Так не лучше ли поправить хоть то, что можно, плыть к этой цели? Затопленное сердце не подводило, брат был все ближе.

По пути Принцесса подбирала потерпевших крушения на разных судах; их после проклятых вод было много. Попадались люди черные, белые, красные и желтолицые; узкоглазые и волоокие; молодые и старые; мужчины и женщины; даже маленький горбатый юнга. Каждого несчастного поднимали на борт, отогревали, кормили; у каждого Принцесса тщетно спрашивала о брате, а потом мягко задавала второй вопрос: «Будешь мне служить?» Она не требовала, но ей – красивой, радушной и скорбной – всегда говорили «да». И привязывались к ней быстро и крепко, хотя больше она почти не заговаривала с членами разномастной команды. Но все же любила бывать в их компании, когда они болтали и вспоминали приключения. Грелась у чужого огня.

К концу путешествия, когда на горизонте замаячила земля, Принцесса набрала четырнадцать человек. А в последний день, на крохотном каменистом островке поодаль от зеленой полоски материка, взяла пятнадцатого. То была златоглазая красавица с серо-черными волосами. Она печально сидела на отвесной скале, обняв колени раненой рукой. Принцессе отозвался ее пустой взгляд словно бы из глубины собственного сердца; она причалила поблизости и позвала незнакомку с собой. Та мрачно улыбнулась:

– А не испугаешься?

– Чего бояться? – просто спросила Принцесса. – Я видела злого погонщика слонов, и бегство брата, и гибель товарища, и кровавое море, полное перьев…

На последних словах незнакомка вскрикнула, вскочила и… вроде сиганула в море, но, не упав, превратилась в чайку. Вспорхнула, подлетела к кораблю и села Принцессе на плечо. Та впервые немного испугалась: что за колдовство? Но Серебряный Слон, радуясь, что снова может помочь, успокоил ее:

– Не бойся. Веди корабль к берегу, и, кажется, мы услышим новости о твоем брате. Помнишь ты еще его?

Последние слова поначалу обидели Принцессу, но потом она их поняла и приняла.

– Да. Да, конечно, и все мои мысли о нем.

Стоило команде ступить на берег, как птица снова перекинулась в девушку. Она, бледная, усталая, подступила к Принцессе, схватила ее за плечи, заглянула в глаза.

– Ты – сестра бедного глупого Принца. – Чайка перевела задумчивый взгляд на Серебряного Слона. – А ты – мудрый бог, которого изгнали с этих земель, до того как ты понял бы правду.

– Правду… – медленно и гулко повторил Слон, но Принцесса, испугавшись снова, прервала его.

– Что, что с моим братом? Почему ты так сказала о нем?

Команда расселась на песок отдыхать. И Чайка начала историю.

Начала она со времен, когда Страной Южного Креста правил мудрый и добрый Султан, а советы ему давал священный Слон. У Султана была дочка, прекрасная, но капризная. Она мечтала не сиять подле отца, но затмить его и забрать власть; не мирно жить с соседями, но пойти на них войной. Она нашла союзника – Раджу, отцовского визиря, такого же жадного и недовольного судьбой колдуна. Вместе они отравили Султана, а потом избавились от Слона, прежде чем тот чему-то помешал бы.

Не все дошло до добрых соседей Султана, живших от него слишком далеко, чтобы выручить. Для них было так: Султан умер, Слон пропал, а Раджа получил трон и султанову дочь по праву. Он не гнушался быть в истории злодеем, а она притворялась пленницей и скрывала черный алмаз, в который давно обратилось ее сердце. Ей удобнее было выглядеть невинной: сколько же принцев приплывало ее спасать! Все погибали; их страны оставались без наследников. Радже оставалось только отправить туда флот.

Так было, пока Раджа не надоел султановой дочери. Она захотела молодого мужа, какого-нибудь особенно красивого и покладистого принца-вещичку. Выбрав, султанова дочь убила Раджу. Один-единственный слуга в замке – старый шут – видел ту смерть; он и рассказал Чайке правду, и только она ему и поверила. Но предупредить Принца, несколько дней уже пировавшего с Госпожой, она не сумела. Теперь, была ли она человеком на земле или чайкой над морем, стоило ей приблизиться ко дворцу – и по ней начинали стрелять. Птицей она иногда пробивалась к окнам Принца, но он не слышал зова. Однажды после этого ее чуть не убили, прострелили ей крыло.

– Я решила, что бессильна, и покинула его, – скорбно сказала Чайка, – хотя не хотела, ведь его ждет большая беда, чем прочих. Госпожа знает: ваши родители молоды и, потеряв сына, успеют еще родить новых детей. К тому же есть ты. Так что Госпожа ластится к Принцу и просится скорее в ваш город. Но боюсь, если он привезет ее туда, вашим отцу и матери, и всем умным советникам, и тебе, Принцесса, несдобровать.

– Ты права, – кивнула Принцесса. – Но что делать? Убить эту Госпожу?

– Боюсь, только у твоего брата, который так к ней близок, это получится. Но как донести до него правду? Его не выпускают из дворца. Мне не приблизиться, тебе и Слону – тоже.

Принцесса задумалась.

– А что, если мы? – вдруг тоненько пропищал кто-то рядом.

Принцесса повернула голову. Это был горбатый юнга.

– Всякий из нас может наняться в слуги, – продолжил мальчишка. – И не будет она от нас прятать Принца! Дайте кому-нибудь из нас кусочки правды: какова Госпожа, что сделала Госпожа и как увидеть правду о ее сердце. А мы уж ее донесем.

Принцесса посмотрела на Серебряного Слона. Тот вздохнул, раздул хобот и изрек:

– Плохая получается у меня служба: все делают другие. Ну что ж. План хорош. И я найду кое-что, чем тоже буду полезен.

На том и порешили.

Весело проходили дни Принца в светлом дворце. Госпожа была ласкова, каждый день устраивала праздники с музыкой, танцами и огнеглотанием, каждую ночь являлась к Принцу в комнату или звала его к себе. Госпожа казалась не по годам умной; иногда Принц не понимал ее и не успевал за ней; она смущала его улыбками и вопросами.

– Ты любишь меня?

Он всегда кивал, но никогда почему-то не размыкал губ.

– Ты будешь со мной до конца дней?

И снова он кивал и надеялся, что конец дней далек.

– Ты отвезешь меня к себе, познакомишь с семьей? Я так хочу повидать мир!

Этот вопрос казался самым безобидным, и тут Принц не только кивал, но и обещал: «Со дня на день!» Ему очень хотелось представить отцу, и матери, и сестре красавицу-невесту. Но кое-что заставляло его медлить: он все ждал, не вернется ли Чайка. Почему она так поступила? Глупая, глупая девчонка! Но исподволь он вспоминал мягкие, как перья, серые волосы этой глупой девчонки, и ее золотые глаза, и то, как еще птицей она кормила его… Вечерами Госпожа садилась рядом и подносила к губам Принца рубиновый виноград, а тому вспоминался вкус сырой сайры.

– Ты любишь меня? – снова спрашивала Госпожа, заглядывая ему в глаза.

Снова он кивал, а по утрам, сквозь сон, смутно слышал хлопки стрельбы. Госпожа говорила, это тренируется стража.

Однажды утром Принц гулял по саду, разглядывая диковинные иноземные цветы – розовые и белые орхидеи. Он с тоской размышлял о том, как они понравились бы сестре, когда увидел возле цветов большого, скуластого, краснолицего мужчину с садовыми ножницами. Принц не знал этого садовника, хотя гулял по дорожкам часто. Краснолицый мужчина прищипывал орхидеям почки и срезал отцветшие побеги. Он увлекся своим занятием, даже не поднимал глаз и оживленно разговаривал сам с собой:

– Ох-ох… как же плохо, что глупая златовласая девчонка спуталась со злым колдуном Раджой и отравила своего доброго отца Султана. А потом и Раджу прибрала.

Принц вздрогнул и остановился как вкопанный, что-то кольнуло его сердце. А мужчина крякнул, срезал сухой лист орхидеи, да и пропал в дальних кустах.

Принц побрел дальше: решил прогуляться не среди дурманно пахнущих цветов, а в компании красавцев-павлинов. Они обитали на восточном дворе, в просторном вольере из живой изгороди, и сейчас вовсю там разгуливали, тряся хвостами и перекрикиваясь. У павлинов было кормление. Среди них сновала маленькая, верткая желтолицая женщина с узкими глазами. Она как раз поймала одного павлина, только что выдравшего перо из хвоста другого, и стыдила его:

– Нехолосо, нехолосо! – грозил павлину сухонький палец. – Нехолосо, поцти как обманывать и убивать добрых принцев, а потом захватывать их страны!

И снова Принц оцепенел. Птичница заметила его, сморщила желтое личико, подошла к двери вольера и демонстративно ее захлопнула со словами «К птицкам низя, обед!»

К тому времени обед настал и для Принца. Госпожа занималась государственными делами, так что трапезничал Принц один в пустой зале, украшенной голубыми драпировками и золотыми светильниками. Подавали как всегда множество диковинных блюд, от косули до акульего мяса. В какой-то момент, когда Принц задумался, чего бы взять, опрятный бледный старик с седой шевелюрой – он подавал сегодня горячее – учтиво наклонился и спросил:

– Не желаете ли чаячьего мяса? Подстрелили, к сожалению, не ту златоглазую красавицу, которая вечно плачет под вашими окнами и за которой так охотится стража Госпожи, но этот экземпляр тоже ничего! Очень рекомендую!

Принц подавился шариком хлебного мякиша. Мужчина сильно хлопнул его по спине и, гордый и прямой как палка, удалился из залы.

Остаток обеда прошел спокойно, разве что кусок почти не лез Принцу в горло. Все услышанное крутилось в голове; он и сам не знал почему, но почти не обрадовался, когда уже на десерте – на сладостях и фруктах – в залу впорхнула прекрасная, воодушевленная Госпожа в синем полупрозрачном наряде. Она подошла к Принцу, присела рядом, погладила его по щеке.

– Ну как ты, мой хороший? – Другой рукой она отправила себе в рот виноградину. – Хорошо провел день? Жду тебя ночью…

Принц кивнул, не понимая, на что именно. Он все вглядывался в нежное лицо Госпожи, потом, протянув в ответ руку, погладил ее по золотым волосам. Они были шелковые, будто ненастоящие. Не как перышки.

– Ты любишь меня? – шепнула она.

Принц поднялся.

– Мне душно, и я объелся. Пойду-ка прогуляюсь.

Принц вернулся в сад, к орхидеям, надеясь увидеть краснолицего садовника и расспросить его о… о чем? Да он и не успел придумать: все садовники уже разошлись. И только горбатый мальчишка-слуга, сидя на корточках у фонтана, играл в странную игру: катал из стороны в сторону шесть блестящих черных угольков, а рядом громоздилась целая их кучка. Раньше Принц не видел во дворце детей: Госпожу они раздражали. А вот сам он очень соскучился по сорванцам, за которыми часто наблюдал дома, в порту. Он несмело подошел. Мальчик продолжал катать угольки.

– Что это ты делаешь? – спросил Принц, с улыбкой наклонившись.

Горбатый мальчик поднял большие темные глаза и серьезно ответил:

– Ищу самый большой на свете черный алмаз. Но, наверное, я его не найду.

– Где же его искать тогда? – из любопытства уточнил Принц.

Мальчик перевел глаза на дворец.

– Там.

– Где это там?

Мальчик вдруг хихикнул.

– Да в груди у Госпожи. Ты сам увидишь, если она сегодня уснет в лунном свете. Полная луна показывает все испорченные сердца.

С этими словами горбунчик бросил свою угольную горку, вскочил и сиганул в те же кусты, где днем исчез садовник. Принц бросился вдогонку, но обнаружил за кустами только кусок глухой ограды. Никакого подкопа, никаких дыр в кованом плетении.

Принц какое-то время стоял в раздумье. Что делать? Рассказать страже обо всех этих чудаках? Или самому поискать их еще? Не одни они ведут себя странно; видел Принц и шута, которого Госпожа заточила в темницу, сказав, что тот совсем сошел с ума и надоел ей. Что-то было во дворце явно не так. Чайка ведь тоже что-то похожее говорила…

«Черный алмаз вместо сердца?» – дрожащий злой голос снова раздался в голове. И, решившись, Принц отправился в спальню к невесте. Пора было понять правду.

Госпожа не дождалась его – крепко спала, лежа на спине. Как она была прекрасна: златокудрая, спокойная, с опущенными длинными ресницами и сползшим с округлых грудей тонким одеялом. Губы улыбались, румянец играл на щеках. И казалась она не только самой красивой, но и самой доброй на свете. Кого обидит такое хрупкое существо? И ради чего ей быть злой, когда весь мир и так уже у ее ног?

Принц улыбнулся, встряхнул головой, отгоняя все домыслы… и тут из-за тучки выглянула полная серебристая луна. Косые лучи ее пробрались в открытое окно, пронизали воздух и упали прямо Госпоже на грудь. Белая сорочка ее заискрилась… и под ней проступила мерцающая тьма. Лунный свет заиграл на гранях огромного алмаза. Алмаз тот был чернее всех угольков горбатого мальчика. Луна была беспощадна к испорченному сердцу. Оцепенело стоял Принц над ложем невесты. Если правда про алмаз… правда и остальное? Горе, разочарование, страх и понимание: права, права была Чайка! – все это обуяло Принца. Он и не заметил, как схватил с тумбы тонкий кинжал Госпожи, как занес его, начал опускать…

Госпожа открыла бездонные глаза и сжала его руку.

– Быстро же прошла твоя любовь, глупый мальчишка!

– А была ли твоя? – отозвался Принц, борясь с ней.

Госпожа ударила его, опрокинула рядом, попыталась выхватить кинжал.

– Ну почему же нет?.. – шипела она. – Твоя красавица-страна мне до сих пор очень нравится! Сколько у вас там хороших портов, и лесов, что можно вырубить, и людей, из которых выйдут славные рабы…

И вроде бы все уже понял Принц, но сердце сжалось. Как никогда понял он Чайку.

– А что же я?

Госпожа ухмыльнулась, и ни следа в той ухмылке не осталось от прежних улыбок.

– Красивые безделушки вроде тебя я тоже люблю…

Они долго боролись, но наконец Принц одной рукой сжал Госпоже горло, а другой пронзил грудь. Он боялся, что кинжал сломается о страшный алмаз, но такого не случилось: луна в эту ночь была необыкновенной, к свету ее примешалась добрая, но сокрушительная магия Серебряного Слона. Алмаз раскололся. Госпожа завыла, закричала и прямо в руках у Принца превратилась сначала в уродливую старуху, потом – в прах. И настала тишина: и в спальне, и в разбитом сердце Принца.

Тишина не длилась долго: раздалась стрельба. Это уже не стража тренировалась, это Принцесса спешила во дворец узнать, как там брат. Но как и в прошлый раз, никому не пришлось штурмовать двери с боем. Со смертью Госпожи спали все проклятья, в том числе то, что превращало султановых слуг в безвольных увальней.

Принц вышел на балкон. Сестра стояла на подъездной дорожке в окружении пестрого сброда, какой и не описать. Вроде это была она… но он ее не узнавал. И чтобы не думать об этом, стал смотреть на другую красавицу – сероволосую и с золотыми глазами. Та стояла дальше, у моря, на краю берега. Когда Принц окликнул ее, она отступила, подпрыгнула… но не превратилась в птицу.

Команда возвращалась домой. С собой она везла немного сокровищ, пряностей, благовоний и яств из Страны Южного Креста, но это было невеселое путешествие.

Чайка, хоть на словах и простила Принца, его сторонилась. Принцесса уже знала историю новой подруги и не пробовала вступаться за брата, да и сама мало говорила с ним. Их привязанность не остыла: разве возможно это для таких сердечных уз? Но брат с сестрой отдалились, и Принцесса со страхом думала, что будет дома. Ведь она совсем другая. Сердце ее затоплено кровавой морской водой. Она не захочет играть в лабиринтах и ходить в порт, не сумеет быть милой и вежливой на балах, а если именно ее родители пожелают сделать королевой… Принцесса плохо спала и почти каждую ночь выходила постоять у штурвала, где ей становилось легче. Иногда ей мерещилось, что вода багровеет, впереди маячит мертвый корабль с черными парусами, а на капитанском мостике – знакомая фигура. Родриго был то старым, то молодым, то живым, то мертвым, но никогда не говорил ни слова.

– Путешествие изменило тебя слишком сильно, – снова и снова повторял Принцессе Серебряный Слон. – И тебе пора принимать решение.

– Тебе тоже, ведь так? – отвечала она.

И они кивали, как старые, понимающие друг друга с полуслова друзья.

– Если вернусь такой поломанной, буду их всех мучить…

– Если вернусь сейчас, буду не нужен, ведь нет у моей страны султана. В нашей стране без султана не может быть и божества-советника.

– Слоник, милый… а помнишь, что ты обещал мне в день, когда мы принесли жертву морю?..

Серебряный Слон грустно улыбнулся.

– Я сказал лишь «возможно».

– Значит, пора попытаться.

И в небе загорелась синяя звезда. Звезда несвободной птицы, звезда героя и звезда одиночества.

Корабль вернулся в Город У Моря. Принц уже места себе не мог найти. Он очень скучал по дому; ему не терпелось обнять Короля и Королеву, а также рассказать им радостную новость: Страна Южного Креста, оставшаяся из-за коварного Раджи совсем без знати, просила у Страны У Моря защиты и патронажа, пока не выберет и не подготовит себе правителя. Слыханное ли дело – вместо невесты привезти домой целую страну! Принц не сомневался: родители будут довольны.

И вот корабль причалил. Принц, перекинув через плечо сумку важных писем от визирей Южного Креста, первым побежал к спущенному трапу. Он ожидал услышать за спиной топот сестры, ведь в играх она всегда бежала следом или рядом… но он не слышал ничего. Остановился. Обернулся. Сестра, и ее команда, и Чайка, и Серебряный Слон – все стояли поодаль и смотрели на него.

– Ну же! – воскликнул он.

Принцесса покачала головой и улыбнулась.

– У меня осталось другое дело. Мне пора в путешествие.

– Путешествие? – Принц не верил своим ушам. – Но оно только закончилось!

– Нет, – покачал головой дивный серебристый зверь, друг сестры, – лишь твое.

Принц понял наконец, что они серьезно, и жалобно посмотрел на Чайку. Та молчала. Сестра сделала вперед один шаг и тихо сказала:

– Пока мы плыли, ты не задал двух вопросов, брат. Чья это шхуна и где хозяин.

– Я знаю, это шхуна Родриго! – фыркнул Принц и задрал голову к мачте, где висел красный фонарь. – А сам он, наверное… – Теперь он принялся шарить глазами по порту.

– Нет, – ответила сестра, и глаза ее заблестели. – Все сложно, брат. И я не могу вернуться. Пока – нет; потом – может быть. Не знаю. Прости.

Принц беспомощно протянул руки к ней, а потом, когда она отступила, – к Чайке.

– Хорошо, – пробормотал он. – Обе вы прошли такой путь, выручая меня из беды, обеих мне никогда не отблагодарить… Но хотя бы ты, милая Чайка, не хочешь ли сойти на берег, познакомиться с моей семьей, стать моей…

Чайка грустно усмехнулась, и слово «невеста» застряло у Принца в горле.

– Я морская душа. Была ещё до того, как она, – Чайка кивнула на принцессу, – стала такой же. Море зовет меня, команда славная, а ты… – Усмешка пропала. – А ты сделал мне больно. Если кто-то не выбирает меня сразу, нам, скорее всего, не по пути.

– Это не так! – Принц подскочил к ней и взял за руки. – Да, я был глуп, но поверь, обычно я умнее. Ты дорога мне. Я хотел бы узнать тебя лучше. Если это что-то решит… – Он запнулся. – Я могу остаться с вами, помогать, защищать, делить все опасности и…

– Это ничего не решит, – возразила Чайка, но рук не вырвала. – Ведь тогда ты предашь родителей. А они и так намучились. Становись королем, славный Принц. А я, когда море надоест мне, может, вернусь к тебе.

Последнее обнадежило Принца, но предпоследнее – ужаснуло. Он охнул:

– Какой же из меня, доверчивого дурака, король…

– У тебя есть славное качество, мальчик, – подал голос Серебряный Слон, – ты умеешь слушать две вещи: сердце и хорошие советы. И если будешь стараться, король из тебя получится.

– А ты… – начал было Принц, но и Слон отказал ему:

– Нет. Пока я не буду твоим советчиком. Слушай родителей, они хорошие правители. Но позже, когда в Стране Южного Креста кто-то сядет на трон, я тоже вернусь. И ты всегда сможешь воззвать ко мне, ведь наши народы отныне – братья. Но пока я нужен твоей сестре, я поклялся служить ей. Мы отправимся на поиски капитана Родриго. Проклятья Раджи и Госпожи спали; может, и его отпустило злое волшебство. Хотя я не уверен. Ведь его забрало не оно, а уже сам Смерть, которому достались те обагренные кровью воды и все, что в них попадает.

– Так значит, вы плывете в никуда?.. – прошептал Принц, и руки его разжались. Чайка погладила его по щеке.

– Смирись. Неспокойные души всегда плывут в никуда. Но я буду по тебе скучать.

Она поцеловала его в щеку, сестра – обняла, команда – помахала, а Слон только кивнул. Так они и расстались. Принц сошел на берег, и сказка закончилась.

22.06.2006. Максим

Вот я пишу это, а вы все спите, пьяные, нагулявшиеся, навеки отпущенные из школьной тюрьмы на волю (ну, кроме Кирилла и Левы, которые на воле давно). Когда кто-нибудь продерет глаза, выпьет кефира и притащится сюда делиться впечатлениями о нашем зашибенном выпускном, меня уже не будет. Останется лишь эта запись. Моя последняя запись.

Что, испугались? Похоже на послание самоубийцы? Ха-ха. Запись последняя только на ближайшее время. На год-два. Ну а там как пойдет.

Я знаю, что поступаю скотски. Но я, понимаете, ненавижу долгие прощания, сомнения, вот это все… Меня бы стошнило, если бы вы скучковались рядышком и просили, просили: «Макс, не надо!» «Макс, это мальчишество!» «Макс, это сумасшествие, в нашей-то стране!» Все равно бы не убедили. Обещания, которые я даю (даже себе), я всегда держу. Как ты, Ника. Совсем как ты. Да, моя курочка-чернушка, я нарушил правила. Гадкий я урод.

Знали бы вы, как батя меня разубеждал. Месяц спорили, чуть ли не каждый день сшибались лбами, он говорил: «Ты же другого хотел! А жениться?» Уступил наконец. Даже помог. Он все-таки у меня золотой. Золотой… Вы их с мамой не забывайте. Забегайте в гости. Ты, Асёна! Ты особенно, слышишь?

Почему так вышло? Ну некуда мне приткнуться. Вот. А тут… у человека ведь всегда есть хотя бы одна дорога – семейная. Вот ею и пойду. Схожу.

Скоро в аэропорт. А сейчас лучший час: выпускники уже легли, нормальные люди еще не проснулись. И вот я сижу на разваливающихся качелях, придумываю, как бы так по-человечески сказать «пока», и вспоминаю. А надо мной светлеющее небо лыбится. Долгий сегодня был рассвет. Правда?

Ник, знаешь, я тут понял, каково тебе было. Уходить от привычного, всю себя переделывать. Поэтому первой я прощаюсь с тобой. Если у меня все выгорит, когда-нибудь нам придется бороться со злом, во всех смыслах, вместе. Ты такая красивая, я такой дурак. Не отличная ли команда?

Итак. Начну-ка официальную часть…

Прошла торжественная половина выпускного. Развлекательную запланировали в ресторане «Синяя чайка», на Поклонной горе. Там был не только огромный зал с танцполом, но и внушительный балкон. Родители решили максимально сократить передвижения: пусть там дети и встретят рассвет. Свой первый взрослый рассвет.