Текст книги "Белые пешки"

– Прости, мамуль, – Саша неловко рассмеялась, но тут же посерьезнела. – Нет, нет, забей, это я так! И… ты права, наверное, я зря. Мне там такое приглючилось!

– Что? – Марти спросила скорее устало, чем раздраженно. И Асе показалось, что в интонации много скрытой паники.

Саша неопределенно пошевелила в воздухе рукой.

– Черный сгусток по ту сторону стекла. Оно… было похоже на собаку. И оно как-то так… – Тут она аж вздрогнула. – Улыбнулось мне как будто. Во всю пасть. Я не боюсь собак, просто вышло неожиданно, вот я и упала.

На нее странно посмотрела Ника, все это время молчавшая. Открыла рот. Закрыла. Уставилась под ноги. У Аси голова пошла кругом.

– Это не собака, – мрачно отрезала Марти и опять посмотрела на свое кольцо.

– Кошка тогда? – предположил Макс и хохотнул: – Ну или макака сбежавшая! Из цирка! Сашку испугалась, и…

– Это не собака! – Марти развернулась и двинулась к зданию. – Блядь…

– Эй! – позвал оторопело Макс, а потом закатил глаза. – Вжух, блин…

Марти молча дошла до крыльца. Остановилась, украдкой осмотрелась и… осторожно сдвинула каменную плиту, служившую нижней ступенькой. Снизу обнаружилась рыхлая земля, которую Марти принялась разгребать прямо руками. Быстро. Нисколько не заботясь о том, что запачкала и наверняка поломала ногти. Ника побежала к крыльцу первой, остальные за ней. Ася опасливо подошла последней. В нос пахнуло мшистой сыростью.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Макс, наклоняясь. Он оставался спокоен как слон, и только это немного успокаивало Асю, сердце которой почему-то колотилось все чаще. – После этого ты не сможешь есть чипсы.

Марти не ответила, она уже откинула последнюю горсть земли. В черных разводах виднелся большой кусок стекла, под которым что-то переливалось.

– Секретик? – удивилась и Ника, присаживаясь на корточки рядом. – Твой?

– Марти, только не говори, что ты тоже этой девчачьей хренью баловалась и там фантики! – фыркнул Макс. – Или блесточки? Стразики? Крышки пивные?

– Внимательнее, – процедила сквозь зубы Марти.

Под стеклом лежал старый крест. Не дешевый, не простой: голубая эмаль в обрамлении потемневшего серебра. Из светлого металла был и распятый Христос, объемный, словно живой и почему-то не тронутый ни влагой, ни временем. Ниже лежали две скрещенные косточки. Ася постаралась не думать о том, что они похожи на детские.

Марти, выдохнув, закопала «секретик». Водрузила плиту на место, выпрямилась, отряхнула руки. Она не проронила ни слова, но девочки, переглянувшись, пришли к одним догадкам. Когда твоя подружка – потомственная ведьма, пусть без метлы… тоже научишься понимать кое в каких вещах, для своей же безопасности. Макс как ни в чем не бывало вскрыл чипсы: он как раз в этом ничего не понимал и понимать не собирался. Но Асю его безмятежность больше не успокаивала.

– Марти, это… защита? – осторожно спросила Саша. – На дом? Ты ее делала?

– Только проверяю. – Марти поставила на плиту ногу, обутую в тяжелый ботинок. – А делал прапрадед, сыщик, расследовавший то дело. Он был спиритуалист и что-то заподозрил нехорошее… – Она осеклась, не стала заканчивать и лишь уточнила: – Нет, Саш, не на дом. На город. От того, кто здесь заперт. И мама говорила, один раз его уже выпускали, не так давно, лет… десять назад? Кто-то обошел защиту дедушки. Мама восстанавливала. Но мы очень тревожимся.

Ася поежилась, опять переглянулась с Сашей. Ника спросила прямо:

– А кого – его? Ну, выпускали? Кто тут сидит?

Мартина закусила губу.

– Не знаю. И мама не знает. В записях прадедушки нет его имени. Зверь… да и всё.

– А ты говоришь: «Не собака, не соба-а-ака»! – Макс дурашливо фыркнул. Неожиданно для себя самой Ася на него шикнула: «Перестань!» Он пожал плечами, буркнул: «Да подумаешь», – и запустил руку в пакет с чипсами.

Ася подняла голову. Мойры наблюдали из-под крыши; их лики казались равнодушными. «Чудовища? Ха. Вы еще Минотавра не видели». Если это и вправду были греческие богини, они наверняка думали что-нибудь такое.

– Если кто-то выпустит это, – продолжала Марти, – мы сразу узнаем. Впрочем, – она улыбнулась, обведя всех взглядом, – это байка. Может, прадед просто спер этот крест, когда мелкий был, и зарыл. А потом забыл. Он в детстве обожал воровать. Так-то вот. – Она энергично вытерла руки об одежду. – Салфетки у кого есть? Чипсов хочется.

Теперь и она казалась безмятежной, но Ася не слишком ей верила. Совсем перестала, когда перед следующей прогулкой Марти отказалась встречаться на старом месте.

Больше они никогда не сидели на этих ступенях. Но в тот день Ася, вся голова которой была занята видом Сашки у Макса на руках, даже не попыталась предположить причины.

Конечно, я дура, сама знаю. Сейчас вспоминаю… мы вообще были такие глупые, ненормальные с 7-го по 9-й класс. Боялись надуманной ерунды, все друг перед другом что-то изображали и при этом сильно-сильно друг за друга цеплялись. Потом отрезвила пощечина – когда Ника убежала. Мы ведь все вчетвером собирались в один вуз. Мы с Сашей и Марти хотели быть издателями, Ника думала о журналистике, жесткой, настоящей. В итоге она выбрала что-то еще более жесткое и настоящее. МВД. Мы не отговаривали, но я до сих пор не привыкла к тому, что в школе у меня две подруги, а не три. По-детски звучит, но когда в младших классах друзей совсем нет, а потом внезапно появляются и все классные, ты переживаешь за каждую трещинку в дружбе. Даже если в чем-то вы расходитесь, ты держишься за этих людей как можешь. И лично для меня это правильно. Я буду держаться, пока смогу.

Слышишь, Макс?

Ася была хрустальной куколкой – королевой какого-то бала. Стоя на самоцветном постаменте, под стеклянным колпаком, она наблюдала, как кружат мимо ряженые пары, а особенно следила за мужчиной в старомодном сером сюртуке. Интересное лицо – не то буддийского монаха, не то монгольского хана. Он тоже кидал на Асю взгляды, но танцевал с другой – одетой в черно-алое, скрывшейся за маской чумного доктора. Мужчина был не Макс, а незнакомка не Саша… но почему-то Ася ревновала, нет, даже злилась. «А я? Я?!» – закричала в какой-то момент она, прижала к стеклу ладони – и оно пошло трещинами, разлетелось, запело звоном…

В тон запел лежащий на тумбочке телефон. Ася проснулась и схватила его, едва не кувырнувшись с постели. Родной голос приветствовал ее где-то далеко или близко:

– Доброе утро, Асёна, заспалась?

– Доброе… – Она улыбнулась, убирая с лица волосы и выглядывая в окно, из которого било в глаза ослепительное солнце. – Так, немножко…

Асёной ее не звал больше никто, они с Максом даже не помнили, откуда взялось прозвище. Как и другое – Серпентинка. Но это вроде было просто что-то из Гофмана.

– Если собираешься в школу, вставай, через полчаса урок!

– Я встала, – сказала Ася совсем не сонно, спустила ноги с кровати, рассеянно потрепала своего спящего прямо на подушке щенка. Рублик только подергал толстыми лапами, преследуя воображаемых кроликов. – Правда-правда!

– Врешь-врешь! – Макс рассмеялся. – А ну шебуршись, жду через десять минут.

– Ла-адно… – Ася глянула в зеркало на свою лохматую голову. – Скоро выйду.

Десять минут. Сказать такое девочке. Старшекласснице. Он дурак, что ли?

Ася побрела в ванную. Умываясь, пыталась лучше припомнить, что ей снилось. Вроде ничего особенного. Только клетки на кафеле показались странными… ах да. В бальном зале пол напоминал шахматную доску.

На улице Асю встретили солнце, зелень и щебет птиц – все как в уютном романтическом кино. Макс ждал на перекрестке, под светофором. Улыбнулся Асе, сделав несколько шагов вперед, ловко подхватил ее, поцеловал в щеку и взвалил на плечо.

– Опоздунья! Завтра возьму альпинистское снаряжение и влезу к тебе на балкон!

– Все девочки опаздывают! – смеясь, привычно оправдывалась Ася и легонько колотила его по широкой спине кулаком. – У меня платье задерется, хватит!

– Поделом! – назидательно сказал Макс и ступил на полоску зебры, продолжая нести Асю на плече. – Как там? Улыбаемся и машем!

Смотрелись они, наверное, феерично, хотя за свой джинсовый сарафан Ася правда опасалась. Некоторые водители высовывались из окон, наблюдая, как Макс гордо, высоко подняв подбородок, переходит дорогу. Может, завидовали, а может, и жалели. Или…

– Что я вижу… – раздалось, когда он уже ступил на тротуар. – Шрек Фиону спасает?

Знакомый голос, ехидный и мелодичный одновременно. В паре шагов притормозила серебристая «хонда», которую Ася безошибочно узнала. За рулем сидел Кирилл, рядом развалилась Марти, нагло забросив ноги ему на колени. Она хихикнула, села нормально и гостеприимно открыла дверцу.

– Опаздываете? Карета подана!

– Да, залезайте, – предложил Крыс уже другим тоном. – Скоро звонок.

Как удачно! Ася хотела поблагодарить, шмыгнуть в салон и спросить у Мартины, как дела, но Макс опередил ее с каким-то натянутым смешком:

– Не-а, спасибо, Шрек не любит тачки. Так успеем, езжайте.

– Не думаю, – робко возразила Ася с его плеча и опять постучала по спине: ну опусти уже, хватит. Ноль внимания. И спина какая-то напряженная…

– Спорим? – Это Макс бросил Крысу. – Человечьи силы быстрее лошадиных!

Кирилл поднял тонкие брови, но промолчал. Прищурился, будто резко перестал понимать, что происходит. Ася встретилась с ним взглядом и, не выдержав, потупилась. За год она так к нему до конца и не привыкла: к сочетанию вишневых глаз и пепельных волос, к колким интонациям и пряному одеколону, к нескрываемой… взрослости, пожалуй. Чувствовала себя мелкой рядом с ним. Даже сейчас, накануне выпуска.

– А смысл? – наконец уточнил Кирилл, так вежливо, что захотелось спрятаться. – Может, я вас просто подвезу? Как делают друзья, и все такое…

– У нас и кофе есть, маковский! – Марти кивнула на четыре стакана в картонной держалке, всегда напоминавшей Асе скорее упаковку для яиц. – Два ваши…

Макс в отличие от Аси взгляда не опускал. Словно молнии из глаз летели. Правда, у Кирилла молнии были острее. Сама Ася едва не заскулила: кофе ей страшно хотелось, а вот гадать, что нашло на Макса, – нет. Он отрезал:

– А вот так. Вместо утренней пробежки, а то я сегодня проспал. Кофе потом попьем.

Крыс, к счастью, не стал докапываться, просто пожал плечами. Ася удивилась его тактичности: Макс даже не поблагодарил за то, что ему купили кофе в McCafe вместо гадкой столовской бурды! Взгляд Марти вопил о пожарной тревоге: она тоже все заметила, и молнии, и явное… хамство, что еще? Но почему-то пока не выступила с довольно ожидаемым «Пэтух, ты там как, с насеста поутру не упал?» Нет, молчала. Просто смотрела, только губы поджимала так, что местами помада смазывалась.

– Ну давай. – Крыс вздохнул. – На что спорим?

– На пивас?

Теперь и губы Крыса поджались, но скорее сочувственно, чем сердито. Ася понимала: бутылка пива, которое он пьет, стоит как пять бутылок того, что пьет Макс, да и все остальные из компании. Но наконец Кирилл милостиво кивнул.

– Идет.

– Эй, Максик, ну хоть Асю нам оставь! – Марти встревоженно высунулась из автомобиля. – Сам можешь бегать, сколько душе угодно!

Повисла неловкая тишина. Ася, едва ее спустили на асфальт, почувствовала себя загнанной в угол: Марти с Максом глядели на нее, пока Кирилл что-то там рассматривал на приборах. С кем… к кому… кого… остаться… пойти… успокоить? Ася одернула сарафан, просто чтоб не стоять столбом. Глубоко вздохнула, решаясь, и произнесла:

– Нет, я тоже пройдусь! Куда я без своего трубадура? – И она как можно бодрее улыбнулась Марти и Крысу. Ей было… не совсем весело, мягко сказать, но что делать. Вздохнув еще раз, она добавила: – Но кофе можно сейчас?

– Трубадуры, скалолазы, лошади, – заворчала Марти, выуживая из держалки один стакан и передавая ей. – Зоопарк какой-то.

– Спасибо, – шепнула Ася, надеясь, что это звучит как «извини». Но Марти уже взяла себя в руки: разваливаясь опять на сиденье, хлопнула дверцей и заявила:

– Ну ладно! На старт… внимание… вперед!

Хонда лениво тронулась и снова начала пристраиваться на полосу. Макс молча взял Асю за руку. Они быстро зашагали вперед.

– Что это было? – поинтересовалась она, набравшись смелости. В горле было сухо, но кофе немного помог. С корицей, как она любит.

– Все по Высоцкому! – голос Макса звучал уже вроде весело, обыденно. – «Прочь влияние извне, привыкайте к новизне». – Он свернул во двор и еще ускорил шаг. – Срежем тут? Они точно у светофора застрянут.

Ася возражать не стала, хотя дорога проходила через то самое место. С крестом. Запретный вот уже несколько лет уголок, и показалось вдруг, что даже этот путь Макс выбрал неспроста. Некоторое время они шли молча. Миновали гимназию, синхронно подняв глаза к ликам Мойр, прошли еще немного – и увидели вдруг рытвину в асфальте. Глубокую – здесь точно рухнуло что-то большое да еще пропахало несколько метров. Взрыло поверхность. Смешало асфальт с землей.

– Метеорит, что ли? – Макс задумчиво окинул рытвину взглядом.

Ася не ответила: рассматривала маленькие, точечные впадины рядом. Они напоминали следы лап с крепкими когтями. Такими крепкими, чтоб пробить асфальт? Но нет, это не интересовало Асю так, как «утренняя физкультура». Она снова отпила кофе – и острее почувствовала мерзкую неловкость, к которой, если честно, не хотела иметь отношения. Конечно, она бы не бросила Макса, но… раз так, разве не имеет она права на объяснения?

– Крыс не любит бессмысленные споры, – осторожно сказала она, разглядывая следы. Какое-то время они тянулись цепочкой, потом резко пропали.

– Тебе не плевать, что он любит? – буркнул Макс.

– Ты их вообще-то тоже не любишь, – напомнила Ася, увидела, как Макс покраснел, и нервно рассмеялась. – Ну правда. Больше похоже на… «Ты меня бесишь, понял?»

Причем на пустом месте. Да, Максу Крыс не стал закадычным приятелем: маловато общего, да и разница в возрасте – лет пять – давала о себе знать. Но кое-что их роднило: начитанность, например, и специфичные семьи. Сын судьи просто не мог не понимать генеральского сына в некоторых заскоках… Или в заскоках и дело?

– Нет, ты чего! – Макс улыбнулся, кажется, искренне. Они прошли детскую площадку, миновали голубятню и снова вышли на улицу. – Честно, все хорошо! Я просто решил… – Он отбежал к кусту сирени и сорвал несколько белых соцветий. – Прогуляться с тобой, вместо того чтобы ехать в прокуренной тачке! Вот! – Вернувшись, он протянул букетик Асе и нагло добавил: – Но достаточно быстро, не останавливаясь каждый раз, когда тебе надо поправить ремешок босоножки!

Слабая отмазка, что сказать. Ася прижала к себе кофе: стало вдруг прохладнее. Макс никогда ей не врал, даже по мелочам. С другой стороны, еще сильнее портить ему настроение не стоило. Оставалось одно.

– Ах ты! – Хихикая, она топнула ногой, забрала букет и легонько хлестнула им Макса по щеке. – Я тебе отомщу, вот возьму и с горы сброшу, понял?!

Он, похоже, не заметил, что смех натянутый. На лице читалось наивное облегчение.

– Сначала догони! Последние сто метров бегом – ма-а-арш! – И тут он перешел на рысцу. Пришлось последовать его примеру.

Спор не выиграли и не проиграли: пришли одновременно с тем, как подъехала «хонда». К удивлению Аси, первой оттуда выпорхнула ВасВас, продефилировала мимо со словами «Физкульт-привет, молодежь!» – и унесла один из стаканов с кофе.

– Твой, Макс, – грустно, хотя не очень, прокомментировала Марти, выбираясь с переднего сиденья. Черное платье на ней оказалось, как обычно, чуть длиннее футболки, «только срам прикрыть», как сказала бы Асина мама. – Мы ее по дороге поймали, и она его отжала…

«А я не очень старалась отстоять» – читалось во взгляде. Ася поняла; Макс если и догадался, то не подал виду.

– Пофигу, обойдусь, припомню ей, чтоб какой-нибудь норматив зачла! – Он сверкнул привычной веселой улыбкой. – Ну что, Кир, без пива?

– Без пива, – ровно ответил Крыс. Он глядел с интересом натуралиста. Асю это напрягало, и она знала: Макса тоже. – Ладно, я поехал. Вскрытие.

– Смотри, не распускай там руки со всякими… трупами и трупессами, – хохотнула Марти, наклонилась и чмокнула его. Глубоко так чмокнула.

– Пока, – сказала Ася. Макс тоже что-то пробормотал, Марти выпрямилась, и «хонда» сорвалась с места.

На истории я все думала об «утренней физкультуре». Да что с Максом, что? Мелькали даже совсем глупые мысли: может, я смотрю не туда, может, он… Марти ревнует? В нее сложно не влюбиться; будь я парнем, я бы влюбилась. Она такая вся контрастная, живая, такая не такая! Но нет. Вряд ли.

На контрольной по геометрии я отвлеклась: последняя все-таки, только бы не получить двойку. Но когда мы с Дэном и Сашей, задержавшись в классе, пришли завтракать, Макс и Марти уже сидели за столом и ругались.

– Да ничего такого, я хотел… – Макс сутулился. Перед ним стоял граненый стакан, полный отвратительного бочкового кофе. Марти подавалась вперед всем корпусом и напоминала стервятника. Разве что не клевалась:

– Выставить себя идиотом! Так это выглядело! – Макс открыл рот, но она не дала перебить. – Если хотел проверить, врубит ли Кирилл сотку и рванет ли к школе, то говорю сразу, тащились мы на двадцатке! – Марти стукнула своим пустым стаканом и спросила уже мягче: – Ну что он всех вас так парит? Он классный. И… – Тут она увидела меня, быстро натянула улыбку и сказала громче: – О, наконец-то! Опять дают мерзкую овсянку. Я бутерброды взяла в буфете. Будете?

Мы с Дэном и Сашей сели, начали есть, а Марти как ни в чем не бывало заговорила об экзаменах. Макс прожигал глазами то ее, то нас. Вид у него был ужасный, будто вот-вот то ли взорвется, то ли под пол провалится. Не выдержав, я протянула руку через стол и коснулась его сжатого кулака.

– Хочу выйти на крыльцо, подышать. Пойдешь со мной?

Он поднялся молча, а остальные тактично не стали вмешиваться. Мы привыкли. Нам не надо говорить, чтобы понять друг друга. В горах, где не перекричать ветер и эхо, это иногда очень важно. В жизни тоже.

Макс, все такой же хмурый, уселся на перила крыльца и опять сильно ссутулился. Ася остановилась напротив и потрепала его по плечу. Решившись, спросила прямо:

– Ну что с тобой? Чем Марти провинилась?

Он опустил голову и выпятил нижнюю губу. Эту детскую гримасу Ася помнила с пятого класса, но сейчас не засмеялась. Нет. Больше она не уступит и не даст ему увиливать. Что-то он явно вбил себе в голову, но что?

– Видела ее платье? – проворчал наконец Макс.

Ася все-таки невольно улыбнулась. Обсуждать наряд подруги со своим парнем?

– Если это можно назвать платьем, – ответила она. – Но оно такое… симпатичное же. Это ее, ей идет. Мне бы не пошло. – Она попробовала тоже пошутить: – Как и тебе.

Макс начал раскачиваться взад-вперед, ну ни дать ни взять сердитый петух на жердочке. Нет, поднять ему настроение юмором явно не выйдет.

– Ты ее столько лет знаешь… – все же не сдалась она. – Тоже мне мамка-нянька.

Макс только хлопнул себя по лбу.

– Вот именно, я ее столько лет знаю и знаю всех, с кем она общается…

– И тут она привела кого-то со стороны, – строго оборвала Ася. Она не то чтобы начинала злиться, но все же нервничала. Зашевелилась вдруг неприятная догадка. – Красивого. Остроумного. С большими способностями. Успешного.

Макс глянул исподлобья – так, что даже стыдно стало. Ася облизнула губы, сглотнула. Глаза Макса спрашивали: «А я, выходит, не успешный?» Ответить было нечего, и она просто добавила слово, которое неразумно забыла:

– Взрослого.

– Левка еще взрослее, но другой совсем, – взгляд Макса смягчился, стал скорее задумчивым. – Открытый. Почти все на лице. Не… не пытается никого присвоить.

«А Дэна?» – чуть не спросила Ася. Для нее то, сколько эти двое бывали вдвоем, вплоть до того, что Дэн оставался у Левки на ночь и раз за разом что-то для него рисовал, было настоящим «присвоить». Ее это не смущало, просто удивляло: ну такие разные, так по-разному на все смотрят, и вот… но Дэн не был другом детства Макса, одной из его «младших сестренок» и «курочек». Возможно, тот понимал, что не может в это лезть.

– Красота! Среди бегущих первых нет и отстающих, – продекламировал вдруг Макс.

Ася хорошо поняла, что он имеет в виду, но допела нехотя:

– Бег на месте общепримиря-ю-щий. – Она заглянула ему в глаза. – Нет. Так не бывает, Макс, мы все взрослеем, и в нашу жизнь приходят новые люди. Ты не можешь вечно отгонять их вилами. – Она опять постаралась улыбнуться. – А Крыс еще и полезный. Кофе может напоить, со здоровьем помочь, дружить с ним надо!

– Может, я не хочу… – Макс только насупился.

– Ты сейчас как ребенок, – с легким раздражением бросила Ася. Она не понимала, куда вести разговор, чтобы в нем появился хоть какой-то смысл. – Какой-то… Питер Пэн немножко, вот.

– Фу! – Макс аж язык вывалил. – Омерзительный тип! – Он подумал, даже голову почесал и добавил: – Хотя ты права, Асён. Мне не должны на каждом шагу мерещиться Вэнди и Тигровые Лилии.

– Марти скорее фея Динь-Динь… – задумчиво возразила Ася.

– Которая в фильме спелась с капитаном Крюком! – Лицо Макса опять стало смурным. Ася поймала себя на спонтанном сердитом желании – спихнуть его с «жердочки», но только опять зазвенела неискренним смехом и велела:

– Не оскорбляй так Крыса! Он кто угодно, но не пират, он…

Она осеклась: в глазах Макса опять проступило то, что очень ей не понравилось. В первую секунду она даже приняла это за ревность, но быстро поняла: нет.

– Он такой, как ты описала. – Макс кивнул. Каждое слово точно тянули из него клещами. – Красивый. При деньгах. Успешный. И взрослый, в том самом смысле, в каком я, кажется, никогда не буду.

– В каком это? – Ася встревожилась, она-то имела в виду возраст. Макс вздохнул особенно душераздирающе, а ответил так глухо, будто кто-то мог его подслушать.

– Он прекрасно знает, что делает. Он будет помогать людям. Как, собственно, и все вы – издатели, химики, милиция.

– Дэн тоже твор… – начала Ася.

– Да не в творчестве дело! Оно – тоже полезная штука! Работы Дэна уже не перепутаешь ни с чьими больше, – отрезал Макс. – Он тоже себя нашел, это другое. А я… – Он спрыгнул с перил сам. Склонился к Асе и взял ее за плечи. – А я что-то все меньше понимаю, чего хочу, Асён. Точнее, не уверен, что хочу правильного. – Он потупился. – Я… я недоразумение какое-то. Например, опять вот космооперу переписываю. Не верю я сам себе. Чего-то не хватает, все картонное. И «Звездными войнами» воняет, спасибо Дэну, что подсадил меня на эту иглу.

Макс произнес последнее с таким праведным негодованием, что Ася все-таки улыбнулась. Но на душе, по правде говоря, скребли кошки.

С книгами Макса – сплошь «иномирными» – Асе было сложно. Она в принципе не любила эти жанры, предпочитала оставаться на Земле, если речь, конечно, не о сказках и подростковой литературе, а именно о чем-то «серьезном и взрослом». Макс претендовал на это. Писал про пришельцев и эльфов, а она их даже представить не могла, не то что понять. Сложными пафосными конструкциями. Высокопарными диалогами, лучшим в которых были редкие шуточки. Скомканными любовными линиями. Женщины – сплошь неженки, в которых Ася узнавала себя, ни одной Марти, Ники, Сашки… Еще тяжелее было оттого, что у романов «Огненные галактики» и «Я разрушу твой замок» существовало уже по шесть недописанных версий. У героев менялись имена, расы, возраст, пол. И вот… пошел седьмой раз. Седьмое умножение на ноль.

– Сын генерала Гордеева, – тихо, горько продолжил Макс, – может пойти в Горьковский. Батя так и говорит, мол, поддержим, по офицерским делам у тебя брат с сестрой, а ты давай, дерзай! Но… – Руки его опустились. – Сейчас ощущение, что я никогда ничего не допишу. Не смогу. Скорее всего, и не поступлю. Там творческий экзамен, во время учебы всякие сраные публичные чтения, где все друг друга говном мажут, я… – Он всмотрелся в Асино лицо и легко угадал вопрос в ее глазах. – Нет, Серпентинка, ты права. Крыс ни при чем, Крыс просто напоминание, каким можно быть после восемнадцати. А я – пример, каким не надо.

– Макс, – пролепетала Ася. Быстро шагнула ближе, обняла его, уткнулась лбом в грудь. – Дурак! Прекрати! Ты – как раз пример того, каким надо быть, а он…

– В нашем курятнике не может быть двух петухов, – сказал Макс поверх Асиной головы. – Вот я и бешусь. Забей, а?

Ася подняла глаза, расцепила руки. На губах Макса играла улыбка. Ненастоящая.

– Не забью. Буду помогать тебе. С творческими заданиями, с чтениями, со всем…

Прозвенел звонок. Прежде чем Ася бы закончила, Макс подхватил ее на руки, чмокнул в макушку и ринулся к дверям.

– Ну… тогда не пропаду! – выдохнул он не очень уверенно, но уже веселее. – Помчались! Алгебра!

– А мы еще… – начала она, но Макс уже выносил дверь плечом.

Они не договорили. Ася это чувствовала. Но настаивать не решалась.