Текст книги "Он"

Глава 13
Джейми

Возле бара стоит миллион машин, потому что у него одна парковка с кафе-мороженым. Мы паркуемся на обочине и идем сквозь наполненную стрекотанием сверчков темноту.

Интерьер в «Лу» тематический, в стиле парка, и хозяева потрудились на славу. На обшитых деревом стенах висят старые весла. Под потолком подвешено на крюках перевернутое каноэ, а все напитки – разумеется – названы в честь близлежащих гор.

Вес сразу начинает острить.

– Так. Ты бери «Нипплтоп», а я возьму «Дикс-маунтин».[18]18
  Nippletop и Dix Mountain – названия горных пиков. Nipple переводится как «сосок», а Dix созвучно слову «dicks», т. е. «члены».


[Закрыть]

– Чувак, если в «Нипплтопе» есть персиковый шнапс, я сделаю тебе больно.

Он ухмыляется мне, порочно и многозначительно.

– А как ты относишься к водке на бузине?[19]19
  Бузина на английском – elderflower, если разделить это слово на составляющие, получится «elder flower», т. е. буквально «пожилой цветок».


[Закрыть]

– Не смешно. – Я машу бармену. – Я буду пейл-эль «Саранак». Спасибо.[20]20
  Пейл-эль – сорт пива, Саранак – озеро в горах Адирондак.


[Закрыть]

Вес бросает меню на стойку.

– Два «Саранака». – Он кладет рядом с меню двадцатку и, когда я лезу за кошельком, отмахивается. – Я заплачу.

Мы уносим наше пиво к высокому столику, по пути оглядывая местную публику. Девушек, с которыми мне хотелось бы поболтать, я не вижу, но это и хорошо. В конце концов, я пришел сюда не за этим.

Вес выуживает из кармана сотовый.

– Надо было выключить его, – говорит он. Потом опускает глаза на экран.

– Что там?

– Уведомление от «Brandr». Кто-то хочет со мной початиться. И тут написано «Менее, чем в 30-ти метрах».

Я давлюсь своим пивом.

– То есть, он сейчас здесь? – Я начинаю озираться, гадая, кто это может быть.

Вес пинает меня под столом.

– Прекрати.

Но уже слишком поздно. В дальнем конце помещения стоит парень в футболке с «Fugees». Он смотрит прямо на меня. И улыбается.

– О, черт, – шепчу я.

Вес смеется.

– Чувак, ты только что закадрил себе парня.

– Что? – Я начинаю потеть. Но накостылять своему лучшему другу не успеваю, потому что этот парень уже у нашего столика.

– Привет, – говорит он мне, улыбаясь. Потом переводит глаза на Веса. – Погодите. – Смешок. – А кто из вас…?

О боже.

– Это мой профиль, – отвечает Вес, и я вижу, что он пытается не заржать. – Нравится?

– Напрашиваешься на комплименты? – Парень подмигивает ему. Он на несколько лет старше нас. – Я за пивом. Вам купить?

– Мне не надо, – быстро отвечаю я.

– Тогда возьму одно для тебя, – говорит он, указывая на Веса. Потом поворачивает к бару.

Когда он уходит, Вес закрывает лицо руками и хохочет.

– Господи, видел бы ты сейчас свою рожу!

Тьфу.

– Но почему он решил, что это я?

– У меня в профиле нет фотографий лица. – Вес от смеха едва может говорить.

Тут я кое-что понимаю.

– Ты не показал мне свой профиль.

Вес перестает смеяться.

– И не покажу.

– Почему? – Когда он пожимает плечами, мне в голову приходит внезапная мысль… – Там что, фотка члена?

Новый взрыв хохота.

– Пресс, – хрипит он сквозь смех. – Там мой пресс.

Ну конечно.

Новый «друг» Веса подваливает обратно и ставит напротив Веса бутылку, хотя у того и своя еще полная. Следующие несколько минут мы болтаем. Точнее, болтают они. Я только слушаю. И мне неуютно. Во всем этом, в этом чуваке… есть что-то неприятное, но, может, я просто не в духе. Я хотел пообщаться со своим лучшим другом, а не смотреть, как он трахает глазами какого-то постороннего чувака.

– Я учитель в начальной школе, – рассказывает чувак Весу. Его зовут Сэм, и теперь, когда я знаю, что он работает с детьми, ненавидеть его становится чуть сложнее. Он, вроде, неплохой парень. И довольно-таки привлекательный. Не такой, конечно, как Вес, но… Господи. Я что, на самом деле сижу и размышляю, кто из этих двоих парней красивее?

Я делаю большой глоток пива. К черту. Можно и напиться, раз уж сегодня мне суждено быть третьим лишним.

– Бильярдный стол свободен, – говорит Сэм, показывая глазами за наши спины. – Вы как, ребята? Хотите сыграть?

– Конечно, – отвечает за нас Вес, и я подавляю раздражение очередным большим глотком пива.

– Я просто посмотрю, – бубню, когда мы оказываемся у стола. – Что-то не в настроении играть.

Вес на мгновение задерживает на мне взгляд.

– Ладно.

Укладывая шары в рамку, Сэм ухмыляется.

– Похоже, играть будем только мы с тобой. Предупреждаю сразу: я надеру тебе задницу.

Эх, не знает он Веса. Сколько раз я видел, как мой приятель уделывал ничего не подозревающих олухов, бросивших ему вызов.

Вес робко улыбается.

– Да. Наверняка так и будет. Я не очень хорошо играю.

Мне хочется фыркнуть.

– Хочешь, я разобью? – предлагает Сэм.

Вес кивает. На секунду ловит мой взгляд, и перед тем, как отворачивается, я успеваю заметить в его глазах искру.

Пока я стою, прислонившись к деревянной обшивке стены, Сэм, умело держа в руках кий, склоняется над дальним концом стола. После его удара шары разлетаются врассыпную, но забивает он только один – красный в боковую лузу. Получив шары со сплошной окраской, он забивает еще один, а потом промахивается.

Вес поднимается на ноги. Хмурясь, изучает стол, словно не может решить, какой удар ему сделать. Чушь собачья. Как будто его проницательный мозг еще не распланировал все до самого последнего, восьмого, удара.

Встав рядом, Сэм приобнимает его за плечо.

Я прищуриваюсь. Каков мудила, а?

– Попробуй одиннадцатый, – советует Сэм. – В угловую лузу.

Вес прикусывает губу.

– Я подумываю забить тринадцатый. – Для чего потребуется соорудить комбинацию, которая заставила бы попотеть и продвинутых бильярдистов.

Сэм издает смешок.

– Это может быть трудновато, если учесть, что ты…

Не успевает Сэм договорить, как Вес делает удар. Тринадцатый шар улетает в лузу. Потом девятый. И двенадцатый. И все за одну впечатляющую комбинацию. Челюсть Сэма приземляется на пол.

Не выдержав, я начинаю смеяться.

– Не очень хорошо, значит, да? – шумно выдыхает Сэм.

Уголки губ Веса дергаются.

– Возможно, я слегка недооценил уровень своего мастерства.

В глубине души мне хочется, чтобы Сэм оказался одним из тех чувствительных эгоистов, которые не умеют проигрывать. Но мистер Я-учитель-в-начальной-школе, похоже, наслаждается крутизной Веса. Стоит и восхищенно присвистывает, пока мой приятель акулой кружит вокруг стола. И даже устраивает Весу овацию, когда Вес загоняет последний шар в лузу, так и не дав ему сделать ни одного удара.

Сэм принимает поражение тем, что залпом допивает остатки своего пива, а затем со стуком ставит пустую бутылку на полку за бильярдным столом.

– Еще партию? – спрашивает он Веса.

Вес оглядывается на меня, словно проверяя, не против ли я. Я только пожимаю плечами. Все равно Сэма сейчас от него не оттащишь. Он слишком очарован моим приятелем.

Они играют вторую партию.

Я заказываю второе пиво.

Они играют третью партию.

Я заказываю третье пиво.

Чем пьянее я становлюсь, тем сильнее они распускают руки. Ладонь Сэма касается поясницы Веса, когда тот наклоняется для очередного удара. Вес оглядывается и через плечо подмигивает ему. Его серые глаза поблескивают.

В конце концов я возвращаюсь за столик. В моей крови бродит алкоголь, а в груди бурлит раздражение. Гребаный Сэм. Беру свои слова обратно. Никакой он не неплохой парень, раз так бессовестно оккупировал моего лучшего друга. Ему насрать, что они оба не обращают на меня никакого внимания.

И еще он никак не прекратит лапать Веса.

Когда Сэм наклоняется к Весу и начинает что-то шептать ему на ухо, мои пальцы стискивают пивную бутылку с такой яростью, что белеют костяшки. Что он ему втирает? Предлагает свалить отсюда? Рассказывает, как сильно хочет трахнуть его прямо сейчас? Предлагает отсосать ему в туалете?

Я осушаю бутылку до дна. Да. Я уже основательно поднабрался. И алкоголь что-то сотворил с моим мозгом. Замкнул его, наводнил воспоминаниями, которым я обычно не позволяю всплывать на поверхность.

Сквозь мое сознание проносится саундтрек четырехлетней давности.

– Чего ты ждешь, Райан? Соси.

– Черт, Вес, я сейчас кончу.

Меня беспокоит тот факт, что я помню абсолютно все сказанные ему слова. За последние четыре года мне сделали не один десяток восхитительных минетов. Но могу ли я вспомнить, что говорил в процессе? Могу ли я повторить дословно все те похабные приказания, которые отдавал тем девчонкам? А Холли?

Нет. Не могу.

Мой взгляд возвращается к бильярдному столу и останавливается на губах Веса. Мой член дергается в штанах, вспоминая, как эти губы его ласкали.

Черт. Наверное, я напился сильнее, чем думал.

До меня долетает их смех. Судя по всему, Сэм наконец-то выиграл, и, зная Веса, можно не сомневаться, что сейчас он подкалывает Сэма, утверждая, что это была случайность. Черт, а может, Вес просто поддался ему. Может, он решил кинуть этому чуваку кость перед тем, как… кинуть ему палку.

У меня в груди все сжимается. Мысль о том, что сегодня ночью Вес будет с кем-то кувыркаться, выбешивает меня.

Ревнуешь? – насмешливо интересуется мое подсознание.

Да пошло оно все. Я, блин, не ревную. Мне плевать, что он делает и с кем мутит, просто предполагалось, что этот вечер мы проведем вдвоем. Только он и я. А не он и какой-то левый чувак, с которым он познакомился через свое шлюшеское приложение.

Я резко спрыгиваю с табурета и шагаю к бильярдному столу. Они уже не играют. Просто стоят близко друг к другу и с улыбками о чем-то треплются. Рука Сэма лежит на бедре у Веса. Обычный жест. Безобидный.

Но при виде него внутри меня вспыхивает негодование. Какого хера он его трогает? Он ведь даже его не знает. Бесцеремонный козел.

– Ну что, идем? – Приходится повысить голос, потому что они не замечают меня.

Вес моргает.

– Прямо сейчас?

– Да, – цежу сквозь зубы. – Я хочу уйти. – Не сдержавшись, бросаю на него холодный взгляд. – Ты же у нас с машиной, забыл?

На его лице появляется настороженность. Затем он быстро кивает и поворачивается к Сэму.

– Ну… спасибо за игру. Похоже, мы сваливаем.

Сэм заметно разочарован. Быстро взглянув на меня, он опять переводит глаза на Веса.

– Да. Конечно. Только дай мне перед уходом свой номер?

Мудак.

Скрежеща зубами, я смотрю, как они обмениваются телефонами. Ну понятно. Собираются снова встретиться. Вот вам и воссоединение с лучшим другом.

Пока мы идем к выходу, Вес молчит. Музыка в баре играет так громко, что заглушает все, что происходит снаружи, но стоит нам выйти за дверь, и мы оказываемся посреди грозового ливня.

Холодный порыв дождя, и я вмиг промокаю до нитки.

– Черт. Бежим к машине? – кричу я сквозь оглушительную барабанную дробь дождя по тротуару.

Вес остается стоять на месте. Он – как и небо – мрачен.

– И что, на хрен, это было?

За шумом дождя и ветра я едва его слышу.

– О чем ты?

– Ты вел себя как полный гондон. – Он разворачивается и шагает прочь, шлепая по собирающимся на асфальте лужам.

Маленький козырек над баром никак не защищает нас от дождя. Наша одежда прилипла к телу. Пока я догоняю его, мое лицо заливает стекающая с волос вода.

– Это я-то вел себя, как гондон? – кричу я ему в спину.

Он останавливается. Разворачивается ко мне лицом.

– Да, ты. Господи, чувак, ты обращался с тем парнем так, словно у него Эбола.

– Может, я просто не оценил, как он лапал тебя прямо у меня на глазах! – ору я в ответ.

У Веса отваливается челюсть.

– Что?

Мой рот захлопывается. Господи. Какого хера я это ляпнул?

– В смысле… – Я сглатываю. – Это было неприлично.

Вес пристально смотрит мне в глаза. Капли дождя, стекая по точеным чертам его лица, задерживаются в отросшей щетине, затеняющей челюсть. Его губы слегка приоткрыты. Я не могу оторвать от них взгляд.

– Что сейчас происходит? – медленно произносит он.

Мое горло мучительно сжимается. Я не знаю. Я честно не знаю, что происходит. Дождь льет все сильнее. Вспышка молнии разрезает черное небо. Странно, но мне не холодно. Наоборот, мое тело словно раскалено. От трех бутылок пива так не бывает.

А может, это все он? Может, это из-за него мне жарко?

Кончик его языка слизывает с нижней губы капли дождя, и я замечаю блеск металлического колечка. Его там не было, когда нам было по восемнадцать. Когда его язык кружил по моему члену в ночь, когда он сделал мне лучший в моей жизни минет.

И… вот оно.

Райан Весли сделал мне лучший в моей жизни минет.

– Каннинг… – Он замолкает. Снова смотрит на меня. Ему явно не по себе. Но… в его взгляде есть что-то еще. Проблеск смятения. Искорка интереса.

Не вполне понимая зачем, делаю шаг вперед. Мое сердце грохочет громче дождя, взгляд прикован к его губам.

– Джейми. – В его тоне нотка предупреждения.

Я набираю полные легкие кислорода.

И отметаю это предупреждение.

Его глаза распахиваются, когда я запускаю ему в волосы пальцы и рывком притягиваю к себе.

– Что…

Он не успевает договорить, потому что мои губы впиваются в его рот.

Глава 14
Вес

Джейми целует меня.

Джейми целует меня.

Джейми целует меня.

Нет, как бы я ни прокручивал это в голове, смысла не прибавлялось. Напор его поцелуя, шокирующее движение языка по моей нижней губе… в голове не укладывается ни то, ни другое.

Но, черт, как же мне всего этого хочется.

Вода, переливаясь за козырек, хлещет на наши головы, пока в мой рот впиваются губы моего лучшего друга. Я ощущаю вкус дождя, пива и чего-то притягательно мужского. Его губы касаются моих вновь и вновь, и когда я приоткрываю рот, чтобы сделать судорожный вдох, он пользуется моментом и проскальзывает в него языком.

И, черт, это словно удар электрошокером в позвоночник. Волна желания уходит по спирали прямиком к моим яйцам, и я ощущаю, как они поджимаются. Когда его язык касается моего, у меня отказывают колени, и мне приходится ухватить его за рубашку, крепко стиснуть ее в кулаке, чтобы меня не унесла буря. Не та, что освещает вспышками молний ночное небо, но та, что бушует внутри меня.

Я улавливаю момент, когда он нащупывает мое колечко, потому что его язык обвивается вокруг пирсинга, и он стонет мне в губы. Низким и хриплым стоном.

Этот пронизанный страстью звук возвращает меня в реальность. Оно только ощущается правильным. На самом деле все ровно наоборот. Джейми пьян. И плохо соображает. По какой-то причине он решил, что засунуть язык мне в глотку было хорошей идеей, но, блин, это не так. В конце концов, я все еще гей, а он все еще натурал. Хуже того, я влюблен в него.

С мучительным стоном я отрываюсь от его губ. Черт, мне нельзя опять совершать ту же ошибку. Нельзя разрешать себе хотеть его или на что-то надеяться. Он мой друг. Он всегда будет мне только другом. Не больше.

Его затуманенный страстью взгляд уничтожает меня. Он моргает. Так растерянно, словно не понимает, почему я вдруг прервал поцелуй.

– Это твое колечко… – Голос у него хриплый от возбуждения. – Я хочу почувствовать его на своем члене.

Боже мой.

Так. Он пьяней, чем я думал. Насколько я помню, он опрокинул не больше пары бутылок, но, очевидно, пока я не смотрел, выпил больше.

– Нда… – Через силу я издаю сиплый смешок. – И думать забудь, чувак.

Джейми прищуривается.

Дождь немного стихает, и говорить становится проще, можно больше не повышать голос.

– Каннинг, мы не станем снова сворачивать на эту дорожку. – Я с трудом сглатываю. – В прошлый раз это разрушило нашу дружбу.

Он склоняет голову набок. В карих глазах блестит вызов.

– Ты говоришь, что не хочешь меня?

О, черт.

– Нет. Я говорю, что это плохая идея.

Джейми наступает на меня, оттесняя к стене до тех пор, пока моя спина не врезается в мокрую кирпичную кладку. Я оказываюсь в ловушке – одна твердая стена сзади, а вторая, не менее твердая, впереди. И акцент тут на слове «твердая», потому что стояк у него такой, что рехнуться можно. Когда Джейми подходит ко мне еще ближе, он вжимается мне в бедро– так, что между нашими губами остаются миллиметры.

– Ты же король плохих идей, – напоминает мне он. – От этой, по крайней мере, будет хорошо нам обоим.

Он хочет довести меня. От перемены ролей у меня плавится мозг, потому что это я обычно веду, командую и диктую правила.

Джейми двигает бедрами и тяжело дышит, втираясь своей эрекцией в мою ногу. Не будь он так пьян, вероятно, пришел бы в ужас. Он и придет в ужас – когда протрезвеет. Станет извиняться за то, что подкатил ко мне, и в итоге все закончится неловким разговором, который должен был состояться четыре года назад, когда я отсосал ему. Он скажет мне, что натурал, что валял дурака, и ко мне ничего не чувствует.

И я буду раздавлен.

Я знаю, что будет, однако меня это не останавливает. Я говорил, что я мазохист? Это единственное объяснение тому, зачем я кладу ему на шею ладонь и вновь притягиваю к себе.

Наши губы снова встречаются в поцелуе. В мягком. Мучительно медленном. И мне этого мало. Я остановлю это, в любую секунду, но не сейчас. Сначала он даст мне больше.

Со стоном я толкаю его в грудь и разворачиваю нас так, чтобы теперь у стены оказался он, чтобы теперь я о него терся. С его губ срывается удивленный возглас, который превращается в хриплое урчание, стоит мне начать целовать его по-настоящему сильно, вталкивая язык ему в рот.

Во мне просыпается жадность. Я трахаю языком его рот так, как хочу отыметь – глубокими, голодными, отчаянными толчками, от которых у нас обоих перехватывает дыхание, и теперь уже он цепляется за мою майку.

Внезапно справа от меня с грохотом распахивается дверь бара. Раздается визг. Какую-то женщину испугала, скорее всего, погода, а не два парня, которые, стоя у стенки бара, пытаются съесть лица друг друга, но, так или иначе, ее крик приводит меня в чувство. Спотыкаясь, пячусь назад, задыхаясь, словно после трех марафонов.

Теперь я стою под дождем, а Джейми – нет, и мне прекрасно видно панику у него на лице. Его глаза широко распахнуты. В них шок.

Твою мать. Мой друг-натурал в шаге от того, чтобы перепугаться. Спустя час он, наверное, будет переживать мощнейший кризис самоидентификации. И все ради чего? Самый лучший поцелуй моей жизни не стоил того, чтобы ломать его жизнь.

Я пережил такой кризис. Приятного мало.

Я отворачиваюсь, иначе по моим глазам он поймет, что внутри я медленно умираю. Я хочу его больше всего на этом треклятом свете. Собрать волю в кулак нелегко, но все-таки я разворачиваюсь и под дождем иду к машине.

Льет как из ведра, и я срываюсь на бег. Я даже не знаю, идет ли он за мной или нет, пока он не садится рядом на пассажирское место.

Не проходит и тридцати секунд, а мы уже несемся к Лейк-Плэсиду. В машине стоит ужасающая тишина. Если б не дождь, я бы, наверное, превысил ограничение скорости вдвое, лишь бы поскорее доставить Джейми обратно в город.

Он все еще не сказал ни слова.

– Извини, – хриплю я. – Я не нарочно.

Он издает раздраженный звук. Я умираю от желания узнать, что это значит, но спрашивать боюсь. Мы никогда не станем обсуждать эту ночь. Никогда. Даже если напьемся в хлам на мальчишнике перед его свадьбой. Даже если нас завалит в шахте, где кислорода осталось на полчаса. Даже тогда.

Я обвинил его в том, что он повел себя, как гондон. Херня. Настоящий гондон – это я. Влюблен в лучшего друга, но прикидываюсь, что это не так.

Дождь прекращается. Через несколько минут (хотя по ощущению они длятся не меньше часа) я притормаживаю около общежития. Джейми остается сидеть в машине.

– Я найду, где припарковаться, а потом немного пройдусь, – говорю ему я. Идти прямо сейчас в нашу комнату выше моих сил. Нам нужен тайм-аут. Надеюсь, он это понимает.

Позже, когда он заснет, я, возможно, снова смогу дышать одним воздухом с Джейми Каннингом.

Он не двигается с места.

Пожалуйста, мысленно молю его я. Просто иди и ляг спать. Мне и так тяжело изо дня в день смотреть на его лицо. Прямо сейчас я не могу быть с ним рядом. Я боюсь, что сорвусь и поцелую его еще раз. В моем сознании выжжено воспоминание о том, как идеально его твердое тело совпадало с моим, и я не знаю, сколько недель понадобится, чтобы его забыть.

Я жду, и мне больно.

Наконец я слышу щелчок замка. Джейми выбирается из машины, и, когда дверь захлопывается, для меня это словно удар кувалдой по сердцу. Не смотри, приказываю себе я.

Но моя выдержка не безгранична. Его светлые волосы ловят свет уличных фонарей, пока его длинные ноги за несколько шагов преодолевают путь до крыльца. И пока я смотрю, как он от меня уходит, внутри меня что-то ломается.

Глава 15
Джейми

Я взбегаю по ступенькам крыльца, сердце гулко колотится, кожа влажная от дождя, пота и нервов.

– Джейми.

Черт. Я почти успел зайти внутрь. Но на крыльце в одном из кресел-качалок сидит Пат. Наверное, под прикрытием темноты следит за тем, чтобы никто из мальчишек не улизнул в город. Но вместо них он поймал меня. И при звуке его голоса я ощущаю такой же ужас, как малолетний нарушитель режима.

Я спотыкаюсь у самой двери.

– Здравствуйте, – говорю, стараясь, чтоб голос звучал нормально. Хорошо, что сейчас темно. Потому что прямо сейчас я не доверяю своему лицу.

– Есть минутка?

Есть ли? Что мне нужно сейчас, так это не разговоры, а несколько часов одиночества, чтобы побиться головой о стену и попытаться осмыслить, что сегодня произошло. Но Пат мне словно второй отец, и для меня недопустимо проявить к нему неуважение.

Я не отвечаю, но сажусь в кресло-качалку рядом с ним и, чтобы унять дрожь в руках, хватаюсь за подлокотники. Пара очень медленных вдохов помогает мне успокоиться.

Через дорогу темнеет озеро. В туманном воздухе ночи мерцают огоньки ресторанов. Все выглядит таким спокойным и обыденным. Если б мир совпадал с тем, что творится внутри меня, дома обрушивались бы в озеро, а кондитерские полыхали огнем.

– Сынок, ты в порядке?

– Да, – выдавливаю я сиплым, как бензопила, голосом. – Попал под дождь.

– Это я вижу. – Помолчав немного, он продолжает: – Я только хотел спросить, как там Весли. Как думаешь, он нормально перенес первую неделю?

При звуке его имени все внутри сводит судорогой.

Как тебе сказать, Пат… Я набросился на него возле бара, и мы обжимались, как парочка порнозвезд. А потом он отшил меня. И я понятия не имею, что все это значит.

– Вроде да, – бормочу я. Хотя даже не помню, какой вопрос он мне задал.

– Ты мне скажи, если у него трудности. Я его не уволю… Просто попрошу, чтобы его прикрыли.

Я беру себя в руки и пытаюсь сосредоточиться на беседе.

– Чтобы научиться тренировать, нужна практика.

Пат улыбается.

– Как дипломатично с твоей стороны. Согласен, без практики никуда, но не у всех есть такой талант к тренерству, как у тебя.

– Спасибо. – Я не ожидал комплимента.

– Мне кажется, занятия с Весом пойдут ребятам на пользу – я бы не нанял его, если б считал иначе. – Кресло Пата тихо поскрипывает в темноте. – Хотя я так удивился, когда он позвонил мне. Почти сразу после победы в «Замороженной четверке». Я смотрел игру – мне всегда радостно видеть вас, ребята, по телевизору. Забавно… когда я увидел, кто мне звонит, то подумал, что он скажет: «И все это благодаря вам». – Он негромко хмыкает, посмеиваясь над собой. – Такие вещи не в стиле Веса, так что не знаю, почему я ожидал это услышать. Но да, когда он сказал: «Я звоню, чтобы согласиться на работу, которую вы предлагали мне каждый год», я удивился.

Как и я сейчас. Более того, меня удивляет вся эта информация.

– Все эти годы вы приглашали его сюда?

– Конечно. Я звоню всем своим мальчишкам, которые добились успеха в студенческом хоккее. Вес, правда, всегда отказывался. Пока не позвонил сам… – Он делает паузу. – На самом деле, ему потребовалось немало мужества. Чтобы сказать: «Я хочу тренировать у вас этим летом, но вам нужно знать, что я гей. Об этом никто не знает, но если это вас беспокоит – как директора лагеря и все такое, – то я пойму».

По моей спине стекает капелька пота.

– И что вы ему ответили? – Пусть я и знаю, что Пат его нанял, но у меня все равно перехватывает дыхание, когда я представляю, как Вес ждал на другом конце линии, пока ему вынесут приговор.

Похоже, чтобы быть Весом, требуется иметь яйца покрепче, чем мне казалось.

– Я ответил, что это его личное дело. Лишь бы каждое утро выкладывался на тренировках, а остальное меня не волнует. Потом я спросил, хочет ли он, как и раньше, жить вместе с тобой. А он сказал: «Конечно, но сперва мне надо открыться Джейми. Если у него возникнут со мной проблемы, вам придется найти мне место».

Проблемы… Сегодня кое-какая проблема у меня все-таки появилась. Мощный стояк на него. Господи, как же удержаться и не заорать от сумятицы в голове.

Самая странная ночь в моей жизни. Здесь и сейчас.

А тренер Пат все еще ждет от меня каких-нибудь слов.

– Ну… я просто сказал ему, что я из Северной Калифорнии.

Пат смеется.

– Ясно. Я и не думал, что у вас появятся сложности. Вы с ним столько лет были вместе.

Вместе. Полчаса назад вместе были наши языки. И все это случилось с моей подачи. Я поцеловал своего лучшего друга. Я все еще ощущаю на моих губах его вкус.

Пора выпутываться из этого разговора, пока я не сошел с ума.

– Никаких сложностей, – хрипло говорю я. – Ладно. Я, наверное, пойду спать.

– Спокойной ночи, тренер.

– Спокойной ночи.

Поднявшись по лестнице, я направляюсь к нашей комнате. Ни из-под одной двери не просачивается свет, но, проходя мимо, я слышу мальчишеские голоса и смех. В их возрасте мы с Весом были такими же, тоже могли часами болтать обо всем на свете.

Но сейчас… Черт его знает, будем ли мы вообще разговаривать.

Я делаю остановку в ванной. Чищу зубы. Мельком взглянув на отражение в зеркале, вижу, что мое лицо выглядит как обычно. Та же квадратная челюсть. Те же карие глаза. Бледная в холодном свете кожа. Смотреть не на что, но я, как идиот, продолжаю пялиться в зеркало и выискивать непонятно что. Какие-то изменения. Или знак.

Как может выглядеть парень, который оказался не таким уж и натуралом, каким себя считал?

– По-видимому, как ты. – Мои губы шевелятся, проговаривая эти слова, но я не приближаюсь ни на шаг к пониманию того, что случилось.

Прекрасно. Теперь я разговариваю сам с собой.

Я ухожу в нашу комнату. Щелкаю выключателем, но щурюсь на свет и снова выключаю его. Раздевшись до боксеров, забираюсь в постель. Я протрезвел, что фигово. Заснуть будет непросто. Но, по крайней мере, я больше не дрожу как осиновый лист.

Веса нет, но я ощущаю его присутствие, пока лежу и жду, когда из коридора донесется его дерзкий, самоуверенный голос. Рядом с ним я всегда чувствовал себя более живым, чем обычно. Я не преувеличиваю. Просто везде, где бы ни появился Вес, жизнь становится ярче.

Но теперь возникает соблазн пересмотреть свое отношение к нему. Я почти уверен, что всегда любил его только как друга, и что совершить ту импульсивную выходку меня подтолкнуло пиво, банальная ревность, отсутствие секса и своего рода взрыв дружеских чувств. Идеальный шторм. Мое желание – странное порождение ночи, вызванное ударом молнии в нужное место.

В нужное ли?

Вздох.

Я не занимаюсь самокопанием. Не сижу часами и не строю никаких сложных теорий, объясняющих мое поведение. Но сегодня невозможно не задаваться вопросом… Все те разы, когда он летел по льду, контролируя шайбу, а я наблюдал за ним… Было ли то теплое чувство в моей груди простым восхищением? Или когда он улыбался мне через стол. Может, я что-то утаивал от себя? Или утаивать было нечего?

Черт, да какая разница?

Страсть – это химия. А на биохимии, куда я однажды забрел, нам рассказывали, что химия – это просто электричество. Мы не более чем набитые заряженными атомами мешки, которые ходят и сталкиваются друг с другом.

И сегодня мои электроны столкнулись с электронами Веса.

Вдавливая бедра в матрас, я мечтаю ощутить все это снова… Вес его тела. Прикосновение шероховатых ладоней к плечам.

Я не знаю, откуда взялось это настойчивое желание, смоет его сегодняшним дождем или нет, но прямо сейчас оно здесь. И оно настоящее.

Ночь теперь кажется бесконечной. А завтрашний день обещает стать неудобной вечностью.

Ура.

Я даже не пробую представить, о чем сейчас думает Вес. Он хотел меня – я это чувствовал, – но остановился, потому что наша дружба, видите ли, разрушится. Он – который трахает незнакомцев из приложения.

Когда в замке наконец-то поворачивается ключ, я все еще лежу, уткнувшись лицом в подушку. И сразу же замираю. Он осторожно заходит. Я слышу стук, с которым его ботинки падают на пол, потом тихий шорох одежды.

Мой прижатый к матрасу член твердеет. Нет, у меня стоит, а он просто приходит и раздевается. Интересненько.

Шурша простынями, он ложится в постель. Наступает тишина. Проходит минута. Вторая. Я не сплю. И он наверняка это понимает. А значит, мы с ним точно две школьницы, которые поцапались во время ночевки – намеренно не замечаем друг друга.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Если ты решил избегать меня, то иди наверни еще семнадцать кругов по городу. Я не сплю.

Вес вздыхает.

– Как ты себя чувствуешь?

– Возбужденно.

Он фыркает.

– Это все пиво. Ты знаешь, что превращаешься в гея, когда напьешься?

При слове «гей» я порываюсь возразить, однако суть на самом деле не в этом.

– Я не пьян, Вес.

Я трезв, и меня распирает от любопытства. Вес думает, будто, остановив меня, сделал мне одолжение, но теперь у меня имеется один гигантский вопрос, и вряд ли к утру он исчезнет. Наоборот, ситуация станет вконец неловкой. Пока мы будем бриться, я буду смотреть на него в зеркало и представлять, каково это. Гадать, то ли это и правда мое, то ли это было нелепой случайностью.

– Я не хочу снова трахать тебе мозги, – шепчет он.

Но трахать нужно совсем не их.

– Иди сюда, – говорю я. – Пожалуйста.

– Хрен тебе, – отвечает он.

– Я могу и заставить.

Он смеется.

– Каннинг, ты накурился, пока меня не было?

Я тоже смеюсь. С облегчением. Потому что это значит, что я ничего не разрушил. Но потом приподнимаю бедра, сдергиваю с себя боксеры и швыряю их ему в лицо. Улыбаясь в темноту, он отмахивается от них.

А я, скинув простыню, кладу ладонь на свой член. И он прекращает смеяться.