Текст книги "Фонтан с шоколадом"

– Девушка, вам плохо? У нас здесь врач есть… вызвать?

– Нет-нет, все нормально. Это просто… Я только что узнала, что у меня будет ребенок, и как-то так… это от радости.

Настороженные лица продавщиц прояснились, они затащили меня внутрь магазина, налили воды, усадили в выставочное кресло-качалку и принялись наперебой поздравлять и радоваться. Потом старшая принесла мне фирменный пакет и торжественно вручила как потенциальной покупательнице.

– Вот, смотрите: тут наш каталог, а это первый подарок вашему малышу. – И на ее ладони появились те самые крошечные вязаные пинеточки.

Я поскорее распрощалась, чувствуя, что сейчас опять разревусь.

Так, надо срочно прийти в себя. Для этого… для этого нужно перестать изучать ассортимент детских магазинов и… и что-нибудь съесть. А где у нас тут ресторанный дворик? Я нашла милый ресторанчик, тщательно изучила меню и поняла, что ничего полезного мне совершенно не хочется. А хочется мне макарон. Само собой, здесь они значились как паста, но ничего – сойдет. Я заказала макароны, пардон, пасту, с соусом из белых грибов и сок. Сперва хотела вина, но потом одумалась. В ожидании заказа я извлекла из сумочки телефон. Та-ак, неотвеченные звонки – масса. Ну и черт с ними. Я набрала номер мамы.

Я так и не могу понять, рад мой муж ребенку или нет. Ну что же это за наказание такое? Нет, чтобы схватить в охапку, закружить и целовать меня от счастья (я такую сцену в кино видела – очень трогательно). Он сначала принялся меня пилить: почему мобилу не беру, да он звонил-звонил, уже и Светке позвонил – та сказала, что я давно уехала. Я молчала как партизан. Тогда он надулся. Я рассказала про ребенка – он спросил, точно ли на этот раз (памятливый какой. Всего-то и была одна задержка еще до свадьбы). Я ответила, что сидела у врача, поэтому и телефон отключила. Муж сказал «ага» и ушел на балкон курить. Торчит там уже полчаса, как старые лыжи. Надеюсь, хоть прыгать вниз не собирается?

Вылез с балкона, спросил, кто это – мальчик или девочка. Я говорю: непонятно, месяца через два будет видно. Он опять сказал «ага» и удалился обратно на балкон. Ну и черт с ним. Я пошла звонить Светке.

Кстати, мне завтра встречать очередную группу, так что даже думать о настроении мужа некогда. Пойду перезвоню насчет машины, как-то они мне ее неуверенно обещали, да к тому же двое прилетают в Шереметьево, а остальные – в Домодедово, вот еще головная боль.

Дозвонилась Светке только сегодня – вчера у нее кто-то из детей перегрыз или перерезал провод от телефонной базы. Подруга обрадовалась и обещала огласить список товаров, которые она мне презентует: коляску, одеяльце, конверт и прочие приятные мелкие вещички.

Муж сегодня принес цветы – розы – и бутылку шампанского. И спросил, можно ли рассказать кому-нибудь, что мы ждем ребенка. Наверное, он не совсем безнадежен. Шампанского я выпила совсем чуть-чуть. А рассказывать про малыша пока запретила. Ну, свекрови придется доложить, а то обидится. А приятели подождут. Мне так спокойнее будет.

Хуже нашей районной женской консультации – только районная же стоматология. Вот сегодня надо было идти, а я не пошла. Какое-то мерзкое место: тетка врач злая вечно, смотрит так, словно специально старается сделать больно. Сестра кровь из вены брать не умеет: у меня с последнего раза такая гематома была – рука не разгибалась. Дим увидел, долго сопел, потом уполз в компьютер и через минут пятнадцать нарыл мне три места недалеко от нашего района, где можно сдать кровь на резус-конфликт. Не бесплатно, как в районе, зато, вероятно, не так болезненно. Вообще, это удивительно: человечек мелкий, который живет внутри меня, обладает другим резус-фактором крови и потому, оказывается, может вступить со мной в конфликт. То есть это как поругаться с собственным ребенком еще до того, как он родился. Только последствия там не как у банальной ссоры, а страшненькие. Наверное, я просто дура неопытная, но в эту угрозу я не верю. Хотя страх будущего и чего-то непоправимого, что может случиться не со мной, он появился, и порой его очень тяжело изгнать куда-нибудь в подсознание. Мама мне несколько раз повторила: «Не позволяй себе бояться». Я сразу не поняла, о чем это она, а вот теперь постепенно до меня доходит. Вот сижу дома, мучаюсь угрызениями совести, что не пошла в консультацию, и думаю: а может, надо было все по порядку, как рекомендуют специалисты: залечить зубы, сделать прививки, пройти диспансеризацию, обсудить с мужем желательный пол ребенка, подобрать соответствующую диету и период зачатия. Вот, например, я вычитала (дня три назад, то есть уже абсолютно поздно), что мне бы надо забеременеть в начале лета. Тогда больше шансов, что родится мальчик. Но что, если лето – не мое время? Сколько таких лет мне придется ждать?

Ладно, остается надеяться, что все пройдет нормально. В целом я девушка здоровая, мама говорит – воду возить можно. А то, что эта старая кошелка из консультации написала мне в карте «угроза выкидыша», так это, может, и ничего страшного. Светка сказала, они всем такой диагноз пишут – перестраховываются. Но при этом посоветовала сходить к нормальному врачу.

Я уволилась.

А что мне оставалось? Шеф у меня дядька занятой и в общем не вредный. Но секретаря он всегда считал чем-то вроде персонального компьютера – принесите, отпечатайте, спасибо (типа пошла вон). Зам по кадрам – он же первый отдел – в самом начале работы объяснил мне, что не должно быть нескромной одежды, личных дел и разговоров о работе вне работы.

– Мы будем это периодически проверять, – многозначительно сказал он.

Я мысленно еще раз озвучила сумму заработка и кивнула:

– Проверяйте.

– Бюллетени не приветствуются.

– Понимаю.

Я девушка здоровая, и работалось мне в этой фирме не так уж плохо. Правда ли, они меня проверяли – не знаю. Ничем таким особо интересным компания не занималась, так что и неуемного желания сплетничать не возникало. Но когда мой живот стал виден – а это случилось не как у всех, во второй половине беременности, а чуть ли не на четвертом месяце, – меня опять вызвал тот же зам по кадрам.

– Что же это вы? – укоризненно спросил он, обозревая мою фигуру.

Я пожала плечами. Не стану ничего объяснять; все равно толку не получится.

– Я предлагаю вам написать заявление по собственному желанию.

Этого я как-то не ожидала.

– Но почему? Я могу уйти в декрет с семи месяцев…

– Об этом не может быть и речи.

Ах вот как! Ну, ясно – персональный компьютер шефа не имеет права забеременеть. Я набралась наглости и напомнила дяденьке про трудовое наше законодательство, которое всегда благосклонно к будущим мамам. На что этот гад, не моргнув глазом, ответил, что, ежели сотрудник не желает пойти навстречу работодателю, так ведь этого сотрудника можно внести в черный список кадровых агентств, и тогда найти работу будет весьма затруднительно. А уволить он меня все равно уволит: не добровольно – так по статье, не теперь – так потом.

Я проглотила всю ненормативную лексику, которую знала, и согласилась писать заявление. А что делать-то? Вдруг он и правда мне подгадит с кадровыми агентствами?

– Вот и ладненько. – Он забрал бумагу, выдал мне трудовую книжку и положил поверх нее конверт. – Здесь рекомендации. Копию я отослал в агентство, которое вас к нам направило. Не переживайте, рекомендации самые положительные. И плюс небольшой презент за готовность пойти нам навстречу.

Я молча сгребла все со стола и ушла. В конверте оказалась зарплата за текущий месяц плюс еще два оклада. В общем, щедро.

Муж, услышав историю моего расставания со службой, долго возмущался и даже порывался пойти качать права, но я его быстро образумила. Вот так и образовалась у меня куча свободного времени.

Однако я все равно не могу использовать его так, как надо. Дело в том, что у нас катастрофически повисли группы змееловов и других искателей необычного и непознанного.

Сергей Сергеевич, специалист по аномалиям, оказался редкостным рвачом. Когда Томка приступила к нему со словами, что пора перейти от теории к практике, дяденька выдвинул такие финансовые требования, что в письме Томки была только цифра и восклицательные знаки. Я почему-то решила, что мне удастся сторговаться с алчным типом, и позвонила ему (электронной почтой он пользоваться то ли не умеет, то ли не желает).

– Ну, милочка, вы и меня поймите! – Сергей Сергеевич кричал в трубку как потерпевший. – Раз уж вы решили выйти на международный уровень, то и оплата должна быть соответствующая. А то что же вы думаете – раз провинция, так можно задешево отделаться? Нет-с!

– Я же вам объясняла, мы работаем первый год, толком еще ничего не налажено. Кроме того, вы неверно представляете себе масштабы нашей деятельности, групп пока немного…

– Нет, это вы неверно представляете, с кем имеете дело! Думаете, раз я человек науки – так не от мира сего и облапошить ничего не стоит? Ошибаетесь! Да-с!

Сама я в этот лес ехать не могу, да и если бы смогла – какой из меня проводник? Заблужусь моментально. Томкин муж места вроде знает, но людей никогда не водил и брать на себя такую ответственность отказывается. К тому же он молчун, а надо лекцию читать. Черт, что же делать? Черт, черт!

Я вошла в подъезд и тупо уставилась на лифт. Двери кабины застыли в неестественном полуоткрытом положении, то есть и ежу ясно, что это полезное во всех отношениях устройство не работает. Я смотрела на сумки и понимала, что сейчас начну реветь. Черт понес меня в магазин! Ну что я за дура! Кап-кап, слезы упали, и на пыльном полу появились два темных пятнышка. Позвонила бы мужу, он бы все купил и вечером принес. Так нет, решила сама сходить, прогуляться – и что теперь? Ведь самое обидное, что сумка не такая уж и тяжелая – подумаешь, литр кефира, творог и кочан капусты. Но я точно знаю, что к пятому этажу у меня появится то неприятно-тянущее ощущение в спине и внизу живота, которое меня пугает. Врач сказала, что его надо избегать всеми силами.

– Танечка, что случилось?

Ну вот, не хватало, чтобы все соседи видели, как я хлюпаю носом. Вообще-то хорошо, что это Петр Михайлович, а не кто-то другой. Он наш непосредственный сосед, то есть его квартира находится рядом с нашей и представляет она из себя точно такую же двушку. Напротив, направо от лифта, тоже две двери, но одна из них никогда не открывается. Папа, мама, сын и три собаки сделали из двух квартир одну и, соответственно, пользуются одной дверью – железной, по-моему, даже бронированной. Они ничего, хотя собакам на пути лучше не попадаться, особенно если они хотят гулять – снесут. А если возвращаются после прогулки – перепачкают. То есть вообще лучше не попадаться.

Познакомились мы с Петром Михайловичем через Димову совестливость. Как-то к нам приехали ребята и привезли пиццу, а я испекла мясной пирог, и стало ясно, что еды слишком много. Ну, пирог еще туда-сюда, можно и погреть, но пицца на второй день – вещь совершенно несъедобная. Мы курили на лестнице, когда сосед откуда-то вернулся. Как всегда, поздоровался и пошел к себе. Задумчиво глядя на закрывшуюся дверь, Дим предложил:

– А давай его пиццей угостим, а? В конце концов, мужик от нас немало терпит, музыка громко, дым на лестнице.

Петр Михайлович пиццу принял с благодарностью, и с тех пор я его иной раз угощаю чем-нибудь из своих кулинарных шедевров. А он мне как-то привез банку потрясающего меда, сказал – башкирский. Вкусно было! И вот теперь сосед, спустившийся пешочком по лестнице, с беспокойством разглядывает ревущую у лифта беременную женщину, то есть меня, которая бестолково роется в дамской сумочке, а кочан капусты сбежал из пакета и нагло зеленеет в углу лестничной клетки. Черт, где эти салфетки? Хоть высморкаться.

– Таня, что случилось?

– Ничего, Петр Михайлович, нормально все. Просто нервная я стала. Лифт вот не работает. На улице душно, муж ворчит, сумку – и то поднять не могу… – Я опять хлюпала носом, а он засунул капусту в пакет и потянул меня за руку:

– Пошли, я провожу.

Пока мы поднимались – медленнее, чем он бы мог, я же видела, – мужик выговаривал мне, что нельзя, мол, таскать сумки и, если он занят, так и сам Петр Михайлович с удовольствием сходит для меня в магазин – не велик труд.

– Ой, ну что вы.

– Нет-нет, я совершенно серьезно. Я ведь преподаватель, а у нас отпуск длинный, да и вообще летом занятий меньше.

Он привел меня домой, занес сумки на кухню, заботливо убрал в холодильник кефир и творог, постоял в растерянности с капустой в руках и отчего-то положил кочан на подоконник. А я все ревела и ревела. Дело ведь вовсе не в кочане и не в лифте. Дело в том, что вот оно – лето. А я никуда не могу поехать, не могу ухватиться двумя руками за самое интересное дело, которое встретилось в моей жизни. И выбирать тут не из чего, и так понятно, что при мысли о благополучии ребенка все остальное меркнет и я не поеду в Новгород, не стану рисковать в тряском поезде и на неровных дорогах, все-таки угроза выкидыша – вещь серьезная, хоть и неопределенная.

Петр Михайлович опустился на табуретку, подал мне кухонное полотенце в качестве сопливчика и голосом заботливого дядюшки спросил:

– Танечка, расскажите мне, что вас гложет.

И я рассказала. Слова лились из меня вместе со слезами и всхлипываниями. Я схватила соседа за руку, отвела к компьютеру и показала, какой замечательный сайт сделал Никита. И он уже скоро заработает на полную силу. А я? Я тут сижу и берегу свой живот и эту золотую рыбку, и я знаю, точно знаю, что это правильно, но, блин, как же обидно! Я нашла такую интересную фишку, меня так захватил процесс, но ведь по телефону, хоть тресни, всех проблем не решить. Томка и Маргарита прикроют меня с археологами, но кто будет присматривать за змееловами? Надо ехать и проверять местную самодеятельность, потому что на увлеченного сверхъестественными и непознанными явлениями Сергея Сергеевича и его коллег положиться я боюсь. Нужно выверять маршруты, посмотреть жилье, позаботиться о продуктах, транспорте… А ведь есть еще орнитологи!

Петр Михайлович покачал головой, с интересом глядя на меня. Я увлеклась рассказом, и слезы мои высохли, на столе были разложены карты, буклеты на русском и английском (отпечатанные на принтере, ну и что) и прочие завлекалочки.

– Танечка, вы молодец, – сказал он наконец. – И хочу с уверенностью сказать – дело ваше мне нравится, и я думаю, оно весьма перспективно. И позвольте я предложу вам свои услуги в качестве наблюдателя и пастыря. Нет-нет, не спешите отказываться… А можно мне чаю?

Я принялась хлопотать по кухне, а Петр Михайлович рассказывал. Оказывается, в молодости он был самым что ни на есть туристом – ходил на байдарках и даже как-то путешествовал по Алтаю на лошадях. Потом женился, и спорт стал занимать меньше места в его жизни. Еще он успел защитить диссертацию и стать кандидатом математических наук. А потом жена завела свой бизнес, и он помогал. Дело шло хорошо, и денег хватало, но потом жена встретила другого, они развелись. Чтобы не пересекаться с женой лишний раз, Петр Михайлович вернулся к преподаванию.

– Кое-какие деньги остались, – говорил сосед, помешивая чай и задумчиво разглядывая весьма подозрительную на вид халву из подсолнечника, которую обожает Дим (я ее не ем, а раз сладкого сейчас нельзя, то больше ничего и не покупаю). – Иной раз все же ходим куда-нибудь… Но с молодежью мне скучновато, а друзей собрать все труднее – у кого язва, кому некогда… хоть и не старые вроде – мне вот сорок восемь всего.

Потом он вдруг оживился и спросил:

– А были когда-нибудь в Крымских пещерах? Нет? О-о, Танечка, вы много потеряли. Это нечто… а главное – там еще исследовать и исследовать. И приятели у меня там есть.

– Забудьте. – Я покачала головой. – Крым – другое государство. Замучаемся с визами, таможней, милицией и прочими местными особенностями.

– М-да… Ну, тогда вернемся к делам насущным.

Итак, пункт первый – поездка в места обитания крылатого змея.

Не надо думать, что у меня не закрадывались сомнения относительно Петра Михайловича. Ну, согласитесь – вот так с бухты-барахты человек соглашается принять участие в том, что мой родной муж неизменно называет полной авантюрой. Более того, он регулярно пилит меня, повторяя, что я должна думать о ребенке, а не о змеях, билетах, экскурсиях и прочем.

– Да ладно тебе, Дим, – отбивалась я. – Мы с ним вместе думаем. Глядишь, он бизнесменом станет.

– Да? А почему не программистом?

– Да я шучу! Кем захочет – тем и станет. И вообще – может, это девочка. А ты сам говорил, что женщина-программист – это нонсенс.

Муж на некоторое время замолкал, с опаской поглядывая на мой живот. Видимо, боится, что и правда будет девочка. Потом начинает заново:

– То есть ты решила податься в бизнес?

– Нет. Я решила создать турфирму, которая позволит людям, энтузиастам-любителям, приобщиться к тому предмету, о котором они так долго читали и мечтали. Разве это не круто? Вот кем ты мечтал стать в детстве?

– Летчиком.

– Ну, вот представь, что тебе предложили бы сесть в настоящий реактивный самолет – но вторым пилотом. То есть ощущения есть, и все по правде – костюм, самолет, скорость, – но при этом завтра ты вернешься домой и продолжишь свою сегодняшнюю жизнь. Разве это не здорово?

– Ты уже и самолет нашла?

– Да нет же, это для примера.

Через пятнадцать минут снова.

– Любой бизнес требует вложений. Где ты возьмешь деньги? Если не ошибаюсь, первая группа змееловов приезжает через неделю.

– Они проплатили поездку, Томуська часть денег прислала, если не хватит – ну, добавим немножко, потом-то рассчитаемся.

– А ты не забыла, что ждешь ребенка? Это ведь потребует средств.

– Что ты хочешь? – Я начинала терять терпение. – Я у тебя денег не прошу. Ты не заметил? Ни разу ни копейки не взяла. Даже сайт моей фирмы делал Ник, а не ты!

– Потому что ты меня не просила!

– Просила, но ты не соизволил терять драгоценное время!

Молчание. Еще через десять минут.

– И кто будет проводить экскурсию этим змееловам? И кстати, орнитологам тоже?

– Автобусную по городу я, как обычно, а экскурсию в зоопарк я заказала.

– Тебе ведь врач велела быть осторожной…

– Но она не сказала, что я должна лежать весь день!

И далее по кругу. Чокнуться можно. И что его так заедает, я не понимаю!

Петр Михайлович оказался настоящим сокровищем. Просто не знаю, что бы я без него делала. Он созвонился с Томкой, покидал вещички в видавший виды рюкзак, купил билет на поезд (и денег не взял с меня. Сказал, что едет посмотреть, что и как, и ему это в удовольствие, а за удовольствие денег не берут). Приехал через неделю с докладом.

Он нашел то село, где, по словам местных жителей, крылатые змеи воруют кур. Село оказалось довольно убогим, а большинство жителей – сильно пьющими. Зато в соседнем, более крупном населенном пункте нашелся разговорчивый и шустрый мужичок, бывший агроном, который как свои пять пальцев знает окрестные леса, а кроме того, имеет еще одно достоинство – в рот не берет спиртного. Петр Михайлович возвел его в ранг проводника, и несколько дней они ходили по лесу, составляя маршруты и намечая места ночевок.

Вернулся Петр Михайлович с подарками от того самого агронома и теперь варил грибной суп. Я сидела на табуретке и обалдевала от потрясающего запаха. Не захлебнуться бы слюной до момента дегустации.

– Я прикинул расклад так, – говорил сосед, помешивая ложкой в кастрюле. – Вот народ собрался в Новгороде, поселился в гостинице. Сперва экскурсия по городу – это Тамара организует. Потом я читаю лекцию, рассказываю, что к чему и какова цель нашей экспедиции. Ну, про историю змеев расскажу, и фотки у меня есть, и рисунки – брошюра-то осталась от того типа.

– А Сергея Сергеевича и членов его клуба вы решительно не хотите привлекать?

– Я видел троих. Единственный, кто хоть сколько-нибудь вменяем – это тот самый Сергей Сергеевич. А сколько он с тебя запросил, ты помнишь? И не факт, что сможет он маршрут пройти – толстый и одышка у него.

– М-да. – Аппетиты любителя непознанного произвели на меня удручающее впечатление – он требовал за свои услуги лектора и гида непомерных денег, которых у нас просто не было.

– Итак, – продолжал Петр Михайлович, и я представила, как он читает лекцию на мехмате – так же не спеша, обстоятельно, время от времени поглядывая на аудиторию, чтобы убедиться, что она, аудитория (я в данном случае), не спит и внимает. – Потом проверяем, чтобы все были экипированы должным образом… лучше даже сначала проверить, а уж потом лекцию. Чтобы, если ботинки не те или еще что, успели докупить. Я список снаряжения приготовил. – Он кивнул на листок на столе. – Повесь на сайт, чтобы люди были в курсе.

Вечером грузимся в автобус и едем до села. Там ночуем – не проблема, я говорил с администрацией. У них школа летом пустует, туда часто стройотрядовцев селят. И столовая есть. А утром – в лес. Маршрут я наметил – пальчики оближешь. Все есть: и топь, и гнилой лес – хоть фильм ужасов снимай. А еще есть озеро – чудо как хорошо. Там на берегу идеальное место для лагеря. Ну, ловушки там по пути поставим, в село зайдем, где все чокнулись на этих змеях. В конце третьего дня возвращаемся в село, ночуем и утром – в город.

– Здорово, – пробормотала я, вдыхая аромат грибов.

– А вот скажи, ты слышала про метеорит?

– Нет. Какой еще метеорит?

– Я перед самым отъездом по радио слышал. Якобы в соседнем районе жители видели огненный шар, который пролетел по воздуху и упал где-то в лесу. У них там местность интересная – холмы, кое-где валуны огромные, есть где побродить. Я съездил и денек там походил. И давай-ка, пока местные чудаки не раскачались, собирай группу, и я поведу на поиски метеорита. Иностранцы не успеют, а наши вполне. Первая группа змееловов когда заявлена? 25 июня? Вот до них и ставь. Пиши что-нибудь такое: «Срочно! По сведениям агентства новостей…» Тут ссылку на источник – раз по радио было, то и напечатали наверняка где-нибудь. Мол, отправляется группа по свежим следам буквально еще горячего метеорита. Вон там второй листок лежит: список снаряжения и данные о маршруте. Тамару напряги с транспортом, там добираться не очень. От села-базы автобусом часа полтора-два. Сделаешь?

– Ну, раз вы беретесь…

– Конечно! – Он усмехнулся и подмигнул мне. – Это лето обещает быть очень интересным. Ну-ну, не куксись. Будет и на твоей улице праздник. Кстати, когда праздник-то ждешь?

– В декабре только.

– Ничего, время летит быстро. И вот еще что. Подумай на досуге – все маршруты летние. А что зимой делать будешь?

– Не знаю. – Я растерялась.

– У меня родилось две мысли. Говорить?

– Конечно!

– Мысль первая: залезь на сайт Росгидромета. Солидная контора, которая непрерывно организует разного рода экспедиции для наблюдения за всеми явлениями природы, какие только есть. Не знаю, правда, удастся ли их прогнуть на добровольцев, но попробовать стоит.

– Ага. А вторая мысль?

– Знаешь, я ведь со студентами общаюсь много. Так вот, молодежь сейчас активно живет в разного рода ролевых играх. И я предлагаю тебе обдумать возможность такой игры. Это, наверное, тоже проще сделать летом или, скажем, с весны по осень. Ну, посмотри какой-нибудь эпос финно-угорский или сказания славянские. Можно там, на местности, воссоздать какое-нибудь поселение. Вроде как историческая сюжетно-ролевая игра, где народ должен воспроизвести образ жизни местных племен, обойтись без всяких современных материалов и удобств. Молодые, если правильно организовать, и поселение построят, и ладью какую-нибудь – там же река все-таки. На чем там древние славяне ходили по Волге-матушке?

– Круто! – Я восхищенно уставилась на соседа. Надо же, вроде математик, а как здорово придумал!

– Ну, насчет круто не знаю, но может быть интересно. А пока давай суп есть.

Август. Я читаю Вудхауса и хихикаю. Мелочь, которая живет внутри моего организма, чрезвычайно оживилась и принялась толкаться и пихаться. Наверное, ему тоже стало смешно. Пришлось гладить живот и уговаривать молодого человека вести себя прилично. Все-таки это совершенно неправдоподобные ощущения – когда внутри тебя растет ребеночек. Думаю, ему там неплохо. Темно, конечно, но уютно. Он явно кое-что понимает в происходящем, но что именно и как он ко всему относится – загадка. Я тут почитала по поводу внутриутробного развития. Так вот, есть энтузиасты, которые утверждают, что ребенок все понимает чуть ли не с момента встречи сперматозоида с яйцеклеткой. Как там у Высоцкого: «Момент зачатья я помню неточно…» Но ведь помню, однако. Отсюда делается логический вывод, что с детенышем надо разговаривать, читать ему умные книжки, слушать с ним музыку, причем не забыть указать, что это Моцарт, а то не дай бог перепутает с Бетховеном. Некоторые предлагают выделить время на занятия математикой, – мол, потом в школе будет легче, а если повезет, так и гений может получиться. Интересно, они видели когда-нибудь гения вблизи? Мне кажется, ни одна нормальная мать не должна желать гениальности своему ребенку. Гений есть отклонение от нормы. Талант – это хорошо, гениальность – нет, ибо это, как правило, весьма сильное отклонение.

Я знаю, о чем говорю. Когда-то дома – в родном городе, где имеется масса научных заведений, – я видела гения. Он жил в соседней квартире. Полубезумный математик дядя Миша, который мог сутками не есть, забывал мыться, не считал необходимым соблюдать элементарные нормы вежливости. Но он был гений – об этом свидетельствовали деньги, которые он получал за свои труды от Академии наук. Иногда за ним приезжали на «Волге» важные седовласые дяденьки, и им даже удавалось уговорить его поехать куда-то и то ли выступить, то ли поучаствовать в конференции. Потом ему почти перестали платить, потому что даже в Академии наук окончательно перестали понимать, чем он, собственно, занимается. Тогда дядя Миша вдруг рассердился и решил заработать себе на жизнь, чтобы не зависеть от зарплаты. Он быстро вспомнил, что является самым натуральным евреем, связался с американцами, и те подняли бучу по поводу того, что гениальному математику не дают работать в России. Наши, на удивление, плюнули и дали ему визу. Видимо, он так всех тут достал своей гениальностью, что никому не пришло в голову жадничать. Так вот. Дядя Миша уехал в Штаты, пару лет он читал там лекции, потом перешел на научную работу, и тут выяснилось, что американцы тоже хотят указывать ему, чем он должен заниматься. Он просто купил билет и вернулся домой. Зашел к соседке, выдал ей пачку долларов и сказал:

– Приносите мне поесть. Когда деньги кончатся, скажите – дам еще.

С тех пор он общается с научным сообществом через Интернет – кратко и с неизменным сарказмом.

Нет, надеюсь, мой сын не будет гением. С другой стороны, не хотелось бы впадать в другую крайность и делать вид, что рядом никого нет, хотя он тут – куда уж ближе, я его чувствую всеми внутренними органами, по которым он попадает порой весьма чувствительно. Я как-то попробовала почитать вслух, но мне показалось это глупо – читать неродившемуся младенцу. Поэтому я просто думаю о нем ласково, бормочу что-нибудь, особенно когда он брыкается. И вообще, я придумала такой компромисс: стараюсь вроде как для себя, но очень-очень. Ем то, что полезно. Тут единственная радость: творог и кефир еще никто из диетологов отобрать не додумался, а потому я с чистой совестью питаюсь любимыми блюдами. Еще я слушаю хорошую музыку – исключительно диски романтической коллекции. До классики, увы, не доросла.

Читаю любимые книги: Вудхауса, Желязны и Даррелла. Набокова обожаю, но не читаю – неизвестно, как на него дитя отреагирует. Эротическое кино тоже не смотрю. Покаюсь, чего уж там: сделала такую глупость пару месяцев назад. Дело в том, что муж, когда сроку у меня исполнилось три месяца, спать со мной отказался. В смысле – трахаться. Не могу, говорит, когда знаю, что там кто-то есть. И вообще, говорят, это вредно. Я ему и так и сяк: если тонуса нет и он обещает на мне не прыгать, то совсем не вредно. Нет, уперся как бык. И еще надулся – вроде как он обо мне заботится, ущемляя собственные желания, а я не ценю столь тяжкие жертвы. Знаем, слышали. Сачок. Через некоторое время муж высказался в том смысле, что для орального секса он препятствий не видит. Приперло, злорадно решила я и, будучи уже на взводе, посоветовала ему заняться сексом мануальным. Не забыл небось еще, все они этим грешат по молодости. Муж обиделся. Ну и фиг с ним. Однако трудно вот так сразу отказаться от того хорошего, к чему уже привыкла. И мне просто невтерпеж стало. И вот в выходной мой обиженный пупсик умотал к своей мамочке, а я решила оттянуться. Нет, оргию устраивать и в мыслях не было. Дай, думаю, фильмик погляжу.

Имеется у нас на верхней полке шкафа пара кассет, купленных в переходе у Курского вокзала. И почему бы нет? Ничего особо выдающегося. Муж как-то очень прохладно относится ко всему, что отклоняется от привычной схемы. Я, например, с интересом посмотрела бы что-то не совсем ординарное, ну там… э-э, хотя бы пару мальчиков. Смотрит же муж на девиц, ласкающих друг друга. Но, услышав мою просьбу, он вытаращился на меня так, что прямо неудобно стало. Чертов ханжа. И вообще, в жизни должно быть разнообразие… хотя бы теоретическое, ну, в плане посмотреть, я же не предлагала ему в этом участвовать. А на прошлый Новый год я ему с намеком на необходимость новизны подарила пару наручников, симпатичные такие, леопардовой расцветки. И что? Они до сих пор в коробочке лежат на верхней полке рядом с кассетами. Вот интересно, детей у нас пока нет, от кого он кассеты запрятал наверх? От своей мамочки, что ли? Пришлось тащить табуретку и шарить наугад. Но кассету я все же нашла. Хо-хо. Так вот, налила я себе кефирчику, кассету поставила, завалилась на диван. Честно сказать, я кассету эту уже видела – обычная немецкая порнуха, но с претензией на юмор и сюжет. Клиника там какая-то, медсестры, осмотры, все дела. Я уж собралась похихикать, и тут – мама дорогая – как у меня живот свело! Я перепугалась, кино вырубила, но-шпу проглотила и ноги задрала. Лежу ни жива ни мертва. Потом вроде отпустило, но я весь день просидела дома, а на следующее утро поскакала к врачу. Та посмотрела и сказала, что матка в тонусе.

– Что вы такое делали? Быстро ходили? Подняли тяжелое?

Я что-то такое невнятное промычала. А что сказать-то? Правду? Как-то неловко за собственную глупость. Врачиха долго и нудно читала мне мораль, выписала кучу всякой фигни и велела беречься. Да уж, сексу физкульт-привет. До нескорого свиданьица.

Звонила мама, долго расспрашивала, как я, как мы, как он. Про мужа я сказала, что все как обычно – работает, мне помогает. Мама фыркнула, хотя, чего уж там, если я что-то прошу, он все выполняет беспрекословно. Другое дело, что если не попросишь – так полы месяц не мыты, сам он потребности выгрести из дома мусор не ощущает. Должно быть, это нечто, присущее только мужикам. Вот сто раз наблюдала: лежит носок на полу. Или даже майка. Он перешагнет, обойдет – но поднимать не станет. Словно бардак априори воспринимается как часть дизайнерского решения интерьера.