Текст книги "Тайна Тонгамар. Цикл «Обмен мирами». Книга первая"

– Да, отец! – тихо ответил Филипп и направился к двери. Потом остановился и добавил: – Спасибо, что выбрал меня, а не кого-то другого.

Ни одно из слов, придуманных в двух мирах, не подходило полностью для того, чтобы описать удушающее чудовищное чувство, рожденное этой историей. Но снова и снова, сквозь сталкивающиеся внутри эмоции и мысли, я повторяла слова, еще в детстве подаренные матерью, позволявшие не сдаваться даже в самых безнадежных ситуациях. Она говорила, что за тучами всегда есть солнце, просто нужно подняться достаточно высоко, чтобы увидеть его. И самое главное: что безвыходных положений в принципе не бывает. Нельзя попасть в комнату без окон и дверей. Если ты оказалась внутри, значит, хотя бы один лаз имеется, а возможность отыскать его – лишь вопрос терпения и внимательности.

– Почему ты плачешь? – спросил наемник, прерывая мою задумчивость. – Я понимаю, что у тебя достаточно поводов, но все же? От чего тебе больнее всего?

– Я в ужасе от того, в какое чудовищное положение тебя поставили… И боюсь, что мне придется только усложнить его.

– То есть тебе не страшно за себя? Не страшно за Андре? Ведь то, что я отправлюсь к праотцам, не остановит омбранцев. Больше всего ты жалеешь меня?

Его обычно зеленые, как свежая трава, глаза сегодня были почти серыми. Казалось, принц силится понять что-то либо балансирует на грани безумия.

– Я не жалею тебя, Филипп! Жалость смотрит сверху вниз. Я же искренне восхищаюсь тобой. Твой отец во многом прав, но не во всем. Надо быть очень зрелым и мудрым, чтобы понять и принять такой жестокий урок, такую жестокую правду. Я плачу не от жалости, это слезы сочувствия. Я готова разделить твою боль и твою историю, пройти через нее вместе. Я отдаю себе отчет, что ты и маг попали в эту ловушку не без моего участия, а значит, часть ответственности и на мне тоже. И Андре отреагировал бы так же!

– Ты идеализируешь… всех! – вскричал Филипп, не освобожденный, а скорее шокированный подобной реакцией. – Посмотрим, с каким сочувствием маг отнесется ко мне после этого похищения.

– Он не ждет меня в Тал Марита… Возможно, твоя работа уже выполнена и Андре мертв…

– Что?

– Поэтому я и искала тебя. С ним что-то случилось… Три недели назад он отправился на задание, которое ему дал император, и попал в какую-то западню. Я думала, дом Омбран позаботился об этом, но если маги все еще охотятся за ним – значит, владельцы башен ни при чем. Помоги мне найти его, живым или мертвым…

Филипп не мог поверить своим ушам. Единственно возможный сценарий дальнейших событий, принятый и прожитый в его воображении, рушился. А жизнь, которая, как он был уверен, должна была оборваться сегодня, вдруг обрела продолжение. И та, которая должна ненавидеть его, просит о помощи…

– Прошу тебя, помоги мне найти его! Если Андре жив, то можете устроить этот проклятый поединок, как ты и собирался. Если же погиб, то сделай меня своей тайной любовницей, кухаркой, кем хочешь… Пожалуйста, ты ничего не теряешь, ты бы все равно искал его, только теперь я буду помогать тебе в этом добровольно…

– Вот это поворот… – Принц медленно приходил в себя, а потом легко усмехнулся. – Похоже, нас троих ждет интересное приключение…

– Троих?

Взгляд Филиппа указывал на мокрые ноздри чудовища под развевающимися на ветру занавесками. Оно тихонько втягивало воздух и пыталось поддеть полотно, чтобы просунуть под него морду.

– Грид тоже устал от секретов.

Зверь понял, что замечен, и, утвердительно скрипнув, сдул занавеску с морды.

– Тогда я хочу еще кое-что рассказать. Вам обоим.

Мы вышли в сад, потому что Гриду было тяжело удерживаться на небольшой веранде и ничего не ломать при этом.

– У Андре есть дело, которое касается всех нас и многих других. И, возможно, вы не просто захотите поучаствовать, а вам придется доделать это дело за него, – начала я, наблюдая, как удивленно Филипп вскидывает брови.

С мрачной завороженностью наемник и даже чудовище слушали историю про дом Омбран, про возможность достать образ лаборатории из памяти Грида, про Рину и ее друзей, про то, что сейчас в Медине асфиры ищут духа-защитника, способного помочь Андре проникнуть в Сильветрис. Филипп осознал, что, уничтожив мага, дом Рамбулат уничтожит не просто злейшего врага Вилдьера, а единственного, кто готов посвятить всю свою жизнь борьбе с ним. Светлый сидел на земле, подпирая подбородок рукой, второй раз за день чувствуя, как меняется его взгляд на, казалось бы, такую однозначную объективную реальность. Грид же явно проще относился к жизни – все прочие чувства отступали перед тем, что кто-то гладит его по шее.

– Может быть, этого я и ждал? – посмотрел на нас Филипп. – Не спасать соперника на радость отвергнувшей меня женщине, конечно, но вписать свою строку в нечто значимое. Когда жизнь со стороны выглядит так же неплохо, как и моя, трудно найти сопоставимую положительную мотивацию, чтобы все разрушить. Тут скорее подойдет хорошая затрещина. Я и раньше предавал отца, врал всем подряд и нарывался на неприятности, но только теперь в этом появился хотя бы какой-то достойный смысл. Тем более, мне давно не терпелось навставлять палок в колеса омбранцам, да никогда не было даже тени идеи, как можно сделать это. И несомненно, лучше быть помощником в полезном безумии, чем гордым лидером в никчемном бездействии!

Грид громко и одобрительно скрипнул, так, словно устал ждать, когда его друг наконец решится. Филипп поднял с земли ветку и с наигранной обидой кинул в него. Зверь поймал ее пастью на лету, издал комичное смехоподобное хрюканье и выплюнул палку в сторону.

– Ладно, будем решать проблемы по мере поступления… – вздохнул принц, поднимаясь. – Начнем поиски с Дамирата, где я попробую узнать, куда и зачем император отправил Андре. А ты расспросишь в школе альянса про действие кристаллов.

– Согласна! Но сначала я должна вернуться в Тал Марита, где уже наверняка не находит себе места моя несчастная Рина. Ей нужно знать, что происходит.

– Хорошо, – ответил Филипп. – Грид подкинет тебя к поселению. А ночью встретимся на небольшом плато чуть выше святого озера. Возьми Рину с собой, я попробую убедить ее доверять мне.

…Кайра не могла до конца поверить в рассказанное – до тех пор, пока над пустынным плато от тьмы древесных крон не отделилась крупная тень и не начала кругами спускаться вниз. Грид приземлился так близко, что кошка невольно отпрыгнула и встала в боевую стойку, уставившись на огромного зверя широко раскрытыми желтыми глазами. Филипп же, словно не замечая ее реакции, ловко спрыгнул со спины друга и направился к нам. Не скрывая лицо ни плащом, ни маской, нарочито дорого и изысканно одетый, красуясь своими любимыми мечами и прочей амуницией, казалось, наемник собрался на прием к императору, а не в лес познакомиться с хвостатой беглянкой. И только хитрый взгляд, брошенный мне вскользь при галантном традиционном поклоне, обещал начало театрального действия.

Филипп подошел к кайре, чье выражение морды из опасливого уже начинало превращаться в удивленное. Он склонился перед ней так низко и элегантно, как это делают только перед особо знатными и прекрасными особами, и заглянул ей в глаза так проникновенно и чувственно, что если бы Рина могла побледнеть, то сделала бы это в тот же миг. Принц, не поднимаясь, перевел взгляд на копье, которое та все еще держала в лапах, и ласково улыбнулся. Чуть не выронив свое оружие, так нелепо смотревшееся теперь, она спрятала его за спину и осталась стоять перед ночным гостем с видом совершенно смущенного ребенка, подняв домиком пушистые бровки.

Филипп взял ее лапки в обе руки и поднес к губам, а потом наклонился к самому уху и что-то прошептал. Рина была повержена без боя. Мало того, что она никогда не видела таких богатых и знатных воинов вблизи, – никто никогда не кланялся ей так и уж тем более не целовал лапки! Если бы я не потрепала ее по плечу, приводя в чувство, то наша кайра, наверное, убежала бы, просто не зная, как вести себя дальше. Возражений насчет того, чтобы отпустить меня с Филиппом на поиски Андре, больше не возникало…

Мы договорились, что держим связь через отделение магического альянса в Камила Фир. А как только Хамару и Айлин вернутся с новостями – встретимся в столице асфиров, чтобы обсудить дальнейшие действия.

Решено было лететь на Гриде, что позволяло оказаться в Камила Фир уже к рассвету, а потом через магический портал отправиться в Дамират. Перед тем, как забраться на широкую спину зверя, Филипп повернулся к кайре, достал из кармана костяную серьгу явно хорошей асфирской работы и протянул лохматой беглянке.

– Это не ты обронила? Очень красивая! Будь внимательнее, если она тебе дорога…

Рина схватилась за ухо и с восхищением в глазах приняла назад свое украшение.

Когда мы были уже высоко над Тал Марита, я наконец позволила себе рассмеяться и выразить свое восхищение устроенным им представлением.

– Откуда ты знал, что она так отреагирует? И что ты ей сказал?

– Тебе понравилось?

– Филипп, ты своим обаянием можешь двигать горы! Была бы на ее месте девушка, разбил бы ей сердце!

– Ну, тебе же не разбил! – съехидничал белокурый наемник. – Для тех, кто не был никогда богат и знатен, все это кажется чем-то крайне важным и значимым – изысканная одежда, совершенное оружие, воспитание, которых у них никогда не было и не будет. Я позволил ей почувствовать притягательность всего этого, свою силу и уверенность, а потом сказал о том, что действительно важно…

– И что же?

Он усмехнулся и повернулся ко мне вполоборота.

– Я сказал, что ты самое дорогое, что у меня есть…

«Шах и мат», – подумала я. И финал с похищением у кайры серьги, которая действительно для нее очень дорога – просто твердая пятерка. Не хотелось думать, в каком контексте он научился всему этому, однако теперь у принца Рамбулат появилась возможность манипулировать окружающими для их же блага.

В Камила Фир Филипп надел капюшон и маску, но местные маги и не подумали дознаваться о личности сопровождающего. Они охотно согласились хранить письма, оставленные Риной, особенно после фразы: «Только лично в руки господину Андре или мне».

Раньше мне казалось, что в сущности небольшой, по сравнению с нашими мегаполисами, город я успела выучить достаточно хорошо, ну уж квартал магов точно. Однако наемник показал такие неожиданные и незаметные переходы, что пришлось убрать свое мнение подальше. У самой двери черного входа в палаты альянса спутник остановил меня со словами:

– Послушай, в город ни шагу! Я не шучу! Если хоть нос отсюда высунешь, мои люди тут же доставят тебя ко мне, но очень грубо. – Я хотела открыть рот, чтобы как-то возразить, но не успела. – Ты вроде доверяешь мне, чужачка? Так что иди, обрадуй Марко своим появлением, а я вернусь, как только будут новости.

Филипп развернул меня на сто восемьдесят градусов и тихонько подтолкнул в спину.

Заспанный асфир, открыв дверь, аж подпрыгнул, будто гобелен за моей спиной заорал на него голосом Андре.

– Ты что, опять от мага сбежала?

– Ну, или он от меня… Можно, я немного вздремну здесь, а потом расскажу обо всем вам вместе с Сайят? – взмолилась я, буквально вваливаясь к нему в комнату и ощущая, как трехдневный недосып не оставил законам приличия никаких шансов.

Санора

– Хотелось бы помочь, но вынуждена признаться, что ученик давно превзошел своего учителя, и многое из того, что умеет Андре, не найти ни в одной книге, – сказала Сайят, выслушав длинный рассказ об исчезновении своего давнего ученика и друга, странных видениях и о том, что произошло на священном озере. – Делить кристаллы, устанавливая особенную индивидуальную связь между ними, – это давняя практика. Часто подобные манипуляции проводятся для того, чтобы использовать меньшую часть как ключ к большей. Также я знаю, что кристаллы применялись некоторыми воинами для установки телепатической связи с ездовыми животными, для лучшего контроля над существом во время битвы. Но этот инструмент имеет некоторые неприятные последствия…

– Контролировать волю ездового животного, значит… – покачала я головой.

– Боюсь, что в таком случае ездовым животным должен был быть он, – усмехнулась в ответ Сайят. – Обычно хозяин оставляет у себя большую часть кристалла. Но я думаю, тут вообще не идет речь о подавлении воли. Мне вспоминается, что Вилдьер однажды предлагал Андре этот эксперимент. Идея новой методики обучения заключалась в проникновении учителя в сознание ученика. Учитель, совершая действие, оставлял в памяти реальный опыт. Однако темный был категорически против и наставник воспринял это как личное недоверие.

– Пожалуйста, расскажите все, что знаете! – взмолилась я. – И… Сайят… Скажите, а это может происходить с умершими… Подобный контакт? – Я почувствовала, как от заданного вопроса в горле пересохло, несмотря на сделанный только что глоток чая.

– Я хотела бы обнадежить тебя, моя девочка, но не знаю наверняка. В кристаллах ведь тоже чья-то душа, никто не знает, что переживает сознание в этом состоянии. Думаю, нам нужно воздержаться от трагических предположений, отправиться в библиотеку и найти все, что можно, о телепатической связи через кристаллы.

К вечеру император нашел время встретиться с наемником и будущим супругом младшей дочери. Они стояли на балконе верхнего яруса дворца. Тень от висевшего над ними парящего сада делала соленый морской ветер еще более свежим. Длинные пальцы пожилого дамира, украшенные старинными перстнями, лежали на каменных перилах.

– Вы знаете, как для Рамбулат важны интересы семьи, мой император, что мы чтим их даже выше ваших законов.

– Смелое заявление, юноша.

– Не так уж много смелости в очевидном. Но моя карьера как наемника скоро, благодаря вашему щедрому предложению, превратится в карьеру слуги империи. Так у меня появится новая семья, интересы которой я намерен соблюдать столь же свято, как сейчас интересы дома Рамбулат. Поэтому считаю правильным сообщить, что нами получен заказ на голову господина Андре, который как раз, как мне известно, выполняет некое важное поручение моего императора.

Уже почти полностью седой, хмурый дамир смерил Филиппа оценивающим взглядом и вновь повернулся к суетящемуся и звучащему сотнями разных голосов городу. Большой палец его правой руки машинально коснулся крупного серебряного перстня с камнем, плотно сидевшего на указательном.

– Господин Андре жемчужина Адаламена, мало кому я доверяю так, как ему. Что я могу сделать, чтобы спасти его?

– Ничего, мой император, работа может быть либо отменена заказчиком, либо выполнена.

– Жаль, что маг решил перейти дорогу дому Омбран.

– Вы знаете об этом? – сыграл удивление Филипп.

– Знать, что происходит на Адаламене, – моя работа, юноша, – усмехнулся тот. – Зачем же ты решил предупредить меня, если я бессилен что-либо изменить?

– Я хочу доказать вам свою преданность, а заодно сэкономить время. Насколько мне известно, маг не вернулся с вашего задания и, скорее всего, уже не вернется. Это значит, что из-за моей работы не будет выполнено то, о чем вы его просили. Расскажите мне, куда и зачем отправился господин Андре, а я, в случае необходимости, доделаю работу за него.

– А ты уверен, что справишься с ним, Филипп? – снова повернулся к гостю император. – Не станет ли Вероника вдовой еще до свадьбы?

– Я не сторонник честных поединков с такими соперниками, мой император, – едва уловимо усмехнулся наемник. – Но если мое предложение вас не интересует, прошу прощения, что отнял время.

Однако стоило Филиппу глубоко поклониться, что означало конец аудиенции, Фарлат сказал:

– Я отправил мага на север, в степи лидов, искать одну шаманку. У нее есть мощнейшее магическое оружие, которым я давно хотел владеть. Андре долго не желал браться за задание, где надо силой отобрать то, что принадлежит владельцу по праву. У тебя же, Филипп, не должно возникнуть с этим этических трудностей.

Принц Рамбулат довольно улыбнулся в ответ.

– Это два длинных клинка, парализующих и ослепляющих противника, делающих обладателя сильным и практически неуязвимым. Есть предание, что клинки – одно из тех совершенных орудий, с которыми темные пришли на Адаламен. Это твой любимый вид оружия, не так ли? Опереди мага и воспользуйся ими, тогда у тебя есть шанс выиграть даже в честном поединке. А потом доставь мечи мне. Но советую сначала как можно больше узнать о шаманке. Ее имя Кебелла. Хранители таких опасных сокровищ, как правило, многого стоят. Источники говорят, она способна создавать множество своих отражений, каждое из которых так же сильно, как она, но лишь одно действительно смертно.

В библиотеке не нашлось ничего стоящего, что касалось бы связи между сознаниями, и даже в том малом ни слова не говорилось о видениях. В процессах управления животными не было никаких картинок. Хозяин посылал скорее мысленный импульс, настрой, диктующий, кто друг, а кто враг, бежать или бросаться в атаку. Мы сидели в дальней секции, выстроив на столе целую книжную крепость, и обменивались сведениями, которые удалось найти.

– Вот тут написано, что хозяин испытывает очень сильную физическую боль, если был соединен с животным в момент его гибели, – зачитал Марко.

– А я, получается, только во сне с ним соединяюсь? Или когда мы оба спим? – рассуждала я в ответ. – При этом у меня нет возможности как-то направлять действия Андре, только наблюдать изнутри.

– У него очень сильная воля, – заметила Сайят. – Сомневаюсь, что кто-то мог бы поймать его в кристалл.

– Может, нам стоит поискать в библиотеке Андре? Да и Белла наверняка не знает, что и думать, – пришло мне в голову.

– Отличная мысль! – поддержала Сайят.

– Только я, кажется, не могу сама отправиться туда… – В памяти так и звучали слова Филиппа, не терпящие возражений. – Кое-кто запретил мне высовываться из палат альянса.

– Не думаю, что господин Андре будет против собственного спасения… – возразил Марко.

– Умничка какая… – донесся из глубины библиотеки игривый голос.

Наемник в плаще и маске стоял чуть поодаль, опершись о колонну плечом. Лицо Сайят сразу стало взволнованным. Марко же посмотрел на меня и, убедившись, что я остаюсь спокойной, ухмыльнулся.

– Это не Андре запретил ей показываться в Дамирате. И в Аданаар тоже пока лучше не соваться, ибо караван Ивена как раз недавно отправился на север.

– Что вы здесь делаете? – возмущенно спросила Сайят, вставая. – Вам тут не место!

– Он помогает найти Андре…

– Я бы уточнил, что у Рамбулат есть свой интерес в том, чтобы найти мага. Поэтому мы помогаем друг другу, – поправил Филипп не свойственным нашему обычному общению высокомерным тоном, и я осеклась. Конечно, его появление еще не говорило о готовности раскрыть истинное положение вещей. – Мне удалось узнать, что император отправил магиуса в северные земли лидов за древним оружием, охраняемым шаманкой по имени Кебелла. Знаете ли вы что-то об этом?

Его взгляд предназначался Сайят, которая все еще с откровенной враждебностью смотрела на темную фигуру наемника.

– Я не доверяю тем, кто скрывает свое лицо!

Впервые пожилая преподавательница выглядела такой жесткой и напряженной, словно готовая броситься в драку в любую минуту.

– Эта маска скрывает не его лицо, а нас от лишних проблем… – вдруг произнес Марко.

Филипп кивнул, подтверждая замечание молодого мага.

– Сайят, я доверяю ему как себе. И хочу заметить, что не вы, а он отправится в северные земли, рискуя жизнью и не отступая, какой бы сложной ни оказалась западня, куда угодил Андре!

Вице-магиус немного смягчилась и снова села за стол.

– Шаманы лидов не такие, как последователи магии темных или хранительницы Тала. Они любят одиночество и зачастую дичают от него. И еще от средств, временно расширяющих возможности сознания, прибегать к которым – одна из неотъемлемых частей культуры лидов. У каждого шамана есть свой особенный дар, как у меня. Свою способность видеть качества я получила с кровью лидов. Часто они живут с племенами, играя роль знахарей и защитников. Однако многие выбирают иную судьбу, уходя в пещеры. Ксарцы переловили довольно много одиноких шаманов-хранителей, считая, что мощные магические предметы должны приносить пользу, ну или хотя бы быть изучены. Лиды эту точку зрения не разделяют. Они считают, что слишком сильные воины и слишком мощное оружие в принципе опасны для мироздания, ибо нарушают баланс. При этом уничтожать его не решаются, ведь никто не знает, какой беде придется противостоять. Поэтому остается только спрятать сильнейшие магические предметы подальше от тех, кто погряз в страстях и пороках.

– Вы с ними согласны, госпожа Сайят? – спросил Филипп, изучающе наклонив голову набок.

– Абсолютно! – В ответе вице-магиуса ясно читалось, что именно от таких, как наемники дома Рамбулат, лиды и оберегают столь опасные вещи.

– Откуда вообще у них это оружие? – поинтересовалась я, чувствуя, как от напряжения между ними могут полететь искры.

– Считается, что пришедшие древние тальмеры были сильны, но немногочисленны, и жители Адаламена побеждали некоторых, забирая то, чем владели темные. Тогда никто еще не умел этими предметами пользоваться, однако их опасность осознавали все. Асфиры пытались уничтожить орудия убийства, светлые – изучить, а северные народы прятали и ставили сильнейших защитников. Как бы то ни было, альянс вряд ли поможет с информацией о шаманах, скорее, караванщики или авантюристы, ищущие приключений в малонаселенных землях. Моя бабка была шаманкой, вероятно, поэтому ни я, ни матушка никогда не имели удовольствия познакомиться с ней. Лиды замкнуты и неприветливы, даже к полукровкам. Единственное, что я могу сделать, – это поискать данные о древнем оружии, по крайней мере о том, которое когда-либо попадало в руки ученого сословия.

– Сделаете большое одолжение, госпожа Сайят. – Филипп подошел ближе и, опираясь рукой на стол, наклонился к ее ледяному лицу. – Поймите, вы не мне помогаете, не ей, даже не Андре. Я только инструмент…

Плащ обнажил концы длинных мечей, по тупому краю которых струились тончайшие, переплетающиеся друг с другом змеи. Марко скользнул взглядом по клинкам и лукаво подмигнул.

– И вы правы, нам нужно побеседовать с торговцами и караванщиками. – Наемник повернулся. – Марко пустят в дом мага без тебя?

– Учитывая новости, которые он принесет, думаю, Белла сама предложит любую помощь, – предположила я.

Мы договорились, что встретимся у Сайят через три дня. Идя по коридору к порталу, Филипп положил ладонь на мое плечо и тихонько сказал: «Твоя же ближайшая задача попробовать выспаться! Во-первых, на тебе уже лица нет, а во-вторых, там, куда мы направляемся, тоже может оказаться не до сна».

Санора впервые напомнила мне дом. По крайней мере, если не приглядываться, поселение вполне сошло бы за один из старинных городов Азии или Востока. Жители строили двух-трехэтажные дома с арками, ставнями и витражами. Во дворах сушилось белье, к балконам и изгородям тянулись зеленые лозы. Улицы мостили камнем и освещали обычными масляными фонарями, которые под вечер вручную зажигали хозяева домов, если не желали, чтобы темнота привлекла тех, кто привык в ней скрываться. За столиками на летних верандах многочисленных таверн и гостевых домов шумели жители. Кто-то смеялся, кто-то пел, кто-то пытался затеять драку.

Мы скользили сквозь кипящий жизнью мир, самый яркий и шумный на всем Адаламене город. Параллельные и перпендикулярные улицы были усыпаны лавками и всякого рода заведениями, которые зазывали к себе цветными огнями, поющими ветрами, покачивающимися флагами… а то и очаровательными женщинами всех рас, которые пытались заговорить с нами и даже потрогать.

На небольших площадях на пересечении улиц часто можно было наткнуться на самых разных артистов – музыкантов, танцовщиц, циркачей с дрессированным зверьем или мастеров головоломок, предлагающих сверкающие камни тому, кто сможет расцепить несколько колец за время, пока горит лучина. А также местные варианты картежников, наперсточников и прочих игроков, окруженных толпой зевак, коих всенепременно пытались обчистить вездесущие воришки. В этом городе можно было практически все, и на голос свободы слетались те, кто искал ее в самых разных смыслах. Не то чтобы император закрывал глаза на происходящее в Саноре, однако он понимал, что лучше позволить обществу реализацию всех желаний в одном месте и получать с этого налоги, чем безуспешно пытаться искоренять очаги повсеместно. Здесь в открытую функционировали бордели и курильни. В городе не только разрешались уличные драки, но была сделана даже специальная открытая арена – на случай, если кто-то хочет не только выяснить отношения, но и немного подзаработать. Стражи порядка не проверяли, кто въезжает и выезжает из города, а уличные патрули вмешивались только в крайних случаях – при очевидном грабеже или нападении на женщин и детей. На рынках города можно было продать и купить все, что угодно, кроме, пожалуй, рабов. Впрочем, грошовых работников, готовых принять любые предложения практически за еду, и тут было достаточно.

Многим жителям Адаламена лучше всего жилось как раз в Саноре. Имея свободу и руководствуясь скорее личной ответственностью, чем страхом перед законом, большинство вело здесь вполне обычную счастливую жизнь. Доступные женщины, дурманящие смеси и огромные рынки привлекали в город гостей со всего континента, а те, в свою очередь, привлекали желающих быть увиденными. Так город греха стал центром свободного искусства. Все, кто не замахивался на дорогие и высокоуровневые школы Дамирата или просто хотел творить по своим собственным законам и правилам, приезжали сюда.

Сегодня Санора считалась второй столицей, не менее крупной, чем Дамират. Город располагался в долине широкой реки между двумя невысокими горами. В западную часть через главные ворота приходили жаждущие развлечений. Тот же, кто, минуя набережные и дугообразные мосты, оказывался в восточной части, открывал для себя спокойную и творческую Санору, где Филипп и устроил нам временное пристанище.

Мы заняли четверть двухэтажного дома. Узкая каменная лестница поднималась из небольшого внутреннего дворика, где над круглой клумбой возвышалось яйцеобразное дерево. Его крона была сплетена из множества тонких лоз, прячущих пряно пахнущие плоды внутри образуемого ими пространства. Комнаты в доме шли одна из другой и соединялись узким балконом. В окна вливались веселые голоса и музыка с улиц города.

Филипп вернулся вскоре после того, как я проснулась, и застал меня наблюдающей за соседями в узкий проем приоткрытых деревянных створок. Во дворе распевалась девушка, вешая принесенное с реки в круглой плоской корзине белье. Неподалеку от нее пожилая дама упражнялась в создании сложного магического образа, который все время менялся, превращаясь то в цветок, то в птицу, то в ту самую певунью, вешающую платья на веревку.

– Как тебе город?

– Это первое место на Адаламене, которое напомнило мне мой мир.

– Да у вас там, должно быть, весело!

– Ну, где как… А ты не боишься оставлять меня в местечке, кишащем наемниками твоего отца?

– Нет. Я специально тебя сюда привез, показать, что выполняю свою работу.

– То есть я теперь могу спокойно пройтись по улице, не боясь, что меня кто-нибудь утащит?

– Можешь, но, кроме Рамбулат, здесь еще много ублюдков. Хотя мы, конечно же, погуляем. Я хочу показать тебе лидов. Надеюсь, мы сможем найти кого-то из них на рынке. А завтра вечером нас ждет небольшая культурная программа. Кстати, помимо встречи с императором я еще прогулялся в имперском саду с Вероникой и посмотрел на деревья – похитители тел. Даже прихватил с собой один цветочек, на случай, если захочется устроить кому-нибудь долгую и мучительную смерть. Думаю, ты улавливаешь мою мысль: они все еще там! Если бы кто-то недавно спилил целую рощу, чтобы сбыть ее Ивену, я бы заметил. Император Фарлат не причастен ни к тому, что случилось с Андре, ни к тому, что перевозил караван Ивена.

– Ты уверен?

– Поверь, милая, профессиональный лжец способен понять, когда ему пытаются пустить пыль в глаза. Император, конечно, не ходит с душой нараспашку, но было видно, как он дорожит магом.

Мы оделись в простые и легкие подвыцветшие одежды, хорошо знакомые мне с Аданаара, и завернулись в специальные платки, что сделало нас похожими на караванщиков. Филипп тут же приобрел какую-то совершенно другую осанку, торопливые манеры и нарочито хамоватый вид. Такой актер мог стать жемчужиной любого театра…

Рынок состоял из огромного арочного павильона с множеством столов и расстеленных прямо на каменном полу покрывал с разложенными на них товарами. По суше от главного здания расползались во все стороны чуть скошенные вниз деревянные навесы, а на воде торговали прямо с лодок. Филипп терпеливо позволял рассматривать все, что привлекало мое внимание, а иногда что-то показывал сам. Мы даже попробовали кайрскую традиционную еду в уличной кухне: маленькие кусочки рыбы, копченые в огромных глиняных горшках – больше метра в высоту, где на дне сжигали душистые веточки, чей аромат заменял специи. Есть нужно было руками с тарелок из широких и плотных сухих листьев. Сидя на каменном выступе, практически на полу, мы наблюдали, как гудит и постоянно движется во всех направлениях эта яркая, неугомонная живая река.

– Мне было так весело и интересно, что я даже на какое-то время забыла, почему мы здесь… Об Андре, о братьях Рины и проклятых омбранцах… – сказала я, положив ему голову на плечо. – Спасибо тебе!

– Если честно, я тоже… Просто погрузился в происходящее и наслаждался… Сейчас сижу и думаю, что до сих пор так редко делаю что-то по-настоящему. Я все время создаю новые имена, личности, характеры и профессии. У меня всегда есть четкий план, которому следую я и все, кто должен ему следовать. Все вроде меняется, а ощущение – что стоит на месте. Нет никакой свежести! Меня приучили, что случайности – это лишь проблемы. Но, боги, как же это скучно! Жизнь, какая она есть, даже в самых простых вещах такая сочная и захватывающая… – Он немного помолчал и продолжил: – Я впервые увидел тебя в дамиратской таверне, когда ты уронила кувшин с вином и облила одного темного, за которым я наблюдал. Он выругался и ушел. Ты расстроила мои планы, и я очень разозлился. Но тут заметил, как, убирая осколки с пола, чужачка подняла несколько кусочков и начала составлять из них что-то. Ты складывала их в разном порядке и смеялась. Я наклонился и понял, что на кувшине были нарисованы всякие животные и теперь их тела, головы и хвосты были по отдельности, а ты собирала из них забавных чудищ. Милая чудачка…