Текст книги "Дневники Танго"

Двадцать третье февраля

Настоящий Айрес

Сопротивляться самому сумасшедшему в жизни желанию оказалось выше моих сил. И я лечу в Буэнос-Айрес. Я готова: с десяток самых красивых платьев легко уместились в маленьком чемоданчике, потому что лечу в Лето; пачка снотворного припасена в кармане – потому что меня ждет серьезная смена часовых поясов.

Как оно там, на другом краю земли? Там, наверное, люди ходят головою вниз. Ну, по крайней мере, вода, стекая в раковине, кружит не по часовой стрелке, как у нас в Северном полушарии, а против часовой. Мне это Виталик рассказал, посмотрел какую-то научно-популярную передачу по каналу «Дискавери». Мол, в Северном полушарии вода стекает воронкой, закручиваясь по часовой стрелке, а в Южном – против часовой.

Только в мадридском аэропорту, через который транзитом перемещаются из России в Аргентину, я полностью осознала волшебство происходящего. Уставшая, исколесившая многочисленные магазины дьюти-фри, утомленная ожиданием посадки на следующий самолет, направилась к воротам на вылет. И увидела то же, что было написано про мой рейс 3811 в билете, и то же, что светилось на доске вылета, – «В Aires». Но теперь указание направления, обозначенное крупными буквами, впечатлило меня не меньше, чем если бы я увидела надпись «Тридесятое царство» или «Лукоморье». «B Aires» казался таким же сказочным и невероятным местом, и я до сих пор не верила, что я туда лечу, что туда вообще летают самолеты и что такое место на земле действительно существует!

…Как и само танго, его родина вызвала во мне самые сильные чувства. Такое ощущение, будто волшебник-мастер собрал в одном городе самые изящные постройки Парижа, Мадрида и Барселоны, потом часть из них разбомбил, а освободившиеся места засадил невероятного размера деревьями с раскидистыми ветвями, а также деревьями поменьше, которые сверху щедро посыпал ярко-розовыми цветами, и разрядил все это великолепие блистательными современными высотками и колоритными ресторанами. Но как настоящий художник, волшебник-мастер понял, что такая картина будет слишком приторной. И он разбомбил еще часть прекрасных построек, а на их месте широкими мазками набросал грязные тесные улочки, полуразвалившиеся здания и дешевые забегаловки (в которых, кстати, подают самое вкусное в мире мясо – аргентинское). Однако и этого оказалось мало. Для неповторимого колорита автор заселил чудесный город сказочными персонажами – людьми одновременно красивыми и грубоватыми, приветливыми и надменными, щедрыми и вороватыми, влюбчивыми и самовлюбленными. Они резко говорят по-испански, носят одежду, недвусмысленно подчеркивающую все изгибы их тел, мало работают, зато много поют и танцуют. И была бы картина неполной без стареньких автомобилей. Казалось, волшебник впрыснул в город две-три машины, а они размножились, наводнили пространство, такие хорошенькие, словно мультяшные: легковые «рено» двадцатилетней выдержки; огромные грузовые «форды», красные, исписанные рекламой колы; дряхлые «мерседесы» для перевозки овощей и фруктов. Как стрессоустойчивые плебеи, они, смеясь, обгоняют на улицах города немногочисленных аристократов – новенькие модели «пежо», БМВ, да те же «рено» и «мерседесы» последних лет «издания». И вот он, финальный аккорд: посмотрев на макет, наш волшебник набрал побольше воздуха в легкие и – врубил на полную мощность жару! Раскалил камни, которыми вымощены некоторые улицы; дома, которые тоже есть суть камни; деревья – большие и маленькие; людей, которые всеми силами стараются показать, что жара им нипочем; собак, которых в этом городе оптом выгуливают специальные собачьи няньки. А для дождя был установлен режим «короткий, но обильный».

Так меня встретил Айрес – приветливо и во всеоружии, он показался мне прекрасным с первых минут, но каждый день открывал что-то новое. Сказочный город как будто снисходительно усмехался: «Ты боялась, что ждешь от меня слишком многого, а в таких случаях ожидания редко оправдываются. Но я превзойду все твои самые смелые ожидания». Прекрасный аргентинец сдержал свое слово и до последней минуты, пока я там находилась, продолжал меня восхищать и изумлять.

Квинтэссенция города – это, конечно, его центр. Дунтаун, ничуть не смущаясь, громко заявляет о себе с первых минут, рассказывая, какой он многолюдный и нарядный.

Ла-Бока – рот, растянувшийся в веселую глуповатую улыбку. Райончик Ла-Бока – это старый порт Буэнос-Айреса, и кое-где время как будто застыло с тех дней, когда потрепанные плаванием корабли пришвартовывались к берегу, изможденные матросы нетвердой походкой ступали на сушу и пускались во все тяжкие. А мелкие лавочки, когда-то, наверное, довольно пошловатые, но сейчас уже отшлифованные историей, прелестные и стильные, привлекали морячков яркими вывесками, украшенными смешными вензелечками, розочками, завитушками. Домишки – один пестрее другого, с их балкончиков когда-то выглядывали на улицу и демонстрировали себя ярко накрашенные и весьма откровенно одетые дамочки. Сейчас вместо живых прелестниц балконы украшают так же фривольно разнаряженные статуи. Вот здесь ты родилось, одно из самых больших удовольствий в жизни, один из самых прекрасных и замысловатых танцев, пошлость, превращенная в высокое искусство, – Танго!

Пуэрто-Мадеро – танго моря и суши. Вода, которую так долго, на протяжении нескольких веков, завоевывали европейцы на другом краю света, в конце концов им покорилась. И, в знак своего поражения, в последние годы медленно, но верно отступает. Аргентинцы этим активно пользуются и успешно застраивают освобождающиеся территории. Пуэрто-Мадеро – новый район Буэнос-Айреса, он возвышается над остальным городом небоскребами, гордится многочисленными ресторанами и поражает воображение набережной, которая тянется вдоль… суши.

Риколета. Богатые здесь не плачут. Конечно, сказать, что Буэнос-Айрес живет только танго, было бы преувеличением. Риколета, шикарный район, где обитают респектабельные аргентинцы, никак не выдает себя как место, где кто-то болен этим танцем. Роскошные особняки, на огромных балконах которых раскинулись целые сады, восхитительный парк, музеи. И даже городское кладбище выглядит как произведение искусства.

Двадцать четвертое февраля

Настоящее танго

Танго здесь везде: оно звучит на улицах, в музыкальных магазинах; его героями названы авеню и проспекты, его танцуют на площадях, в ресторанах, мюзик-холлах и конечно же на милонгах.

Те же, давно знакомые по московским милонгам мелодии играют здесь совсем по-другому: не как что-то редкое, экзотическое и замысловатое, а как нечто обыденное, но в то же время прекрасное. То, что в Москве выглядело как небольшие очаги воспаления, в Буэнос-Айресе давно приняло размеры всепоглощающей лихорадки.

Первыми местными аргентинцами, исполняющими танго, стали для меня уличные танцоры. Оба довольно молоды, оба красивы. Он – в черных брюках и рубашке, она – в открытом черном платье, все это при ближайшем рассмотрении оказалось очень дешевым и затасканным. Сшитым из самой простой синтетической ткани и служившим уличному шоу явно не первый год. На брюках партнера образовалось сразу несколько маршрутов стрелок, на платье партнерши кое-где разошлась строчка, изначально кривая и неровная. Впрочем, даже такое платье подчеркивало ее прекрасную фигуру: стройную, с небольшой грудью и крупной, рельефной попкой. А танго-босоножки, видавшие виды, приоткрывали злополучные мозоли и искривленные от постоянной танцевальной постановки стопы большие пальцы. Но все это терялось из виду, когда она танцевала. Так ловко она перебирала ножками, так грациозно отвечала корпусом на все движения партнера! Он же, в свою очередь, нещадно кружил ее, игриво путал шаги, ювелирно играл движениями, выводил на эффектные ганчо и болео.

И все это выглядело не так хореографически правильно, как у Клаудии и Луиса, но в то же время как-то более естественно и по-настоящему. Люди с такими прекрасными телами, с такой невероятной грацией и гибкостью как будто специально созданы для танго, как и их неказистая танцевальная одежда, как и эта оживленная грязноватая улица, где они выступают.

А вечером Саша и Эля-Стрекоза прихватили меня с собой в симпатичный ресторанчик с аргентинским шоу. Такие здесь на каждом углу, и в большинстве из них танцуют и поют танго более чем достойно. Не было исключением и наше очаровательное местечко.

Сначала пел какой-то дядечка, лет пятидесяти. Я с интересом наблюдала, как забавно на нем сидит концертный фрак. В Аргентине вообще мужчины любят подчеркивать одеждой линии тела. Видимо, в молодости певец мог похвастаться красивыми изгибами. И – сам не заметил, как фигура из коренастой, но мужественной превратилась в просто квадратную, осела и потеряла былую привлекательность. Фрак был довольно узкий, в тех местах, где раньше у исполнителя был намек на талию, сейчас явно обозначились пузыри и складочки. Но певец продолжал жить теми временами, когда голос уже привлекал слушателей, а внешность еще привлекала зрителей.

Под стать певцу выглядели танцоры. Две молоденькие пары, одна – утонченно-элегантная, другая – задорная и кокетливая, танцевали одновременно в разных уголках ресторана. Обе пары выступали чудесно, но я в душе проголосовала за вторую. Видели бы вы игривое выражение лица барышни, когда она исполняла милонгу! Ах, как она водила бровками, как мило улыбалась во весь рот, как делала изумленное личико, якобы удивляясь очередной фигуре, которую они с партнером только что станцевали. Он же смотрел на нее лукаво, как будто говоря: «Ну, держись, моя подружка, то ли еще будет!» Танго-вальс они кружили с мечтательными лицами, иногда затуманив взоры, иногда бросая друг на друга многозначительные взгляды.

А классическое танго… Можете ли вы представить себе красивого юношу, который последние несколько лет прилежно учил танго у старших товарищей, чтобы обратить на себя внимание прекрасной девушки из соседнего двора? И девушку, которая тайно сгорала от желания потанцевать настоящее танго с каким-нибудь чудесным незнакомцем, потому что до этого ее скромно водили в танце только папа и дедушка? И вот они встретились, и вот он понимает, что сейчас сделает все, на что только способен, чтобы соблазнить красавицу. А она с каждым па, с каждым прикосновением к нему все больше позволяет захватить контроль над своим телом и над своей душой, и последние бастионы взяты благодаря музыке. Вот что я увидела, когда любовалась их танцем.

И только когда шоу закончилось, мы поняли, что ужасно замерзли – горячие аргентинцы включили на полную мощность кондиционеры в ресторане. Эля зашмыгала носом, вспомнила, что она еще в полете чувствовала себя неважно, и они с Сашей вместо ночной милонги отправились спать. Я тоже решила в первый день выспаться, чтобы завтра с новыми силами окунуться в мир аргентинского танго.

Двадцать пятое февраля. День

Милонги Made in Argentina

Пока Стрекоза болела, Инга снисходительно согласилась мне подсказать, где можно потанцевать. Сама она обещала прийти на самую лучшую милонгу в этот вечер, правда добавив, что появиться там намерена только около часу ночи, не раньше (как и подобает настоящей королеве).

Мне же предложила размяться на дневной.

– Я танцую только в «Бьен-Пуленто», «Канинге» и «Ниньо-Бьен», это ночные милонги. Но если ты хочешь потанцевать, отправляйся в клуб «Эспаньол», он открыт уже с четырех часов вечера, там в основном одни старички, танцуют так себе, зато будут тебя приглашать (подразумевалось, что престижные тангерос из «Ниньо-Бьен» или «Бьен-Пуленто» вряд ли снизойдут до такой малоопытной партнерши, как я).

И я с радостью отправилась в клуб «Эспаньол», тем более что на часах уже было полпятого.

Того, что я там увидела, в Москве не было и в помине. Вместо полуподвального помещения – зал второго этажа с высоченными потолками. Вместо полумрака – довольно яркое освещение. Вместо тщательнейшим образом выверенного, по самым последним канонам дизайнерской моды исполненного интерьера в кремовых тонах – тяжелые бордовые шторы на окнах, словно из позапрошлого века, хрустальные канделябры, витиеватая лепнина на потолках, пышный декор на стенах цвета старого золота. Вместо уютно расположенных дорогих красных кресел – многочисленные столики, плотно натыканные по краям танцевального зала. Контингент тоже совсем иной: бодрящиеся дядьки в возрасте от сорока до семидесяти лет, в брючках со стрелками и накрахмаленных рубашенциях; тетушки их же возраста, разодетые в дешевые вычурные одежды и ярко, и чересчур ярко же накрашенные.

Я зашла в начале танды и успела до ее окончания рассмотреть уровень танцующих. Он показался в общем действительно невысоким, но вполне приемлемым. И до последней минуты я раздумывала: а как же меня пригласят – все это время, отвергая процесс кабесео, я ведь так и не научилась ловить приглашения взглядом.

Но вот танда завершилась, дяденьки и тетеньки вернулись на свои места, и это выглядело очень смешно: оказывается, официанты стараются рассаживать пришедших по принципу стенка на стенку: мальчики – к мальчикам, девочки – к девочкам. И во всей этой странной игре я почувствовала себя частью женской партии, жадно ищущей внимания мужской, и мне стало еще смешнее, потому что от недостатка внимания к себе мужчин в принципе, а не какого-то конкретного я никогда не страдала. Как только закончилась кортина и зазвучало танго, я столкнулась со взглядом в другом конце зала. Дяденька настолько явно призывно смотрел на меня, что вариантов не оставалось: он меня звал на танцпол. Впрочем, я решила удостовериться и, посмотрев вопросительно, показала на себя пальцем. Мой будущий партнер так яростно закивал, что я тут же отправилась с ним танцевать.

Что еще примечательно – строжайшее соблюдение кодигоса! Как бы партнер и партнерша друг другу ни нравились, в Буэнос-Айресе они обязательно расстаются после четырех танцев. Горячие аргентинские мужчины преклонных лет приглашали меня один за другим, я только успевала отвечать на пылкие взгляды, а однажды пришлось танцевать с мужчиной, который перехватил мой взгляд, обращенный к официантке. Кто-то лучше, кто-то хуже, они водили меня, и я прилежно училась на них подстраиваться под любого танцующего мужчину. Все как один в перерывах между танцами пытались о чем-то заговорить на испанском, но после слов «но абло эспаньол» переходили на ломаный английский. Спрашивали одинаковые вещи: откуда я, надолго ли в Аргентине, одна приехала или с другом – и сокрушались, услышав, что не одна.

И откуда ни возьмись среди старичков вдруг нарисовался совсем молоденький парнишка, лет двадцати двух, и позвал меня. Я сначала порадовалась разнообразию, но в течение первого же танца разочаровалась. Танцевал он так себе, явно недавно начал ходить на милонги. Зато прижимал с завидным энтузиазмом! И явно было, что процесс прижимания для него важнее. Мой новый партнер мне не был ни приятен, ни противен, даже когда я вдруг почувствовала, что прижимания не прошли ему даром: его молодой организм радостно откликнулся на близость барышни. Забавно, но его эрекция, к началу второго танца уже весьма очевидная, меня не задевала никаким образом. Я была настолько поглощена танго (а ведь так бывало не всегда, иногда я думала не только о танце, но и о том, с кем танцую), что физиологические особенности нынешнего партнера меня не раздражали, но и не вдохновляли. «Его личное дело, в конце концов», – подумала я и продолжила свою партию. Но партия удавалась все хуже и хуже, потому что мой мальчик был сосредоточен отнюдь не на ней. И это мне уже не понравилось. Как только вторая мелодия завершилась, я обреченно произнесла «грасияс» и направилась к своему столику. И при первой же возможности радостно вернулась в объятия старшего поколения, которое страдало другими особенностями возраста, более удобными для меня в данной ситуации. А мой незадачливый эротоман еще долго бросал на меня злобные взгляды – то ли оттого, что я ушла на самом интересном месте, то ли оттого, что в Буэнос-Айресе было оскорблением не довести с одним партнером танду до конца.

Двадцать пятое февраля. Вечер

Итак, «Ниньо-Бьен»

Наконец, в тот же день, я отправилась на ночную милонгу. Еще один прекрасный зал, старомодный, позолоченный, но совсем не пошлый. Публика здесь уже разношерстная. Сразу всех оглядеть не удается, поскольку захожу в момент кортины. И буквально с первыми же аккордами танго оказываюсь приглашена на танцпол. Приятный молодой человек моего где-то возраста выводит меня в центр зала первую: народу еще мало, я пришла к началу милонги, поскольку решила, что пока рано выпендриваться и строить из себя королеву. Танцует он потрясающе, гораздо лучше, чем все, кто меня водил в «Эспаньоле», и я уже при первом же танце начинаю сожалеть о своем невысоком уровне, который не позволяет ответить моему партнеру достойно. Между танцами – обмен фразами вежливости. Слово за слово, на английском повторяю ему мою историю: мол, приехала из далекой холодной Москвы в теплую и прекрасную Аргентину исключительно потанцевать.

– Вас будут много приглашать, – небрежно бросает он.

И вообще он ведет себя, в отличие от остальных, слегка отстраненно и холодно, хотя и вполне вежливо. Не говорит банальных комплиментов, не выспрашивает про друга-любимого-мужа. Мне это нравится, поскольку никто не пытается грубо вторгнуться в мою личную жизнь, а ленивый разговор скорее похож на ни к чему не обязывающую беседу.

– Почему вы так думаете?

– Потому что каждый из мужчин хотел бы с вами переспать, – так и сказал: «Everybody wants to sleep with you». И произнес это тоже лениво и небрежно, как бы констатируя банальный факт.

Не успела я ответить (да и не знала, что сказать: на меня никто не давил, меня никто не домогался, никто не оскорблял и ни на что не уговаривал), как он добавил:

– Но вы ведь можете ни с кем и не спать, если вам не хочется. Просто танцевать и все, да?

– Я так и делаю, – только и произнесла я, и мы замолчали.

Танды сменялись одна другой, менялись партнеры, менялись милонги. Четко по четыре танца с каждым, – всего лишь одна только танда на то, чтобы узнать, как танцует мужчина, который сейчас рядом с тобой. И некоторые, да что там некоторые – подавляющее большинство – восхищали своим танцем с первых же шагов. Бывали, конечно, и небольшие разочарования, но чаще всего отпускала очередного партера с легкой грустью: ну вот, только станцевалась с ним, только закружилась голова, только утекли и растворились в музыке мысли, как танда закончилась и время возвращаться за свой столик.

Иной раз я даже не успевала во время кортины добраться до столика и выпить глоток винца, как тут же оказывалась приглашенной новым партнером. «Видимо, курносые блондинки у них нарасхват», – подумала я. Душа пела от восторга, оттого, как легко и приятно было угадывать и чувствовать каждого нового партнера, оттого, что мне не дают отдохнуть, не дают заскучать.

Перед каждым новым танцем, с первыми аккордами мелодии в Аргентине принято несколько секунд постоять, обмолвиться с партнером парой фраз. И я поинтересовалась у очередного тангеро – завсегдатая местных милонг:

– Я из Москвы. Возможно, вы знаете Сашу, Элю, Игоря или Ингу. Они часто ездят в Буэнос-Айрес.

– Я знаю Ингу. Она прекрасно танцует, просто фантастически. Вы друзья?

– Знакомые.

– Тогда, наверное, вы знаете, что случилось?

– Нет. Что-то случилось?

– Я ее большой друг, и оказывал ей помощь в первые минуты, когда ее приятеля Игоря не было поблизости.

– С ней что-то стряслось?

– У нее сегодня был выкидыш. Самое страшное позади, ее здоровью уже ничто не угрожает, но еще дней десять, думаю, Инга пробудет в больнице.

Вот тебе на! А я-то смотрю, уже поздно, а ее все нет и нет. Все королевы и короли давно в зале. Вот только Игоря не видно – наверное, он рядом с ней. Неужели беременность для Инги была еще одной попыткой удержать Игоря? Что там между ними на самом деле происходит? А драматическая развязка – следствие тяжелого перелета или еще чего-то?

Впрочем, неприятное известие о соотечественнице и коллеге по танцам быстро отошло на задний план. Слишком много вокруг было взглядов красивых мужчин, слишком нежно и изысканно меня обнимали во время танцев, слишком головокружительные фигуры мне удавались в этот вечер.

Три часа ночи, милонга еще в разгаре, но мои силы – на исходе, и я бегу в гостиницу. И, казалось бы, лечь в таком состоянии на кровать и уснуть без задних ног. Но я иду в ванную, набираю полную раковину воды. Осторожно открываю сток и пристально всматриваюсь.

Воронка появилась, вода, стекая, обозначает свое направление. Против часовой! Ура! Теория подтвердилась! И мне подумалось, что все здесь движется в другом направлении: события, милонги, взаимоотношения между людьми. И следует каждый раз попадать в этот вихрь, чтобы насладиться им сполна, как я сегодня смогла это сделать в «Ниньо-Бьен».