Текст книги "Золото для индустриализации. Торгсин"

Несмотря на внушительность серебряного тоннажа, итог 1933 года разочаровал руководство, ведь рассчитывали получить около 3 тыс. тонн[490]490
  По плану 1933 года Торгсин должен был купить серебра на 40 млн рублей, что, исходя из скупочной цены, составляло более 3 тыс. тонн серебра 84-й пробы, или 2,7 тыс. тонн чистого серебра. В начале 1933 года скупочная цена за килограмм серебра 84-й пробы равнялась 12 руб. 50 коп., а чистого серебра 14 руб. 88 коп. (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66. Л. 190).


[Закрыть]. Торгсин выполнил немногим более половины намеченного плана. Относительно низкие показатели серебряной скупки 1933 года объяснялись ее поздним началом: развертывание «серебряной» сети захватило самый конец массового голода. Но недобор серебра с лихвой покрыло перевыполнение плана по золоту, скупочная сеть которого в 1933 году уже была хорошо развита. Начни Торгсин скупать серебро раньше, горы золота могли бы быть меньше.

Столица лидировала в географии скупки серебра. В 1933 году Московский Торгсин купил серебра почти на 3 млн рублей, а вместе с Московской областью – на 3,8 млн, что составило более 16 % общих закупок серебра Торгсином в тот год[491]491
  ЦГАМО. Ф. 3812. Оп. 1. Д. 5. Л. 56. В планах скупки серебра на 1934 год Московской конторе опять отводилась лидирующая роль – 3 млн руб. (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 64.)


[Закрыть]. Ленинград шел следом за Москвой, купив серебра на 2 млн рублей в 1933 году[492]492
  ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 3. Д. 13. Л. 38. Материалы позволяют показать динамику скупки бытового серебра в Ленинграде и области. 1933: I квартал – 615 тыс. руб., II квартал – 555 тыс. руб., III квартал – 522 тыс. руб., IV квартал – 318 тыс. руб.; 1934: I квартал – 313 тыс. руб., II квартал – 229 тыс. руб., III квартал – 140 тыс. руб., IV квартал – 125 тыс. руб. Поступление серебра с каждым кварталом неумолимо падало (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 10. Д. 1. Л. 3).


[Закрыть]. Среди союзных республик лидировала Российская Федерация, где сеть Торгсина была наиболее развитой. За ней ожидаемо следовала Украина, где и сеть Торгсина была разветвленной, и голод свирепствовал[493]493
  На Украине в 1933–1934 годах работало семь областных контор: Харьковская, Киевская, Черниговская, Винницкая, Днепропетровская, Донецкая и Одесская.


[Закрыть]. В 1933 году украинские конторы Торгсина скупили серебра на 4,3 млн рублей[494]494
  Ожидаемое поступление (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 114. Л. 61).


[Закрыть]. Москва и Украина в 1933 году обеспечили более трети серебряной скупки. В скупке серебра в 1934 года сохранялась та же иерархия контор[495]495
  В соответствии с планом скупки серебра на 1934 год конторы Торгсина на территории РСФСР должны были обеспечить более 12,2 млн руб., Украина – 2,5 млн руб., Закавказье – 1,8 млн руб., Средняя Азия – 1,4 млн руб., Белоруссия – 0,3 млн руб. (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 105. Л. 44). За первое полугодие 1934 года Торгсин в РСФСР купил серебра на сумму более 4 млн руб., в том числе Московская контора – 0,9 млн руб. и Ленинградская – 0,6 млн руб.; Украина – на 2 млн руб., Средняя Азия – на 1,1 млн, в том числе Узбекская контора – 0,8 млн руб.; Закавказье – 0,8 млн, в том числе Грузинская контора – 0,5 млн; и Белоруссия – на 0,08 млн руб. (Там же. Д. 112. Л. 1070).


[Закрыть].

Руководство Торгсина объясняло неудовлетворительные результаты скупки 1933 года низкой ценой на серебро и просило о ее повышении, но правительство назначило новую цену лишь в декабре 1934 года. Сдача серебра в Торгсине в 1934 году, в связи с улучшением продовольственной ситуации в стране и его низкой скупочной ценой, продолжала падать: за I квартал Торгсин «заготовил» серебра на 4,2 млн рублей, за II квартал – 3,7 млн рублей, за III квартал – 2,4 млн рублей, а всего за 1934 год, по данным Госбанка, – на 12,9 млн рублей (табл. 15), или более 900 тонн серебра 84-й пробы (около 780 тонн чистого серебра)[496]496
  По неполным данным до 11 декабря 1934 года (Там же. Д. 101. Л. 98).


[Закрыть]. В 1934 году Торгсин не выполнил план. Однако неоплаченный населению «припек», который получило государство от продажи этого серебра на мировом рынке, компенсировал недобор: по далеко не полным данным, он составил 5,3 млн рублей[497]497
  Это – «припек» на серебро, проданное до 1 ноября 1934 года. У Госбанка оставалось еще более половины скупленного Торгсином в 1934 году серебра – на 7,6 млн рублей, по которому «припек» еще не был подсчитан. Следовательно, реальный «припек» за серебро скупки 1934 года может по меньшей мере удвоиться (Там же. Л. 98).


[Закрыть].

План скупки серебра на 1935 год выглядел ничтожным – 7,5 млн рублей, или, исходя из новой скупочной цены в 20 рублей за килограмм чистоты, порядка 375 тонн[498]498
  Там же. Д. 140. Л. 75–76.


[Закрыть]. Торгсин провалил и этот план[499]499
  Падение сдачи серебра, резко обозначившееся в конце 1934 года., продолжалось в 1935 году. В I квартале 1935 года Торгсин скупил серебра почти на 2 млн рублей, во II – 1,3 млн рублей, в III – 0,8 млн рублей и в IV – 0,4 млн рублей (Там же. Д. 154. Л. 90).


[Закрыть]. В 1935 году он купил у населения серебра только на 4,5 млн рублей (порядка 225 тонн чистоты). В конце 1935 года, в связи со свертыванием его деятельности, серебряная скупка Торгсина закрылась.

Структура серебряных поступлений свидетельствует о том, что люди несли в основном бытовое серебро – предметы домашнего обихода и украшения. Запасы бытового серебра превышали накопления царского серебряного чекана, а голод заставлял расставаться с семейными ценностями. В целом в 1933 году монеты составляли только около 3 млн рублей в серебре Торгсина, в то время как бытовое серебро – порядка 20 млн рублей[500]500
  Там же. Д. 132. Л. 122–123. В 1933 году Московская контора Торгсина, включая область, скупила бытового серебра почти на 3,4 млн рублей, а монет только на 0,4 млн рублей (ЦГАМО. Ф. 3812. Оп. 1. Д. 5. Л. 56). В Ленинграде в первые дни скупки поступали в основном монеты, но затем стремительно стала нарастать сдача бытового серебра (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 21. Л. 74). В 1933 году Ленинградская контора Торгсина купила у населения бытового серебра более чем на 2 млн рублей, а монет только на полмиллиона (Там же. Оп. 10. Д. 1. Л. 3; Оп. 3. Д. 13. Л. 38).


[Закрыть]. В 1934 году Торгсин скупил серебряных монет на около 800 тыс. рублей, а бытового серебра более чем на 12 млн рублей[501]501
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 133. Л. 103. См. также результаты выполнения валютного плана конторами Торгсина за первое полугодие 1934 года: по всем конторам бытовое серебро существенно превышало сдачу серебряных монет (Там же. Д. 112. Л. 107).


[Закрыть]. В подавляющем большинстве случаев, по свидетельству последнего председателя Торгсина Левенсона, люди сдавали серебро на мелкие суммы до 1 рубля и сразу же покупали продукты[502]502
  Там же. Д. 101. Л. 44 об. В Ленинграде, например, в 1933 году в среднем человек «в один принос» сдавал бытового серебра на сумму от 1 руб. 56 коп. (начало года) до 1 руб. 16 коп. (конец года), а в 1934 году средняя величина сдачи серебра с начала года упала с 1 руб. 09 коп. до 1 руб. 02 коп. Всего в Ленинграде с мая 1933 года до декабря 1934-го сдали бытовое серебро 1 406 240 чел. (в том числе 853 827 человек в 1933 году). Средняя сдача бытового золота по тем же данным в Ленинграде составляла в мае 1933 года 4 руб. 44 коп., в декабре – 3 руб. 41 коп., а в сентябре 1934 года 2 руб. 99 коп. Всего в Ленинграде сдали бытовое золото в этот период 1 165 213 чел., в том числе 703 271 чел. в 1933 году (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 10. Д. 4. Л. 1).


[Закрыть].

За все время серебряной скупки Торгсин «заготовил» серебра (не считая «припека») на сумму более 40 млн рублей, или около 3 тыс. тонн (84-я проба). Правительство надеялось на большее, но просчиталось по причине запоздалого начала скупки и низких скупочных цен. Серебро сыграло значительно меньшую роль в истории Торгсина, советской индустриализации и повседневной жизни людей, чем золото. В то время как скупка золота обеспечила (по стоимости) в 1932–1933 годах более половины, а в 1934–1935 годах более трети поступлений ценностей в Торгсин, серебро в лучшие годы скупки (1933–1934) покрыло только их пятую часть, в 1935 году – менее 10 %, а в общем итоге – 14 %. Из-за относительной незначительности серебро не было выделено почетной отдельной строкой в финальном отчете Торгсина, а дано в сумме с драгоценными камнями и платиной[503]503
  После закрытия Торгсина Госбанк продолжал покупать серебро у населения в изделиях и слитках по цене 100 рублей за килограмм чистоты. В переводе на торгсиновские деньги, исходя из официального курса торгсиновского рубля по отношении к простому советскому (1:6,6), это составляло 15 руб. 15 коп., то есть меньше того, что платил Торгсин людям в период с лета 1933 года до конца 1935 года.


[Закрыть].

Глава 4
Бриллианты и платина

Бриллиантовая скупка в элитных городах. Розы, голландки, мелле, меланж и «разложистые». Оценщик за работой. Случай в Ташкенте. Воры в Гохране. Провал?

«Недавно нам был предложен шестикаратный бриллиант за 100 рублей, стоимость подобного бриллианта 2000–3000 руб. в довоенное время. Платина чистая… Мы вынуждены отказаться. Фактически гнать клиентов на черную биржу» – сообщали в августе 1933 года из Приморской конторы Торгсина[504]504
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 78. Л. 184.


[Закрыть]. Во время лютого голода 1932–1933 годов похожие письма приходили в Правление Торгсина из разных концов страны. Ценности сами текли государству в руки, но бюрократическая машина поворачивалась медленно. Вопрос о скупке Торгсином бриллиантов начал обсуждаться в Наркомате внешней торговли лишь в апреле 1933 года, но разрешение начать скупку пришло в августе, когда голод уже отступил[505]505
  Там же. Д. 59. Л. 142.


[Закрыть]. К тому же правительство разрешило скупать бриллианты вначале только в трех городах – прежде всего в Москве, а за ней – в Ленинграде и Харькове. Первые результаты скупки обнадеживали, и в сентябре 1933 года Торгсин открыл Центральный приемочный пункт бриллиантов (позже преобразован в Центральную бриллиантовую базу)[506]506
  Располагался в помещении Московской областной конторы Торгсина на Петровке (Там же. Д. 64. Л. 75; Д. 74. Л. 192).


[Закрыть].

С началом скупки в элитных городах просьбы контор разрешить и им операции с бриллиантами стали настойчивыми. Из Воронежа, например, писали (ноябрь 1933): «Как только в Москве, Ленинграде и Харькове Торгсин начал принимать бриллианты, население города Воронежа ежедневно предлагает нашим скупщикам много бриллиантов». Не имея разрешения, Воронежский Торгсин вынужден был посылать людей в другие города[507]507
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 78. Л. 260.


[Закрыть]. Местное руководство порой воспринимало отказ разрешить скупку бриллиантов как умаление значимости их города, а то и как личную обиду: «Ростов изстари принято считать самым крикливым городом в смысле нарядов и безделушек, а также ношения бриллиантов, кроме того он является самым спекулятивным городом», а между тем, с обидой писал автор письма, разрешения принимать бриллианты он не получил[508]508
  Там же. Л. 178.


[Закрыть].

В сентябре 1933 года руководство Торгсина просило правительство разрешить скупать бриллианты в Киеве, Горьком, Ростове-на-Дону (видимо, обиженное письмо дало результаты), Баку, Тифлисе, а в начале 1934 года надеялось начать операции с бриллиантами и в других крупных городах[509]509
  Там же. Д. 167. Л. 75.


[Закрыть]. В феврале 1934 года пункты по скупке бриллиантов, помимо перечисленных, работали в Одессе, Казани, Минске и Крыму[510]510
  Там же. Д. 131. Л. 184.


[Закрыть]. Тогда же руководство Торгсина просило разрешить скупать бриллианты повсеместно[511]511
  Там же. Л. 147–148.


[Закрыть]. В течение 1934 года число скупочных пунктов, покупавших бриллианты у населения, достигло почти трехсот[512]512
  См. «Список скупочных пунктов по бриллиантам, принятых в обслуживание Фельдсвязью НКВД СССР» (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 127. Л. 35–38).


[Закрыть]. Там, где не было скупочных пунктов Торгсина, заготовка бриллиантов шла бригадным методом – головная контора посылала группу оценщиков в командировку в близлежащие города. Под охраной НКВД бриллианты поступали со скупочных пунктов страны на Центральную базу в Москве[513]513
  Договор о доставке бриллиантов между Торгсином и ОГПУ был заключен в декабре 1933 года (Там же. Д. 74. Л. 135). После того как скупка бриллиантов распространилась на всю страну, установился порядок, при котором посылки с бриллиантами «стягивались» в краевые и областные конторы Торгсина и оттуда направлялись в Москву. Продвижение бриллиантов проходило по специальному «календарному графику» (Там же. Д. 127. Л. 106).


[Закрыть], оттуда после сортировки Торгсин передавал их Коверкустэкспорту, государственной экспортной организации, которая продавала их за границей[514]514
  Технические бриллианты Торгсин передавал на нужды советской промышленности.


[Закрыть]. Руководство страны медленно принимало решение о скупке бриллиантов, но приняв его, начало подгонять – каждые пять дней местные торгсины должны были присылать отчеты о ходе бриллиантовых операций. В октябре 1934 года правительство разрешило Торгсину покупать у населения и другие драгоценные камни[515]515
  См. постановление СНК от 2 октября 1934 года «О плане Торгсина на IV квартал» (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 94. Л. 107). Документы свидетельствуют, что до выхода этого постановления Торгсин уже покупал агаты. В Москве работал Центральный сортировочный пункт по агатам. Ленинградский Торгсин в I квартале 1934 года скупил агатов на 85 тыс. руб. (около 20 тыс. сдатчиков); за II квартал – на 114 тыс. руб. (более 24 тыс. сдатчиков). Кроме скупки агатов документы Торгсина упоминают и другие полудрагоценные камни, а также рубины, сапфиры, изумруды. Скупочная цена Торгсина на изумруды, например, составляла 30 рублей за карат (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 4. Д. 115. Л. 3).


[Закрыть].

Разрешение скупать бриллианты потянуло за собой вопрос о скупке платины, так как бриллианты в изделиях обычно были в оправе из этого металла. Сообщения с мест о том, что люди просят купить у них платину, поступали в Правление Торгсина едва ли не с его открытия. Так, в апреле 1932 года из Уральской конторы Торгсина писали, что после закрытия в городах Урала скупочных пунктов золотоплатиновой промышленности население стало приносить платину в Торгсин, причем в весьма значительных количествах. Контора просила разрешить скупку платины[516]516
  Уральская контора предлагала назначить цену 2 руб. 50 коп. – 2 руб. 75 коп. за грамм чистой платины. Цена промышленности в то время была значительно выше: 3 руб. 28 коп. – 3 руб. 52 коп. за грамм. Заниженная скупочная цена должна была предотвратить утечку платины с государственных предприятий (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 19. Л. 159).


[Закрыть]. Однако только в октябре 1933 года Наркомат внешней торговли обратился в Валютную комиссию СНК СССР с проектом постановления о скупке платины в четырех городах – Москве, Ленинграде, Харькове и Свердловске (район платиновой промышленности)[517]517
  Розенгольц писал: «Особенно усилились предложения платины в связи со скупкой бриллиантов, так как значительное количество бриллиантов находится в оправах, сделанных из платины» (Там же. Д. 78. Л. 243; ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 15а. Д. 1229. Л. 2).


[Закрыть]. Госбанк поддержал предложение Наркомвнешторга, Наркомфин тоже не возражал, но требовал принять меры против утечки ценного металла с государственных предприятий: Торгсин мог покупать только платиновые изделия бытового характера. Пока СНК рассмотрел проект и дал добро, ушло время. Скупка платины в Торгсине началась только в 1934 году.

Во время приемки оценщик выламывал драгоценные камни, а оправу принимал отдельно по цене лома. Стоимость бриллиантов определялась по прейскуранту, который Правление разослало своим конторам. По признанию оценщика Ленинградского Торгсина, первые прейскуранты были составлены плохо. Расценки не учитывали особенностей камней – «не подходили бриллиантам», поэтому оценщикам приходилось работать наобум, а порой, «чтобы крупные камни не уходили» на сторону, под свою ответственность завышать цены. Зампредседателя Торгсина Азовский признал несовершенство прейскуранта, но самовольное повышение цен запретил[518]518
  ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 3. Д. 15. Л. 64 и об.


[Закрыть]. Оценщики Ленинграда были не единственными, кто ругал первые прейскуранты, так что весной 1934 года Правление Торгсина вынуждено было разработать новые, в которых стремилось учесть как можно больше характеристик бриллиантов в определении их цены (форму камней, их цвет, «порочность»), а также объяснить, как определить «жаргон» (подделки). Классификация бриллиантов была основана на их весе и огранке: крупные камни, меланж, мелле, голландская грань и розы[519]519
  Существовало пять прейскурантов по основным категориям бриллиантов, которые определялись весом и огранкой: крупные бриллианты весом от 1 карата (200 мг) и выше, меланж от 0,5 до 0,99 кар., мелле весом до 0,49 кар., голландская грань – бриллианты старинной огранки с ограниченным числом граней, розы – алмазы с плоской отшлифованной задней поверхностью. См. «Инструкцию по скупке бриллиантов в системе В/О «Торгсин». ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 40. Л. 62–71.


[Закрыть]. В новый прейскурант не вошли так называемые «разложистые» бриллианты «американской» и по тем временам новой огранки, по которым оценщики совершали массовые ошибки, переплачивая владельцам крупные суммы[520]520
  В начале бриллиантовой скупки оценщики Торгсина ошибочно принимали «разложистые» бриллианты за кругло точеные камни французской и английской грани. Из «разложистых» бриллиантов новый прейскурант разрешал принимать только наивысшую категорию белых крупных камней (Там же. Л. 64, 67 об.).


[Закрыть].

Оценка бриллиантов представляла более сложную задачу, чем оценка золота или серебра, поэтому квалификация оценщика-приемщика была исключительно важна. Даже самые детальные инструкции не могли предусмотреть всего богатства комбинаций форм и цвета, а также пороков, созданных природой. В начале бриллиантовых операций в Торгсине оценщики работали под руководством экспертов Коверкустэкспорта, но потом этот порядок отменили[521]521
  Для скупки бриллиантов Торгсин использовал действующие пункты по скупке золота и серебра, где для этой цели отводились специальные столы или «окна».


[Закрыть], и оценщики Торгсина стали нести единоличную ответственность за ошибки. Даже директор пункта или магазина не имел права вмешиваться в их работу. Для стимулирования их работы оценщики бриллиантов получили высокую зарплату и полный «золотой» паек[522]522
  Оклад оценщика районного скуппункта составлял 250–350 рублей, а старшего оценщика областного и краевого пункта – 350–450 рублей (ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 40. Л. 67 об.).


[Закрыть]. Из-за нехватки знающих специалистов Правление разрешило районным пунктам Торгсина покупать только камни до одного карата. Камни весом выше карата могли быть оценены в районном торгсине, но деньги по ним выплачивали только областные и краевые скупочные пункты, где работали старшие приемщики. Особо ценные или спорные камни нужно было отправлять на экспертизу в Москву, а владельцу выдавали справку, с которой ему приходилось долгие месяцы ждать решения вопроса, а значит, и возможности покупать в Торгсине.

Для предотвращения воровства и махинаций инструкция требовала, чтобы оценщик в присутствии бывшего владельца положил купленный камень в конверт, заклеил его, подписал по линии заклеенного шва и указал всю информацию: вес камня, его характеристики, цену. Оценщик лично должен был отнести ценный конверт контролеру и там положить его в специальный опломбированный ящик. В конце рабочего дня приемщики в присутствии контролера вскрывали каждый свой ящик, сверяли его содержимое с реестром, упаковывали и пломбировали свою пачку конвертов.

Оценщики Торгсина получили указание Правления сохранять в целости особо ценные изделия с драгоценными камнями. Государство затем продавало их в антикварных магазинах Торгсина иностранцам за валюту. То ли руководство считало, что высоко ценные изделия могут встречаться лишь в крупных городах, то ли не доверяло знаниям приемщиков на периферии, но только торгсины Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Одессы, Ростова-на-Дону, Тифлиса, Баку, Свердловска, Ташкента, Иванова и Минска получили право покупать целые изделия с бриллиантами. К числу особо ценных относились высокохудожественные предметы, а также изделия с крупными камнями. В частности, существовало указание сохранять предмет в целости, если стоимость бриллиантов превышала не менее чем в 3 раза стоимость ценного металла в изделии. Инструкция Торгсина «о порочности» бриллиантов требовала, чтобы оценщик, даже в случае сохранения в целости изделия, с разрешения сдатчика вынимал камни для осмотра цвета, а затем вправлял их обратно[523]523
  ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 4. Д. 115. Л. 20, 22. 23.


[Закрыть].

Правила приемки целых изделий свидетельствуют, что Торгсин стремился оплачивать сдатчику только стоимость металла и камней, фактически не принимая во внимание историческую и художественную ценность предметов. Золото и серебро в целых изделиях с бриллиантами оплачивались по скупочной цене этих металлов, но по платине ясности не было. В проекте Наркомвнешторга о начале операций по скупке платины Розенгольц предлагал установить скупочную цену на платину в половину цены на золото – 64,5 коп. за грамм чистоты[524]524
  ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 15а. Д. 1229. Л. 2.


[Закрыть], но наиболее раннее распоряжение (август 1934) требовало оплачивать платину в изделиях по цене золота. Месяцем позже, однако, вышло новое указание – скупать платину в изделиях по цене 72 коп. за грамм чистоты (сентябрь 1934), то есть существенно дешевле золота[525]525
  ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 4. Д. 115. Л. 23.


[Закрыть]. В ноябре 1934 года установился порядок, по которому платина в изделиях с драгоценными камнями вовсе не оплачивалась владельцу, оценщик лишь делал надбавку к скупочной цене на изделие в размере от 3 до 10 % стоимости имевшихся в нем бриллиантов[526]526
  Там же. Л. 20, 22, 25.


[Закрыть]. Небольшая надбавка к цене (2–3 % от стоимости металла) полагалась за высокое качество ювелирной работы. Мелкие изумруды, сапфиры, рубины и другие камни, украшавшие изделия из платины и бриллиантов, владельцу не оплачивались. Оценщикам запрещалось сохранять в целости именные изделия. Вероятно, наличие имени собственника затрудняло продажу.

Скупка бриллиантов и платины была прибыльной для государства, а для населения – убыточной. Начиная операции по бриллиантам, Наркомвнешторг планировал установить скупочные цены на них в среднем на 40 % ниже мировых[527]527
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 59. Л. 142.


[Закрыть]. Есть основания полагать, что в начале скупки цена была и того ниже. Огромный разрыв между скупочными и реализационными ценами на бриллианты подтверждается документами: за бриллианты, купленные в период с 12 сентября 1933 года до 14 января 1934 года, Торгсин заплатил владельцам 340 тыс. рублей, тогда как их продажная стоимость была почти в 2,5 раза выше, 802,8 тыс. рублей[528]528
  Там же. Д. 131. Л. 184.


[Закрыть]. Сами руководители Торгсина называли прибыль первых месяцев скупки бриллиантов «чрезмерной». Оправданием низкой скупочной цены служила неустойчивая конъюнктура мирового рынка драгоценных камней. Правление требовало от оценщиков работать так, чтобы у владельцев ценностей не создавалось впечатления, что Торгсин «заценивает» их камни, однако, по признанию руководителей Торгсина, из-за неопытности приемщики страховались тем, что занижали и без того низкую цену. Вскоре победные реляции сменились сетованиями на падение интереса людей к сдаче бриллиантов. В декабре 1933 года скупочные цены на бриллианты в Торгсине были повышены на 50 %, но и после этого, по признанию руководства, разрыв скупочных и реализационных цен был значительным – средний размер прибыли государства по бриллиантам составлял 50–60 %[529]529
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 131. Л. 147. Прейскуранты на бриллианты см.: ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 40. Л. 68–71. Весной 1934 года разброс скупочных цен был от 2 рублей за сильно порочные бриллианты до 400 рублей за крупные чистые бриллианты от 3 до 4 карат. Бриллианты типа мелле, которые наиболее часто сдавали люди, оценивались (в зависимости от веса, формы и цвета) от 5 до 35 руб., розы и голландки – от 1 руб. 80 коп. до 12 руб., меланж – от 2 руб. до 70 руб. (за штуку).


[Закрыть]. Так, к марту 1934 года Торгсин заплатил людям, сдавшим бриллианты, 672 тыс. рублей, в то время как реализационная стоимость этих камней, по подсчетам Коверкустэкспорта, была более чем в 2 раза больше – 1,4 млн рублей[530]530
  ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 113. Л. 5. В апреле 1934 года директор Центральной бриллиантовой базы Торгсина Курилкин сообщал в Наркомвнешторг, что партия бриллиантов, скупленных за 104,5 тыс. руб., была продана за 244,6 тыс. руб., а партии бриллиантов «себестоимостью» 35,9 тыс. и 132,2 тыс. руб. были проданы соответственно за 70 тыс. и 222,7 тыс. руб. (Там же. Д. 127. Л. 8).


[Закрыть].

Люди сдавали главным образом мелкие камни весом до одного карата, но руководство считало, что «с точки зрения мобилизации массы валютных ценностей» мелкие бриллианты представляли не меньший интерес, чем крупные[531]531
  В феврале 1934 года, по сообщению и. о. председателя Торгсина Муста, крупные бриллианты составляли в скупке лишь 11 %, а самые мелкие «меле» – 44 % (Там же. Д. 131. Л. 147). В 1934 году в Ленинграде средняя сумма продажи бриллиантов одним человеком составляла 5 руб. 14 коп. Крупных сдач, на 80–100 руб., за год было около 1200. Всего в Ленинграде в 1934 году продали бриллианты Торгсину 67,7 тыс. человек (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 10. Д. 7. Л. 140).


[Закрыть]. Каждый бриллиант, сданный в Торгсин, имел свою житейскую историю. Ташкентский случай, о котором пойдет речь, свидетельствует о разнообразии путей, которыми ценности попадали в торгсиновскую скупку. В октябре 1934 года в Ташкенте за три недели неизвестный человек «через спекулянтов» сдал в Торгсин 5,5 тыс. мелких бриллиантов, общим весом около 350 карат, на огромную по тем временам сумму 2,4 тыс. рублей золотом. Приемщика ташкентского скупочного пункта Драбкина насторожил тот факт, что все бриллианты имели одинаковую и редкую огранку – американскую грань. По словам Драбкина, эта огранка появилась около 1910 года, и в СССР таких камней было завезено не много. До «ташкентского случая» на Центральную базу Торгсина поступали только одиночные камни такой огранки. Настораживал и тот факт, что камни столь высокого качества не были характерны для среднеазиатского рынка, где, по словам того же Драбкина, купцы продавали в основном желтые «порочные» бриллианты. Судя по тому, что Драбкин послал директору Центральной бриллиантовой базы в Москве не одно, а три письма, он был не на шутку встревожен, однако продолжал принимать подозрительные камни. Руководство Торгсина в декабре 1934 года оповестило о ташкентских бриллиантах НКВД. Неизвестно, предпринял ли НКВД тогда какие-либо меры, но в мае – июне 1935 года крупные партии бриллиантов американской огранки вновь появились на скупочном пункте Торгсина в Ташкенте. На этот раз неизвестный сдал почти 7 тыс. бриллиантов весом около 500 карат на сумму 3,7 тыс. рублей золотом.

Расследование, проведенное полномочным представителем НКВД в Узбекистане и инспектором Торгсина, которому «удалось войти в доверие к ташкентским спекулянтам», показало, что камни приносил «местный шофер Саша». Пакеты бриллиантов по 30 и 60 штук он продавал спекулянтам, роившимся вокруг приемного пункта Торгсина. За каждый пакет «Саша» получал соответственно по 1000 и 2000 рублей советскими деньгами. Спекулянты тут же сдавали бриллианты в Торгсин и, перепродавая деньги и товары Торгсина, «зарабатывали на каждый пакетик по 1000 руб. и более». В деле также фигурировали жена «шофера Саши», его брат и теща – кассирша местной столовой. Сашу найти не удалось. По словам спекулянтов, он «сильно кутил» и в Москве, якобы за растрату, его арестовал Угрозыск, хотя вроде бы потом освободили за отсутствием улик.

Что стало с «шофером Сашей» и его предприимчивым семейством и откуда появились бриллианты американской огранки в Ташкенте, так до конца и осталось неясным. Но заслуживает внимания предположение, которое сделал специалист Центральной бриллиантовой базы Торгсина А. М. Брук. Он когда-то работал в Гохране СССР. По его мнению, совершенно исключалась возможность того, что владельцем такого большого количества бриллиантов могло быть частное лицо. «Шофер Саша» был всего лишь посредником. Похоже, обворовали государственное хранилище. Но какое? Брук припомнил, что подобные камни находились в Гохране в 1918–1926 годах. Откуда они там появились, он доподлинно не знал, но предположил, что камни были выломаны из вещей, принадлежавших «царскому двору или эмиру Бухарскому». Действительно, после революции груды конфискованных ценностей царской семьи, церкви, дворянских фамилий, музеев прошли через руки мастеров Гохрана, которые вынимали из оправ драгоценные камни и жемчуг. Серебро и золото уходили Наркомфину, камни и жемчуг на продажу за границу или в Алмазный фонд, который в значительной степени создавался именно таким варварским путем. Фотографии того времени запечатлели сотрудников Гохрана за работой: склоненные головы, на столе шила, плоскогубцы, ножницы, зубила, весы, коробки с разломанными диадемами, венцами, коронами и сортированными камнями и жемчугом[532]532
  См., например: Проданные сокровища России. С. 62.


[Закрыть]. Такие бриллианты, утверждал Брук, хотя и не в столь большом количестве использовала фирма «Фаберже»[533]533
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 146. Л. 34 и об.


[Закрыть]. Если предположение Брука верно, то значит, что кто-то обокрал казенную кладовую и заставил государство купить ему же принадлежавшие камни, немало заработав на этом[534]534
  В 1920 и 1921 годах прошли судебные процессы, в ходе которых группа работников Гохрана была обвинена в крупных хищениях. Комиссия ВЧК, которая по требованию Ленина вела расследование, пришла к выводу (и он вызвал гнев вождя), что полное прекращение краж в Гохране невозможно. Утечка ценностей происходила не только в результате обычного воровства, но и путем неконтролируемых выдач ценностей представителям советских ведомств. Этому способствовали условия в Гохране: отбор ценностей без составления описей, выдача ценностей по телефонным звонкам, без мандатов, без визы НК РКИ и по запискам без печатей. С начала деятельности Гохрана в феврале 1920 года и до 15 июня 1921 года различным ведомствам было выдано из его хранилищ бриллиантов весом 96,8 млн каратов. Хотя ценности выдавались ведомствам, получали их вполне конкретные и высокопоставленные лица. В марте 1921 года жене Л. Б. Красина на нужды НКВТ было выдано, например, 11,5 млн каратов бриллиантов, причем по записке, на которой не было печати. Подробно о хищениях и разбазаривании ценностей Гохрана в 1920-е годы см.: Мосякин А. Гохран // Российское золото. М., 1994. С. 457; Сапоговская Л. Золото в политике России. С. 31–47; Васильева О. Ю., Кнышевский П. Н. Красные конкистадоры. С. 119–123. Хищения бриллиантов в пунктах приема и сортировки были распространенным явлением и в Торгсине (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 127. Л. 111).


[Закрыть].

Операция по скупке бриллиантов, осторожно начатая в августе 1933 года, набирала обороты. К концу года Торгсин купил бриллиантов на сумму 446 тыс. рублей (по скупочной стоимости, табл. 16). Хорошие результаты первых месяцев определили высокий план 1934 года: 7,3 млн рублей, что составляло около 7 % общего плана привлечения ценностей в тот год[535]535
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 105. Л. 44; Д. 114. Л. 38.


[Закрыть]. Российская Федерация должна была обеспечить львиную долю выполнения плана скупки бриллиантов – 4,8 млн рублей, в том числе Москва – 2 млн рублей, Ленинград – 1,5 млн рублей, да и Ростов-на-Дону этот раз не обошли – 800 тыс. рублей[536]536
  Скупку бриллиантов в РСФСР в 1934 году вели Северная, Ленинградская, Западная, Московская, Ивановская, Горьковская, Центрально-Черноземная, Башкирская, Татарская, Средне– и Нижне-Волжская, Крымская, Северо-Кавказская, Казакская, Киргизская, Западно– и Восточно-Сибирская, Дальневосточная и Якутская конторы Торгсина. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 105. Л. 44.


[Закрыть]. Первоначальный план для Украины в 550 тыс. рублей был повышен до 1,3 млн рублей[537]537
  Скупку бриллиантов на Украине вели Харьковская, Киевская, Донецкая, а также Одесская и Днепропетровская конторы.


[Закрыть]. Закавказские республики в 1934 году должны были скупить бриллиантов на 1 млн рублей, Белоруссия – на 250 тыс. рублей[538]538
  В плане 1934 года пока не было Средней Азии (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 64. Л. 80; Д. 105. Л. 44).


[Закрыть].

Полных данных о скупке бриллиантов в 1934 году не удалось найти, но результаты первого полугодия – 1,7 млн рублей, или 23 % выполнения плана, – свидетельствуют о провале. Крайне низкие по сравнению с плановыми результаты, как и в случае с серебром, объясняются поздним началом скупки: главный подручный Торгсина – голод – уже не мог помочь. Российская Федерация в первой половине 1934 года, хотя и опережала другие республики, скупила бриллиантов лишь на 671 тыс. рублей, в том числе Москва – на 353 тыс. рублей, Ленинград – около 200 тыс. рублей[539]539
  ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 10. Д. 1. Л. 3.


[Закрыть], Ростов-на-Дону был на третьем месте в РСФСР, но с мало впечатляющим результатом – около 19 тыс. рублей. Украинская скупка бриллиантов составила 107 тыс. рублей. Закавказский Торгсин добыл бриллиантов еще на 63 тыс. рублей. Узбекистан, единственная республика Средней Азии, где Торгсин скупал бриллианты, дал всего лишь 18 тыс. рублей (бриллианты от «шофера Саши» поступят в узбекский торгсин лишь осенью). Торгсин в Белоруссии в первом полугодии 1934 года купил бриллиантов только на 4,5 тыс. рублей[540]540
  РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 112. Л. 107.


[Закрыть]. Если экстраполировать результаты первого полугодия на вторую половину года и принять во внимание, что сдача бриллиантов, как и других ценностей, с нормализацией продовольственной обстановки в стране снижалась, то скупочная стоимость бриллиантов в 1934 году вряд ли превысит 3 млн рублей (табл. 16).

В связи со свертыванием деятельности Торгсина и низкими результатами 1934 года план скупки бриллиантов на 1935 год был скромным – 2,5 млн рублей, или около 6 % общего плана привлечения ценностей[541]541
  Там же. Д. 140. Л. 77.


[Закрыть]. Но и этот план был провален. По отчетным данным, в 1935 году Торгсин купил бриллиантов только на 1,6 млн рублей (табл. 16). В среднем в квартал люди продавали бриллиантов на сумму 200–300 тыс. рублей. Исключением стал последний квартал года, когда Торгсин скупил бриллиантов на 775 тыс. рублей. Весть о том, что Торгсин закрывается, заставила людей «сбросить» ценности, но в этот раз не от голода и отчаяния, а от желания успеть купить приглянувшиеся в Торгсине товары. По данным за первое полугодие 1935 года, в иерархии контор с огромным отрывом лидировали Москва (243 тыс. рублей) и Ленинград (186 тыс. рублей)[542]542
  Из остальных контор по результатам скупки первого полугодия выделялись Азербайджанская (42 тыс. руб.), Харьковская и Киевская (по 24 тыс. руб.), Азово-Черноморская (23 тыс. руб.), Одесская (20 тыс. руб.), Грузинская и Узбекская (по 16 тыс. руб.) и Горьковская (14 тыс. руб.) (Там же. Д. 154. Л. 73).


[Закрыть].

По ориентировочным подсчетам (табл. 16), за 1933–1935 годы Торгсин купил у населения бриллиантов на сумму порядка 5 млн рублей, что составило менее 2 % в общей сумме скупленных ценностей. Ни один из годовых планов скупки не был выполнен. «Бриллиантовая» перспектива не была полностью реализована, так как идеальное время для выкачивания ценностей – голод – было упущено. Но руководству страны не следовало сетовать на неудачу, ведь эти бриллианты были проданы на мировом рынке по крайней мере в два раза дороже того, что государство заплатило за них людям, да к тому же не за рубли или торгсиновские боны, а за валюту.

Сложнее оценить итоги работы Торгсина по платиновой скупке. Она считалась второстепенной и даже побочной деятельностью, и материалов о ней сохранилось мало. Однако некоторые предположения сделать можно. В финальном отчете говорилось, что в скупке Торгсина серебро, бриллианты и другие драгоценные камни, а также платина по скупочной стоимости составили 71 млн рублей. С учетом того, что Торгсин купил серебра приблизительно на 41 млн рублей, бриллиантов на 5 млн рублей, а скупка других драгоценных камней вряд ли превысит несколько миллионов рублей, то на долю платины останется немногим более 20 млн рублей, или порядка 30 тонн чистоты[543]543
  Исходя из скупочной цены на платину, приведенной в материалах Ленинградского Торгсина (72 коп. за грамм чистоты).


[Закрыть]. Не так уж и мало, особенно если учесть, что на мировом рынке советское государство продало эту платину намного дороже цены торгсиновской скупки.