Текст книги "Золото для индустриализации. Торгсин"

Назначение местных партийцев управляющими контор в скором будущем обернулось для местной элиты преимуществом, а для Торгсина немалой проблемой. Свой местный человек на этом посту был более сговорчив, когда к нему обращались с просьбами те, кто рекомендовал и утвердил его на эту должность. В таких просьбах, учитывая роскошный по тем голодным и раздетым временам ассортимент Торгсина, недостатка не было. Правление Торгсина тщетно вело борьбу с практикой продажи валютных товаров на советские рубли, а то и вовсе выдачи торгсиновских товаров даром по требованию местных властей. Правление увольняло провинившихся управляющих и директоров магазинов, в то время как местное руководство стремилось оставить на этих постах своих людей и избежать назначения «варягов».

Инспектор Паллей докладывал из Крыма в Москву и о своих контактах с местным ОГПУ: «Кроме того, что т. Новиков рекомендован, как я уже писал выше, я не ограничился этим и согласовал его еще с соответствующей организацией (догадываетесь с какой? – Е. О.), с заместителем этого учреждения (обратите внимание на конспиративный язык. – Е. О.). Вообще я с ним очень долго беседовал о перспективах работы нашего крымского отделения. От него я узнал много подробностей, с которыми придется считаться и учитывать при организационном периоде. Он обещал также во всех моих затруднениях здесь оказать полную поддержку и содействие. Я не теряю с ними связь»[155]155
  Там же. Л. 33 об.


[Закрыть].

Одновременно шла работа «по мобилизации общественного внимания». Реклама являлась для большевиков делом новым и странным, но значение ее для торговли они понимали – жили ведь когда-то при капитализме. Главные проблемы в деле рекламы возникали не из-за того, что партийцы – руководители Торгсина считали ее бесполезной, а из-за отсутствия денег. Тем не менее по мере финансовых возможностей местная печать и радио информировали людей об открытии торгсинов в их городе или районе. Рекламные плакаты и листовки появлялись на тумбах рядом с театральными афишами и газетой «Правда», в трамваях, на вокзалах и станциях, на почте, в кинотеатрах и на рынках. Приведу объявление из архива Западной конторы Торгсина (сохранены орфография и пунктуация оригинала):

ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

«ТОРГСИН»

Универмаг открыт в гор. Сычевке в бывшем магазине ГОРТ

Отпускаются всем гражданам любые продовольственные и промышленные товары высшего качества без ограничения в любом количестве…

Граждане имеющие у себя золотые и серебрянные монеты старого чекана и разные золотые и серебрянные вещи (объявление появилось в 1933 году, Торгсин уже принимал серебро. – Е. О.), могут таковое сдавать в ТОРГСИН в неограниченном количестве не боясь никаких преследований, слухи и разговоры о том, что за сдаваемые золотые и серебрянные монеты сдатчики привлекаются к ответственности, это ни на чем не обосновано, лож. Бытовое золото и серебро, это мещанские прихоти старого времени при помощи, которых люди достигали для себя известное положение в старом быту. В них больше советский гражданин ненуждается, их эти золотые и серебрянные вещи нужно в короткий срок обменять на лучшие товары в универмаге «ТОРГСИН». Подпись: «ТОРГСИН»[156]156
  ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 22. Л. 54.


[Закрыть].

Это объявление позволяет судить об особенностях формировавшейся советской потребительской политики и культуры, равно как и о специфике отношений Торгсина и «органов», но эти вопросы будут рассмотрены в специальных главах. В данный же момент важно передать дух и настроение времени становления Торгсина.

И вот работа инспектора закончена: золотой потенциал населения определен, помещение для магазина найдено, кандидатуры работников согласованы и утверждены, плакаты развешены. Начиналась обыденная жизнь Торгсина. Каждый день приносил сотни вопросов, ответов на которые не было, ведь правительственные постановления наметили лишь общие принципы работы конторы. Где принимать ценности – в магазине или специальном помещении? Кто должен обеспечивать работников Торгсина пайками? Вопрос не шуточный, дело ведь происходило в годы карточной системы, и неясность в этом вопросе вела к текучке кадров. Как выполнить план, если снабжение идет с перебоями, да к тому же присылают неходовой, несезонный товар? Где хранить продукты, если своих холодильников у Торгсина нет? Можно ли самим регулировать цены в зависимости от спроса? Как бороться с хищениями и подделкой документов? Можно ли брать выходной в базарный день? Кто должен охранять Торгсин – милиция или гражданские сторожа? Особенно болезненным был вопрос статистического учета. Ушло несколько лет, чтобы сложился порядок и формы отчетности Торгсина. В торгсиновской статистике первых лет, особенно на периферии, царил хаос.

Директора торгсиновских магазинов и управляющие контор порой работали «вслепую». Кто-то брал инициативу на себя и сам принимал решения, другие постоянно оглядывались на Москву, по каждому вопросу теребя Правление срочными запросами. В местном руководстве Торгсина, конечно, были талантливые организаторы и «крепкие хозяйственники», но в большинстве случаев непрофессионализм, незнание торгового дела, да и окрики Москвы оборачивались многими огрехами, а зависимость от местной элиты – преступлениями. Так, распоряжениями из Москвы, решениями местных директоров и управляющих, инициативой людей, путем проб и ошибок шло становление Торгсина.

С ростом Торгсина развивалась, усложнялась и менялась его структура. Со временем появилась, например, специализация заместителей председателя Правления в Москве[157]157
  В период создания Торгсина его Правление состояло из председателя (М. И. Шкляр), четырех замов (Ю. С. Бошкович, И. Я. Берлинский, В. К. Жданов, М. Н. Азовский) и помощника председателя (Т. И. Анисимов). Весной 1932 года Берлинский стал заведовать посылочными операциями; Бошкович – антикварными и золотыми (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 7. Л. 3; Д. 19. Л. 213).


[Закрыть], а также специализация отделов в аппарате его контор[158]158
  В аппарате контор Торгсина постоянно работали плановый (планово-финансовый) сектор и бухгалтерия, а также общий сектор или секретариат. По мере развития Торгсина в его конторах появились сектора проверки исполнения, коммерческий сектор, который в свою очередь разделился на спецотделы по виду товаров – текстильно-трикотажный, обувной, меховой, продовольственный (в наиболее развитых конторах он далее делился на хлебофуражный и мясожировой отделы), разных товаров, стройматериалов, химико-фармацевтический и др.


[Закрыть]. В 1933 году отделения внутри контор были укрупнены и преобразованы в межрайонные базы, сформировалась «кустовая» структура магазинов[159]159
  Создание межрайонных баз в 1933 году преследовало цель приблизить руководство к торговым точкам. В результате этой реформы сложилась «кустовая» организация магазинов. «Куст» состоял из головного универмага, который являлся центром межрайонной базы, а также подчиненных ему магазинов, скупочных пунктов, складского и транспортного хозяйства. Снабжение товарами, кредитование, транспортное обеспечение, планирование и отчетность осуществлялись через головной универмаг. «Кустовая» организация обернулась бедствием для зависимых магазинов, так как головные предприятия в первую очередь обеспечивали свои нужды.


[Закрыть]. Разрослись и обособились его транспортное и складское хозяйства, появились своя «особая инспекция», свой печатный орган «Торгсиновец» и многое, многое другое[160]160
  К концу деятельности Торгсина в 1935 году его структура специализировалась и разветвилась. Центр в Москве включал руководство (председатель и его замы, консультанты, старшие инспектора и референты); управление делами (общая часть, группа расчета, хозчасть, секретная, юридическая части, экспедиция и резерв); товарные отраслевые спецконторы (продовольственная, разных товаров, текстильно-трикотажная, обувная, меховая, портовая), а также контору внутреннего снабжения и транспорта, сводно-плановый и валютно-финансовый сектора, а также главную бухгалтерию. Периферийная сеть Торгсина состояла из порядка сорока областных, краевых и республиканских контор. При областных конторах работали товарные базы. Кроме того, в структуре Торгсина были Центральная база и База бриллиантов в Москве, а также Импортная база в Ленинграде. В административно-управленческом аппарате Торгсина летом – осенью 1935 года работали 906 человек, а в торговой сети 11 555 человек (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 158. Л. 25–27).


[Закрыть].

Торгсин прибрал к рукам практически всю внутреннюю валютную торговлю[161]161
  К нему перешли валютные торговые функции, которые ранее выполняли Совторгфлот, Мосторг, ГУМ, Главцветметзолото, Востокзолото, «Интурист» и «Отель».


[Закрыть], но в сложном механизме советского хозяйства он был всего лишь одним из винтиков. Его работа зависела от множества других предприятий и организаций. Среди них: Наркомат внешней торговли, в структуре которого он состоял и руководители которого утверждали планы Торгсина; Госбанк, через который шло кредитование Торгсина, обеспечение кассирами[162]162
  В магазинах Торгсина работали приписные кассы Госбанка. Торгсин оплачивал их работу, но кассиров присылал Госбанк. Госбанк должен был также обеспечивать Торгсин приемщиками ценностей. На периферии из-за недостатка кадров это правило нарушалось.


[Закрыть] и которому Торгсин сдавал скупленное; Наркомат финансов, регламентировавший валютные отношения в стране; экспортные организации отраслей промышленности (Союзплодовощ, Коверкустэкспорт, Союзмясо, Союзмука, Союзсахар, Союзпушнина и т. д.) и Наркомат снабжения, которые поставляли товары Торгсину; Наркомат путей сообщения, от которого зависела транспортировка и сохранность грузов Торгсина – вопрос исключительно болезненный во все годы советской власти; Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, который проверял деятельность Торгсина; Внешторгбанк, получавший денежные переводы из-за границы на счет Торгсина; Совторгфлот, чьи суда Торгсин снабжал в советских портах, а также валютные «смежники» и соперники: «Интурист» и «Отель». ОГПУ, а затем НКВД по самому широкому кругу вопросов были связаны с Торгсином, начиная с транспортировки скупленных бриллиантов и кончая арестами покупателей и валютными переводами на Торгсин для заключенных ГУЛАГа. Наркомат иностранных дел тоже оказался вовлеченным – Торгсин обслуживал дипкорпус.

Во взаимодействии многочисленных организаций было много неразберихи, конфликтов интересов, обид и соперничества, но без этих ведомств Торгсин не мог состояться. Торгсин учился работать не только с местным руководством и «держателями ценностей», но и со «смежниками». Несмотря на нерешенность многих вопросов и хаос начального периода, маховик был запущен и быстро набирал обороты. Ценности населения стали поступать в Торгсин.

Глава 4
«Красные директора» Торгсина: «политкомиссар»

Ученик аптекаря. Профессия – партиец, образование – большевистско-политическое. Операция «Кредитбюро». Искушение изобилием. Счастливая отставка

Зачем нам знать, кто руководил Торгсином? Прежде всего, интересно разглядеть этих людей и через их судьбу почувствовать грандиозную и страшную эпоху, в которую им пришлось жить[163]163
  Биографии заместителей председателя Торгсина смотри в приложении.


[Закрыть]. Кроме того, биографии его руководителей помогают понять, что Торгсин был не случайной удачей авантюриста, а партийным поручением, государственным заданием. Более того, масштаб личности людей, поставленных Политбюро у руководства в Торгсине, служит мерилом важности его задач. Не случайно в период массового голода – решающий момент в «мобилизации валютных ценностей» – председателем Правления Торгсина был легендарный Артур Сташевский: разведчик, доверенное лицо Сталина в Испании в годы ее гражданской войны и один из участников «операции Х», в результате которой золото испанской казны оказалось в Москве.

За годы его существования в Торгсине сменились три председателя Правления[164]164
  Не считая кратковременного исполнения обязанностей председателя Правления Г. И. Мустом (август – ноябрь 1934 года).


[Закрыть]. Все они были профессиональными революционерами, партийцами. По точному выражению поэта, они учили «диалектику не по Гегелю», а в огне революции и Гражданской войны. Образование, экономические знания и опыт торговой работы не имели главного значения при их назначении на этот пост. Профессиональными знаниями они овладевали по ходу самой работы. Назначение на руководящие отраслевые должности не специалистов, а профессиональных революционеров было нормой 1920–1930-х годов, так как главной обязанностью этих людей было проводить директивы партии в жизнь. Председатели Торгсина были политическими комиссарами партии на «торговом валютном фронте». Партийный контроль в торговле был тем более важен, что она оказалась «засорена капиталистами, бывшими торговцами и нэпманами», которые и при советской власти зарабатывали на жизнь тем, что привыкли и умели делать. Поскольку Торгсин работал с валютными ценностями, особую важность при назначении на пост председателя имели такие факты биографии, как опыт жизни за границей, разведывательная работа и служба в органах безопасности. Все председатели Правления Торгсина были евреями, но они пришли на эту работу не из частной дореволюционной торговли, а из революции.

Первым председателем Правления Торгсина стал Моисей Израилевич Шкляр (1897–1974)[165]165
  Сведения о М. И. Шкляре взяты из его автобиографии 1923 года, написанной при подаче заявления о принятии на учебу в Социалистическую академию, а также личного листка по учету кадров 1933 года и регистрационного бланка члена КПСС, заполненного при обмене документов в 1954 году (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Личные дела на руководящих работников номенклатуры ЦК). Эти документы появились в периоды разной политической конъюнктуры. Они позволяют увидеть, как менялось изложение фактов, и оценить достоверность информации. Однако, поскольку основной источник информации о Шкляре один – сам Шкляр, то возможны неточности и ошибки, утаивание фактов, самовосхваление и другое субъективное искажение информации.


[Закрыть]. Шкляр родился в 1897 году в Белоруссии, в городе Борисов Минской губернии. Мать занималась домашним хозяйством. Отец работал на спичечной фабрике. В автобиографии 1923 года Шкляр назвал его чернорабочим, а в регистрационном бланке 1954 года – рабочим-прессовщиком. В анкете 1933 года, несмотря на преимущества, которые давало рабочее положение отца, Шкляр определил свою сословную принадлежность «из мещан». До революции он закончил четыре класса городского училища, а при советской власти получил политическое образование: в 1925–1927 годах прослушал курсы марксизма-ленинизма при Коммунистической академии, а позже, в 1948 году, был слушателем Университета марксизма-ленинизма в Москве.

На фоне грандиозных исторических событий начало жизненного пути Шкляра выглядит бесцветно. После окончания училища, согласно автобиографии, был безработным и перебивался уроками. Затем в 1916 году уехал в Тамбов и, «воспользовавшись знанием латинского языка», поступил учеником в аптеку. В революционном движении до 1917 года участия не принимал – «был подростком». В Февральской революции, судя по автобиографии и анкете, также не участвовал, хотя возраст был вполне подходящий – почти 20 лет.

В марте 1917 года Шкляр был мобилизован в «старую» армию, но фронта избежал. Шесть месяцев служил рядовым в запасном пехотном полку в Тамбовской губернии. В эти революционные месяцы, видимо, и началась карьера Шкляра как политического агитатора: по словам автобиографии, «развиваются его способности к публичным ораторским выступлениям» – предтече будущего политкомиссарства.

В автобиографии 1923 года Шкляр по вполне понятным причинам утверждал, что с самого начала своей политической деятельности проводил большевистскую линию. Но, видимо, это было не совсем так, поскольку после демобилизации из армии (по болезни) он, вернувшись в родной Борисов, вступил не в РСДРП(б), а в Бунд, по версии 1923 года – с целью его раскола[166]166
  Шкляр состоял членом Бунда несколько месяцев, с сентября 1917 до апреля 1918 года, но тем не менее, по его словам, добился откола от партии «левых элементов».


[Закрыть]. История изменила его партийный выбор. В мае 1918 года Шкляр бежал из оккупированного немцами Борисова в Советскую Россию, ушел добровольцем в Красную армию и в октябре на Восточном фронте вступил в партию большевиков.

В Гражданскую войну Шкляр был политработником на Восточном и Туркестанском фронтах. Судя по автобиографии, опыт участия в боевых операциях имел небольшой, боевых наград не получил. Редактировал фронтовые газеты и журналы, заведовал фронтовыми школами, напутствовал красноармейцев, шедших в бой, «обрабатывал материалы противника», проводил областные съезды советов и создавал ревкомы. В числе боевых соратников этого периода Шкляр в автобиографии назвал, в частности, В. В. Куйбышева и М. В. Фрунзе.

Приведу наиболее яркие истории из красноармейской жизни Шкляра, которые он сам выбрал для автобиографии. В январе 1919 года, будучи агитатором на боевом участке фронта на Урале, Шкляр попал в плен к белым, которые приговорили его к смерти – «живьем закопать в землю». Чудом остался жив, в последнюю минуту его освободили подоспевшие красные отряды. «Обработал 40 человек пленных казаков в одной школе, – пишет он о другом событии, – которые, окончив школу, влились в армию Колчака и разложили некоторые полки противника». В 1920 году в Туркестане был «комиссаром агитпоезда имени тов. Сталина», в котором объездил Ферганскую область, «с оружием в руках» пробивался в кишлаки и распространял агитационную литературу среди мусульман и красноармейцев.