Текст книги "Наследник для императора"

Елена Помазуева
Наследник для императора

© Помазуева Е. А., 2017

© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017

* * *

Пролог

– Дрегас, тебе придется выбирать – или жизнь ребенка, или Ингрид, – произнес человек в черном, внимательно глядя на женщину, лежащую на постели.

– Я не могу! – в отчаянии прохрипел высокий мужчина.

Его плечи поникли, видно было, что ему чрезвычайно тяжело, просто невыносимо смотреть на любимую женщину, которая металась в родовых муках уже несколько дней. Одет он был по-домашнему, в рубашку и штаны темно-зеленого цвета, отчего еще сильнее бросалась в глаза бледность лица. Сейчас на нем читалось сострадание к любимой и отчаяние, оттого что не может ей ничем помочь.

– Дрегас, ты должен решить, – жестко произнес человек в черном. – Если промедлишь, я не смогу спасти никого!

– Ты говорил, что в этот раз все получится, – хрипло, словно вырывая каждое слово из отягощенной переживаниями души, произнес Дрегас.

– Почти получилось, ты же все знаешь, – чуть смягчил свой тон человек в черном. – Ингрид оставалось лишь два месяца.

– Два месяца, – прошептал будущий отец ребенка.

– Дрегас! – Он встряхнул за плечи несчастного мужчину. – Возьми себя в руки и прими решение! Промедление означает смерть обоим – матери и нерожденному ребенку.

– Я не могу, – еле слышно прозвучал ответ.

– Любимый, – тихо позвала Ингрид, – тебе нужен наследник.

– Ингрид, – присел на край постели Дрегас. – Ты дорога мне, я не смогу жить без тебя, – прошептал он, прижимая ее горячую кисть руки к своим губам.

– Наследник… наш ребенок, – делая паузы между словами, произнесла Ингрид.

Супруги встретились взглядами и были не в силах прервать этот молчаливый разговор. Они понимали друг друга без слов по выражению глаз, по оттенкам эмоций, мелькающих на лицах. Муж и жена даже дышали в унисон – тяжело, хрипло, с болью в сердце.

– Торонт, спасай мою жену, – твердо произнес Дрегас, поднимаясь с постели.

– Дрегас, – прошептала роженица, не сводя встревоженного взгляда со своего мужа.

– Сделай невозможное, но чтобы Ингрид жила! – громко и решительно произнес он, подходя к своему другу.

Торонт и Дрегас обменялись взглядами. У одного во взоре читалось понимание и сочувствие, у другого – отчаянная решимость. Если бы от Дрегаса хоть что-то зависело и не стоял этот ужасный выбор между любимой женой и нерожденным ребенком… Если бы он мог! Но, увы, единственным человеком с магией целителя был его друг, которому он верил как самому себе, а потому оставалось только уповать на судьбу, что Торонт спасет его Ингрид.

– Дрегас, можешь уйти, – мягко предложил Торонт.

– Нет! – резко выдохнул Дрегас в ответ, словно бросил нож под ноги, и отошел в самый дальний угол.

– Я бы не советовал тебе оставаться, но если ты настаиваешь… – развел руки в стороны целитель и направился к ожидающим его указаний помощницам.

Слова Торонт произносил твердо и четко, тоном человека, знающего, что ему предстоит. Помощницы, выслушав приказания, в тот же миг принялись каждая за свое дело. Комната, освещенная до сего времени несколькими канделябрами, вспыхнула ярким магическим светом, от которого роженица закрыла глаза и стиснула губы, стараясь быть сильной перед предстоящим испытанием. Ее супруг и повелитель сделал свой выбор, самый болезненный для ее сердца, а потому нужно держаться изо всех сил и быть такой же мужественной, как он. Ингрид не была согласна с мужем, она бы предпочла отдать свою жизнь, лишь бы ребенок, плод их любви, жил рядом со своим отцом, но спорить сил не было.

«Я женщина, я должна быть сильной. Дрегасу сейчас гораздо хуже, чем мне. Легче, конечно, умереть и перестать бороться, но я не могу оставить своего супруга. Ему потребуется вся моя любовь, чтобы помочь пережить очередной удар судьбы». Эти слова Ингрид говорила себе мысленно, повторяя как молитву, понимая, что сейчас ей самой потребуется много сил, чтобы выжить.

В это время шли приготовления к операции. Магические шары, ярко вспыхнувшие под высоким потолком большой комнаты, давали холодный белый свет, подчеркивая бледность всех присутствующих. Роженица с влажными и спутанными волосами, в беспорядке разметавшимися по подушке, с закрытыми глазами и молящаяся всем богам о своем супруге, выглядела слишком маленькой и хрупкой на широкой постели. Тонкая белая простыня, которой она была накрыта, только подчеркивала ее неестественную бледность. Дрожащими руками она обнимала свой большой живот, словно прощаясь с ребенком, жизнь которому так и не смогла дать.

– Начинаем, – отдал короткий приказ Торонт и сдернул простыню с роженицы.

Вокруг кровати с приготовленными инструментами, разложенными на полотенцах, встали помощницы. Их строгие лица не выказывали никакого волнения, сосредоточенное выражение говорило о готовности и решимости перед предстоящей операцией.

– Торонт, ты уверен, что нет никаких шансов? – раздался хриплый голос Дрегаса из дальнего угла, где он сидел в глубоком кресле и очень внимательно следил за всем происходящим.

– Да, Дрегас, – обернувшись к своему другу, строго и уверенно произнес целитель. – Но Ингрид будет жить. Это я тебе обещаю.

Легкая улыбка скользнула по губам Торонта, и он больше не отвлекался ни на что постороннее в этой комнате. Ему предстояла тяжелая операция по извлечению плода из чрева роженицы.

Дрегас стиснул подлокотники, едва завидел небольшой замах короткого целительского ножа, сверкающего на лезвии магией. Ингрид тяжело застонала, но после легкого прикосновения одной из помощниц провалилась в спасительный сон.

– Слишком слаба, – без эмоций произнес Торонт.

– Она выживет? – вскочил на ноги Дрегас.

– Да! Бездна тебя побери, Дрегас! Я же сказал, что Ингрид будет жить! – рявкнул он.

После этих слов Дрегас остался стоять на том же месте, не в силах сесть обратно в кресло и отвести встревоженный взгляд от жены. Его высокий рост позволял видеть все, что происходило за спинами помощниц целителя. Он сжимал и разжимал кулаки, понимая всю свою беспомощность. У него есть магия, ее сила огромна, но он ничем не может помочь.

– Ребенка извлекли, – взволнованным голосом произнес Торонт и обернулся к своему другу, держа на руках безжизненное тело младенца.

Это был дракон. Маленький, с крохотными неразвитыми крыльями. Его глаза закрыты, тело не покрыто чешуей, махонькие лапы – с едва намеченными когтями.

– Отдай его мне! – буквально ринулся к целителю несчастный отец.

– Дрегас, ты не можешь ему помочь. Он мертв, – покачал головой Торонт.

Но отец-дракон не желал ничего слушать. Он схватил безжизненное тельце своего ребенка и прижал к себе.

– Он – дракон! И моя магия может ему помочь, – резко сказал Дрегас.

– Без шансов, – с сожалением произнес Торонт. – Ему нужен был еще один оборот, чтобы родиться человеком.

Но Дрегас уже не слушал, в его сердце поселилась крохотная искра надежды, что есть шанс, да пусть даже хоть четверть шанса! Ведь его сын – дракон, и его магия теперь может сделать хоть что-то.

Дрегас вливал в безжизненное тельце свою силу и магию, становясь с ним единым целым. Он чувствовал, как у сына расправляются легкие, напрягаются мышцы сердца, подчиняясь невероятной магической силе. И сердце стукнуло раз, потом другой и еще. Он радостно посмотрел на Торонта.

– Его сердце стучит!

– Твоя магия заставляет его работать, но это не жизнь, – с сочувствием произнес Торонт.

Как целитель он понимал всю тщетность попыток друга. Ингрид – человек, а Дрегас – дракон. Их ребенок должен был пройти все восемь оборотов в теле матери, чтобы родиться здоровым. Женщина может родить только человека. Опасными периодами во время беременности были именно те моменты, когда плод был в виде дракона. Человеческий организм отторгал его, как инородный. Что, собственно, и произошло.

– Работаем дальше, – отвернувшись от потерявшего всяческую надежду отца-дракона, приказал Торонт.

Операция шла своим чередом. Помощницы со знанием дела сшивали все ткани от стенок матки до внешнего слоя кожи, а целитель накладывал заклинания, помогающие швам заживать быстрее. Сосредоточенно, быстро и очень умело. Каждый знал свое дело, и люди действовали слаженно, на подхвате друг у друга.

– Все, – наконец произнес Торонт.

Дрегас продолжал стоять со своим мертвым ребенком на руках. Он не оставил попыток оживить сына, но вскоре ему пришлось признать правоту Торонта – только магия заставляла биться сердце младенца. Этот мальчик никогда не вырастет, не расправит крылья в небесах и не сможет ощутить сладость полета над облаками.

– Дрегас, – тихо позвал Торонт. – Ингрид будет жить.

– Да, ты обещал, – безучастным тоном согласился с ним друг.

– Дита, заберите ребенка, – повернувшись в сторону, приказал Торонт, понимая, что это необходимо.

Дрегас – могучий дракон, его грозный взгляд заставлял трепетать любого человека, но сейчас перед ним стоял несчастный отец, потерявший своего еще не рожденного ребенка. Дракона.

– Как Ингрид? – охрипшим голосом спросил Дрегас после долгой паузы.

– Она спит. В ее состоянии это самое лучшее, – успокоил его Торонт. – Присядь, нам надо поговорить.

– Не будем ей мешать, – со смесью нежности, любви и отчаяния посмотрел на свою супругу Дрегас.

– Тогда поговорим в твоем кабинете, – согласился с ним Торонт.

Мужчины покинули комнату, вновь погрузившуюся в полумрак. Магические светильники погасли, и только тусклый свет свечей разгонял тьму. Помощницы целителя наводили вокруг порядок. Обессиленная Ингрид спала глубоким магическим сном, в который погрузил ее Торонт, и только легкое движение груди выдавало, что это все же сон. Смерть забрала ребенка, но не женщину. Вскоре помощницы погасили и свечи, оставив лишь две у изголовья кровати, погрузив комнату с задернутыми шторами во тьму.

– Удивительно, как она выдержала пять дней, – тихо произнесла одна из них.

– Господин Торонт все это время поддерживал ее своей магией, – поделилась другая.

– Если бы не он… – задумчиво протянула первая собеседница.

– Погибли бы и мать и дитя, – согласилась с ней вторая.

В кабинет подали несколько бутылок красного драконьего вина, кувшин с водой и мясные закуски. За последние дни два друга даже не прикоснулись к еде и держались только благодаря магии. Уставшие, они расположились у погасшего камина, где подле их ног тотчас же обосновалась любимица хозяина дома. Собака заглядывала в печальные глаза своего господина и ждала только знака, чтобы подбежать и утешить его, но дракон смотрел мимо своего преданного четвероногого друга в угасший камин, символизирующий его утраченные мечты.

– Дрегас, выпей вина, – предложил Торонт.

Он понимал, что тому сейчас очень тяжело, и самое лучшее в такой ситуации – это дружеская доверительная беседа.

– Почему? Почему нельзя было спасти их обоих? – тихо прошептал в отчаянии Дрегас.

– Я уже говорил тебе, что в этом случае пришлось выбирать. Либо пожертвовать ребенком в пользу матери, либо стимулировать выброс магии у плода во время прохождения родовых путей, что привело бы к смерти Ингрид, – вновь повторил то, что уже говорил ранее, Торонт.

Тяжелый выбор – мать или дитя, и Дрегасу пришлось его сделать. Целитель не мог сказать себе, какой бы выбор сделал он. Но переживания друга понимал и принимал близко к сердцу.

– Шестой раз… – вздохнул Дрегас. – За что боги решили покарать мой род? Почему Ингрид не может родить нормального ребенка?

– Она человек, ты дракон, – мягко ответил ему целитель.

– Но ведь рождаются полукровки! – сверкнул на него недовольно глазами Дрегас.

– Рождаются, – согласился с ним Торонт. – Ингрид не повезло в первый раз, когда выкидыш случился после падения с лошади. Ей нужно было не торопиться и переждать, чтобы ее репродуктивная система вошла снова в норму, но вы не желали ничего слушать.

– Мы ждали три года! – рыкнул на него Дрегас.

– Получается, что мало, – пожал плечами Торонт. – С тех пор человеческий организм Ингрид воспринимает беременность драконом как угрозу и избавляется от нее. Конфликт крови, материи, магии.

Дрегас стиснул кулаки, устремив свой взгляд в потухший камин. Перед его глазами всплывали картины из прошлого. Пять раз они уже сидели в этом кабинете, и его друг и целитель Торонт Сирежский объяснял снова и снова причины выкидышей у его жены. Супруги долго переживали, утешали друг друга и надеялись вновь на ниспослание чуда. Но прибавлялись лишь потери. И сегодня могла бы стать невосполнимой утрата, если бы смерть унесла в своих костлявых руках не младенца, а Ингрид. Дрегас знал, что жена, едва очнувшись, упрекнет его в неверном выборе, потому что ей больше жизни хотелось подарить любимому наследника. Дракон понимал: кроме слов утешения ему предстоит оправдать свой жестокий выбор.

– Дрегас, есть еще одно… – замялся Торонт.

– Говори. Хуже все равно быть не может, – не отводя взгляда от камина, отозвался тот.

– Ингрид больше не сможет иметь детей, – делая над собой усилие, с трудом выговорил целитель.

– Что? Что ты сказал? Почему? – резко вскинулся Дрегас и впился полыхающим взглядом в друга.

– Слишком долго мы ждали в надежде на оборот драконенка, – свел брови к переносице Торонт, понимая, что сейчас причиняет невыносимую боль другу, который взволнованно смотрел на него. – Начался воспалительный процесс, потому что малыш порвал ткани, переворачиваясь внутри.

– Ты мог ее вылечить! – сквозь зубы произнес Дрегас.

– Я вылечил, – глядя прямо в глаза, произнес Торонт, – удалив все, что нужно. Но в результате Ингрид больше не сможет иметь детей.

Дракон еще какое-то время смотрел на друга, сообщившего ужасную весть, а потом уронил голову на грудь, скрывая свое горе.

– Пойми, я не мог поступить иначе, – мягко произнес Торонт и накрыл своей ладонью безвольно повисшую кисть друга.

– Убирайся! – яростно прошипел дракон, даже не дернув рукой.

Торонт сочувственно покачал головой и медленно поднялся. Он понимал, каким ударом для Дрегаса стала такая новость. Они вместе росли с самого детства, много лет жили рядом, поэтому он как никто другой прекрасно понимал душевную боль дракона.

Молча и очень медленно Торонт направился к выходу, оборачиваясь с каждым шагом в надежде, что друг его остановит. Ведь сейчас дракону особенно были нужны поддержка и доброе слово, но Дрегас сидел все в той же позе, даже жестом не пытаясь остановить единственного друга. Собака подползла ближе к хозяину и ткнулась мокрым носом в повисшую руку, но он не прореагировал. Тихий щелчок двери, и целитель покинул кабинет дракона, оставив его наедине с невеселыми мыслями.

А ведь Дрегасу еще нужно сообщить любимой жене о том, что она больше не сможет родить ему наследника.

Глава 1

– Девочки, вы должны очаровать клиента так, чтобы он просил задержаться подольше, ну или хотя бы щедро отсыпал премию, – вещала мадам перед самым открытием салона. – Напоминаю, что премия полностью выплачивается вам.

Я прихорашивалась перед зеркалом, поглядывая на недовольную женщину за нашими спинами. Сегодня мадам была не в духе.

– Говорят, постоянный любовник бросил ее, – наклонившись ко мне, прошептала свежую сплетню Лаура.

– В очередной раз? – скептически фыркнула я. – Вернется, куда он денется! Попрыгает и снова сюда завернет.

Мы понимающе перемигнулись с Лаурой, и я продолжила наносить на лицо боевую раскраску. Сегодня обычный рабочий день в нашем заведении, осталось совсем немного, и пойдут первые посетители. Поэтому приходилось поторапливаться, а тут мадам делает нам внушение.

Вообще-то в нашем заведении дела обстоят прилично. Мне часто перепадала упоминаемая премия, Лауре тоже, как и остальным девчонкам. Соперничество, конечно, было, но жесткая дисциплина, вколачиваемая с первых дней в этом доме, давала свои результаты – драки случались чрезвычайно редко. Любой капризный клиент всегда уходил от нас довольный, а дипломатический талант мадам позволял разруливать любую ситуацию.

Девчонки собрались разные, со всех концов империи – брюнетки, русые, блондинки, рыжие. На любой изысканный вкус. Я сразу видела, нравлюсь клиенту или нет. Чем заинтересовать его, что сказать. Этот дар эмпатии достался в наследство от отца. И благодаря заработанным в заведении мадам деньгам счет в банке на мое имя постепенно накапливался. Когда его открывала, даже не верила, что смогу отложить приличную сумму, но последовала совету опытной мадам и теперь очень рада этому. До богатства было еще далеко, можно купить лишь забор к тому домику, что присмотрела, но даже это радовало.

– Время, девочки! Время, – захлопала в ладоши мадам, и на ее лице воссияла самая радужная улыбка. – Итак, мы начинаем! Теодор, открывай двери!

Двустворчатые, из цветного стекла, отделанные ажурной ковкой двери распахнулись по мановению руки нашего швейцара по совместительству охранника. И начался наш веселый рабочий день. Первые посетители входили в основном не очень смело, однако едва переступали порог, как тут же оказывались во власти броского интерьера. Красные магические лампы дарили помещению полумрак, создавая таинственную атмосферу, при этом действуя возбуждающе на мужчин. Со своими способностями эмпата я легко наблюдала эту трансформацию. Если кто-то скромничал и стеснялся, то мадам подавала незаметный знак, и девушки сами подходили к клиентам. Иные, наоборот, предпочитали постоянных партнерш. Я смотрела с легкой улыбкой на парочки, удаляющиеся в отдельные комнаты, чтобы предаться удовольствиям.

– Простите, госпожа, что вы хотели? – раздался басовитый голос Теодора, который спрашивал темную женскую фигуру в светлом проеме дверей.

– Мне нужно поговорить, – запинаясь, ответила женщина.

– С кем? – Тон Теодора был по-прежнему вежливым, но в то же время непреклонный охранник не впускал посетительницу.

Бывали случаи, что жены приходили в наше заведение, выслеживая своих неверных мужей, и пытались устроить скандал. «У нас здесь все прилично!» – говаривала мадам в таких случаях и выставляла скандалистку за порог, где ей приходилось ожидать своего непутевого супруга.

– С одной из девушек, – едва слышно произнесла в ответ перепуганная насмерть женщина.

От нее веяло испугом, решимостью и отчаянием. Она выглядела так, будто это заведение единственное ее спасение в жизни.

– Может быть, с мадам? – вскинул бровь Теодор, предположив, что женщина решила наняться на работу по оказанию услуг.

– Мадам? – озадаченно переспросила женщина.

– Если вы насчет работы, то приходите утром, мадам вас обязательно примет, но должен предупредить: вы слишком стары для нашего заведения. – В голосе охранника были слышны нотки сочувствия.

Теодор понимал, что трудная ситуация, подвигнувшая женщину на такой отчаянный шаг, может случиться в любом возрасте, но он прав. Кто из мужчин захочет смотреть на особу в возрасте, если вокруг достаточно молодых и соблазнительных девушек?

– Нет. Что вы! Нет! – Поняв, о чем говорит Теодор, посетительница окончательно смутилась и даже сделала два шага назад. Но потом, оглянувшись на улицу за своей спиной, решительно шагнула обратно. – Мне нужно поговорить с одной из девушек.

– Теодор, – подошла я к разговаривающей паре, – я поговорю с госпожой. – И следом обратилась уже к женщине: – Но вам придется оплатить мое время.

– Конечно, конечно! – тут же быстро согласилась посетительница, вся дрожа. – Только скажите сколько.

– Хорошо, – растягивая гласные, произнес Теодор, – но учтите: если устроите скандал, я сам вас выведу на улицу.

– Обещаю – никаких скандалов, – судорожно сглотнув, поклялась посетительница.

– Проходите, – сделала я широкий жест рукой в сторону большой гостиной.

И вот женщина вошла в освещенное помещение, что помогло рассмотреть ее подробно, а не только видеть силуэт в дверном проеме. Первое впечатление оказалось правильным: маленькая, чрезвычайно худенькая, даже хрупкая. На волосах, причесанных строго и скромно, небольшая круглая шляпка, скрывающая под густой вуалью половину лица. Темно-фиолетовое платье облегало ее фигуру, а длинная юбка спускалась до самого пола. Все строго и довольно дорого. Странно, что Теодор принял ее за нуждающуюся в нашей работе женщину. Впрочем, в жизни всякое случается. Изящные кисти рук с тонкими пальцами, не привыкшими к грязной работе, выдавали в ней аристократку. Интересно, что ей здесь нужно?

Мы поднимались по лестнице на второй этаж. Я шла, иногда оглядываясь, чтобы убедиться в присутствии посетительницы и удостовериться, не сбежала ли она. Вдруг посетительница потеряет всю свою решимость, развернется и уйдет? Метания в душе женщины буквально будоражили и меня, подхлестывая неугомонное любопытство.

– Проходите, – распахнула дверь своей комнаты.

Точнее сказать, здесь я в основном принимала клиентов, но иногда в ней уединялись и другие пары.

Порядок тут царил относительный; все было живописно разбросано, призывая устроиться с комфортом и получать удовольствие. Женщина быстро оглядела помещение, и я почувствовала, что ей стало еще более неудобно, чем внизу, в гостиной. Ничего, быстрее расскажет, что ей требуется, и уйдет, а я вернусь к своей работе. Мысль, что за этот разговор будет заплачено полновесной монетой, приятно грела сердце.

– Слушаю вас, – кивнула ей вполне доброжелательно, устроившись на стуле, а своей гостье предложив присесть на кушетку напротив.

– Начну с главного, – еще раз прошлась взглядом по интерьеру комнаты посетительница, затем стиснула руки, сложенные на коленях, и произнесла: – Родите мне ребенка.

– Э-э-э… – протянула я, подозревая в женщине умалишенную. – Вы вообще-то понимаете, чего просите?

– Я вам сейчас все объясню, – заторопилась посетительница, нервно сжимая и разжимая пальцы рук.

– Для того чтобы ребенка произвести на свет, необходимо мужское участие, – постаралась достучаться до разума, гм… кажется, нас обеих. Так меня своими фантазиями еще никто не огорошивал в этом заведении. Пожелание как бы имело отношение к тому, чем я здесь занимаюсь, но весьма отдаленное.

– Мы с моим мужем очень любим друг друга, и высшим счастьем в нашей жизни было бы рождение детей, – начала свое объяснение посетительница.

– Так за чем же дело стало? – усмехнулась я в ответ. – Любите друг друга, плодитесь и размножайтесь.

– Я не могу иметь детей, – опустив глаза на руки и всхлипнув, ответила она очень тихо.

– М-да, ситуация, – протянула я, а затем оживилась: – Так у вашего мужа… Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но мужчины – они, как бы вам сказать, ветреные. Так пусть ваш супруг поищет хорошенько, и наверняка у него найдется в какой-нибудь деревеньке «ошибка молодости».

– Нет, – печально покачала головой странная гостья, – моему мужу нужен законный наследник, а не бастард.

И по ее щекам потекли горючие слезы. Вот бездна! Мне настолько хорошо передались ее чувства, что у самой к глазам подступили слезы.

– Помогите мне, прошу вас, – взмолилась гостья и подняла на меня свои печальные глаза, которые мне удалось рассмотреть сквозь густую вуаль.

– Я-то чем могу помочь? Я не мужчина, – возразила ей.

– Родите моему мужу наследника, а я буду к нему относиться как к собственному ребенку, которого у меня больше никогда не будет, – проговорила она между всхлипываниями.

– Вы – сумасшедшая. – Я кивнула пару раз в подтверждение своей правоты.

– Нет, – печально возразила она, – я очень несчастна.

– Хотите сказать, что готовы принять в свою семью ребенка от другой женщины? – немного подумав, спросила ее. В ответ получила подтверждающий кивок. – Вот что значит аристократы! – хмыкнула я.

В последней фразе даже не пыталась скрыть свое пренебрежение. У меня не было отца, потому что какой-то ушлый господин соблазнил мою мать и бросил ее, как только узнал, что она в положении. А теперь ко мне с такой просьбой обращается женщина, чтобы удовлетворить потребности своего супруга.

– Вы хотя бы понимаете, что тем самым толкаете своего мужа на измену? – Я вздернула бровь, подчеркивая смысл сказанного.

Одно дело, когда мужчина приходит втайне от жены развлечься к нам в заведение, где «все прилично», как говорит мадам, и совсем другое – приводить другую женщину в собственную спальню для совершенно определенных действий.

– Я понимаю, я все понимаю. – Судорожный вздох. – Мой муж, он не знает, что я здесь. Он наверняка не согласится с моим решением, предпочтет остаться без наследника.

Загадочная женщина, и ее рассуждения для меня совершенно непонятны.

– Но я его слишком сильно люблю и чувствую собственную вину, что не могу дать ему то, что так необходимо. После последних событий мой организм не в состоянии даже зачать ребенка.

Слезы вновь потекли по ее лицу. Она торопливо сунула руку в крохотную сумочку и вытащила тончайшей работы платок, обшитый кружевами. О стоимости такой вещицы я вполне могла судить. От двух серебрушек до половины золотого, все зависит от марки магазина. Да уж, если эта женщина в состоянии покупать такие дорогие вещи, то представляю, сколько стоит у нее все остальное.

– Я вам заплачу!

Перехватив мой взгляд, брошенный на платок, гостья скомкала ткань в кулаке и постаралась сдержать слезы, даже поникшие плечи расправила, всем своим видом стараясь показать, что жалость ей не нужна. Однако.

– Сколько? – серьезно спросила ее.

К финансовому вопросу всегда подходила очень жестко, так меня мадам учила. Ну, кроме того, что с клиентов деньги надо брать вперед.

– Пятьдесят тысяч золотых, – поспешно прошептала женщина.

От такой суммы у меня невольно перехватило дыхание, и я просто забыла, как дышать. Просто молча смотрела на посетительницу и пыталась представить обозначенную сумму. Уж не хотят ли меня купить для утех богатого извращенца, предлагая столь баснословные деньги? Или того хуже, пообещают и ничего не дадут. За такие деньжищи в столице можно купить доходный дом в приличном районе, так что мои опасения об истинных целях и платежеспособности клиентки вполне оправданны.

– Мало? – встревожилась гостья.

– На мой взгляд, слишком много, – подозрительно протянула я.

– Вы не беспокойтесь, я все уплачу, – заторопилась нанимательница.

– Хорошо, – чуть помедлив, произнесла вслух, стараясь поймать все нюансы ее чувств, и, чуть прищурившись, задала, с моей точки зрения, немаловажный вопрос: – Почему вы пришли в наше заведение, а не… скажем, в приличное агентство по найму прислуги? Или, к примеру, можно в глухой деревне найти здоровую девушку за меньшие деньги.

Гостья вздохнула, немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом решилась. Это, видимо, было нелегко, но она все же отважилась довериться малознакомой девушке. От нее поначалу повеяло нерешительностью, потом отчаянием, а затем женщина невероятным усилием воли взяла себя в руки и заговорила:

– Я рискнула обратиться к девушке из подобного заведения, потому что они привыкли брать на себя определенные обязательства, получая за это плату. Кроме того, уверена, специфика вашей работы состоит в том, чтобы сохранять интимные тайны клиентов.

В этом я с ней была согласна. Держать язык за зубами – это первое, чему нас учила мадам. Мы могли случайно встретиться со своими мимолетными или постоянными клиентами в городе и даже выражением глаз не имели права показать, что узнали их. Нам платят за определенную работу, и шантаж здесь неуместен. Точнее, те, кто этим занимается, долго не задерживаются в приличном заведении.

– Прислуга рассчитывает на другой вид работы, – тем временем продолжала посетительница. – Найти хорошую горничную, чтобы не распространялась о личной жизни своих хозяев, весьма трудно. А как вы понимаете, предложение у меня специфическое. И у меня нет никакой гарантии, что, обратившись к незнакомой девушке из агентства по найму, не получу сплетницу или шантажистку.

В ответ на эти слова согласно кивнула. В этом вопросе я была полностью с ней согласна, я бы тоже далеко не каждому стала доверять семейные тайны.

– И мне бы не хотелось обращаться к своим девушкам из прислуги с таким предложением по тем же причинам, к тому же ее беременность или отсутствие на работе могут вызвать волну сплетен.

– В этом вопросе, пожалуй, вы правы, – согласилась на эти доводы я. – А что с деревней?

Мне уже становилось интересно послушать ее разумные рассуждения по этому поводу. Видно было, что она подошла взвешенно к этому вопросу, а не просто так вошла в первый же попавшийся дорогой бордель.

– Можно было бы это рассмотреть как вариант, но, боюсь, не каждая деревенская девушка так просто откажется от своего ребенка, – печально ответила мне гостья.

– Это вы зря. У крестьян весьма развита жилка предприимчивости, – возразила ей я.

– Помощь, о которой я прошу, все же деликатная, – смутилась посетительница. – Мне бы хотелось нанять девушку с определенным складом характера, которая спокойно отнесется к предложению о близости с чужим мужем.

Заканчивая эту фразу, она опустила глаза, при последних словах очень тяжело вздохнув.

Теперь становились понятны терзания несчастной. Она хотела обратиться к профессионалу, а не к той, кто польстится на большее, соблазнившись шантажом.

– А почему наше заведение? – задала ей еще один вопрос, поглядывая на часы ратуши, что виднелись в окне. Время, обычно занимаемое клиентом, подходило к концу, и пора было закругляться. – Ведь не могли же вы войти в первое попавшееся, если так все хорошо продумали?

– Как-то однажды я случайно услышала разговор двух мужчин, – немного смутилась посетительница, – один рекомендовал второму именно ваше, упомянув, что здесь все очень прилично.

Усмехнулась. Вот она, расхожая фраза мадам! Стала лучшей рекомендацией.

– Так вы мне поможете? – с надеждой спросила гостья.

То есть она посчитала, что вот так, с порога, зашла в заведение, где девушки заняты своеобразным видом деятельности, рассказала все честно, и ей тут же дадут положительный ответ? Какая наивность! Это еще хорошо, что она попала на меня, я хоть ее выслушала, а другая махнула бы рукой на чужие проблемы. Да, конечно, сумма весьма приличная, но в то же время представить себе, что придется вынашивать ребенка, а потом его отдать и навсегда забыть, это было для меня чересчур. Я-то как раз собиралась родить для себя и поселиться в том самом домике, но в отдаленном будущем, заработав на это деньги. Сейчас мне предлагали выгодный договор, решающий все финансовые проблемы. Но отдать своего ребенка в чужую, пусть даже и хорошую семью? Пусть даже этой женщине, вызывающей симпатию? Она действительно была готова любить купленное дитя, растить как своего, но мне и в голову не приходило настолько резко менять привычный уклад жизни.

– Не могу сразу дать вам ответ, – уклончиво сказала я после некоторого размышления.

Женщина сидела на кушетке и нервно сжимала кисти рук, и вся ее храбрящаяся фигурка вдруг сжалась, будто придавленная отчаянием, плечи опустились, голова склонилась, скрывая под вуалью растерянное и разочарованное выражение лица. Только мне не было необходимости смотреть на нее, чувства, испытываемые моей необычной гостьей, я ловила очень четко.