Текст книги "Она полетела, она все-таки полетела…"

Глава 13 Победа

Всего прошло около десятка слушаний по моему делу. В результате 2 февраля 2004 г. Кинешемский суд вынес решение о моём восстановлении на рабочем месте. Мне была выплачена зарплата с 21.11.03 г. по 02.02.04 г. и возмещён моральный вред в сумме 3 тыс. рублей. Больше меня и Анны (адвоката) торжествовал о. Евмений. Он накупил питард и устроил салют прямо под окнами районной администрации. Я всё пыталась его увещевать:

– Батюшка, посадют…

Но он был непреклонен:

– Всё равно стрельну…

Оставшийся «салют» прогремел уже в Дьячево. Мы ликовали. Мы праздновали победу. У нас тогда был настоящий «штаб на кухне». За чашкой чая мы обсуждали наши промахи и удачи, поддерживали друг друга и молились, искренне и просто.

Самое интересное, как реагировали на мою борьбу с «царём» окружающие. Кто-то испугался, даже здороваться со мною перестал. Кто-то обрадовался и злорадствовал, а кто-то бросился на помощь. Много друзей, настоящих друзей появилось у меня в этот период. Так я встретила понимание и в прокуратуре (и там много порядочных людей), и в милиции (мне очень помог тогдашний начальник). Именно он укрепил меня в вере в свои силы. Я очень благодарна этому спокойному, красивому человеку, исполненному достоинства и чести. Через него я познакомилась с Ириной Першиной – заместителем главы администрации городского округа Кинешма, которая сыграла в моей судьбе большую роль.

 
Мне всё трудней усваивать уроки.
Обидно за ошибки отвечать.
Меня подводит память и вниманье.
Мне очень трудно новое начать.
Никак не научусь без боли падать,
Чтоб быстро подниматься и идти.
Мне грустно, я друзьям почти не рада.
Сумею ль их предательство простить?
И как потом идти по этой жизни?
Иль вовсе людям доверять нельзя?
Когда меня спасли чужие люди,
А предали старинные друзья.
 

Параллельно с реальной, шла другая жизнь – духовная. Шла глубинная работа над собой, работа над ошибками. Менялись ценности. Укреплялась вера в Божий промысел. И сны, странные, непонятные, пугающие…

…незнакомая женщина ловит змей, разрезает их на куски, ест и предлагает мне. Я отказываюсь. Иду, иду… И вдруг огромная белая птица раскрывает передо мной крылья и, как бы зависая в воздухе, парит в небе. Эта птица напоминает лебедя, но очень большая (во весь экран). Почему экран, не знаю…

С этими снами у меня случаются интересные истории. Смотрели мы с Олей Гарри Поттера. И вот, во время эпизода, когда прилетала сова и принесла посылку (перед Гарри упала метла), я увидела, как на лоджию влетела синица и начала метаться и биться в стекло, не находя выхода. Я вышла на лоджию, поймала синицу, прижала к груди, погладила и, приговаривая: «Не бойся, глупенькая», – понесла к открытому окну выпускать. В этот самый момент передо мной яркой вспышкой встал сон, приснившийся в этот самый день. А приснилось мне, что я подобрала из лужи мокрую синюю птицу (размером с голубя). Но я точно помню, что это был не голубь, а именно «синяя птица». Я прижала её к груди и сказала ей: «Не бойся, глупенькая. Я тебя отпущу, как только ты обсохнешь и сможешь летать». …Я выпустила синицу на улицу, закрыла окно и долго не могла понять, что это было?

2 марта 2004 г. мой шеф на совещании глав объявил, что Потехина растратила 15 тысяч бюджетных денег, и с нею теперь будет разбираться Ивановский арбитражный суд. Слушание состоится 17 марта. А у Кинешемского суда не хватило толку. Но Иваново выведет «их всех на чистую воду».

В нашем сельсовете установилось двоевластие – две главы администрации (моя зам. – с 22.11.03 г. и я, восстановленная с 22.11.03 г.).

17 марта мы ехали в Иваново. Аня (адвокат) нервничала:

– Их адвокат сказал, что у него там всё схвачено. Мы проиграет, Елена Александровна. Иваново– это не Кинешма. Да и о. Евмения с нами нет.

– Успокойся, Анна Владимировна. Господь не может дать победу и забрать её назад. Мы не в песочнице. Ты только верь. Верь и всё будет хорошо.

Ивановский арбитражный суд оставил решение Кинешемского народного суда без изменения.

Моему заму пришлось оставить место главы и перейти на работу в приёмную главы района. А она уже и замок в сельсовете поменяла (боялась, что я тайно проникну в свой бывший кабинет и похищу важные документы), и зама себе нового подобрала.

Мне искренне жаль, что она так легко предала меня. Ведь она была добрейшим человеком. Всегда откликалась на чужую боль, нужду. Помню, в Мухортове, на ферме жил бомж. Грязный, немытый, он питался комбикормом. Так вот она привела его к себе домой, вымыла, вывела вшей, переодела и отправила в интернат. А ведь к нему даже близко подходить было невозможно, такая от него шла вонь. Даже, когда его везли в Кинешму уже вымытого, водитель не разрешал закрывать окно, его тошнило.

За то, что я принимала участие в заседание арбитражного суда 17 марта, шеф объявил мне выговор, а день 17,03.04 г. был засчитан прогулом. Так и хочется сказать: «И вновь продолжается бой».

Я ответила стихами:

 
Я странная теперь – смеюсь и плачу,
От этого и больно и легко.
Одна я не решу свою задачу,
Когда на поле столько игроков.
Вокруг меня снуют слоны и пешки,
И лошади из свиты короля.
Сдаю назад и уступаю место —
Плывёт ладья без вёсел и руля.
У короля мигрень и паранойя,
Он одинок и так не любит мат.
И сердце у него такое злое,
Что он и сам себе давно не рад.
А на столе последних съели пешек.
Ну что, король? Пол-царства за коня?
Виват король! Коль ты безгрешен!
Ты, наконец, добрался до меня!?
 

Разумеется, вся эта шумиха в СМИ вокруг имени главы района не делала ему чести. Авторитет его (и без того не высокий) катастрофически падал. А тут ещё он отблагодарил всю свою команду, с которой выиграл последние выборы (уволил с работы почти всех начальников отделов), и нажил кучу врагов. Обиженные коллеги обнародовали некоторые факты с подделкой протоколов во время голосования Заволжских сельсоветов, с голосованием недееспособного контингента психдиспансера Новинки. Много рассказывали историй с тайной комнатой. Обнародовали все случаи пьяных казусов и падений в бассейн. В общем, миф о непобедимости «царя и бога» был развеян и в затылок ему уже дышали молодые и подающие надежду приемники.

Глава 14 Заплыв на 17 км

Время придёт, закрутит так, что мало не покажется. Но будем пребывать в Любви. Будем пристально смотреть под ноги. Куда ступаем? Испытывать себя. Бежать суеты, оставлять часы для уединения. Как только мы уходим от Бога – уклоняемся, увлекаемся пустым, суетным. Будем постоянны и последовательны.

Важно следить за входящими мыслями. Наше это или нет? Что мы при этом испытываем? Что меняется в нас? И постоянно испытывать и различать дух.

Разумеется, я понимала, что мой шеф всё ещё на коне и внешний покой – всего лишь передышка. Тут для него, как нельзя кстати, подошла реформа местного самоуправления. И 02.06.04 г. решением сессии Кинешемского районного совета был принят новый Устав муниципального образования «Кинешемский район», где уже не значилось администрации Дьячевского сельсовета (Дьячевский сельсовет вошёл в состав Решемского сельского поселения). Теперь со мною было покончено раз и навсегда. «Царь и бог» потирал руки.

20 октября в моей трудовой книжке была сделана запись «Уволена в связи с ликвидацией предприятия». Получив на руки трудовую книжку, я удивилась, что в ней не было сделано записи о восстановлении на работе по решению суда. Было просто записано, что «запись от 21.11.03 г. сделана ошибочно». Сколько крови стоила мне эта ошибка, и не только мне.

Мы всё ещё хотим, чтобы наши поля лесом не зарастали, мужики в деревнях не пили горькую от «безнадёги». Но, некогда нашим начальникам заниматься такой ерундой, тем более район поднимать. Интриги – это так увлекательно. А ещё – охота на ведьм! Азартная вещь…

Или стулья у чиновников заколдованные? Кто сядет на них – сразу драконом становится. Или эти вредные – «трубы медные»?

В канун увольнения (летом 2004 г.) приснился мне необычный сон:

Я – капитан большого океанского парома. На пароме много машин – больших и маленьких. Паром очень перегружен. Он деформирован (его верхняя палуба покрыта трещинами). Но, несмотря на это, к нам пришвартовывается большой белый океанский лайнер. Он начинает перегружать со своей палубы на нашу (с помощью крана) огромный многотонный самосвал. Я кричу, что паром не выдержит, что он уже перегружен. Но меня никто не слушает. Паром начинает погружаться в воду. Я покидаю свой корабль, как и положено капитану, последней. Я прыгаю в воду. Я спешу как можно дальше отплыть от тонущего парома, потому что над ним образуется большая воронка. Я плыву очень долго. Но вот, я приплываю в порт назначения, и выхожу из воды по высокой белой мраморной лестнице. Поднимаюсь по ней и говорю: «Я плыла семнадцать километров» и … просыпаюсь.

Я рассказала свой сон Валентине Витальевне (моему доброму Ангелу и гл. бухгалтеру по совместительству). Именно ей я обязана победой в народном суде больше всех. Она не только представила в суде все бухгалтерские и налоговые документы, но и грамотно опровергла все обвинения в мой адрес и доказала, что все бухгалтерские операции по платежам были правомочны и обоснованы. Мы долго с нею ломали головы над тем, что означают эти 17 км. Не могла же я тогда предположить, что только через 17 месяцев найду новую работу. А напрасно. Ведь мои ожидания не были бы так мучительны.

Хотя мне скучать не приходилось. Даже дома мой телефон не молчал, да и посетителей было достаточно. Муж ворчал: «Так ты работаешь, или не работаешь?» Точнее было бы сказать, не ворчал, а – не молчал. Он постоянно комментировал всё происходящее со своей точки зрения. Комментировал достаточно жёстко и болезненно. Не блещущий красноречием, он между тем находил самые обидные слова, приводил факты из прошлого и ударял при этом в самое больное место. Помните шутку про хозяина, который так любил свою собаку, что при купировании хвоста отрезал его не сразу весь, а по кусочку. Чего стоили одни его высказывания по поводу моего творчества:

– Пишет, пишет… Кому нужны твои книжки?

– Всё равно тебя посадят, потому что ты воровать не хочешь. Все воруют, а ты не хочешь. И другим мешаешь.

– Ну, и где твой народ? А ты им помогай, бегай больше…

Конечно же, он был в какой-то степени прав. Иначе, я бы просто посмеялась над его словами и пропустила бы их мимо ушей. Но мне было обидно, мне было больно, страдало моё самолюбие. И его «правда» уже сидела у меня в печёнках.

О, сколько раз я собиралась уйти от мужа. Но всякий раз он просил прощения и уверял меня в том, что я больше слова от него не услышу. Но проходила неделя– другая и всё возвращалось на круги своя. Конечно же, он меня любил, но любил по-своему. И эта его любовь изводила меня. Мой муж всё ещё оставался капризным, избалованным ребёнком, постоянно требующим к себе внимания.

Но, после больницы, он стал меня побаиваться… Дело в том, что из отделения неврозов я вышла другим человеком. Я научилась себя уважать и ценить то, что вложил в меня Господь. Я поняла, что победа не от силы, а от веры, а ещё – от правды и правоты. Поэтому первое, что я сделала, возвратившись из больницы домой, это запустила в мужа тарелкой с кашей (когда он в очередной раз заявил, что пусть козлы едят мою траву и мою кашу). Разумеется, он тогда ловко увернулся, тарелка пролетела мимо и разбилась… Он был настолько потрясён, что долго не мог успокоиться:

– Вот вылечили! Ну и вылечили! Да тебя нужно назад, в твою психушку! Вот вылечили!

Да, мой поступок возмутителен, я не оправдываю себя. И никому не советую так поступать. Но я сделала «это»! Я сделала то, что мысленно делала все 25 лет семейной жизни, о чём мечтала все эти 25 лет. Да, я думала об этом каждый раз, когда из имеющихся продуктов я готовила супы, каши, салаты, а муж демонстративно отказывался от моей еды и требовал себе кусок мяса, заявляя при этом, что он не козёл и травой не питается. Открывая холодильник, заставленный разными кастрюльками, сковородками и банками, он традиционно заявлял:

– В холодильнике мышь повесится. Есть нечего. Ничего ни на что не намажешь.

Вообще-то замуж я выходила по любви. Но с годами разница в мировоззрении отдаляла нас всё больше и больше. Особенно это стало ощущаться, когда я пошла к Богу, а муж остался в своём мире – мире уныния и недоверия. Однажды, он сказал мне:

– Ты от меня всё больше и больше отдаляешься.

На что я предложила идти вместе со мною моим путём. Но он возразил:

– Нет, я туда, где ты не могу.

На это я ответила очень жёстко:

– А я туда, где ты не хочу. Я уже была там, вырвалась оттуда и возвращаться назад не собираюсь.

Но я верю, что по нашим молитвам Господь творит чудеса. Поэтому не оставляю надежды, что муж мой найдёт свою дорогу к Богу.

Глава 15 Сам себе психолог

Всю свою трудовую жизнь я работала руководителем: мастером прядильно-ткацкого производства, мастером и начальником цеха вентиляции, главой администрации. Спуску никому не давала. Всякое бывало. Был автобус с больным-сердечником, когда я приказала водителю гнать к больнице, и запретила высаживать пассажиров на остановках. Были бандиты, приехавшие ко мне с разборками в сельсовет. Вошли такие бугаи в кабинет, снаружи поставили охрану и никого не впускали. Угрожали самым дорогим – детьми. Не говорю, что не было страшно. Было, было очень страшно. Но, тогда, я им уверенно ответила, что угрожать мне не стоит, и что у меня есть такая «крыша», которая им и не снилась. Я, конечно же, имела в виду Божью защиту и помощь. Что подумали они – не знаю, но больше не появлялись. Это я к тому веду, что со всеми, или почти со всеми находила общий язык. А вот с мужем как-то не получилось. Но я принимаю это, как крест. Уж лучше ежедневно выслушивать упрёки мужа, чем лежать больной или воевать с «царями и богами». А, чтобы себя утешить и вразумить, написала для себя сказку.

«Кристалл и наждачная бумага»

На столе лежали: неправильной формы бесцветный кристалл, похожий на обычное стекло и наждачная бумага. Они лежали рядом, лежали давно. Поэтому уже привыкли друг к другу.

Наждачная бумага была сварливой, серой и колючей, такими же были её мысли:

– Все гребут под себя. Каждый норовит содрать с другого шкуру. Всё вокруг – серость, кругом зло.

– Что вы, что вы! Взгляните, как играет солнце! Сколько цветов! Как поют птицы! Вы слышите? Как пахнет сирень! Вы чувствуете?

– Ничего я не чувствую. Лежу тут, как дура, без дела. Мои знакомые работают на заводах. Неплохо получают, на виду, уважаемые лица. А я тут, на этом дурацком столе, с каким-то дурацким стеклом.

– Зачем вы так? Вы лучше взгляните на мир моими глазами.

И кристалл повернулся к наждачной бумаге так, что на её поверхность упал луч света. Солнечный луч преломился и заиграл всеми цветами радуги. Наждачная бумага была поражена увиденным, но упрямо проговорила:

– Эка невидаль – солнышко заиграло. Глупое стекло. И углы у тебя торчат во все стороны. И справа у тебя выпирает, и слева у тебя неправильная грань.

И наждачная бумага принялась шлифовать кристалл. Она ворчала и снимала с кристалла слой за слоем. Это казалось бесконечной мукой. Кристалл уменьшался на глазах. Он уже не радовался жизни, на его гранях уже не сияло солнце, грани были исцарапаны. Но его форма стала почти идеальной.

Но и наждачная бумага повыкрошила свою алмазную пыль. Теперь она более напоминала бархатную тряпочку, стала мягкой и бесформенной. Неизменным остался её цвет – такой же серый, и характер – ворчливый. Она так же пыталась исправить кристалл и целыми днями шлифовала его.

И вот, однажды утром, на стол упал солнечный луч. Он пробежался по алмазной крошке, перепрыгнул через обрывки мятой серой бумаги и застыл в изумлении. Перед ним лежал прекрасный кристалл. Луч осторожно прикоснулся к одной из граней кристалла, и вся комната наполнилась дивным сиянием. Сотни разноцветных огоньков разбежались по всей комнате.

В комнату вошел старик. Он осторожно взял в руки кристалл и поднес его к свету. Затем старик стряхнул со стола алмазную крошку и обрывки бумаги в корзину с мусором и принялся изготавливать оправу для прекрасного кристалла.

Всегда буду помнить своих замечательных докторов из отделения неврозов – и Анну Павловну, и Николая Викторовича, который всегда говорил мне, что я сама себе доктор. Об этом лечебном отделении у меня остались самые светлые воспоминания.

Когда Н. В. Рычагов уходил в отпуск, или его направляли на курсы повышения квалификации, то его замещала Анна Павловна. Она имела удивительный дар слушать. Вернее выслушивать. Никогда не перебивала. Прекрасно играла на гитаре и пела. Одному (я бы сказала больному, но это не совсем правильно) пациенту, попавшему в сложную ситуацию, мы отмечали в больнице день рождения. Был торт, поздравления, подарки и Анна Павловна с гитарой. С тех пор отделение неврозов, как это не парадоксально звучит, ассоциирует у меня с карнавалом.

Некоторые говорят, что подобное лечится подобным (клин – клином…). Но я бы поспорила. Всё лечится любовью.

И ещё, я несколько раз проводила за Николая Викторовича групповую терапию, когда он мне это доверял в своё отсутствие. Для меня это был потрясающий опыт.

Но, вернусь к мужу. Иначе может сложиться впечатление, что он настоящий монстр. Когда я в очередной раз собралась разводиться, меня отговорила знакомая. Она посмотрела на меня, как на больную и сказала:

– Да ты что, в своём уме? Ты вспомни, сколько лет было вашей «Ниве». И как твой муж за нею следил. И через 15 лет она выглядела как новая. А наша новая машина через два года уже стала грудой металла. А шкафы в вашей прихожей, которые он сам своими руками сделал. Всё аккуратненько, гладко, красиво. А дача? Ты же сама говоришь, что он там днюет и ночует. И баню вашу он сам всю изнутри деревом отделал.

И столько она мне всего хорошего рассказала про моего мужа. Ну, прямо Ангел. Слушала бы и слушала. Так что я подумала и решила: «Такая корова нужна самому…».

Глава 16 «Выбери жизнь»

Успешное прошлое может заблокировать наше будущее. Мы перестаём мечтать, боимся экспериментировать, чтобы не потерять то, что имеем. Когда тепло и сытно – перестаёшь думать. Какие там мозговые штурмы! Перестаёшь видеть, что происходит вокруг, к тебе перестают приходить новые идеи. В итоге, ты пропускаешь в жизни самое важное – Божий план, и тонешь в жизненных мелочах. Люди не хотят менять парадигмы. Зачем идти туда, где до тебя никто ещё не был. Зачем рисковать, зачем ошибаться и падать. А ведь делать ошибки – это нормально. Мы растём, ошибаемся, но идём вперёд. Если мы предсказуемы – мы скучны. И не всегда нас понимают и принимают окружающие. Первопроходцев часто ждёт негативный приём. Очень часто люди свою неуверенность выражают в негативном отношении к другим. Нас критикуют, гонят, предают… Но нет успеха без жертвы. Мы помогаем следующим поколениям, идущим за нами. Наши дети получат духовное наследие. Важно – двигаться вперёд!!!

Те, кто остановился – не растут. Момент остановки – момент погибания.

Шло время, работу я себе не находила. Но нашла дело по душе. При нашем доме культуры мы организовали женский клуб «Берегиня». Помогали малоимущим, больным, одиноким. А ещё собирали вещи, продукты и бытовую технику для реабилитационного центра «Выбери жизнь». Директор центра Кудряшов Андрей Васильевич – сам бывший наркоман. В своё время в его руках были поставки кокаина в С.-Петербург. Придя к Богу, он дал обет, что спасёт столько людей, сколько загубил. Из Питера его привёз о. Евмений.

Однажды, о. Евмений попросил меня съездить в Ивановскую Епархию к Епископу Амвросию, замолвить за него словечко (т. к. в Епархию шли письма-жалобы, роптала паства). Я, не раздумывая, поехала. Владыка принял меня очень доброжелательно, внимательно выслушал, благословил и обещал во всём разобраться. Удивительная доброта исходила от этого человека, тишина и любовь. Я тогда ещё подумала, как он устал от всего «этого». Там, в Епархии, мне впервые попался листок с молитвой о царском самодержавии в России. Я была потрясена, но молитву для себя переписала:

«Верую, Господи, в православное царское самодержавие Духом святым клятвенно утверждённое на вечные времена, а священным собором и русским народом для мира и благоденствия нашего отечества и для спасения души. Как учили о том же святые угодник и Божии русские последних веков».

Андрей Васильевич создавал ребцентр с нуля (в открытом поле, на месте развалившейся старой фермы близ села Решма). Единственное, что у них было – это плодородная земля. С Андреем приехало несколько ребят. «Берегиня» помогала им ухаживать за грядками, добывать пропитание, и одежду. Городские жители, они не знали элементарных вещей. Когда я спросила у Андрея Васильевича, есть ли у них семена моркови, он ответил, что есть и на всю посадку хватит, целых два мешка.

– Два мешка семян?

– Почему семян? Хорошей, крупной моркови. Думаю, нам хватит на посадку.

Некоторые ребята сажали лук и чеснок, как картошку, глубоко зарывая в землю. Пришлось проводить ликбез. Мы терпеливо объясняли. Как готовится грядка. Показывали, как разметить рядки и произвести посадку.

В то лето ребята собрали не плохой урожай. Вот, сохранить не сумели. Заморозили. Сложили всё, как и положено, в подвале дома. Но, когда начались морозы, забыли закрыть «продухи» (вентиляционные окошки в подвале). Да, много было курьёзов. Но и много доброго, радостного.

Однажды, нас с Андреем Васильевичем пригласил к себе начальник УВД.

Андрей готовился защищать и отстаивать свой ребцентр, но встретил доброжелательность и понимание.

– То, что мы делаем – наше общее дело. Сейчас наркомания захлестнула страну. Погибают самые незащищённые – дети и подростки. Мы просим вашей поддержки и надеемся на сотрудничество. Мы открыты и совершенно прозрачны. Наш центр некоммерческий. Центр ещё только создаётся, он ещё не встал на ноги, поэтому так нужна ваша помощь, помощь всех людей доброй воли, душою болеющих за будущее России.

– Да, наркомания – наша головная боль. В Кинешме небывалый рост квартирных краж. Наркоман пойдёт на всё, чтобы достать деньги на очередную дозу, ни перед чем не остановится.

Андрей достал альбом, привезённый из Санкт-Петербурга:

– Смотрите. Здесь свидетельства того, что наркомания победима. Сотни спасённых жизней, счастливых семей. Это центр «Новая жизнь». И всё здесь ребята сделали своими руками. Правда, красота? У нас свой детский сад, пекарня. Люди свидетельствуют о чудесах, которые с ними происходят: освобождение от наркотической и других форм зависимости, исцеление от спида, лейкимии, бесплодия. Вы видите на фотографиях эти счастливые лица? Я тут походил по Кинешме и ужаснулся. Сколько наркоманов! Я их узнаю по глазам. Я знаю глаза наркомана. Я сам – бывший наркоман. И готов заявить, что наркомания – это болезнь духовного плана и лечить нужно душу человека. Медицина здесь бессильна. Нас часто спрашивают: «Уж не секта ли мы?» Нет, наш центр создан при Макарьев – Решемском монастыре. Мы – православные, посещаем Храм, всё делаем по благословению игумена.

В тот день мы побывали в редакции местной газеты, в администрации города. И везде встречали понимание и готовность сотрудничать.

Мы расставались с Андреем усталые, но довольные. Нас понимают, хотят помочь, с нами готовы сотрудничать. Да, наркомания не выбирает в чьи двери стучаться. Это общая беда.

Этим же летом я познакомилась с врачом-наркологом из Иваново. Её зовут Ирина, фамилию называть не буду. Она рассказала мне о страшных вещах, творимых в нашей медицине. Нечистоплотные медики заинтересованы в процветании наркомании, в строительстве новых медицинских реабилитационных центров. Они знают, что наркомания – болезнь духовная, но продолжают заверять родственников наркоманов в успехе медикаментозных методов лечения. Люди платят огромные деньги, влезают в долги, но после лечения вновь наступает срыв. А врачи продолжают лгать.

Разумеется, нельзя всех стричь под одну гребёнку. Есть врачи от Бога, которые говорят правду. И эта правда в том, что только сам человек способен изменить свою жизнь. Но для этого он должен признаться самому себе в том, что «опустился», что ниже некуда, и что ему нужна помощь. Но, если у человека нет цели в жизни, нет смысла в жизни, то какая разница от чего умирать?

Вот, что рассказал мне Андрей:

– Я считал себя на порядок выше всех, кто меня окружает. Вёл разгульный образ жизни: казино, наркотики, рестораны. Из-за наркотиков рассыпался мой бизнес, я стал подводить партнёров. А потом было ещё страшнее – погибли мои друзья. И всё стало рушиться. Я ушёл из дома, в течение года спустил всё – деньги, золото, машину. А через два года оказался на улице. Героиновые дозы росли, денег нужно было всё больше и больше. Я пробовал лечиться. Принимал таблетки, ставил капельницы – всё бесполезно. Слышал о целителе Назоралиеве. К нему ездили люди, продавали квартиры, отдавали бешеные деньги – по 6–7 тысяч долларов. Я встречался с ребятами, которые у него лечились методом шоковой терапии. Через четыре месяца они снова стали принимать наркотики. Видел ребят, которым сверлили головы за 3–4 тысячи долларов и делали замораживающие уколы в мозговые центры в медицинском центре Бехтерева. То же никакого эффекта. Друг за другом от передозировок и инфекций стали уходить из жизни мои друзья.

Когда я попал в «Новую жизнь», то первое время просто не мог поверить, что эти люди спасают других бескорыстно, из любви к ближнему. До центра я вообще не спал. А тут, буквально через неделю стал спать нормально. Исчезли страхи. Я буквально ходил за ребятами и просил, чтобы за меня ещё и ещё молились. Я не понимал, что происходит, но мне было легче. Постепенно я стал понимать, что и курить – плохо, и алкоголь – грех… Раньше я мог кого угодно обмануть (кинуть), а тут – не могу. Я понял – мне надо измениться полностью, а не только бросить наркотики.

Я видел ребят, которые по нескольку десятков лет кололись, а теперь живут нормально, у них счастливые семьи. И я понял, что если Бог так их любит, то Он и меня любит. И в Его власти изменить меня. И произошло чудо в моей жизни.

Сейчас у меня восстановились отношения с родственниками, в моей душе тишина. Я счастлив и хочу помочь другим вернуться к нормальной жизни.

В чём ошибка бросающих пить и колоться? У них часто всё держится на страхе. Но страх загоняет человека в угол, лишает его радости жизни. А я понял, что мне «это» просто уже не нужно: у меня поменялись ценности. Я увидел, как прекрасна жизнь: смех ребёнка, счастливые слёзы матери и благодарные глаза спасённых тобою людей.

Самая главная сегодня ценность для меня – идти за Господом. И поэтому я взялся за создание реабилитационного центра в Кинешемском районе.

В нашем центре существуют правила внутреннего распорядка и пребывания, действующие исключительно в период реабилитации, с целью – радикально изменить образ жизни обратившегося за помощью. Используется индивидуальный подход к каждому обратившемуся. Поступившие на реабилитацию могут беспрепятственно покинуть центр по своему желанию, а также снова обратиться за помощью.

Прошло несколько дней.

И вновь звонок от Андрея Васильевича:

– У меня приятная новость. Владимир Путин заинтересовался деятельностью центра «Новая жизнь» в Санкт-Петербурге, он хочет сам посетить его и всё увидеть своими глазами. На сегодняшний день – это крупнейший центр в Западной Европе, где одновременно пребывает 300 человек. А администрация Кинешемского района обещает нам юридическую помощь при оформлении документов. Скоро у нас будет своя машина. Но не это главное. Главное, что столько людей откликнулись на наш призыв и готовы с нами сотрудничать, готовы помочь нам. Ведь мы только ещё встаём на ноги и нам очень нужна поддержка, помощь и простое человеческое участие.

Забегая вперёд, хочу сказать, что много было трудностей на пути становления ребцентра. Была и борьба за землю, были и конфликты с жителями, были победы и неудачи. Но были и праздники (первые юбилеи).

На юбилей ребцентра к ребятам приехала с подарками зам. главы администрации Кинешмы Ирина Першина. Андрей Васильевич одолжил у военных большую походную палатку. В ней прошёл импровизированный концерт. Это был настоящий праздник.

Позднее ребята обзавелись кроликами. Появились у них курицы, козы и собаки для охраны. Мы отвозили в центр наших козлят (иногда до семи штук). Помню истории первых реабилитантов.

Андрон… Вообще-то его звали Андрей, но в центре было уже много Андреев, поэтому он стал Андроном. Пил он давно, много… Однажды, проснулся на городском Волжском бульваре. Продрог (уже стояли заморозки). А рядом лежит уже окоченевший бездыханный друг. Тогда твёрдо решил: «Хватит». Узнал о ребцентре…

Олег… Попал в ребцентр с обваренными ногами. Сам облил себе ноги кипятком, чтобы не ходить за водкой.

Много там было ребят с разными историями и судьбами. Позднее появились девушки. Обманутые, уставшие от жизни, ко всему безучастные. То, что происходило с ними в ребцентре иначе, как чудом не назовёшь. Они постепенно начинали улыбаться, общаться между собой, шутить, строить планы на будущее. Раньше у них этого будущего просто не было. Их заплывшие физиономии постепенно превращались в лица. Они учились жить заново. Причём в центре не было ни медика, ни препаратов, снимающих ломку. Когда новоприбывшего начинало ломать, ребята вставали вокруг, брались за руки и молились. Молились искренне, просто, как дети, своими словами. В центре была жёсткая дисциплина. Запрещалось курить, пить, выражаться, вступать в интимные отношения, покидать без разрешения территорию центра. Но насильно никого не держали.