Текст книги "Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций"

Постижение детской психологии. Взросление лирического героя

Любовь Есенина к детям была действенной и проявлялась, в частности, в посвящении им стихотворений (частично об этом сказано выше). Сохранился список двустишия «Отрокам резвым, // большим и малым» (текст условно датируется 1918 г.), сделанный С. А. Толстой-Есениной, с описанием: «Листки, вырванные из книги. Посвящение карандашом. Автограф Е<сенина>» (VII (2), 108).

В 1924 г. поэт написал стихотворение-«представление» этикетного характера «Как должна рекомендоваться Марина» с учетом особенностей детской психики, привычных ребячьих затей и забав, возрастного портрета, и даже от имени ребенка (сюжет ведется в разговорной манере и от первого лица):

 
<…>
Меня легко обрамите:
Я маленький портрет.
Сейчас учусь я грамоте,
И скоро мне шесть лет.
 
 
Глазенки мои карие
И щечки не плохи.
Ах, иногда в ударе я
Могу читать стихи.
 
 
Перо мое не славится,
Подчас пишу не в лад,
Но больше всего нравится
Мне кушать «шыколат» (IV, 254).
 

Есенин находил удовольствие в общении с детьми, противополагая им себя, взрослого, как оригинальную фигуру, причем за подобным возрастным различием скрыта существенная разница в мировоззрении (в данном случае – девочки Гелии и лирического героя): «Ты – ребенок, в этом спора нет, // Да и я ведь разве не поэт?» (I, 275 – «Голубая да веселая страна…», 1925).

Будучи еще совсем молодым и уже став отцом в 1914 году, Есенин глубоко проникал в психологию ребенка, подмечал особенности детского душевного склада и мировосприятия и отражал их в своих сочинениях. Так, в повести «Яр» (1916) описано мировосприятие крестьянского мальчика, оказавшегося на жительстве у мельника в лесной стороне. Поначалу мальчик боится леса, населяет его страшными зверями и сопрягает свое реальное поведение с умелыми действиями сказочных героев, перемешивая и сплавляя воедино явь и фантазию:

Первое время Кузька боялся бора. Ему казалось, что за каждым кустом лежит медведь и под каждой кочкой черным кольцом свернулась змея. // Потихонечку он стал привыкать и ходил искать на еланках пьянику. <…> «Я, дяденька, не боюсь теперь, – смышлено качал желтой кудрявой головой Кузька. – Ты разя не знаешь сказку про мальчика с пальчик? Когда его отвели в лес, он бросал белые камешки, а я бросаю калину, она красная, кислая, и птица ее не склюет» (V, 34).

Совершенно другое мировосприятие – активное, наступательное – у другого ребенка, подрастающего в вороватой семье: «А я кашеваром буду, – тянул однотонно Федька, – Ермаком сделаюсь и Сибирь завоюю» (V, 55 – «Яр», 1916).

В реальной жизни Есенин постигал детскую психологию уже на примере особенностей мировЕдения своих младших сестер. Екатерина Есенина вспоминала характерный эпизод 1917 года: «Я быстро сгребла куклы со стола, но было поздно. Сергей улыбнулся: “Ты все еще играешь в куклы?” <…> Через день Сергей принес мне целый узел лоскутов для кукол. Лоскутья были всех цветов, и шелк, и кружево, и бархат – все было там. И еще он принес чудесную книгу – „Сказки братьев Гримм“. Теперь из школы я бежала скорей домой. Меня ждали сказки и ленты».[536]536
  Сергей Есенин в стихах и жизни: Воспоминания современников. С. 23.


[Закрыть]

Художественный пример воплощения детской психологии с помощью образа родной сестры лирического героя (ее прототипом могла послужить младшая сестра А. А. Есенина) явлен в «Возвращении на родину» (1924) – в стороннем и одновременно близкородственном взгляде старшего брата, изображенном иронически и притом ласково в метафорическом иносказании:

 
И мне смешно,
Как шустрая девчонка
Меня во всем за шиворот берет… (II, 93).
 

К детской психологии Есенин неоднократно возвращался в разные периоды творчества. В стихотворении «Грубым дается радость…» (1923) запечатлен мальчик, в силу особенностей мужского взросления и большего пренебрежения к вопросам воспитания представлен в его естественной и вольной манере. Он изображен с симпатией поэта, любящего детей, одобряющего раскованное поведение и дающего одновременно шутливые и глубокомысленные советы:

 
А на улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.
 
 
Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь (IV, 187).
 

Когда дети вырастают и оказываются на пике своего взросления, лирический герой Есенина ощущает свое старшинство и на правах старшего и более опытного человека отходит в сторону, провозглашая торжество юной жизни: «Цветите, юные, и здоровейте телом! // У вас иная жизнь. У вас другой напев» (II, 97 – «Русь советская», 1924); «Ты молодая, а я все прожил» (IV, 230 – «Плачет метель, как цыганская скрипка…», 1925);

 
Милая девушка, злая улыбка,
Я ль не робею от синего взгляда?
<…>
Юношам счастье, а мне лишь память
Снежною ночью в лихую замять
(IV, 230 – «Плачет метель, как цыганская скрипка…», 1925).
 

И все-таки лирический герой Есенина, став взрослым, радуется сохранности в душе воспоминаний детства – об этом содержатся рассуждения в ряде стихотворений): «Я нежно болен воспоминаньем детства» (II, 87 – «Исповедь хулигана», 1920); «Что я сберег те // Все ощущенья детских лет» (II, 159 – «Мой путь», 1925).

Есенин постоянно возвращается в воспоминаниях своих персонажей (лирического героя, Анны Снегиной и др.) к замечательной поре детства: «Теперь из ребяческих лет // Я важная дама стала», «По-странному был я полон // Наплывом шестнадцати лет», «Это было в детстве» (III, 171, 173, 181 – «Анна Снегина», 1925); «Еще как будто берегу // В душе утраченную юность» и «Подруга охладевших лет» (IV, 234 – «Какая ночь! Я не могу…», 1925).

Есенин отмечает неизбежную при смене поколений направленность мечтаний и дел юношества, иное отношение к миру. В черновом автографе «Руси советской» (1924) об этом говорится напрямую: «Ведь это только новый свет горит // Младого поколения у хижин» (II, 231). Особенно наглядно выражены совершенно другие связи по исходной линии «родители – дети» в основном тексте «Руси советской»:

 
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней —
Уж не село, а вся земля им мать (II, 95).
 

Вопрос о смене поколений (проблема отцов и детей, учителя и ученика, мастера и подмастерья) волновала Есенина. Об умении писателя-мэтра отдавать приоритет молодежи Есенин уважительно отозвался в статье-некрологе «В. Я. Брюсов» (1924): «Он мудро знал, что смена поколений всегда ставит точку над юными…» (V, 228).

Проблема детской беспризорности

Однако Есенина искренне тревожит ненормальная ситуация, обусловленная тяжелым наследием Первой мировой и Гражданской войн, неизбежно вызванная Новой экономической политикой с ее ориентацией на путь экономического успеха США, с использованием детского труда, с появлением беспризорников в Москве и других крупных городах России. Проблеме лишенности детства посвящено произведение «Папиросники» (1923) с дословно повторяющимися почти в начале и в самом конце стихотворения строками: «Сорванцы отчаянные // С лотками папирос» (IV, 188, 189) – на варьирующемся фоне печальной морозной зимы – «Улицы печальные, // Сугробы да мороз» и «Потом опять печально // Выходят на мороз», с изменением на свою полярную противоположность типично детского занятия – «В забаве злой игры».

К проблеме детской беспризорности обращено стихотворение «Русь бесприютная» (1924), проникнутое чувством личной ответственности за судьбу сирот, с сопоставлением тогдашней временной ситуации с «Историей об Оливере Твисте» Чарльза Диккенса и с горькими строками, адресованными бездомным подросткам:

 
Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора,
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак Тяжелого укора.
<…>
Я только им пою,
Ночующим в котлах,
Пою для них,
Кто спит порой в сортире.
О, пусть они
Хотя б прочтут в стихах,
Образ ребенка в творчестве и жизни Есенина 173
Что есть за них
Обиженные в мире (II, 100–101).
 

В. А. Мануйлов вспоминал о встрече поэта осенью 1924 г. в Баку с местными беспризорниками: «Неподалеку от почтамта, у остывших котлов, в которых варили асфальт, закопченные беспризорники играли в железку. Есенин подошел к ребятам, заинтересовался игрой, дал им немного денег и обещал навестить через несколько дней. Он рассказывал мне потом, что подружился с ними и даже водил их в бакинские бани».[537]537
  О Есенине. С. 471.


[Закрыть] Н. К. Вержбицкий считал, что публикация стихотворения появилась в тифлисской газете «Заря Востока» спустя три дня после встречи Есенина с беспризорниками в Тифлисе (см.: II, 414). Позднее появился замысел написать поэму о беспризорнике, «который был на дне жизни, выскочил, овладел судьбой и засиял» (из письма поэта к Н. К. Вержбицкому в июне-июле 1925 г. – II, 414 и VII (3), 71).

До революции и Гражданской войны (правда, опять-таки в разгар Первой мировой войны – в этот сиротский для многих детей период) беспризорничанье и детский труд выливались в иные, но близкие по сути формы быта побирушек и вынужденного странничества (ср. в 1923 г. – «Сорванцы отчаянные… Грязных улиц странники» – IV, 188). Классовое неравенство и социальная незащищенность осиротевших детей с душевной болью запечатлены в стихотворении «Побирушка» (1915), полностью проникнутом мотивом нескончаемого, безудержного плача: «Плачет девочка-малютка у окна больших хором» в начале текста и «И стоит малютка, плачет под веселый, резвый смех» в конце произведения (IV, 102).

Образ есенинских беспризорников имеет «литературных предшественников», которых (применительно к подобным персонажам другого литератора) в обобщенном виде упомянул Е. М. Мелетинский: «…это всякие обиженные подкидыши, “найденыши” в романах XVIII – начала XIX вв., а также герои так называемого романа воспитания».[538]538
  Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М., 1994. С. 108.


[Закрыть]

Есенин понимал, что он только поэт и ничем иным, кроме своего взволнованного лирического обращения непосредственно к беспризорникам, облегчить их тяжелую жизнь не в состоянии. Однако его положение старшего, взрослого, отца продолжало тяготить поэта и бередить его совесть.

Есенин сам ощущал себя беспризорником, только взрослым: покинув Константиново, он не имел постоянного жилья, ему принадлежащего. Ощущение своей покинутости родителями и отсутствия собственного дома неизбежно должно было возникнуть у Есенина уже в 1909 году, когда он оказался в общежитии Спас-Клепиковской второклассной учительской школы, и далее неотступно следовало по всему жизненному пути поэта. В связи с этим и приводя слова самого Есенина, П. В. Орешин рассуждал о возникновении «хулиганской» тематики у поэта:

По-нашему, эти темы появились у Есенина из его беспризорности. За последние пять лет у него не было даже своей комнаты, и он ютился у добрых людей почти из милости и из любви к нему. <…> И в последние дни жизни своей говорил мне: «Какая у меня жизнь? Где она? Да у меня даже своего угла нет! Я живу, как беспризорный! Нет у меня ничего!».[539]539
  О Есенине. С. 255–256; С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1986. Т. 2.


[Закрыть]

Тем же ощущением беспризорности Есенина проникся и его знакомый Н. Г. Полетаев, знавший об отсутствии квартиры у поэта: «“Беспризорный Есенин”, – подумал я».[540]540
  О Есенине. С. 273.


[Закрыть]

А. К. Воронский сообщал о намерении Есенина отобразить проблему детского беспризорничания в прозе:

У него был замысел – написать повесть в 8 – 10 листов. Тема – уличные мальчики, бездомные и беспризорные, дети-хулиганы. Однажды он показал мне несколько листков из этой повести, правда, было всего две-три страницы, но через некоторое время Есенин сознался, что «не пишется» и «не выходит».[541]541
  Воронский А. К. Из воспоминаний о Есенине // Сергей Есенин в стихах и жизни: Воспоминания современников. С. 365; О Есенине. С.


[Закрыть]

Вскоре после гибели поэта в книжечке «Памятка о Сергее Есенине» (1926) предлагалось под пунктом 3 пожеланий по увековечению его памяти «в Москве и Ленинграде создать приюты для беспризорных имени С. Есенина».[542]542
  Памятка о Сергее Есенине. 4/Х – 1895 – 28/XII – 1925. Автобиографии Есенина – Смерть Есенина – Библиография – Иконография – Факсимиле / Сост. В. И. Вольпин. М., 1926. С. 50.


[Закрыть]

Следовательно, Есенин намеревался представить оба полюса тематики детства: дети как «цветы жизни» и дети-«сорняки». Первое терминологическое клише имело реальное хождение в 1920-е годы в советском обществе. Так, В. Львов-Рогачевский в «Предисловии» к сборнику «Дети труда в русской художественной литературе» (1927) писал: «…у нас любят говорить, что “дети – цветы земли”, но этим цветам надо отдать много труда и внимания, ибо в них будущее нашей страны и не только нашей страны».[543]543
  Львов-Рогачевский В. Предисловие // Дети труда в русской художественной литературе / Сост. Н. А. Столляр. М., 1927. Б/с.


[Закрыть] Годом раньше был опубликован доклад с «говорящим» названием – «О цветах жизни» Н. Семашко, в котором критически оценивались те представители советской молодежи, которые «растратили свои силы на “цветы жизни”».[544]544
  Против упадочничества. Против «есенинщины». М., 1926. С. 41.


[Закрыть] К идее детей – «цветов жизни» восходит есенинское определение из «Письма к сестре» (1925): «Пройдут твои // Заласканные дети» (II, 158).

Любовь Есенина к подрастающему поколению проявлялась также в том, что поэт не только адресовал и посвящал ему свои произведения, но и желал сфотографироваться с детьми. Об одном таком случае поведала Е. А. Есенина, вспоминая историю появления фотографии, на которой изображены С. А. Есенин с сестрой Екатериной на Пречистенском бульваре в Москве в 1925 (см. VII (3), № 100): «По пути домой на Пречистенском бульваре стояла будка для срочного фото. Когда мы поравнялись с ней, фотограф, узнав Есенина, предложил ему сфотографироваться вместе со мной. Тут же, с любопытством глядя на нас, появилось несколько прохожих мальчишек. Есенину захотелось, чтобы и они вошли в этот кадр. Но фотограф убедил его, что такой групповой снимок нарушает композицию. Ребятишки в момент съемки стояли около фотографа. Их лица озарились улыбками, когда поэт на всю ширь развернул маленькую гармошку. // Вот и состоялся душевно-сердечный диалог, запечатленный на этой фотографии»[545]545
  Астахов В. И. Есенин и дети: На родине Есенина // Вестник Государственного музея-заповедника С. А. Есенина. 1997. № 2. Май. С. 60.


[Закрыть] (комм.: VII (3), 265). По словам С. С. Виноградской, детскую гармонь в тот момент Есенин также позаимствовал у ребенка[546]546
  См.: Виноградская С. С. Как жил Есенин. М., 1926. С. 23.


[Закрыть] (см. комм.: VII (3), 264).

Современники Есенина сходились во мнении о внимании поэта к детям и о заботе о них. Однако спустя значительный отрезок времени после гибели Есенина возникла новая точка зрения на этот счет. Так, Лариса Сторожакова рассуждает: «Любовь к детям – полный миф. Сердце его отзывается бедам уличных “гаврошей”, но это, думается, маленький беспризорный Сережа мерещится ему».[547]547
  Сторожакова Л. Мой роман с друзьями Есенина. Симферополь, 1998. С. 26–27.


[Закрыть] Этот тезис небезосновательный, поскольку – при всей родительской заботливости и помощи Есенина собственным детям – он все-таки не исполнял традиционную, «патриархальную» роль отца в каждодневном жизненном попечении сыновей и дочери.

О «законных» правах детей в Есенинскую эпоху

При жизни Есенина были последовательно введены в действие и имели правовую силу гражданские законы 1914 и 1918 гг., устанавливавшие взаимоотношения родителей с детьми и их обязанности. В «Свод законов Российской Империи, повелением государя императора Николая Первого составленного» включен «Свод законов гражданских», в который «внесены узаконения, обнародованные по 15 сентября 1914 года».[548]548
  Свод законов Российской Империи. С. 5.


[Закрыть] «Свод законов…» составлялся постепенно, на протяжении истории государства (ранние статьи датированы 29 января 1649 г.), и дополнялся новыми статьями – с пометами времени их внесения. Там имеется «Раздел второй. О союзе родителей и детей и союзе родственном».[549]549
  Там же. С. 32.


[Закрыть] Согласно этому документу, все подрастающее поколение подразделялось на «детей законных», «детей от браков недействительных», «детей внебрачных», «детей узаконенных», «детей усыновленных». Были установлены «обязанности родителей» (§ 172–174): «Родители обязаны давать несовершеннолетним детям пропитание, одежду и воспитание, доброе и честное, по своему состоянию» (15 января 1679 и др.); «Родители должны обращать все свое внимание на нравственное образование своих детей и стараться домашним воспитанием приготовить нравы их и содействовать видам правительства» (13 ноября 1826); «Впрочем, родителям предоставляется на волю воспитывать детей своих дома или отдавать их в общественные заведения, от правительства или частных лиц учрежденные» (28 февраля 1714 и др.); «По достижении детьми надлежащего возраста, родители пекутся об определении сыновей в службу или в промысел, соответственно их состоянию, и об отдаче дочерей в замужество».[550]550
  Там же. С. 42–43.


[Закрыть] На примере биографии Есенина хорошо прослеживается, насколько действенен был гражданский закон Российской Империи и как он неукоснительно соблюдался родителями.

В период действия этого закона – как раз в год его обновления (1914) – у Есенина родился сын Юрий.

Действенность имперского закона Есенин видел и на примере своего сводного брата по матери – Александра Ивановича Разгуляева. По закону следовало, что «усыновление чужих детей не допускается, если у лица усыновляющего есть собственные законные или узаконенные дети»[551]551
  Там же. С. 38.


[Закрыть] (§ 145¹ – 3 июня 1902). Это положение хорошо согласуется с тем обстоятельством, что Т. Ф. Есенина отдала своего незаконнорожденного сына Е. П. Разгуляевой – соседке по больнице, у которой умер при родах собственный ребенок.[552]552
  Записи автора. Тетр. 8. № 168 – со слов Н. В. Есениной-Наседкиной (1923–2006) – племянницы Есенина, г. Москва, 17.10.2000 – на заседании Есенинской группы ИМЛИ РАН.


[Закрыть] Получение новой фамилии обусловлено § 152: «Усыновитель может передать усыновленному свою фамилию, если усыновленный не пользуется бóльшими правами состояния сравнительно с усыновителем».[553]553
  Свод законов Российской Империи. С. 38–39.


[Закрыть]

Сразу после установления Советской власти был принят «Первый кодекс законов РСФСР. Об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве» (16 сентября 1918).

В отношении детей Тани и Кости, рожденных в законном браке с З. Н. Райх, и Саши, рожденного в любви с Н. Д. Вольпин, действовала статья 145 «Первого кодекса законов РСФСР» (1918): «Дети, происходящие от зарегистрированного брака, именуются брачной фамилией их родителей. Дети, родители которых не состоят между собой в зарегистрированном браке, могут именоваться фамилией отца, матери или соединительною их фамилией».[554]554
  Первый кодекс законов РСФСР. С. 34.


[Закрыть] Дав свою фамилию как законного отца детям и расставшись потом с З. Н. Райх, Есенин в ответном письме к бывшей жене дал свое согласие переменить детскую фамилию: «…я прошу Вас снять фамилию с Тани, если это ей так удобней, никогда вообще не касаться моего имени в Ваших соображениях и суждениях» (VI, 162. № 148). Сын Александр первоначально наследовал материнскую фамилию Вольпин, а есенинское отцовство было признано судом в 1926 г., уже после смерти поэта.

Известно, как внимательно относился Есенин к выбору имен для своих детей. Он ни разу не воспользовался именем-советизмом и новым подходом к именослову в Советской России. Между тем юридические документы, сопровождавшие «Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве и изданные в развитие его распоряжения» (1921), допускали нововведения в словообразовании собственных имен: «В разъяснение 22 ст. Кодекса предлагается при назначении имен регистрируемых новорожденных давать гражданам полную свободу выбора имени, причем родители или лица их заменяющие имеют право назначить своему ребенку любое имя, хотя бы имя и выходило из привычного круга имен освященного бытом. Каждому регистрируемому ребенку может быть назначено только одно имя, состоящее из одного слова».[555]555
  Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве и изданные в развитие его распоряжения. Казань, 1921. С. 53.


[Закрыть]

Совершенно очевидно влияние названия родного села Константиново на тот факт, что второго ребенка Есенина и З. Н. Райх, родившегося 3 февраля 1920 г., назвали Константином (VII (3), 316); вспомним также Константина Карева – персонаж из юношеской повести «Яр», 1916. Такая отцовская позиция особенно ясна при учете имени дочери-первенца, родившейся 11 июня 1918 г. (VII (3), 306) и названной Татьяной в честь матери поэта (что также вряд ли может вызвать сомнения).

Кроме того, на имянаречение ребенка Константином могло повлиять воодушевление Есенина романом его близкого друга и литературного учителя Андрея Белого «Котик Летаев». Имя Котик является уменьшительно-ласкательным производным от имени Констинтин. Есенин посвятил полюбившемуся произведению статью-рецензию «Отчее слово (По поводу романа Андрея Белого “Котик Летаев”)» (1918), в которой дана чрезвычайно высокая оценка сочинению: «В “Котике Летаеве” – гениальнейшем произведении нашего времени – он зачерпнул словом то самое, о чем мы мыслили только тенями мыслей, наяву выдернул хвост у приснившегося ему во сне голубя и ясно вырисовал скрытые в нас возможности отделяться душой от тела, как от чешуи» (V, 180).

А. Б. Мариенгоф привел иную версию называния сына Есенина (но и эта трактовка не расходится с предположением о связи имени с «малой родиной»): «Зимой Зинаида Николаевна родила мальчика. У Есенина спросила по телефону: “Как назвать?” Есенин думал-думал, выбирая не литературное имя, и сказал: “Константином”. После крещения спохватился: “Черт побери, а ведь Бальмонта Константином зовут”».[556]556
  Мариенгоф А. Б. Роман без вранья // Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990. С. 366.


[Закрыть]

Беспризорность как социальное явление, из-за которого так сокрушался Есенин, была обусловлена не только убийственной суровостью Первой мировой и Гражданской войн, но отчасти была допущена просчетами в «Первом кодексе законов РСФСР» (1918) – в частности, упразднением института усыновления: «С момента вступления в силу настоящего закона не допускается усыновление ни своих родных, ни чужих детей»[557]557
  Первый кодекс законов РСФСР. С. 49.


[Закрыть] (ст. 183). Исчезли горькие термины «усыновленные, приемыши, приймаки»[558]558
  Там же.


[Закрыть] и «усыновители», но взамен них вменялась воспитательская обязанность – «общественная повинность»:[559]559
  Теттенборн З. Введение // Первый кодекс законов РСФСР. С. 25.


[Закрыть] «Каждый гражданин Российской Республики, назначенный Отделом Социального Обеспечения опекуном, обязан принять опеку»[560]560
  Первый кодекс законов РСФСР. С. 53.


[Закрыть](ст. 213).

«Опекунское право» мыслилось идеальным и вершинным достижением Советской власти, к которому надо неукоснительно стремиться. В одноименной вступительной статье к «Первому кодексу законов РСФСР» (1918) А. Г. Гойхбарг утверждал: «Если бы у нас уже окончательно воцарился социалистический строй, мы должны были бы отеческую заботу о детях заменить без всяких изъятий общественной заботой о них».[561]561
  Гойхбарг А. Г. Первый кодекс законов РСФСР // Первый кодекс законов РСФСР. С. 6.


[Закрыть] Автор объяснял:

Покуда существуют еще индивидуальные семьи, дети, находящиеся на попечении своих родителей, по общему правилу, не отдаются под общественную опеку (если не считать обязательного обучения и т. п. мер). Но зато все дети, лишенные родительского попечения, отдаются на попечение государственно-общественных учреждений, отделов социального обеспечения, которые осуществляют эту опеку, принимают все нужные меры попечения, по преимуществу непосредственно, и могут лишь передоверить в отдельных случаях свои функции отдельным лицам, назначая их опекунами либо к отдельным подопечным, либо к целым группам их. Организация опеки, следовательно, может быть сохранена и в окончательно упрочившемся социалистическом строе. Она должна, кроме того, в настоящее переходное время играть воспитательную, показательную, образцовую роль; должна показать родителям, что общественный уход за детьми дает гораздо лучшие результаты, чем частный, индивидуальный, ненаучный и нерациональный уход отдельных «любящих», но невежественных родителей, не обладающих теми силами, средствами, способами, какими обладает общество; она должна, таким образом, отучить родителей от той узкой и неразумной любви к детям, которая выражается в стремлении держать их около себя, не выпускать из ограниченного круга семьи, суживать их кругозор и создавать из них не членов великого общества, имя которому – человечество, а таких же себялюбивых, как они сами, индивидуалистов, ставящих на первый план свои личные интересы в ущерб интересам общества.[562]562
  Там же. С. 6–7.


[Закрыть]

Идея опекунства в ее раннем социалистическом понимании далее проводилась в «Кодексе законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве и изданные в развитие его распоряжения» (1921).

В последний год жизни Есенина проходила всенародная дискуссия, в результате которой был разработан проект «Кодекса законов о браке, семье и опеке» (1925; принят в 1927). В составе опубликованного проекта помещена разъяснительная статья Я. Бранденбургского «Вопросы семейного и брачного права (К внесению в законодательные органы проекта Кодекса о браке и семье)», в которой сообщены предполагаемые новшества (а по сути – возврат к дореволюционному институту усыновления, закрепленному в «Своде законов» 1914 г. и предшествующих аналогах): «Весьма серьезным изменением является допущение усыновления, в котором составители проекта усматривают, между прочим, существенное средство борьбы с беспризорностью».[563]563
  Кодекс законов о браке, семье и опеке (проект). Приложение: Курский Д. Брак, семья и опека. – Бранденбургский Я. Вопросы семейного и брачного права (К внесению в законодательные органы проекта Кодекса о браке и семье). Ростов-на-Дону, 1925. С. 12.


[Закрыть] Новация была обусловлена узаконением реальной помощи сиротам: «Практика учреждений по охране материнства и младенчества и социально-правовой охраны детей давно уже проводит и детский патронат и отдачу на воспитание, а так называемое приймачество, широко практикуемое крестьянством, никогда у нас фактически не прекращалось».[564]564
  Там же.


[Закрыть]